1.4. Психологические границы личности в психодинамической концепции Г. Аммона
Психологические границы защищают психологическую собственность – чувства, мысли, намерения, желания, стиль поведения, мировоззрение, выбор, установки и убеждения, духовную составляющую. Они могут быть обозначены словами (словом «нет», например) или бессловесной коммуникацией, точно выражающей отношение к происходящему [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].
Емельянова описывает также психологическую территорию, как сочетание нескольких факторов [Емельянова]:
- система представлений о себе;
- представления о своем месте в мире, социуме;
- система правил и принципов, по которым строится взаимодействие с социальной средой;
- способы и стиль взаимодействия с другими людьми;
- потребности, желания, стремления, цели и представление о способах их достижения;
- система экзистенциальных установок, касающихся смысла жизни и смысла происходящих событий, ответственности и вины, любви и одиночества, зависимости и свободы, собственной возможности (или невозможности) принимать решения и делать выбор, творчества и ограничивающих долженствований;
- представление о собственных возможностях;
- право создавать идеи и выбирать способ их реализации;
- обладание некоторой физической территорией, то есть вещами, предметами, объектами, которые именуются словом «мой».
Нарушение границ психологической территории вызывает негативную реакцию – от легкого дискомфорта до болезненных переживаний. Нарушение границ – это воздействие одного человека на другого с той или иной степенью насильственности с целью изменить по своему усмотрению принадлежащую человеку систему представлений о себе, своих возможностях, ресурсах и своем месте в мире, заставить изменить правила и принципы, навязать чуждые цели и способы их достижения и т. д., а также самовольное использование и присвоение физической территории другого человека или его предметов физического мира [Емельянова].
Как отмечено в [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь], здоровые границы личности – не размытые и не жесткие, а гибкие и полупроницаемые. И осознание границ означает, что человек знает: как далеко он может зайти в отношениях с другим, что он от него стерпит, что для него сделает, чего никогда от него терпеть не будет, чего никогда для другого делать не будет, что позволит другим людям делать с собой, а чего никогда не позволит.
С точки зрения Москаленко В. Д,, у созависимых лиц границы либо размыты, нечетки и не воспринимаются ими, либо представляют собой толстые неприступные стены, делающие невозможным любое общение. Созависимые люди обвиняют либо других за свои мысли, чувства, собственное поведение, либо себя за чьи-то мысли, чувства, поведение, в чем и выражается спутанность границ. Например, в алкогольной семье каждый воспринимает проблемы больного как свои собственные, и поэтому никто не знает своих границ [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].
При здоровых отношениях внутри семьи ребенок по мере взросления к периоду молодости научается устанавливать партнерство суверенных территорий, которые свободны в своем развитии и могут оказывать взаимную помощь и поддержку, но в пределах, не препятствующих осуществлению потребностей каждого. При этом охраняется область взаимодействия, на территории которого устанавливаются взаимовыгодные правила, в остальном — происходит совершенно свободное и ответственное самоопределение.
Блокирование развития личности может наступить практически на любом этапе. Это означает, что человек, становясь взрослым, оказывается не в состоянии строить ответственные и суверенные взаимоотношения с окружающими. Напротив, у него развивается склонность к созависимым отношениям, тенденция «уходить» от самостоятельного решения проблем или, наоборот, сверхответственность как частный случай попытки нейтрализовать тревожность и чувство собственной ничтожности через стремление к контролю.
Как пишет Емельянова Е. В. [Емельянова], самый важный период с точки зрения формирования границ – это период детства (3-6 лет). У ребенка развивается желание, с одной стороны, отстоять свои границы, а с другой — расширить свою психологическую территорию. В то же время велика зависимость от родителей. Если в этом возрасте родители не считаются с психологическими границами ребенка или, наоборот, совершенно лишают его всякой психологической опеки, то впоследствии ребенок:
а) не умеет определять психологические границы, считаться с чужими и защищать свои: постоянно вторгается в чужую сферу и получает болезненный отпор; не умеет постоять за себя и страдает от постоянного насилия над своей личностью и сущностью, навязывания чуждой, нежелательной деятельности и целей; имеет трудности самоидентификации: с трудом представляет, кто он, каковы его цели, желания, каков смысл всей его деятельности; у него развивается стремление создавать зависимые отношения;
б) наращивает мощные негибкие границы, стремится к самоизоляции, переживает страх неудачи, страх конкуренции, страх успеха; за счет этого нарушаются социальные связи; отсутствует способность к построению близких отношений, возникает чувство одиночества, затруднены сотрудничество и способность к командному взаимодействию [Емельянова].
За основу в вопросе нарушения формирования границ в данной работе принята психодинамическая концепция Гюнтера Аммона, которую и рассмотрим далее.
Аммон понимает личность как сложное многоуровневое структурное образование, выделяя первичные органические структуры, которые охватывают нейрофизиологические и биологические функции человека; центральные бессознательные функции, такие, как агрессия, страх, сексуальность, креативность, нарциссизм и т. д.; и вторичные сознательные функции, которые определяют содержание способностей и навыков человека.
Основополагающим понятием, обеспечивающим целостность личности, для Аммона является Я-идентичность [Кулаков]. Поэтому цель развития Я он видит в формировании гибкой границы Я или ее постоянном расширении, которое делает возможной свободную от конфликтов деятельность функций Я и тем самым относительную автономию от внутренних потребностей и окружающего мира [Аммон]. А целью терапии является реинтеграция дефицитарного Я, восстановление здорового ядра личности, полное развитие идентичности человека и восстановлении границы Я в смысле гибкого коммуникативного отграничения [Кулаков].
При этом формирование границы Я оказывается возможным благодаря ставшим автономными функциям Я, развитие которых зависит от поддержки в ближайшем окружении ребенка, первичной группы, в особенности матери в период их раннего симбиоза с ребенком. Нарушение формирования границы Я происходит при нарушении межличностного процесса в симбиозе, в котором ребенок открывает, развивает и пробует свои функции Я конструктивной агрессии и творчества.
