ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА
ГЛАВА 2. ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
2.1. Историография в первой половине XX века
2.2. Историография во второй половине XX века
ГЛАВА 3. ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА В ПОСТСОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
В современной мировой политической науке существует множество определений такого явления, как партия. Это связано с тем, что, как известно, дать определение какому-либо понятию – значит раскрыть его существенные признаки. Соответственно, одни исследователи брали за основу одни конституирующие признаки (определяющие сущность) этого института, показавшиеся им главными, другие пытались синтезировать определение, объединяющие все партийные характеристики. Так появились узкое и широкое толкование этого термина.
Периодизация историографии истории политических партий России. В историографии предмета выделяются три основных периода: дооктябрьский; советский (с возможными подэтапами: 1920-е годы; 1930– 1950-е; 1960–1980-е годы); современный с выделением двух подэтапов: переходного (конец 1980-х – начало 1990-х) и новейшего или постсоветского (с середины 1990-х – по настоящее время).
Цель курсовой работы- разобраться в историографии революционных партий и движений 19- начала 20 веков.
Объект исследования – историография революционных партий и движений.
Предмет исследования – революционные партии и движения 19- начала 20 века.
Чтобы достичь цель курсовой работы, необходимо решить ряд следующих задач:
1. Проанализировать дореволюционную историографию революционных партий и движений XIX-начала XX века.
2. Рассмотреть историография в первой половине XX века
3. Рассмотреть историография во второй половине XX века
4. Проанализировать историографию революционных партий и движений XIX-начала XX века в постсоветское время.
Исходя из задач, мы видим, что для полноценного анализа историографии период 19- начала 20 века был разбит на 3 периода: дореволюционный, в советское время и в постсоветское время.
Так, перейдем к подробному вопросу рассмотрения историография революционных партий и движений XIX-начала XX века.
Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.
ГЛАВА 1. ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА
Декабристкое движение.
Официальная правительственная концепция толковала восстание декабристов как случайное явление, а самих декабристов — как скопище цареубийц, которые восприняли революционные идеи в Западной Европе, но потерпели неудачу в попытке привить их на русской почве.
Ярким приверженцем этой концепции был барон М. Корф — «Историческое описание 14-го декабря [1825 гг.] и предшествовавших ему событий», «Четырнадцатое декабря 1825 г.», «Восшествие на престол императора Николая I». Он писал: «Горсть безумцев, чуждых святой Руси, без корней в прошлом и перспектив в будущем». Проекты преобразований декабристов им замалчивались.
Другой представитель дворянской историографии, правда, более позднего периода, — Н. К. Шильдер считал политику Александра I и его лично виновником восстания декабристов. Шильдер показал, что декабристы предвосхитили реформационные планы Александра II на 30 лет. Он подчеркнул благородную мотивацию их поступков, сочувствуя либеральной части восставших.
Первыми несогласными с официальной концепцией историками выступили сами декабристы. Особенно здесь проявил себя М. Лунин, чьи знаменитые «Письма из Сибири» были известны передовой общественности. Мемуары о событиях оставили Якушкин, Бестужев и целый ряд других.
Оформление революционной концепции принадлежит А. И. Герцену (1812—1870). Он осветил широкий круг вопросов истории декабризма — его истоки, развитие, деятельность тайных обществ, их программные установки, восстание 14 декабря, причины поражения, дает характеристику наиболее выдающимся деятелям декабризма, оценивает уроки и значение восстания и движения в целом. Герцен видел корни движения декабристов в условиях русской действительности и указал на важнейшие причины выступления декабристов. Вместе с тем Герцен подчеркнул слабость декабристского движения — «декабристам на Исаакиевской площади не хватало народа». А. И. Герцен считал возможной победу декабристов: «Кто первый овладеет местом, тому и повинуется безмолвная машина с тою же силою и с тем же верноподданическим усердием». Он указал также на серьезное значение восстания для России: «Фаланга героев, которая сознательно вышла на смерть, чтобы разбудить новое поколение», «с высоты своей виселицы они разбудили новое поколение». Но Герцен идеализировал декабристов, описывал их как рыцарей без страха и упрека, приписывал им социалистические взгляды.
Либеральная концепция декабристского движения представлена трудами А. Н. Пыпина, М. В. Довнар-Запольского и др. Нельзя не отмстить работу А. Н. Пыпина «Общественное движение в России при Александре I» (1870—1871), в которой автор обобщил весь многочисленный материал, накопленный за этот период, провёл подробный анализ источников.
Крупнейшим по значению трудом дореволюционной историографии о декабристах является книга В. И. Семевского «Политические и общественные идеи декабристов» (1909). В концепции Семевского имеются многие черты либеральной трактовки: планы декабристов он преемственно связывает с преобразовательными планами Александра I, Сперанского и других правительственных деятелей, не усматривая между ними никакой принципиальной разницы.
Эта концепция выхолащивала революционное содержание движения, рассматривала декабристов как реформаторов, которые пошли на вооруженное выступление не по плану, а в качестве взрыва отчаяния. Впервые такого рода оценку декабристского движения дал декабрист, член Союза Благоденствия Николай Тургенев (1826), который во время восстания был за границей, вернуться отказался, но пытался оправдать действия декабристов перед российскими властями.
Семевский, близкий к народникам и имевший возможность после революции 1905—1907 гг. свободнее высказывать свои мысли, давал высокую оценку Пестелю, но в целом все же придерживался либеральной концепции — трактовал движение декабристов как движение интеллигенции.
Изучение российского либерализма в начале ХХ в.
Среди значительного массива работ, написанных в начале ХХ в. и посвященных российскому либерализму, выделяются произведения самих либералов, большинство из которых были непосредственными участниками описываемых событий (И.Петрункевич, П.Н. Милюков, М.М. Винавер, В.Д. Набоков, А.С. Изгоев, Н.А. Гредескул, П.Б. Струве и др.). Их работы являются одновременно и историографическим фактом, и источником. Они несли интересную фактическую информацию, но, в то же время, содержали оценки и характеристики, выходившие на уровень концептуальных обобщений.
В основе консервативного взгляда на либерализм лежит системообразующая идея о том, что либерализм как порождение западной цивилизации несвойствен историческим реалиям России, идущей своим путем.
При таком подходе либералы являются едва ли не главными виновниками российской драмы начала XX в. Данные теоретические установки определили как «обличительную», «обвинительную» направленность, так и тематику работ о либералах. Авторы консервативного направления никогда не считали нужным серьезно анализировать систему взглядов и ценностей российских либералов, идеологию их политических партий.
Определенное внимание освещению деятельности кадетов в тот период уделяли неонароднические публицисты (С.И. Бондарев, Л.М. Брамсон, Т.В. Локоть, И.И. Субботин и др.).
Критические характеристики деятельности либеральных партий, в частности кадетов, были свойственны работам социал-демократических (меньшевиков) авторов, хотя уровень критики, содержащийся меньшевистской литературе, был различным. Меньшевики (Г.В. Плеханов, Ю.О. Мартов, А.С. Мартынов, А.Н. Потресов и утверждали, что либеральная буржуазия являлась активной оппозиционной силой в борьбе с самодержавием. Более того, партию кадетов авторы-меньшевики однозначно считали демократической.
