2.2. Косвенный умысел
Косвенный умысел — это такой вид умысла, при котором лицо осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ).
Такой признак, как осознание общественной опасности деяния является общим для интеллектуальных элементов как прямого, так и косвенного умысла.
Что же касается признака предвидения общественно опасных последствий при косвенном умысле, то оно имеет два основных отличия от прямого умысла.
Первое отличие отражено непосредственно в УК РФ и заключается в различном характере предвидения последствий: предвидение их возможности или неизбежности при прямом умысле и предвидение только возможности при косвенном умысле. В определенной мере эта особенность нашла свое отражение в применявшемся в советском периоде терминологическом обозначении косвенного умысла, который назывался эвентуальным, т.е. может наступить, а может и не наступить.
Вместе с тем некоторые авторы, критически относятся к такому делению предвидения последствий, предлагая, в частности, не выделять виды их предвидения или говорить только о предвидении их возможности. В обоснование данной позиции приводятся два основных довода:
1) возможность и неизбежность с философской точки зрения не являются одноуровневыми категориями;
2) человек не может предвидеть неизбежность последствий уже потому, что объективно неизбежных последствий практически нет в действительности.
Представляется, что данные доводы не являются достаточными аргументами против выделения видов предвидения при умысле. Не учитывается одно весьма существенное обстоятельство, а именно то, что речь идет не об объективной стороне преступления, а о его субъективной стороне, не о характеристике последствий как таковых, а о характеристике предвидения последствий. Поэтому как представляется, решающее значение имеет не то, что последствия объективно являются возможными или неизбежными, а то, что они субъективно воспринимаются именно как возможные или неизбежные.
В связи с этим более обоснованной представляется другая позиция, разделяющая виды предвидения последствий при умысле; критерием их выделения является субъективное представление лица о вероятности результата, возникающее на основе оценки конкретной ситуации. Именно субъективные оценки лицом конкретной ситуации могут достаточно четко различаться: одни последствия воспринимаются им как возможные, а другие как неизбежные, хотя в действительности все они лишь объективно возможны.
Второе отличие в предвидении общественно опасных последствий при прямом и при косвенном умысле связано со спецификой самих предвидимых последствий в их соотношении с деятельностью виновного.
При косвенном умысле невозможно предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий, так как такое предвидение является признаком только прямого умысла. Как считает И.М. Тяжкова, «предвидение возможности наступления общественно опасных последствий при косвенном умысле отличается и характером предвидения. Если при прямом умысле виновный предвидит возможность как большую степень вероятности наступления общественно опасных последствий, то при косвенном умысле он предвидит меньшую, хотя со значительной степенью вероятности, реальную возможность наступления общественно опасных последствий».
В судебной практике встречаются порой также неоднозначные толкования понятия умысла. В кассационном представлении поставлен вопрос об отмене приговора, направлении дела на новое судебное рассмотрение в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, допущенными в ходе судебного разбирательства, которые привели к вынесению необъективного, не соответствующего требованиям закона приговора.
По доводам представления при описании события преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ судом не указаны форма вины, способ и цель приобретения и хранения оружия, несмотря на то, что все эти сведения отражены в обвинительном заключении и подтвердились в ходе судебного разбирательства.
Допущены судом противоречия и в описании умысла Дрожжина при совершении убийства и причинении тяжкого вреда здоровью. Описывая обстоятельства совершения Дрожжиным этих преступлений, суд указывает на косвенный умысел, однако далее делает вывод о причинении смерти П. с косвенным умыслом, а тяжкого вреда здоровью Д. — с прямым умыслом. Тем самым суд выходит за пределы предъявленного Дрожжину обвинения, поскольку в ходе судебного следствия не были исследованы доказательства, которые бы указывали на наличие у подсудимого прямого умысла на совершение преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ.
Б.В. Коробейников также указывает, что «по характеру предвидения между прямым и косвенным умыслами имеется отличие: при прямом умысле лицо предвидит неизбежность или реальную возможность наступления вредных последствий, а при косвенном — только реальную возможность. Косвенный умысел, да и вообще умысел исключается, если субъект не распространяет возможность наступления вредных последствий на данный конкретный случай, т.е. сознает закономерность наступления таких последствий в других аналогичных случаях».