Для понимания внутренней динамики обменных процессов между индивидом и первичной группой Аммон вводит понятие «социальная энергия». По своему характеру эти обменные энергетические процессы могут быть позитивными, способствующими развитию Я-идентичности, и негативными, препятствующими формированию «здоровой» личности.
Центральные Я-функции могут работать «нормально», обеспечивать оптимальную адаптацию к среде, иными словами, иметь конструктивный характер. С другой стороны, они могут иметь отклонения в функционировании, т. е. действовать деструктивно, деформировать личностную структуру, – могут препятствовать становлению личности.
В связи с этим динамическая психиатрия выделяет три качества социальной энергии и соответствующие им три составляющие функциональной организации Я: конструктивность, деструктивность, дефицитарность.
В модели личности Аммона используется концепция «подвижной границы Я». Я представляет собой «динамическое единство, окруженное гибкими границами». Эти границы являются «органом восприятия снаружи и изнутри» и загружены переменным количеством свойственной Я энергии.
Характер отношений в семейном окружении ребенка может способствовать или, напротив, затруднять формирование и последовательное постоянное расширение границ Я, т. е. либо создавать условия, либо препятствовать формированию бесконфликтной, относительно свободной от прессинга внутренних потребностей и внешней реальной деятельности и центральных Я-функций и, в первую очередь, функции отграничения Я [Кулаков].
В первое время своей жизни ребенок переживает себя не отделенным от матери, он не различает внутренний и внешний мир, Я и не-Я. Обращаясь с любовью к ребенку в рамках этого симбиоза, понимая и адекватно реагируя на его потребности и телесную речь, мать постоянно делает возможным для ребенка самостоятельное восприятие своих потребностей и соматических функций, опробование функций своего Я. Симбиотическое взаимодействие между матерью и ребенком образует основу для формирования телесного Я, для развития любопытного подхода к вещам и людям и игрового обращения с ними [Аммон].
В течение длительного времени ребенок использует механизмы проекции и идентификации для удовлетворения своих потребностей и защиты от опасностей реальности, а также чтобы вынести неизбежные фрустрации. Мать и группа долгое время выполняют за развивающегося ребенка функции Я отграничения вовне и внутрь. Поддерживая ребенка в том, чтобы он распознавал и артикулировал собственные потребности, они помогают ему выстраивать границу Я относительно внутренних инстинктивных потребностей. Поддерживая ребенка в изучении внешнего мира, в его любознательном подходе к вещам и людям и защищая его от связанных с этим опасностей, они помогают ему выстраивать границу Я с внешним миром [Аммон].
В результате конструктивного внешнего отграничения выстраивается гибкая граница в общении с окружающими, формируется способность вступать в контакты без угрозы «созависимости» и прерывать их без последующего чувства вины, то есть оставаясь самостоятельной личностью.
Конструктивное внутреннее отграничение представляет собой коммуникативный барьер, отделяющий и связывающий сознающее Я и внутреннюю среду индивида с ее неосознаваемыми чувствами, инстинктивными побуждениями, образами интериоризированных объектов, отношений и эмоциональных состояний. Для интегрированной идентичности очень важно, чтобы бессознательное, будь то психически отраженный телесный процесс, архаический инстинктивный импульс или вытесненный интерперсональный конфликт, могло сообщать о себе, не нарушая актуального взаимодействия с реальностью [Кулаков].
В случае отсутствия поддержки, непонимания, отвержения потребностей ребенка со стороны матери и группы ребенок переживает экзистенциальный страх покинутости и угрозу уничтожения. Его слабым границам Я угрожает наводнение внутренними и внешними содержаниями “не-Я”. Вместо гибкого отграничения Я, которое служит коммуникации вовне и внутрь, наступает отщепление всей затронутой сферы опыта в Я и отрицание соответствующей сферы в реальности.
Возникают так называемые белые пятна на карте Я, области, в которых Я ребенка остается неспособным к получению опыта снаружи и изнутри и которые поэтому, как чуждые Я, должны отрицаться и отщепляться. Таким образом, возникает структурный дефицит Я, дефект в границе Я, который Аммон обозначает как “дыра в Я”. Затронутые области опыта не могут быть вовлечены в дальнейшее развитие [Аммон].
Под деструктивным внешним отграничением понимают расстройство «внешней» регуляции отношений личности с действительностью. Это выражается в создании барьера, препятствующего продуктивной коммуникации с предметным миром.
Важнейшей предпосылкой формирования внешних границ Я является нормальное функционирование конструктивной агрессии. Деструктивная среда (мать и/или первичная группа) принуждает «Я» ребенка развиваться не в собственных, а в строго заданных, предписанных ею жестких границах.
В поведении деструктивное внешнее Я-отграничение выражается в стремлении избежать контактов, нежелании вступать в «диалог» и вести конструктивную дискуссию, тенденции к сверхконтролю проявлений собственных переживаний и чувств, неспособности к совместному поиску компромиссов, реактивной неприязни к чужой эмоциональной экспрессии, неприятии проблем окружающих и нежелании «подпускать» их к собственным проблемам, недостаточной ориентации в сложной действительности, ощущении эмоциональной пустоты и общим снижением предметной активности [Кулаков].
Дефицитарное внешнее отграничение или недостаточность внешней границы Я выражается в сверхпроницаемости границы личности с внешней реальностью. Дефицитарные состояния связаны с полной остановкой развития функции. Ребенок абсолютно не поддерживается в своих «поисках» собственной идентичности, ригидно воспринимаясь матерью как неизменная «часть» ее самой.