Интерес к ПСР возник фактически с момента выхода заявления о создании этой организации.
Объединение зарубежных групп и народнических структур внутри страны в партию эсеров привлекло внимание, прежде всего, политиков. Профессиональная историческая наука вопрос о появлении и генезисе партии эсеров обошла стороной.
Консерваторы считали, что причиной возникновения партии эсеров является тлетворное влияние «заумных» учений Запада, нашедших благодатную почву среди интеллигенции. Для большинства консерваторов понятия «революционер», «уличный агитатор», «террорист» и «еврей» были почти синонимами.
Социальную базу ПСР, по мнению консерваторов, составляла еврейская и русская интеллигенция.
Характеризуя работы представителей либерального лагеря, нельзя не отметить, что они создавались в период активной идейной и практической борьбы между либералами и эсерами. Поэтому в публикациях либералов невозможно было избежать политической заостренности, повышенной эмоциональной окрашенности оценок и выводов.
Либералы совершенно иначе, чем консерваторы, оценивали причины появления и место партии эсеров в политической жизни России. Ее возникновение они связывали с искренним стремлением демократической интеллигенции служить своему народу. Однако пути этого «служения» характеризовались как утопичные, оторванные от реалий социально- экономической жизни России.
Эсеровские публицисты апологетизировали концепцию и тактику своей партии. Ее возникновение связывалось ими с постоянным конфликтом между властью и народом. Эсеры считали, что их партия не образовалась, а объединилась. Свое место в политической жизни страны эсеры определяли между марксистами и либералами.
Работы лидеров социал-демократии обоих течений представляли собой, прежде всего, политические документы. Авторы преследовали вполне очевидную цель: накануне очередных парламентских выборов показать избирателям программные цели, социальную базу, характерные черты, присущие той или иной политической партии, призвать их голосовать за себя. В этих случаях не обходилось без известного огрубления характеристик и оценок. Введенная в оборот в дооктябрьский период истории России мартовская и ленинская терминология широко использовалась не только в партийной, но и в научной литературе советского времени.
Дооктябрьская историография российской социал-демократии. По двум вопросам – о месте социал-демократии в революционном движении конца XIX – начала ХХ вв., о роли марксизма в ее идеологическом самоопределении, меньшевистские и большевистские авторы в целом были единодушны. Однако проблема самой партии, характера реализации ею программных установок, тактической линии, структуры организационного построения и содержания главных фракций вызывала неоднократные партийные дискуссии и освещалась по-разному на тех или иных этапах ее функционирования.
Первоначально, на рубеже XIX–ХХ вв., складывалась единая социал-демократическая традиция изучения данной проблематики: для нее было характерно рассмотрение возникновения РСДРП –
а) как формирование интеллигентской радикальной оппозиции самодержавному режиму;
б) как создание с последующим расширением сети радикально-просветительских, в первую очередь рабочих, кружков;
в) как развитие конспиративной партии, при большой роли профессиональных революционеров, рекрутируемых из интеллигенции, для значительной части которой достижение общедемократической цели борьбы (свержение самодержавия) было актуальнее, чем решение принципиально социал-демократических политических задач (развитие самосознания рабочих и оформление их в организованную общественную силу).
Второй съезд РСДРП и последовавший вскоре раскол партии, в известном смысле, прервали складывавшуюся традицию.
Авторы-меньшевики пытались доказать несостоятельность ленинской характеристики большинства как революционного, а меньшинства как оппортунистического направлений в российской социал-демократии.
Меньшевики уже в дооктябрьский период тоже вели «летопись» партийной жизни.
В.И. Ленин также стал своеобразным «летописцем» меньшевизма, фиксируя в своей публицистике каждый сколько-нибудь значительный шаг этого течения, каждое выступление его лидеров. Произведения В.И. Ленина – бесценный, но и крайне необъективный источник по истории меньшевизма.
Для В.И. Ленина меньшевизм был формой мелкобуржуазной идеологии, оппортунистическим течением в рабочем движении, постепенно эволюционировавшим в сторону откровенно буржуазной рабочей партии.
Консерваторы в дооктябрьской историографии.
До 1917 г. специальные работы о правых партиях были единичны, причем авторами были в основном либо радикалы (меньшевики, представители трудовой народно-социалистической партии), либо либералы, что накладывало отпечаток на тональность и выводы авторов. В досоветский период главная роль в зарождении историографической традиции освещения русского консерватизма принадлежала самим консерваторам (идеология, национальное самосознание русского народа и др.).
В начале XX в. либералы и революционеры стали называть словом «черносотенцы» представителей правомонархического движения.
Типичными синонимами слову «черносотенец» стали такие понятия, как «реакционер», «антисемит», «погромщик», «человеконенавистник» или даже «русский фашист».
Освещение анархизма в дореволюционный период. Первые серьезные труды по истории анархизма были созданы самими последователи этого общественно-политического движения.
В дооктябрьский период издается большое количество анархистской литературы. В 1906–1907 гг. были напечатаны первые переводы на русский язык работ лидеров движения М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина.
К ним присоединились анархисты, пропагандировавшие различные идеологические направления в этом движении.
Первые работы раскрывают теоретические основы анархизма в целом и его отдельных направлений. Данные издания не содержали серьезного и объективного анализа идеологии, стратегии и тактики движения, вопросов его организационного строительства.
На первом этапе историографии появляются труды главных оппонентов анархизма, стоявших на либеральных и социал-демократических позициях. В них основные идеи анархизма подвергаются критическому анализу.
Революционный терроризм в историографии Российской империи.
Первым профессиональным исследователем истории революционного терроризма в России начала XX в. стал В.Л. Бурцев. При сравнении эсеров с народовольцами он отдавал безусловное предпочтение последним.
Терроризм в исполнении эсеровской Боевой организации являлся лишь «орудием агитации, мести, протеста, но он не был террором в прямом смысле этого слова …».
Последовательным адептом террористической тактики в ретроспективной интерпретации революционного движения в России выступал Ю.Л. Юделевский.
По представлениям В.М. Чернова, терроризм был эффективен лишь при взаимодействии с другими формами борьбы. Терроризм рассматривался им, прежде всего, как средство самообороны общества от произвола властей.
Другая функция революционного теракта, согласно В.М. Чернову, заключалась в оказании агитационного воздействия на массы. Резонанс от совершения теракта был на порядок выше, чем от длительной словесной агитации.
Наиболее последовательным противником терроризма среди видных мыслителей социал-демократического лагеря зарекомендовал себя Ю.О. Мартов.
В.И. Ленин характеризовал террористическую тактику эсеров как «революционный авантюризм». Лояльное отношение к террористам демонстрировали даже либералы.
ГЛАВА 2. ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
2.1. Историография в первой половине XX века
Движение декабристов.
