Передача ономатопеи при переводе произведений Р. Даля на русский и немецкий языки. Часть 2

Страницы: 1 2

2.2.2 Передача авторских звукоподражаний при переводе

Роальд Даль активно использует в своих произведениях окказиональные новообразования и авторские звукоподражания, такие языковые единицы являются важной частью детской литературы для привлечения внимания и оказания эмоционального воздействия на читателя. Большую сложность для переводчика представляет передача авторских звукоподражаний, так как не всегда можно передать подобные ономатопеи в системе другого языка, сохранив при этом экспрессию и индивидуальный стиль писателя.

Большое количество авторских ономатопей различных по своей структуре и экспрессивной окраске можно встретить в сказке «The BFG». Одним из главных героев является великан, который никогда не учился в школе, в результате чего он не владеет английским языком на хорошем уровне, поэтому часто в своей речи делает ошибки, создает новые, комичные, а порой абсурдные выражения, которые никогда не употребляются носителями английского языка. Эту характеризующую языковую особенность великана необходимо отразить в переводе, для сохранения авторского замысла и описания персонажа через его речь.

В сказке «The BFG» встречается большое количество авторских звукоподражаний, образованных по способу редупликации, что создает сложность для передачи ономатопей такого типа на русский и немецкий языки, так как подобная языковая игра больше характерна для английского языка:

• ‘What a phizz-whizzing flushbunking seat!’ cried the BFG [45];
• Какое ушикальное место! — воскликнул БДВ [47];
• «Was ist denn das für ein wiggelwaggel klipperklapper Stuhl!» rief der GuRie [44].

В данном примере представлен рифмованный редупликатив авторской ономатопеи «phizz—whizzing», образованный с изменением согласного звука в первом компоненте редупликации. В неологизме только компонент «whizzing» является звукоподражанием (англ. движение в воздух со свистящим звуком), в то время как к языковой единице «phiz» Роальд Даль добавил [z], чтобы создать аллитерацию через звук [zz]. В результате чего получается выражение, которое из контекста означает «удивительный»(phiz англ. выражение лица, whizz англ. свист). Автор намеренно создал подобный неологизм со звуковой семантикой, так как звуки играют важную роль в детской литературе. Рифму этого неологизмы необходимо передать в переводе для сохранения экспрессивного компонента, что и сделал переводчик на немецкий язык А. Квидам, передав «phizz—whizzing» экспрессивными и яркими по своей окраске языковыми единицами «wiggelwaggel» и «klipperklapper». И если «wiggelwaggel» является заимствованием из английского языка, что будет понятно не каждому немецкому читателю, то «klipperklapper» состоит из языковых единиц немецкого языка «Klipper» (нем. клипер) и «klappern» (нем. шумно двигаться, лязгать, цокать). Создание подобной контаминации не случайно, так как переводчик руководствовался целью отразить рифмовку и аллитерацию ИЯ, что у него удачно вышло как в «wiggelwaggel» через звуки[w], [gg], так и в «klipperklapper» через звуки [kl], [pp]. Кроме того, переводчику немецкого языка удалось передать звуковую образность авторской ономатопеи через «klapper». На русский язык И. Шишкова в свою очередь не отразила звуковой образ представленной авторской ономатопеи. Но переводчица справедливо не прибегла к калькированию или транскрибированию данной единицы, так как подобная трансформация не произвела бы необходимого эффекта на читателя. Поэтому И. Шишкова создала окказионализм «ушикальное», что в свою очередь придает яркость и комичность речи великана, даже несмотря на то, что не сохранилась форма и звуковая составляющая оригинала.

В следующем примере у переводчиков также были нестандартные способы передачи окказиональности авторских звукоподражаний Роальда Даля:

• A dream,’ he said, ‘as it goes whiffling through the night air, is making a tiny little buzzing-humming But this little buzzy-hum is so silvery soft, it is impossible for a human bean to be hearing it [45];
• Когда сон, кружась, пролетает по воздуху, он издаёт тихий жужжаще-гудящий звук. Но этот звук такой звеняще-нежный, что человеческие экземпляры его не слышат [47];
• «Wenn so ein Traum», fing er an, «bei Nacht durch die schwarze Finsternis fliegt, macht er dabei einen ganzganz schwachen Ton, ein sirrendes Schwirren oder ein schwirrendes Sirren. Dieses Sirren und Schwirren ist so zart und fein, daß kein menschliches Leberwesen es hören kann» [44].

Кроме авторских звукоподражаний в отрывки встречается ономатопея «whiffling», которая описывает манеру движения снов со свистящим звуком. Эту необыкновенную звуковую особенность не передал ни один переводчик в своём переводе, нейтрализовав глаголами «пролетает» и «fliegen». С авторскими ономатопеями у переводчиков были более креативные решения. И. Шишкова передает «buzzing—humming» таким же, как в оригинале редупликативом на русский язык, сохранив при калькировании не только характер звукового образа, издаваемого сном, но и семантическую составляющую звука. К сожалению, продолжить языковую игру с «buzz» и «hum» переводчице И. Шишковой не удалось в силу структуры русского языка, где нельзя также легко как в английском использовать конверсию для словообразования. Поэтому саму авторскую ономатопею «buzzy—hum» И. Шишкова нейтрализовала языковой единицей «звук», но при этом компенсировала эту потерю редупликативным окказионализмом при описании этого звука. И если в оригинале шум описывается как «silvery soft», то в переводе И. Шишкова создала окказионализм «звеняще-нежный», где в той или иной степени звукоизобразительность отражается в компоненте «звенящий». Переводчик на немецкий язык от сохранения формы звукоподражания отказывается, отдавая предпочтение контекстуальной замене, которая вызовет больше эмоциональной реакции у немецкоязычного читателя. Так переводчик обыграл два звукоподражания «schwirren» и «sirren», создав целый агломерат звукоподражательных единиц, что еще больше усилило звуковую изобразительность в переводе, удачность подобного подбора звукоподражаний также заключается в их дальнейшем использование по контексту. Там где Роальд Даль продолжает использовать «buzzy—hum», переводчик А. Квидам употребляет аналогичные звукоподражания, которые к тому же совпадают семантически со звукоподражанием в оригинале.

В дальнейшем сюжете сказки Роальд Даль еще не раз использует «hum» и «buzz», описывая звук:

• But how? Is it by the way it hums and buzzes?’ You is less or more right, the BFG said.’ Every dream in the world is making a different sort of buzzy-hum And these grand swashboggling ears of mine is able to read that music [45];
• Но как у вас это получается? Неужели вы можете это определить по тому, как сон звенит и гудит? — Ты почти угадала, — сказал БДВ. — У каждого сна на свете — своя музыка. А мои чудные уши могут её читать [47];
• «Aber wie machst du das? Gehst du danach, wie der Traum summt und brummt? Beinah richtig», sagte der GuRie. «Jeder Traum auf der Welt macht seine eigene Und meine großen Segelohren hier, die können diese Musik hören [44].

Повторение одних и тех же звукоподражательных единиц в оригинале усиливает звуковой образ и эмоциональное воздействие на читателя. В переводах как на русский, так и на немецкий язык не был сохранен аналогичной повтор, следовательно не удалось создать соответствующую звуковую картину, а стилистический эффект автора получился размыт. В первом случае И. Шишкова и А. Квидам передали «hum» и «buzz» звукоподражательными глаголами, а во втором вообще опустили авторскую ономатопею, не передав звуковую образность. Также в отрывке встречается еще один авторский неологизм с элементом звукоподражания «swashboggling». Роальд Даль использовал её намерено для создания и характеристики образа великана, поэтому крайне важно отразить эту характеристику в переводе, чего не сделала И. Шишкова, нейтрализовав окказионализм. Переводчик на немецкий язык смог передать окказиональную составляющую при этом он не отразил звуковую характеристику, что было важно показать в переводе.

