Страницы 1 2
2 Способы перевода английского парламентского дискурса с учетом его особенностей
2.1 Лингвостилистические средства реализации информационной функции парламентской речи и их передача при переводе
Выполнение информационной функции невозможно без использования соответствующей профессиональной политической терминологии.
В ряде исследований отмечается, что в парламентском дискурсе можно встретить авторские художественно-творческие элементы, которые способствуют созданию новых терминов. Это обусловлено политическими процессами и тенденциями, для описания которых необходимо введение новых понятий и терминологии, которые предлагают сами политики [31, с.94].
Встретившуюся в рассматриваемых речах политическую терминологию можно разделить на несколько групп: профессиональная парламентская, общественно-политическая, экономическая терминология, что обусловлено тем, что во время парламентских выступлений затрагиваются различные темы, касающиеся как политики, так и экономики.
В тексте выступления Бориса Джонсона на собрании Консервативной партии 2 октября 2019 года встречается терминологическое сочетание trade policy, относящееся к экономической лексике
And at the same time we will allow the UK – whole and entire – to withdraw from the EU, with control of our own trade policy from the start [Boris Johnson’s speech to the Tory party conference – annotated] И в то же время мы позволим Великобритании – целиком и полностью – выйти из ЕС, с самого начала контролируя нашу собственную внешнеторговую политику [пер. авт.].
Trade policy определяется в словаре Business Dictionary как “Laws related to the exchange of goods or services involved in international trade including taxes, subsidies, and import/export regulations» [56].
В англо-русском словаре Академик как — межд. эк. торговая [внешнеторговая] политика (действия государства в области регулирования внешней торговли; направлены на защиту интересов отечественных производителей и потребителей) [49].
Таким образом, мы видим, что при переводе возможен выбор из двух вариантных соответствий – торговая и внешнеторговая политика. Исходя из контекста выступления премьер-министра Великобритании, понятно, что речь идет именно о внешнеторговой политике, поэтому было выбрано именно это вариантное соответствие.
В следующем предложении, взятом из этого же выступления, в котором Б. Джонсон атакует лидера Лейбористской партии Джереми Корбина на языке, который больше похож на газетную колонку, чем на политическую речь.
I will tell you that it is by raising the productivity of the whole of the UK, not with socialism, not with deranged and ruinous plans borrowed from the playbook of Bolivarian revolutionary Venezuela but by creating the economic platform for dynamic free-market capitalism.
Таким образом, премьер-министр создает сцену для предвыборных баталий, где консерваторы будут рисовать лейбористов как экономически некомпетентных, хотя большинство предприятий и основных экономистов уничтожают готовность Джонсона преследовать Брексит без сделки и последствия для процветания страны. Внимания заслуживают терминологические сочетания economic platform и free-market capitalism.
Economic platform – недавно появившийся термин, который обозначает институционально-технологические системы, относящиеся к двухфакторным мезоэкономическим системам: «they are the platforms on which these products and services are built, and the business models that these platforms enable. Such platform-based business models fundamentally change how companies can do business» [43]. В русскоязычных текстах можно встретить следующее соответствие: платформенные экономики [10]. Как видно из переводного сочетания, оно было образовано путем подбора вариантных соответствий, однако в процессе перевода словосочетание претерпевает грамматические трансформации: перестановку и замену частей речи. Так, прилагательное economic передается существительным экономика, а существительное platform – прилагательным платформенная.
Словосочетание Free-market capitalism-полностью не зафиксировано ни в одном словаре, однако можно найти соответствие его отдельным компонентам. Так, Free market в словаре Free Dictionary определяется как — A system of economics that minimizes government intervention and maximizes the role of the market [61], а capitalism – в словаре Merriam Webster как an «economic system characterized by private or corporate ownership of capital goods, by investments that are determined by private decision, and by prices, production, and the distribution of goods that are determined mainly by competition in a free market» [60]. В русскоязычных статьях можно встретить соответствие свободный рыночный капитализм, полученный в результате калькирования компонентов словосочетания.
Я скажу вам, что это происходит путем повышения производительности всей Великобритании, не с помощью социализма, не с помощью безумных и разрушительных планов, заимствованных из сценария Боливарианской революционной Венесуэлы, а путем создания платформенной экономики для динамичного свободного рыночного капитализма [пер. авт.].
Следующий пример, взят из выступления Т. Мэй перед Генеральной Ассамблеей ООН в 2017 году, в котором она призывает к реформированию международных институтов с целью их эффективной работы по решению проблем XXI века, которыми по ее мнению является терроризм и климатические изменения, демонстрирует употребление двух терминологических сочетаний: global terrorism, climate change, для которых существуют эквиваленты «глобальный терроризм» и «изменение климата», полученные также в результате калькирования, с применением во втором случае перестановки частей словосочетания.
“Others are new: global terrorism, climate change, and unprecedented mass movements of people [Theresa May’s speech to the UN General Assembly 2017].
«Но есть и новые угрозы: глобальный терроризм, изменение климата и беспрецедентные массовые миграционные потоки населения [64].
В речи Д. Кэмерона после референдума о выходе Великобритании из ЕС (июнь 2016 г.) довольно часто встречается терминологическое словосочетание parliamentary democracy:
We not only have a parliamentary democracy, but on questions about the arrangements for how we’re governed [Cameron David British Prime Minister David Cameron announces his resignation after the UK votes to leave the European Union].
У нас не только парламентская демократия. Бывают времена, когда нужно спросить у самих людей о тех соглашениях, которых придерживается правительство [87].
Словосочетание parliamentary democracy было получено в результате кальки. Parliamentary – парламентский [50] и democracy – демократия, демократическое государство [50].
Политический язык, который используется в речи парламентариев, характеризуется высокой плотностью информации, которая достигается, в частности, посредством общепринятых и авторских сокращений. В качестве примера можно привести такие аббревиатуры как: NHS, OFSTED:
If parliament were a school, Ofsted would be shutting it down [Boris Johnson’s speech to the Tory party conference – annotated] Если бы парламент был школой, Управление стандартами образования Великобритании закрыло бы ее [пер. авт.] The NHS is holy to the people of this country because of the simple beauty of its principle that it doesn’t matter who you are or where you come from but when you are sick the whole country figuratively gathers at your bedside [72].
Для людей этой страны Национальная служба здравоохранения является святой из-за простой красоты ее принципа, заключающегося в том, что не имеет значения, кто вы или откуда вы пришли, но когда вы больны, вся страна образно собирается у вашей постели [пер. авт.].
Все приведенные сокращения имеют устойчивые соответствия в языке перевода – Управление стандартами образования, Национальная служба здравоохранения, которые переведены методом калькирования.
Как показало исследование, для языка политики характерно также обилие стереотипных зачинов, которые предваряют введение какой-то информации, существуют определенные стандартные выражения, которые уже известны адресату, например,
“Mr President, Deputy Secretary-General, Excellencies, Ladies and Gentlemen, it is a great honour for me to address…” [93].
«Good morning everyone.” [77].
“Mr. Speaker, Mr. Speaker of the Senate, Mr. Prime Minister, Hon. Members of the Senate and Members of the House of Commons”; “So it is a privilege for me to come here today and honour what you have done.” [78].
Как уже отмечалось, очень активно в политическом дискурсе используются цитаты и аллюзии. Рассмотрим проблемы их перевода отдельно.
Интертекстуальность, т. е. включение в текст других текстов, цитат, аллюзий, реминисценций – одна из самых характерных черт парламентского дискурса. В текстах парламентских выступлений происходит освещение одних и тех же событий разными сторонами. Выражая свое мнение, авторы обычно подкрепляют его фактами и цитатами из речей других политиков.
