Страница: 1 2
2.1 Основы коррупционных преступлений
Выступая на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры России в 2013 г., Президент Российской Федерации В.В. Путин отметил, что «безопасность людей, защита их прав, подавление криминальных угроз для экономики, очищение власти от коррупции — это важнейшие условия развития нашей страны…». Одновременно Президент России определил как принципиальную задачу снижение уровня коррупции в стране.
Надо отметить, что за последние пять лет такие установки стали традиционными для главы государства, руководителей государственных органов, а также общественных деятелей. Причем заметная часть таких призывов носит не просто характер деклараций, а является конкретными предложениями по совершенствованию антикоррупционного законодательства, внедрению новых механизмов противодействия коррупции. С 2008 г. законодательно закреплены новые ограничения для служащих государственных и муниципальных органов, серьезное внимание уделено мерам профилактики и недопущения коррупционного поведения.
К сожалению, не все подобные инициативы поддерживаются на государственном уровне. Например, в 2012 г. Калининградской областной Думой в Федеральное Собрание Российской Федерации был внесен проект Федерального закона N 146012-6 «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и Федеральный закон «О муниципальной службе в Российской Федерации».
Законопроектом предлагалось ввести дополнительное ограничение, связанное с государственной гражданской службой и муниципальной службой, устанавливающее, что лица, имевшие судимость за преступления, предусмотренные ч. ч. 3 и 4 ст. 159 (мошенничество), ч. ч. 3 и 4 ст. 160 (присвоение или растрата), ст. ст. 285 (злоупотребление должностными полномочиями), 290 (получение взятки), 291 (дача взятки), 291.1 (посредничество во взяточничестве) и 292 (служебный подлог) УК РФ, не могут быть приняты на указанную службу, а также являться государственными гражданскими и муниципальными служащими.
Несмотря на справедливость предлагаемых ограничений, данный законопроект получил отрицательную оценку Правительства Российской Федерации, после чего был отозван субъектом законодательной инициативы. Примечательно, что при согласовании законопроекта Правовое управление Госдумы Российской Федерации высказало мнение о том, что необходимо включить в законопроект ряд преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.
Примечательно, что, критически оценивая представленный законопроект, Правительство Российской Федерации обратило внимание законодателей на несоответствие составов коррупционных преступлений тому перечню, который закреплен в указании Генеральной прокуратуры Российской Федерации N 52-11, МВД России от 15.02.2012 N 2 «О введении в действие перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности» (далее — указание N 52-11).
Насколько резонны такие возражения? Понятие коррупционного преступления в России законодательно не закреплено. В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» под коррупцией понимается:
а) злоупотребление служебным положением (ст. 285 УК РФ), дача взятки (ст. 291 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ), коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами (ст. 204 УК РФ);
б) совершение вышеуказанных деяний от имени или в интересах юридического лица.
Таким образом, в данном Законе перечислены всего 5 составов преступлений, которые можно соотнести с УК РФ. Если обратиться к истории вопроса, то необходимо отметить, что после принятия Закона о противодействии коррупции первым ведомством, определившим составы коррупционных преступлений, стал Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации.
В указании от 29.12.2008 N 7-224 «Об организации работы в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации в сфере противодействия коррупции» был обозначен 21 коррупционный состав преступления.
В указании от 15.02.2012 N 52-11 в п. 1 перечня 23 содержатся важные критерии: «К преступлениям коррупционной направленности относятся противоправные деяния только при наличии всех перечисленных ниже критериев:
1) наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, указанные в примечании к ст. 285 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, действующие от имени и в интересах юридического лица, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, указанные в примечании к ст. 201 УК РФ;
2) связь деяния со служебным положением субъекта, отступлением от его прямых прав и обязанностей;
3) обязательное наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц);
4) совершение преступления только с прямым умыслом.
Исключением являются преступления хотя и не отвечающие указанным требованиям, но относящиеся к коррупционным в соответствии с ратифицированными Российской Федерацией международно-правовыми актами и национальным законодательством, а также связанные с подготовкой условий для получения должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуги имущественного характера, иных имущественных прав либо незаконного представления такой выгоды».
Этим же указанием к коррупционным преступлениям без дополнительных условий относятся следующие составы: ст. ст. 141.1, 184, 204, п. «а» ч. 2 ст. 226.1, п. «б» ч. 2 ст. 229.1, ст. ст. 289, 290, 291, 291.1 УК РФ.
В случае если основное совершенное преступление было коррупционным, то к такому будет относиться и последующее (ст. ст. 174, 174.1, 175, ч. 3 ст. 210, ст. ст. 294, 295, 296, 302, 307, 309 УК РФ).
Также коррупционным признается корыстно совершенное преступление, предусмотренное пп. «а» и «б» ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 142, ст. ст. 170, 201, 202, 285, 285.1, 285.2, 285.3, ч. ч. 1 и 2, п. «в» ч. 3 ст. 286, ст. ст. 292, 305 УК РФ.
К той же категории относятся преступления, совершенные должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, предусмотренные ч. ч. 3 и 4 ст. 159, ч. ч. 3 и 4 ст. 160, ч. ч. 3 и 4 ст. 183, п. «в» ч. 3 ст. 226, ч. 3 ст. 226.1, п. «б» ч. 3 ст. 228.1, ч. 2 ст. 228.2, п. «в» ч. 2 ст. 229, ч. ч. 3 и 4 ст. 229 УК РФ.
Нельзя не отметить, что в разделе 4 Приказа СК России от 28.12.2012 N 88 «Об утверждении статистического отчета «Сведения о деятельности следственных органов Следственного комитета Российской Федерации по противодействию коррупции» перечень коррупционных преступлений расширен до 46 составов.
Таким образом, на сегодняшний день скудная дефиниция понятия «коррупция», содержащаяся в ст. 1 отечественного Закона о противодействии коррупции, восполняется ведомственными нормативными актами.
В международно-правовых актах мы также не встретим четкого определения коррупционного преступления. Например, Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 04.11.1999 определяет коррупцию как «просьбу, предложение, дачу или принятие, прямо или косвенно, взятки или любого другого ненадлежащего имущества или обещания такового, которые искажают нормальное выполнение этой обязанности или поведение, требуемое от получателя взятки, ненадлежащего преимущества или обещания такового». Вместе с этим согласно комментарию к ст. 7 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка от 17.12.1979 понятие «коррупция» должно определяться в соответствии с национальным правом. В соответствии со Справочным документом ООН о международной борьбе с коррупцией «коррупция — это злоупотребление государственной властью для получения выгод в личных целях». По мнению П.А. Кабанова, данное понятие является достаточно универсальным и рабочим, хотя и не официальным. Поэтому согласимся со справедливым мнением исследователей о том, что «современное состояние международного договорного сотрудничества в борьбе с коррупцией свидетельствует о наличии ряда проблем, требующих своего разрешения на мировом и региональном уровнях. Так, например, действующим международным правом пока не выработано единого определения коррупции». Между тем отсутствие научно разработанной концепции коррупционного преступления в материальном праве свидетельствует, по нашему мнению, об отставании уголовно-правовых разработок от потребностей юридической науки и правоприменительной практики. Ведь если в качестве правового основания для понятия «неосторожная преступность» служит ст. 26, а для понятия «преступность несовершеннолетних» — ст. ст. 19 — 20 УК РФ, то для понятия «коррупционная преступность» таких норм не существует. [15]
Вместе с этим в пользу выделения коррупционных преступлений в самостоятельную главу УК РФ в юридической литературе приводились следующие доводы: распространенность указанных преступлений; особенности организации их предупреждения; дифференциация и индивидуализация мер воздействия, применяемых к виновным.