Под влиянием событий первой русской революции обратился к теме движения декабристов и А. Е. Пресняков (1870—1929). По его словам, движение декабристов «было колыбелью целого ряда позднее резче дифференцированных в жизни и общественном сознании, легко разошедшихся течений». Размышляя о причинах неспособности декабристов реализовать план действий и совершить государственный переворот, А. Е. Пресняков доказывал, что это движение было чуждо «подъему народной и солдатской массы». В среде декабристов было много революционной романтики и декламации «без подлинной решимости». Их революционность Пресняков считал «весьма относительной». Аграрные проекты декабристов он оценивал как «преждевременные» и «бесплодные» для того времени. А Николаю I, несмотря на всю шаткость его положения, помогла «более чем слабая подготовка восстания». На стороне власти оказался выигрыш во времени и дезорганизация революционного центра.
Результаты исследования привели Преснякова к выводу о предрешенности итога восстания. Значение восстания историк увидел в том, что оно вскрыло «трещины» в самодержавно-крепостническом строе, а в день 14 декабря 1825 г. самодержавие впервые встретилось «с отрицанием своих притязаний на произвольное распоряжение Россией как вотчиной». Пресняков определил национальные основы движения декабристов, указав, что оно выросло на «русской почве», а не на «наносной» с Запада.
С конца XIX века в России появляется марксистская концепция движения. В 1900 году на вечере памяти декабристов, в год 75-летия восстания, Г. В. Плеханов произнес речь «14 декабря 1825 года», в которой поправил Герцена: декабристы — буржуазные революционеры, а не социалисты. Г. В. Плеханов говорил о предрешенности поражения восстания, опираясь на мнение некоторых декабристов.
Ленин в целой серии статей проследил социальный состав движения и на этой базе создал свою концепцию освободительного движения. Как известно, В. И. Ленин подразделял освободительное движение в России (до 1917 г.) на три этапа: дворянский, разночинский и пролетарский. В основу такой периодизации им был положен сословно-классовый критерий. По его мнению, преобладание на том или ином этапе определенного класса (или сословия) «налагало свою печать на движение», т.е. определяло его особенности — организационно-тактические принципы, характер программных требований. 1825—1861 гг. — период дворян-66 ской революционности. Ленин считал, что декабристы положили начало борьбе против самодержавия. Ленин, как и Герцен, подчеркивал, что «страшно далеки они от народа».
В 1925 году с помпой было отмечено 100-летие восстания. Был издан 11-томный сборник документов «Восстание декабристов» (под руководством М. Н. Покровского). М. Н. Покровский считал декабристов борцами против душащего торговый капитал крепостничества.
Бесспорным лидером уже с 1920-х годов была М. В. Нечкина. Естественно, труды М. В. Нечкиной отличались марксистским подходом к освещению истории декабризма. Она наметила проблемы, которые стали предметом исследовательского внимания всех советских декабристоведов: декабристы и массовое революционное движение, формирование их идеологии, изучение процессов развития декабристских обществ, ход восстания 14 декабря, отношение к восставшим различных социальных слоев.
В работах конца 20-х начала 30-х годов. М. В. Нсчкина вывела принципиальную идею революционного единства всего движения декабристов. В послевоенный период проблематика исследований М. В. Нечкиной расширяется. Декабристы рассматриваются не только как революционная организация, но и как явление идеологии, общественное течение, «окрасившее атмосферу социальной и культурной жизни своего времени».
Вскоре после завершения II съезда РСДРП (1903 г.) закладываются основы социал-демократической историографии. Первыми историками РСДРП стали те, кто стоял у ее истоков: Г.В.Плеханов, П.Б.Аксельрод, В.И.Ленин, Ю.О.Мартов, ЛД.Троцкий, В.А.Акимов (Махновец), АН.Потресов19. Как и партия, литература, по ее истории сразу же разделилась на большевистскую20 и меньшевистскую21. Главными сюжетами, в которых отразились основные моменты междоусобной полемики, стали итоги II съезда, два ленинских произведения – “Что делать?” и “Шаг вперед, два шага назад”, история формирования других российских партий – конкурентов социал-демократов.
Уже в первых работах Плеханова, Аксельрода, Мартова, Троцкого и других просматриваются проблемы, которые впоследствии становятся узловыми для меньшевистской литературы; с наибольшей четкостью они были изложены в пятитомнике “Общественное движение в России в начале XX века”.
Кризис промышленности 1900 — 1903 гг., безысходное положение российской деревни, деградация центральной власти — все это привело к резкому обострению социальной и политической обстановки в стране в начале XX в., а затем к революции 1905 — 1907 гг. [3, c. 234] Истории революции 1905—1907 гг. посвящена колоссальная по объему историческая литература — дооктябрьская и послеоктябрьская, отечественная и зарубежная, марксистская и немарксистская (буржуазная и мелкобуржуазная).
В развитии отечественной историографии революции 1905—1907 гг. прежде всего выделяются два основных этапа — дооктябрьский и советский.
Развивалась разработка таких проблем историографии революции, как рабочее движение этому посвящана работа Ивановой Н. А. «Вопросы стачечной борьбы пролетариата России в советской историографии», проблеме войне за землю посвящана работа Симоновой М. С. «Крестьянское движение 1905—1907 гг. в советской историографии». вооруженные восстания и военно-боевая работа большевистской партии рассмотрел Яковлев H. Н. в работе «Московское декабрьское вооруженное восстание 1905 г. в исторической литературе», вопрос о Советах рассмотрел Егоров В. Г.в работе «Генезис Советов рабочих депутатов 1905 года в исторической литературе.» и т. д.
В работах по истории крестьянского движения разрабатывались преимущественно две проблемы — складывания союза рабочего класса и крестьянства, а также руководства большевистскими организациями крестьянским движением. В небольшой статье (1946 г.) П. Н. Першин, основываясь на петициях, заявлениях, приговорах крестьян, поданных в I Думу, поставил вопрос о содержании и характере требований крестьянства в 1905—1907 гг., особо подчеркнув их буржуазно-демократический характер (требования всеобщего избирательного права, созыва Учредительного собрания, перехода земли в народную собственность и др.). [5, c. 163] Много внимания на революцию 1905-07гг уделил Ленин.
Выдающейся заслугой В. И. Ленина стало теоретическое обоснование идеи гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции и вывод о ее реализации на всем протяжении первой народной революнии в России. В ходе революции, как показал В. И. Ленин, произошло отделение мелкобуржуазной демократии от либерализма и сложился союз рабочего класса с крестьянством. Будучи по социально-экономическому содержанию крестьянской, буржуазной революцией, она проходила под руководством пролетариата, возглавляемого революционной марксистской партией.