Приведем пример из речи Б. Джонсона, в которой содержится аллюзия на события в СССР, конца 20 века, связанного с известным политическим деятелем СССР Константином Черненко, который считался одним из возможных преемников Л. И. Брежнева на пост Генерального секретаря КПСС, и был связан с консервативными силами в его окружении, однако верх одержал Ю. В. Андропов.
«We have the astonishing spectacle of the leader of the opposition being prevented by his colleagues from engaging in his constitutional function, which is to try to remove me from office … though it now appears that the SNP may yet try to bundle him towards the throne like some Konstantin Chernenko figure, reluctantly propelled to office in a Kremlin coup, so that they get on with their programme for total national discord, turning the whole of 2020, which should be a great year for this country, into the chaos and cacophony of two more referendums: a second referendum on Scottish independence … and a second referendum on the EU».
«Мы наблюдаем удивительное зрелище, когда лидеру оппозиции его коллеги мешают выполнить свою конституционную функцию, которая заключается в попытке отстранить меня от должности … хотя теперь кажется, что Национальная партия Шотландии все еще может попытаться привязать его к трону, как некую фигуру Константина Черненко, неохотно продвигаемую к власти в Кремлевском перевороте, чтобы они продолжили свою программу тотальной национальной розни, превратив весь 2020 год, который должен быть великим годом для этой страны, в хаос и какофонию еще двух референдумов: второго референдума о независимости Шотландии … и второй референдум по ЕС» [пер. авт.].
Речь идет о стратегии, над которой Б. Джонсон успешно работает уже не первый год, которая была настолько успешной для Кэмерона, выступавшего против Эда Милибэнда в 2015 году, где английским избирателям неоднократно показывали изображения лейбористов в кармане Николы Стерджен из Национальной партии Шотландии. В выступлении премьер-министр пытается связать лейбористов с Россией с относительно неясной ссылкой на кремлевский переворот. В переводе нет необходимости вводить уточняющую информацию о советском лидере, поскольку данная фигура хорошо известна русскоязычному реципиенту.
Приведем пример из речи Д. Кэмерона, в котором содержится цитата, принадлежащая премьер министру Великобритании от Лейбористской партии Дэвиду Ллойд Джорджу (1916-1922):
In fact it was after the Somme that Lloyd George said, «The Canadians played a part of such distinction that thenceforward they were marked out as shock troops…. whenever the Germans found the Canadian Corps coming into the line they prepared for the worst» [78].
Имя упоминаемого премьер министра Великобритании хорошо известно любому британцу, однако для представителей русской культуры оно может быть незнакомо, поэтому целесообразно использовать в переводе добавление – премьер министр:
Именно после битвы на Сомме премьер-министр Ллойд Джордж сказал: «Канадские войска настолько отличились в боях, что отныне стали именоваться ударными войсками… как только немцы видели канадский корпус, готовящийся вступить в бой, они готовились к худшему» (пер. авт.).
В переводческой практике принято использовать уже существующие (опубликованные) переводы цитат и ссылок, в случае отсутствия готового перевода, переводчик осуществляет их перевод самостоятельно. Перевод аллюзий очень часто требует введения в текст перевода дополнительной информации, которая может быть представлена либо в виде описательного перевода, либо переводческого комментария.
Передача имен собственных (имеются в виду все разряды собственных имен) требует от переводчика глубоких знаний в области ономастики и хороших фоновых знаний об истории, культуре, политике страны языка, с которого он переводит. Как известно, в распоряжении переводчика есть такие приемы как переводческая транскрипция, транслитерация, описательный перевод и переводческий комментарий. Рассмотрим те приемы, которые используют переводчики для передачи собственных имен, используемых в парламентском дискурсе.
В одном из выступлений Т. Мэй встретилось название саммита ООН:
And while there is more to be done, it is this approach to financing both humanitarian support and economic development that I will be championing when I announce a further UK financial contribution at President Obama’s Refugee Summit later today [92].
В тексте перевода данное имя собственное передается как «Саммит ООН по беженцам и мигрантам, созванный Президентом Обамой [65]. Как видим, в данном случае переводчик использовал описательный перевод, включающих несколько лексических добавлений.
Следующий пример также содержит несколько имен собственных:
From the St James’ Palace declaration and the Atlantic Charter forged by Winston Churchill and President Roosevelt, to the first meeting of this General Assembly in London in 1946, the United Kingdom has always been an outward-facing, global partner at the heart of international efforts to secure peace and prosperity for all our people [92].
Приведем опубликованный вариант перевода:
Cо времен Декларации, подписанной в Сент-Джеймском дворце, и Атлантической Хартии, скрепленной Уинстоном Черчиллем и Президентом Рузвельтом, и до первого собрания Генеральной Ассамблеи в Лондоне в 1946 году, Великобритания всегда была открытым для кооперации глобальным партнером и находилась в эпицентре международных усилий по сохранению мира и процветания людей [65].
Не считая уже упомянутой General Assеmbly и хорошо известных переводчику географических названий United Kingdom, London и имен видных политических деятелей Winston Churchill and President Roosevelt, для которых существуют уже устоявшиеся широко используемые эквиваленты, получившиеся в результате использования приемов транскрипции и транслитерации, в тексте оригинала присутствуют два имени собственных, представляющих интерес для анализа. Так название декларации St James’ Palace declaration было переведено как «Декларация, подписанная в Сент-Джеймском дворце», а Atlantic Charter как «Атлантическая Хартия». В первом случае использован описательный перевод с элементами транскрипции и транслитерации для передачи названия дворца, во втором случае мы имеем дело с калькой.
Следующий отрывок из выступления Б. Джонсона содержит упоминание некоего соглашения:
We will respect the peace process and the Good Friday agreement.
Good Friday Agreement – (also known as Belfast Agreement) the agreement between the British and Irish government and the political parties in Northern Ireland reached on 10 April 1988 in Belfast to pave the way for the future government of Northern Ireland [49].
Упоминаемые события хорошо знакомы носителям английского языка. Однако человеку, принадлежащему к другой культуре, эти названия ни о чем не говорят, они требуют, как минимум, лексических добавлений или даже переводческого комментария. Мы предлагаем следующий вариант перевода:
Мы будем уважать мирный процесс и Соглашение Страстной Пятницы – соглашение о политическом урегулировании конфликта в Северной Ирландии [пер. авт.].
Подводя итоги, можно сделать вывод, что лингвостилистические средства, которые реализуют информативную функцию, допускают высокую степень эквивалентности. Наибольшую трудность представляют аллюзии, поскольку объем фоновой информации носителей языка оригинала и языка перевода не совпадает, кроме того, аллюзии требуют от переводчика широкого кругозора.
Как показал анализ материала, кроме лингвистических средств, реализующих информативную функцию, в текстах парламентского дискурса широко используются лингвостилистические средства убеждения и побуждения к действию, которые также требуют внимания и мастерства переводчика. В следующем параграфе рассмотрим, какие способы используются для передачи данных средств.
2.2 Лингвостилистические средства убеждения и побуждения к действию
Одной из основных функций парламентской речи является убеждение аудитории в истинности высказанных заявлений и побуждение к определенным действиям. Достичь желаемого эффекта возможно используя в речи такие лингвостилистические средства, как риторические вопросы, параллелизм, антитезу, лексический повтор. Разберем их подробно.
Стилистическим синтаксическим приемом, который часто используется в парламентской речи, является параллелизм. Параллельные конструкции помогают говорящему сделать речь более убедительной, а также донести наиболее важную информацию до слушающего за счет ритмически организованной речи. Рассмотрим пример из выступления Б. Джонсона:
If parliament were a laptop, then the screen would be showing the pizza wheel of doom. If parliament were a school, Ofsted would be shutting it down. If parliament were a reality TV show the whole lot of us would have been voted out of the jungle by now.