По сюжету великан ловит не только добрые и хорошие сны, но и жуткие кошмары и при описании этих явлений Р. Даль использует соответствующие звукоподражания. Если добрые сны писатель описывал звонкими, яркими ономатопеями «hum» и «buzz», то кошмары автор описывает глухими, низкочастотными звуками, что необходимо отразить в переводе, сохранив не только окказиональность, но и звуковую характеристику:

• This one is a real kicksy bog-thumper. I is exploding it as soon as I get home [45];
• Этот бугриный акул ужастрофически опасен. Я его взорву, как только мы допрыгаемся до дому [47];
• Dieser Traum hier ist ein richtiger Todesangst-Schocker. Sowie ich zu Hause bin, explodier ich den!» [44].

В обоих случаях мы видим, что переводчики создали свои окказионализмы для описания кошмаров, только А. Квидам сохранил редупликативную форму в своём неологизме, а И. Шишкова нет. Несмотря на удачные окказиональные новообразования, оба переводчика потеряли звуковую составляющую авторской ономатопеи, что было важно для Р. Даля при описании снов и кошмаров. Если учесть, что до этого переводчики отражали звуковой образ добрых снов, то для воплощения авторского замысла необходимо было и при описании кошмаров использовать звуки.

Стоит отметить, что по большей части переводчики создавали для авторских звукоподражаний определенные соответствия и использовали их на протяжении всего сюжета сказки как, например, в следующем примере:

• ‘What!’ cried the BFG. No frobscottle? No whizzpopping? No boom-boom-boom [45];
• Что?! — вскричал БДВ. — Как нет клубнипекса? Почему нельзя бурзофукать? И никакого бум-бум-плюха не будет [47];
• «Was!» schrie der GuRie. «Kein Blubberwasser? Keine Furzelbäume? Kein Rums-Bums-Rums?» [44].

Представленная авторская ономатопея «whizzpopping» является окказиональным синонимом-эвфемизмом к уже существующему слову, Р. Даль сделал подобную языковую игру намеренно, чтобы создать загадку для читателя на «опознание» из контекста смысла слова, для этого автор использовал соответствующую звуковую коннотацию. Мы видим, что И. Шишкова и А. Квидам не используют калькирование для создания окказионализмов на ПЯ, следовательно, звуковые характеристики не были переданы. Переводчики создали свои окказионализмы с опорой не на семантику звукоподражания. Поэтому варианты оказались далеки от звуковых характеристик, которые присутствовали в авторской ономатопеи. Необходимо обратить внимание, что ономатопею «boom—boom—boom» переводчики передают окказионализмами на ПЯ. Нельзя сказать, что И. Шишкова и А. Квидам полностью транскрибировали ономатопею, так как они добавляют синонимичные звукоподражания для того, чтобы отразить экспрессивность данной языковой единицы в переводе.

В следующем примере писатель снова использует редупликацию для создания авторской ономатопеи (с дополнительным использованием аффикса) при этом Р. Даль добавляет общепринятое звукоподражание для усиления аллитерации через звук [cr]:

• Noise is earbursting! Noise of crunching bones goes crackety-crack for miles around [45];
• Он так громко грызёт кости, что хруст стоит по всей округе — хрум, хрум, хрум [47];
• Das Krachen tut weh in den Ohren! Das Krachen vom Knochenknacken, immer kchch, kchch, kannst du von ganz weit weg hören [44].

Переводчики в обоих случаях передали звуковой компонент, следовательно, звукоизобразительность отражена в полном объеме. В переводе на русский язык можно заметить, что И. Шишкова сделала акцент на аллитерации через звук [хр], что послужило причиной использования именно этих звукоподражаний. При передаче «crackety—crack» И. Шишковой даже удалось отразить редупликативность, но при этом в переводе И. Шишкова никак не отразила окказиональность. В свою очередь А. Квидам смог передать не только окказиональную составляющую, но и форму в который была создана авторская ономатопея через редупликацию «kchch, kchch». Также переводчик передал общепринятую ономатопею «crunching» в переводе окказиональным звукоподражанием «Knochenknacken», а вместо языковой единицы «noise» использовал звукоподражание «das Krachen». А. Квидам руководствовался целью создания усиленного шума и связи между элементами высказывания через аллитерацию звука [k].

Также писатель использует звукоподражательные единицы для образования имён великанов:

• Fleshlumpeater, the BFG said. Manhugger, Bonecruncher, Childchewer. Meatdripper, Gizzardgulper. Maidmasher. Bloodbottler. And the Butcherboy [45];
• Мясазаглотнём, Кровушкипопьём, Анукаобними, Костипогрызём, Детокпожуём, Мигомпроглотим, Девочкойзакусим, Кровькапкап и Мальчикизмяснойлавки [47];
• Fleischfetzenfresser», sagte der GuRie. Menschenpresser. Knochenknacker. Kinderkauer. Hackepeter. Klumpenwürger. Mädchenmanscher. Und Metzgerhetzer [44].

Как правило, имена персонажей в переводе необходимо передавать транскрипцией или транслитерацией, но у И. Шишковой была своя переводческая стратегия и при переводе ономатопоэтического имени великанов «Bonecruncher» И. Шишкова прибегает к трансформации, в которой она соединяет семантическую основу и глагол множественного числа. Это нельзя полностью назвать калькированием, так как переводчица не отражает деятеля, таким способом она образует большую часть имен великанов. Есть и исключение, например, второе ономатопоэтическое имя великана «Meatdripper» И. Шишкова уже не переводит похожей трансформацией, а делает полную контекстуальную замену авторской ономатопеи. При этом переводчица меняет основу «meat» (англ. мясо) на «кровь» в своём окказионализме, чтобы звукоподражание «капкап» звучало более логично и гармонично. Переводчик на немецкий язык А. Квидам в силу системы немецкого языка смог применить калькирование к первому ономатопоэтическому имени великана «Bonecruncher», не потеряв при этом ни формы деятеля, ни звуковой характеристики. С передачей второго ономатопоэтического имени великана «Meatdripper» получилось интересно, А. Квидам не отражает звуковую составляющую авторской ономатопеи и не создает новый окказионализм, переводчик берет название мясного блюда и делает на него культурологическую отсылку. «Hackepeter» – это немецкое блюдо, которое включает в себя сырое мелко нарубленное мясо и хлеб, то есть передает авторскую ономатопею семантическими средствами, а не звуковыми, и языковую единицу «drip» А. Квидам расшифровывает не как каплю, а как маленькую частицу мяса.

Есть и другой пример, где в оригинальном тексте у нас встречается авторская ономатопея с суффиксом деятеля —er:

• If you do go back, you will be telling the world,’ said the BFG, ‘most likely on the telly-telly bunkum box and the radio squeaker [45];
• Если ты вернёшься, то всем разболтаешь — появишься в телеящике и выступишь по радио пищалке [47];
• Wenn du nach Hause zurückgehst, dann verrätst du ja doch alles und redest darüber im Fernsehen und im Radio [44].

Но уже в этом случае переводчица на русский язык И. Шишкова отражает деятеля и звуковую характеристику в переводе при помощи калькирования. В то время как переводчик на немецкий язык А. Квидам нейтрализует авторскую ономатопею, никак не компенсируя звукоизобразительность в переводе.

Иногда отказ от звуковой составляющей авторских ономатопей Р. Даля оправдан, так как по большей части главная задача окказиональных новообразований Р. Даля – это эмоционально воздействовать на читателей:

• Like a whiffswiddle!’ cried the BFG. ‘And what is more, you is so small they wouldn’t even have to chew you [45];
• Как кусок лошадёнка проглотят! Ты ведь крошечная! Они тебя и жевать не будут [47];
• Ein Haps, und du bist weg!» rief der GuRie. «Und bei dir brauchen sie nicht einmal zu kauen, so klein bist du [44].

