ВВЕДЕНИЕ
1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НЕЙРОМАРКЕТИНГИ И МЕДИАОБРАЗОВАНИЯ ПОТРЕБИТЕЛЯ
1.1. Медиаобразование как производительный фактор развития образования
1.2. Международный опыт внедрения медиаграмотности для отдельных целевых групп
1.3. Нейромаркетинг – как новейший метод нетрадиционного влияния на поведение потребителей медиаобразования
2. АНАЛИЗ МЕДИАОБРАЗОВАНИЕ ПОТРЕБИТЕЛЯ В РОССИИ
2.1. Состояние развития медиаобразования в России
2.2. Особенности современных информационно-коммуникационных обменов
2.3. Реализация журналистской модели медиаобразования в России
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
Развитие научно-технического прогресса сегодня привел к тому, что общество постепенно вступает в новую эру своего развития, где главными ценностями являются информация и знания. Глобальная информатизация, стремительный рост скорости обмена информацией и изменение способов, форм и целей этого обмена привели к появлению информационного неравенства — расслоение общества по новой признаку: тех, кто использует новые информационно-коммуникационные реалии для собственного развития, образования, упрощение выполнения ежедневных задач, и тех , кто попадает за пределы мирового процесса и через собственное незнание становится объектом воздействия и манипуляций. Преодолеть эту негативную тенденцию может привести к развитию медиа- и информационной грамотности (МИГ).
Одним из путей развития МиГ является медиаобразование. Она берет свое начало в 60-х годах ХХ в. и сначала рассматривалась как составляющая формального образования. Сегодня же медиаобразование является потребностью не только школьников, но и всего населения, а развитие медиа и информационной грамотности должно происходить в течение всей жизни человека, несмотря на его возраст, статус, профессию, место жительства и т. Для того, чтобы все население (в том числе взрослое) было охвачено медиаобразовательным движением, Россия должна использовать наиболее успешные мировые практики и, адаптировав их с учетом национальной специфики, внедрить их, попытавшись догнать мировые тенденции.
Вопрос медиакомпетентности является объектом интереса таких мировых исследователей С. Блюмеке, А. Запевалина, Е. Мурюкина, Р. сальных, Н. Хлиова, И. Челышева, медиаграмотности Д. Бааке, Дж. Г рипсруда, Е. Ерофеева, Н. Хитцова, Н. Чичерина, медиа информационной грамотности: А. Букхорста, Г. Гербнера, А. Харта, С. Котилайнена, Е. Кузьмина, С. Курбанглу, Х. Лау, Я. Липшица, С. Шпиранеця.
Целью данной работы является исследование нейромаркетинга и медиаобразования потребителя.
С учетом определенной цели в работе необходим орешить следующие задания:
рассмотреть медиаобразование как производительные фактор развития образования;
изучить международный опыт внедрения медиаграмотности для отдельных целевых групп;
рассмотреть нейромаркетинг – как новейший метод нетрадиционного влияния на поведение потребителей медиаобразования;
проанализировать состояние развития медиаобразования в России;
изучить особенности современных информационно-коммуникационных обменов;
рассмотреть реализацию журналистской модели медиаобразования в России.
Объектом исследования является информационно-коммуникационные обмены, способствующие развитию медиа- и информационной грамотности аудитории.
Предметом исследования являются факторы, принципы формирования, специфика адаптации в России журналистской (интерактивной) концепции медиаобразования.
При проведении исследования использовались такие методы научного познания, как анализ, синтез, статистический и описательный методы. Также были использованы сравнительно-исторический, аналитические методы классификации и типологии.
Особенности исследуемых проблем, цель и задачи исследования определили структуру работы, представленной вступлением, двумя разделами, заключением, списком литературы, включающего 28 источников. Работа изложена на 37 страницах.
1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НЕЙРОМАРКЕТИНГИ И МЕДИАОБРАЗОВАНИЯ ПОТРЕБИТЕЛЯ
1.1. Медиаобразование как производительный фактор развития образования
Медиаобразование является одним из факторов сознательной, активной и творческой адаптации личности к особенностям медиакультуры и к новейшей сложности действительности в целом, а медиаграмотность является решающим характеристикой современного человека, ведь от медиакомпетентности граждан во многом будет зависеть успех России в 21 веке как веке наукоемких технологий.
Необходимость внедрения медиаобразования в России определяется несколькими группами факторов: ускорением изменений в национальной и глобальной экономике, европейскими императивами развития российской системы образования.
Внедрение медиаобразования в образовательный отечественный процесс со значительным отставанием от ее развития в большинстве стран Европы и Северной Америки, в которых в 1980-х годах уже существовала традиция исследований медиа в контексте социально-философского, философско-антропологического и культурно антропологического познания, и они были включены, в том числе, и к содержанию философских курсов при подготовке специалистов управленческой, юридической, инженерной, экономической сфер.
Подобный отечественный философский дискурс медиа существует в лучшем случае едва два десятилетия, а о включении его научных достижений к содержанию университетских курсов речь идет не часто. Западная медиаобразование активно использовала и использует не только достижения исследований массовой коммуникации, психологии или педагогики, но и результаты философского осмысления медиа прежде всего как машин по созданию смыслов, с одной стороны открывало широкий горизонт для медиаобразования в рамках подготовки студентов различных специальностей, а с другой – позволяло образовании отвечать на вызовы современного мира и современной медиакультуры. Однако в отечественном образовательном пространстве во время преподавания социогуманитарных дисциплин в технических университетах часто используется даже имеющийся потенциал отечественной философии, психологии, социологии в постижении медиа.
Выявление перспектив выхода из такой ситуации требует от нас, прежде всего, акцентирование на понимании сущности медиаобразования, и хотя сам этот термин попал в широкого потребления в 1980-х годах с подачи ЮНЕСКО, медиаобразование на момент его появления развивалась в Великобритании, Канаде, Германии, Франции. С самого зарождения она была связана со всеми видами и поколениями медиа и рекомендовалась для внедрения как в национальные учебные планы, так и в систему пожизненной образования. Важной была и есть установка на то, что медиаобразование не ограничивается формальными рамками уровней образования и должен сопровождать развитие личности разного возраста [1].
В статье, посвященной внедрению медиаобразованию в университетском образовании, В. Бакиров и Л. Стародубцева [2, с. 30-32] отмечают, что медиаобразование является старше попытки ее поименовать, поэтому сейчас существуют три значения медиаобразования, которые конкурируют друг с другом, следовательно, медиаобразование в широком смысле можно назвать:
1) образовательную деятельность, направленную на распространение знаний о медиаефекты и медиаманипуляции, от чего надо отделить классического субъекта;
2) Медиатизация образовательного процесса через внедрение новых медиатехнологий и использования новых информационно-коммуникативных платформ;
3) специализированное образование в области теории, истории и практики различных медиа, нацеленной на формирование медиаспециалистов нового типа.