Если в рамках конструкции прямого умысла общественно опасные последствия лежат на основной линии поведения виновного, являясь целью его деятельности, то для косвенного умысла характерна иная ситуация. Он возникает, когда лицо предвидит различные последствия, получившие в теории уголовного права название главного и побочного.
Главное последствие — это то, к достижению которого стремится человек при осуществлении основной линии своего поведения; в каждом конкретном случае оно может быть преступным либо непреступным. Однако косвенный умысел устанавливается не в отношении главного, а в отношении побочного преступного последствия, которое не является целью деятельности виновного и к достижению которого он не стремится, но которое может наступить одновременно с главным или непосредственно после него. Для интеллектуального элемента косвенного умысла (в отличие от прямого) существенно то, что предвидимые виновным при этом виде умысла общественно опасные последствия всегда являются именно побочными по отношению к основной линии его поведения.
Статья 25 УК РФ содержит также признаки волевого элемента косвенного умысла.
Из ч. 3 ст. 25 УК РФ можно вывести два признака, отражающие отсутствие желания наступления общественно опасных последствий (не желание) и одновременно два возможных варианта волевого отношения к ним: сознательное допущение или безразличное отношение. В отличие от желания при прямом умысле, этот случай носит более сложный характер. Его особенности во многом обусловлены спецификой интеллектуального элемента косвенного умысла, который устанавливается применительно к последствиям, составляющим не основную линию поведения виновного, а выступающим как побочные по отношению к ней.
В науке уголовного права особенности этого волевого элемента исторически трактовались по-разному. Если одни авторы полагали, что «для косвенного умысла характерно именно сознательное допущение последствий, то другие описывали его волевой элемент с использованием, как понятия сознательного допущения, так и безразличного отношения. В частности, отмечалось, что при косвенном умысле отсутствие желания последствий предполагает их сознательное допущение, которое всегда связанно с безразличным отношением к ним;» «что безразличное отношение есть лишь один из возможных случаев (оттенков, видов) сознательного допущения последствий при отсутствии их желания».
В психологии указывается на то, что «учет последствий предполагаемого действия сплошь и рядом обнаруживает, что желательное само по себе действие может при определенных условиях привести к нежелательным последствиям». Такая противоречивость действительности, в силу которой желаемые цели человека обычно объективно связаны с возможными побочными и нежелательными для него последствиями, оказывает серьезное влияние на волевое отношение человека к своему поведению.
С учетом этого С.Л. Рубинштейн выделяет в рамках волевого акта три существенные модели процесса принятия решения: «1) поставленная цель не встречает никаких внутренних препятствий, не происходит борьбы мотивов, и после осознания цели следует само действие; 2) происходит задержка действия, вызванная борьбой мотивов, но она разрешается в пользу поставленной цели, а значимость контрмотива утрачивается; 3) заключенный в борьбе мотивов конфликт не получает своего разрешения, оба мотива сохраняют свою значимость, и человек вынужденно жертвует одним из них ради поставленной цели».
Сознательное допущение имеет место в тех случаях волевого отношения при косвенном умысле, когда процесс принятия решения действовать сопровождается борьбой мотивов (вторая и третья модели), которая может проходить более или менее остро. Если конфликт мотивов разрешается виновным, то он четко представляет, что ненужное ему последствие реально возможно, но он готов пойти на этот риск.
В отличие от сознательного допущения, при безразличном отношении принятие решения не сопровождается борьбой мотивов и происходит быстрее. В данном случае возможность причинения вреда без каких-либо задержек и колебаний принимается лицом, а представление об опасном побочном последствии не становится контрмотивом, препятствующим достижению основной цели.
Поэтому, наиболее правильным представляется рассматривать сознательное допущение и безразличное отношение в качестве различных вариантов волевого отношения лица к общественно опасным последствиям при отсутствии их желания. Такое понимание волевого элемента косвенного умысла полностью соответствует действующему уголовному законодательству.
