Геополитическое соперничество США и Китая в Индо-Тихоокеанском регионе в 2020-х гг. Часть 2

Страницы: 1 2

Раздел 2. Сотрудничество и соперничество США и КНР в Индийско-Тихоокеанском регионе

 

2.1. Политика США в ИТР

 

В последнее время США активизировали дискуссию о концепции «Индийско-Тихоокеанского региона» (ИТР) и практических мерах по его формированию. Эти усилия следует рассматривать как попытку Вашингтона «перекроить» Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) для достижения своих геополитических и географических интересов. Важно напомнить, что Вашингтон принял эту идею в конце 2017 года, изложив на тот момент свое рамочное видение. Впоследствии при администрации Дональда Трампа были предприняты шаги по воплощению этой идеи в жизнь: 30 мая 2018 года министр обороны США объявил, что Тихоокеанское командование будет переименовано в Индийско-Тихоокеанское командование (хотя ранее зона ответственности сил по умолчанию включала Индийский океан). Несколько дней спустя на конференции «Диалог Шангри-Ла» (SLD) в Сингапуре глава Пентагона еще более уточнил концепцию ИТР, сделав акцент на аспектах региональной безопасности [35, с. 52]. Примерно полгода спустя, 4 ноября 2019 года, Госдепартамент США впервые опубликовал обобщающий документ под названием «Свободный и открытый Индийско-Тихоокеанский регион (FOIP)», в котором представлено всеобъемлющее и комплексное видение стратегии США в ИТР, с конкретной ссылкой в сфере безопасности на «китайские вызовы в Южно-Китайском море» против интересов США и союзников Угроза интересам США и союзников от «китайских вызовов в Южно-Китайском море» заявлена очень четко. Затем, в январе 2021 года, когда был избран президент США Байден, был обнародован ранее засекреченный документ «Стратегические рамки США для Индийско-Тихоокеанского региона». В документе открыто излагается усиление конфронтации с Китаем в военной и экономической сферах, а также «стратегический подход США к Китаю», «стратегический план противодействия экономической агрессии Китая», «кампания США по борьбе с Китаем» и «стратегический план обращения США к китайскому народу». Основа принятых американских заявлений и программ была расценена многими экспертами как свидетельство продолжения дипломатии США в отношении Азии через партийные линии руководства страны [35, с. 52]. В то же время тема ИТР постоянно фигурировала в докладах о стратегии национальной безопасности США, последний из которых гласит, что «в Индийско-Тихоокеанском регионе разворачивается геополитическое соревнование между либеральным и репрессивным видением мирового порядка». Другими словами, концепция FOIP продолжает модернизироваться, уточняться и продвигаться в различных формах. На практике США реализуют свою стратегию FOIP в регионе через двусторонние отношения и через создание многосторонних форм сотрудничества. В его основе лежит QUAD, который якобы направлен на «объединение» «четырех демократий» Индийско-Тихоокеанского региона — США, Японии, Австралии и Индии. Члены QUAD демонстрируют единство, рассматривая два океана как единое стратегическое пространство. Вашингтон явно проявляет все больший интерес к Индии и рассматривает ее, наряду с Японией, Австралией и другими союзниками, как один из «верных» полюсов США в будущей региональной безопасности. Хотя США утверждают, что не намерены создавать «азиатское НАТО», в центре которого будет стоять антикитайская направленность, некоторые недавние дипломатические события свидетельствуют об обратном. Например, в совместном заявлении, опубликованном после американо-японской встречи по иностранным и военным делам по формуле «два плюс два» в январе 2022 года, «приветствуется более активное участие европейских партнеров и союзников в делах Индийско-Тихоокеанского региона», в котором содержится значительная ссылка на ЕС, НАТО и Трехсторонний альянс [35, с. 53].

Приверженцев классического геополитического подхода не оставит равнодушными аргумент о том, что своей стратегией в ИТР США преследуют цель сдерживания Китая и создания вокруг него жестких «рамок» (морских и сухопутных), одновременно стремясь проникнуть вглубь Евразии. В документе Госдепартамента MIP Россия также упоминается в прямо негативных выражениях. В контексте активизации региональной стратегии США возрастает необходимость внимания к стратегическому партнерству России и Китая. В контексте создания механизмов безопасности и сотрудничества в Евразии и Азиатско-Тихоокеанском регионе это касается, в частности, сотрудничества в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), механизмов, связывающих ЕАЭС и китайскую инициативу «Один пояс, один путь», а также последовательной реализации российского Большого евразийского партнерства (БЕП) [35, с. 53].

Вполне понятно, что вместо Азиатско-Тихоокеанского региона была предложена идея нового субрегиона — Индийско-Тихоокеанского региона (ИТР) или «Индийско-Пасифик». Естественно, США не хотели мириться с потерей своей лидирующей позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе в начале 2000-х годов. В основном это было связано с тем, что США больше не могли обслуживать свой собственный государственный долг без заимствования средств у КНР, которая стала крупнейшим в мире кредитором и держателем американского долга.

Китай также превзошел США по темпам роста ВВП в промышленном и экономическом секторах (таблицы 1 и 2).

 

Таблица 1 – ВВП наиболее крупных стран мира, в 2021-2022 гг., %[1]

Окончание таблицы 1

 

Таблица 2 – Рейтинг экономик мира в 2021-2022 гг., по данным ООН[2]

 

Сегодня Америка не в состоянии сравниться с Китаем по экономической мощи. Их государственный долг составляет 24 триллиона долларов и раздулся до 28 триллионов долларов при администрации Трампа, который объявил об оптимизации социально-экономической сферы США. Байден заявил о намерении занять еще 1,9 триллиона долларов. Таким образом, общий долг США сейчас составляет 70 трлн.долл. Бывший конгрессмен США Рон Пол заявил в интервью CNBC, что США находятся на грани «катастрофического финансового кризиса» из-за лопнувшего долларового пузыря.

США готовы блокировать китайские инвестиции, но не могут конкурировать с Китаем. На 35-м саммите АСЕАН (Индийско-Тихоокеанский деловой форум) в Таиланде, официальной целью которого является «продвижение высококачественных и надежных стандартов развития глобальной инфраструктуры в Индийско-Тихоокеанском регионе и во всем мире», был объявлен глобальный инфраструктурный проект «Blue Dot Network», его официальная цель заявлена как «продвижение высококачественных и надежных стандартов в развитии инфраструктуры в Индийско-Тихоокеанском регионе и во всем мире».

Проект будет осуществляться при содействии Корпорации частных зарубежных инвестиций США (OPIC), Министерства иностранных дел и торговли Австралии (DFAT) и Японского банка международного сотрудничества (JBIC). По замыслу американских властей, сеть «Голубая точка» будет представлять собой систему рейтингов и сертификации дорог, портов и мостов, особенно в Индийско-Тихоокеанском регионе. Однако инвестиции OPIC в размере 23 миллиардов долларов в странах мира не увеличились. Однако глобальный инвестиционный портфель OPIC в размере 23 млрд. долл. не сопоставим с инвестициями Китая в «Один пояс — один путь» (90 млрд. долл.) за последние пять лет. Интересно, что Индия не участвует в сети «Голубые точки», и в этом отношении ИТР, похоже, затормозился. Индия активно пытается утвердиться в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Юго-Восточной Азии [35, с. 54].

США активно работают над устранением конкурирующих экспортеров нефти и газа, поскольку санкции США и ЕС против Ирана заблокировали экспорт иранских углеводородов в Индию. По данным Делового совета США-АСЕАН, США ежегодно экспортируют на рынки АСЕАН товаров и услуг на сумму более 100 миллиардов долларов США; страны-члены АСЕАН вместе являются четвертым по величине экспортным рынком для американских товаров после Канады, Мексики и Китая, а США — четвертый по величине торговый партнер АСЕАН. В их отношениях есть также политические и военные элементы. США пытаются создать буферную зону между Россией и Китаем путем усиления своего влияния в Индии, которая является членом ШОС (продвигаемой Российской Федерацией), а Индия использует новейшее российское оружие. Кстати, страны Юго-Восточной Азии также активно покупают российскую военную продукцию (самолеты, подводные лодки, винтовки и автоматическое оружие).

США также стремятся использовать индийско-китайскую напряженность, используя Индию для подрыва Китая в качестве балансирующей оси средних держав, отмечая, что ИТР примерно совпадает с зоной ответственности Тихоокеанского командования США. Как отмечают эксперты, в странах Юго-Восточной Азии нет явного лидера, и АСЕАН координирует свои возможности на основе принципов равенства и инклюзивности. В настоящее время страны Юго-Восточной Азии имеют оптимальную структуру транснационального сотрудничества в рамках этого объединения и вряд ли будут стремиться к ее воссозданию под эгидой инициаторов ИТР (США, Индии, Японии и Австралии). Однако Индонезия, четвертая по численности населения страна в мире и неофициальный лидер Юго-Восточной Азии, похоже, имеет лидерские амбиции, которые более или менее симпатизируют идее ИТР [35, с. 55].