В обоих случаях переводчики не передали звукового образа и никак его не компенсировали. Вместо этого они прибегли к целостному преобразованию высказывания. И. Шишковой в переводе на русский использовала не узуальную языковую единицу «лошадёнок», что, как и в оригинале порождает комический эффект. В переводе на немецкий язык А. Квидам никак не отразил даже окказиональную составляющую авторской ономатопеи, переведя «whiffswiddle», как «Haps» (нем. таблетки).

Авторские ономатопеи Р. Даля настолько абсурдны и комичны, что порой, даже исходя из контекста, остается под вопросом мотивировка авторских ономатопей:

• Because I is brimful of buzzburgers, the BFG said. ‘If you listen to everything I am saying you will be getting earache [45];
• Потому что я как целый поднос жуж-жужбургеров! У тебя уши заболят, если ты будешь слушать всё, что я говорю [47];
• Weil ich bis oben hin voll bin von Quarkkäsequatschkram, sagte der GuRie. Wenn du dir alles anhörst, was ich sage, bekommst du bestimmt bald Ohrenschmerzen [44].

Словарь «the Oxford Roald Dahl Dictionary» с окказионализмами и игрой слов Р. Даля был выпущен в 2016 году, в то время как И. Шишкова переводила книгу в 2005 году, что приводит нас к выводу о невозможности на тот момент переводчице понять из контекста истинный смысл авторской ономатопеи. Поэтому И. Шишкова калькировала окказионализм, обыграв при этом «buzz» в переводе редупликативом, чтобы отразить в переводе экспрессивность хотя бы таким способом. А. Квидам отказывается от калькирования авторской ономатопеи и акцентирует окказионализм не на звуковом компоненте, а на смысловом. По словарю «the Oxford Roald Dahl Dictionary» buzzburgers – это что-то, что не имеет смысла, что и отражает в своём переводе А. Квидам, создавая полную контекстуальную замену авторской ономатопеи [48].

Авторскими ономатопеями Роальд Даль не только создает больше экспрессии, но и описывает манеру речи БДВ (большого и доброго великана), который из-за не знания английского языка часто придумывает новые слова и сочетает несочетаемые языковые единицы:

• ‘Which means,’ said the BFG, ‘that they will all come swishwiffling up your throat and out of your mouth and make a foulsome belchy burp [45];
• А это значит, что они сначала запищат в горле, потом во рту и вдруг с ужасным визгом выпрыгнут наружу [47];
• «Das heißt ja», sagte der GuRie, «sie zisch prickeln im Hals nach oben und raus aus dem Mund und machen dabei einen ekelmäßigen rüpelrülpshaften Bröpp!» [44].

В данной сцене великан рассказывает девочке о напитке клубнипекс, описывая пузырьки этого напитка подходящими, по его мнению, звуками, но для носителя английского языка слова БДВ звучат очень комично. В результате у нас получается окказиональная звуковая метафора, эту особенность великана к звуковому словотворчеству необходимо передать в переводе. Переводчики на русский и немецкий языки не создают новых окказионализмов, но, как и в оригинале используют метафорический перенос по отношению к пузырькам с помощью звукоподражаний «пищать» и «zisch». Такая стратегия позволяет создать тот же комический эффект, чтобы привлечь внимание читателя. Но в переводе на русский язык из-за того, что не получилось передать окказиональность в силу системы языка или невозможности обнаружение мотивировки авторской ономатопеи теряется языковая особенность БДВ, его игра со звуками и словами. В переводе на немецкий язык А. Квидам компенсирует окказионализм авторской ономатопеи в другом месте, передавая «belchy burp» не просто функциональным аналогом, а окказионализмом «rüpelrülpshaften Bröpp», который как раз и характеризует речь БДВ. И. Шишкова употребляет при переводе «belchy burp» русскую ономатопею, не соответствующую по семантике звукоподражательной единице в оригинале, но, несмотря на это, делающую фразу более колоритной и экспрессивной.

В следующем примере помимо авторской ономатопеи писатель вводит звукоподражательную единицу, которая выполняет характеризующую функцию и описывает персонажа, переводчикам удалось сохранить звуковую характеристику речи великана, переведя ономатопею функциональными аналогами:

• ‘Here comes the runty one!’ boomed the Fleshlumpeater. ‘Ho-ho there, runty one! Where is you splatchwinkling away to in such a hefty hurry [45];
• А вот и наша крошка-великошка! загремел Мясазаглотнём. — Хо-хо, великанчик-тушканчик, куда это ты прыг-Скок Пятишься [47];
• «Da kommt ja unser Schweine Knirps!» grölte der Fleischfetzenfresser. «Hey, du da! Schwein Ferkel, du! Wohin verdrückst du dich? Warum so eilig?» [44].

Возвращаясь к авторской ономатопее «splatchwinkling», можно заметить, что великан в силу незнания английского языка придумывает новые слова с добавлением звуковой характеристики. В переводе на русский язык неграмотность великана удалось отразить не звукоподражаниями, а междометиями. А на немецкий язык переводчик нейтрализовал окказиональную и звуковую образность.

Писатель использует авторские ономатопею не только для того, чтобы охарактеризовать персонажей, но чтобы достигнуть более точной и яркой звуковой характеристики при описании движения, чтобы у читателя возникли соответствующие ассоциации:

• ‘That is all the giants zippfizzing off to another country to guzzle human beans,’ the BFG said [45];
• Это великаны мчатся в разные страны за добычей [47];
• «Das sind die andern Riesen, die galoppieren jetzt los in irgendein Land, um da ordentlich menschliche Lebewesen zu spachteln», sagte der GuRie [44].

В переводе является крайне важным отражение точных звуковых образов, чего не сделала переводчица на русский язык И. Шишкова, нейтрализовав авторскую ономатопею и никак не компенсировав особенность звуков. Переводчик на немецкий язык А. Квидам хоть и передал звукоизобразительной лексикой то, как бежали великаны, не отразил окказиональность авторской ономатопеи, в результате не сохраняется экспрессивность.

Несмотря на то, что многие слова, содержащие звукоподражательный компонент являются узуальными и закреплены в словарях, Роальд Даль использует их для создания комичности и неграмотной речи великанов, в результате чего такие языковые единицы можно считать его авторскими звукоподражаниями:

• ‘I,’ shouted the Maidmasher, ‘is knowing where there is a gigglehouse for girls and I is guzzling myself full as a frothblower [45];
• Я, — прокричал Девочкойзакусим, — знаю, где находится дом, в котором хихикают леденцовые девчонки. Жду не дождусь, когда, наконец, наемся досыта [47];
• «Ich», brüllte der Mädchenmanscher, «ich weiß, wo da ein Kinderreim für Mädchen ist, und da haue ich mir den Bauch voll wie eine Haubitze!» [44].

Языковая единица «gigglehouse» является узуальной, её эквивалентом на русский язык считается «дом для душевнобольных», но в контексте Роальда Даля она имеет совершенно иное значение. Так великан пытается описать детский дом для девочек. Передать на русский язык «gigglehouse» похожей окказиональной ехидницей достаточно сложно из-за проблемы сочетаемости, поэтому переводчица прибегает к описательному переводу с сохранением звукоподражания. При этом в переводе теряется комичности неграмотной речи великана. Переводчик на немецкий язык не передает звуковых характеристик этого места, но отражает  неграмотность великана лексическими характеристиками, обыгрывая это тем, что великан перепутал слова и вместо «Kindergarten» (нем. детский сад) говорит «Kinderreim» (нем. детский стишок).