Принципиальным отличием первой русской революции от предшествующих буржуазных революций Ленин считал новую комбинацию классовых сил — наличие на политической арене не двух, как прежде, а трех лагерей. Эти положения Ленин отстаивал в борьбе с либералами, претендовавшими на гегемонию в революции, с меньшевиками, догматизировавшими опыт западноевропейских революций, народниками, отрицавшими буржуазный характер революции 1905—1907 гг. В. И. Ленин четко ставил вопрос об исторической альтернативе: прусский или американский путь развития капитализма в сельском хозяйстве, демократическая республика или конституционная монархия в государственном устройстве, буржуазно-помещичья власть или революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства.
Критерием оценки каждого события и каждого классово-партийного действия было его соответствие той или иной альтернативной линии в революции. История событий 1905—1907 гг. в ленинских работах открывает картину эволюции трех политических лагерей, каждого из классов российского общества, выражающих их интересы политических партий и организаций.
Весной 1905 г. внимание Ленина поглощено аграрным вопросом («Пролетариат и крестьянство», «Аграрная программа либералов», «Маркс об американском «черном переделе»») и проблемой власти в демократической революции («Социал-демократия и временное революционное правительство», «Революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства»). Выяснение этих вопросов имело значение не только для определения стратегии и тактики партии, но и для установления особенностей происходящей революции, ее места в мировом революционном процессе.
Преимущественно в историко-партийном плане разрабатывались и проблемы революционного движения в армии и на флоте. В работах А. В. Федорова, С. Ф. Найды, Ю. И. Кораблева, А. Б. Мельникова и других рассматривались революционные выступления солдат и матросов в Москве, Кронштадте, Севастополе. Книги Б. А. Гаврилова, Р. И. Сидельского и В. Т. Грушина,Μ. Ф. Мишарина, Ф. И. Вечер-Щербовича и других были посвящены военной и военно-боевой работе большевиков.
Постепенно набирает силу рабочее движение, и уже в конце 90-х гг. большое распространение получают экономические стачки.
Рабочее движение.
Значительно больший, чем прежде, общественный резонанс приобрело рабочее движение. В 1900-1904 гг. было зарегистрировано около 1000 стачек.
В них приняло участие более 430 тыс. пролетариев. Забастовками были охвачены все крупные промышленные районы: Москва, Петербург, Донбасс, Баку, Урал. Изменился характер выступлений рабочих. Они выдвигали не только экономические требования (улучшение условий труда и быта), но и политические (ликвидация самодержавия, введение демократических свобод). Рабочие стали использовать новые формы борьбы: политические забастовки и демонстрации, всеобщие стачки.
Наиболее крупные события в рабочем движении начала XX в. — празднование 1 Мая в Харькове (1900), когда рабочие во время политической демонстрации впервые выдвинули лозунг «Долой самодержавие!»; первомайские демонстрации в Баку, Вильно и других городах; столкновение рабочих Обуховского завода в Петербурге с полицией и войсками 7 мая 1901 г., получившее название «Обуховская оборона». В ноябре 1902 г. экономическая забастовка в Ростове-на-Дону переросла в широкое политическое движение 30 тыс. рабочих.
Особое значение имела всеобщая стачка рабочих юга России в июле 1903 г. Бастовало около 225 тыс. рабочих Баку, Батуми, Одессы, Киева, Николаева, Керчи, Тифлиса и других городов. К ним присоединились торговые служащие, телефонисты, печатники. Экономические требования (повышение заработной платы, улучшение условий труда, сокращение продолжительности рабочего дня до 8 часов) сочетались с политическими: предоставление свободы стачек, собраний, слова и печати; ликвидация самодержавия и установление демократической республики. Лишь с помощью войск правительству удалось подавить эту стачку. [ 9, c. 354] Первым, кто попытался осмыслить историю II съезда РСДРП, был Аксельрод. Ветеран революционного движения, он не отличался ярким публицистическим даром, но был, однако, ведущим историком-теоретиком меньшевизма. В трех статьях, опубликованных на страницах “Искры”, он, в отличие от Ленина, исходил из того, что российская социал-демократия еще не успела стать организацией рабочих масс, и сформулировал задачу: сам рабочий класс должен выступить активным борцом с эксплуататорами; миссия же РСДРП, считал он, состоит в том, чтобы способствовать этому, и тогда она станет “действительно пролетарской партией”. Что же касается ленинских идей, то Аксельрод показал, что они основываются на централистской модели построения партии, в которой рядовым членам отводится роль “колесиков” и “винтиков” (по терминологии самого Ленина). Возможно, из тактических соображений он дипломатично смягчил столь суровый приговор, выразив надежду, что “наши разногласия с приверженцами Ленина в значительной мере покоятся на недоразумениях”
В 1904 г. забастовки и демонстрации продолжались в разных районах страны. В них все чаще звучали политические требования. Наиболее крупной явилась 18-дневная всеобщая стачка рабочих Баку (декабрь 1904 г.). В ней участвовало до 50 тыс. человек. Рабочие требовали созыва Учредительного собрания, прекращения русско-японской войны, 8- часового рабочего дня и улучшения своего положения. Бакинцев поддержали рабочие Петербурга, Москвы, Самары и других городов. Размах движения и солидарность рабочих напугали правительство. Стачка закончилась победой рабочих: впервые в России был подписан коллективный договор («мазутная конституция») между рабочими и предпринимателями. В нем закреплялся 9-часовой рабочий день и 8-часовой в предпраздничные дни, предусматривалось повышение заработной платы на 20%, предоставление ежегодных отпусков и др.
Становясь все более массовым и организованным, рабочее движение одновременно меняет свой характер: под влиянием социал-демократии его участники все чаще наряду с экономическими выдвигают политические требования. Созданный в 1895 г. петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» (руководители А.А.Ванеев, П.К.Запорожец, В.И.Ульянов, Ю.О.Цедербаум (Мартов) и др.) стремился осуществить переход к новой тактике — массовой экономической и политической агитации среди рабочих и организовал ряд крупных забастовок. Подобные организации возникли также в Москве (1894 г. — московский «Рабочий союз», с 1898 г. — московский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», затем — комитет РСДРП), в Туле, Ярославле, Ростове-на-Дону, на Украине, в Закавказье.
С начала XX в. в рабочем движении намечается переход от преимущественно экономической борьбы к массовым политическим выступлениям: 1900 г. — майская демонстрация в Харькове; май 1901 г. — забастовка на Обуховском сталелитейном заводе в Петербурге («Обуховская оборона»); 1902 г. — массовые манифестации и митинги в Харькове, Батуме, Баку, Сормове, Саратове и т.д., а в ноябре того же года — мощная ростовская стачка; 1903 г. — всеобщая стачка рабочих Юга России, в которой приняли участие около 200 тыс. человек.
Крестьянское движение.
В начале XX в. заметно выросло крестьянское движение под влиянием аграрного кризиса, ухудшившего и без того бедственное положение крестьянства, неурожая и массового голода 1901 г. Особенно широко оно развернулось в марте-апреле 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях: волнения охватили здесь более 150 тыс. крестьян и сопровождались разгромом имений, захватом помещичьего скота, инвентаря, распашкой земель и т.д.