Данный пример наглядно демонстрирует популистскую риторику Б. Джонсона в чистом виде. Он нагнетает гнев против парламента среди сторонников Брекзита, фактически обвиняя его в блокировании выхода Великобритании из ЕС. Реальность такова, что евроскептики, а также оппозиционные партии заблокировали сделку Т. Мэй, и консерваторы отказались от поворота к более мягкому Брекзиту, который мог бы получить межпартийную поддержку. Все это является частью формирования политики премьер-министра как народ против парламента, а Джонсон утверждает, что он на стороне людей, которые проголосовали за Брекзит в 2016 году.
Прием параллельных конструкций, используемый в тексте оригинала, безусловно, применяется для большей убедительности и придания тексту эмотивности. Все три предложения следуют друг за другом и построены по одному типу. В исходном тексте параллелизм не только ритмически организует высказывания, но и показывает их равнозначность. При переводе мы сохранили этот прием, думается, что параллельные конструкции в тексте перевода несут ту же эмоциональную нагрузку, что и в исходном тексте:
Если бы парламент был ноутбуком, то на экране появилось бы колесо судьбы пиццы. Если бы парламент был школой, Управление стандартами в образовании закрыло бы ее. Если бы парламент был реалити-шоу, то всех нас уже давно бы выгнали из джунглей.
В следующем примере из того же выступления Б. Джонсон использует параллельную конструкцию с Let’s:
Let’s get on with sensible, moderate one-nation but tax-cutting Tory government and figuratively if not literally let us send Jeremy Corbyn into orbit where he belongs. Let’s get Brexit done. Let’s bring our country together.
Данный отрывок – заключительная часть выступления премьер-министра, в которой он резюмирует свою избирательную стратегию-покончить с вопросом о выходе Великобритании из ЕС и убедить избирателей, что он на самом деле является политиком-тори, несмотря на его жесткий подход к ЕС и националистическую риторику. Его программа будет сокращать налоги одновременно с обещанием увеличения расходов на государственные услуги, которое он будет осуществлять в духе сочетания предложений левого и правого крыла, которое, похоже, отказалось от фискальной сдержанности эпохи Кэмерона и Джорджа Осборна. Однако урегулирование вопросов по Брекзит и переход к внутренней повестке дня, очевидно, легче сказать, чем сделать. Параллельные конструкции используются для большей убедительности в правильности своей позиции.
При переводе данные конструкции удается сохранить:
Давайте вернемся к разумному, умеренному консервативному правительству, которое снижает налоги, и фигурально, если не буквально, отправим Джереми Корбина на орбиту, где ему самое место. Давайте покончим с Брекзитом. Давайте объединим нашу страну [пер. авт.].
Следующий отрывок из выступления Д. Кэмерона в Оксфордшире после беспорядков и грабежей, в котором премьер-министр убедительно описывает предполагаемую ситуацию и призывает не допустить ее, демонстрирует наивысшую степень эмоциональности за счет употребления шести последовательных параллельных конструкций, которые абсолютно идентичны по своему построению и представляют собой краткие безглагольные предложения:
Children without fathers. Schools without discipline. Reward without effort. Crime without punishment. Rights without responsibilities. Communities without control [80].
Сохранить их при переводе не представляет особого труда:
Дети без отцов. Школы без дисциплины. Награды без усилий. Преступления без наказаний. Права без обязанностей. Общество без контроля (пер. авт.).
Единственная трансформация, которая имела место при переводе – грамматическая трансформация замены единственного числа на множественное в четвертом предложении (для сохранения ритма повествования).
Как показал анализ текстов, отобранных парламентских выступлений, параллельные конструкции используются довольно часто, что говорит об их высоком воздействующем потенциале. Параллельные конструкции выполняют в английском и русском языках аналогичные функции, они придают тексту убедительность, делают акцент на важной информации, ритмически организуют речь. Как правило, трудностей при передаче параллелизма не возникает.
Лексический повтор, определяется как стилистический прием, суть которого состоит в повторе одной и той же единицы (звука, морфемы, слова) в непосредственной близости друг от друга [25, с.81]. Повтор выполняет усиливающую, делиберативную, ритмико-интонационную (замедление, динамизм) функции. Как и параллельные конструкции, повтор также усиливает эмоциональное воздействие на адресата и используется для убеждения и побуждения к действию.
В следующем отрывке из выступления Д. Кэмерона по поводу отставки в трех последовательных предложениях повторяется слово great. Повтор слова, имеющего высокую степень эмоциональной окрашенности призван оказать эмоциональное воздействие на реципиента и убедить в величии страны (Великобритании).
Britain is a special country. We have so many great advantages. A parliamentary democracy where we resolve great issues about our future through peaceful debate. A great trading nation with our science and arts, our engineering and our creativity respected the world over [77].
В переводе необходимо сохранить повтор, чтобы достигнуть аналогичного эффекта. В англо-русском словаре В. К. Мюллера предлагаются следующие варианты перевода данного слова: 1) великий; 2) большой огромный; 3) возвышенный; 4) сильный, интенсивный; 5) замечательный, прекрасный; 6) длительный, долгий [50]. Проанализировав все соответствия, мы пришли к выводу, что в языке перевода не представляется возможным подобрать единственный вариант, подходящий для перевода всех трех случаев употребления great в тексте оригинала, поскольку будет нарушен узус переводящего языка:
great advantages – «огромные преимущества»;
great issues – «важные вопросы»;
а great … nation – «великая нация».
Однако можно попытаться сохранить лексический повтор следующим образом:
Великобритания – великая страна. Она обладает огромными преимуществами: парламентской демократией, которая способна решать важные вопросы относительного будущего страны путем мирных переговоров. Мы великая нация, поскольку наши научные достижения, произведения искусства и творческий подход пользуются уважением во всем мире (пер. авт.).
Таким образом, мы использовали контекстуальное соответствие для перевода слова special, сохранив с его помощью лексический повтор и эмоциональную составляющую исходного текста.
В следующем примере, взятом из выступления Т. Блэра, встречается лексический повтор слова change. Данное выступление премьер-министра (бывшего в то время – в 1995 г., у власти) посвящено вопросам реформирования лейбористской партии, которую он возглавлял. В этой связи слово change, которое ассоциируется с реформами употребляется в речи политика довольно часто и призвано убедить слушателей в правильности выбранного курса:
I did not come into politics to change the Labour Party. I came into politics to change my country and I honestly believe that if we had not changed, if we had not returned our party to its essential values, free from the weight of outdated ideology, we could not change the country [67].
Данный пример не представляет трудностей в плане сохранения лексического повтора, поскольку во всех случаях употребления, кроме первого, его возможно перевести как «изменить»:
Я пришел в политику не для того, чтобы реформировать Лейбористскую партию. Я пришел в политику, чтобы изменить мою страну, и я твердо верю в то, что если мы не изменим себя, не вернемся к нашим ценностям, свободным от изжившей себя идеологии, мы не сможем изменить страну (пер. авт.).
Лексический повтор слова equal встречается в речи Б. Джонсона:
And my mother taught me to believe strongly in the equal importance, the equal dignity, the equal worth of every human being on the planet, and that may sound banal but it is not.
Это начало очень витиеватого пассажа о Национальной службе здравоохранения Великобритании, целью которого является опрокинуть восприятие избирателей о том, что Консервативной партии нельзя доверять решение вопросов, касающихся здравоохранения. В нем не было ничего нового с точки зрения политики в отношении НСЗ, но он сослался на планы по улучшению больниц и пообещал построить больше в течение следующего десятилетия. Джонсон делает очень редкую ссылку на его мать и семейные разногласия по поводу Брекзита, поскольку он обычно очень осторожен, отказываясь упоминать свою личную жизнь. При переводе также удалось сохранить лексический повтор, при этом применить грамматическую трансформацию членение предложений для лучшей ритмической организации высказывания:
И моя мать научила меня твердо верить в равную важность, равное достоинство, равную ценность каждого человека на планете. Это может звучать банально, но это не так [пер. авт.].