Следующий пример демонстрирует целостное преобразование авторской ономатопеи:

• ‘Don’t!’ cried the poor BFG. ‘Please don’t! Each word is like you is dropping buzzbombs in my earhole [45];
• Молчи лучше! А то мне кажется, ты кидаешь мне в ухо гремучих змей [47];
• «Sag gar nichts!» rief der arme GuRie. «Sag bitte gar nichts! Jedes Wort von dir ist wie eine Sprengrakete in meinem zarten Ohrlöchlein!» [44].

При передаче авторской ономатопеи «buzzbombs» переводчица на русский язык не стала калькировать окказионализм, так как это бы уж не произвело необходимого эффект на русскоязычного читателя. И. Шишковой пришлось сделать полную замену образу, при этом ей удалось сохранить звуковую составляющую в языковой единице «гремучих». Переводчик на немецкий язык тоже полностью заменил авторскую ономатопею, которая гармоничнее смотрится в контексте немецкого языка, при этом А. Квидам добавил в окказионализм звуковую составляющую глаголом «sprengen», который отличается многозначностью и среди остальных значений имеет значение «плескать» и «скакать галопом».

В своём творчестве Р. Даль часто видоизменяет существующие фразеологизмы с добавлением иных звуков и слов, чтобы создать комический эффект:

• ‘Never in a pig’s whistle!’ cried the BFG [45];
• Ни за что на свете, даже если поросёнок свистнет, я этого не сделаю! — вскричал великан [47];
• «Kommt gar nicht in die Tüte!» rief der GuRie [44].

Роальд Даль создает авторскую ономатопею «pig’s whistle», изменяя конец существующей английской идиомы «never in a million years». Перед переводчиками стояла сложная задача, так как необходимо передать и семантику фразеологизма, и звуковой эффект, чтобы сохранить истинный замысел писателя. И. Шишкова прибегла к калькированию и не случайно, ведь в рамках русского языка есть фразеологизм с похожим значением «когда рак на горе свистнет». И если Р. Даль изменил конец идиомы, то переводчица И. Шишкова поменяла деятеля «рака» на «поросёнка», что получилось более чем удачно, так как удалось сохранить экспрессивный и звукоизобразительный компонент. Переводчик на немецкий язык акцентировал внимание больше на семантической передаче, а не звуковой, поэтому в переводе А. Квидам сделал целостное преобразование, использовав фразеологизм немецкого языка близкого по семантике авторской ономатопеи, при этом не удалось отразить каламбура, который создал Р. Даль в оригинале.

Писатель намеренно нарушает языковую норму и лексическую сочетаемость английского языка, чтобы как можно ярче представить читателям неграмотную речь большого и доброго великана:

• I is hearing the little ants chittering to each other as they scuddle around in the soil [45];
• Слышу, как муравьи перемуравьиваются между собой, когда копошатся в земле [47];
• Ich kann die winzigen kleinen Ameisen hören, wie sie miteinander quisseln und quasseln, während sie auf dem Erdboden umeinander kribbeln und krabbeln [44].

Звукоподражательная единица «chittering» (англ. чирикать) выполняет в данном контексте не только характеризующую функцию (описание манеры речи БДВ), но и функцию эмоционального воздействия на читателя. В переводе на русский язык И. Шишкова, чтобы оказать должным образом эмоциональное воздействие, создает окказионализм, беря за основу языковую единицу «муравьи», о которых идёт речь в тексте. Переводчица преобразовывает слово «муравьи» в глагол, добавляя при этом префикс пере-. Несмотря на то, что в переводе не удалось отразить звуковую составляющую, мы можем наблюдать сохранение экспрессивности и особенности речи великана. Переводчик на немецкий язык обыгрывает в переводе окказиональность лексическими средствами выразительности немецкого языка. Исходя из контекста, А. Квидам использует языковую единицу «quasseln» (нем. болтать), чтобы показать в переводе разговор между муравья, а для отражения неграмотной речи великана переводчик добавляет окказиональную единицу «quisseln», преобразованную от немецкого слова «Quissel» (нем. старуха). У переводчика замечена тенденция добавление языковых единиц похожих по звучанию независимо от того, являются ли они синонимами или нет. Такой подход переводчика обусловлен созданием рифмы, что в свою очередь привлекает внимание читателя. В данном случае еще и отражает неграмотность речи великана, его склонность создания новых слов.

В следующем примере большой и добрый Великан использует языковую единицу «chittering» уже по отношению к девочке:

• Stay there please, he said, and no chittering [45];
• Пожалуйста, оставайся здесь и не чирикай [47];
• Bitte hiergeblieben», sagte er. Und kein Pieps und kein Mucks [44].

В переводе на русский язык И. Шишкова прибегла к подбору функционального аналога, так как окказиональность строится на неправильном использование слова в контексте («chittering» вместо «chattering»). Подобная стратегия оправдана, так как удается в равной степени отразить окказиональный и звуковой компонент. Переводчик на немецкий язык А. Квидам отражает неграмотность великана лексической несочетаемостью, так как фразы «keinen Piep sagen» и «keinen Muck sagen» не употребляются вместе. Переводчику также удалось передать звукоизобразительность через «Piep» (нем. писк, щебет) и «Muck» (нем. слабый звук, урчание).

2.2.3 Передача функции звукоподражания при переводе

Для нашего исследования крайне важной является передача функции звукоподражания в переводе на русский и немецкий языки, так как в зависимости от типа функционирования может меняться значение ономатопеи и способ перевода исследуемых языковых единиц.

В зависимости от функции переводчик решает, важна ли передача акустических характеристик звукоподражания или в переводе существенное значение будет иметь стилистический компонент, а не звуковой. Рассмотрим примеры из сказки «Charlie and the Chocolate factory», чтобы наглядно показать к каким решениям прибегли переводчики на русский и немецкий языки для передачи функции звукоподражания.

Роальд Даль широко использует редупликацию не только для создания в сказках авторских ономатопей, но и для того, чтобы обыграть звуковой образ общепринятых звукоподражаний:

• … you could hear the never-ending suck-suck-sucking sound of the pipes as they did their work [42];
• …можно было расслышать неумолчное бульканье засасываемой жидкости [46];
• …hörte man das ununterbrochene .. Gluck… Gluck der saugenden Röhren [44].

Звукоподражательная единица «suck—suck—sucking» имеет чистый тип редупликативного образования с добавлением аффикса. Проблема передачи заключается даже не в отражение стилистического эффекта, а в реализации ономатопеи с необходимым значением и аналогичной формой в системе русского языка. Поэтому в данном случае переводчики на русский язык отдали предпочтение семантическому значению для сохранения звукового фона, который произведет на русского читателя необходимый эффект. М. Барон и Е. Барон для передачи звукоподражания взяли главное значение языковой единицы «sucking» (перевели как «засасываемый»), таким образом они компенсировали потерю редупликации за счет аллитерации [с]. Чтобы создать еще более ярко выраженный звуковой фон, М. Барон и Е. Барон добавили звукоподражание «бульканье». У переводчиков на немецкий язык наблюдается похожая тенденция передачи звукоподражаний с точки зрения семантики, так как «sucking» они передали аналогом «saugend». Кроме того как и в русском переводе Инге.М. Артль и Ганса-Георга Ленцен добавили ономатопею «glucken», передающую образ «бульканья во время питья». Только данную звукоподражательную единицу переводчики обыграли, воссоздав похожую форму редупликации в оригинале нетипичную для немецкого языка, что придает тексту больше экспрессии.

В сказке «The BFG» также встречаются звукоподражания, образованные по способу редупликации. При этом важно отметить ритмику, которою он передает, что важно отразить и в переводе:

• What’s more, I is hearing those footsteps very loud,’ the BFG said. ‘When a ladybird is walking across a leaf, I is hearing her feet going clumpety-clumpety-clump like giants’ footsteps [45];
• Мало того — её шаги мне кажутся очень гулкими ~~ бум, бум, бум, — как шаги великана [47];
• Wenn ein solches rotes Käferlein auf einem Blatt spazierengeht, dann klingt das in meinen Ohren wie das Stampfen und Trampeln, das die Riesen beim Rennen machen: Holterdiepolterdiebumpf, holterdiepolterdiebumpf [44].