В поведении неразвитость внешней границы проявляется склонностью к гиперкомпенсации во внешней среде, неспособностью устанавливать и контролировать межличностную дистанцию, чрезмерной зависимостью от требований, установок и норм окружающих, ориентацией на внешние критерии и оценки, отсутствием возможности в достаточной степени отражать, отслеживать и отстаивать собственные интересы, потребности, цели, неспособность четко отделять свои чувства и переживания от чувств и переживаний других, трудностью в отказах, сомнениями в правильности самостоятельно принимаемых решений и предпринимаемых действий [Кулаков].
Внутренние границы Я ответственны за установление связи между сознанием и бессознательным, а также за ориентировку в прошлом, настоящем и будущем индивида. При конструктивном внутреннем Я-отграничении человек легко ориентируется во времени, допускает до сознания некоторые чувства, при этом способен к неневротическому вытеснению мешающих чувств и мыслей. При деструктивном внутреннем Я-отграничении границы между сознанием и бессознательным закрыты. Контакт со своим бессознательным будет отсутствовать. Это будет проявляться в недостаточной способности к фантазированию, бедным сновидениям и т.д. Наоборот, при дефицитарном внутреннем Я-отграничении человек будет пребывать во власти чувств, фантазий и мечтаний.
Исходя из описания деструктивного и дефицитарного внутреннего Я-отграничения, а также признаков созависимости, приведенных в начале главы, можно предположить, что у созависимых нарушается восприятие реальности. А именно, восприятие образа себя и другого. При этом в качестве защитных механизмов используется расщепление и идеализация (Шкала защитных механизмов Дж. Перри). Они относятся к группе защит, искажающих образ, то есть не позволяющих субъекту воспринимать объективную реальность без существенных искажений образа действительности и образа себя [Туник].
Идеализация (или примитивная идеализация) выражается в приписывании преувеличенных позитивных свойств себе и другим, например: «Я чувствую, что кто-то из моих знакомых практически идеален, похож на ангела» [Туник].
Расщепление (или разделение личности) выражается в невозможности сформировать реалистичный и единый образ другого человека. «Другой» разделен на два полюса, и субъект может воспринимать в каждый момент только одну сторону. В один момент объект – чудесный, любимый, сильный, добрый. В другой момент – плохой, злой, ненавистный и т. д. И переключение с полюса на полюс непредсказуемо. То же самое происходит в отношении себя самого [Туник].
1.5. Выводы по теоретической части
Итак, в данной главе был рассмотрен феномен созависимости, определить который можно, как эмоциональную зависимость одного человека от значимого для него другого [Емельянова]. При этом созависимость можно охарактеризовать большим количеством аспектов, например: низкая самооценка, потребность в постоянном одобрении и поддержке со стороны других, отказ от себя, искажение чувств, различные страхи, навязчивые мысли и т. д.
В формировании созависимости большую роль играет период установления психической автономии ребенка (стадия сепарации по М. Малер), когда ребёнок формирует интрапсихическую репрезентацию себя, отличную и отдельную от репрезентации своей матери. Если на этой стадии ребенку не удается интроецировать в себя положительный материнский образ, целостное Я не формируется, ребенок не научается регулировать свое состояние напряжения, Я не становится независимым, у человека не формируются потребность в автономии, его внешние и внутренние границы оказываются размытыми.
То же самое подтверждается в психодинамической концепции Г. Аммона, согласно которой Я-отграничение внешнее и Я-отграничение внутреннее, сформированные патологически или задержанные в развитии, приводят к деструктивному или дефицитарному варианту личности и затрагивают как внешние, так и внутренние границы личности.
Поэтому в эмпирической части данного исследования проводится проверка гипотез о наибольшей выраженности у созависимых:
1) дефицитарных внешних границ;
2) дефицитарных и деструктивных внутренних границ.
А также в подтверждение второй гипотезы исследуется выраженность у созависимых таких защитных механизмов, как расщепление и идеализация.
Глава 2. Эмпирическое исследование границ личности у женщин с высоким уровнем созависимости
2.1. Организация исследования
Исследование проводилось в два этапа. Па первом диагностировались женщины от 25 до 50 лет на выявление высокого уровня созависимости и склонности к какой-либо зависимости.
Этапы исследования проводились с помощью сети интернет.
Из 77 участниц первого этапа была проведена выборка групп. На первом этапе исследования выделены две контрастные группы по 15 участниц.
В первую контрольную группу вошло 15 женщин с низким уровнем созависимости и низким уровнем к любой из зависимостей.
Вторая, экспериментальная группа сформирована из 15 женщин с высоким уровнем созависимости и высоким уровнем к какой — либо из зависимостей.
Испытуемым высылался файл с опросниками первого этапа исследования. Далее опросники высылались участницам групп для дальнейшего исследования.
В контрольную группу вошли испытуемые с результатами от 5 до 11 баллов (Тест Лозовая Г.В.) и от 16 до 32 баллов (Тест Фишер), в экспериментальную — от 61 до 96 баллов (Тест Фишер) и от 19 до 25 баллов (Тест Лозовая Г.В.).
На втором этапе исследования проводился качественный анализ полученных данных, характеризующих сформированность структуры личности по теории Аммона ( Я-структурный тест Г.Аммона), внешних и внутренних границ личности. Анализ защитных механизмов (Опросник Бонда в адаптации Туник) и выявление зависимого и независимого поведения участниц исследования ( Анкета « Свободные ассоциации»).
2.2. Материалы и методики исследования
Для проверки выдвинутой гипотезы и решения поставленных в работе задач использован комплекс психодиагностических методик сбора и обработки данных.
Методики исследования:
1. Методика — диагностика склонности к зависимостям Лозовой Г.В.
Методика состоит из 70 утверждений, позволяет определить уровень склонности к 13 видам зависимостей.
(алкогольная, телевизионная, любовная, игровая, сексуальная, пищевая, религиозная, трудовая, лекарственная, компьютерная, табачная, здоровый образ жизни, наркотическая).