В 1900-1904 гг. выступления крестьян достигли значительного размаха (около 600 волнений в 42 губерниях европейской части России). Однако в эти годы крестьяне не выступали против самодержавия. Они требовали раздела помещичьей земли, сокращения налогов и повинностей. Наивысший подъем был отмечен в 1902 г., когда из-за голода, вызванного недородом 1901 г., начались волнения на Украине, в Поволжье, Грузии и Азербайджане. В ходе борьбы постепенно менялся ее характер. Все чаще выдвигались политические требования. Теперь крестьяне выступали и против отдельных помещиков, и против аграрной политики правительства.
Массовыми карательными действиями правительство задушило крестьянские волнения. В Полтавскую и Харьковскую губернии было введено более 10 тыс. солдат. Крестьян наказывали целыми селами, отдавали под суд, ссылали на каторгу. За понесенные помещиками «убытки» правительство наложило на крестьян дополнительный налог в 800 тыс. рублей.
Движение демократической интеллигенции.
Оппозиционные настроения охватили в начале XX в. разные слои интеллигенции. Начинается подъем студенческих выступлений, активизируется либеральное земское движение, в нем постепенно усиливается влияние конституционалистов. Если в 90-е гг. XIX в. либеральное движение ограничивалось в основном подачей адресов и ходатайств на имя Николая II, то в 1900-е гг. появляются новые формы деятельности.
В ноябре 1899 г. в Москве возник кружок «Беседа», объединивший руководителей земского движения — братьев Петра и Павла Долгоруковых, Д.Н.Шилова, М.А.Стаховича, А.А.Бобринского, Н.А.Хомякова и др. Они тесно сотрудничали с интеллигенцией — видными публицистами, учеными, историками, экономистами, юристами, такими, как П.Н.Милюков, В.Д.Набоков, П.Б.Струве. 18 июня 1902 г. в Штутгарте вышел первый номер нелегального журнала «Освобождение» под редакцией Струве. Программное заявление «От русских конституционалистов» было написано П.Н.Милюковым. Кроме него, в деятельности журнала принимали участие Долгоруковы, А.А.Корнилов, И.И.Петрункевич и др.
Важным свидетельством нарастания социально-политического кризиса в стране было движение демократической интеллигенции. Она выступала против полицейского произвола, требовала политических свобод. Ее участие в общественном движении выражалось в создании легальных обществ (ученых, врачей и т.д.), на заседаниях которых обсуждались острые политические вопросы, в помощи Красного Креста участникам революционных выступлений, в сборе денежных средств для стачечников и политзаключенных, в предоставлении явочных квартир для революционеров и т.д.
Наибольшую активность проявляла молодая часть интеллигенции — студенчество. Тяжесть материального и юридического положения, антидемократическая политика правительства в области высшего образования — все это создавало почву для роста недовольства в стенах вузов. В начале XX в. значительная часть радикального студенчества перешла к открытой политической борьбе, заявив о своей солидарности с рабочим классом. Студенчество стало застрельщиком многих общественных выступлений (демонстрации студентов и рабочих весной 1901 г. в Москве). Всероссийские студенческие забастовки в 1899, 1901 и 1902 гг. имели широкий политический резонанс. В процессе борьбы в молодой среде формировались будущие крупные общественные и государственные деятели. [12, c.187] В ноябре 1903 г. в Москве умеренные земцы организовали «Союз земцев-конституционалистов», а в январе 1904 г. в Петербурге состоялся учредительный съезд «Союза освобождения», объединившего либеральных земцев и интеллигенцию. Выступая за мирное преобразование государственного строя России, члены «Союза» выдвигали в своей программе умеренные социально-экономические требования, в частности в аграрном вопросе.
2.2. Историография во второй половине XX века
Декабристское движение.
В фундаментальных трудах «Грибоедов и декабристы» (1947) и «Восстание 14 декабря 1825 г.» (1951) М. В. Нечкина старалась в конкретной форме воплотить ленинскую мысль о поисках в России правильной революционной теории. В 1955 г. вышла в свет ее двухтомная монография «Движение декабристов». Эта работа стала событием в советской исторической науке и в декабристоведении. Исследование интересно тем, что ленинская оценка восстания декабристов как первого революционного выступления, с присущей им классовой ограниченностью, впервые нашла свое наиболее полное воплощение в конкретном историческом материале. Движение декабристов М. В. Нечкина органически связывала с проблемой смены общественно-экономических формаций, их лозунги — с объективным ходом исторического развития.
Положение М. В, Нечкиной в исследовании истории русского революционного движения было практически монопольным. И оно закрепило в советской науке преувеличенное представление о масштабах и влиянии революционного движения в XIX веке, а также искусственную периодизацию исторического процесса XIX — начала XX века по революционным ситуациям.
В 1950—70-е годы наблюдается рост интереса к движению и расширение проблематики исследований.
В конце 40-х — начале 50-х годов советская историческая наука обратилась к более глубокому изучению национально-освободительного движения в революции 1905—1907 гг. Работы Я. П. Крастыня и П. Дауге по Латвии, Г. В. Хачапуридзе по Грузии и др., коллективный труд о революционных событиях на национальных окраинах России показали, как в ходе революции складывалось интернациональное единство народов России в борьбе против царизма, как национально-освободительное движение трудящихся народов России сплачивалось вокруг русского пролетариата.
В историографии второй половины 50-х годов наметились значительные сдвиги в изучении трех крупных общих проблем истории революции. В монографии И. В. Спиридонова и в статьях И. М. Пушкаревой, Н. В. Терещенко, И. Ф. Угарова и др. был обстоятельно исследован процесс перерастания революционного движения 1905 г. в массовую всероссийскую революционную стачку, изучены обстоятельства ее возникновения, участие в ней отдельных отрядов пролетариата (в частности, железнодорожников), уточнялась численность бастующих (до 2 млн. человек).
Крупнейшая работа по истории вооруженных восстаний была подготовлена H. Н. Яковлевым. В ней исследовались общие закономерности и особенности вооруженных выступлений пролетариата и возглавленной им революционной демократии в Москве, на Северном Кавказе, на Украине, в Поволжье, на Урале, в Грузии, Латвии, Эстонии и Сибири.
Социальные противоречия и неспособность правительства решить важнейшие политические проблемы привели в начале XX в. к глубокому социально-политическому кризису. Он выражался в борьбе трудящихся против самодержавно-полицейского строя, в создании леворадикальных политический партий и либеральных оппозиционных союзов, в спорах внутри правящей верхушки и колебаниях правительственного курса.
Политические партии.
Представители интеллигенции стали той социальной базой, на основе которой в конце XIX — начале XX в. формировались радикальные политические партии: социал-демократов и эсеров. Они оформились раньше либерально-оппозиционных партий, так как признавали возможность использования нелегальных методов борьбы, а либералы стремились действовать в рамках существовавшей политической системы.