В данном примере ономатопея выполняет экспрессивно-образную функцию, описывая тяжелые звуки, которые, по мнению БДВ, издает божья коровка. Передать шумные шаги насекомого удалось обоим переводчикам. Следует отметить, что И. Шишкова в переводе на русский язык также сохранила ритмику и форму ономатопеи. А переводчик на немецкий язык помимо того, что создал окказиональные рифмованные звукоподражания «holterdiepolterdiebumpf», которые также привлекают внимание читателя своей комичностью и красочной палитрой звуков, добавил еще ономатопей, которые также отражают тяжелые шаги божьей коровки и делают звуковой эффект насыщеннее.

В анализируемых нами отрывках из сказки «Charlie and the Chocolate factory» был отмечен тот факт, что водные звукоподражания с английского языка чаще нейтрализуются в переводе на русский язык. В то время как при передаче английских ономатопей на немецкий переводчики не только используют функциональный аналог, но также и добавляют другие звукоподражания ПЯ. Подобная тенденция связана национально-культурной спецификой водных немецких звукоподражаний и их большему разнообразию в немецком языке:

• And because they were made of glass, you could see the liquid flowing and bubbling along inside them… [42];
• А сквозь стеклянные стенки было хорошо видно, как жидкость течет по трубам… [46];
• Und da sie aus Glas waren, sah man genau, wie die Flüssigkeit gluckernd und blubbernd darin aufstieg… [43].

Мы видим, что звукоподражательная единица «bubbling» выполняет в данном контексте дескриптивную функцию, описывая звуковое происходящее и помогая создать «рабочую и суматошную атмосферу» на фабрике. Поэтому в вышеописанном примере важна передача акустической составляющей ономатопеи, что сделали немецкие переводчики Инге.М. Артль и Ганс-Георг Ленцен, передавая «bubbling» функциональным аналогом «blubbernd». К функциональному аналогу переводчики добавили синонимичное звукоподражание «gluckernd», вместе с которым сцена в книге получает не только более выраженную звуковую окраску, но и привлекает внимание читателя аллитерацией «gl» и «bl». М. Барон и Е. Барон не передали функция ономатопеи «bubbling» и применили нейтрализацию, никак не обыграв звуковое движение жидкости по трубам.

В следующем примере при описании фабрики Р. Даль использует две звукоподражательные единицы «belching» и «whizzing». Помимо того, что «whizzing» выполняет звукоизобразтельную функцию, ономатопея «belching» выполняет не только экспрессивную функцию, но и выступает в роли метафоры, которая показывает с какой силой выходит пар из труб. Ни один переводчик никак не отразил эту метафору в переводе, а значит, не отразили экспрессивную функцию. М. Барон и Е. Барон сделали нейтрализацию в переводе фразой «шел дым», а Инге.М. Артль и Ганс-Георг Ленцен также употребили нейтральный звукоподражательный глагол «quellen», не создав необходимого стилистического эффекта. Звукоизобразительную функцию следует передавать, подбирая при этом устоявшийся эквивалент или функциональный аналог, что и сделали переводчики, при этом ономатопею «whizzing» они передали разными функциональными аналогами. Но если мы обратимся к толковому английскому словарю, то поймем, что «whizzing» может означать, как и звук свиста(«zischend»), так и звук жужжания, всё зависит от переводческого решения [49]:

• …smoke belching from its chimneys strange whizzing sounds coming from deep inside it [42];
• …из труб шел дым, и откуда-то из глубины доносилось странное жужжанье [46];
• Aus den Schornsteinen quoll Rauch, und seltsame zischende Geräusche drangen tief aus dem Gebäude heraus [43].

Насколько нам известно, Роальд Даль часто использует в своих произведениях для создания экспрессии, не только звукоподражания, но и метафоры. Как, например, языковая единица «hissing», которая передает нам шипящий звук пара и создает образность данному отрывку:

• …and steam began hissing out of it all over [42];
• …из нее ударил пар [46];
• … Dampf zischte überall heraus [43].

В данном случае звукоподражательная единица «hissing» передает именно экспрессивно-образную функцию, наполняя описанную картину всевозможными ассоциациями, поэтому предпочтение будет отдаваться стилистической окрашенности и экспрессии исходной единицы без звукоподражательной составляющей. Таким образом, М. Барон и Е. Барон передали эту экспрессивную функцию целостным преобразованием, заменяя на образ «ударил пар». В то время как переводчики немецкого языка использовали функциональный аналог «zischen», сохранив при этом не только экспрессивную, но и звукоизобразительную функцию. Переводчики русского языка никаким образом не сохранили звуковой эффект, но сделали то, что было важнее в этом отрывке, а именно передача экспрессии, что не заметно при переводе на немецкий язык.

Нередко перевод звукоподражаний в сказке «Charlie and the Chocolate factory» на русский язык также осуществляется с помощью трансформации опущение или посредством незвукоизобразительной лексики, когда, по мнению переводчиков, имитация звучания каких-то отдельных элементов является не столь важной для данного контекста:

• And in every single tube the runny stuff was of a different colour, so that all the colours of the rainbow (and many others as well) came sloshing and splashing into the tub [42];
• Причем в каждой трубочке жидкость была своего, непохожего цвета, так что в котел вливались все цвета радуги (и еще многие другие) – одно удовольствие смотреть [46];
• Und in jeder einzelnen Glasröhre hatte die Flüssigkeit eine andere Farbe — alle Farben des Regenbogens und noch eine Menge mehr liefen gurgelnd und gluckernd in den Zuber. Es war ein herrlicher Anblick [43].

Звукоподражания «sloshing» и «splashing» выполняют дескриптивную функцию, описывая процесс переливания жидкости. Функцию такого типа следует передавать звукоподражательным аналогом русского и немецкого языков, что не сделали М. Барон и Е. Барон, опустив момент, когда жидкость брызгалась и хлюпала в сосуде. Инге.М. Артль и Ганс-Георг Ленцен сохранили дескриптивную функцию звукоподражательных единиц, употребив ономатопеи «gurgelnd» и «gluckernd». Если обратиться к толковому словарю немецкого языка, то мы заметим, что у представленных звукоподражаний отличается коннотация, но, несмотря на это, переводчики смогли передать не только дескриптивную функцию, но и звуковой образ. Стоит также отметить, что переводчики использовали именно эти звукоподражания для создания аллитерации, как в оригинале. В английском аллитерация выражается через звук [s], а в немецком переводчики обыграли аллитерацию через звук [g].

В анализируемом произведении у немецких переводчиков наблюдается устойчивая тенденция перевода первообразных ономатопей звукоподражательными глаголами, в то время как переводчики на русский передают звукоподражательные единицы через существительные:

• Very slowly, with a loud creaking of rusty hinges, the great iron gates of the factory began to swing open [42];
• Очень медленно, с громким скрипом огромные железные ворота фабрики начали открываться [46];
• Die rostigen Angeln quietschten laut, als sich die beiden großen eisernen Torflügel langsam öffneten [43].

В вышеописанном примере мы опять наблюдаем звукоизобразительную функцию, которая, как мы знаем, передается функциональным аналогом, что и сделали переводчики в обоих случаях. Интересным является момент того, что из-за предрасположенности ономатопей в немецком языке к многозначности, звукоподражание «quietschen» помимо значения «скрипеть» имеет значение «высокого, пронзительного звука» (эквивалент на русском языке пищать», «визжать), в результате чего у немецкого читателя возникает яркий звуковой образ с более обширным пластом ассоциаций и коннотаций. Переводчики на немецкий язык не только сохранили дескриптивную функцию, но и создали метафорический образ благодаря многозначности звукоподражательной единицы «quietschen».