Итоговым результатом становится низкая (5-11 баллов), средняя (12-18) или высокая (19-25) степень склонности к зависимостям.
2. Методика — шкала созависимости Спанна-Фишера (Fischer et al., 1991).
Для более точного определения уровня созависимости выбрана методика: Шкала созависимости Спанна-Фишера
В результате после тестирования по шкале созависимости Спанна-Фишера в выборке сформировались три группы: женщины с высоким уровнем созависимости (15), умеренно выраженным (47), низким (15). Группу женщин с умеренно выраженным уровнем созависимости исключили из дальнейшего исследования.
Контрольную группу сформировали из женщин с низким уровнем созависимости (16-32 балла), и экспериментальную группу из женщин с высоким уровнем созависимости (61-96 баллов).
На втором этапе для чистоты выборки контрольной группы и выявления отсутствия иной зависимости проведено дополнительное исследование по методике диагностики склонности к зависимостям Лозовой Г.В..
В контрольную группу вошли респонденты с низким баллом склонности к любой зависимости.
По завершению двух этапов было сформировано 2 группы испытуемых: 1) женщины с высоким уровнем созависимости; 2) женщины с низким уровнем созависимости, и отсутствием склонности к любой из зависимостей.
3. Методика — структурный тест-опросник Я-структуры личности Гюнтера Аммона (1STА).
Разработанный Г. Аммоном Я-структурный тест позволяет определить уровень выраженности 6 базовых структур центральной Я-функции: агрессии, тревога/страх, внешнее Я-отграничение, внутреннее Я-отграничение, нарциссизм, сексуальность. Каждая в конструктивном, деструктивном и дефицитарном вариантах. Текст опросника состоит из 220 утверждений, на которые испытуемому предлагаем ответить «да» или «нет». На основе сырых баллов осуществляется перевод в Т-баллы. Нормативные показатели, согласно методике варьируются в диапазоне от 40 до 60 баллов.
Адаптация и стандартизация методики проводилась в Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева на выборке в 1000 человек в возрасте от 18 до 53 лет. Имеются данные о хорошей валидности и надёжности методики ISTA.
Описание шкал:
- Конструктивная агрессия.
Конструктивная агрессии понимается как активный, деятельный подход к жизни, любознательность и здоровое любопытство, возможность устанавливать продуктивные межличностные контакты и поддерживать их, несмотря на возможные противоречия, способность формировать свои собственные жизненные цели и задачи и реализовывать их даже в неблагоприятных жизненных обстоятельствах, иметь и отстаивать свои идеи, мнения, точки зрения, тем самым вступать в конструктивные дискуссии.
Конструктивная агрессия предполагает наличие развитой эмпатической способности, широкого круга интересов, богатого мира фантазий.
Конструктивная агрессия связана с возможностью открыто проявлять свои эмоциональные переживания, является предпосылкой для творческого преобразования, окружающего, собственного развития и обучения. Для лиц, обнаруживающих высокие показатели по шкале конструктивной агрессии, характерны активность, инициативность, открытость, коммуникабельность, креативность.
Они способны к конструктивному преодолению трудностей и межличностных конфликтов, в достаточной степени выделяют собственные главные цели и интересы и безбоязненно отстаивают их в конструктивном взаимодействии с окружающими.
При низких показателях по шкале возможно снижение активности, недостаток способности к ведению продуктивного диалога и конструктивной дискуссии, отсутствие потребности в изменении жизненных условиях, формировании собственных личностно-значимых целей, склонность к избеганию каких-либо конфронтаций вследствие боязни разрыва симбиотических отношений или из-за отсутствия необходимых навыков в разрешении конфликтов. Для них характерны также нежелание «экспериментировать», неразвитая способность к адекватному отреагированию эмоциональных переживаний в межличностных ситуациях.
Именно соотношение шкал «деструктивной» и «дефицитарной» агрессии дает ключ к пониманию характера «конструктивного» дефицита.
- Деструктивная агрессия.
Деструктивная агрессия понимается как реактивное переформирование изначально конструктивной агрессии вследствие особых неблагоприятных условий в первичной группе, родительской семье, другими словами, деструктивность представляет собой определенную деформацию нормальной способности к деятельному, активному взаимодействию с окружающим миром, людьми и предметами.
Возникая из-за враждебного, отвергаемого отношения первичной группы и, прежде всего, матери к потребностям ребенка в получении нового жизненного опыта, т.е. психологическом овладении постепенно открывающейся реальности, возможном лишь под защитой первичного симбиоза, деструкция агрессии выражает интериоризированный запрет на собственную автономию и идентичность.
Таким образом, первичный потенциал активности не может реализоваться в наличном предметном мире, иначе, агрессия не находит адекватного человеческого отношения, в котором она могла бы быть использована. Впоследствии это проявляется деструкцией, направленной против себя (своих целей, планов и т.д.) или окружающего.
В поведении деструктивная агрессия проявляется склонностью к разрушению контактов и отношений, в деструктивных поступках вплоть до неожиданных прорывов насилия, тенденцией к вербальному выражению гнева и ярости, разрушительными действиями или фантазиями, стремлением к силовому решению проблем, приверженностью к деструктивным идеологиям, склонностью к обесцениванию (эмоциональному и мыслительному) других людей и межличностных отношений, мстительностью, цинизмом.
В тех случаях, когда агрессия не находит внешний объект для своего выражения, она может направляться на собственную личность, проявляясь суицидальными тенденциями, социальной запущенностью, тенденциями к самоповреждению или предрасположенностью к несчастным случаям.
- Дефицитарная агрессия.
Дефицитарная агрессия понимается как ранний запрет на реализацию имеющегося потенциала активности, поиска объекта и взаимодействия с ним.