Первые социал-демократические партии начали возникать в 80-90-х годах XIX в. в национальных районах России: Финляндии, Польше, Армении. В середине 90-х годов в Петербурге, Москве и других городах образовались «Союзы борьбы за освобождение рабочего класса». Они установили связь с бастующими рабочими, но их деятельность была прервана полицией. Попытка создать Российскую социал-демократическую рабочую партию на съезде 1898 г. не имела успеха. Ни программа, ни устав не были приняты. Делегаты съезда были арестованы.
Новая попытка сплотиться в политическую организацию была предпринята Г.В. Плехановым, Ю.О. Цедербаумом (Л. Мартов), В.И. Ульяновым (Ленин) и др. С 1900 г. они начали издавать за границей нелегальную политическую газету «Искра». Она объединила разрозненные кружки и организации. В 1903 г. на съезде в Лондоне были приняты программа и устав, оформившие образование Российской социал- демократической рабочей партии (РСДРП).
В программе предусматривалось два этапа революции. На первом — программа минимум — реализация буржуазно-демократических требований: ликвидация самодержавия, введение 8-часового рабочего дня и демократических свобод.
На втором — программа максимум — осуществление социалистической революции и установление диктатуры пролетариата. [11, c. 202] Однако идейные и организационные разногласия раскололи партию на большевиков (сторонников Ленина) и меньшевиков (сторонников Л. Мартова). Большевики стремились превратить партию в узкую организацию профессиональных революционеров. Введение в программу идеи диктатуры пролетариата обособило их от других общественно- демократических течений. В понимании большевиков диктатура пролетариата означала установление политической власти рабочих для построения социализма и в будущем бесклассового общества. Меньшевики не считали Россию готовой к социалистической революции, выступали против диктатуры пролетариата и предполагали возможность сотрудничества со всеми оппозиционными силами. Несмотря на раскол, РСДРП взяла курс на разжигание рабоче-крестьянского движения и подготовку революции.
Партия социалистов-революционеров (эсеров) сложилась в 1902 г. на основе объединения неонароднических кружков. Рупором партии стала нелегальная газета «Революционная Россия». Своей социальной опорой эсеры считали крестьян, однако состав партии был преимущественно интеллигентским. Лидером и идеологом эсеров был В.М. Чернов. В их программе предусматривалась экспроприация капиталистической собственности и реорганизация общества на коллективных, социалистических началах, введение 8-часового рабочего дня и демократических свобод. Главная идея эсеров заключалась в «социализации земли», т.е. уничтожении частной собственности на землю, передачи ее крестьянам и разделе между ними по трудовой норме. Тактикой борьбы эсеры избрали террор. «Боевая организация партии эсеров» во главе с Г.А. Гершуни провела ряд покушений на министров и губернаторов, убила генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича и др. Путем террора эсеры пытались разжечь революцию и устрашить правительство.
Либеральное движение.
Центром формирования либеральной оппозиции, как и во второй половине XIX в., являлись земства и городские думы. Понимая, что участие в решении местных вопросов недостаточно для достижения перемен в государственном строе и создания в России конституционной монархии, земцы-либералы перешли к политической борьбе. Они организовали за границей в 1902 г. издание нелегального журнала «Освобождение». Им руководил бывший «легальный марксист» П-Б. Струве, провозгласивший необходимость борьбы против крайностей «справа» (произвол правительства) и «слева» (деятельность радикалов).
В 1903 г. возникли первые либеральные политические организации — «Союз освобождения» и «Союз земцев-конституционалистов». В них участвовали видные историки, юристы, философы, экономисты и публицисты (П.Н. Милюков, С.А. Муромцев, Н.А. Бердяев, М.И. Туган- Барановский и др.). Программы союзов предусматривали умеренные политические преобразования (конституционная монархия и демократические свободы), Своей деятельностью они заложили основу для создания в 1905 г. партии кадетов.
ГЛАВА 3. ИСТОРИОГРАФИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА В ПОСТСОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ
Декабристское движение.
Для современной историографии характерен пересмотр ряда устоявшихся в отечественной исторической науке выводов относительно декабристского движения.
Во-первых, отмечается, что движение декабристов нельзя сводить только к революционному. По своему со-68 держанию оно было гораздо шире. Здесь соединились различные взгляды, группы с разными идейными установками и интересами, по-разному понимавшие цели, задачи движения и пути их достижения. Исследователь Б. Бокова пишет, что «при желании — и без малейших натяжек — от декабристов можно провести маршруты куда угодно: к земскому движению 1860-х годов, к партии «Народной свободы», к «русскому социализму», к «аристократическому конституционализму», к правонационалистическим теориям, к российской религиозной философии, к социалистам-революционерам и т.д.».
Во-вторых, расширился спектр оценок закономерности восстания декабристов. Если раньше восстание декабристов представлялось как событие безусловно закономерное вследствие обострения классовых противоречий, то теперь высказывается мнение о том, что случайность и закономерность в событиях 14 декабря столь переплелись, что восстание могло и не состояться (С. В. Мироненко). Но в то же время высказывается мысль о возможной победе восстания. А. Н. Цамутали, П. В. Волобуев и Я. А. Гордин считают, что поражение декабристов не было заранее предрешено. И все же мнение об обреченности восстания преобладает в трудах историков.
В-третьих, нет единства в оценке последствий возможной победы декабристов. Н. Я. Эйдельман, например, пишет: «Мятежники могли, конечно, взять власть . Вот тогда захваченный ими госаппарат (как в 1700-х гг. преображенцами, семёновцами) тут же приказал бы всей России разные свободы: конституцию (северяне настаивали на Земском соборе) и отмену крепостного права. И что бы после того ни случилось — смуты, монархическая контрреволюция, народное непонимание, борьба партий и группировок, — многое было бы абсолютно необратимо». С. В. Тютюкин считает: «Можно допустить, что при более активной, наступательной тактике декабристы могли бы одержать победу в Петербурге, затем на Украине и с помощью Ермолова на Кавказе, сформировать Временное правительство и приступить к осуществлению своей программы. . Планы декабристов хотя бы частично могли воплотиться в жизнь». Но есть и совершенно противоположная точка зрения (Н. А. Рабкина): «Ни взять власть, ни тем более удержать ее декабристы бы не смогли, уровень народного сознания, царистские иллюзии, принципиальное отличие первого открытого революционного, организованного выступления от имевших место ранее многочисленных келейных дворцовых переворотов и победоносных заговоров были тому причиной».
В-четвертых, дискутируется вопрос о причинах появления движения. Так, И. К. Пантин, Е. Г. Плимак и В. Г. Хорос в книге «Революционная традиция в России. 1783—1883 гг.» (1986) проанализировали движение декабристов в контексте мирового антифеодального процесса. Мнения указанных исследований в определении причин возникновения движения декабристов явно накренились (по сравнению с историографией советского времени) в сторону признания воздействия Запада как не менее, если не более важного фактора по сравнению с внутрироссийскими обстоятельствами, породившими это движение.
Обсуждается и вопрос, весьма односторонне освещавшийся раньше, — о последствиях и значении восстания декабристов.