Тем не менее криминологическое исследование такого многомерного явления, как коррупция, требует определиться с его существенными и необходимыми признаками. Простого перечисления составов преступлений, субъектов, их совершающих, на наш взгляд, недостаточно.
В юридической литературе выделяют следующие группы деликтов, к которым относят то или иное преступление коррупционной направленности: некоторые преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина (воспрепятствование осуществлению избирательных прав, фальсификации избирательных документов и другие формы «покупки» власти — политическая коррупция); преступления против собственности (присвоение или растрата и др.); преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (злоупотребления, коммерческий подкуп и т.п.); традиционные должностные преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (злоупотребления, присвоение, взяточничество, служебный подлог и др.).
Известно, что критерием построения системы Особенной части УК является родовой объект преступления. Представляя собой относительно однородную группу общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств, родовой объект преступления, как правило, выступает в качестве наименования соответствующих разделов Особенной части УК. Например, преступления против собственности (раздел VIII), преступления против общественной безопасности (раздел IX), преступления против правосудия (раздел X) и т.д. Имеется ли общий родовой объект у коррупционных преступлений? Ведь законодатель не счел нужным выделить «коррупционные преступления» в отдельную главу Особенной части УК РФ. Возможно, это объясняется не только различием в уголовно-правовой и криминологической характеристиках преступлений такой категории, но и тем, что в «сложных предметах и явлениях природы и общества часто чрезвычайно трудно найти и выделить такое изменение признаков, которое ставило бы группу предметов, являющихся известной разновидностью, вне любой другой группы предметов, обладающих другой разновидностью, того же самого вида». Иными словами, перечисленные в ведомственных правовых актах составы преступлений, которые считаются коррупционными, слишком разнородны по своей сути. При этом их может объединять единый мотив, форма вины. Однако родовой объект у коррупционных преступлений разнится. Коррупция многогранна и многопланова: сфера бытового обслуживания, образования, государственного управления и т.д. В каждой из указанных сфер имеются свои характерные охраняемые законом общественные отношения, т.е. объекты преступлений. На наш взгляд, именно этим обстоятельством объясняется разбросанность коррупционных преступлений по главам Особенной части УК РФ. В частности, наиболее типичные коррупционные преступления сосредоточены в гл. 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Однако исходя из общих признаков коррупции, раскрываемых законодательством, нельзя не согласиться с тем, что коррупционными являются преступления и из других глав УК РФ.
Коррупционное преступление — понятие собирательное, поэтому единого характерного признака для всех его составляющих (места, времени, способа, орудия и средств совершения) не имеет. В этом плане можно говорить лишь о конкретном преступлении коррупционной направленности, что подтверждается, в частности, результатами проведенного автором анкетирования.
Анкетированию были подвергнуты 150 следователей системы СК России, проходивших обучение в Хабаровском филиале Института повышения квалификации СК России в 2012 — 2013 гг. Отвечая на вопрос, «какие преступления следует относить к группе коррупционных», 89% опрошенных назвали преступления, которые совершаются должностными лицами, по службе, 8% ограничились перечислением только составов преступлений (получение взятки должностным лицом; дача взятки должностному лицу; служебный подлог; воспрепятствование осуществлению правосудия и следствия; провокация взятки или коммерческого подкупа; подкуп потерпевшего, свидетеля или переводчика; злоупотребление должностными полномочиями; нецелевое расходование бюджетных средств; нецелевое расходование средств государственных фондов; превышение должностных полномочий; присвоение полномочий должностного лица; незаконное участие в предпринимательской деятельности). Только 3% респондентов на поставленный вопрос ответили относительно правильно: преступления, совершенные в результате конфликта интересов по службе. Следует также отметить, что к признакам, характеризующим преступление как коррупционное, 85% опрошенных отнесли только наличие субъекта конфликта интересов по службе.
Представляется, что определяющим признаком при выделении группы коррупционных преступлений должен быть конфликт интересов на службе, который должен быть разрешен противоправным путем. Например, изнасилование прокурорским работником несовершеннолетних девушек не образует состава коррупционного преступления в связи с тем, что отсутствует конфликт интересов по службе.
На наш взгляд, с криминологической точки зрения все коррупционные преступления объединяет единый механизм совершения, связанный с «конфликтом интересов на службе». Попробуем обосновать этот тезис.
Как следует из анализа составов преступлений, относимых ведомственным законодательством к коррупционным, во всех случаях такие преступления посягают на государственные, муниципальные интересы либо интересы конкретного юридического лица. В связи с этим резонно предположить, что совершению любого коррупционного преступления предшествует та ситуация, которую принято называть «конфликт интересов».
Согласно ст. 19 Федерального закона от 27.07.2004 N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (в ред. от 30.12.2012) под конфликтом интересов понимается ситуация, при которой личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации. Под личной заинтересованностью гражданского служащего, которая влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей, понимается возможность получения гражданским служащим при исполнении должностных обязанностей доходов (неосновательного обогащения) в денежной либо натуральной форме, доходов в виде материальной выгоды непосредственно для гражданского служащего, членов его семьи или лиц, указанных в п. 5 ч. 1 ст. 16 настоящего Федерального закона, а также для граждан или организаций, с которыми гражданский служащий связан финансовыми или иными обязательствами. В случае возникновения у гражданского служащего личной заинтересованности, которая приводит или может привести к конфликту интересов, гражданский служащий обязан проинформировать об этом представителя нанимателя в письменной форме.
Совершение коррупционного преступления немыслимо без конфликта на службе, который может быть связан с конкретными жизненными обстоятельствами, когда лицо (служащий) поставлено перед выбором: нарушить или соблюсти закон. В зависимости от выбора решения мы можем говорить о степени правомерности (противоправности) поведения служащего (должностного лица). Например, служащий публичного органа, сталкиваясь с предложением взятки, вправе отказаться от нее и, выполнив требования закона, поставить в известность прокурора и работодателя о склонении к совершению коррупционного преступления, либо принять взятку. [7]
Так, государственный налоговый инспектор отдела выездных проверок Рудая, находясь в служебной командировке, обладая денежными средствами и возможностями для найма жилого помещения для проживания, воспользовалась силами проверяемого предприятия, поселившись в гостинице за его счет. По мнению суда, поведение налогового инспектора, полагавшего возможным безвозмездно воспользоваться услугами проверяемой организации, свидетельствует о личной заинтересованности при исполнении должностных обязанностей, что ведет к конфликту интересов. При таких обстоятельствах, несмотря на незначительность суммы, оплаченной за счет проверяемого предприятия, суд посчитал, что имело место существенное нарушение охраняемых законом интересов государства, выразившееся в подрыве авторитета государственных органов перед проверяемым предприятием. В данном случае налицо конфликт интересов, когда государственный служащий имел возможность избежать разрешения ситуации противоправным путем, однако счел необходимым совершить преступление.