Наибольших результатов в реализации медиаобразования в первое десятилетие 21 века достигли Великобритания, Германия, Канада, Швеция. Оригинальным примером может служить и включение медиаобразования лиц разного возраста к общегосударственной стратегии развития Финляндии.
Опыт стран, где медиаобразование присутствует не одно десятилетие (Франции, Германии, Канады или США), показывает, что становление медиаобразования стартовало в горизонте медиакультуры, где новые медиа еще не были столь массово распространенными, в координатах других особенностей гуманитарного образования, в пространстве другого соотношения отдельных видов медиа (традиционных и новых) в медиадосвиди личности. Однако инициатива медиаобразовательных реформ и тогда принадлежала не централизованным структурам министерств образования, а общественным организациям и отдельным прогрессивным университетам, где мощно развивались междисциплинарные студии медиа, техники и технологий, происходили межуниверситетские меры, которые привлекались как представители гуманитарного знания, так и профессионалы инженерной, компьютерной, управленческой сфер.
Не менее важным было и то, что ученые разных направлений осмысления медиа, а не только специалисты по педагогике или психологии, принимали и принимают активное участие в изучении медиа в рамках медиаобразования. Мы выходим на вопросы не просто о необходимости медиаобразования, ее становление или учета ее задач в реформах в сфере образования, а о медиаобразовательные реформы как одно из важных задач современности, стоящих перед российским социумом.
Говорить о смысле медиаобразования в ее изоляции только в рамках педагогической и психологической науки, методики и медиадидактикы или как формального введения отдельных курсов по соответствующим названием в содержание учебных планов школьного и высшего образования означало бы ее упрощать.
На отечественных просторах, несмотря на перечисленные достижения, в лучшем случае заметное сужение медиаобразования в ее защитной модели, в худшем – медиаобразовательные реформы продвигаются по образцу практической модели медиаобразования, которая сориентирована не на изучение медиа, а на овладение медиа как средствами, в свою очередь формирует тот вариант медиакомпетенции, в рамках которой субъект вследствие невыделанной критической автономии становится пассивным потребителем, оператором, участником новых форм коммуникации, который осознает в лучшем случае лишь часть воздействий медиа на него. Особенно этим обозначено высшее образование, в котором часто единственным вариантом медиаобразовательных реформ становится формальная разработка дистанционных курсов, привлечение к учебному процессу мультимедийных презентаций, проведение видеоконференций, вебинаров и Интернет-конференций.
Анализ достижений и проблем, которые сопровождают развитие медиаобразования в России, указывает на то, что сейчас мы нуждаемся как широкого общественного обсуждения, так и развития социального партнерства между системой образования и общественными организациями, между высшей школой и научными центрами, в том числе и такими, практикующих философское или междисциплинарное изучение разнообразия медиа. Медиаобразование имеет все шансы стать ведущим направлением деятельности технических вузов, ведь именно в них перспективы развития междисциплинарных исследований медиа и медиаобразования с философской доминантой.
Итак, медиаобразование в течение нескольких десятилетий определяется на международном уровне как приоритетная отрасль культуры и образования, но ее следует отличать от использования медиа как вспомогательных средств в преподавании различных дисциплин. Важной будет тезис о том, что СМИ не отражают реальность, а представляют ее, поэтому главной целью стоит денатурализация медиа, и установка на то, что главной задачей медиаобразования, как части основных прав каждого гражданина любой страны мира на свободу самовыражения и права на информацию, является не критическое понимание, а критическая автономия личности.
1.2. Международный опыт внедрения медиаграмотности для отдельных целевых групп
Одни из самых выразительных признаков демократии – свобода слова и волеизъявления – в эпоху цифровизации стали и одними из крупнейших уязвимых мест демократических обществ. Этому способствовало применение широкого спектра инструментов информационного воздействия, позволяющих достижение значительных результатов в области информационной войны из-за использования психологических особенностей людей.
Ограниченная готовность российского общества к сопротивлению комплексным информационным операциям, стала одним из мощных инструментов. Ситуация в России заставила и другие демократические страны обратить внимание на проблему обеспечения информационной устойчивости собственных общин. Этому дополнительно способствовал ряд скандалов с признаками информационных спецопераций, связанных с избирательными кампаниями в ведущих демократических странах [3], где основными инструментами таких дезинформационных операций стали фейковые новости, пропаганда, работа «фабрик троллей» и другие.
Важной проблемой становится то, что качество и масштабы влияния фейковых новостей существенно отличаются для различных целевых групп, которые могут быть сегментированные как по социальному положению, так и по возрасту. Результаты исследований выявили, что, в частности, людям пожилого возраста не хватает навыков для распознавания ложных онлайн-новостей. В среднем американский пользователь Facebook, старше 65 лет, распространяет в семь раз больше публикаций по изданий с фейковых новостями, чем это делают американцы в возрасте 18-29 лет. Если сравнить с другой возрастной группой (45-65 лет), то пожилые люди распространяют вдвое больше фейков. Эта ситуация дополнительно осложняется уменьшение с возрастом устойчивости к противодействию эффекта «иллюзия правды» («illusory truth effect») и других эффектов.
В такой ситуации медиаобразование (важной составляющей которой является медиаграмотность) приобретает все большее значение, поскольку дает практические умения и навыки оценки медийного процесса, формирует у граждан навыки критического мышления, культуру потребления медийного продукта и умение ориентироваться в новом мультимедийном пространстве, а также основные сведения о способы влияния СМИ на сознание аудитории. Медиаграмотность является обязанностью и правом потребителя информационного продукта (по определению ЮНЕСКО в Парижской программе-рекомендациях по медиаобразованию от 22 июня 2007), как части прав на самовыражение и информацию и такого, что относится к основным правам и свободам человека [4-6].
Европейские страны в течение ХХ столетия (в т.ч. — в условиях холодной войны и значительной информационной активности СССР) приобрели значительный опыт масштабного внедрения медиаграмотности на всех уровнях (в т.ч. – для самых целевых аудиторий и групп). Особый интерес для России представляет опыт Швеции – именно эта страна демонстрирует одни из лучших показателей противодействия иностранной дезинформации.
Исследование проведено в 2017 году (накануне сентябрьской избирательной кампании), показало, что 60% шведов еженедельно видят фейковые новости, а 3 из 4-х шведов считают, что именно такие новости искажают восприятие обществом существующей ситуации. Но, несмотря на это осознание и настороженность к фальшивым новостям, только 1 из 3-х шведских граждан уверены в своих возможностях идентифицировать информацию как фейковые.