Еще одним направлением концепции ИТР является военная оборона субрегиональных стран в случае угрозы. Если обратиться к истории и вспомнить формирование гражданских и военных блоков в Южной и Юго-Восточной Азии (СЕНТО, СЕАТО, АНЗЮС и т.д.), то можно увидеть, что они были недолговечны и неэффективны. Чтобы получить полную и всестороннюю картину развития Юго-Восточной Азии, мы сначала проанализируем экономическое сотрудничество Юго-Восточной Азии с Китаем, США, Индией и Российской Федерацией, а затем обратимся к характеристикам человеческих ресурсов региона. Китайская Народная Республика активно участвует в экономическом сотрудничестве с АСЕАН. В то же время Китай обогнал Канаду и стал крупнейшим торговым партнером Соединенных Штатов. Китай также является крупнейшим торговым партнером Социалистической Республики Вьетнам и вторым по величине экспортным рынком для СРВ после США, а Вьетнам — крупнейшим торговым партнером Китайской Народной Республики в АСЕАН [35, с. 55].

Если проанализировать, куда США экспортируют и импортируют, можно получить представление о наиболее важных торговых партнерах США. Другими словами, крупнейшими экспортерами товаров из США в 2022 году являются Канада, Мексика, Китай, Япония, Великобритания, Германия, Южная Корея, Нидерланды и Бразилия — в этом списке нет стран Юго-Восточной Азии; крупнейшими торговыми партнерами по импорту США в 2022 году являются Китай, Мексика, Мексика, Канада, Япония, Германия, Вьетнам (на 6-м месте, единственная страна Юго-Восточной Азии), Южная Корея, Швейцария и Ирландия, в то время как на другие страны Азии приходится 2,13% от общего объема. В рамках укрепления региональной стратегии США усиливается внимание к китайско-российскому стратегическому партнерству. В контексте евразийских и азиатско-тихоокеанских механизмов безопасности и сотрудничества ключевыми вопросами являются взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), механизмы, связывающие ОУР и китайскую инициативу «Один пояс, один путь», а также последовательная реализация российского Большого евразийского партнерства (БЕП) [35, с. 56].

Индийско-тихоокеанская стратегия США (ИТП), принятая 11 февраля 2022 года, появилась одновременно с совместным коммюнике встречи министров иностранных дел QUAD в Мельбурне во время визита госсекретаря США Блинкена в Австралию и Республику Фиджи. Доклад Госдепартамента США «Свободный и открытый Индийско-Тихоокеанский регион: продвижение общего видения» (4 ноября 2019 года) и «Набросок стратегии США для Индийско-Тихоокеанского региона» (май 2021 года), которые были разработаны де-факто, показывают преемственность внешнеполитических усилий нынешней и предыдущих администраций США [36, с. 57].

Наиболее очевидным свидетельством этой преемственности является то, что они по-прежнему намерены сохранить Китай в качестве одного из центров. В стратегии говорится, что Китай, стремясь стать сильнейшей сверхдержавой мира, прилагает все свои силы для завоевания сфер влияния в Индийско-Тихоокеанском регионе, где «китайская неуступчивость и агрессия проявляются наиболее ярко». Авторы документа добавляют, что США «не намерены менять Китай», а будут лишь формировать региональную «стратегическую среду» в свою пользу и придерживаться политики «одного Китая» (несмотря на поддержку Тайваня). Однако это не меняет явного антикитайского тона документа. Как говорится в стратегии, США будут преследовать пять целей: продвижение свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона, создание взаимосвязей внутри региона и за его пределами, обеспечение регионального процветания, укрепление безопасности Индийско-Тихоокеанского региона и региональной устойчивости к транснациональным угрозам [36, с. 57].

Среди прочего, стратегия (целью которой является построение «внутрирегиональных и внешних отношений») призывает к углублению связей внутри пяти региональных альянсов США — Австралии, Японии, Южной Кореи, Филиппин и Таиланда — и включает Индию, Индонезию, Малайзию, Монголию, Новую Зеландию, Сингапур, Тайвань, Вьетнам и тихоокеанские острова.

Мы должны признать избирательный подход США. Например, Пакистан, Шри-Ланка и Мьянма, имеющие тесные связи с Китаем, не включены в число запрашиваемых партнеров; как и в стратегии на 2019 год, вновь подчеркивается «центральная роль АСЕАН в архитектуре ТРИПС» и «работа с АСЕАН для повышения ее устойчивости как ведущей региональной организации». Однако признание ответственности организации в этом качестве явно неоднозначно, поскольку в списке региональных партнеров отдельно упоминаются страны АСЕАН и только «изучается возможность работы КВАД с АСЕАН».

Как вы знаете, на саммите АСЕАН в июне 2019 года была одобрена перспектива АСЕАН в отношении Индийско-Тихоокеанского региона. В документе упоминается ведущая роль АСЕАН, «центральность, инклюзивность и взаимодополняемость» и ее вклад в «продвижение экономических обменов в ИТР». Между тем, российская дипломатия также продвигает тезис о центральной роли АСЕАН в формировании универсальной системы безопасности в АТР, но явно вкладывает в это собственное содержание. Это свидетельствует о необходимости уточнения концепции «центральной роли» АСЕАН в региональных делах с российской, а не с американской точки зрения [36, p. 58].

В новой стратегии США также говорится, что они хотят развивать отношения с «союзниками и партнерами за пределами региона», в частности с ЕС и НАТО, для «согласования подходов, реализации инициатив и повышения эффективности» сотрудничества. В новом стратегическом документе вновь подчеркивается важность сотрудничества для построения «процветающей экономики», в которой США играют «решающую» роль. Учитывая подъем Китая и усиление экономической конкуренции, США четко предлагают странам региона «Индийско-Тихоокеанскую экономическую рамочную программу — многостороннее партнерство для 21 века». Однако эта последняя инициатива ИТР все еще остается абстрактным выражением.

Аналогичная стратегия от 4 ноября 2019 года включала более детальную разработку механизмов торгово-экономического сотрудничества с конкретными проектами и бюджетами. По всей видимости, эта новая стратегия США сигнализирует о намерении США заменить Транстихоокеанское партнерство (ТТП), из которого США вышли при администрации Трампа. Однако новая концепция пока является наброском, и ее успех далеко не гарантирован, тем более что инициативу в этой области проявляет Китай.

Новая стратегия США в области ИТР включает план действий, который будет реализован в ближайшие годы в десяти ключевых областях: привлечение новых ресурсов в ИТР; создание индийско-тихоокеанской экономической структуры; укрепление сдерживания; укрепление и расширение возможностей сплоченной АСЕАН; поддержка подъема и регионального лидерства Индии; развитие QUAD, расширение сотрудничества между США, Японией и Южной Кореей; сотрудничество в целях устойчивого развития на островах южной части Тихого океана; поддержка «надлежащего управления и подотчетности»; поддержка открытых, устойчивых, безопасных и надежных технологий» [36, с. 59].

Одной из особенностей этого документа является его акцент на роли структуры QUAD, которая лишь однажды упоминалась в стратегии 2019 года, но теперь является одним из независимых направлений плана действий; как «ключевая региональная группа, занимающаяся вопросами, имеющими отношение к ИТР. Подчеркивается важность квартета. В контексте укрепления региональной превентивной политики также подчеркивается руководящая роль нового АУКУС.

Таким образом, новая стратегия США в Индийско-Тихоокеанском регионе по-прежнему направлена на утверждение своего доминирования в ИТР, особенно с военно-политической точки зрения. Не подчеркивая явно и четко свою «ведущую роль в ИТР», как в стратегии 2019 года, Вашингтон фактически усилил ее, заявив, среди прочего, о намерении укрепить «долгосрочные позиции и обязательства в ИТР» и «продолжать фокусироваться на соответствующих углах». Конечной целью является изоляция Китая и его региональных партнеров, использование ресурсов АСЕАН в интересах США и создание стабильной региональной торгово-экономической платформы (экономической структуры), подчиненной Вашингтону [36, с. 60].

 

 

2.2. Политика КНР в ИТР

 

Утверждения о том, что Китай «подрывает суверенитет соседних стран», использует «хищническую экономическую практику» и превращает другие страны в «сателлитов» [58, с. 112], также соответствуют рамкам «свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона». Укрепление позиций Китая, несомненно, является важным фактором присутствия Китая в Индийско-Тихоокеанском регионе. Взвешенная внешняя политика Китая, подкрепленная его растущей экономической и военной мощью, изменила экономическую и геополитическую ситуацию в регионе. Хотя подъем Китая принес экономические выгоды региональным странам, военная модернизация Китая и увеличение расходов на применение силы, особенно в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, вызывают серьезное беспокойство у региональных стран, включая США. Более того, хотя Соединенные Штаты остаются самой мощной страной в мире, растущая экономическая и военная национальная мощь Китая создала важное стратегическое пространство [58, с.112].