Изложенное позволяет рассматривать сознательное допущение и безразличное отношение как два самостоятельных и несовместимых друг с другом варианта волевого отношения к возможным побочным последствиям при отсутствии их желания. В этой связи нельзя согласиться с трактовками волевого элемента косвенного умысла по УК РФ, которые исходят из возможности безразличного отношения к последствиям при их сознательном допущении (Р.И. Михеев, А.П. Козлов) , рассматривают такое сочетание как наиболее часто встречающееся при косвенном умысле (А.В. Наумов, Ю.А. Красиков) либо вообще отождествляют эти варианты волевого отношения. Более правильной представляется мнения А.И. Рарога, «который понимает сознательное допущение и безразличное отношение как два разных варианта волевого элемента, в том числе обращая внимание на их отличие по наличию или отсутствию у виновного эмоциональных переживаний, связанных с побочными преступными последствиями».
Рассматривая волевой элемент косвенного умысла важно затронуть вопрос о корректности, используемой для его описания законодательной терминологии. Прежде всего, обращает на себя внимание термин «сознательно допускало». Включенное в него слово «сознание» имеет прямое отношение к интеллектуальной, а не волевой характеристике косвенного умысла. Слово же «допускал» обладает не одним, а как минимум двумя совершенно разными смыслами. Оно может означать «считал что-либо возможным» либо «разрешал, позволял чему-то произойти».
Б.С. Никифоров отмечал, что термин «допущение» используется в уголовном праве «в двух разных смыслах, настолько разных, что одно и то же событие может одновременно «допускаться» в одном смысле и «не допускаться» — в другом… Ни к чему, кроме путаницы, подобное двойное словоупотребление привести не может».
Эта неоднозначность приводила на практике к появлению разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» из которых могли следовать неприемлемые выводы о возможности совершения с косвенным умыслом (как предполагающим «допущение») преступлений, имеющих формальные составы.
Для исправления данной ситуации представляется целесообразным заменить термин «сознательно допускало» на термин «соглашалось», внести соответствующие изменения в определение косвенного умысла в ч. 3 ст. 25 УК РФ.
Термин «соглашалось» лишен двусмысленности и вместе с тем весьма точно отражает волевую готовность виновного принести побочные и не нужные ему преступные последствия в жертву ради достижения своей цели.
В отличие от сознательного допущения, понятие безразличного отношения, хотя и не использовалось в законе до принятия УК РФ, является достаточно удачным. Безразличие является синонимом равнодушия, а последнее как отсутствие эмоциональных переживаний является особенно характерным именно для одной из рассмотренных выше моделей процесса принятия волевого решения, которая и обозначается понятием безразличного отношения.
Однако следует отметить, что отсутствие активных эмоциональных переживаний нельзя понимать как отсутствие эмоционального отношения вообще.
Необходимо различать отдельные четко выраженные эмоции и эмоциональные состояния (например, настроение); отсутствие первых не означает отсутствия вторых, а вместе с ними и эмоционального компонента психических отношений личности, имеющих место в условиях определенного эмоционального состояния. Поэтому если человек остается равнодушным к возможному преступному последствию, это не значит, что он не имеет психического отношения к его причинению; такое отношение имеет особое волевое и эмоциональное содержание.
Таким образом, косвенный умысел совпадает с прямым по такому относящемуся к интеллектуальному элементу признаку, как осознание общественной опасности своего действия или бездействия. Однако второй признак интеллектуального элемента — предвидение возможности общественно опасных последствий — уже отличается от соответствующего признака прямого умысла. Положительное волевое отношение к общественно опасному последствию при косвенном умысле проявляется в отсутствии желания его наступления и может выражаться через признаки сознательного допущения или безразличного отношения.
2.3. Иные виды умысла
Закон делит умысел на виды только в зависимости от особенностей их психологического содержания. А теория и практика уголовного права знают и иные классификации видов умысла. Так, по времени возникновения преступного намерения умысел подразделяется на заранее обдуманный и внезапно возникший. Такие виды умысла имеют значение для решения вопроса о степени виновности и поэтому должны учитываться при разрешении уголовных дел.