Еще в январе 2007 г. правительство поручило Швецкому агентству по чрезвычайным ситуациям (Swedish Emergency Management Agency, SEMA) подготовить предложения к плану действий по информационной безопасности в Швеции. В частности, в этом Плане действий было акцентировано внимание на том, что меры по повышению медиаграмотности шведского общества должны быть всеобъемлющими и особенно направленными на ту часть граждан, которые не имеют возможности получать навыки медиаграмотности в школе и на работе. Был предложен ряд мероприятий. Среди них, в частности, было продолжено кампанию «Surfa lugnt» («спокойный серфинг») — медиаобразовательный проект, нацеленный на домашних пользователей, владельцев малого бизнеса и молодежь (включая родителей и учителей), а также старшие поколения. В то же время было отмечено, что для стимулирования медиаграмотности взрослых и достижения большего диапазона охвата аудитории как аспекта повышения устойчивости общества необходимо наличие специальных образовательных программ (курсов, дальнейшего обучения преподавателей и т.д.).
Одной из последних инициатив правительства Швеции является повышение уровня защиты населения от фейковых информации. Согласно исследованиям специалистов Шведской гражданской агентства по чрезвычайным ситуациям (Swedish Civil Contingencies Agency; MSB) [7], повышение осведомленности граждан об угрозе иностранных операций путем информационного воздействия и увеличения потенциала критического мышления среди населения являются важнейшими условиями обеспечения национальной устойчивости. Причем обязательным условием этого процесса является внедрение медиаграмотности. В то же время в шведской модели медиаграмотности одну из главных ролей играет социально ответственный медийный бизнес, который создает возможности для молодого поколения усвоить навыки критического восприятия медийного контента.
Фактически медиаобразование Швеции имеет началом 1960-е гг. — с момента создания по инициативе Ассоциации газет Швеции (в частности, Учительской газеты (Tidningen i Skolan) учебного ресурса Mediekompass. В 2011 г.. На смену бумажному изданию был создан проект Mediekompass ( «МедиаКомпас»), который занимается вопросами медиаобразования в шведской школе. Сегодня Mediekompass поддерживают 50 ведущих шведских изданий, которые считают, что нужно воспитывать критически настроенных читателей со школьной скамьи [8].
Медиаобразование является обязательным в Швеции с 1980 г. Ее элементы пронизывают все образовательные уровни. Куратором медиаобразовательного процесса является Шведское национальное агентство по образованию и Министерство образования Швеции. В частности, в учебных планах, содержащие обязательные для исполнения на всех уровнях образовательной системы положения указано следующее: «Всем студентам должна быть предоставлена возможность развить свои навыки использования цифровых технологий. Им также должна быть предоставлена возможность разработать критический и ответственный подход к цифровым технологиям, чтобы иметь возможность видеть возможности и понимать риски, а также иметь возможность оценивать информацию ». Похожее положение зафиксировано и в учебных планах для младшей школы. Укрепляя этот тренд, в марте 2017 года Правительство Швеции объявило общенациональную реформу учебной программы с целью повысить качество информирования учащихся начальных и средних школ и закрепить в них навыки и умения распознавать фальшивые новости. Учебную программу было официально введено в действие в июле 2018 года. Эта программа была разработана совместными усилиями Интернет Фонда Швеции (IIS) [9], Шведского института и дополнен инициативе газеты «Метро» («Viralgranskaren») по проверке фактов. Шведский совет по средствам массовой информации обязала широко присоединиться шведские СМИ к выполнению этой программы, а также постоянно оказывает методические разработки для преподавателей различных уровней обучения, которые можно использовать при обсуждении онлайн-пропаганды.
Граждане пожилого возраста рассматриваются как важная целевая аудитория для программ медиаграмотности – в силу возрастных особенностей, они часто не в состоянии разобраться с качеством разнообразного медийного контента в Интернете. Это побудило создать в рамках проекта Mediekompass ряд учебных материалов именно для этой целевой группы. Эти пошаговые уроки медиаграмотности, содержание которых разрабатывается с учетом специфики восприятия информации этой возрастной категории, рассчитанные на то, что их примут в качестве методического пособия специалисты, которые проводят обучение на соответствующих курсах.
Медиаграмотность становится частью более широких усилий шведского правительства, направленных на поощрение критического отношения граждан к информационным источникам. В частности, в январе 2018 было создано учебное пособие по полезными ссылками на ресурсы для проверки информационного контента, предназначенный для широкого общественного потребления. Даже шведский король и популярный в Швеции мультипликационный персонаж «Bamse» пытались предупредить общественность о дезинформационные кампании в преддверии выборов 2018 года. Коммуникационная компания Telenor создала настольную игру для формирования и закрепления навыков критического потребления информации «Охота за правдой». Частью кампании стала и брошюра «Если наступит кризис или война» для всех 4700000 шведских домохозяйств в которой, среди прочего, есть отдельный раздел с инструкциями по противодействию информационным угрозам и поиска достоверной информации. Отдельная брошюра была разработана для правительственных коммуникаторов. Ее текст постоянно в доступе на сайте агентства [10] и своевременно обновляется в соответствии с обстоятельствами.
1.3. Нейромаркетинг – как новейший метод нетрадиционного влияния на поведение потребителей медиаобразования
Нейромаркетинг, как термин, ввел в употребление профессор Эйл Смидтс в 2002 году [11]. В соответствии с этим он описал возможности коммерческого использования нейробиологии для повышения эффективности маркетинговых мероприятий, то есть исследования мозга человека для воздействия на его потребительское поведение. Однако корни нейромаркетинга достигают еще времен греческого философа Платона. Его философию можно было бы изобразить как колесницу, которую тянут две лошади. Согласно философии эта колесница сочетала характер человека с его душой (разумом). Один конь символизирует человеческие эмоции (Система 1), а другой – человеческое мышление (Система 2).
Собственно современная нейромаркетинговая концепция была разработана психологами Гарвардского университета в 1990 году. Технология основана на модели, в которой основная часть человеческого мышления (более 90%), в том числе эмоции, отражаются в подсознательной области, которая находится ниже уровня контролируемого осознания. По этой причине, технологи нейромаркетингового восприятия очень заинтересованы в понимании методов эффективного манипулирования подсознательной деятельностью мозга. Основным смыслом этого вызов желаемой реакции в восприятии человека в как можно более глубоких уровнях этого восприятия [12].
Основой нейромаркетинга является «мем» (по Ричард Докинз — единица культурной информации подобная генам). Мем – единица информации, хранящейся в мозге. Эти единицы являются эффективными для воздействия на человека, который делает выбор и принимает решение, действуют в пределах 2,6 секунд. Если «мем» выбран верно — мы запомним позитив, шутки или песню и будем ими делиться. «Мемы остаются в памяти, и маркетологи могут на них влиять». Можно привести следующие примеры «мемов»: ароматы свежего хлеба, сладостей, пирога бабушки; персонажи сказок; мелодии, которые надолго остаются в нашей памяти.