Рассуждая об этом, нельзя не определить круг потенциальных субъектов коррупционных преступлений. В зависимости от состава конкретного преступления ими могут быть должностные лица, признаки которых расшифрованы в примечаниях к ст. ст. 285, 318 УК РФ, а также иные сотрудники органов государственной и муниципальной власти. Последние, не подпадая под категорию должностных лиц, также могут совершать коррупционные преступления. Например, в мошенничестве с использованием служебного положения могут быть замешаны как должностное лицо, так и служащий публичного органа, не являющийся должностным лицом.
Глава администрации сельского поселения Пищаев, не имея возможности решить вопрос об отчуждении муниципального недвижимого имущества, обещал потерпевшему за денежное вознаграждение повлиять на решение совета депутатов по этому вопросу. Судом действия Пищаева справедливо квалифицированы как мошенничество с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 159 УК РФ) ввиду того, что денежные средства от потерпевшего Пищаев получил под предлогом «внесения платы за организацию работы по подготовке документов по продаже имущества». Обращает на себя внимание тот факт, что Пищаев, желая обогатиться, вступил в противоречие с ограничениями, возложенными на него по роду службы, т.е. сложился конфликт интересов, разрешенный виновным противоправным путем.
В другом случае судом была признана виновной по ч. 3 ст. 159 УК РФ специалист администрации сельской администрации Боровкова, которая, не являясь должностным лицом, с целью хищения денежных средств вносила в табель учета рабочего времени заведомо ложные сведения о фактически отработанном времени, с помощью чего были похищены денежные средства муниципального образования.
Помимо выводов о субъектах коррупционных преступлений, вышеизложенное наталкивает на мысль, что конфликт интересов на службе обусловливает общий признак для коррупционных преступлений — умышленную форму вины. Это объясняется тем, что лицо, пребывая в состоянии конфликта интересов, самостоятельно выбирает путь его разрешения. Именно поэтому рассматривать в качестве коррупционного неосторожное преступление, на наш взгляд, необоснованно. Этим можно объяснить тот факт, что, например, такое распространенное должностное преступление, как халатность (ст. 293 УК РФ), не включено в формы ведомственных отчетов и не учитывается как коррупционное.
Другим необходимым элементом коррупционного преступления является мотив, под которым понимаются обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении. Мотив как побуждение человека совершить определенный поступок вообще и мотив преступления в частности представляет собой сложный эмоциональный и волевой процесс, происходящий в психике человека. Л.А. Саврасов справедливо полагал, что «мотив преступления есть та живая, окрашенная эмоциональными тонами, глубоко внедренная в психику идея, которая при известном толчке — импульсе извне порождает в результате более или менее сложного душевного процесса умысел — волю к преступлению». На наш взгляд, мотивы совершения коррупционных преступлений описаны в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»: корысть и иная личная заинтересованность. При характеристике иной личной заинтересованности в качестве мотивов упоминается карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность. Глубинной же причиной совершения преступлений такой категории является страсть к наживе и гипертрофированная потребность человека к признанию другими собственной значимости, которая опять же проявляется в увеличении коррупционером своих материальных возможностей. Поскольку для служащего публичного органа действуют многочисленные ограничения в части источников и способов получения дохода, то именно эти обстоятельства обусловливают противоправный способ разрешения возникшего конфликта интересов. Трудно не согласиться с Д.А. Шестаковым, справедливо полагающим, что коррупция — элемент экономической преступности, под которой следует понимать свойство экономики воспроизводить внутри себя и вне себя множество преступлений. Этих духом пропитаны все коррупционные явления. [21]
Например, забота о благополучии потомства — святая обязанность каждого родителя. Однако в случае конфликта интересов на службе такие побуждения могут склонить служащего к совершению преступления: родитель стремится улучшить материальный достаток ребенка недопустимыми способами. Так, директор муниципального учреждения Ахметова, желая улучшить материальное положение своей дочери Гариповой, приняла ее на работу в качестве художника-оформителя. При этом Гарипова фактически на указанной должности не работала, однако ежемесячно получала зарплату. Указанными действиями Ахметовой муниципальному бюджету был причинен материальный ущерб, в связи с чем ее действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 159 УК РФ.
Таким образом, в основе коррупционных преступлений лежат конфликты интересов на службе в органах государственной или местной власти, допускаемые соответствующими служащими. Оценивая вышеизложенное, мы приходим к выводу о том, что коррупционное преступление — это умышленное деяние служащего государственного или муниципального органа, разрешающее возникший конфликт интересов на службе противоправным путем, при условии соответствия такого деяния признакам конкретного преступления, предусмотренного в Особенной части УК РФ (наличие последствий, особого предмета преступления и т.д.).
При этом «конфликт интересов на службе» является как бы «пограничным состоянием», находясь в котором служащий неизбежно принимает то или иное решение, влекущее определенные правовые последствия. Постепенно обостряясь, данный конфликт создает «благоприятную» обстановку для разрешения его противоправным способом. Конфликт интересов как дефект социальных обстоятельств необходим для всех преступлений коррупционной направленности. Перспектива разрешения конфликта интересов противоправным путем наиболее вероятна в тех условиях, где отсутствует надлежащий контроль за поведением государственных и муниципальных служащих, а также соответствующие профилактические мероприятия.
2.2 Разработка и принятие профилактических мер в борьбе с коррупцией
Следует также исследовать и решить вопрос о разработке и принятии профилактических мер, которые позволяли бы соответствующим структурам получать точную информацию о приобретении и передаче собственности и финансовых операциях. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо обсудить проблему законодательных и регулятивных мер по определенному ограничению банковской и коммерческой тайны, с тем чтобы содействовать эффективной борьбе с отмыванием незаконных доходов. Такие меры должны включать обязательное применение общепринятого в мировой практике правила «знай своего клиента», а также предоставление информации о подозрительных финансовых сделках (при условии полного освобождения финансовых учреждений от любой ответственности за добросовестное предоставление информации о таких сделках). Кроме того, государству в лице его правоохранительных и контролирующих органов нужно уделять первостепенное внимание мерам, направленным на то, чтобы воспрепятствовать перенесению операций, возможно связанных с отмыванием «грязных» денег, из строго контролируемых банков и финансовых учреждений в неконтролируемые коммерческие и другие организации, оказывающие финансовые услуги.
Предвидя негативную реакцию на высказанные предложения, рискнем сделать еще более радикальное предложение о том, что следует также рассмотреть вопрос о законодательном установлении возможности — при определенных условиях и всегда на основе судебных процедур — конфискации незаконных доходов без привлечения виновных к уголовной ответственности или конфискации денежных сумм, превышающих размер средств, полученных в связи с совершением преступления, по которому было вынесено судебное решение, не связанное с лишением свободы.