В следующем примере мы наблюдаем целый агломерат звукоподражательных единиц, которые связаны между собой дескриптивной и звукоизобразительной функцией, создавая при этом красочный и яркий образ, который необходимо в таком же количестве передать в переводе:

• All about him black metal pots were boiling and bubbling on huge stoves, and kettles were hissing and pans were sizzling, and strange iron machines were clanking and spluttering…[42];
• Повсюду на гигантских плитах кипели и бурлили огромные металлические котлы, свистели чайники, шипели сковородки, стучали и лязгали странные железные машины… [46];
• Überall standen große Küchenherde, auf denen es in schwarzen Eisentöpfen kochte und blubberte. Kessel summten, Pfannen zischten, eigenartige Maschinen ratterten und rasselten… [43].

Звукоизобразительную функцию необходимо передавать функциональными аналогами, что и сделали все переводчики как на русский, так и на немецкий языки. При этом переводчики на немецкий язык снова употребили звукоподражательные единицы так, чтобы потом получилась аллитерация в звучание «ratterten», «rasselten». Подобная тенденция происходит благодаря системе немецкого языка, для которой характерна рифмообразование и чередование гласных и согласных.

Звукоподражательные единицы выступают в произведениях Роальда Даля как средства описания характеристик персонажа:

• His booming voice rolled around the walls of the cave like a burst of thunder [45];
• Эхо разносило его ужасный голос по всей пещере [47];
• Seine dröhnende Stimme brach sich an den Wänden der Höhle wie Donnergrollen [44].

В данном примере ономатопея «boom» выполнят характеризующую функцию, описывая грубый и низкий голос великана. В переводе на русский язык звуковая составляющая характеристики не передается в переводе, так как И. Шишкова при передаче этой характеристик отдает предпочтение лексическим средствам выразительности. Переводчику на немецкий язык удается передать функцию ономатопеи функциональным аналогом.

Также нами был зафиксирована передача экспрессивно-образной функции английского звукоподражания функциональным аналогом на русский и немецкий языки:

• CRASH went the lift, right down through the roof of the house into the old people’s bedroom [42];
• БАМ! И лифтолет, проломив крышу, приземлился прямо в спальне [46];
• WUMMS! Der Aufzug krachte schon durch das Dach in das Schlafzimmer der Großeltern [43].

М. Барон и Е. Барон воспользовались русским эквивалентом «БАМ» звукоподражания «CRASH», тем самым сохранив экспрессивно-образную функцию оригинального звукоподражания. Переводчики на немецкий язык Инге.М. Артль и Ганс-Георг Ленцен также употребили в переводе функциональный аналог немецкого языка «WUMMS». Р. Даль использует лаконичную звукоподражательную единицу «CRASH», чтобы акцентировать внимание читателя на этом звуке и создать звуковой образ только благодаря одной экспрессивно-образной ономатопеи, что удачно удалось передать в переводе.

В сказке «The BFG» у переводчиков была другая стратегия по воплощению экспрессивно-образной функции ономатопеи «crash»:

• Crash went his head right into the chandelier [45];
• Из-за этого он не заметил громадную хрустальную люстру и с грохотом ударился о неё [47];
• Klirrr knallte er mit dem Kopf direkt gegen den Kronleuchter [44].

Так на русский язык И. Шишкова воспользовалась описательным переводом, в результате чего теряется экспрессия, которая показана в оригинале. Переводчик на немецкий передал экспрессивно-образную функцию ономатопеей «klirr», подобрав функциональный аналог.

Из-за склонности английских ономатопей к многозначности была замечена тенденция передачи звукоподражательной единицы функциональными аналогами с разным значением:

• With a swish, the great curtains were pulled aside [45];
• Тяжелые шторы с шумом раскрылись [47];
• Ritsch, ratsch wurden die langen Vorhänge beiseite gezogen [44].

В данном примере ономатопея «swish» выполняет звукоизобразительную функцию, следовательно, её необходимо передать эквивалентом ПЯ, что и сделали переводчики. Но в переводе на русский звук ономатопея «swish» получила размытое и глухое звучание, в то время как переводчик на немецкий язык взял за основу более ярко-выраженное значение ономатопеи «swish, в результате чего перевод получился ближе к оригиналу. В данном примере мы снова можем заметить склонность переводчика на немецкий язык использовать рифмованные звукоподражания, которые отсутствуют в оригинале.

Нами была зафиксировано повторение Р. Далем на протяжении целой главы сказки «The BFG» ономатопеи «fizz» для описания движения пузырьков внутри напитка клубнипекс:

• Delumptious fizzy frobscottle!’ he shouted. He gave it a shake and the green stuff began to fizz like mad [45];
• Восклубнительный! Попрыгучий! — продолжал восхищаться БДВ. Он хорошенько встряхнул бутыль, и её содержимое сильно зашипело [47];
• «Ahh, dieses köstliche, zischbizzelige Blubberwasser!» schwärmte er. Dabei schüttelte er die Flasche, und der grüne Saft bizzelte los wie verrückt [44];
• And the bubbles is fizzing upwards [44];
• И пузырьки всегда поднимаются Вверх [47];
• Und die Blubberblasen bizzeln nun nach oben [44].

Так как «fizz» является ключевым словом, с помощью которого Р. Даль характеризует напиток, то данная ономатопея выполняет дескриптивную и характеризующую функцию. В переводе на русский язык переводчица не раз прибегала к опущению данной языковой единицы, что лишает читателя звуковой характеристик этого напитка. В вышеописанных примерах И. Шишкова передала только одну ономатопею функциональным аналогом. В переводе на немецкий язык А. Квидам во всех случаях использовал языковую единицу «bizzeln» для передачи ономатопеи «fizz», что в свою очередь отражает одну из характеристик клубнипекса – пузырчатость. Звуковая составляющая была передана только один раз через окказионализм с элементом звука «zisch», который семантически соответствует «fizz».

Выводы по второй главе

Произведения Р. Даля «Charlie and the chocolate factory» и «The BFG» представляют собой яркий пример использования большого количества звукоподражаний разных типов. Стоит отметить, что в «Charlie and the chocolate factory» Р. Даль чаще использовал звукоподражания, издаваемые различными механизмами и аппаратами для передачи рабочей атмосферы на фабрике. А сказка «The BFG» примечательна словотворчеством писателя, где особое место занимают авторские ономатопеи. Р. Даль прибегал к созданию метафор или аллитераций с помощью звукоподражаний, что создавала более яркий звуковой образ в отдельных частях произведений. Проведя анализ переводов одного и того же художественного текста, выполненного переводчиками русского и немецкого языков, было выявлено, что переводчики в большинстве случаев пользовались функциональными аналогами для передачи звукоподражаний. Примечательно то, что переводчики на немецкий язык чаще могли подобрать функциональный аналог, чем переводчики на русский. Во многом сыграла роль система языка, так как в переводе на русский язык функциональный аналог не всегда вписывался в контекст, поэтому переводчики прибегали к трансформациям.

В сказке «The BFG» нами было найдено большое число авторских ономатопей, разных по форме и стилистической окраске. Переводы этих авторских ономатопей и были проанализированы в нашем исследовании. По большей части переводчики русского и немецкого языков осуществляли контекстуальную замену окказионализма, а также нередко прибегали к целостному преобразованию. При переводе на русский язык переводчица часто использовала калькирования для передачи авторской ономатопеи.