Таким образом, нейромаркетологы изучают людей (сканирование мозга, выявление подсознательных побуждений) и могут попытаться манипулировать ими с помощью соответствующих мемов.
Поскольку нейромаркетинг – достаточно новый метод получения данных в маркетинге. Поэтому стоит рассмотреть каждую из его сфер применения более детально.
1. Брендинг: главное условие создания успешного бренда — это тесное взаимодействие компании с клиентами на всех уровнях потребительского восприятия. Благодаря методам нейромаркетинга можно определять чувства и эмоции, которые вызываются клиентов при взаимодействии с брендом или продукцией компании.
2. Продуктовый дизайн и инновации: нейромаркетинга доступные методы, с помощью которых можно измерить реакции покупателей на нововведения, касающиеся товара (например, обновленный дизайн).
3. Эффективность рекламы: реклама влияет на подсознание клиента, так что человек часто не осознает свои реакции. Нейромаркетинг позволяет увидеть, как это происходит.
4. Влияние на решение о покупке: нейромаркетинг изучает то, что именно влияет на решение потребителя о покупке: согласно исследованиям, человек принимает решение о покупке под влиянием множества факторов (например, атмосфера в магазине), и часто его невозможно объяснить логически.
5. Онлайн-бизнес: нейромаркетинг помогает грамотно строить, вести и развивать Интернет-бизнес, позволяя тонко влиять на потребительскую активность интернет-пользователей.
6. Развлечения: вкусы, взгляды и предпочтения современных покупателей во многом обусловлены тем опытом, который они получают от современных видов развлечений [13].
При этом существует множество методов, которые используются в нейромаркетинга, позволяющие выявить подсознательное отношение потребителя к продукции: дизайна, рекламы и его составных элементов. Приведем примеры некоторых из них:
1. фМРТ-функциональная магнитно-резонансная томография, с помощью которой можно получить картинку активности мозга в момент контакта с раздражителем. С помощью этих данных маркетологи могут разработать максимально эффективные рекламные обращения, будут апеллировать к нужным чувств и вызвать правильные эмоции.
2. ЭЭГ — электроэнцефалография (измерение ритмов активности ней — Рона мозга вследствие изменения внимания, эмоционального состояния).
3. Измерение частоты дыхания, сердцебиения и электрического сопротивления кожи в момент контакта с раздражителем в конкретных условиях.
4. Регистрация сокращение мышц лица с помощью камеры высокого разрешения (помогает анализировать эмоции).
5. Айтрекинг — анализ движения глаз (отслеживание точек фокусировки взгляда человека, размер зрачка и время задержки точки зрения) [14].
К этим методам обращаются при создании новой продукции или рекламной кампании, ведь они помогают определить, какой именно вкус, цвет и дизайн продукта привлечет внимание покупателя и осуществит наибольшее влияние на него.
Нейромаркетинг — новый инструмент влияния на потребителей, соединил в себе все эффективные стратегии обычного маркетинга с наукой о мозге, подкрепленной диагностическими методами исследования и экспериментами. Манипуляции с подсознанием потребителя приводят к увеличению продаж и прибыли. Технологии нейромаркетинга в условиях современного бизнеса довольно быстро приобретают популярность и все больше используются как мощный инструмент влияния на поведение целевой аудитории. Нейромаркетинг, безусловно, является инновационным и перспективным инструментом продвижения. Однако возможности его использования в работе той или иной компании необходимо тщательно обдумать заранее. Нейромаркетинг сегодня является одной из технологий маркетинга будущего, а потому требует дальнейшего изучения.
2. АНАЛИЗ МЕДИАОБРАЗОВАНИЕ ПОТРЕБИТЕЛЯ В РОССИИ
2.1. Состояние развития медиаобразования в России
Возрастание роли интернета и цифровых медиа влияет на потребление СМИ и в России. Об этом свидетельствует увеличение показателей чтения новостей 2020 году по сравнению с 2019 годом, а именно, пользование новостными сайтами выросло на 6%, а социальными сетями на 8% [15].
Самый стремительный рост потребления онлайн-СМИ замечено среди россиян от 46 до 65 лет. Россияне все больше обращаются к интернету как к «основному» источнику информации и новостей. Причем показатели пользования растут не только в традиционных возрастных группах (от 15 до 45), но и традиционно сложных (с точки зрения интернет-проникновения) группах 55-65 и 65+. В частности, согласно результатам исследований, в группе 55-64 гг. проникновение интернета составляет 45%, а в группе «65+» — 19%.
Основными требованиями россиян к новостям в течение последних четырех лет остаются честность и достоверность (44%), объективность (19%), своевременность (15%) (рис. 2.1).
Рисунок 2.1 – Основными требованиями россиян к новостям [15] Доля тех, кто знает о существовании заказных материалов в СМИ выросла и составляет 65%. При этом лишь чуть больше половины тех, кто знает о существовании таких материалов, декларирует умение их различать. Увеличилась доля тех, кто критически оценивает достоверность информации в СМИ ориентируясь на происхождение новостей (28%) и сбалансированность точек зрения в них (29%), при том остается значительной доля аудитории, в определении достоверности новостей ориентируется на свою интуицию или предпочтения (26 %) [15].
В обществе существует осознание необходимости внедрения медиаграмотности и запрос на медиаобразование, причем не только школьное / студенческое, но и на общественность.
Следует признать, что положительные сдвиги в медиапросветительском процессе происходят крайне медленно, а подавляющее большинство действительно эффективных проектов были инициированы и реализованы общественными активистами, медиаэкспертами, отдельными педагогами.
В то же время на уровне усилий государственных органов в смысле продвижения медиаобразования, шаги остаются неоднозначными и излишне осторожными.
Еще более сложной является ситуация с необходимостью повышения уровня медиаграмотности старших возрастных категорий (или других целевых групп, не охвачены системой медиаобразования), которые остается без внимания не только соответствующей государственной политики, но часто и грантовых проектов в этой сфере. Когнитивные особенности людей старшей возрастной категории, неравномерное доступ к современным технологиям (в т.ч. — недостаток доступа к технологиям, слабые навыки их использования) оставляют основными источниками коммуникации телевидение, радио, бумажные СМИ и социальное окружение (работников почты, медперсонал, учителей сельских школ как моральных авторитетов). Указанные социальные работники, с одной стороны, выступают проводниками знаний по медиа грамотности, но одновременно с этим й и отдельными целевыми аудиториями, в отношении которых должны применяться программы медиа грамотности.