Вторая — координация усилий всех ветвей власти, системы правоохранительных органов по противодействию организованной преступности. В этом деле, к сожалению, не достигнуто сколько-нибудь заметного прогресса — в отличие от опасных кардинальных изменений деятельности организованных преступных сообществ, в том числе консолидации их усилий как внутри страны, так и за рубежом. Не случайно американские эксперты рассматривают российскую организованную преступность как одну из серьезных угроз для самих США, а не только для России. Так, директор ФБР Луис Фри напрямую заявил, что российская организованная преступность «является главнейшей долговременной угрозой безопасности Соединенных Штатов».
Сложившееся положение, таким образом, требует наращивания скоординированных усилий государства и общества, последовательного проведения на законодательном и правоприменительном уровне комплекса мер борьбы с организованной преступностью.
Активная борьба с коррупцией. Это направление уголовной политики связано с решением, пожалуй, самого трудного вопроса нашего времени. Ранее считалось, что коррупция в большей степени процветает при тоталитарных режимах. Однако непродолжительный опыт российской демократии опровергает этот тезис. Именно у нас, в России, коррупция приобрела глобальный характер, ее масштабы и темпы распространения таковы, что если государство и общество не предпримут решительных действий, если не хватит твердой политической воли и гражданского мужества, то дальнейший демократический путь развития России будет закрыт. Постоянные скандалы по поводу коррупции в высших эшелонах власти обескураживают общество. Каждый такой факт говорит о том, что служение обществу заменено личной алчностью, и надежды людей на мудрую, честную и ответственную власть в центре и на местах перед натиском коррупции терпят крах.
Особой опасностью коррупции является ее тесная связь с организованной преступностью. По существу, это «родные сестры», и порой бывает трудно различить, где начинается одно явление и заканчивается другое. Западные аналитики делают даже вывод о том, что, если немедленно не будут приняты самые решительные действия на самом высоком уровне исполнительной, законодательной и судебной власти, Россия, вероятно, станет криминально-корпоративным государством, в котором коррумпированные правительственные чиновники, криминальные дельцы и бандиты конкурируют и сотрудничают в борьбе за добычу.
Внешним проявлением коррупции в уголовно-правовой сфере являются должностные преступления, в первую очередь взяточничество. В целом по России в 1995 г. совершено свыше 14,2 тыс. должностных преступлений, в 1996 г. их число увеличилось на 3,9% и составило 14 758 преступлений, В 1997 г. выявлено свыше 16 тыс. преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Удельный вес взяточничества в структуре должностных преступлений за последние годы составляет примерно 34 — 36%. В 1995 г. выявлено около 5 тыс. таких преступлений, в 1996 г. — около 5,5 тыс., в 1997 г. — свыше 5,6 тыс. В то же время, по данным ученых и специалистов, значительное число фактов взяточничества (90%) остаются нераскрытыми.
По рейтингу коррумпированности чиновников и политиков Россия находится в десятке самых неблагополучных стран мира наряду с такими странами, как Венесуэла, Камерун, Индия и Индонезия. Сформировавшиеся преступные сообщества сделали ставку на подкуп должностных лиц разных уровней государственной власти, местного самоуправления, финансовых, контрольно-ревизионных органов, что значительно затрудняет выявление совершенных ими преступлений.
Повсеместное распространение криминального лоббизма, корыстного сговора должностных лиц, инвестирование коммерческих структур за счет бюджета в ущерб интересам государства и граждан, необоснованная и убыточная для общества передача государственного имущества в управление коммерческим структурам, создание лжепредприятий, незаконные внешнеэкономические операции, совмещение государственной службы с участием в коммерческих организациях, неправомерное вмешательство в деятельность правоохранительных органов — все это составляет главную угрозу государству и обществу. Массовый характер приобрели незаконное выделение, получение, использование льготных кредитов, перелив капиталов в теневую экономику и зарубежные банки, отмывание преступных денег, что неизбежно сопровождается разного рода корыстными злоупотреблениями должностными полномочиями. [24]
В этой обстановке оказались пораженными коррупцией и работники органов, призванных осуществлять борьбу со взяточничеством, корыстными злоупотреблениями должностными полномочиями и превышением власти. В 1998 г. значительную долю среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности за взяточничество, составляли работники органов внутренних дел, налоговой полиции, таможни.
Достаточно острой остается проблема эффективности оперативно-розыскной деятельности и предварительного расследования по делам о коррупции. Из числа должностных лиц, привлеченных к уголовной ответственности за взяточничество, осуждено только 49%.
В широком смысле политика борьбы с коррупцией включает в себя ряд элементов: реформу основных государственных программ; изменение структуры правительства и совершенствование методов контроля над подотчетными органами исполнительной власти; совершенствование моральных и этических аспектов государственной службы; развитие демократических институтов, в том числе свободной прессы; правовое принуждение.
Ограничимся в данном случае рассмотрением лишь мер правового принуждения в борьбе с коррупцией. Сразу же надо подчеркнуть, что, реализуя именно эту группу мер, опасно скатываться на путь прямолинейных решений, ибо это чревато нарушением фундаментальных прав и свобод человека и гражданина. Поэтому противодействие коррупции должно вестись строго на основе и в рамках закона. К сожалению, соответствующий федеральный закон до сих пор не действует, так как его проекты, принятые палатами Федерального Собрания, наталкиваются на вето президента. Государственной Думой данный Закон был принят 14 ноября 1997 г., одобрен Советом Федерации 3 декабря 1997 г., отклонен Президентом 19 декабря 1997 г. До этого он успешно прошел обсуждение в обеих палатах Федерального Собрания в 1995 г. накануне выборов в Государственную Думу второго созыва.
Учитывая особую остроту проблемы, Президент Российской Федерации 7 мая 1998 г., используя право законодательной инициативы, внес собственный проект Федерального закона «О борьбе с коррупцией». В связи с этим есть необходимость проанализировать основные положения этой версии столь важного законопроекта, который прошел стадию первого чтения в Государственной Думе 22 мая 1998 г.
Серьезным недостатком законопроекта является то, что в предмет законодательного регулирования не введено в оборот само понятие «коррупция», т.е. не определен сам объект борьбы. В нем дается лишь определение от производного: «правонарушение, связанное с коррупцией». Такая неопределенность создаст серьезные трудности для органов, осуществляющих правоохранительные функции. По сравнению с «думским» вариантом в «президентском» проекте неоправданно сужен круг субъектов коррупционных правонарушений, что в конечном счете объективно может помочь избежать ответственности таким категориям лиц, как, например, помощники выборных лиц, занимающих должности категории «А», народные и присяжные заседатели в судах, лица, занимающие соответствующие должности в Вооруженных Силах. Кроме того, различные виды ответственности за правонарушения, связанные с коррупцией, распространяются не на всех лиц, занимающих государственные должности по категориям «А», «Б» и «В» (п. 1 ст. 1 Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации»), а лишь на лиц, обеспечивающих исполнение полномочий государственных органов, т.е. занимающих государственные должности только категорий «Б» и «В». Таким образом, нарушается принцип равенства всех перед законом и судом, что противоречит ст. 19 Конституции.