Особенностью заранее обдуманного умысла, по мнению Ю.А. Красикова, принято считать «предварительную психическую деятельность лица до момента начала преступления (возникновение побуждения, выработка цели и т.д.). В этих случаях возникновение умысла отделено от совершения преступления промежутком времени, в течение которого субъект укрепляется в решимости совершить преступление. Этот вид умысла обычно свидетельствует о стойкости антисоциальных наклонностей личности. Безусловно, заранее обдуманный умысел может свидетельствовать о большей тяжести преступления. Однако данное положение нельзя рассматривать в качестве универсальной оценки содеянного».
Уголовно-правовое значение деления умысла, на виды с точки зрения В.М. Гаммаева, заключается в том, что «только при заранее обдуманном умысле могут быть определены стадии приготовления к преступлению и соучастие, выражающееся в совершении преступления по предварительному сговору группой лиц, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)».
В.В. Логвиненко считает, что планирование «включает в себя приготовительные действия к выполнению объективной стороны преступления, а именно приискание, приобретение орудий, средств совершения преступления, создание условий, способствующих совершению преступлений, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления, распределение ролей и т.д.». Кроме этого, обязательно определение мотивов преступления, при этом мотивов может быть множество, но преобладающим будет один.
Сам по себе момент возникновения преступного намерения — обстоятельство в значительной мере случайное и не может оказать существенного влияния на степень опасности деяния. Д.В. Снадный обращает внимание, что гораздо важнее те причины, по которым виновный реализовал свой замысел не сразу. Так, он считает, что «если это объясняется его нерешительностью, внутренними колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к преступлению и его результатам, то заранее возникший умысел ни в коей мере не опаснее, чем внезапно возникший. Но иногда разрыв во времени между возникновением и реализацией умысла обусловлен особой настойчивостью субъекта, который в это время готовит способы и средства для совершения деяния, обдумывает план осуществления преступного намерения, пути преодоления возможных препятствий, способы сокрытия преступления и т.д.».
Представляется, что преступления, совершенные с заранее обдуманным умыслом, более опасны, чем совершенные с внезапно возникшим умыслом. Например, при торговле людьми преобладает заранее обдуманный умысел. Однако не исключены случаи совершения торговли людьми и при внезапно возникшем умысле: например, продажа ребенка родителями, находящимися в состоянии алкогольного опьянения.
Кроме того, заранее обдуманный умысел присущ, как правило, мошенничеству, поскольку преступник тщательно планирует преступление, применяя хитроумные ловушки для доверчивой жертвы, подделывает документы, использует форму работников милиции и тому подобное для достижения преступной цели, а также по всем хищениям, совершаемым в составе группы лиц по предварительному сговору организованной группы или преступного сообщества.
Большинство корыстных преступлений совершается в рамках различных хорошо организованных преступных групп. Совершенно очевидно, что их корыстная преступная деятельность не возникает внезапно, а планируется заранее. Например, для совершения квартирной кражи либо кражи из помещения или хранилища необходимо проделать большой объем подготовительных действий: изготовление, приобретение или приспособление орудий для взлома двери, запоров, решеток либо для отключения сигнализации и др.
Вторым видом данной классификации является внезапно возникший умысел.
Л.Д. Гаухман под внезапно возникшим умыслом предлагает считать, «такой умысел, при котором вследствие незначительности промежутка времени от его появления до реализации практически исключается возможность спланировать и реализовать меры по предупреждению данного деяния». Когда же имеется возможность спланировать и реализовать меры по предупреждению деяния, то такой умысел признается заранее обдуманным.
Представляется, что внезапно возникший умысел может быть характерен для грабежей и разбойных нападений, совершаемых на улицах, в парках, скверах, где подобные посягательства носят ситуативный характер (жертва привлекла внимание преступников дорогой одеждой, наличием мобильного телефона и т.п.).
В теории уголовного права внезапно возникший умысел разделяется на простой или аффектированный.
А.В. Бриллиантов и Е.Н. Федик считают, что при простом внезапно возникшем умысле «желание совершить преступление возникает у лица в нормальном психоэмоциональном состоянии».
При внезапно возникшем умысле намерение совершить преступление возникает внезапно и через незначительный промежуток времени приводится в исполнение. Лицо, совершающее преступление с внезапно возникшим умыслом, как правило, не обладает стойкими преступными намерениями. Обычно умысел появляется при обстоятельствах, способствующих совершению преступления.