16 сентября 2021 г. Высокий представитель по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель представил новую Стратегию ЕС в Индийско-Тихоокеанском регионе (ИТР). Презентация состоялась спустя всего несколько часов после объявления о создании альянса между США, Великобританией и Австралией, который стал причиной разрыва контракта между Францией и Австралией о поставке атомных подлодок. «Благодаря этим событиям важность стратегии только возрастает. Они показывают значение региона и необходимость нашей вовлеченности», — подчеркнул Боррель в своем выступлении перед прессой, напомнив, что ЕС вкладывает в регион в два раза больше средств, чем США (12 трлн. евро против 6 трлн.). Основная идея Стратегии заключается в том, что ЕС должен более активно взаимодействовать со странами Индийско-Тихоокеанского региона, своими единомышленниками, чтобы противостоять влиянию Китая. Это касается как торговых соглашений, так и сферы безопасности, заключения «зеленых альянсов» и других областей [58, с.112].

Китаю в Стратегии уделено отдельное внимание. В документе говорится о стремлении ЕС к «всестороннему сотрудничеству с Китаем путем диалога по общим проблемам, объединения усилий в вопросах, представляющих общий интерес, и поддержки Китая в роли ответственного игрока в мирном и процветающем ИндоТихоокеанском регионе». В Стратегии говорится о том, что в последние несколько лет возросла геополитическая напряженность в регионе, в том числе, вокруг спорных территорий и морских зон. Отмечается, что растет уровень милитаризации региона, в том числе за счет роста военного бюджета Китая: если в 2009 г. доля ИТР в общем объеме мировых военных трат составляла 20%, то в 2019 г. она возросла до 29%. Подчеркивается, что демонстрация силы и рост напряженности в наиболее «проблемных» зонах региона, таких как Южно-Китайское и Восточно-Китайское моря, а также Тайваньский пролив, могут иметь прямые последствия для безопасности и благополучия Европейского Cоюза [58, с.112].

Стратегия включает и вопросы экономического партнерства с Китаем: «Прогресс в ратификации Всеобъемлющего инвестиционного соглашения представляет насущный интерес и для КНР, и для ЕС». Затрагивается также необходимость сотрудничества с Китаем в таких сферах, как борьба с загрязнением океана, глобальным изменением климата. Китай во внешнеполитической повестке ЕС 16 сентября на заседании Европейского парламента был принят доклад, в котором Высокому представителю ЕС и Европейскому совету рекомендуется разработать «более сильную, комплексную и последовательную стратегию отношений с Китаем, которая бы объединила все страны-члены ЕС и сформировала отношения с Китаем в интересах Европейского Союза как единого целого». По мнению депутатов, «Китай – это партнер по сотрудничеству и переговорам с ЕС, но также и экономический конкурент, и системный противник во все большем количестве сфер взаимодействия». В докладе предлагается шесть основополагающих принципов для стратегии ЕС в отношении Китая [58, с.1123:

1. Открытый диалог и сотрудничество по вопросам глобальных проблем.
2. Усиленное взаимодействие по вопросам универсальных ценностей, международных норм и прав человека.
3. Анализ и идентификация рисков, проблемных факторов и трудностей, чтобы справиться с политическими, экономическими, социальными и технологическими угрозами, исходящими от Китая.
4. Создание партнерств с единомышленниками.
5. Обеспечение открытой стратегической автономии, в том числе в вопросах торговли и инвестиций.
6. Защита и продвижение ключевых европейских интересов и ценностей путем трансформации ЕС в более эффективного геополитического игрока.

Депутаты также призвали продолжить сотрудничество с Китаем по вопросам прав человека, изменения климата, борьбы с последствиями эпидемии, реформирования многосторонних организаций, выразили сожаление в связи с нарушениями прав человека в Китае и призвали к учреждению регулярного диалога с Пекином о правах человека, определению «контрольных точек», позволяющих отслеживать прогресс. Европарламент рекомендует Европейской внешнеполитической службе (ЕВП) обеспечить ресурсы для борьбы с китайскими кампаниями по дезинформации, включая создание Оперативной рабочей группы по стратегическим коммуникациям, ориентированной на дезинформацию, поступающую из Китая [58, с.113]. 28 сентября по видеосвязи состоялась 11-я встреча в рамках Стратегического диалога ЕС-Китай между Высоким представителем ЕС Жозепом Боррелем и министром иностранных дел Китая Ван И. Боррель отметил, что, «несмотря на то, что до сих пор существуют противоречия, ЕС и Китай должны продолжать интенсивную совместную работу в ряде важных областей».

Стороны обсудили вопросы защиты окружающей среды и климата, обеспечения развивающихся стран вакцинами, новую Стратегию ЕС в Индийско-Тихоокеанском регионе, а также ситуацию в Мьянме и Афганистане. Высокий представитель ЕС выразил надежду на то, что следующая встреча в рамках диалога ЕС по правам человека будет проведена до конца года.

В этом контексте стороны обсудили ситуацию в Синьцзяне и Гонконге. Ван И подчеркнул, что, несмотря на то что Пекин готов идти на диалог по правам человека и сотрудничество с другими странами на основе равенства и взаимного уважения, он не приемлет позицию партнеров как «учителей» и выступает против вмешательства во внутренние дела других стран под предлогом прав человека. Боррель подтвердил приверженность ЕС политике «одного Китая» и дал понять, что ЕС и его государства-члены заинтересованы в развитии сотрудничества с Тайванем, который они считают «единомышленником и важным экономическим партнером в регионе, без признания его в качестве отдельного государства». На неформальном ужине глав государств и правительств 5 октября в г. Брдо-приКранью (Словения) лидеры также коснулись отношений с Китаем. Председатель Европейского совета Шарль Мишель после встречи отметил, что ЕС должен преследовать «собственные интересы, особенно в отношении Китая» [58, с.114].

26 октября президент Франции Эммануэль Макрон провел телефонный разговор с председателем КНР Си Цзиньпином. Французский политик призвал своего коллегу «изменить баланс отношений между Европой и Китаем в сторону взаимности, особенно с точки зрения доступа на рынки», говорится в отчете Елисейского дворца. Макрон также призвал Си Цзиньпина ратифицировать конвенции Международной организации труда по принудительному труду, чтобы способствовать ратификации инвестиционного соглашения между ЕС и Китаем. В отношении судьбы соглашения несколько недель спустя высказался посол Китая в ЕС Чжан Мин. 16 ноября он сделал заявление о том, что ЕС должен снять санкции против Китая, если он хочет, чтобы инвестиционное соглашение было ратифицировано с китайской стороны [58, с.114].

Первый в истории Европейского парламента визит депутатов на Тайвань 21 октября Европейский парламент заявил о необходимости уделить больше внимания развитию отношений с Тайванем, особенно в политической сфере. Парламент проголосовал за доклад, в котором Высокому представителю ЕС и Европейской комиссии рекомендуется сотрудничать со странами-членами, чтобы «укрепить политические отношения между ЕС и Тайванем и стремиться к комплексному и углубленному партнерству под эгидой политики одного Китая». По мнению депутатов, Тайвань является ключевым партнером и союзником в Индийско-Тихоокеанском регионе, представляющем собой сильный демократический режим и технологически развитую экономику.

Депутаты предлагают Комиссии рассмотреть возможность заключения двустороннего инвестиционного соглашения с Тайванем: они считают необходимым «не откладывая» начать консультации и предварительное исследование. Европарламент также призвал Комиссию и Высокого представителя ЕС осудить экономические санкции, наложенные КНР на Литву за открытие представительства Тайваня в Вильнюсе. Добавим, что представительство Тайваня в Литве, о котором было объявлено в июле 2021 г., 18 ноября приступило к работе. 3-5 ноября делегация из семи евродепутатов впервые в истории Европейского парламента посетила Тайвань. Возглавил делегацию, состоящую из членов специального комитета по иностранному вмешательству в демократические процессы и борьбе с дезинформацией, Рафаэль Глюксманн (Прогрессивный альянс социалистов и демократов, Франция).

Целью визита было изучение тайваньского опыта борьбы с иностранным вмешательством во внутреннюю политику и кампаниями по дезинформации со стороны, главным образом, Китая. Депутаты встретились с первыми лицами Тайваня, включая президента Цай Инвэнь, общественными организациями. После встречи с премьер-министром Тайваня Су Чжэньчан глава делегации Глюксманн, который входит в санкционный список КНР, отметил: опыт Тайваня «показал, что в этом регионе демократия может процветать, и что будущее – не за авторитарными режимами».

Депутат также призвал мировое сообщество активнее взаимодействовать с Тайванем, чтобы ослабить напряжение в его отношениях с Китаем. «Чем больше мы будем показывать, что мы взаимодействуем с Тайванем, тем дальше мы уходим от вероятности войны», — заявил депутат. «Это не провокация – приехать в Тайвань. Это должно быть нормой. Вот то, что мы хотим донести», — добавил он. Ранее, 27 октября, представительство КНР в ЕС осудило визит как «серьезное нарушение приверженности Европейского Союза принципу «одного Китая», которое вредит интересам КНР и подрывает здоровое развитие евро-китайских отношений».

Климатическая повестка и результаты Климатической конференции в Глазго 21 сентября председатель КНР Си Цзиньпин объявил на 76-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, что Китай не будет строить новых угольных электростанций за рубежом. Китайский лидер, однако, не уточнил, как именно и в какие сроки будет проходить поэтапное сокращение использования угля в стране и за рубежом. Си Цзиньпин также подтвердил намерение Китая достичь пика выбросов углекислого газа к 2030 г. и углеродной нейтральности к 2060 г.