Также в данной главе мы рассмотрели, как переводчики передавали функции звукоподражаний. Во всех отрывках, где присутствовали звукоподражания, выполняющие звукоизобразительную и дескриптивную функцию, переводчики передавали её функциональным аналогом. Стоит отметить, что в некоторых случаях экспрессивную функцию переводчики нейтрализовали. При этом в переводе на немецкий язык переводчики компенсируют ономатопеи, чтобы сохранить звуковую образность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Целью данного исследования являлось выявление стратегий передачи звукоподражаний при переводе произведений Р. Даля «Charlie and the Chocolate Factory» и «The BFG» с английского языка на русский и немецкий языки.

Проанализировав теоретические аспекты звукоподражания и перевода звукоподражательных единиц, мы пришли выводу, что ономатопеи обладают лексическим значением, которое выражается непосредственно в звуках. Кроме того удалось выявить, что звукоподражания классифицируются по источникам звучания, их акустическим характеристикам, а также по способу употребления в литературе. Обращая внимания на перевод звукоподражания и их функций, главным выводом будет являться то, что в основном переводчики осуществляют подбор функционального аналога, в остальных же случаях они применяют переводческие трансформации. В вопросе касательно передачи функции ономатопеи всё зависит от того, какую функцию выполняет ономатопея в тексте. При передаче звукоизобразительной или дескриптивной функции необходимо отразить акустическую составляющую. При передаче экспрессивно-образной функции следует сохранить стилистическую окрашенность исходной единицы.

В ходе работы был осуществлен отбор звукоподражательных единиц из произведений Р. Даля «Charlie and the Chocolate Factory» и «The BFG» в размере 56 звукоподражательных единиц. После чего мы произвели анализ данных ономатопей и их передачу на русский и немецкий языки, чтобы сопоставить и оценить передачу ономатопей и их функций, выполненную переводчиками разных языков.

В результате проделанной работы было выявлено, что основной стратегией переводчиков при передаче механических звукоподражательных единиц на русский и немецкий языки послужил подбор функциональных аналогов. Хотя довольно часто переводчики на русский язык нейтрализовали данные ономатопеи, никак не отразив звуковой образ.

При переводе авторских ономатопей в большинстве случаев переводчики использовали контекстуальную замену и целостное преобразование, полностью меняя семантику и звуковой образ окказионального звукоподражания. Важно отметить, что при переводе авторских ономатопей переводчикам приходилось делать выбор между сохранением окказиональности или звуковой составляющей, поэтому в переводе на русский язык только в редких случаях удавалось сохранить и то, и другое. Например, И. Шишкова применяла калькирование при передаче авторских ономатопей. Этот приём удачно вписывался в контекст, благодаря которому сохранялась окказиональность и звукоподражательный компонент. В переводе на немецкий язык подобная проблема наблюдалась меньше. Из-за «гибкости» немецкого языка к словообразованию переводчику удавалось создавать окказиональные ономатопеи со звуковыми характеристиками. В тех случаях, где звукоподражания в окказионализме всё же опускались, переводчик А. Квидам компенсировал их другими звукоподражательными словами, в то время как в переводе на русский язык такая тенденция не была замечена.

В рассматриваемых нами примерах звукоизобразительную и дескриптивную функцию переводчики на русский и немецкий языки в большинстве случаев передавали функциональным аналогом. Однако в переводе на русский язык были зафиксированы случаи опущения или нейтрализации звукоподражаний, что значительно уменьшало звуковой образ в переводе. Что касается экспрессивно-образной функции и функции эмоционального воздействия, то переводчики русского и немецкого языков в большинстве случаев смогли подобрать необходимую трансформацию, чтобы отразить экспрессивность.

В работе была предпринята попытка выявить влияние национально-культурных особенностей звукоподражательных единиц на их передачу в переводе на русский и немецкий языки. Было выявлено, что в переводе на немецкий язык в полной мере отражаются особенности немецких ономатопей: склонность к рифмообразованию и ритму. Большую роль сыграли фонологические особенности немецкого языка, его склонность к словообразованию, благодаря которому удавалось создавать окказионализмы в переводе на основе звукоподражания. На более точную передачу ономатопей в немецком языке повлияла схожесть с системой английского языка, а также принадлежность этих языков к одной языковой группе. Так как русский язык относится к другой языковой группе и культуре, то мы можем заметить, что отношение к звукам и их отражение в языке значительно отличается. Вышесказанное доказывают переводческие решения и стратегии, к которым прибегли переводчики на русский язык: опущение, нейтрализация, никакой компенсации звукового образа в переводе. Во многом сыграла роль система русского языка, с помощью которой не всегда удавалось отразить окказиональные звукоподражания и редупликативы.

Необходимо также отметить, что в произведениях на английском языке писатели используют звукоподражания с теми звуками, которые вызовут реакцию у читателя этой культуры. Поэтому замена звукоподражаний с иным значением, добавление других звукоподражаний в перевод можно оправдать тем, что переводчики на немецкий и русский языки старались создать звуковой образ близкий этой культуре, а также вызвать необходимую реакцию у немецкого и русского читателя по отношению к этим звукоподражаниям.