Так же как и параллельные конструкции, лексический повтор является важным стилистическим средством, которое позволяет говорящему усилить эффект высказывания и заострить внимание получателей сообщения на наиболее важных моментах своей речи. Для сохранения исходного уровня экспрессии необходимо, по возможности, передать его при переводе. Препятствием для передачи повтора может оказаться узус переводящего языка, в этом случае, переводчик должен найти другие стилистические средства для сохранения экспрессии оригинала.
Риторический вопрос является риторической фигурой в виде вопроса, ответ на который уже известен, либо будет дан самим задающим данный вопрос. Риторический вопрос используется в речи, чтобы выделить смысловые центры, сформировать мнение аудитории, привлечь внимание к обсуждаемой теме. Именно с этой целью ораторы используют его в своей речи. Так, в своем выступлении 15 августа 2011 года о борьбе с беспорядками, Д. Кэмерон уделяет большое внимание работе британской полиции. Он указывает на то, что необходимо коренным образом перестроить работу полицейских, которые погрязли в бумажной работе. Используя риторические вопросы, он пытается убедить население Великобритании в необходимости перемен. С помощью риторического вопроса Д. Кэмерон привлекает внимание аудитории к существующей проблеме, он обращается к каждому британцу с целью заставить задуматься над ним.
You want more tough, no-nonsense policing?
You want to make sure the police spend more time confronting the thugs in your neighbourhood and less time meeting targets by stopping motorists?
You want the police out patrolling your streets instead of sitting behind their desks? [80].
Однако ответ ему уже известен.
Elected police and crime commissioners are part of the answer: they will provide that direct accountability so you can finally get what you want when it comes to policing [80].
В переводе необходимо сохранить риторический вопрос, так как он выполняет ту же функцию, что и в исходном тексте:
Вы хотите, чтобы полиция была более решительная?
Вы хотите быть уверены в том, что полиция тратит больше времени на борьбу с головорезами в вашем районе и меньше времени на борьбу с нарушителями дорожного движения?
Вы хотите, чтобы полиции патрулировал улицы, вместо того чтобы сидеть в своих кабинетах?(пер. авт.)
Следующий пример взят из выступления Т. Блэра в Брайтоне в 1995 году, в котором он как лидер лейбористской партии излагает свои идеи нового лейборизма и критикует политику консервативной партии. Стараясь убедить аудиторию в том, что только лейбористы могут изменить положение страны к лучшему, он говорит:
Imagine for one moment a Tory fifth term Britain. Would there be a National Health Service? (‘No!’) Would there be a free state education system for all? (‘No!’) Would there be a welfare state? (‘No!’) Would Mr Redwood be in charge of deciding which single parents get to keep their children? (‘No!’) [67].
В приведенном примере риторический вопрос используется оратором, чтобы обозначить проблемы, которые стоят перед обществом, и решение которых невозможно при существующем правительстве. Блэр обозначает проблему с помощью риторического вопроса и тут же дает на него ответ:
Представьте себе на мгновение, что Тори будут стоять у власти пятый срок. Будет ли Национальная служба здравоохранения? («Нет!) Будет ли создана бесплатная государственная система образования для всех? («Нет!) Будет ли государство всеобщего благоденствия? («Нет!») Будет ли Мистер Редвуд отвечать за решение, какие одинокие родители могут воспитывать своих детей сами? («Нет!’) (пер. авт.).
В переводе риторический вопрос сохраняется и обеспечивает равнозначность эффекта, производимого на адресата.
В следующем примере из того же выступления Т. Блэр после критики политики консерваторов, рисует картину радужного будущего, которое ожидает британцев, если к власти придут лейбористы, таким образом призывая голосовать за них:
Is this not a vision worth fighting for? Can you not already see the foundations of new Britain being laid just in what we have said today? [67].
Разве за это не стоит бороться? Разве вы уже не видите, что основы Новой Британии закладываются именно в том, о чем мы сегодня говорили?(пер. авт.)
Далее Т. Блэр очерчивает все те блага, которые получат жители Великобритании: восстановление национальной службы здравоохранения, улучшение работы полиции, партнерство государства и бизнеса, создание современной экономики, удар по безработице и т.д.
В своей речи от 24 сентября 2019 года, в основном посвященной проблемам глобальной цифровизации и компьютеризации, Борис Джонсон высказывает опасения о будущем своей страны, в которой, при дальнейшем развитии событий главенствующее положение займут роботы:
Think what will we achieve, what we will achieve when?
What will it mean? Helpful robots washing and caring for an aging population or pink-eyed Terminators sent back from the future to cull the human race? What will synthetic biology stand for? Restoring our livers and our eyes with miracle regeneration of the tissues like some fantastic hangover cure or would it bring terrifying limbless chickens to our tables? Will nanotechnology help us to beat disease or will it leave tiny robots to replicate in the crevices of our souls?
Подумайте, чего мы добьемся, чего мы добьемся, когда? [70].
Что это будет означать? Полезные роботы, моющие и ухаживающие за стареющим населением, или Розовоглазые Терминаторы, посланные из будущего, чтобы уничтожить человеческую расу? Что будет означать синтетическая биология? Восстанавливая печень и глаза с помощью чудесной регенерации тканей, как какое-то фантастическое лекарство от похмелья, или это приведет к ужасающим цыплятам без конечностей к нашим столам? Поможет ли нанотехнология победить болезнь или она оставит крошечных роботов размножаться в щелях наших душ? [пер. авт.].
И далее он приводит примеры из мифологии и истории, когда, казалось бы, благое дело оборачивалось негативными последствиями, как в случае с Прометеем, и Ясоном. Однако далее становится очевидным, что вся предыстория имеет тесную связь с Брекзитом, которого так боится большинство в Парламенте, как какого-то новшества, а также с благами, которые, безусловно, будут достигнуты жителями Великобритании в результате новых открытий и изобретений.
Как показал анализ, наиболее часто в речи политиков используются такие стилистические приемы как параллельные конструкции, лексический повтор и риторические вопросы, которые позволяют парламентариям наиболее экспрессивно построить свои высказывания, таким образом оказывая прагматическое воздействие на адресата. Как правило, данные стилистические прием удается сохранить при переводе путем сохранения параллелизма, повтора и риторических вопросов.
Следующую группу средств, которые также используются с целью оказания воздействия на аудиторию, составляют лингвостилистические средства эмоционального воздействия. В следующем параграфе рассмотрим способы их передачи.
2.3 Лингвостилистические средства эмоционального воздействия на адресата и их передача при переводе
Эмоциональное воздействие в текстах парламентского дискурса реализуется путем употребления тропов и других выразительных средств – эпитетов, метафор, идиом, антитезы, перифраза, употреблением эмоциональной и оценочной лексики, фразеологизмов. Наличие эмоциональной и оценочной лексики как уже указывалось в первом разделе нашего исследования является характерной чертой парламентского дискурса, которая помогает реализовать основные функции парламентского дискурса – информативную и воздействующую, причем воздействующий потенциал лексических единиц реализуется в соответствии с интенцией говорящего, и только в контексте.
Без сомнения все вышеперечисленные особенности парламентского дискурса могут представлять значительные трудности при переводе. Рассмотрим их на примере переводов вышеуказанных речей, представленных новостным агентством meduza.io., на официальном сайте gov.uk., а также на основе выполненных нами переводов.