Но одним из наиболее важных вопросов современного этапа исследований в области декабристоведения является историческая реконструкция состава участников движения декабристов. Он непосредственно связан с проблемой исторического содержания термина «декабристы» («кого считать декабристом?»). Согласно С. В. Мироненко, ответ на вопрос, кого считать декабристом, заключается в установлении тех, кто был членом декабристских тайных обществ и участником восстаний 1825 г. на севере и юге. П. В. Ильин разделяет этот принцип, исходя из того, что декабристы — это члены ряда преемственно связанных друг 70 с другом конспиративных объединений, ставивших своей целью подготовку политических преобразований, а также участники организованных этими объединениями военных выступлений, знавшие о политической цели заговора. К этой формуле склоняются и другие исследователи. Другой важный вопрос терминологического характера: какие тайные общества считать декабристскими.
Открытым остается и вопрос о том, насколько сильны были элементы сознательности в позиции солдатской массы. Подсчеты количества декабристов историками иногда существенно расходятся между собой. Так, В. А. Пушкина и П. В. Ильин полагают, что количество декабристов всех категорий может колебаться от 700 до 900 человек. М. А. Рахматуллин считает эти цифры завышенными, но, в свою очередь, настаивает на включении в число декабристов хотя бы тех солдат, которые имели «какое-то представление о планах офицеров-заговорщиков и выполняли их «общественные» поручения».
Новые подходы в постсоветской историографии к истории российских либералов. Третий период развития историографии проблемы начался с рубежа 1980–1990-х гг. Наметился объективно-позитивный подход к осмыслению истории либеральных партий. Большая роль в этом процессе принадлежит В.В. Шелохаеву.
Для современной российской историографии характерно использование новых методологических подходов в исследованиях, расширение тематики с одновременным углублением специализации в изучении ее основных сюжетов и сближение научных технологий западной и российской историографии.
В постсоветский период детально изучается система взглядов наиболее выдающихся представителей либеральной мысли.
Социалисты-революционеры, энесы, трудовики в оценках современной российской историографии.
Исследованиям российских авторов на современном этапе свойственно следующее отношение к Партии социалистов-революционеров:
– появление нового подхода: контекст «системы политических партий» и обновление конкретной проблематики;
– в качестве основных системных принципов нового подхода выделяются целостность, структурность, иерархичность, обусловленность развития системы ее отношениями с окружающей средой;
– появление достаточно основательных представлений о генезисе и становлении ПСР, ее организациях и численности, составе партийных рядов и партийного руководства, социальной доктрине;
– наличие различных оценок теории и практики социалистов-революционеров, максималистов, энесов. Их объединяет желание отказаться от упрощенного, схематичного взгляда на историю неонароднических организаций. В этом плане российская историческая наука приближается к лучшим достижениям зарубежной историографии.
Определенные успехи достигнуты российскими историками в восстановлении имен руководителей эсеров. Причем если раньше в работах, написанных в русле биографического жанра, преобладали апологетические тона, то, сейчас оценка деятельности В.М.Чернова, М.А.Спиридоновой и других лидеров эсеров становится более сбалансированной. Основным критерием в оценке личностей эсеров стало их реальное участие в общественной и политической жизни России, глубине того следа, который они оставили в ее истории и степень разработанности их персоналий.
Историография меньшевизма в постсоветский период.
Крах марксистской идеологии позволил взглянуть на меньшевиков другими глазами. Ушли в прошлое ярлыки оппортунистов, ревизионистов, предателей, контрреволюционеров, мелкобуржуазных политиканов и т.д. К меньшевикам вернулись такие их законные определения, как марксисты, революционеры (пусть и умеренные в отличие от радикалов-большевиков), сторонники демократического социализма.
Процесс политической и нравственной реабилитации деятелей прошлого дошел, наконец, и до меньшевистских лидеров – Мартова, Аксельрода, Потресова, Церетели, Чхеидзе, Суханова и др.
Появились и первые работы, в которых сделана попытка по-новому подойти к истории дооктябрьского меньшевизма.
Были опубликованы и интересные статьи в отдельных эпизодах из послеоктябрьской истории меньшевизма. Появились и первые обобщающие очерки истории РСДРП, дающие возможность сравнить теоретические разработки и практическую деятельность меньшевиков и большевиков.
Изучение истории партии большевиков в России на современном этапе. В первой половине 1990-х гг. литература, посвященная большевизму, продолжала публиковаться, однако, резко изменилась оценка большевизма и его руководителей. Издавалось много литературы, в которй предпринималась попытка окончательно развенчать образ Ленина не только как политика и государственного деятеля, но и как человека, массовым тиражом стала издаваться литература, смаковавшая такие подробности личной жизни В.И. Ульянова — Ленина, которые как по идеологическим, так и по человеческим причинам не могли быть опубликованы в советское время.
В прессе развернулась острая полемика о большевизме.
Некоторых исследователей объединяло желание объяснить большевизм в контексте особого, отличного от западного, исторического пути развития России. Журналом «Вопросы философии» был организован круглый стол, мнения участников которого о большевизме разделились. Достаточно представительной является современная литература о лидерах и активных функционерах большевистской партии. Она является чрезвычайно разнообразной.
В современной историографической литературе высказываются различные мнения о степени изученности истории большевизма и о факторах, которые влияют на изучение этой проблемы.
Новейшая российская историография консерватизма. Современную историографию по проблеме можно подразделить на два подэтапа: переходный (рубеж 1980–1990-х – середина 1990-х гг.) и постсоветский – новейший (с середины 90-х годов по настоящее время).
Переходный подэтап характеризуется следующими чертами: во- первых, начало преодоления монологизма в освещении истории политических партий и движений в России, в том числе – и по отношению к консерваторам, что выразилось прежде всего в активной публикации новых источников.
Во-вторых, используя аксиологический принцип, авторы попытались оценить идейный багаж отдельных персоналий русской консервативной мысли в контексте признания консерваторов как весьма значительной силы в российском политическом процессе. В-третьих, была проведена некая разделительная черта между теоретиками консерватизма и массовыми правыми организациями, хотя одновременно стала исследоваться и их определенная преемственность. В-четвертых, для работ этого подэтапа характерна некоторая категоричность в оценках и выводах.
Новейший подэтап современной историографии проблемы характеризуется появлением крупных работ в виде научных монографий обобщающего характера, в том числе и коллективных. В этих работах дана новая оценка русского консерватизма.
Новые подходы российской историографии к оценке деятельности анархистов. С начала 1990-х гг. начинается новый этап в развитии российской историографии. Практически все политические партии, в том числе и анархисты, становятся объектом пристального внимания историков, выходит большое количество соответствующей литературы. Этот этап связан с именами В.В. Кривенького, С.Ф. Ударцева, О.П. Морозова, Д.И. Пронякина, Н.В. Пономарева. Впервые после долгих лет идеологизации истории, исследователи делают вывод о том, что «анархизм не совсем верно трактуется как учение об отрицании власти вообще, как безвластие».
В отдельную группу следует выделить литературу, в которой рассматривается деятельность региональных анархистских организаций.