На 26-й Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP26) 1-13 ноября в Глазго взгляды ЕС и Китая ожидаемо разошлись. В итоговом документе, который должен был удовлетворить интересам почти 200 стран-участниц, были приняты компромиссные формулировки, согласованные в последние часы работы Конференции. Так, под давлением Индии и Китая в текст было включено обязательство всех стран, подписавших Климатический пакт Глазго «поэтапно сократить» использование угля вместо «поэтапно отказаться» от его использования, как было написано в первоначальном варианте документа. ЕС выразил недовольство в связи с этой корректировкой. Ситуация в Гонконге и Южно-Китайском море 21 октября спикер Европейской внешнеполитической службы осудил принятие новых положений о кандидатах и занятии государственных должностей, которое привело к отстранению 49 демократически избранных депутатов районных советов в Гонконге. При этом более чем 210 демократических депутатов районных советов, вынуждены были отказаться от мандатов еще до принятия нововведений. «Эти положения сводят на нет результаты выборов в районные советы в ноябре 2019 г., в которых продемократические кандидаты заняли более 80% мест.

Их исключение из политической жизни ослабляет демократическую структуру управления в Гонконге», – заявил спикер ЕВП. Он выразил глубокое сожаление в связи с оказываемым давлением на гражданское общество и отметил, что произведенный накануне роспуск общественных организаций в очередной раз доказал, что закон о национальной безопасности оказывает негативное влияние на реализацию прав и свобод в Гонконге. Спикер призвал Китай действовать в соответствии с международными обязательствами и уважать высокую степень автономии Гонконга, его права и свободы. Спустя месяц, 21 ноября Европейская внешнеполитическая службы выступила с новым заявлением, осуждающим политику Китая, на этот раз в отношении его действий в Южно-Китайском море [58, с.114].

Поводом послужила блокировка китайскими судами береговой охраны двух филиппинских судов снабжения, следовавших ко Второй отмели Томаса, относящейся к островам Спратли – спорной территории между Китаем и Филиппинами. В соответствии с решением Постоянной палаты третейского суда в Гааге 2016 г., эксклюзивная экономическая зона и континентальный шельф вокруг островов принадлежат Маниле, однако Китай не согласен с этим решением и считает морскую зону своей. «ЕС выступает против любых односторонних действий, которые угрожают миру, безопасности и стабильности в регионе и международному порядку, основанному на правилах», – говорится в заявлении. ЕВП также упоминает о необходимости уважать свободу мореплавания и перелетов в районе Южно-Китайского моря, решать возникающие конфликты мирными средствами, в соответствии с принципами международного права. Европейская внешнеполитическая служба поддерживает и усилия АСЕАН по разработке Кодекса поведения в Южно-Китайском море, «который должен быть эффективным, содержательным, юридически обязывающим и не ущемляющим интересы третьих сторон».

 

2.3. Возможно ли сопряжение интересов США и Китая в ИТР?

 

Странные симбиотические отношения между двумя великими державами мира — США и Китаем — полные политического и, все чаще, военного соперничества, но также неразрывной финансовой и экономической взаимозависимости, формируют среду ИТР.

В ноябре 2017 года на саммите АТЭС в Дананге (Вьетнам) президент США Д. Трамп официально объявил о создании «свободной и открытой индийско-тихоокеанской стратегии», которая заменит политику «перебалансировки в Азию» администрации Б. Обамы. Обамы. Политика «перебалансировки в Азию» администрации Обамы. В своем первом докладе о стратегии национальной безопасности, опубликованном месяц спустя, администрация Трампа подтвердила важность «Индийско-Тихоокеанского региона» (ИТР) для США, определив его как «обширное морское пространство, включающее Индийский океан, Тихий океан и прилегающие побережья». «Индийско-тихоокеанская стратегия Д. Трампа имеет четкую цель — противостоять расширяющемуся влиянию Китая, особенно инициативе «Один пояс, один путь». Столкнувшись с растущими позициями Китая, США пытаются найти новые подходы в Азии. Одним из них является концепция «Индийско-Тихоокеанского региона» [64, с. 34].

Территориальные споры, торговые войны и подъем группы Quadro (Четырехугольник, образованный для объединения четырех «демократий» Индийско-Тихоокеанского региона — США, Японии, Австралии и Индии) свидетельствуют об изменениях, происходящих в регионе. Китай стремится усилить свое влияние в странах региона. Тем временем внешняя политика США решила сосредоточиться на своих азиатских партнерах, расширить сферу военной ответственности США и встать на путь сближения с Индийско-Тихоокеанским регионом. Чтобы противостоять «подъему» Китая, администрация Трампа выразила желание развивать «свободный и открытый» Индийско-Тихоокеанский регион, основанный на рыночной экономике, верховенстве закона и сотрудничестве с региональными союзниками США, особенно с Японией, Индией и Австралией. В то же время страны Юго-Восточной Азии сталкиваются с необходимостью выбора стороны в случае кризиса или военного конфликта между Китаем и США.

Появление Индийско-Тихоокеанской стратегии обусловлено желанием США создать противовес очевидному усилению позиций Китая в регионе. Индийско-Тихоокеанская стратегия направлена на защиту и продвижение национальных интересов США в регионе путем ускорения экономического и дипломатического взаимодействия с традиционными союзниками и новыми партнерами, такими как Индия и Индонезия. Она также имеет военное, стратегическое и идеологическое измерения. По сути, она обусловлена геополитическими императивами экономически растущего Индийско-Тихоокеанского региона и его влиянием на интересы и суверенитет США в регионе [64, с. 34].

Существует как минимум три основные причины появления индийско-тихоокеанской стратегии США. Во-первых, «подъем» Китая и его целенаправленная внешняя политика создали напряженность в Индийско-Тихоокеанском регионе, угрожающую военным, экономическим и политическим интересам США. Во-вторых, США нацелены на Индийско-Тихоокеанский регион для укрепления своей экономики и создания новых рабочих мест и возможностей для американцев. В-третьих, США также стремятся восстановить свои лидерские позиции в регионе в качестве тихоокеанской державы. Поэтому по мере роста геополитической значимости региона США пересматривают свое внешнеполитическое взаимодействие с ним. По словам С. Гарольда, политолога из корпорации RAND, США твердо убеждены, что переход от традиционного «азиатско-тихоокеанского» фокуса к более широкому «индийско-тихоокеанскому» будет лучше соответствовать их внешнеполитическим интересам. США также считают, что мир, стабильность и свобода судоходства жизненно важны для благополучия всего региона, включая США и Китай [64, с. 34].

Однако Вашингтон предупредил Пекин об агрессивной позиции Китая и его территориальных претензиях в регионе, которые, по его мнению, противоречат международным нормам и дестабилизируют обстановку в регионе. Поэтому для защиты и продвижения внешнеполитических интересов США в регионе, США должны «играть более широкую и долгосрочную роль в формировании региона и его будущего» путем создания новой региональной архитектуры экономики и безопасности.

Однако стратегия ИТР США все еще развивается, и возникают вопросы относительно ее устойчивости и способности защитить союзников и партнеров в случае крупного конфликта. США утверждают, что существует «свободный и открытый Индийско-Тихий океан». Это подразумевает, во-первых, неприятие китайской инициативы «Один пояс, один путь», которую Вашингтон рассматривает как угрозу геополитическому доминированию Китая в Азии. Во-вторых, согласно принципу свободы навигации, военно-морские и военно-воздушные силы США и дружественных стран могут свободно действовать в любой точке Тихого и Индийского океанов. Попытки Китая заявить о своих территориальных претензиях в Южно-Китайском море и его территориальный спор с Японией рассматриваются как прямое нападение на принцип «свободы и открытости» [64, с. 35].

Между тем, Китай рассматривает стратегию США в ИТР как очередную попытку ограничить национальную мощь Китая и ставит под сомнение растущее взаимодействие США с региональными союзниками и развивающимися странами. Усиление военной активности Китая и националистическая риторика в Южно-Китайском море рассматриваются администрацией Трампа как стратегия Китая, направленная на то, чтобы не допустить США в свою сферу влияния.

Китай также придерживается региональной стратегии построения хороших отношений со своими соседями на востоке, юге и западе. Китай не стремится достичь этой цели через многосторонние подходы, а скорее через расширение двусторонних отношений. Такой подход Китая, безусловно, создал серьезную неопределенность и опасную ситуацию в области безопасности в регионе.

Хотя в последние годы экономика и торговля в Индийско-Тихоокеанском регионе расширились, создавая больше возможностей для региональной экономической интеграции, неуклонная внешняя политика Китая усилила неопределенность в отношении мира и стабильности со странами региона. Более того, растущая экономическая и военная мощь Китая увеличила региональный разрыв. В результате большинство региональных союзников и партнеров США приветствовали стратегию ИТР, поскольку она поможет сбалансировать растущую экономическую и военную позицию Китая в регионе.