Эмоционально-окрашенная лексика повышает общую экспрессивность текста, а также выражает отношение говорящего к описываемому событию. Перевод такой лексики требует от переводчика особого внимания, так как необходимо передать ту эмоциональную окраску, которая накладывается на основное лексическое значение. Как показал анализ материала, лексика с положительной эмоциональной оценкой используется обычно для описания собственных достижений или восхваления существующего режима и деятельности правительства, лексика с отрицательной оценкой, как правило, используется для характеристики событий, происходящих в других странах. Рассмотрим несколько примеров. В выступлении на Генеральной Ассамблее ООН Т. Мэй встречаются две лексические единицы с оценочной коннотацией unforgivable и outrages. Премьер-министр использует их для описания ситуации террористических угроз со стороны некоторых стран, в том числе Сирии и Северной Кореи:
The unforgiveable use of chemical weapons by the Syrian regime against its own people and perhaps foremost in our minds today the outrageous proliferation of nuclear weapons by North Korea and a threat to use them [93].
Словарь Macmillan English Dictionary предлагает следующие дефиниции – unforgivable – extremely bad and impossible to forgive [59]; outrages – very shocking or unreasonable; extremely unusual and likely to shock people or make them laugh [59]. Словарь В. К. Мюллера, в свою очередь, предлагает следующие соответствия: unforgivable – «непростительный»; unreasonable – «неблагоразумный, безрассудный, непомерный, чрезмерный; непомерно высокий (о цене и т. п.); необоснованный». В переводе, взятом на официальном сайте правительства Великобритании приводится следующий вариант :
Нас беспокоит сирийский режим, который применил химическое оружие против собственного народа, и, конечно, в первую очередь, – наращивание ядерного потенциала Северной Кореи и возмутительные угрозы его применения [64].
Как видно из примера, в тексте перевода имеется соответствие только для одного эмоционально окрашенного слова – outrageous («возмутительный»). Причем переводчик, на наш взгляд, усиливает его эмоциональную окраску. Передача слова unforgiveable, по-видимому, оказалась невозможной, вследствие узуальных особенностей языка перевода.
В следующем примере из того же выступления по поводу отчаянного положения мигрантов также содержится слово с отрицательной коннотацией:
Other economic migrants prepared to risk everything on perilous sea crossing in the desperate search for a better life for themselves and their children [93].
Другие – экономические мигранты, которые рискуют всем в попытках пересечь море и отчаянно пытаются найти лучшую жизнь для себя и своих [64].
В словаре В. К. Мюллера предлагаются следующие варианты перевода слова desperate: «доведённый до отча́яния; безрассу́дный; отча́янный, безнадёжный; ужа́сный; отъя́вленный» [50]. В переводе, взятом с официального сайта, переводчик использовал контекстуальное соответствие в форме наречия – «отчаянно», т.е. была произведена грамматическая замена части речи, что продиктовано нормами русского языка.
Выступление Б. Джонсона также насыщено различными лингвостилистическими средствами:
It is one of the many bizarre features of the SNP that in spite of being called names like Salmond and Sturgeon they are committed to handing back those fish to the control of the EU.
В выступлении речь идет об усилении экономики страны и независимости ее от общеевропейского рынка, которому противятся представители Шотландской национальной партии.
Эмоционально окрашенной единицей является прилагательное bizzar , которое согласно словарю Cambridge dictionary имеет значение very strange, unusual [57]. НБАРС предлагает варианты перевода «странный, причудливый, эксцентричный» [51].
Это одна из многих причудливых особенностей Шотландской национальной партии состоит в том, что, несмотря на то, что их называют именами, такими как Лосось и Осетр, они стремятся вернуть эту рыбу под контроль ЕС.
В переводе использовано вариантное соответствие «причудливый», которое наиболее ярко отражает иронию, заложенную в словах премьер министра. «Причудливый» — согласно Толковому словарю под ред. Д. В. Дмитриева – «странные, необычные, удивительные желания, фантазии, сны» [54].
Эмоциональное воздействие всегда имеет большое значение, при переводе необходимо попытаться сохранить его. Однако, как показал анализ материала, узус принимающего языка не всегда позволяет сделать это адекватно, при передаче в некоторых случаях происходит повышение или снижение степени интенсивности.
Известно, что использование фразеологии в речи придает ей особую выразительность и эмоциональность. Именно поэтому политики довольно часто используют ее в своих выступлениях. Обладая высокой эмоциональной оценочностью, фразеологические единицы помогают сделать речь более экспрессивной, привлечь внимание аудитории к поднимаемым вопросам. Трудности перевода фразеологии состоят в том, что в языке перевода не всегда есть эквиваленты или аналоги с таким же значением. Рассмотрим несколько примеров. В своем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН Т. Мэй рассуждая о решении Великобритании выйти из Евросоюза, пытается убедить парламентариев, что для Европы данные действия не будут иметь негативных последствий:
We do not want to turn the clock back (идиома) to the days when Europe was less peaceful, less secure and less able to trade freely [93].
В данном предложении содержится идиома to turn the clock back, для которой в Новом большом англо-русском словаре (НБАРС) предлагается частичный эквивалент повернуть время вспять [51]. Однако в русском варианте содержится устаревшее исконно русское слово «вспять», которое на наш взгляд будет не совсем уместным при переводе, поэтому предлагаем нейтральный вариант:
Мы не хотим возвращаться к тем временам, когда Европа была менее безопасной, менее мирной и имела меньше возможностей торговать свободно по всему миру (пер. авт.).
В следующем примере из выступления Дэвида Кэмерона в Палате Общин от 22 сентября 2011 г., посвященном отношениям Великобритании и Канады встречается идиома set the bar pretty high this time:
I think the Duke and Duchess of Cambridge – Will and Kate as you called them here – have set the bar pretty high this time [78].
Cambridge Dictionary дает следующее определение данной идиоме: to establish an expected, required, or desired standard of quality. (Often said of a standard that is constrictive in being either too low or too high) [57]. В русском языке существует частичный эквивалент установить довольно высокую планку, который передает значение и сохраняет экспрессивность:
Я думаю, герцог и герцогиня Кембриджские-Уилл и Кейт, как вы их здесь назвали, – на этот раз установили довольно высокую планку (пер. авт.).
В этой же речи мы встретили еще несколько идиоматических выражений:
Canada got to grips with its deficit and was running surpluses and paying down debt before the recession, fixing the roof while the sun was shining.
Our two countries have always been prepared to bear the burden and pay the price to make our world safer and defend our whole way of life [78].
The Cambridge Dictionary дает следующее определение: fix the roof while the sun is shining — (proverbial) to deal with an problem or potential problem while conditions are favorable); bear the burden (of something) — to endure something distressing, painful, stressful, or emotionally or physically taxing, especially for the sake of others; pay the price — to experience the consequences of one’s actions or misdeeds [57].
В русском языке нашелся аналог только для одного из них bear the burden – нести бремя [НБАРС]. Для идиомы pay the price – можно предложить эмоционально окрашенное слово расплачиваться [51]. Однако выражение fix the roof while the sun is shining – чинить крышу пока светит солнце не может быть передано путем дословного перевода, поскольку при таком переводе исчезает экспрессивность высказывания. Выход можно найти, подобрав в языке перевода идиоматическое выражение с похожим смыслом, знакомое реципиенту, принадлежащему другой культуре – готовь сани летом, а телегу зимой. Однако в русской пословице присутствуют реалии чужой культуры, которые вряд ли можно использовать при переводе. В данной ситуации описательный перевод будет наиболее приемлемым:
Канада все делала вовремя: справлялась со своим дефицитом, имела профицит и выплачивала долги до рецессии (пер. авт.).
Наши две страны всегда были готовы нести это бремя и расплачиваться за это, чтобы сделать наш мир более безопасным и защитить весь наш образ жизни (пер. авт.).
На наш взгляд предложенные варианты перевода полностью передают смысл и сохраняют экспрессивность высказываний.
Однако встречаются фразеологические единицы, которые не имеют соответствий в языке перевода. Описывая совместную работу по сохранению безопасности в мире, Д. Кэмерон надеется на дальнейшее плодотворное сотрудничество по стабилизации экономики двух стран в непростое для них время:
Now it’s important that we are clear about the facts. We’re not quite staring down the barrel [78].