Однако, несмотря на обширное историографическое наследие, проблемы эволюции теории и практики анархизма в России по-прежнему относятся к числу наиболее перспективных направлений научного исследования.
В постсоветский период развития изучения истории революционного терроризма при плюрализме мнений и отсутствии идеологической детерминанты исторического творчества существовала не одна, а несколько тенденций и направлений исследования. Во многих работах наследие марксистской идеологии преодолеть не удалось. По-прежнему, значительная часть работ, затрагивающих проблемы российского революционного терроризма, была представлена в рамках классового подхода понимания истории.
Террористическая тактика определялась как проявление классового сознания мелкобуржуазных слоев населения, в частности интеллигенции
Применение в российской историографии революционного терроризма в России подходов, апробированных прежде в западной исторической литературе, связано с именем О.В. Будницкого.
Ведущим на настоящее время специалистом по анархистского терроризма является В.В. Кривенький.
Важнейшей вехой развития постсоветской историографии российского революционного терроризма стало издание сборника «Индивидуальный политический террор в России. ХIХ-начало XX в.».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, в заключение курсовой работы можно подвести итоги и выделить основные моменты:
В историографии истории политических партий России предмета выделяются три основных периода: дооктябрьский; советский (с возможными подэтапами: 1920-е годы; 1930– 1950-е; 1960–1980-е годы); современный с выделением двух подэтапов: переходного (конец 1980-х – начало 1990-х) и новейшего или постсоветского (с середины 1990-х – по настоящее время).
Для досоветской историографии был характерен теоретико- методологический плюрализм и возникновение трех историографических традиций: либеральной, консервативной и социалистической.
Специфическими чертами дооктябрьской историографии были:
а) сопричастность происходившим событиям, поэтому многие работы того периода одновременно должны рассматриваться как источники и как историографические факты;
б) полемичность (дискуссионность);
в) партийность (защита партийных доктрин).
В советской историографии произошла смена политико- идеологических ориентиров. Если в 1920-е годы еще наблюдался известный плюрализм мнений, то в 1930-е гг. сталинская трактовка истории партий и движений отныне становится единственной и неоспоримой.
В 1980-е гг. история политических партий стала интенсивно обсуждаться на форумах и в периодике.
Современную историографию отличают теоретико-методологический плюрализм, разработка модернизационной парадигмы, возрастание уровня обобщения фактического материала, расширение тематики с одновременным углублением специализации в изучении ее основных сюжетов.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Аврех, А.Я. Масоны и революция / А.Я. Аврех. – М.: Политиздат, 1990 – 348 с.
2. Алафаев, А.А. Русский либерализм и самодержавие на рубеже 1870–1880-х гг. / А.А. Алафаев – М.: Московский педагогический ун-т, 2002 – 364 с.
3. Анашкина, С.В. Некоторые вопросы советской историографии конституционно-демократической фракции в Государственной Думе /С.В. Анашкина // Вестник Башкирского ин-та социальных технологий. – 2010 – № 3 (7). – сентябрь. – С. 142–153.
4. Бондаренко, К.М. Русские и белорусские монархисты в начале века / К.М. Бондаренко, Д.С. Лавринович. / – Могилев: МГУ, 2003 – 208 с.
5. Будницкий, О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX – начало XX вв.) /О.В. Будницкий. – М.: РОССПЭН, 2000 – 399 с.
6. Галили, З. Лидеры меньшевиков в русской революции: социальные реалии и политическая стратегия / З. Галили. – М.: Республика, 1993 – 429 с.
7. Гусев, К.В. Рыцари террора: О террористической деятельности партии эсеров / К.В. Гусев. – М.: Луч, 1992 – 143 с.
8. Егоров, А.Н. Российские либералы в годы Первой мировой войны: подходы советской историографии / А.Н. Егоров Череповецкого гос. ун-та. – 2009 – № 3 – С. 65–71.
9. Ермаков, В.Д. Российский анархизм и анархисты (вторая половина XIX –конец XX вв.) / В.Д. Ермаков. – СПб.: Нестор, 1996 – 297 с.
10. Карпухин, Д.В. «Черная сотня»: вехи осмысления в России / Д.В. Карпухин. – М.: Изд-во МГОУ, 2009 – 388 с.
11. Кичеев, В.Г. Историография российского либерализма революции 1905–1907 гг. / В.Г. Кичеев // Власть. – 2009 – № 4 – С. 128–132
12. Кичеев, В.Г. Правые либералы Росси в зеркале советской историографии / В.Г. Кичеев // Известия Алтайского государственного университета. – 2004 – № 4 (1). – С. 109–114.
13. Кичеев, В.Г. Историография черносотенно-монархических организаций в России в начале XX в. / В.Г. Кичеев // Вестник Томского гос. ун-та. – 2008 – № 315 – С. 88–95.
14. Котеленец, Е.А. В.И. Ленин как предмет исторического исследования. Новейшая историография / Е.А. Котеленец. – М.: Изд-во РУДН, 1999 – 222 с.
15. Кононенко, А.А. Современная российская историография возникновения партии социалистов-революционеров / А.А. Коненко // Вестник Тюменского гос. ун-та. – 2004 – № 1 – С. 14–1
16. Коцюбинский, Д.А. Русский национализм в начале ХХ столетия: Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза / Д.А. Коцюбинский. – М.: РОССПЭН, 2001 – 525 с.
17.
18. Ланцов, С.А. Политические партии и партийные системы / С.А. Ланцов // Политология: учебник / под ред. В.А. Ачкасова, В.А. Гуторова. – М.: Высшее образование, 2008 – Гл. 10 – С. 298–329.
19. Леонов, М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905–1907 гг. / М.И. Леонов. – М.: РОССПЭН, 1997 – 513 с.
20. Леонтович, В.В. История либерализма в России, 1762–1914 В.В. Леонтович. – М.: СП «Русский путь»: Полиграфресурсы, 1995 – 549 с.
21. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика / под ред. В.Я. Гросула [и др.]. – М.: Прогресс-Традиция, 2000 – 439 с.
22. Серков, А.И. История русского масонства, 1845–1945 / А.И. Серков. – СПб.: Изд-во им. Н.И.Новикова, 1997 – 477 с.
23. Слепцов, Е.Я. Изучение советскими историками деятельности РСДРП в годы Первой мировой войны / Е.Я. Слепцов // Вестник Ярославского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. – 2011 – № 2 (20). – С. 75–78.
24. Суслов, А.Ю. Социалистические партии в Советской отечественная историография / А.Ю. Суслов. – Казань: изд-во Казан. Ун-та, 2006 – 292 с.
25. Тютюкин, С.В. Меньшевизм: страницы истории / С.В. Тютюкин. – М.: РОССПЭН, 2002 – 560 с.
26. Урилов, И.Х. История российской социал-демократии (меньшевизма): в 2 ч. / И.Х. Урилов. – М.: Раритет, 2001 – Ч. 2: Историография. – 350 с.