По сути, речь идет о более глубоком расстройстве центральной Я-функции. Это расстройство проявляется в виде недоразвития Я-функции агрессии, т.е. в неиспользованности изначально заданной конструктивной предрасположенности к активному, игровому манипулированию предметным миром. Такое недоразвитие связано с тяжелым нарушением характера отношений между матерью и ребенком в предэдипальной стадии, когда фактически ребенок никак не поддерживается в своих попытках игрового овладевания «объектом», тем самым изначально ощущает непреодолимую сложность окружающего, постепенно утрачивая стремление к автономизации, выходу из симбиоза и построению своей собственной идентичности. В отличие от ранее описанной ситуации развития деструктивной деформации Я-функции агрессии, когда в родительских «запретах» проявляется патологически модифицированная симбиотичность, при формировании дефицитарной агрессивности речь идет о дефиците самого симбиоза, связанного либо с эмоциональным отвержением ребенка, либо с чрезмерной идентификацией с ним.
В поведении дефицитарная агрессия проявляется в неспособности к установлению межличностных контактов, теплых человеческих отношений, в снижении предметной активности, в сужении круга интересов, в избегании каких-либо конфронтаций, конфликтов, дискуссий и ситуаций «соперничества», в склонности жертвовать собственными интересами, целями и планами, а также в неспособности брать на себя какую-либо ответственность и принимать решения.
При выраженной дефицитарной агрессии существенно затруднена возможность открыто проявлять свои эмоции, чувства и переживания, претензии и предпочтения.
Недостаток активности в какой-то мере обычно субъективно компенсируется нереалистическими фантазиями, несбыточными планами и мечтами.
Для лиц, обнаруживающих высокие показатели по шкале дефицитарной агрессии характерна пассивная жизненная позиция, отчуждение собственных планов, интересов и потребностей.
В межличностных ситуациях, как правило, наблюдается уступчивость, зависимость и стремление к избеганию каких-либо противоречий, ситуаций столкновений интересов и потребностей.
У них часто встречаются мало связанные с действительностью, заместительные фантазии, не предполагающие реального воплощения.
- Конструктивная тревога.
Конструктивная тревога понимается как способность личности выдерживать переживания, связанные с тревогой; без потери интеграции, целостности, идентичности использовать тревогу для решения адаптационных задач, т.е. действовать в реальном мире, ощущая его действительные опасности, случайности и непредсказуемость и возможность неблагоприятных стечений обстоятельств.
Формируясь в продуктивном симбиозе, такая тревога навсегда сохраняет свой интерперсональный характер и, таким образом, обеспечивает возможность в угрожающих ситуациях обращаться за помощью и принимать ее от других, а также по мере необходимости оказывать посильную помощь реально нуждающимся.
Для лиц с высокими показателями по шкале конструктивной тревоги характерно наличие способности трезво оценивать опасности реальной жизненной ситуации, пересиливать свой страх для реализации жизненно-важных задач, целей и планов, расширения жизненного опыта.
Тревога у этих людей способствует повышению продуктивности и общей эффективности деятельности. Они способны к контактам и могут активно привлекать других для разрешения собственных сомнений, опасений и страхов и, в свою очередь, могут чувствовать тревожные переживания других и способствовать разрешению этих переживаний.
При низких показателях по данной шкале может отмечаться неспособность дифференцированно относиться к различным опасностям и собственному опыту переживания угрожающих ситуаций.
Для таких людей свойственно ослабление или даже нарушение гибкой эмоциональной регуляции поведения. Уровень их активности часто не совпадает с наличной трудностью реального жизненного положения вещей.
- Деструктивная тревога (страх).
Деструктивный страх понимается как деформация конструктивной тревоги, проявляющаяся в утрате последней функции гибкой регуляции уровня активности, необходимой для интеграции психической жизни личности. Корни деструктивного страха как функции Я лежат в предэдипальной фазе онтогенеза и связаны с нарушением характера отношений между матерью и ребенком.
Наиболее существенным здесь является деформация механизма межличностного взаимодействия как важнейшего способа преодоления переживаемой угрозы.
Тревога в этом случае не может быть в достаточной мере «разделена» и совместно пережита в симбиотическом контакте с матерью или первичной группой, вследствие этого возникает чрезмерная фрустрация чувства безопасности. бессознательно сопровождающая личность во всех ее отношениях с реальностью, отражая отсутствие базисного доверия.
Для лиц с высокими показателями по шкале деструктивного страха характерны повышенная тревожность, склонность к беспокойству и волнениям даже по самым незначительным поводам, трудности в организации собственной активности, частое ощущение недостаточности контроля над ситуацией, нерешительность, робость, стеснительность.
Они, как правило, испытывают серьезные трудности в самореализации, расширении часто ограниченного жизненного опыта, ощущают беспомощность в ситуациях, требующих мобилизации и подтверждения идентичности, переполнены всевозможными опасениями относительно своего будущего, не способны по настоящему доверять ни себе, ни окружающим людям.
- Дефицитарная тревога (страх).
Дефицитарный страх понимается как значительное недоразвитие Я-функции тревоги.
В отличие от ранее описанного деструктивного страха, в основном связанного с утратой регуляторной составляющей тревоги, при дефицитарном состоянии Я-функции страха страдает не только регуляторный, но и экзистенциально наиболее важный сигнальный компонент тревоги.
Обычно это проявляется в полной невозможности сосуществования с тревогой, т.е. в полной непереносимости переживаний, сопряженных с психическим отражением опасности.
При формировании такой дисфункции, по-видимому, особое значение имеет время возникновения травматического опыта.
Здесь речь идет о нарушении групподинамических отношений, связанных с очень ранним периодом развития личности.
Специфичность заключается в том, что в «равнодушном», «холодном» первичном симбиозе не происходит трансляции ребенку относящихся к нему страхов и опасений, испытываемых матерью.