Наличие заранее обдуманного или внезапно возникшего умысла не всегда свидетельствует о большей или меньшей степени общественной опасности лица, совершающего преступление. Так, лицо, совершившее убийство из хулиганских побуждений встречного гражданина, потому что последний ему не понравился, безусловно, характеризуется более высокой степенью общественной опасности, нежели гражданин, совершивший убийство из ревности после долгих колебаний и раздумий.
Аффектированный умысел предусмотрен законом только в двух случаях: применительно к ст. 107 «Убийство, совершенное в состоянии аффекта» УК РФ и ст. 113 «Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта» УК РФ. Аффект в научной уголовно-правовой литературе определяется, как состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Данный вид умысла возникает внезапно и формируется под влиянием особого психологического механизма его возникновения.
Аффект как правовое понятие является квалифицирующим признаком составов преступлений по ст. 107 и 113 УК РФ, и его определяет суд. При наличии других признаков (субъект преступления — вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста; субъективная сторона преступления — вина в форме прямого или косвенного умысла; объективная сторона преступления — противоправное лишение жизни другого человека или причинение тяжкого либо средней тяжести вреда его здоровью; внезапность возникновения аффекта вследствие противоправного или аморального поведения потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с таким поведением потерпевшего; направленность действий обвиняемого только на то лицо или тех лиц, неправомерные действия которых спровоцировали возникновение аффекта и т.п.), возможна квалификация преступления по ст. ст. 107 или 113 УК РФ.
В научной уголовно-правовой литературе выделяют два вида аффекта: патологический и физиологический. О.Н. Ярошенко считает, что «при патологическом аффекте лицо признается невменяемым и к нему применяются принудительные меры медицинского характера, а при совершении преступления в состоянии физиологического аффекта наступает уголовная ответственность, но такие преступления признаются менее опасными. Уголовно-правовое значение аффект приобретает в том случае, если состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) вызывается насилием, издевательством, тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. В уголовном законе состояние аффекта учитывается при конструировании составов со смягчающими обстоятельствами (ст. ст. 107, 114 УК РФ), а также входит в содержание обстоятельства, смягчающего наказание (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ — как противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления)».
Аффектированное убийство признается совершенным при смягчающих обстоятельствах лишь при наличии определенных условий:
1) сильное душевное волнение и умысел на преступление должны возникнуть внезапно;
2) они вызваны противоправным или аморальным поведением потерпевшего.
Внезапность сильного душевного волнения состоит в том, что оно возникает сразу же, немедленно, т.е. как ответная реакция на противоправное поведение потерпевшего. Можно отметить, что внезапно возникнуть может и умысел. При этом, в подавляющем большинстве случаев не должно быть разрыва во времени между убийством, провокационным поведением потерпевшего, вызвавшим состояние физиологического аффекта и умыслом на преступление.
Источником возникновения аффекта как снижающего санкцию обстоятельства в ст. ст. 107, 113 УК РФ признается не только противоправное, но и аморальное поведение потерпевшего, например супружеская измена.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации квалифицировала действия Е. по ч. 1 ст. 107, ст. 30, ч. 2 ст. 107 УК РФ. «Е., придя домой, увидел жену и Г., совершавших половой акт, и решил убить обоих. Он сходил на кухню и, вернувшись в комнату, ударом ножа в грудь убил жену, затем нанес несколько ударов ножом в различные части тела Г., причинив тяжкий вред здоровью. Отвергая доводы Е. о том, что поведение потерпевших сильно взволновало его, «у него помутился разум, и он не помнит своих действий», суд рассматривающий дело указал, что его действия носили осмысленный и последовательный характер, что исключает состояние аффекта».
По мнению Судебной коллегии, такая трактовка не является верной, поскольку в данном случае имело место именно аффективное состояние, спровоцированное аморальным поведением жены, выразившимся в очевидном факте супружеской измены.
Однако, как считает Г.В. Назаренко «в действительности факты супружеской неверности далеко не всегда могут спровоцировать аффективное убийство, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью. Реакция обманутого супруга зависит от самых различных обстоятельств, в том числе от характера взаимоотношений, перспективы сохранения брака, его субъективной значимости и взглядов на допустимость или недопустимость адюльтера».