Идиома to stare down the barrel согласно The Cambridge Dictionary имеет значение you are being forced to make a decision; when you are staring down the barrel of something, you are faced with an imminent danger (one which happens soon) . Наиболее приемлемым вариантом, на наш взгляд, является описательный перевод:
Важно, что мы владеем ситуацией и предпринимаем все необходимые меры, чтобы избежать негативных последствий (авт. пер.).
Речь Б. Джонсона, как уже было указано, наполнена различными образными выражениями, которые уже послужили причиной появления в интернете многочисленных обсуждений об их уместности и тактичности. Так высказывая свой гнев по поводу отказа парламентариев одобрить Брекзит Б. Джонсон заявляет:
But at least we could have watched the Speaker being forced to eat a kangaroo testicle.
В предложении содержится образное выражение to eat a kangaroo testicle, которое имеет значение people have to sell their home to pay for their old age. К сожалению, в русском языке нет соответствия данному идиоматическом выражению, поэтому при переводе приходится применять описательный перевод:
Но, по крайней мере, мы могли бы наблюдать, как говорящего заставляют продать свою недвижимость, чтобы оплатить свою старость [пер. авт.].
В своем обращении к членам парламента от 28 августа 2019 года, говоря о необходимости возобновить работу руководящего органа после летних каникул Б. Джонсон употребляет идиоматическое выражение to bring to a close:
The current session has lasted more than 340 days and needs to be brought to a close – in almost 400 years only the 2010-12 session comes close, at 250 days [90].
В словаре Mc Graw-Hill Dictionary of American Idioms and Phrasal Verbs (2002) данное идиоматическое выражение определяется как bring something to an end; bring something to a climax [61]. НБАРС дает следующее соответствие: «закончить, завершить, довести до конца» [с. 393]. С точки зрения сохранения образности подходящим вариантом является «доводить до конца», который представляет собой образное выражение, зафиксированное во Фразеологическом словаре русского литературного языка [55], однако, анализ контекста показывает, что оно не соответствует заключенному в исходном тексте смыслу и подходящим смысловым вариантом будет выбор необразного соответствия «завершить»:
Нынешняя сессия длилась более 340 дней и должна быть завершена. За почти 400 летнюю историю работы Парламента, только сессия 2010-12 годов завершилась после 250 дней работы [пер. авт.].
К сожалению, при переводе фразеологии нередко происходит снижение экспрессивности высказывания, что обусловлено контекстом, характером выступлений, а также узусом переводящего языка.
Суть градации как риторической фигуры заключается в том, что перечисляемые в речи элементы располагаются в порядке возрастания или убывания их степени экспрессивности или эмоциональной силы [25, с. 229-230]. В парламентском дискурсе они выполняют ту же функцию, что и другие стилистические средства – усиливают экспрессивно-эмоциональное воздействие на реципиента.
Приведем примеры использования приема градации в речах британских парламентариев. Б. Джонсон в своей первой речи в качестве премьер-министра в самом начале выступления делает акцент на том, что он не позволит скептикам сомневаться в величии Великобритании:
“The doubters, the doomsters, the gloomsters, they are going to get it wrong again [71].
В тексте градация выражена при помощи существительных doubters, doomsters, gloomsters, которые различаются по степени скепсиса по отношению к жизни: doubter — someone who doubts [57], doomster — highly unoriginal individual who is obsessed with doom, gore, zombies, demons, and cheesy, wanna-be death metal [62], gloomster — a gloomy, negative person [63].
Для сохранения приема градации при переводе необходимо выбрать подходящее вариантное соответствие для слова оригинала, которое предлагается в словарях:
doubter — скептик, сомневающийся человек (НБАРС);
doomster — неодобр. мрачный пессимист (НБАРС);
gloomster — пессимистично настроенный человек (разг. в особенности предсказывающий беды и несчастья (Multitran). Необходимо отметить, что последнее слово является авторским неологизмом и еще не зафиксировано словарями. Представляется возможным предложить следующий перевод:
Скептики, нытики и мрачные пессимисты снова ошибаются (авт. пер.)
Как видно из перевода, для сохранения приема градации, пришлось воспользоваться контекстуальным соответствием для передачи второго существительного, для двух других были использованы вариантные соответствия.
Тони Блэр в своем выступлении в Брайтоне в 1995 году после избрания его на пост премьер-министра благодарит вице-премьера правительства Великобритании Джона Прескотта за поддержку:
He is a good friend and a great support; blunt, honest, outspoken — and that’s just with me [67].
В тексте присутствует градация, выраженная прилагательными blunt, honest, outspoken.
Согласно Англо-русскому словарю В. К. Мюллера, blunt – прямой, honest – честный, outspoken- искренний, откровенный, прямой [50]. Как можно заметить, прилагательные, характеризующие человека, являются, по сути синонимами, но отличаются по степени описания такого качества, как честность: blunt – saying what is true or what you think even if that offence or upset people; honest – a person who is honest doesn’t tell lies or cheat people, and obeys the law; outspoken – a person who states his opinion honestly, even if other people don’t like it [59].
В переводе необходимо сохранить степень интенсификации признака. С этой целью, для перевода слова outspoken, признак интенсификации которого в английском языке выше, чем откровенный в русском языке, мы подобрали контекстуальное соответствие преданный:
Он хороший друг и всегда оказывал мне большую поддержку; прямой, честный, преданный человек (пер. авт.).
В следующем отрывке из выступления Т. Блэра также присутствуют прилагательные разной степени интенсификации, характеризующие отношение автора к безработице и нищете граждан Великобритании
I have spent 16 years being angry, passionate and indignant about young people huddled in doorways, families made wretched by unemployment, the poor unable to make ends meet [67].
Согласно словарю Macmillan: angry – very annoyed; passionate – showing or expressing powerful emotions or very strong beliefs; indignant – an angry because of unfair situation or someone’s unfair behavior [59]. Англо-русский словарь предлагает следующие варианты: angry – сердитый, раздраженный, разгневанный; passionate – вспыльчивый, горячий, необузданный; indignant – негодующий, возмущенный [50].
Учитывая использование в тексте оригинала приема градации, возможен следующий вариант перевода:
В течение 16 лет я испытывал чувство возмущения, негодования и гнева по поводу молодых людей, обивающих пороги предприятий в поисках работы, людей которых безработица довела до жалкого состояния, бедняков, которые едва сводили концы с концами (пер. авт.).
В переводе также использована градация, однако она выражена при помощи другой части речи – существительного. Замена была продиктована нормами узуса русского языка. Однако эмоциональность оригинала удалось сохранить.
В следующем примере из выступления перед Генеральной Ассамблеей ООН в 2017 году Тереза Мэй пытается привлечь внимание к ситуации в мире, которую она характеризует как разгул международного терроризма. В своем выступлении она использует глаголы с разной степенью интенсификации:
Organized crime groups, who are largely behind this modern slavery, lure, dupe and force innocent men, women and children into extreme forms of exploitation [64].
Согласно словарю Macmillan, lure – to persuade someone to do something by making it look very attractive; dupe – to trick someone into believing something that is not true or into doing something that is stupid or illegal; force – to make someone do something that they do not do by using or threatening to use violence [59]. Данные глаголы описывают степень давления на человека. Первый предоставляет свободу выбора, второй – указывает на присутствие в значении оказания воздействия, последний – силой вовлекает человека в нежелательные для него ситуации. Такая последовательность используется оратором для донесения до аудитории опасности организованных преступных группировок.
Англо-русский словарь В. К. Мюллера предлагает следующие варианты: lure – завлекать, соблазнять, приманивать; dupe – обманывать, одурачивать; force – заставлять, принуждать, навязывать [50].