Не решен в законопроекте и вопрос организационного обеспечения борьбы с коррупцией. В ст. 4 «Органы, осуществляющие борьбу с коррупцией» дается лишь перечисление этих органов: «Борьбу с коррупцией в пределах своих полномочий осуществляют органы прокуратуры Российской Федерации, органы внутренних дел Российской Федерации, органы Федеральной службы безопасности, таможенные органы Российской Федерации, органы пограничной службы Федеральной пограничной службы Российской Федерации, федеральные органы налоговой полиции, а также другие органы государственной власти». Таким образом, содержательной стороны организационного обеспечения борьбы с коррупцией в законе нет, как нет и упоминания о том, что указанный Закон является законом прямого действия.
«Президентский» законопроект, к большому сожалению, не содержит и антикоррупционных мер. Так, в главе 2 «Меры предупреждения коррупции в деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» определяются не сами меры предупреждения коррупции, а компетенция и принципы формирования соответствующих органов, что, вообще говоря, должно регламентироваться другими законами (например, законом о правительстве, законом о государственной службе и т.д.).
Поскольку уголовно-правовые и административно-правовые меры воздействия и принуждения являются наиболее острыми, затрагивают конституционные права и свободы личности, представляется необходимым выделить относящиеся к ним условия для обеспечения законности в сфере борьбы с коррупцией:
1) такие меры должны точно соответствовать общепризнанным нормам международного права и Конституции РФ, гарантирующим права и свободы человека и гражданина;
2) они не должны восприниматься как чрезмерно репрессивные, ибо в противном случае возникает риск их неприятия и несоблюдения;
3) необходима разработка специальных положений, обеспечивающих передачу государству средств, полученных в результате коррупционных правонарушений, так как нередко они (средства) находятся в руках третьих сторон и даже за пределами страны. Законодательство в этой сфере должно предусматривать методы прослеживания, «замораживания», ареста и конфискации доходов, полученных незаконным путем;
4) целесообразно издание разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, раскрывающих понятие коррупционного правонарушения.
В заключение следует отметить, что в УК РФ 1996 г. преступления, носящие коррупционный характер, перечислены в следующих статьях: 174 — легализация (отмывание) денежных средств, приобретенных незаконным путем; 285 — злоупотребление должностными полномочиями; 290 — получение взятки; 291 — дача взятки; 292 — служебный подлог. Вместе с тем многие распространенные деяния явно коррупционного характера не нашли отражения в уголовном законодательстве, в частности:
— участие должностных лиц в коммерческой деятельности для извлечения личной прибыли;
— использование служебного положения для «передачи» государственных средств в коммерческие структуры с целью получения личной выгоды с использованием подставных лиц и родственников;
— предоставление должностными лицами льгот коммерческим структурам с целью извлечения личной прибыли;
— предоставление государственных финансовых и иных ресурсов в избирательные фонды. [10]
В связи с этим возникает необходимость внесения соответствующих изменений в УК РФ.
Обеспечение экономической безопасности государства. Экономическая безопасность государства не ограничивается борьбой с преступлениями в сфере экономики, содержащимися в разделе VIII УК РФ. Это гораздо более объемное и содержательное понятие. Вместе с тем достижение цели ее эффективного обеспечения связано с усилением уголовно-правовой защиты. Многие институты гражданского, финансового, налогового, таможенного, валютного законодательства в нынешних условиях не могут достаточно результативно «работать» без помощи уголовно-правовых запретов. Именно уголовный закон создает необходимые предпосылки для того, чтобы побудить недобросовестного получателя кредита вернуть деньги кредитору, заставить обанкротившееся акционерное общество рассчитаться с инвесторами даже в том случае, когда нет признаков мошенничества. Именно уголовный закон в определенной степени является преградой на пути легализации (отмывания) доходов, приобретенных незаконным путем. Именно уголовный закон способствует пополнению государственной казны, устанавливая уголовную ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, уклонение от уплаты налогов и таможенных платежей. Перечень возможностей уголовного закона в обеспечении экономической безопасности государства можно продолжить.
Необходимо отметить, что экономическая преступность тесно связана с коррупцией и организованной преступностью. Поэтому позитивные (или, напротив, негативные) изменения, происходящие в структуре и динамике экономической преступности, прямо влияют на организованную преступность и коррупцию. Учитывая это, следует выделить наиболее опасные проявления экономической преступности, представляющие повышенную угрозу экономической безопасности государства: в сфере приватизации и управления государственной собственностью; в сфере деятельности естественных монополий; в кредитно-финансовой сфере. Именно на этих направлениях нужно сосредоточить дальнейшее правовое регулирование экономических реформ в России, а также потенциал правоохранительных органов.
Нуждается в незамедлительном введении обязательная криминологическая экспертиза проектов законов, указов и подзаконных нормативных актов, относящихся к осуществлению экономической реформы.
Подобное положение дел самым негативным образом сказывается на правовых взглядах общества, на состоянии правовой идеологии. В практической деятельности происходит подмена понятия «законность», замена его на понятие экономической целесообразности. Возникает устойчивое мнение о законе как о декларации, не имеющей ничего общего с реальной жизнью, формируется негативное отношение к праву и правопорядку. Наша страна уже имеет опыт подобной трансформации общественного сознания, и не только на уровне простых обывателей.
В целом в правовой теории 20-х гг. под революционной законностью стали понимать установленный и определенный государством правопорядок, комплекс правил, что связывалось с необходимостью разработать систему соответствующих норм. Расчет на скорое отмирание права (при социализме) обусловил особое отношение к правовой норме: «Закон отмечает те вехи, по которым определяются границы данного правопорядка, данной системы правовых отношений… Теоретически закон должен дать основной принцип данной системы, а остальное — уже дело пролетарского суда» (П. Стучка).
Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейший источник права содержалась в концепциях сторонников психологической теории права (М. Рейснер), в которых собственно право отождествлялось с революционным правосознанием. Аргументам психологистов противопоставлялась социологическая интерпретация права. С этой точки зрения законодательство являлось не чем иным, как плановой политикой. «Мы не говорим о верховенстве законов, но говорим, что части подчинены целому и что в социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их общим планом» (И. Ильинский).
Советские правоведы 20-х гг. столкнулись со значительным противоречием, заложенным в самой правовой системе переходного периода, между «пролетарским судом» и «буржуазным правом». Преемственность юридических форм («буржуазное» — советское право) выражалась, в частности, в том, что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был присущ и принцип «справедливости». Хотя последняя ни разу прямо не упоминалась в ГК РСФСР, но определенно присутствовала в содержании его статей (что видно из положений ст. 142 ГК РСФСР или ст. 137 ГПК РСФСР 1923 г.), в ряде случаев даже определяя границы применения закона.
Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам, все еще существующим в праве переходного периода. «Творческая активность судебной практики, точно ограниченная исключительно интересами государства и трудящихся, но вовсе не ограниченная неподвижными рамками закона» — в этом виделось начало корректив правотворческой деятельности в условиях переходного периода.
Разрешение дилеммы «пролетарский суд — буржуазное право» осуществлялось следующим образом: судья должен был прежде всего попытаться найти прямой ответ в действующем законе. Если это не удавалось, он обращался к анализу «общих начал», которые можно вывести из существа советского законодательства. Не найдя достаточно определенного ответа и там, судья вправе был искать решение в последней инстанции — в «общих принципах классовой политики».