До последнего времени в России отсутствуют государственные программы, направленные на повышение уровня медиа грамотности в особых целевых группах людей (особенно старших возрастных категорий). Решение этой задачи дополнительно осложняется из-за отсутствия должного количества специалистов в сфере медиа грамотности, программ их подготовки и повышения квалификации.
2.2. Особенности современных информационно-коммуникационных обменов
Принято считать, что термин «информационное общество» появился в 60-х гг. ХХ в. и, несмотря на более чем полувековую историю изучений и исследований, на сегодняшний день не имеет единого определения, подхода и концепции. Ряд исследователей отождествляют понятия «информационное» и «постиндустриальное общество», в то же время как существуют и те, кто придерживается мнения о значительной их различие. Информационное общество в самом общем толковании рассматривается как «фаза («волна») в развитии цивилизации, когда главными продуктами производства становятся не вещи и энергия, а информация и знания; гуманитарная категория, описывающая качественные общественные трансформации, смещение акцентов с производственной к непроизводственной сфере, изменение характера информационных потоков» [16, с. 5].
Ведущими чертами, которые отличают подобный социум от предшественников, по словам Коляденко считаются: «создание глобального информационного пространства, способного обеспечить новое качество жизни; увеличение удельного веса ИКТ (информационно-коммуникационных технологий), продуктов и услуг в ВВП (внутреннем валовом продукте) страны; появление качественно новых коммуникаций и эффективного информационного взаимодействия людей благодаря доступу растущей к национальным и мировым информационным ресурсам; преодоление информационного неравенства, прогрессирующее удовлетворения потребностей в информационных продуктах и услугах» [17].
Н. Гендина называет следующие черты информационного общества:
информация и знания — главная преобразующая сила общества, а информационные ресурсы — это стратегические ресурсы общества;
глобальная информатизация, стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий — основа новой экономики знаний;
новизна, быстротечность, ускорение — наиболее характерные черты жизни;
цикл обновления как производственных, так и социальных технологий составляет шесть-восемь лет, опережая темпы смены поколений;
непрерывное образование и способность к переквалификации — неотъемлемая часть сохранения социального статуса личности;
судьба каждого человека зависит от способности своевременно находить, получать, адекватно воспринимать и продуктивно использовать новую информацию [18, с. 59].
Британский ученый Ф. Уэбстер в своей работе «Теории информационного общества» [19], изданной в 2000 г., выделил пять типов концепций и теорий, среди которых:
1) технологические;
2) экономические;
3) связанные со сферой занятости;
4) пространственные;
5) культурные.
Одним из недостатков Ф. Уэбстера является его неполный анализ существующих концепций информационного общества. Так, в частности, в поле зрения исследователя не оказались труды М. Маклюэна, З. Бжезинского и И. Масуди. Последний, например, рассматривает еще политическую и духовную концепции информационного общества. Критериями политической концепции являются инновации политической сферы («е-демократия», «е-правительство», полицентризма власти, учета интересов меньшинства), а духовной — изменения в чувственной сфере («дух глобализма», «дух информационализму», «гармония человека и природы») [20].
Развитие экономической и политической составляющих невозможен без равного доступа населения страны к ИКТ и наличие у них соответствующих знаний, умений и навыков. Их отсутствие может привести к явлению «информационного неравенства», или «бедности», что означает «новую дифференциацию общества по принципу доступа и использования новых информационно-коммуникационных технологий» [21, с. 19].
Главными группами социальных признаков, в соответствии с которыми формируются группы информационного неравенства, являются: «экономические ресурсы; география (городские и сельские жители) возраст; пол; речь; образование, социальные и культурные устои; особые физические потребности» [21, с. 19]. Поскольку большинство коммуникационных процессов в информационном обществе сетевыми, упомянутая «бедность» также проявляется в различных возможностях использования всемирной сети Интернет.
Информационное неравенство также выражается в способности и желании приобретать новые знания не только в пределах формального образования, но и в течение всей жизни. Н. Г Эндино отмечает, что в условиях построения информационного общества «целью образования становится не подготовка человека к будущей деятельности (прежде всего, профессиональной) за счет накопления как можно большего объема готовых, систематизированных знаний, а развитие личности, овладение способами приобретения существующих и порождения новых знаний» [18, с. 60]. Если сущность старой парадигмы образования выражалась в лозунге «Образование — на всю жизнь», то новая образовательная парадигма — это своего рода стратегия образования для будущего, лозунг которой: «Обучение в течение жизни». Суть новой парадигмы образования: не накопление знаний, а овладение способами непрерывного приобретения новых и умение учиться самостоятельно; навыки работы с любой информацией, репродуктивное мышление, а работа с разнородными, противоречивыми данными, формирование навыков самостоятельного критического мышления; не только формировать профессиональные знания, умения и навыки, а также — профессиональную компетентность.
Учитывая явление информационного неравенства, рядом исследователей были выделены три основные современные возрастные группы, отличающиеся по уровню владения информационными технологиями. Метафорически они были названы «аналоговое поколения», «цифровые мигранты» и «цифровые аборигены» или «рожденные цифровыми». В этой теории сравнивается готовность использования современных технологий молодым поколением, которое выросло в эпоху «электронной среды» (рожденные после 1980-х годов), и людей старшего поколения, которые испытывают определенные проблемы в освоении цифровых технологий. Рассмотрим особенности коммуникации каждой из групп.
Аналоговое поколения — старшее поколение людей, имеющих низкий технический уровень знаний и навыков работы с современными информационно коммуникационными устройствами, а также, как правило, получают информацию из ограниченного числа источников и имеют мощные навыки верификации информации: потребляют ее медленно, размеренно, анализируют и обдумывают.
Цифровые мигранты — среднее поколение (35-50 лет, как правило, выступают посредниками между своими родителями и детьми, передавая первым знания и навыки работы с современными ИКТ, которые они получили от других), переходная группа от аналогового к цифровому поколения, при жизни которых появился Интернет, распространились компьютеры, персональные мобильные телефоны, цифровое телевидение. Имеют средний технический уровень работы с ИКТ и достаточный уровень критического мышления.
Цифровые аборигены (или рожденные цифровыми) — молодое поколение, рожденное в цифровую эпоху (для них Интернет, компьютер и телефон был всегда), быстро и в основном интуитивно осваивают технологические навыки, однако испытывают трудности с пониманием сути коммуникационных процессов, оценке информации [22].
По мнению писателя Д. Адамса, отношение к каждому из «поколений» определяет отношение к технологиям. Все, что было на момент рождения человека, или был изобретен в ее 15-летия, воспринимается лицом как обычная и естественная вещь. То, что было изобретено в период жизни с 15 до 35 лет, воспринимается человеком как новый, важный, революционное изобретение. Все изобретено после 35-летие, определяется человеком как такое, что невозможно объяснить, и, возможно, противоречит естественному положению вещей, и поэтому стоит такие изобретения не использовать [23].