В то же время страны Индийско-Тихоокеанского региона стремятся поддерживать дружественные отношения с Китаем, что важно для общего мира и процветания стран региона. Более того, ни одна из сторон не может позволить себе сдерживать растущую мощь Китая в экономически взаимозависимом мире. Китай будет продолжать решительно использовать свою мощь для формирования будущей динамики региона. В этом контексте, несмотря на то, что США продолжают подчеркивать свою приверженность реализации стратегии ИТР, региональные союзники и новые партнеры США, включая Японию, Австралию, Южную Корею, Таиланд и Филиппины, ставят под сомнение способность США оказывать помощь в критических ситуациях. Появление нетрадиционных вызовов безопасности сделало региональное сотрудничество крайне важным. В последние годы процесс интеграции в Индийско-Тихоокеанском регионе набирает обороты: успешное взаимное сотрудничество в контексте сотрудничества в рамках МДТ тесно связано с быстрым экономическим ростом большинства стран АСЕАН, сопоставимыми уровнями развития, налаженными взаимными торговыми отношениями, давними историческими традициями и устоявшимися формами сотрудничества [64, с. 36].

В рамках ИТР существуют большое количество интеграционных структур, охватывающих практически весь спектр проблем, затрагивающих страны Индийско-Тихоокеанского региона. Кроме того, интеграционные процессы в ИТР еще далеки от завершения, происходит как формирование новых структур, так совершенствование старых.

ИТР последовательно создает международную структуру, способную быстро реагировать на современные вызовы и угрозы. Согласно индийско-тихоокеанской перспективе АСЕАН, высокий экономический рост предоставляет возможности для сотрудничества в целях сокращения бедности и повышения уровня жизни миллионов людей. С другой стороны, растущая экономическая и военная мощь развивающихся стран может усилить недоверие и конфликты в регионе. Несмотря на вышеизложенную структуру, в Индийско-Тихоокеанском регионе существует несколько крупных инфраструктурных проектов, каждый из которых представляет свой взгляд на будущее ИТР [64, с. 36]:

1. АСЕАН реализует Генеральный план развития связности АСЕАН 2025 [36];
2. Китай активно развивает инициативу «Один пояс — один путь»;
3. США, Австралия и Новая Зеландия активно развивают инициативу «Один пояс — один путь»;
4. Китай активно развивает инициативу «Один пояс — один путь» [39];
5. США, Австралия и Япония разработали идею «свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона», в который обе страны планируют включить Индию и Австралию.

В последние десятилетия США позиционировали себя как лидера в ИТР. Однако США постепенно теряют свое влияние в регионе, поскольку на смену им приходит Китай. Реформы внутренней и внешней политики КНР, направленные на углубление межрегиональных финансово-экономических связей, нацелены на создание положительного имиджа и укрепление позиций КНР в ИТР. Однако активное проникновение КНР в регион вызывает опасения, особенно у стран АСЕАН; сотрудничество с КНР часто осуществляется на собственных условиях. Растущее влияние Тяньцзина побуждает соседние страны искать способы защиты своих национальных интересов, и США, стремящиеся сдержать КНР, несомненно, пользуются этим. Предыдущий прогресс интеграции в регионе может быть подорван конфронтацией между двумя крупными державами. Ключевым элементом конфликта между двумя крупными державами в регионе являются их отношения со странами АСЕАН. Юго-Восточная Азия занимает важное место в ИТР, который «соединяет» Тихий и Индийский океаны, и является регионом стратегической важности как для Китая, так и для США. Однако некоторые эксперты опасаются, что ухудшение отношений между Китаем и США может привести к экономическому разрыву в АСЕАН. Торговая война между двумя крупнейшими экономическими державами мира может оказать серьезное влияние на развитие стран Юго-Восточной Азии. Согласно опросу, проведенному Институтом исследований Юго-Восточной Азии имени Юсуфа Исхака среди жителей стран АСЕАН, если регион будет использоваться как «плацдарм для конфронтации», люди будут готовы к этому [64, с. 35].

Как упоминалось выше, в 2017 году США запустили стратегию национальной безопасности для «открытого и свободного» Индийско-Тихоокеанского региона (ИТП) и стремились сделать приоритетным лидерство США в ИТП. В рамках этой стратегии США предполагают создание региональных альянсов для дальнейшего распространения американских взглядов и системы ценностей и сдерживания растущей мощи КНР. Индийско-тихоокеанская стратегия направлена на соединение Азиатско-Тихоокеанского региона с Индийским океаном, геополитическое сдерживание КНР и укрепление позиций США в регионе.

Для достижения этих целей Вашингтон намерен укреплять и развивать сотрудничество, особенно с Японией, Индией и Австралией. Главными приоритетами стратегии «открытого и свободного» МТП являются ограничение агрессивного поведения, защита суверенитета, поддержание свободной торговли и судоходства. Для эффективной реализации «открытой и свободной» стратегии национальной безопасности президента США Д. Трампа для Индийско-Тихоокеанского региона и обеспечения безопасности региона Вашингтон должен создать новую региональную организацию в форме коалиции четырех государств («четверки»): Индии, Австралии, Японии и Соединенных Штатов (КВАД). Соединенные Штаты (QUAD). Формирование многостороннего альянса под руководством США рассматривается как потенциальная угроза собственным национальным интересам Китая и как основное препятствие для организации США «четверки» [7]. Вашингтон сохраняет военное и экономическое доминирование в регионе, но Пекин не намерен отказываться от своих позиций и может использовать традиционные методы и «мягкую силу» для оказания достаточного влияния на ИТР. Не следует упускать из виду тот факт, что Китай является важным торговым партнером и основным покупателем сырья из Индии и Австралии.

Учитывая торговое сотрудничество КНР с потенциальными союзниками США, предполагается, что Пекин будет активно использовать свое экономическое и покупательское влияние для оказания давления на эти страны. В дополнение к этому влиянию Пекин также может использовать политические и военные рычаги. В случае с Индией, по мнению некоторых китайских военных чиновников, Китай может прекратить финансирование важнейших инфраструктурных проектов, усилить военно-морские возможности НОАК в Индийском океане и укрепить военно-техническое сотрудничество с Пакистаном.

Пекин гневно отреагировал на усиление военно-морской мощи Японии в Восточно-Китайском море, разместив в водах Восточно-Китайского моря большой флот кораблей НОАК. Растущее влияние Китая вызывает беспокойство у небольших стран, которые не могут справиться с ним в одиночку. Например, лидеры Сингапура заявили, что в регионе будет создана «инклюзивная региональная архитектура» для всех участников Юго-Восточной Азии, которая может получить дальнейшее развитие в рамках Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Восточноазиатского саммита (ВАС).

В американской идее «открытой и свободной» СВА выявлено несколько недостатков [64, с. 36]:

Во-первых, поскольку в регионе много стран с разным уровнем экономического развития, приоритет будет отдаваться странам «четверки» за счет менее развитых стран, непосредственно затронутых Китаем,

Во-вторых, США имели опыт продвижения стратегии «ребалансировки Восточной Азии» во время президентства Барака Обамы, но не смогли сдержать стремительное расширение комплексного влияния Пекина.

В-третьих, среди Японии, Индии и Австралии до сих пор нет единого мнения о преимуществах и недостатках союза с США, поскольку сотрудничество с Китаем имеет значительные экономические выгоды. По мнению востоковеда Кузнецова, можно предположить, что чем больше нарастают конфликты и противостояние между США и Китаем в Индийско-Тихоокеанском регионе, тем больше соседние страны избегают занимать какую-либо позицию. Страны Восточной Азии, такие как Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка и Мальдивы, которые являются частью бассейна Индийского океана и имеют тесные связи с Австралией и Океанией, окажутся под влиянием двух диаметрально противоположных тенденций.

Со стороны США существуют концепции равенства, суверенитета, сохранения невмешательства во внутренние дела других стран, свободы торговли и судоходства. С другой стороны, позиции Пекина укрепились благодаря реализации крупной китайской инициативы «Один пояс, один путь». В этих условиях трудно разработать единую модель регионального сотрудничества в ИТР. Многие соседние страны хотят сохранить нейтралитет, но они не смогут полностью избежать влияния США и Китая. Идея создания альянса четырех государств для противодействия растущим интересам Китая представляется маловероятной, по крайней мере, в ближайшем будущем.  Руководство КНР вряд ли позволит США стать абсолютным лидером в ИТР, поскольку Китай также заинтересован в том, чтобы стать неотъемлемой и системной частью региона. Предполагается, что это не так. Более того, сотрудничество между Китаем и Индией имеет важное значение в регионе и может изменить баланс сил в ИТР. Китайское руководство убеждено, что стратегия США направлена на ограничение мощи не только Китая, но и Индии: любая попытка США ухудшить отношения между этими двумя азиатскими гигантами может отвлечь значительную часть их ресурсов от продуктивной работы, что позволит Вашингтону выжить в ИТР.  Пекин упорно работает над реализацией Морского шелкового пути XXI века и запустил программы экономического сотрудничества со многими странами Индийско-Тихоокеанского региона.