Такой порядок обусловливал необходимость тщательно регламентировать процедуру судебного разбирательства, поэтому законодатель значительное внимание уделял разработке норм процессуального права. Например, ГПК РСФСР непосредственно не наделял судью правом решать дело вопреки законодательству, но в целях восполнения существующих пробелов давал широкие возможности для судебного толкования применительно к «особенностям экономической ситуации». Элементы правового нигилизма сочетались с тенденцией усилить репрессивную уголовную политику.
2.3 Анализ результатов борьбы с коррупционной преступностью в России
Борьба с коррупционной преступностью осуществляется всеми органами государственной власти. Не исключением является и Следственный комитет РФ. Так, следственными органами Следственного комитета Российской Федерации за 2012 г. выявлено 1026 коррупционных деяний.
Однако «коррупция продолжает оставаться одной из угроз безопасности общества и устойчивого развития общества». Этими словами Вячеслав Лебедев открыл научно-практическую конференцию «Актуальные вопросы квалификации преступлений коррупционной направленности», состоявшуюся 29 марта 2013 г. в Верховном Суде РФ. Более 100 судей и 100 представителей юридической науки обсуждали в Верховном Суде проект Постановления Пленума ВС «О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях».
Таким образом, проблема борьбы с коррупционными преступлениями остается одним из главных направлений государственной политики. На сегодняшний день в России принят Закон «О противодействии коррупции», Национальный план и Национальная стратегия, внесены изменения во многие нормативно-правовые акты. 2 апреля 2013 г. Президент России Владимир Путин подписал Указы «О мерах по реализации отдельных положений Федерального закона «О противодействии коррупции» и «О мерах по реализации отдельных положений Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам».
В частности, указами утверждается форма справки о расходах чиновников при приобретении недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг лица и об источниках получения средств, за счет которых совершаются эти сделки. Также документы определяют механизм представления сведений о доходах, расходах, имуществе и обязательствах имущественного характера заместителями председателя, членами Совета директоров и служащими Центробанка, руководителями и работниками Пенсионного фонда, Фонда социального страхования, Федерального фонда обязательного медицинского страхования, государственных корпораций, а также их супругами и несовершеннолетними детьми.
Тем самым в России создана мощная нормативно-правовая база по противодействию коррупции. Данная мера привела к следующим результатам. Международная неправительственная организация Transparency International опубликовала рейтинг 176 стран мира, наверху которого оказались наименее коррумпированные, по ее версии, игроки, а внизу — те, что испытывают наибольшие проблемы с коррупцией. При этом ряд ведущих мировых экономик, в том числе США, Канада, Бразилия, Германия, Франция, на несколько пунктов улучшили свои показатели в ежегодном «Индексе восприятия коррупции». Россия также поднялась на 10 пунктов, но осталась самым коррумпированным членом «Большой двадцатки», заняв 133-е место. Она разделила его с Коморами, Гайаной, Гондурасом, Ираном и Казахстаном.
Однако данные судебной статистики и статистики правоохранительных органов России разнятся в разы. Так, обращает на себя внимание тот факт, что цифры о десятках тысяч раскрытых коррупционных преступлений несопоставимы с данными судебной статистики. За последние четыре года количество лиц, осужденных в целом за коррупционные преступления, неизменно сокращается. В 2009 г. их было 10 700, в 2010 г. — 10 тыс., в 2011 г. — 7,5 тыс., а в 2012 г. — 5,5 тыс. Аналогичным образом сокращалось и число осужденных: за получение взятки с 1800 человек в 2009 г. до 1300 в 2012 г., а за дачу взятки — с 3600 до 2000 осужденных соответственно.
Приведем некоторые данные по состоянию коррупции в России за 2012 г. Согласно данным статистики, в 2012 г. зарегистрировано 49 513 преступлений коррупционной направленности, что на 22,5% больше, чем в 2011 г., — 40 407. Однако к уголовной ответственности привлечено всего 13 565 лиц, совершивших преступления.
В 2012 г. доля материального ущерба от коррупционных преступлений составила 7,8% (20,8 млрд. руб.) от суммы ущерба, причиненного всеми видами преступлений по Российской Федерации в целом. Наложен арест на имущество, добровольно погашено, изъято имущества, денег на сумму более 11,2 млрд. руб.
За отчетный период сотрудниками правоохранительной системы установлено 6576 (6947) фактов получения взятки (ст. 290 УК РФ), совершенных 1687 (2169) лицами. Зарегистрировано 3182 (4005) факта дачи взятки (ст. 291 УК РФ), выявлено 2671 (3545) лицо, совершившее такие деяния. Кроме того, в 2012 г. поставлено на учет 399 фактов посредничества во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ), выявлено 151 лицо, их совершившее. По данным МВД России, средний размер взятки составил 78,2 тыс. руб., а при посредничестве во взяточничестве — 536 тыс. руб.
За прошедший год общее число направленных в суд уголовных дел коррупционной направленности сократилось на 8,7% и составило 9811 (в 2011 г. — 10 691). Количество обвиняемых по направленным в суд делам уменьшилось на 10% (в 2012 г. — 10 927, в 2011 г. — 12 011). Так, в суд направлено 6748 уголовных дел о преступлениях коррупционной направленности, или 92,2% от числа оконченных (в 2011 г. — 3368, или 93,7%), в том числе 36 уголовных дел в отношении организованных групп (в 2011 г. — 53) и 5 в отношении преступных сообществ, совершивших коррупционные преступления (в 2011 г. — 2). Количество коррупционных преступлений по направленным в суд уголовным делам, совершенных должностными лицами, составляет 21 263 (в 2011 г. — 14 762).
Преобладающими сферами деятельности, в которых совершались указанные преступления, являются:
— правоохранительная (правоприменительная) — 26% (2011 г. — 34,1%);
— здравоохранение и социальное обеспечение — 17,8% (2011 г. — 13,7%);
— образование и наука — 15% (2011 г. — 13,4%);
— финансовая деятельность — 6,2% (2011 г. — 8,4%).
Незначительно изменились и виды наказаний, назначаемых коррупционерам. Основными видами наказания, назначаемого осужденным за совершение коррупционных преступлений, по-прежнему являются лишение свободы и штраф. К штрафу в виде основного вида наказания приговорен 51% осужденных, к реальному лишению свободы — 11%, к условному лишению свободы — 36%. Однако в 2012 г., по сравнению с данными предыдущего периода, претерпела изменение практика назначения наказания в виде условного лишения свободы и штрафа. Представленные прокурорами сведения позволяют говорить о безусловном увеличении количества осужденных к штрафу, что связано с известными изменениями уголовного закона и появлением в санкциях ст. 204, 290 и 291 УК РФ основного наказания в виде штрафов, кратных сумме коммерческого подкупа, или взятки. В 2012 г. в качестве дополнительного наказания чаще всего назначалось лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (19% осужденных), а также штраф (9% осужденных). В отдельных случаях осужденные также лишались специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград. По результатам рассмотрения уголовных дел о преступлениях коррупционной направленности судами в 2012 г. в соответствии со ст. 104.1 УК РФ были приняты решения о конфискации имущества в отношении 271 осужденного, что существенно превышает аналогичные показатели в 2011 г. (в отношении 112 осужденных).