В переводе на официальном сайте мы находим следующий вариант:
Организованные преступные группировки, которые по большей части несут ответственность за преступления, связанные с современным рабством, завлекают, обманывают и принуждают ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей становиться объектами вопиющих форм эксплуатации [64].
Как видно из перевода, переводчик воспользовался готовыми вариантными соответствиями завлекать, обманывать, принуждать, которые полностью соответствуют интенсивности слов, использованных в оригинале.
Прием градации широко используется в выступлениях парламентариев в обоих языках. Поскольку функции градации схожи в русском и английском языках, необходимо воспроизводить данный прием при переводе.
Как известно, антитеза является стилистическим приемом усиления выразительности за счет контраста понятий и образов, их резкого противопоставления [53]. В парламентском дискурсе данный прием используется для того, чтобы противопоставить разное отношение к высказываемым фактам или идеям:
As new technologies seem to race towards us from the far horizon, we strain our eyes as they come to make out whether they are for good or bad, friends or foes.
В своей речи Б. Джонсон, говоря о новых технологиях, использует антитезу bad – good и friends – foes. Сохранить ее в переводе не составляет труда, поскольку в русском языке существуют устойчивые оппозиции хорошо – плохо, друг – враг:
По мере того, как новые технологии, казалось бы, устремляются к нам с далекого горизонта, мы напрягаем зрение, чтобы понять, хороши они или плохи, друзья или враги. (пер. авт.)
В следующем примере из того же выступления Б. Джонсон призывает найти оптимальный баланс, выстраивая антитезу на противопоставлениях freedom and control, innovation and regulation, private enterprise and government oversight:
We need to find the right balance between freedom and control, between innovation and regulation, between private enterprise and government oversight [70].
При переводе удалось сохранить антитезу, подобрав вариантные соответствия:
Нам нужно найти правильный баланс между свободой и контролем, между инновациями и регулированием, между частным предпринимательством и государственным надзором (авт. пер.).
It bends towards uniformity, not flexibility [93].
В исходном примере присутствует антитеза uniformity – flexibility, с ее помощью Т. Мэй противопоставляет два варианта развития событий, против которых она предостерегает в предыдущих высказываниях. Для сохранения антитезы при переводе необходимо подобрать варианты, которые позволили бы сохранить стилистический прием:
«Это ведет к единообразию, не гибкости (пер. авт.).
В следующем примере из выступления Т. Мэй антитеза реализуется с помощью использования антонимов в соседних предложениях:
The victors have the responsibility to act magnanimously. The losers have the responsibility to respect the legitimacy of the outcome [91].
Премьер министр говорит о величии и уникальности британской нации, об успехах страны, которые достигнуты благодаря выражению избирателями своей воли и выбора правильного решения при голосовании. Т. Мэй указывает на то, что после того, как решение по выходу из ЕС было принято большинством голосов, победители должны быть великодушны по отношению к тем, кто голосовал против, а люди, выступавшие против выхода из ЕС, тем не менее, должны подчиниться решению большинства. Прием антитезы был сохранен при переводе также путем использования антонимов победители – проигравшие:
Победители обязаны действовать великодушно. Проигравшие несут ответственность за соблюдение законности результата (пер. авт.).
Следующий пример из выступления Т. Блэра также содержит пример антитезы:
“We know that the hard choices get harder in government: when we refuse to take risks with inflation because this country cannot be rebuilt on boom and bust… [67].
В исходном тексте речь идет о мерах, которые должно принять правительство, чтобы исправить экономическую ситуацию в стране. Т. Блэр говорит о том, что это нелегкий выбор во времена экономического кризиса. Для описания экономической ситуации используются антонимы boom и bust. Характерно, что оба слова начинаются с одной и той же буквы, что также добавляет экспрессию. В переводе необходимо попытаться сохранить не только антитезу, но и попытаться подобрать варианты, начинающиеся с одинаковой согласной. Согласно Англо-русскому словарю В. К. Мюллера boom — «бум, резкий подъем деловой активности»; bust — «банкротство», «разорение» [50]. Из всех предлагаемых вариантов наиболее подходящими антонимическими парами могли бы быть бум и банкротство, либо резкий подъем и разорение, однако узус переводящего языка не позволяет их использовать в одном контексте. Учитывая этот факт, мы подобрали варианты, которые, на наш взгляд, сохраняют и антитезу, и аллитерацию подъем – спад:
Мы знаем, что выбор становится еще труднее, когда правительство отказываемся рисковать в период инфляции, потому что наша страна не может быть восстановлена на подъеме и спаде…(пер. авт.).
Прием антитезы широко используется как в русскоязычном, так и в англоязычном парламентском дискурсе, поэтому оптимальным переводческим решением будет сохранение его при переводе, поскольку данный прием несет важную информацию и позволяет акцентировать внимание на обсуждаемых проблемах.
Подводя итог проведенному исследованию, можно сделать вывод о том, что лингвостилистические приемы, которые используются в британском парламентском дискурсе, обогащают политическую лексику, повышают общую экспрессивность и эмотивность текста, придают торжественность, выразительность, оригинальность, оценочность речи, тем самым усиливая воздействующий эффект на реципиента.
При переводе переводчик должен быть очень внимательным и сохранить все особенности языка оригинала. Для этой цели он использует такие приемы как подбор эквивалента в переводящем языке, выбор одного из вариантных соответствий, зафиксированных словарем, прием контекстуальной замены. Кроме того в процессе перевода он использует различные лексико-грамматические трансформации: транскрипцию/транслитерацию, калькирование, описательный перевод, смысловое развитие, опущения, замены. Однако главным критерием при переводе остается сохранение узуса и соблюдение норм русского политического языка. Нередко при переводе приходится адаптировать иноязычные единицы в соответствии с лингвокультурой реципиента.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Парламентский дискурс является центральным в политической коммуникации. Актуальность и необходимость его исследования обусловлены особым интересом в политической и дискурсивной лингвистике. На данный момент существует относительно небольшое количество работ, посвященных парламентскому дискурсу, в которых данный вид дискурса рассматривается как точка приложения существующих прагмалингвистических учений. Кроме того, существует ряд работ, внимание которых сфокусировано на частных вопросах парламентской коммуникации.
Изучение парламентского дискурса обусловлено социально-политическими процессами, происходящими в современном обществе. Парламентский дискурс в данной работе понимается как одна из составляющих политического. Политический дискурс выступает как родовое понятие, а парламентский как видовое понятие, которые объединяются целями общения участников.
Парламентский дискурс определяется в настоящем исследовании как статусно-ориентированное общение, то есть речевое взаимодействие представителей социальных групп или институтов друг с другом, с людьми, реализующими свои статусно-ролевые возможности в рамках сложившихся общественных институтов, число которых определяется потребностями общества на конкретном этапе его развития.
Парламентская речевая коммуникация характеризуется функцией оказания воздействия и убеждения, при этом последнее является его основной коммуникативной целеустановкой, которая реализуется посредством лингвостилистических особенностей данного типа текста, среди которых нами были выделены следующие составляющие: лингвостилистические средства реализации информационной функции парламентской речи (политическая терминология, сокращения, цитаты, аллюзии); лингвостилистические средства убеждения и побуждения к действию (параллельные конструкции, лексические повторы, риторические вопросы); лингвостилистические средства эмоционального воздействия на адресата (эмоционально окрашенная лексика, тропеические и аранжированные стилистические средства, фразеология, градация, антитеза). Все выделенные средства используются с целью воздействия на адресата, убеждения его в истинности высказываемого и побуждения к определенным действиям.
Все вышеуказанные лингвостилистические средства играют большую роль в политической коммуникации и представляют определенные трудности при передаче их с исходного языка на язык перевода. Для того, чтобы точно передать интенцию говорящего, необходимо использование соответствующих переводческих приемов.