Китай инвестирует значительные средства в крупные инфраструктурные проекты, включая нефте- и газопроводы, каналы и порты. В качестве примеров можно привести открытие военной базы в Джибути и приобретение китайской компанией China Overseas Ports Holding Ltd. порта Гвадар на Аравийском море у Пакистана. Пекин активно продвигает свое видение построения «сообщества судьбы для всего человечества» посредством массированной информационной и пропагандистской политики.

Иностранное финансирование Индийско-Тихоокеанского командования явно недостаточно для решения новых задач, поставленных Китаем. За первые 18 месяцев пребывания у власти администрация Трампа так и не объявила о значительном развертывании боевых подразделений в Индийско-Тихоокеанском регионе. Кроме того, американские СМИ активно распространяют информацию о возможности переброски дополнительных подразделений экспедиционных сил морской пехоты на ротационной основе.

Независимо от вероятности материализации этих планов, постоянного и значительного перемещения американских войск в Индийско-Тихоокеанский регион не будет. Уровень военного присутствия США определяется, прежде всего, динамикой совместных операций с местными государствами и американскими военно-морскими патрульными силами в спорных водах, а не созданием новых баз. Крупнейшим примером совместных военно-морских учений под руководством США в регионе являются учения RIMPAC (Pacific Borderlands) [64, с. 36].

Важным компонентом действий США в регионе является так называемая операция «Свобода навигации». С приходом администрации Трампа США активизировали свои операции в водах, прилегающих к островам в Южно-Китайском море, на которые претендует Китай; с марта 2017 года корабли ВМС США появляются в этих водах с интервалом в полтора-два месяца.

Такая ситуация чревата нежелательной эскалацией в отсутствие «Китайско-американского соглашения о предотвращении инцидентов в открытом море». В то же время даже американские военачальники признают, что у США больше нет средств, чтобы заставить Китай отказаться от своих позиций на Парасельских островах и островах Спратли. С развитием противокорабельного и противоракетного оружия Китай получил возможность наносить удары практически по любой цели в водах Южно-Китайского моря и установил фактический контроль. Помощь в виде инвестиций в местные страны также является средством укрепления военно-политических позиций США в регионе. Такая направленность призвана обеспечить партнеров Вашингтона большими материальными ресурсами для сдерживания возросшей активности китайского флота в спорных водах и повышения оперативной совместимости с ВМС США.

Между тем, хотя Индийско-Тихоокеанский регион является приоритетным в глобальной стратегии США, его доля в финансовых ассигнованиях на военную поддержку остается относительно небольшой. Даже с учетом количественного преимущества Пекина, США по-прежнему сохраняют подавляющее качественное преимущество. Однако наращивание военного потенциала Китая значительно увеличило потенциальные издержки участия Вашингтона, который больше не считает прямую конфронтацию приемлемой, а продолжающееся наращивание военного потенциала Китая в ИТП направлено на дальнейшее вытеснение присутствия США из прилегающих вод Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей (за пределами так называемой «первой цепи островов»). Его цель — оказать давление, которое может привести к переориентации азиатских стран на более сильное соседство в плане безопасности [64, с. 36].

В то же время Китай стремится увеличить свое присутствие на ключевых морских путях в Мировом океане. Вооруженные силы США теряют способность единолично поддерживать баланс сил в Индийско-Тихоокеанском регионе, в то время как Китай создает силу, способную бросить вызов региональному порядку. Сравнивая военные возможности двух стран, аналитики отмечают, что, в отличие от США, Китай быстро превратил свои вооруженные силы в реальную боевую силу.

Конечно, 113 миллионов долларов, обещанных Америкой, не могут конкурировать с триллионами долларов, которые Китай хочет потратить на свою амбициозную инициативу «Один пояс, один путь». Обещанные Америкой 113 миллионов долларов не могут конкурировать с 1 триллионом долларов, которые Китай хочет потратить на свою амбициозную инициативу «Один пояс, один путь» (программа, включающая проекты между Китаем и более чем 60 странами Азии). Представленная администрацией Трампа «Индийско-Тихоокеанская перспектива» предполагает, что $113 млн — это лишь начальная сумма, которую правительство США готово инвестировать в ближайшее время в проекты в регионе. Уже несколько месяцев власти США говорят о создании нового агентства — Агентства США по международной финансовой корпорации развития (USAIDFC) с бюджетом около 60 миллиардов долларов. Эти средства будут использованы для реализации различных инициатив. Эти средства будут использованы для реализации инициатив по завоеванию индийско-тихоокеанского рынка. Правительство США хочет привлечь как можно больше партнеров в регионе. Конечно, 113 миллионов долларов, обещанных американской стороной, будет недостаточно. Обещанные США 113 миллионов долларов не могут конкурировать с 1 триллионом долларов, которые Китай потратит на свою инициативу «Один пояс, один путь». Конфликты внутри ИТП Конфликты между интересами США и Китая в Индийско-Тихом океане происходят в основном в акватории Южно-Китайского моря, которое Пекин считает стратегически важным в регионе [64, с. 36].

Вашингтон убежден, что американские вооруженные силы могут противостоять усилиям Китая по установлению границ в Индийско-Тихоокеанском регионе для ограниченного использования другими странами. Большая часть внимания правительства США сосредоточена на перехвате китайских баллистических ракет в регионе. Чтобы пресечь попытки усилить потенциальные угрозы со стороны своих противников, Вашингтон разработал стратегию «динамического развертывания сил», которая расширяет возможности развертывания американских сил на большей части Азии и Европы. Другая стратегия, «Глобальная операционная модель», фокусируется на конкретных способах применения силы, как на этапе враждебности, так и в ходе непосредственных боевых действий. Сегодня основным направлением деятельности Министерства обороны США является развитие стратегических ядерных сил, расширение возможностей тактического оружия и дальнейшее развитие кибертехнологий. Также совершенствуются информационно-коммуникационные системы с упором на повышение мобильности стратегических сил и совершенствование оборонных технологий.

В будущем баланс сил и конкуренция в ИТР будут происходить в двух областях: экономика и безопасность. В экономической сфере конкуренция, как ожидается, проявится в связи с различными подходами стран Восточной Азии к развитию инфраструктуры. Эта конкуренция затронет не только Китай, но и коалицию «четверки» во главе с США. Приверженность «либеральным ценностям» является общей для этих стран и создаст некоторые альтернативы, направленные на ослабление геополитического доминирования Китая в Азии. По отношению к этим странам США будут предоставлять «открытые» и «свободные» проекты развития инфраструктуры, что позволит этим странам стать эксклюзивными участниками региональной интеграции.

С помощью инфраструктурных проектов США смогут вовлечь больше стран ИТР в систему свободной торговли и противостоять растущей экономической мощи Китая. В области безопасности в Индийско-Тихоокеанском регионе будут освещены вопросы, связанные со свободой судоходства и морской торговли, а также морской и авиационной безопасности. США с их либеральными ценностями будут требовать свободного передвижения своих военно-морских и военно-воздушных сил и сил своих союзников, желающих войти в любую часть Тихого или Индийского океана, на основе принципа свободы судоходства. В конечном итоге это приведет к прямой конфронтации между Пекином и странами, чьи корабли вторгаются в воды, которые Китай считает своими [64, с. 36].

Таким образом, форма диалога «четверки» по вопросам политики безопасности будет направлена на экспансионистский курс за счет других стран региона, опасающихся растущей экономической и военной мощи Китая. Однако следует отметить, что полноценный военный блок на основе альянса «четверки» или других форм регионального сотрудничества вдоль оси противостояния США-Китай вряд ли возникнет в ближайшем будущем.

Заключение

 

Индийско-Тихоокеанский регион (ИТР) в последнее время стал играть важную роль в мировой политике. От динамики происходящих в нем процессов во многом зависит стабильность мировой политической системы, он также является ареной стратегической деятельности великих держав и их геополитического соперничества.

Индийско-Тихоокеанский ареал, который Вашингтон определяет как пространство «от западного побережья Индии до западного побережья США», – это зона ответственности 3-го и 7-го флотов США. Для господства над регионом обязательным условием является контроль над государствами Восточной Азии — Японией, обеими Кореями, Монголией и Китаем.

Американская политика сдерживания Китая предполагает тесное сотрудничество с Индией – второй великой азиатской державой. К2030 году население Индии по численности превзойдёт численность населения Китая. Средний возраст населения Индии (25 лет) моложе среднего возраста населения Китая, а темпы роста индийской экономики уже сегодня опережают темпы роста китайской.

Понимая это, Пекин сближается с Пакистаном, историческим противником Индии, и государствами Юго-Восточной Азии, (Филиппины, Мьянмаидр.). Мощным фактором риска для Пекина остаётся зависимость от поставок энергоресурсов из Африки и Ближнего Востока через узкий Малаккский пролив. Через этот перешеек между материками-островами идёт до 80% всех перевозок.

Индийская стратегия «Смотри на Восток, действуй на Востоке» (Look East,Act East), направленная на сближение со странами Юго-Восточной Азии, грозит Китаю усилением контроля Индии над примыкающей к Малакке восточной частью Тихого океана. В последние годы Индия развивает военную инфраструктуру Андаманских и Никобарских островов, откудалегко контролировать узкое горлышко Малаккского пролива.