Каждая из групп имеет собственные особые черты коммуникации. «Цифровые мигранты» характеризуются тем, что овладели современными цифровыми технологиями лишь частично, все время сочетают их с более традиционными средствами коммуникации, чем снижают возможности ИКТ. Такие особенности он называет «акцентом мигранта», например: Интернет — не первый источник информации, к которому обращается человек при поиске информации, «мигрант» звонит собеседнику, чтобы сообщить об отправке электронного письма, предпочитает видеосвязи сайта (пренебрегает возможностью дистанционного онлайн просмотра), пошагово выполняют задание.
«Цифровые аборигены» требуют быстрого получения информации (чаще всего — в случайном порядке, вроде гипертекста), предпочитают многозадачности и выполнению параллельных процессов, визуальному ряду (а не текста), играм (а не серьезном деле), получают удовольствие от поощрения (брани, просмотры, комментарии в социальных сетях), процесс обучения могут совмещать с развлечениями, большую часть жизни проводят «в сети», имеют навыки интуитивного овладения цифровыми устройствами и программами [24].
Однако ряд исследователей указывают на то, что несмотря на способность молодого поколения пользоваться ИКТ, их компетентность в области информационной грамотности не выросла, особенно что касается средства совершенствования процесса обучения.
2.3. Реализация журналистской модели медиаобразования в России
По нашему мнению, важно не только влияние медиа на читателей, зрителей и слушателей, а ключевой является взаимодействие и взаимное доверие обеих сторон медийного процесса, которые могут способствовать развитию медиа-информационной грамотности, гражданского и информационного общества. Только те СМИ, которые понимают потребности, настроения и требования своей аудитории, могут быть авторитетным и качественными медиа, способны и готовы развиваться и становиться лучшим.
Считаем одним из ключевых моментов журналистской модели медиаобразования взаимодействие и взаимное влияние всех участников медиаобразовательного процесса. Поэтому, по нашему мнению, методы взаимодействия журналистов и аудитории можно объединить в три группы:
1. СМИ влияет на аудиторию (например, медиакритик, использование аудитории как средства влияния на власть или бизнес, ньюс-омбудсмены);
2. Аудитория влияет на СМИ (ньюс-омбудсмены, блокировки и бойкот СМИ, создает собственный контент, является непосредственным участником информационного производства);
3. Отношения СМИ и аудитории регулируются внешне (законодательный уровень).
Опишем каждый из предложенных методов.
Медиакритик. Медиакритик изучает и оценивает творчество авторов медийных произведений и содержание СМИ, а также «подвижной» комплекс разнообразных отношений печатной и электронной прессы с аудиторией и обществом в целом. Это позволяет определить предмет медиакритиков как актуальное многоаспектное социальное функционирование средств массовой информации.
Шведский исследователь Г. Свенссон [25, с. 270] выделяет шесть функций медиакритиков:
Медиапрактика и редакция. Критика может помочь изменить ежедневную практику и процедуры в средствах массовой информации и среди журналистов.
Содержание и выражение. Критика может помочь при изменении медийного контента или в изменении способа его выражения.
Медиа, общественность и средства массовой грамотности. Критика может способствовать улучшению критической компетенции. Это также означает, что аудитория средств массовой информации имеет возможность углублять свои навыки в области медиакритиков.
Политика СМИ и медиаструктуры. Критика может помочь изменить развитие медиа и управления СМИ. Медиакритик также отражает политические и экономические процессы, происходящие в обществе.
Общество. Медиакритик влияет и на процессы, происходящие за пределами журналистики и средств массовой информации, и вносит свой вклад в новые способы понимания или ориентации в обществе.
Культура. Медиакритик может быть важным компонентом
общественной культуры и одним из способов выражения этой культуры.
К основным областям журналистской медиакритики относят телевизионную критику, критику печатной прессы, радио и сетевых СМИ.
Иногда медиакритикой называют «пятой властью»: «выступая способом гражданского мониторинга СМИ способствует сохранению общественного доверия к медиа. Критика СМИ – это процесс анализа, интерпретации и оценки содержания медиатекстов различных жанров и видов, который влияет на восприятие и оценку медийного контента и реалии, которые отражаются в сознании аудитории» [26, с. 59].
У медиакритики и медиаобразования много общего, ведь одной из важнейших задач медиаобразования научить аудиторию не только анализировать медиатексты любых видов и типов, но и понимать механизмы их создания и функционирования, определенным образом перекликается с задачами и функциями медиакритики. Такие задачи и функции медиакритики как изучение и изменение общественного восприятия медийного содержания и представлений об окружающем мире, оказания влияния на отношение публики к медиа, формирование определенного общественного культуры изучения и оценки деятельности масс-медиа, улучшения критической компетенции и т.д. полностью совпадают с задачами медиаобразования.
Использование аудитории как средства влияния на власть или бизнес. Часто владельцы медийных организаций с целью достижения собственных целей используют собственную аудиторию. Такие примеры можно найти как в мировой, так и украинской практике.
Медиа, взаимодействуя таким образом с собственной аудиторией, создают ощущение принадлежности своих зрителей, слушателей и читателей к своему СМИ, развивая в них лояльность и привязанность. Для того, чтобы аудитория приняла просьбу медиа об определенных действиях, люди должны быть информированы о цели и последствия этих действий. Процесс информирования и налаживания связей между СМИ и аудиторией совершения действий вторых мы считаем примером косвенных методов взаимодействия в рамках журналистской модели медиаобразования.
Ньюс-омбудсмены. Еще одним методом налаживания взаимодействия между медиа и аудиторией является работа так называемых ньюс-омбудсменов, или редакторов от читателей. Особенность их работы состоит в том, что они посредником между двух сторон и способствуют взаимодействию аудитории и медиа обоюдно.
Сегодня должность пресс-омбудсмена можно встретить в медиа таких стран: США («Washington Post», «Chicago Tribune», «Boston Globe», «The New York Times», «The Los Angeles Times», «ABC News», «PBS»,« NPR»), Великобритания («Daily Mirror»,«Observer»,«Guardian» с 1997 г.), Бразилия («Folha de S.Paulo» с 1989, «O Povo» с 1994), Португалия («Record» с 1992 г., «Diario de Noticias» с 1997, «Pùblico»), Нидерланды («Rotterdams Dagblad», «the Volkskrant»), Япония («Yomiuri Shimbun»), Израиль, Швейцария, Испания, Канада, и тому подобное.
Блокировка и бойкот СМИ. Выразить свое недовольство работой средств массовой информации аудитория может как мирным путем (написанием писем, комментариев, жалоб, звонками в редакцию), так и более радикальными средствами — а именно блокировкой, бойкотированием СМИ, а также нападениями на редакции.