Механизм опосредованного «овладевания опасностью», как восприятия меняющихся эмоциональных состояний матери, в атмосфере родительской безучастности оказывается блокированным, заставляя рано или поздно, столкнуться со страхом лицом к лицу.
Травматические последствия такого столкновения в последующем определяют патогенную динамику развития описываемой функции.
В поведении дефицитарный страх проявляется неспособностью «почувствовать» страх вообще. Часто это выражается в том, что объективная опасность недооценивается или полностью игнорируется — не воспринимается сознанием как действительность.
Отсутствующий страх интрапсихически проявляется в ощущениях усталости, скуки и душевной пустоты. Неосознаваемый дефицит переживаний страха, как правило, обнаруживает себя в выраженном стремлении к поиску экстремальных ситуаций, позволяющих во что бы то ни стало ощутить реальную жизнь с ее эмоциональной наполненностью, т.е. избавиться от «эмоционального несуществования».
Для лиц с высокими показателями по шкале дефицитарного страха характерно отсутствие реакции тревоги как в необычных, так и в потенциально опасных ситуациях, склонность к рискованным поступкам, игнорирующая оценку их вероятных последствий, тенденция к эмоциональному обесцениванию важных событий, предметов и отношений, например, ситуаций расставания со значимыми другими, потерь близких.
- Конструктивное внешнее Я-отграничение.
Конструктивное внешнее отграничение представляет собой удачную попытку выстраивания гибкой коммуницирующей границы с окружающим.
Формируясь в процессе разрешения симбиотических отношений, эта граница позволяет осуществить обособление развивающейся идентичности при сохранении способности и возможности к жизненно важному обмену и продуктивному межличностному взаимодействию.
Высокие оценки по шкале конструктивного внешнего Я-отграничения отражают открытость, общительность, коммуникабельность, хорошую интегрированность внутреннего опыта, связанного с интерперсональной активностью, достаточную способность к постановке собственных целей и задач.
При низких результатах по данной шкале можно наблюдать нарушение способности к контролю межличностной дистанции, проблемы установления оптимальных интерперсональных контактов, снижение способности к рациональному использованию имеющихся сил, ресурсов и времени.
В зависимости от показателей других шкал внешнего Я-ограничения, описываемые трудности, проблемы, недостаток способностей или дефицит возможностей отражают специфику характера нарушений внешней границы Я.
- Деструктивное внешнее Я-отграничение.
Под деструктивным внешним отграничением понимают расстройство «внешней» регуляции отношений личности с действительностью, т.е. взаимодействия с окружающей группой и событиями внешнего мира.
Важнейшей предпосылкой формирования внешних границ Я является нормальное функционирование конструктивной агрессии, играющей решающую роль в исследовании внешнего мира и позволяющей тем самым развивающейся личности учиться отделять его от собственных переживаний.
Таким образом, формируется непроницаемая граница, реализующая «первичный запрет» на собственную идентичность.
Другими словами, деструктивная среда — иначе мать и/или первичная группа — принуждают «Я» ребенка развиваться не в собственных, а в строго заданных, предписанных ею жестких границах.
Для лиц с высокими показателями по данной шкале характерно жесткое эмоциональное дистанцирование, неумение гибко регулировать межличностные отношения, аффективная скованность и закрытость, эмоциональная интровертированность, безучастность к трудностям, проблемам и потребностям других людей, ориентация на сверхконтроль экспрессивности, безынициативность, неуверенность в ситуациях, требующих навыков межличностного общения, неспособность принимать помощь, пассивная жизненная позиция.
- Дефицитарное внешнее Я-отграничение.
Дефицитарное внешнее отграничение в самом общем смысле понимается как недостаточность внешней границы Я. Функциональная недостаточность внешней границы Я отражает нарушение процесса регуляции отношений личности с внешней реальностью.
Однако, здесь речь идет не о «жесткой» закрытости, а, напротив, о сверхпроницаемости этой границы.
Корни дефицитарности внешнего отграничения, как и дефицитарных состояний других ранее рассмотренных функций, возникают в предэдипальном периоде.
Вместе с тем по сравнению с деструктивными состояниями они связаны с более «злокачественным» нарушением характера раннего симбиоза, вызывающим не столько деформацию процесса формирования функции, сколько полную остановку ее развития.
Ребенок абсолютно не поддерживается в своих «поисках» собственной идентичности, ригидно воспринимаясь матерью как неизменная «часть» ее самой.
Высокие показатели по данной шкале характерны для лиц послушных, зависимых, конформных, несамостоятельных, ищущих постоянную поддержку и одобрение, защиту и признание, обычно жестко ориентированных на групповые нормы и ценности, идентифицирующих себя с групповыми интересами и потребностями, а потому не способных сформировать собственную, отличную от других точку зрения. Эти люди склонны к симбиотическому слиянию, а не к равноправным зрелым партнерским отношениям.
- Конструктивное внутреннее Я-отграничение.
Конструктивное внутреннее отграничение представляет собой коммуницирующий барьер, отделяющий и связывающий сознающее Я и внутреннюю среду индивида с ее неосознаваемыми чувствами, инстинктивными побуждениями, образами интериоризированных объектов, отношений и эмоциональных состояний.
Функциональное значение внутренней границы определяется как необходимостью защиты развивающегося Я от подавляющей неизбежности внутренних потребностей, так и важностью представленности последних в целостной психической жизни личности.
Для интегрированной идентичности чрезвычайно важно, чтобы бессознательное, как бы оно ни понималось, будь то психически отраженный телесный процесс, архаический инстинктивный импульс или вытесненный интерперсональный конфликт, могло сообщать о себе, не нарушая актуального взаимодействия с реальностью.
Одними из важнейших проявлений конструктивности внутреннего Я-отграничения является также возможность разделения временных аспектов переживания при сохранении непрерывности чувства Я, равно как и способность различать мысли и чувства, отношения и действия при удержании ощущения их целостной субъектной принадлежности.