В целом строительство новых баз, морских портов, заключение соглашений и меморандумов о сотрудничестве между государствами так называемого Индийско-Тихоокеанского ареала говорит о том, что здесь нарастает опасность крупномасштабного военного противостояния.

Взаимодействие КНР и США занимает одно из центральных мест в отношениях великих держав в современной мировой политике, а в последние годы стратегическое соперничество между ними стало важной международной темой, поскольку напряжённость в этой сфере имеет тенденцию к росту.

Ухудшение отношений с КНР в сфере безопасности стало одним из основополагающих факторов, позволивших США, Японии, Индии и Австралии странам Четвёрки, вернуть себе диалог по безопасности. Тем не менее эти отношения остаются тесными.

Согласно концепции «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», регион находится в стадии строительства под руководством США, и в нём ещё много противоречий и неопределённостей. Однако при реализации стратегии, как считают в Вашингтоне, не следует игнорировать и геополитическую концепцию ИТР. Это можно увидеть в изменении геостратегической концепции США и смещении стратегического фокуса, а также в стратегических ожиданиях и автономном выборе стран Четвёрки. ИТС-2022 подчёркивает идеологический мини-мультилатерализм и уменьшает независимость геополитической структуры Большой Восточной Азии. Эти изменения добавили более сложные факторы в геополитику Северо-Восточной Азии, усилили дихотомичность политической модели стран региона и привели к новым стратегическим давлениям и геоэкологическим вызовам для КНР. Одним словом, коллективное продвижение геополитической концепции ИТР Четвёркой окажет влияние на существующую региональную политическую систему: продолжат появляться негативные элементы в отношениях между крупными державами, будут затронуты старые механизмы региональной политики, экономики и сотрудничества, а концепция суши, моря и воздуха в геополитике будет вынуждена измениться.

 

Индийско-Тихоокеанский регион является важным игроком в мировой политике, а его стабильность зависит от происходящих в нем процессов. Для США контроль над этим регионом является важным условием для господства в нем, а для этого необходим контроль над государствами Восточной Азии.

1. Регион Индо-Тихоокеанский находится в стадии строительства под руководством США.
2. Реализация концепции «Свободного и открытого ИТР» не должна игнорировать геополитическую концепцию ИТР.
3. Изменение геостратегической концепции США и смещение стратегического фокуса, а также стратегические ожидания и автономный выбор стран Четверки, сказались на геополитике региона.
4. ИТС-2022 уменьшил независимость геополитической структуры Большой Восточной Азии и привел к новым вызовам для КНР.
5. Продвижение геополитической концепции ИТР Четверкой окажет влияние на существующую региональную политическую систему.
6. Изменения в геополитике приведут к сложностям в отношениях между крупными державами и изменению концепции суши, моря и воздуха.

 

Список использованных источников и литературы

 