Одним из самых громких случаев такого реагирования аудитории последних лет является вооруженное нападение на офис редакции французского сатирического еженедельника «Charlie Hebdo» 7 января 2015 г. (Париж, Франция), во время которого погибли 12 человек. Причиной нападения стало недовольство радикальных исламистов политикой издания, на страницах которого публиковались карикатуры на ислам и на пророка Мухаммеда. Ранее в 2011 г. неизвестные уже нападали на редакцию издания, швырнув в нее «коктейль Молотова» [27].
Несмотря на то, что такое взаимодействие аудитории и СМИ носит радикальный характер, мы видим, что зрители, слушатели и читатели стремятся реагировать на ту информацию, которую распространяют СМИ. Для того, чтобы минимизировать подобные примеры агрессивного поведения аудитории, необходимо налаживать связь с ней, в частности — средствами медиаобразования, о которых мы говорили ранее.
Законодательный уровень (законы о клевете). Внешним регулятором отношений аудитории и средств массовой информации являются законы и подзаконные акты. Одним из них является мировая практика использования законов, связанных с наказанием за клевету и оскорбление в СМИ. Такие законы есть в США, Великобритании, Франции, Италии, Латвии, Германии, Испании, Канаде, Дании, Австрии и других демократических странах (схожие законы в странах, где господствует диктатура власти, мы к рассмотрению не берем) [28]. Решение о наказании за клевету (в случае доказательства вины обвиняемого) принимает суд, в разных странах это может быть штраф, лишение свободы, или запрет заниматься определенными видами профессиональной деятельности. Однако такие законы не являются средствами воздействия на СМИ или ограничением свободы слова, ведь свобода слова и свобода прессы также имеют мощную защиту на законодательном уровне, судьи являются беспристрастными и справедливыми, а действительный факт клеветы, принесший вред, часто очень трудно доказать.
Законы, регулирующие отношения СМИ и аудитории, не являются методом медиаобразования, однако, они обеспечивают ее функционирование.
Обучение, тренинги, семинары и экскурсии. Наладить связь со своей аудиторией средства массовой информации могут благодаря организации и проведению учений, экскурсий, «дней открытых дверей» для широкой общественности. По нашему мнению, такой метод является чрезвычайно эффективным для развития медиаграмотности аудитории и повышению доверия людей к СМИ.
Общественные организации медийного направления. Чрезвычайно высокий медиаобразовательный потенциал, а также возможность налаживания взаимосвязей между аудиторией и СМИ должны общественные организации медийного направления.
Они чаще всего направляют свою деятельность в следующих направлениях:
выпуск информационных журналов и бюллетеней, учебных пособий;
принятия жалоб от потребителей и защиту их нарушенных прав;
проведение конференций (для представителей медиа), семинаров, тренингов и учебных курсов (для аудитории) осуществление анализа (теоретическая работа);
обеспечение и поддержка дискуссий на медийную тематику;
создание и развитие он-лайн проектов (учебных, дискуссионных, баз данных).
В состав медиаорганизаций могут входить как профессиональные журналисты, представители СМИ (что чаще всего объединены в советы), так и общественные активисты, заинтересованные в развитии медиаграмотности населения своей страны.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что журналистская (интерактивная) модель медиаобразования базируется на принципе взаимодействия и доверия аудитории и СМИ. Может реализовываться путем опосредованных и непосредственных методов взаимодействия, среди которых достаточно эффективны медиакритик, работа ньюс-омбудсменов, деятельность открытых телеканалов, общественных организаций медийного направления, организация тренингов, семинаров, курсов для аудитории средствами массовой информации.
Журналистская модель медиаобразования имеет ряд преимуществ:
для аудитории – носит прикладной характер, дает возможность реализации принципа «обучение через выполнение» (learning by doing), активная роль участников, адаптации массовой аудитории к жизни в условиях медиатизованои сообщества, направленность на все группы и слои населения (независимо от возраста, образования, социального статуса и т.д.);
для СМИ – обладает выраженным заинтересованность медиа специалистов, в результате медиа получает привлеченную аудиторию, которая является лояльной к соответствующему СМИ, благосклонной и такой, которая способна объективно, беспристрастно и полно оценить работу медиа и увидеть соответствие стандартам и профессионализм команды;
для общества в целом – применение стратегии взаимодействия, в дальнейшем может быть использована в других сферах, развитие медиаактивности населения и, как следствие, формирование активной гражданской позиции, развитие информационного общества.
Среди недостатков модели мы можем назвать высокую занятость медиаработников, которые сосредоточены на непосредственном создании медиапродукта, а потому не имеют достаточного количества времени и сил на осуществление медиаобразовательной работы, недостаток знаний и умений работников медиа для реализации журналистской модели медиаобразования, пассивность аудитории и ее неготовность участвовать медиаобразовательная движении, потребность в непрерывном функционирования модели, а также отсутствие четких индикаторов, которые могли бы говорить о ее эффективности.
Считаем журналистскую модель медиаобразования такой, что может быть внедрена в России и стать фактором развития медиа и информационной грамотности населения в течение жизни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Медиаобразование является одним из факторов сознательной, активной и творческой адаптации личности к особенностям медиакультуры и к новейшей сложности действительности в целом, а медиаграмотность является решающим характеристикой современного человека.
Наибольших результатов в реализации медиаобразования в первое десятилетие 21 века достигли Великобритания, Германия, Канада, Швеция. Оригинальным примером может служить и включение медиаобразования лиц разного возраста к общегосударственной стратегии развития Финляндии.
Анализ достижений и проблем, которые сопровождают развитие медиаобразования в России, указывает на то, что сейчас мы нуждаемся как широкого общественного обсуждения, так и развития социального партнерства между системой образования и общественными организациями, между высшей школой и научными центрами, в том числе и такими, практикующих философское или междисциплинарное изучение разнообразия медиа. Медиаобразование имеет все шансы стать ведущим направлением деятельности технических вузов, ведь именно в них перспективы развития междисциплинарных исследований медиа и медиаобразования с философской доминантой.
Нейромаркетинг — новый инструмент влияния на потребителей, соединил в себе все эффективные стратегии обычного маркетинга с наукой о мозге, подкрепленной диагностическими методами исследования и экспериментами. Манипуляции с подсознанием потребителя приводят к увеличению продаж и прибыли. Технологии нейромаркетинга в условиях современного бизнеса довольно быстро приобретают популярность и все больше используются как мощный инструмент влияния на поведение целевой аудитории. Нейромаркетинг, безусловно, является инновационным и перспективным инструментом продвижения. Однако возможности его использования в работе той или иной компании необходимо тщательно обдумать заранее. Нейромаркетинг сегодня является одной из технологий маркетинга будущего, а потому требует дальнейшего изучения.