Для лиц с высокими показателями по данной шкале характерны хорошая способность различать внешнее и внутреннее, дифференцированность восприятия внутренних переживаний, телесных ощущений и собственной активности, способность гибко использовать возможности чувственного и эмоционального постижения действительности, а также интуитивных решений без потери контроля над реальностью, хорошая контролируемость телесных состояний, в целом позитивный характер внутреннего опыта, способность к достаточной психической концентрации, высокая общая упорядоченность психической деятельности.
Функциональная недостаточность внутренней границы проявляется в нарушении взаимодействия с неосознаваемыми процессами, которое в зависимости от показателей по другим шкалам внутреннего Я-отграничения, отражает либо «жесткое» подавление бессознательного, либо отсутствие достаточного интрапсихического барьера.
- Деструктивное внутреннее Я-отграничение.
Деструктивное внутреннее отграничение понимается как наличие ригидно фиксированного «барьера», отделяющего Я, иначе — центр осознаваемых переживаний, от остальных интрапсихических структур, нарушение «проницаемости» границы.
Граница в этом случае не столько отграничивает автономизированное Я, сколько ограничивает его, лишая естественной связи с бессознательным.
Если конструктивное внутреннее отграничение представляет собой интериоризированный опыт постепенного разрешения предэдипального симбиоза, т.е. опыт гармоничного интерперсонального взаимодействия, гибко учитывающего меняющуюся структуру потребностей растущего ребенка, то деструктивное внутреннее отграничение, по сути, является интериоризацией ригидной защиты матери и семьи от его (ребенка) естественных требований.
Таким образом, граница как «орган» отображения внутренних нужд ребенка, основанный на либидонозном отношении к нему и нарциссической поддержке, как залог обязательного принятия и будущего удовлетворения его потребностей, трансформируется в свою противоположность.
Лица с высокими показателями по данной шкале производят впечатление формальных, сухих, излишне деловых, рациональных, педантичных, нечувствительных.
Невозможность адекватно воспринимать собственные чувства и потребности, делает этих людей нечувствительными к эмоциям и потребностям других, в пределе реальный мир окружающих живых людей может замещаться совокупностью собственных проекций.
- Дефицитарное внутреннее Я-отграничение.
Дефицитарное внутреннее Я-отграничение понимается как недостаточная сформированность внутренней границы Я.
Эта граница возникает в процессе структурной дифференциации психического и знаменует собой возможность формирования подлинно автономного Я.
В этой связи недостаточность внутренней границы представляет собой в определенном смысле базисное недоразвитие личностных структур, тормозящее формирование других интрапсихических образований. Как и деструктивное внутреннее отграничение, дефицитарность внутренней границы отражает интерперсональную динамику предэдипального периода, однако здесь «патология» отношений более глубока, менее может быть осознана матерью и, по-видимому, относится к самым ранним ступеням онтогенеза ребенка.
В любом случае мать оказывается не в состоянии выполнять важнейшую функцию развивающегося симбиоза, связанную с постоянным «обучением» ребенка навыкам совладания с собственными потребностями. Поскольку в этом периоде внешний мир существует для ребенка лишь как меняющиеся внутренние ощущения, чрезвычайно важно научить его дифференцировать различные собственные состояния и отличать последние от внешних объектов.
В поведении слабость внутренней границы Я выражается склонностью к чрезмерному фантазированию, необузданной мечтательности, при которых воображаемое едва может быть отделено от реальности.
Переживание времени практически отсутствует, поскольку претерпевание настоящего, как правило, поглощает и прошлое — из-за определенной слабости способности отличать испытанный ранее аффект от сиюминутного — и будущее — вследствие трудностей дифференциации воображаемого и действительного. Возможности реалистического восприятия и регулирования собственных телесных процессов заметно сокращены. С одной стороны, актуализированные потребности подлежат немедленному удовлетворению и практически не могут быть отложены, с другой, многие действительные «телесные нужды» могут длительное время оставаться без всякого внимания.
Для лиц в высокими показателями по шкале дефицитарного внутреннего отграничения характерны импульсивность, слабость эмоционального контроля, склонность к экзальтированным состояниям, недостаточная взвешенность поступков и принимаемых решений.
- Деструктивная сексуальность.
Деструктивная сексуальность представляет собой деформацию развития функции сексуальности, проявляющуюся в нарушении процесса интеграции сексуальной активности в целостном поведении личности.
Фактически сексуальность оказывается отщепленной от Я-идентичности и, тем самым, преследует свои собственные автономные цели, зачастую несогласующиеся с другими проявлениями Я.
Центральным здесь является искажение интериоризированной бессознательной групповой динамики, превращающее сексуальность из средства углубления общения, достижения близости, доверительности и интимности в способ избегания подлинно человеческого контакта.
Место партнерского симбиоза, единения чувств, мыслей и переживаний занимает эгоистическая отгороженность. Как партнер, так и отдельные компоненты собственной сексуальной активности, инструментализируются и манипулятивно используются для достижения сексуального наслаждения.
Чувства, переживаемые другим, игнорируются или объективно эксплуатируются.
Высокие показатели по шкале деструктивной сексуальности характерны для лиц неспособных к духовно наполненным, богатым эмоциями сексуальным переживаниям; избегающих эмоциональной близости, доверительности и теплоты.
4. Методика — Опросник Бонда.
Тестовая методика позволяет быстро и эффективно исследовать структуру психологических защит.
Представленная диагностическая методика содержит различные типы психологических защит с разной степенью эффективности и адаптивности в разрешении внутренних и внешних конфликтов и адаптации к окружающему миру.
Созданный М. Бондом опросник является надежным и валидным инструментом для изучения. Все защиты разделены на четыре группы, различающихся по степени адаптивности.