Доля оправдательных приговоров также остается практически неизменной. В 2012 г. постановлено 206 (201) оправдательных приговоров в отношении 253 лиц (в 2011 г. — в отношении 268 лиц). По реабилитирующим основаниям полностью прекращено уголовное преследование 13 подсудимых (в 2011 г. — 6).
В чем же кроется причина таких различий?
Так, по мнению председателя правления Межрегиональной общественной организации «Комитет по борьбе с коррупцией» Анатолия Голубева: «Сегодня практически все органы государственной власти демонстрируют активную антикоррупционную деятельность. В отдельных случаях удалось добиться сокращения уровня коррупции. Тем не менее пока нельзя говорить не только о победе над ней, но и о заметном ее снижении. В масштабах страны усилия власти пока что не привели к существенному результату, а в подавляющем большинстве случаев эксперты даже констатируют рост коррупции. Основной причиной отсутствия сокращения глобальной коррупционной угрозы является не столько пассивность власти или допущенные ею ошибки при разработке и реализации антикоррупционной политики, сколько острый недостаток активной и осознанной поддержки такой политики со стороны общества и бизнеса. Чаще всего подобная ситуация наблюдается в регионах с невысоким уровнем благосостояния и образования у основной части населения, а также там, где достаточно высокое отчуждение власти от общества. Было бы ошибкой утверждать, что для сокращения коррупции в таких регионах власть не прилагает усилий. Однако такие усилия нередко реализуются в формах, недостаточно учитывающих особенности жизни соответствующих обществ, и потому отвергаемых большинством их членов, в особенности если эти усилия содержат элементы принуждения и ассоциируются с политикой (неважно, действительной или воображаемой)».
По нашему мнению, такая разница возникает также по причине статуса лиц, привлекаемых к ответственности. Органами внутренних дел к уголовной ответственности за совершение преступлений коррупционной направленности привлекаются должностные лица, служебный ранг которых не является высоким. Как правило, уголовные дела возбуждаются и расследуются в отношении руководителей и сотрудников, работающих в сфере образования, здравоохранения, инспекторов различных контрольных и регистрационных органов, руководителей коммерческих организаций, глав муниципальных образований, сельских поселений и т.д.
Зачастую факты проявления коррупции остаются не зафиксированными либо дело не доходит до суда в связи с отсутствием состава преступления. Проведенный анализ актов прокурорского реагирования на факты незаконного и необоснованного прекращения уголовных дел коррупционной направленности показал, что в большинстве случаев основаниями для отмены таких решений являются неполнота проведенного расследования, ненадлежащее исследование подлежащих доказыванию обстоятельств и невозможность в связи с этим сделать обоснованный вывод о наличии либо отсутствии в деянии события или состава преступления.
В 2012 г. прокурорами отменено 815 (677) незаконных постановлений о приостановлении предварительного следствия по уголовным делам коррупционной направленности. Основанием для вынесения таких решений в большинстве случаев послужила преждевременность вынесения постановления, без выполнения всех следственных действий, проведение которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого. Увеличение в прошедшем году числа вынесенных прокурорами постановлений об отмене принятых следствием решений явилось следствием низкого качества расследования.
Таким образом, при анализе результатов борьбы с коррупцией в современной России прослеживается статистическое уменьшение роста коррупционной преступности. В рейтинге коррумпированных стран Россия поднялась на 10 мест, тем не менее среди стран «Большой двадцатки» остается самой коррумпированной.
В связи с этим мы считаем, что принятые меры противодействия коррупции сегодня не дают желаемых результатов, и предлагаем «признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».
Также предлагаем в п. 2 ч. 1 ст. 13.1 «Увольнение (освобождение от должности) лиц, замещающих государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, муниципальные должности, в связи с утратой доверия» ФЗ «О противодействии коррупции» внести изменения и изложить в следующей редакции: «Непредставление лицом сведений о своих доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, а также о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера своих супруги (супруга) и несовершеннолетних детей либо представление заведомо недостоверных или неполных сведений». То есть государственные и муниципальные служащие в случае непредставления деклараций о расходах должны быть уволены в связи с утратой доверия в обязательном порядке.
Также хотелось бы отметить, что помимо основных наказаний для коррупционеров (штрафы, ответственность за превышение расходов и т.д.) необходимо применять лишение права заниматься определенной деятельностью пожизненно. Меры по борьбе с коррупцией не будут эффективными до тех пор, пока они будут применяться лишь выборочно, а не поголовно.
Заключение
В юридической литературе к коррупционным проявлениям в деятельности государственных служащих, которые по своему сущностному содержанию носят характер коррупционного правонарушения, но не легитимированы в качестве таковых, отнесены:
— использование государственным служащим своих служебных полномочий при решении разнообразных вопросов, связанных с удовлетворением материальных потребностей служащего либо его родственников;
— предоставление не предусмотренных законом преимуществ (протекционизм, семейственность) при поступлении на государственную службу и продвижении по государственной службе;
— неправомерное предпочтение физическим лицам, индивидуальным предпринимателям, юридическим лицам в предоставлении публичных услуг, а также в оказании содействия в осуществлении предпринимательской деятельности;
— использование в личных или групповых интересах информации, полученной при выполнении служебных обязанностей, если такая информация не подлежит официальному распространению;
— требование от физических и юридических лиц информации, предоставление которой этими лицами не предусмотрено законом;
— нарушение установленного законом порядка рассмотрения обращений физических и юридических лиц;
— дарение подарков и оказание неслужебных услуг вышестоящим должностным лицам, за исключением символических знаков внимания и протокольных мероприятий.
Перечисленные и иные подобные формы коррупции по действующему законодательству не могут быть квалифицированы в качестве коррупционных правонарушений. Однако не вызывает сомнения, что их совершение наносит вред интересам государственной и муниципальной службы, поскольку ставит под сомнение ее публичный характер, что объективно требует введения мер юридической ответственности.
Современное российское уголовное законодательство содержит весьма внушительный перечень норм об ответственности за собственно коррупционные и непосредственно связанные с ними преступления. Если допустить, что законодатель России достаточно точно «предугадал» коррупционную природу всех преступлений, совершение которых в принципе может быть связано с эксплуатацией служебного статуса в личных интересах, то число видов коррупционных преступлений достигнет нескольких десятков. А по заявлению первого заместителя Генерального прокурора РФ А. Буксмана около 52 составов преступлений, предусмотренных УК РФ (в первую очередь взятка, мошенничество), в той или иной степени могут быть связаны с понятием коррупции.
В то же время нельзя не заметить, что российский законодатель вряд ли целенаправленно стремится криминализировать все известные формы общественно опасного коррупционного поведения. Многие его решения в этой сфере выглядят бессистемно. Так, например, до настоящего времени отсутствует в УК РФ прямой состав за преступления, совершаемые в сфере закупок для государственных и муниципальных нужд. Нет антикоррупционной законодательной составляющей в кризисной ситуации, когда из информации в реальность превращаются сведения о «лопнувших банках», случаях вывоза активов за рубеж. При этом по данным исследования Международного центра Transparency International в 2008 г. в России был зафиксирован самый высокий уровень коррумпированности в государственном секторе за последние восемь лет. Такой вывод исследователи сделали, основываясь на ежегодном анализе индекса восприятия коррупции в 180 странах.