Одним из ключевых моментов журналистской модели медиаобразования взаимодействие и взаимное влияние всех участников медиаобразовательного процесса. Считаем журналистскую модель медиаобразования такой, что может быть внедрена в России и стать фактором развития медиа и информационной грамотности населения в течение жизни.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Медиаобразование как фактор повышения качества образования и средство противостояния гуманитарной агрессии / Национальный институт стратегических исследований (2015) — Режим доступа: http://www.niss.gov.ua/articles/1795/
2. Бакиров В. С., Стародубцева Л. В. Креативная модель медиаобразования: эксперимент Каразинского университета / Виль Савбанович Бакиров, Лидия Владимировна Стародубцева // Педагогика и психология. — 2013. — № 2. — С. 29 — 38.
3. Less than you think: Prevalence and predictors of fake news dissemination on Facebook // ScienseAdvances [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://advances.sciencemag.org/content/5/1/eaau4586.full
4. European Parliament resolution of 16 December 2008 on media literacy in a digital world (2008/2129(INI)). 16 December 2008 – Strasbourg. – 7 p.
5. Declaration on Media and Information Literacy adopted by Fez International Forum (Fez, June 17, 2011) [Электронный ресурс] // UNESCO. – Пер. загл.: Фесская Декларация о медийной и информационной грамотности. — Режим доступа: http://www.unesco.org/new/fileadmin/MULTIMEDIA/HQ/CI/CI/pdf/news/Fez%20Declaratio n.pdf
6. Ахметова Л.С., Веревкин А.В., Лифановой Т.Ю. Медиаобразование и медиаграмотность: теория, методология, практика (учебное пособие) // Научное обозрение. Реферативный журнал. – 2016. – № 5. – С. 89-91
7. Шведское гражданское агентство по чрезвычайным ситуациям (Swedish Civil Contingencies Agency; MSB) // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.msb.se/en/About-MSB/Vision-concept-and-cornerstone/
8. Mediekompass // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.mediekompass.se/ om-mediekompass /
9. Källkritik På Internet. IIS, Internet Foundation in Sweden, Accessed 3 Aug. 2018, // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.iis.se/lardig-mer/guider/kallkritik-pa-internet/
10. Countering information influence activities — A handbook for communicators // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.msb.se/RibData/Filer/pdf/28698.pdf
11. Современные тенденции в государственном управлении, экономике, политике, праве: сборник докладов XI международной научно- практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов. Ростов-на-Дону, 26 ноября 2020 г. Ростов н/Д: Изд-во ЮРИУ РАНХиГС, 2021. – 426 с.
12. Исследование влияния инструментов нейромаркетинга на поведение потребителей // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://fp.cibs.ubs.edu.ua/files/1304/13bovdvi.pdf
13. Нейромаркетинг: 13 психологических советов по воздействию на потребителя // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://lpgenerator.ru/blog/2016/04/14/ nejromarketing-13-psihologicheskih-sovetov-po-vozdejstviyu-napotrebitelya /.
14. Нейромаркетинг, или Как завладеть мозгом покупателя // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http: // slaidik.com.ua/nejromarketing-abo-yak-zavoloditi-mozkompokuptsya/
15. ОД «Информация для всех» // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://ifap.ru/pr/2020/n200129b.pdf
16. Информационное общество: глобальные вызовы и национальные возможности [Текст]: аналит. доп. / Д. В. Дубов, А. А. Ожеван, С. Л. Гнатюк. — М.: НИСИ. — 2010. — 64 с.
17. Коляденко В. Понятие «информационное общество» в классических и современных концепциях [Электронный ресурс] // Образование региона: научный журнал. — 2013. — № 2. — Режим доступа: social-science.com.ua/article/1042
18. Гендина Н. И. Информационная грамотность и информационная культура личности: международный и российский подходы к решению проблемы [Текст] / Н. И. Гендина // Открытое образование. – 2007.– № 5. – С. 58–69.
19. Уебстер Ф. Теории информационного общества [Текст] / пер. с англ. : М. В. Арапова, Н. В. Малыхиной ; под ред. Е. Л. Вартановой. − М. : Аспект Пресс, 2004. − 400 с.
20. Маруховська А. Преимущества и недостатки информационного общества. К 40-летию выхода в свет «Компьютопии» И. Масуди [Текст] / А. А. Маруховська // Политический менеджмент. — 2005. — № 1. — С. 127-136.
21. Оноприенко В. И. Понятие «информационная бедность» в контексте глобализации [Текст] / В. И. Оноприенко // Вестник Национального авиационного университета. Сер. : Философия. Культурология. — 2011. — № 1 (13). — С. 19-23.
22. Абаев М. «Человек медийный» – новая ступень эволюции или приложение к гаджету? [Электронный ресурс] : беседуем с Еленой Леонидовной Вартановой – доктором филологических наук, профессором, деканом факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова / М. Абаев, М. Ежихина // Наука и жизнь. – Режим доступа: http://www.nkj.ru/open/27523/index.php?mobile=N&ID=27523
23. Adams D. How to Stop Worrying and Learn to Love the Internet [Electronic resourse] / Douglas Adams. – 1999. – Mode of access: http://www.douglasadams.com/dna/19990901-00-a.html
24. Prensky M. Digital natives, digital immigrants . Part 1 [Text] / Marc Prensky // On the Horizon (MCB University Press). – 2001. – Vol. 9, Issue 5. – С. 1–6.
25. Svensson G. Att förstå mediekritik: begreppsliga, empiriska och teoretiska studier av svensk mediekritik 1998 – 2013 [Text] / G. Svensson. – Uppsala : Acta Universitatis Upsaliensis, 2015. – 326 р.
26. Левицкая А. Синтез медиаобразования и медиакритики в процессе подготовки будущих педагогов [Текст] : монография / А. А. Левицкая, А. В. Федоров, Е. В. Мурюкина и др. ; под общ. ред. А. А. Левицкой ; Южный федеральный университет. – Ростов-на-Дону : Издательство Южного федерального университета, 2016. – 574 с.
27. «Charlie Hebdo» visé par une attaque terroriste, deuil national décrété [Electronic resourse] // Le Monde.fr. – 2015. – Mode of access : http://www.lemonde.fr/societe/article/2015/01/07/attaque-au-siege-de-charlie-hebdo_4550630_3224.html#lUHi8fRdYyPpDWzJ.99.
28. Закон о клевете. Диктатура или мировая практика? [Электронный ресурс] // Корреспондент.net. — 2016. — Режим доступа: http://ua.korrespondent.net/ukraine/3671260-zakon-pro-naklep-dyktatura-chy-svitova-praktyka.