1. Андронова Л.А., Ван Ч. Позиции США, Китая и Индии по поводу формирования нового Индийско-Тихоокеанского региона // Вестник Томского государственного университета. История. 2019. № 60. С. 90-95.
2. Бурлаков В.А., Владимирова Д.А., Гарусова Л.Н., Дышин А.В., Журбей Е.В., Паначёва А.С., Родионов В.А., Самойленко П.Ю. От Азиатско-Тихоокеанского к Индийско-Тихоокеанскому региону: концепт и воплощение // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2021. № 3 (58). С. 48-60.
3. Васильев В.С., Чудинова К.О. Свободный и открытый Индийско-Тихоокеанский регион как новая основа японской торговой политики в АТР // Международная торговля и торговая политика. 2018. № 4 (16). С. 21-30.
4. Гарусова Л.Н. Антикитайский вектор а ролитике «свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона» Президента Трампа (2017-2021 ГГ.) // Клио. 2021. № 2 (170). С. 54-61.
5. Годованюк К.А. Приоритеты Великобритании в Индийско-Тихоокеанском регионе // Современная Европа. 2020. № 1 (94). С. 37-49.
6. Горлов А.А. Энергетика океана в странах Индийско-Тихоокеанского региона // Энергия: экономика, техника, экология. 2022. № 10 (454). С. 18-32.
7. Добринская О.А. Японский подход к четырехстороннему сотрудничеству Индийско-Тихоокеанском регионе // Ежегодник Япония. 2021. Т. 50. С. 9-31.
8. Дун Т. Культурные различия в Индийско-Тихоокеанском регионе. Взгляд на проблему с точки зрения Китайско-Индийского стратегического противостояния в районе доклам // Культура в фокусе научных парадигм. 2022. № 14-15. С. 159-165.
9. Ермаков Д.Н. Новый курс японской военной политики: обеспечение открытости безопасности Индийско-Тихоокеанского региона // В сборнике: Право, экономика и управление: теория и практика. Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. Чебоксары, 2022. С. 270-274. 0
10. Журавлев О.В., Тушков А.А. Индийско-Тихоокеанский регион: готова ли Россия к морскому присутствию в этой отдаленной морской зоне? // Вопросы политологии. 2019. Т. 9. № 12 (52). С. 2742-2750.
11. Забелла А.А., Пенькова Е.А., Фивейская М.С. «Один пояс, один путь» VS. «Свободный и открытый Индийско-Техоокеанский регион»: соперничество за региональную интеграцию (взгляд из Индии и Японии) // Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. 2021. Т. 4. № 4 (53). С. 5-19.
12. Зайнуллин Т.Р. Стратегия США в Индийско-Тихоокеанском регионе и отношения с КНР // Манускрипт. 2021. Т. 14. № 12. С. 2633-2637.
13. Казаков М.С. Развитие интеграционных инициатив в Индийско-Тихоокеанском регионе // В сборнике: Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества. Материалы X международной научно-практической конференции. 2020. С. 852-858. 0
14. Канаев Е.А., Королев А.С. Большая Евразия, Индийско-Тихоокеанский регион и отношения России с АСЕАН // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2019. Т. 12. № 1. С. 26-43.
15. Кассаб Х.С. Что такое Индийско-Тихоокеанский регион? Генеалогия, секьюритизация и многополярная система // Обзор китайской политической науки. – Режим доступа: и https://doi.org/10.1007/s41111-023-00233-z.
16. Кистанов В.О. Антикитайская стратегия Японии в Индийско-Тихоокеанском регионе // Актуальные проблемы современной Японии. 2018. № 32. С. 31-44.
17. Китаев Р.В. Противоборство между США и Китаем в рамках Индийско-Тихоокеанского региона на современном этапе // В сборнике: Мировой политический процесс: информационные войны и «цветные революции». Сборник материалов Международной научно-практической конференции. Москва, 2022. С. 304-310.
18. Косарев А.С., Курныкин О.Ю. Концепт «альянс демократий» в Индийско-Тихоокеанском регионе во внешней политике администрации Д. Трампа // Труды молодых ученых Алтайского государственного университета. 2021. № 18. С. 46-48.
19. Куприянов А.В. QUAD и безопасность Индийско-Тихоокеанского региона // В сборнике: Ежегодник СИПРИ 2020: Вооружения, разоружение и международная безопасность. Москва, 2021. С. 809-820.
20. Куприянов А.В. Китайский фактор в формировании индийского подхода к концепции Индийско-Тихоокеанского региона // Сравнительная политика. 2020. Т. 11. № 2. С. 68-75.
21. Куприянов А.В. Сотрудничество России и Индии в Индийско-Тихоокеанском регионе в условиях санкций // Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2019. Т. 14. № 3. С. 117-135.
22. Лексютина Я.В. Роль Китая в стратегии «свободный и открытый» Индийско-Тихоокеанский регион Д. Трампа // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2019. Т. 19. № 1. С. 22-34.
23. Леленкова А.В. Переход к стадии «особого» партнерства между Японией и Индией и усиление сотрудничества в сфере безопасности в Индийско-Тихоокеанском регионе // В книге: Евразийская дуга нестабильности и проблемы региональной безопасности от Восточной Азии до Северной Африки: итоги 2016 г. Санкт-Петербург, 2017. С. 385-424. 0
24. Леонова О.Г. Влияние стратегического партнерства АУКУС на геополитическую ситуацию в Индийско-Тихоокеанском регионе // Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2022. Т. 17. № 3. С. 194-211.
25. Лобов Р.Н. Концепция Индийско-Тихоокеанского региона: южнокорейский аспект // В сборнике: Корейский полуостров в поисках мира и процветания. В 2-х томах. 2019. С. 171-178.
26. Лунев С.И. Россия и Индия в Индийско-Тихоокеанском регионе и фактор США // Актуальные проблемы Европы. 2020. № 1 (105). С. 182-212.
27. Максимов Н. Геополитическая ситуация в Индийско-Тихоокеанском регионе // В книге: COLLEGIUM LINGUISTICUM – 2019. тезисы докладов Ежегодной конференции Студенческого научного общества МГЛУ. 2019. С. 172.
28. Мельникова Ю.Ю. Стратегия ЕС в Индийско-Тихоокеанском регионе: внутренние драйверы и фактор КНР  // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2022. Т. 12. № 2. С. 31-37.
29. Милеев Д.А. Усиялия Японии по созданию «свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона» // Нестабильность геостратегического пространства на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке: актуальные проблемы. 2021. № 7. С. 307-316.
30. Милый А.А. Создание AUKUS как фактор, дестабилизирующий Индийско-Тихоокеанский регион // Вестник студенческого научного общества ГОУ ВПО «Донецкий национальный университет». 2022. Т. 2. № 14-1. С. 226-229.
31. Морозов Ю.В. Индийско-Тихоокеанская стратегия Д. Трампа как угроза национальным интересам Китая и России в регионе // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2018. Т. 14. № 6 (363). С. 1166-1180.
32. Панина Е.А. Сотрудничество США со странами Индийско-Тихоокеанского региона по вопросам энергетической безопасности // В сборнике: Актуальные проблемы востоковедения. Материалы IX Международной научно-практической конференции по востоковедению. Редколлегия: И.Н. Гущина (отв. ред.) [и др.]. 2020. С. 272-282.
33. Пасхальный П.И. Индийско-Тихоокеанский регион в планах США на современном этапе // В сборнике: Гуманитарные чтения. сборник статей. Редколлегия: А.В. Милежик, (отв. ред.), Н.А. Шабельникова, А.В. Усов, З.В. Якимова. Владивосток, 2021. С. 79-86.
34. Песцов С.К. Концепция свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона: общее в многообразии интерпретаций // Азиатско-тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2021. Т. 24. № 4. С. 111-131.
35. Петровский В.Е. Концепция «Индийско-Тихоокеанского региона» как попытка переформатирования региона // Аналитические записки ИКСА РАН. – 2022. – № 1. – С. 52-56.
36. Петровский В.Е. О новой «стратегии США в Индийско-Тихоокеанском регионе» // Аналитические записки ИКСА РАН. 2022. № 1. С. 57-60.
37. Поздняков Е.И. Концепция Индийско-Тихоокеанского регионаи ее отражение во внешней политике США // В сборнике: Вестник Центра изучения международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе. материалы выступлений Международного форума историков и «круглых столов». Хабаровск, 2021. С. 42-55.
38. Пономарев Н.В. Влияние военно-политических процессов в Индийско-Тихоокеанском регионе на систему безопасности в северо-восточной Азии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Политология. Международные отношения. 2016. № 4. С. 108-118.
39. Потапкина А.В. Противостояние проектов «один пояс, один путь» и «свободного и открытого Индийско-Тихоокеанского региона» // В книге: Глобальная конкуренция США и КНР. Москва, 2022. С. 49-60.
40. Пузыня Н.Н. К вопросу о проблеме понятия «регион» в геополитике (на примере Индийско-Тихоокеанского региона) // В сборнике: Двенадцатые Байкальские социально-гуманитарные чтения. Материалы. В двух томах. Научный редактор Ю.А. Зуляр. 2019. С. 217-220.
41. Рамич М.С., Коростелева Е.И., Горбиль П.Р. Трансформация американоцентричной системы региональной безопасности Индийско-Тихоокеанском регионе в 2012-2020 ГГ. // Проблемы Дальнего Востока. 2022. № 1. С. 81-95.
42. Рогожина Н.Г. Индийско-Тихоокеанский регион глазами АСЕАН // В сборнике: Запад – Восток – Россия 2019. Ежегодник. Москва, 2020. С. 141-143.
43. Рогожина Н.Г. Региональная безопасность в юго-восточной Азии в контексте американского проекта «Индийско-Тихоокеанский регион» // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Всеобщая история. 2020. Т. 12. № 4. С. 338-353.
44. Роот А.К. Индийско-Тихоокеанский регион как геополитический конструкт: состояние и перспективы // В сборнике: Место Азиатско-Тихоокеанского региона в современных международных отношениях: проблемы безопасности и перспективы развития. Сборник статей. 2017. С. 158-161.
45. Скипина В.М. Китайская инициатива «пояс и пути» и американский проект «Сеть голубых точек» как альтернативные проекты стратегического и инфраструктурного соперничества в Индийско-Тихоокеанском регионе // В книге: Ключевые слова. Сборник тезисов по итогам II студенческой конференции Института социально-гуманитарных наук Тюменского государственного университета. Тюмень, 2022. С. 226-229.
46. Смоляков В.А. Индийско-Тихоокеанский регион как геополитический конструкт и реальность // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2019. Т. 16. № 2. С. 87-93.
47. Смоляков В.А., Захарова Т.И. Пути, формы и уровни экономической интеграции стран Индийско-Тихоокеанского региона и ЕАЭС // В сборнике: Социально-экономические проблемы в пространстве ШОС и пути их решения. материалы международной научно-практической конференции. 2018. С. 34-38.
48. Стаценко Т.В. Фактор США в формирующемся Индийско-Тихоокеанском регионе // В сборнике: Донецкие чтения 2021: образование, наука, инновации, культура и вызовы современности. Материалы VI Международной научной конференции. Под общей редакцией С.В. Беспаловой. Донецк, 2021. С. 175-178.
49. Стрельцов Д.В. Индийско-Тихоокеанский регион как новая реальность глобальной системы международных отношений // Международная жизнь. 2018. № 9. С. 65-74.
50. Телегин Д.С. Теоретические основы политики США по содержанию КНР в Индийско-Тихоокеанском регионе // Вопросы политологии. 2022. Т. 12. № 1 (77). С. 218-222.
51. Титов В.П. Индийско-Тихоокеанский регион: динамика проблем безопасности // Нестабильность геостратегического пространства на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке: актуальные проблемы. 2017. № 1. С. 176-196.
52. Титов В.П. Политика индии как фактор стабилизации геостратегического пространства в Индийско-Тихоокеанском регионе // Нестабильность геостратегического пространства на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке: актуальные проблемы. 2018. Т. Выпуск 4. С. 227-254.
53. Титович А.М., Атнашев В.Р. Интернациональные процессы в юго-восточной Азии в контексте развития Индийско-Тихоокеанского региона (2010-2020-Е ГОДЫ) // Россия в глобальном мире. 2019. № 14-15 (37-38). С. 94-119.
54. Тушков А.А., Оселедец А.Г., Тушков А.А. Сценарии развития стратегии внешнеполитического курса соединенных штатов в Индийско-Тихоокеанском регионе // Евразийский Союз: вопросы международных отношений. 2021. Т. 10. № 5 (39). С. 369-379.
55. Тушков А.А., Тушков А.А. Военно-морское присутствие США в Индийско-Тихоокеанском регионе в контексте глобальной внешнеполитической стратегии // Международный научно-исследовательский журнал. 2021. № 2-2 (104). С. 168-174.
56. Уянаев С.В. Подходы Китая к концепции Индийско-Тихоокеанского региона и ее влияние на трехстороннее взаимодействие России, Индии и Китая // В книге: Безопасность в Азиатско-Тихоокеанском регионе в контексте Индийско-Тихоокеанской стратегии США. Сборник статей. Москва, 2022. С. 154-167.
57. Фомичева Е.А. Перспективы строительства Тайского канала как транспортного коридора в контексте Индийско-Тихоокеанского региона // Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. 2019. Т. 2. № 3 (44). С. 44-56.
58. Чижевская М.П. ЕС-Япония: сотрудничество в Индийско-Тихоокеанском регионе призвано сдержать Китай  // Европейский Союз: факты и комментарии. 2021. № 106. С. 112-115.
59. Чихачев А.Ю. Основы современной внешней политики Франции в Индийско-Тихоокеанском регионе // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественные науки. 2020. № 1 (838). С. 111-123.
60. Чихачев А.Ю., Гуляев Е.В. Стратегии Франции и Германии в Индийско-Тихоокеанском регионе // Мировая экономика и международные отношения. 2022. Т. 66. № 5. С. 59-67.
61. Шарипов У.З. Реальность и проблемы политических и экономических связей в Индийско-Тихоокеанском регионе // В книге: Австралия и Океания: история, культура, политика, экономика. Коллективная монография. Гл. редактор Я.О. Захарьев. Москва, 2021. С. 121-142.
62. Шевелёв В.А. Трансформация геостратегического пространства Азии. Возможности и перспективы России в Индийско-Тихоокеанском регионе // В сборнике: Политическая география и геополитика в России: исторический опыт и современность. материалы Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения выдающегося российского географа В. П. Семёнова-Тян-Шанского. Санкт-Петербург, 2021. С. 746-760.
63. Галищева Н.В., Небольсина Е.В. США и Китай во внешнеэкономической политике Индии: в поисках баланса для сохранения стратегической автономии // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2021. Т. 21. № 2. С. 304-324.
64. Юнюшкина А.С., Шаповалова К.А., Кудакаев Р.Ф., Понька Т.И. Позиции Китая и США в Индийско-Тихоокеанском регионе // Международные отношения. 2020. № 2. С. 34-54.
65. Яньбинь У. Основа геополитической концепции «Индийско-Тихоокеанского региона» // Вопросы политологии. 2022. Т. 12. № 1 (77). С. 267-272.
66. Mosyakov D. INDO-PACIFIC CONSTRUCT EMERGING ARCHITECTURE // South East Asia: Actual Problems of Development. 2019. Т. 2. № 4 (45). С. 5-9.

Страницы: 1 2