В зависимости от характера той или иной социальной задачи могут предлагаться различные классификации коррупционных преступлений. Однако все они должны обладать непременными признаками коррупционного преступления:
1) использование служебного положения в личных целях;
2) корыстный характер деяния;
3) участие в преступлении иных заинтересованных физических или юридических лиц;
4) наличие в действиях сторон подкупа;
5) получение или передача предмета подкупа.
Анализируя основные виды и механизмы коррупции с точки зрения правовых институтов, необходимо хотя бы вкратце обозначить данное явление с макроэкономической точки зрения.
На сегодня выделяют два вида коррупции: широкомасштабную (основную) и мелкомасштабную (розничную). Первый вид коррупции процветает в международных экономических отношениях и обычно вовлекает в свой оборот помимо бюрократов еще и политиков.
Розничная коррупция имеет менее значимые экономические потоки, но обладает свойством все проникновения, всеобъемлемости. Агентами коррупционных отношений в данном случае могут выступать как предприниматели (взятки за получение лицензий), так и частные лица.
Помимо вышеупомянутого вида коррупции, различают политическую и бюрократическую коррупцию. Зачастую их трудно разделить, поскольку эти два вида имеют тенденцию к сращиванию через сговор (collusion).
Коррупция в обществе может проявляться редко, а может носить массовый характер. В этом случае мы говорим о единичной или систематической коррупции. Если коррупция выражается в том или ином обществе лишь несколькими отдельными фактами, то ее легко выявить и пресечь. В таком обществе некоррупционное поведение является нормой, а государственные и частные институты стимулируют развитие честных и открытых отношений. Систематическая коррупция существует в том случае, когда взяточничество в любых масштабах является привычным делом и представляет собой вид трансакций для получения агентом экономических отношений определенных благ и возможности доступа к этим благам. Так, только за 2008 год за взяточничество было осуждено 8625 человек: 1600 сотрудников правоохранительных органов, 996 человек работников органов местного самоуправления, 62 депутата, 8 прокуроров, 66 следователей, 3 судьи, 23 работника судебной системы, 248 глав муниципальных образований. Систематическая коррупция порождает так называемые «коррупционные ловушки», которые функционируют как на микро-, так и на макроуровне.
В заключение следует отметить, что коррупция, по мнению автора, представляет собой негативное социальное явление, принимающее в современных условиях масштабы, угрожающие национальной безопасности государств, связанное с существованием в государственных, негосударственных и коммерческих структурах слоя лиц, наделенных определенными полномочиями, которые получают от заинтересованных лиц или организаций непредусмотренные законодательством материальные блага и преимущества за деяния, которые могут быть выполнены с использованием их официального статуса и соответствующих возможностей, а также подкуп таких лиц путем предоставления им физическими и юридическими лицами указанных благ и преимуществ.
Список литературы
1. Адоевская О.,О проблеме унификации международных, зарубежных и национальных норм о борьбе с коррупцией // «Уголовное право», 2013, N 3
2. Астанин В.В., Противодействие коррупции: перспективные подходы к предупреждению и возмещению ущерба // «Административное и муниципальное право», 2013, N 7
3. Баранов В.М., Право против коррупции // «Журнал российского права», 2013, N 7
4. Бондырев В.Е., Разработка и принятие профилактических мер в борьбе с коррупцией // «Государственная власть и местное самоуправление», 2013, N 5
5. Братановский С.Н., Зеленов М.Ф., Административно-правовые аспекты контроля за склонением государственных и муниципальных служащих к совершению коррупционных правонарушений // «Государственная власть и местное самоуправление», 2012, N 4
6. Вешкурцева З., Борьба с коррупцией. Новые нормы в законодательстве // «Административное право», 2013, N 1
7. Власенко Н.А., Грачева С.А., Рафалюк Е.Е., Теоретический анализ правовых средств и правовых моделей противодействия коррупции // «Журнал российского права», 2012, N 11
8. Гончаренко Г.С., Предпосылки коррупции и коррупционной преступности // «Российская юстиция», 2013, N 9
9. Грищенко А.Н., Перспективы института лоббизма как инструмента борьбы с коррупцией на примере инвестиционно-строительной сферы «Российский следователь», 2013, N 1
10. Ильяков А.Д., Административно-правовое исследование понятия «коррупция»// «Административное и муниципальное право», 2013, N 4
11. Капович Д.Н., Уголовно-правовое и уголовно-процессуальное обеспечение противодействия коррупции: международные стандарты и российское законодательство // «Международное уголовное право и международная юстиция», 2012, N 1
12. Ким Е.П., Быков А.В., Конфликт интересов на службе как основа коррупционного преступления криминологический аспект // «Российский следователь», 2013, N 10
13. Краснова К.А., Организационные основы противодействия коррупции в Российской Федерации в условиях второго десятилетия XXI в. // «Российский следователь», 2013, N 6
14. Куракин А.В., Международно-правовые источники административного права в сфере противодействия коррупции в системе государственной службы Российской Федерации // «Административное и муниципальное право», 2013, N 3
15. Магомедов Н.Н., Понятие коррупции в России // «Российский следователь», 2013, N 3
16. Мазурин С.Ф., Влияние коррупции на национальную безопасность государства // «Государственная власть и местное самоуправление», 2013, N 6
17. Овчинников О.А., Тришкин С.В., Правовые и социальные аспекты, оказывающие влияние на коррупционную ситуацию в России, // «Административное право и процесс», 2012, N 5
18. Петросян О.Ш., Отдельные вопросы механизма противодействия коррупции и обеспечения собственной безопасности в полиции США // «Международное публичное и частное право», 2013, N 3
19. Просандеева Н.В., Противодействие коррупции: социально-философский аспект // «Российская юстиция», 2013, N 8
20. Прохорова М.Л., Минин Д.А., Трансформация правового регулирования противодействия коррупции в период 2000 — 2012 годов // «Российский следователь», 2013, N 12
21. Соловьев А.А., Понкин И.В., Понкина А.И., Участие Союзного Совета Швейцарии в противодействии коррупции в спорте и борьбе с договорными матчами // «Спорт: экономика, право, управление», 2013, N 2
22. Фалилеев В.А., Правовое просвещение как средство предупреждения коррупции в регионе // «Государственная власть и местное самоуправление», 2012, N 10
23. Хабриева Т.Я., Коррупция и право: доктринальные подходы к постановке проблемы «Журнал российского права», 2012, N 6
24. Хабриева Т.Я., Научно-правовые проблемы противодействия коррупции// «Журнал российского права», 2012, N 7
25. Цирин А.М., Дымберова Э.Д., Шиндяпина Е.Д. , Финансовые механизмы против коррупции: международные стандарты и национальные решения // «Журнал российского права», 2013, N 9
26. Шутова В.Н., Некоторые аспекты коррупции в региональном природопользовании // «Российский следователь», 2013, N 16
Страница: 1 2