Группа 1 — неадаптивные (неэффективные) защиты; группа 2 — искажение образа, группа 3- самопринижение – самообвинение; группа 4 — адаптивные защиты.
Опросник состоит из 88 утверждений, оцениваемых по девятибалльной шкале.
Основной целью автора методики М. Бонда была разработка опросника для экспериментального исследования защитных механизмов, которые в большей мере являются бессознательными, с помощью самооценки сознательных производных.
Защитные механизмы в методике называются защитными стилями.
В классическом психоаналитическом значении защитный механизм — процесс бессознательный.
Группа 1 — слабоадаптивные психологические защиты. Это неосознанно используемые субъектом способы минимизировать стрессогенные факторы, которые не приводят к эффективным взаимодействиям субъекта с окружающими людьми и средой, а также способны свести до минимума его собственные желания и стремления.
В данную группу входят 10 видов защит:
1) соматизация (защитная конверсия психических производных в телесные симптомы);
2) фантазия (использование фантазии и уход в аутентичное удаление для виртуального разрешения конфликтов и получения удовлетворения);
3) потребление (еда, сигареты);
4) ипохондрия (жалобы с отказом от помощи, трансформация упреков другим людям в самоупреки и жалобы со скрытой враждебностью);
5) регрессия (возвращение к более ранним точкам фиксации и моделям поведения);
в) отреагирование (действие без учета последующих негативных последствий, прямое поведенческое выражение неосознанных желаний);
7) сдерживание (подсознательное ограничение Эго — функция для избегания конфликта с инстинктивными импульсами, Суперэго, окружающими силами);
8) пассивная агрессия (непрямая агрессия к другим, выраженная че¬рез пассивность, мазохизм и направленная против себя);
9) проекция (ошибочное приписывание своих неосознанных чувств, импульсов или мыслей другим);
10) избегание (активный уход от нежелательных, тревожащих мыс¬лей, объектов, чувств или опыта).
Группа 2 — психологические защиты, искажающие образ.
Это такие неосознанно используемые субъектом способы защиты психики, которые не позволяют субъекту воспринимать объективную реальность без существенных искажений образа действительности и образа себя. Относится к невротическим, умеренно адаптивным защитам.
В данный блок входят 4 вида защит:
1) преобладание (всемогущество, превосходство);
2) изоляция (неспособность одновременно воспринимать когнитивные и аффективные компоненты реальности.
3) примитивная идеализация,( преувеличенная идеализация других людей);
4) расщепление (человек не может интегрировать положительные и отрицательные качества людей в единый образ).
Человек, часто использующий защиты данного стиля, разделяет образ других людей или собственный образ на две части — хороший и плохой, сильный и слабый. Этот стиль, несомненно, отличается от стиля 1 ориентацией на образы, а не на действия. Стиль 2 не обязательно должен влиять на достижение и выполнение цели. Защиты этого стиля могли бы послужить конструктивной адаптации в ситуациях напряжения.
Зашиты искажающие образ.
Разделение личности. Субъект справляется с эмоциональными конфликтами и внутренними или внешними стрессорами путем представления себя или других людей либо хорошими, либо плохими и не способна интегрировать положительные и отрицательные качества себя и других в единые цельные образы. Часто один и тот же человек может быть альтернативно либо идеализирован, либо обесценен. При разделении на черное и белое образов других людей субъект демонстрирует, что его взгляды, ожидания или чувства по поводу этих людей противоречивы и что он не может примирить противоречивые эмоции в форме реалистичных и согласованных взглядов по поводу этих людей. Образы других делятся на полярные противоположности, так что субъект может видеть лишь один эмоциональный аспект или одну сторону объекта в одно время. В один момент объект будет казаться любимым, сильным, достойным, воспитанным и добрым без каких-либо свойств, в другое время тот же объект может казаться плохим, ненавистным, недостойным, и субъект не способен видеть у объекта его положительные свойства. Переключение с видения объекта как плохого или как хорошего на противоположное непредсказуемо. Когда человек использует разделение образов объекта, он не может интегрировать что-либо, что не сочетается с сиюминутными переживаниями и чувствами по поводу данного объекта. Все качества с тем же оттенком чувств усиливаются, а противоположные взгляды, ожидания или чувства по поводу объекта исключаются из эмоциональных осознаваемых переживаний, хотя не обязательно исключаются из когнитивного сознания. Разделение собственного образа часто происходит параллельно с раздвоением образов других. При раздвоении собственного образа субъект показывает, что у него есть противоречивые взгляды, ожидания или чувства по поводу себя, которые невозможно соединить в единое целое.
Собственный образ разделяется на полярные противоположности: в данный момент сознание субъекта ограничено теми аспектами его индивидуальности, которые имеют один и тот же оттенок эмоциональных переживаний.
Группа 3 — самопринижающие психологические защиты. Это неосознанное или полуосознанное самоуничижение субъекта наряду с отказом от выражения своих истинных чувств и эмоций. Относится к умеренно эффективным, умеренно адаптивным невротическим защитам.
В данный блок входят 3 вида защит:
1) отрицание (неспособность понять некоторые аспекты темных сторон реальности, очевидные для других людей);
2) псевдоальупруизм (замещающая, но конструктивная помощь дру¬гим с инстинктивным ожиданием благодарности);
3) формирование реакции (противоположная реакция), подмена собственных неприемлемых мыслей и чувств на диаметрально противоположные.
Защиты данного стиля отражают необходимость воспринимать себя любезным, полезным другим людям человеком и никогда не сердиться. Это будет характерным стилем для типов мученика и «праведника». Создается впечатление, что такие люди часто бывают вовлечены в стабильные, но не обязательно здоровые отношения и что они обычно неспособны функционировать адекватно.
Группа 4 — эффективные, адаптивные психологические защиты. К ним относятся такие неосознанно используемые субъектом приемы, которые позволяют ему продуктивно взаимодействовать с окружающими и средой.