Заранее обдуманный и внезапно возникший умысел может быть как прямым, так и косвенным, также выделяется определенный (конкретизированный) или неопределенный (неконкретизированный).
Д. Снадный следующим образом характеризует определенный и неопределенный умысел:
«при определенном умысле в сознании виновного точно конкретизирован преступный результат (общественно опасные последствия) его деяния; при простом определенном умысле сознание охватывает только один преступный результат.
при неопределенном умысле характерно то, что преступный результат хотя и охватывается предвидением виновного, но в его представлении индивидуально не определен (например, если злоумышленники занимаются вербовкой и последующей продажей как взрослых людей, так и несовершеннолетних)».
И.М. Тяжкова выделяет в качестве разновидности конкретизированного умысла — умысел альтернативный, при котором «субъект допускает одинаковую возможность наступления в результате своего деяния двух или более определенных общественно опасных последствий. Умыслом в этих случаях может охватываться и то, что своими действиями он причиняет вред одному или другому объекту. Например, убьет или причинит тяжкий вред здоровью. Преступления, совершенные с альтернативным умыслом, квалифицируются в зависимости от наступивших последствий».
Правоприменителю необходимо отграничивать альтернативный умысел от прямого, направленного на умышленное убийство. Анализируя фактические обстоятельства, установленные при расследовании преступления, и учитывая рекомендации Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», можно сделать вывод, что при желании совершить умышленное убийство лицо использует для достижения преступного результата соответствующие орудия или средства совершения преступления. Необходимо учитывать также локализацию ранений, количество ударов, причины прекращения действий и другие обстоятельства, перечисленные в п. 2 и 3 названного Постановления. В частности, Верховный Суд обращает внимание на признак, позволяющий отграничить умышленное убийство от причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего. При убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности. Лицо не предвидит возможности наступления смерти, хотя, судя по обстоятельствам, должно было и могло это предвидеть, либо, предвидя в общих чертах (абстрактно) возможность наступления смерти, виновный рассчитывает предотвратить ее наступление с помощью каких-то реальных сил. Установление в процессе расследования и судебного рассмотрения дела таких обстоятельств обязывает правоохранительные органы вменить виновному ч. 4 ст. 111, а не ст. 105 УК РФ.
По вопросу о том, какой вид умысла (прямой или косвенный) возможен при совершении преступлений, характеризующихся перечисленными подвидами умысла, в юридической литературе высказываются различные мнения:
а) А.И. Рарог утверждает, что «совершение преступления с определенным, неопределенным и альтернативным умыслом возможно как при прямом, так и при косвенном умысле, ибо волевое содержание умысла при одной и той же степени определенности может быть различным, а критерием отнесения указанных подвидов умысла к прямому или косвенному является степень конкретности представлений лица об основных социальных свойствах деяния, а этот критерий лежит в плоскости интеллектуального элемента умысла».
б) И.Б. Качелевский считает, что «при наличии любого подвида речь идет только о прямом умысле»;
в) Б.В. Коробейников предполагает, что «при любом подвиде возможен как прямой, так и косвенный умысел» ;
г) по мнению И.В. Тяжковой «в преступлениях, совершенных с конкретизированным и альтернативным умыслом, налицо только прямой умысел, в остальных же случаях умысел может быть как прямым, так и косвенным»;
Представляется, что при наличии конкретизированного или альтернативного умысла речь может идти лишь о прямом умысле, поскольку названные подвиды умысла предполагают предвидение конкретных последствий и желание их наступления.
Таким образом, в науке наравне с прямым и косвенным, существуют и другие виды классификации умысла.
Виды умысла имеют важное значение для классификации преступлений, их квалификации, а также индивидуализации наказания.
К основным юридическим конструкциям умысла относятся прямой и косвенный, определенный и неопределенный, заранее обдуманный и внезапно возникший виды умысла, которые выделяются соответственно по критериям интеллектуально-волевому, определенности восприятия и быстроты реализации; по общему правилу, все они являются совместимыми, а их разграничение имеет значение в аспектах квалификации преступления и индивидуализации наказаниям.