Как показало исследование для сохранения прагматического потенциала текста оригинала использовались такие приемы как подбор эквивалента в переводящем языке, выбор одного из вариантных соответствий, зафиксированных словарем, прием контекстуальной замены. Кроме того в процессе перевода использовались различные лексико-грамматические трансформации: транскрипция/транслитерация, калькирование, описательный перевод, смысловое развитие, опущения, замены. Однако главным критерием при переводе остается сохранение узуса и соблюдение норм русского политического языка. Нередко при переводе приходилось адаптировать иноязычные единицы в соответствии с лингвокультурой реципиента.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Акопова Д. Р. Стратегии и тактики политического дискурса / Д. Р. Акопова // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. – 2013. – № 6 (1). – С. 403-409.
2. Алферов А. В. Исследование парламентского дискурса 2014-2016 гг. : Концептуализация итогов / А. В. Алферов, Е. Ю. Кустова, А. М. Червоный. – Екатеринбург : Политическая лингвистика, 2016. – С. 10-16.
3. Арутюнова Н. Д. Дискурс / Н. Д. Арутюнова. – М. : Сов. Энциклопедия, 1990. – 314 с.
4. Баранов А. Н. Парламентские дебаты : традиции и новации / А. Н. Баранов, Е. Г. Казакевич. – М. : Знание, 1991. – 64 с.
5. Бархударов Л. С. Язык и перевод / Л. С. Бархударов. – М. : Международные отношения, 1975. – 289 с.
6. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. – М. : Прогресс, 2010. – 312 с.
7. Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация : Сборник работ : пер. с англ. / Т. А. Ван Дейк, В. В. Петров. – М. : Прогресс, 1989. – 122 с.
8. Виноградов, С. И. Слово в парламентском общении : функции и культурный контекст / С. И. Виноградов // Культура парламентской речи. – М. : Наука, 1994. – С. 46-57.
9. Гаврилова М. В. Парламентский дискурс [Электронный ресурс] / М. В. Гаврилова // Дискурс-Пи, 2013. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/parlamentskiy-diskurs. – Загл. с экрана.
10. Гареев Т. Р. Платформенные рынки : место в теории развития мезоэкономических систем и вызов пространственным исследованиям [Электронный ресурс] / Т. Р. Гареев // Балтийский регион, 2018. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/platformennye-rynki-mesto-v-teorii-razvitiya-mezoekonomicheskih-sistem-i-vyzov-prostranstvennym-issledovaniyam. – Загл. с экрана.
11. Демьянков В. З. Политический дискурс как предмет политологической филологии / В. З. Демьянков // Политическая наука. Политический дискурс : История и современные исследования. – М., 2002. – № 3. – С. 32-43.
12. Зюбина И. А. Cтереотипное речевое поведение британских парламентариев / И. А. Зюбина // Личность, речь и юридическая практика : сб. науч. тр. междунар. науч.-метод. конф. – Ростов н/Д : ДЮИ, 2014. – Вып. 17. – С. 44-47.
13. Зюбина И. А. Коммуникативные стратегии манипулирования в парламентском дискурсе / И. А. Зюбина, Г. Г. Матвеева, М. В. Лесняк // Вестн. Пятигор. гос. лингвист. ун-та. – 2015. – № 4. – С. 187-192.
14. Зюбина И. А. Междисциплинарный характер современного парламентского дискурса / И. А. Зюбина, А. А. Иванова, Н. А. Кумпан // Политическая лингвистика. – Ростов н/Д, 2016. – № 4 (58). – С. 107-113.
15. Зюбина И. А. Фрагмент прагмалингвистического анализа речевого поведения парламентариев Великобритании / И. А. Зюбина // Политика и политики : политический дискурс как объект лингвистического анализа : материалы VIII Конвента РАМИ, апр. 2014 г. : науч. изд. ; под ред. Д. А. Крячкова, Д. Н. Новикова. – М. : Изд-во «МГИМО-Университет», 2015. – С. 125-131.
16. Карасик В. И. Этнокультурные типы институционального дискурса / В. И. Карасик. – М. : ИНИОНРАН, 1996. – 246 с.
17. Карасик В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. – Волгоград : Перемена, 2002. – 477 с.
18. Кибрик А. А. Современная американская лингвистика : фундаментальные направления / А. А. Кибрик, В. А. Плунгян. – М. : УРСС, 2002. – 307 c.
19. Константинова А. Н. Публичная парламентская речь в современной Германии и России : дис. … канд. филол. наук / А. Н. Константинова. – Пятигорск, 2013. – 181 с.
20. Крупнов В. Н. Общественно-политическая лексика. Англо-русский словарь-справочник / В. Н. Крупнов. – М. : Высш. шк., 1985. – 175 с.
21. Кубрякова Е. С. Виды пространства, текста и дискурса / Е. С. Кубрякова, О. В. Александрова. – М. : Диалог-МГУ, 1997. – 190 с.
22. Кубрякова Е. С. О понятии дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике : обзор / Е. С. Кубрякова. – М. : ИНИОН РАН, 2000. – 137 c.
23. Лазуткина Е. М. Парламентские жанры / Е. М. Лазуткина // Культура парламентской речи. – М. : Наука, 1994. – С. 34-45.
24. Михалева О. Л. Политический дискурс. Специфика манипулятивного воздействия / О. Л. Михалева. – М. : Либроком, 2009. – 256 с.
25. Михальская А. К. Основы риторики : Мысль и слово : Учебное пособие для учащихся 10-11 классов общеобразовательных учреждений / А. К. Михальская. – М. : Просвещение, 1996. – 416 с.
26. Москвин В. П. Типология повторов как стилистической фигуры / В. П. Москвин // Русский язык в школе. – М. : Наш язык, 2000. – № 5. – С. 81-85.
27. Николаева Т. М. Лингвистическая демагогия / Т. М. Николаева. – М. : Международные отношения, 1988. – 190 с.
28. Парастаев Г. Н. Лексико-семантические особенности американского политического дискурса : на примере исторических и общественно-политических реалий [Электронный ресурс] : дис. … канд. филол. наук / Г. Н. Парастаев. – М., 2012. – Режим доступа: http://cheloveknauka.com/leksiko-semanticheskie-osobennosti-amerikanskogo-politicheskogo-diskursa. – Загл. с экрана.
29. Паршина О. Н. Российская политическая речь : Теория и практика / О. Н. Паршина. – М. : ЛКИ, 2007. – 232 с.
30. Попов В. И. Современная дипломатия : теория и практика. Дипломатия – наука и искусство : курс лекций / В. И. Попов. – М. : Международные отношения, 2003. – 417 с.
31. Попова Т. Г. Политический текст и его лексические особенности [Электронный ресурс] / Т. Г. Попова, Н. В. Таратынова. – М. : Рема, 2012. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskiy-tekst-i-ego-leksicheskie-osobennosti/viewer. – Загл. с экрана.
32. Правикова Л. В. Язык парламентских дебатов : опыт системного описания дискурса по терроризму в Конгрессе США и Парламенте Великобритании : дис. … д-ра филол. наук / Л. В. Правикова. – Пятигорск, 2005. – 425 с.
33. Сапрыкина Е. В. Способы репрезентации речевого действия «обвинение» в парламентском дискурсе (на материале парламентских дебатов бундестага ФРГ) : автореф. дис. … канд. филол. наук / Е. В. Сапрыкина. – Уфа, 2007. – 18 с.
34. Спицына Н. А. Роль концептуальной метафоры в политическом дискурсе президента США Барака Обамы / Н. А. Спицына, Е. А. Медведева // Вестник Воронежского государственного университета. Серия : Лингвистика и межкультурная коммуникация. – Воронеж : Воронежский государственный университет, 2012. – № 1. – С. 118-121.
Страницы 1 2