БИБЛИОГРАФИЯ

Научная литература на русском языке

1. Аваков, С. А. Звукоподражательные слова русского языка в сравнении с английским и немецким : спец. 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» : автореф. дис. … канд. филол. наук / Аваков Сергей Аркадьевич. – Махачкала, 2007. – 23 с.
2. Айвазова, Э. Б. Фонетико-морфологические и лексико-семантические особенности звукоизобразительных слов в лезгинском, азербайджанском и английском языках : спец. 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» : автореф. дис. … канд. филол. наук / Айвазова Эльмира Балакеримовна. – Дагестанский государственный педагогический университет, 2011. – 20 с.
3. Алиева, С. А. Функционально-семантический анализ звукоподражательной лексики в современном русском языке : спец. 10.02.01. «Русский язык» : дис. … канд. филол. наук / Алиева Самая Азеровна. – Махачкала, 1997 – 216 с.
4. Влахов, С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. – М.: Р. Валент, 2006. – 252 с.
5. Воронин, С. В. Английские ономатопы: Фоносемантическая классификация / С. В. Воронин. – СПб: Геликон Плюс, 2004. – 192 с.
6. Воронин, С. В. Основы фоносемантики / С. В. Воронин. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. – 243 с.
7. Воронин, С. В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании: очерки и извлечения / С. В. Воронин. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. – 200 с.
8. Газов — Гинзберг, А. М. Был ли язык изобразителен в своих истоках? / А. М. Газов — Гинзберг. – М.: Изд-во Наука, 1965. – 182 с.
9. Германович, А. И. Звукоподражания и звукоподражательные слова русского языка / А. И. Германович // Крымск. пед. ин-т. – Крым, 1947. – Т. 12. – С. 187-218.
10. Горохова, Л. А. О некоторых закономерностях перевода ономатопей в зависимости от функции, выполняемой ими в тексте / Л. А. Горохова // Лингвистика. Перевод, межкультурная коммуникация. – 2000. – №. 2. – С. 110 – 120.
11. Дагуров, Г. В. О лексическом составе русских междометий / Г. В. Дагуров // Славянское языкознание. М.: Изд-во АН СССР, 1959. – №. 6. – С. 53 –
12. Ермакова, Н. М. Ономатопея: англо-русские параллели в переводе : спец. 02.04;10.02.19. : дис. … канд. филол. наук / Ермакова Нина Мстиславовна. – СПб, 1993. – 183 с.
13. Иванов, В. В. О языковых причинах трудностей перевода художественного текста / В. В. Иванов // Актуальные проблемы теории художественного перевода. – М., 1988. – Т. 2.– С. 258 – 278.
14. Казарин, Ю. В. Проблемы фоносемантики поэтического текста: учебное пособие / Ю. В. Казарин. – Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000. – 171 с.
15. Климова, С. В. О некоторых аспектах этимологической фоносемантики / С. В. Климова // Актуальные проблемы психологии, этнопсихолингвистики и фоносемантики: материалы всеросс. конф. – Пенза: Институт психологии и Институт языкознания РАН, ПГПУ им. В. Г. Белинского, 1999. – С. 145–
16. Лозинский, М. Л. Искусство стихотворного перевода / М. Л. Лозинский // Дружба народов. – – №1. – С. 158 – 166.
17. Ломоносов, M. В. Российская грамматика, том седьмой. Труды по филологии / М. В. Ломоносов. – М.: Издательство Академии наук СССР, 1952. – С. 89 – 107.
18. Марков, В. М. О семантическом способе словообразования в русском языке / В. М. Марков. – Ижевск: УдГУ, 1981. – С. 143 – 173.
19. Мешков, О. Д. Словообразование современного английского языка / О. Д. Мешкова. – М.: Изд-во Наука, 1976. – 245 с.
20. Михалёв, А. Б. Теория фоносемантического поля / А. Б. Михалёв. – Пятигорск: Изд-во Пятигор. гос. лингв. ун-та, 1995. – 167 с.
21. Нуруллова, А. А. Национально-культурная специфика звукоподражательных единиц английского, русского и немецкого языков / А. А. Нуруллова // Филология и культура. – 2013. – №. 3. – С. 104 – 106.
22. Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении / А. М. Пешковский. – 8-е изд., доп. – М.: Язык славянской культуры (ЯСК), 2001. – 544 с.
23. Прокофьева, Л. П. Звуко-цветовая ассоциативность в языковом сознании и художественном тексте: универсальный, национальный, индивидуальный аспекты: спец. 10.02.19 «Теория языка»: автореф. дис. … докт. филол. наук / Прокофьева Лариса Петровна. – Саратов, 2009. – 48 с.
24. Реформатский, А. А. Введение в языкознание / А. А. Реформатский. – М.: Аспект пресс, 1996. – 536 с.
25. Тихонов, А. Н. Междометия и звукоподражания – слова? / А. Н. Тихонов // Русская речь. – 1981. – №. 5. – С. 72-76.
26. Улуханов, И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания / И. С. Улуханов. – М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012. – 264 с.
27. Фатюхин, В. В. Особенности перевода звукоподражаний и междометных глаголов (на материале русского и английского языков) : спец. 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» : дис. … канд. филол. наук: / Фатюхин Вячеслав Вячеславович. – Москва, 2000. – 184 с.
28. Флаксман, М. А. Денатурализация языкового знака: скорость и особенности протекания процесса в английском языке / М. А. Флаксман // Англистика XXI века, 21–24 янв. 2014 г. – Санкт-Петербург, 2014. – С. 350-354.
29. Хабибулина, О. А. Звукоподражательные слова в немецком языке в сопоставлении с французским и русским : спец. 10.02.04 «Германские языки» : автореф. дис. … канд. филол. наук / Оксана Анатольевна Хабибулина. – Уфа, 2003. – 24 с.
30. Шароглазова, В. В. Страноведческий и лингвострановедческий подход к изучению литературной сказки (Даль Р. «Чарли и шоколадная фабрика») / В. В. Шароглазова // Интеграционные процессы в науке в современных условиях: Сб. статей Международной научно–практической конференции, 5 июня 2017 г. – Волгоград, 2017. – С. 53-55.
31. Шестакова, О. В. Функции ономатопеи в немецкой рекламе / О. В. Шестакова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2013. – №. 5. – С. 208-213.
32. Шляхова, С. С. Лингвокреативный потенциал ономатопеи в немецком и русском языках / С. С. Шляхова, О. В. Шестакова // Уральский филологический вестник. Серия: Психолингвистика в образовании. – 2014. – №. 2. – С. 164 – 173.
33. Шляхова, С. С. Фоносемантическая картина мира в немецком и русском языках / С. С. Шляхова, О. В. Шестакова // Когнитивные исследования языка. – 2014. – №. 18. – С. 751-754.
34. Шляхова, С. С. Немецкая ономатопея: история изучения, проблемы, немецко-русский словарь / С. С. Шляхова, О. В. Шестакова. – Пермь: Изд-во Перм. нац. исслед. политех. ун-та, 2011. – 288 с.
35. Шляхова, С. С. Фоносемантическая картина мира: к постановке проблемы / С. С. Шляхова // Philological Studies. – 2014. – №. 1. – С. 183-192.

Научная литература на иностранном языке

36. Fröhlich, A. Zusammenhang zwischen Lautform und Bedeutung bei englischen Wörtern / А. Fröhlich // Die Neueren Sprachen. – Wien, 1925. – Т. 33. – S. 27 – 42.
37. Galperin, I. R. English Stylistics / R. Galperin, ed. by L. R. Todd. – M.: KD «LIBROCOM», 2010. – 336 p.
38. Hilmer, H. Schallnachahmutig, Wortschopfung und Bedeutungswandel / Hilmer. – Halle : Niemeyer, 1914. – 336 s.
39. Marchand, H. Phonetic symbolism in English wordformation / H. Marchand // Indogermanische Forschungen. – 1959. – Т. 64. – S. 146.
40. Müller, H. Experimentelle Beiträge zur Analyse des Verhältnisses von Laut und Sinn / H. Müller. – Berlin: Müller & Kiepenheuer Verlag, 1935. – 154 s.
41. Nash, J. Onomatopoeia and Language Perception / Nash // Word Ways. – 2001. – №. 3. – P. 5.

Список источников практического материала

42. Dahl, R. Charlie and the Chocolate Factory / R. Dahl. – NY: Puffin books, 2005. – 190 p.
43. Dahl, R. Charlie und die Schokoladenfabrik / R. Dahl ; Übersetzung von Inge M. Artl, Hans-Georg Lenzen. – Reinbek: Rowohlt Verlag, 2003. – 160 s.
44. Dahl, R. Sophiechen und der Riese / R. Dahl ; Übersetzung von Adam Quidam. – Reinbek: Rowohlt Verlag, 2017. – 256 s.
45. Dahl, R: The BFG / R. Dahl. – NY: Puffin Books, 1998. – 208 p.
46. Даль, Р. Чарли и шоколадная фабрика / Р. Даль ; пер. с англ. М. Барон и Е. Барон. – М.: Самокат, 2014. – 192 с.
47. Даль, Р. БДВ, или Большой и Добрый Великан / Р. Даль ; пер. с англ. И. Шишковой. – М.: РОСМЭН-ПРЕСС, 2005. – 208 с.

Лексикографические источники

48. Rennie, S. The Oxford Roald Dahl Dictionary / S. Rennie, R. Dahl, Q. Blake. – Oxford: Oxford University Press, 2016. – 288 p.

Электронные источники

49. Cambridge dictionary [Электронный ресурс]. – URL: https://dictionary.cambridge.org/ (дата обращения: 20.11.2019).
50. Cheetham, D. Dahl’s Neologisms Data [Электронный ресурс]. – URL: https://www.academia.edu/14908003/Dahls_ Neologisms_Data (дата обращения: 22.04.2020).
51. Duden Das grosse Worterbuch der deutschen Sprache [Электронный ресурс]. – URL: https://www.duden.de/ (дата обращения: 13.03.2020)
52. Petschek, W. Roald Dahl at Home // New York Times [Электронный ресурс]. – URL: https://www.nytimes.com/1977/12/25/archives/roald-dahl-at-home-dahl.html (дата обращения: 20.05.2020).
53. Мультитран [Электронный ресурс]. – URL: http://www.multitran.ru (дата обращения: 13.02.2020).
54. Толковый словарь русского языка под ред. С.И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой [Электронный ресурс]. – URL: http://dic.academic.ru/ (дата обращения: 20.11.2019).

Страницы: 1 2