ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Современное состояние исследований уровня счастья и факторов, влияющих на достижение счастья
1.1 Счастье как психологический феном
1.2 Факторы, влияющие на достижение счастья
1.3 Мотивация и ориентация на достижение в студенческом возрасте
1.3.1 Изучение мотивации в психологии
1.3.2 Психологические особенности в студенческий период
1.3.3 Мотивация в период студенчества
Глава II. Организация и методы исследования взаимосвязи мотивации и ориентации на достижение с уровнем счастья студенческой молодежи
2.1 Описание методик исследования
Глава III. Выявление взаимосвязи уровня счастья студенческой молодежи с их мотивацией и ориентацией на достижение
3.1. Оценка уровня счастья у студенческой молодежи
3.2 Выявление структуры показателей психологических методик для оценки уровня счастья студенческой молодежи
3.3 Выявление взаимосвязи мотивации и ориентации на достижение с уровнем счастья студенческой молодежи
Заключение
Список литературы
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Феномен счастья занимает умы с давних времен (Платон, Аристотель и другие философы). Л.З. Левит и Н.П. Радчикова (2012) пишут, что с античных времен и до наших дней существуют два основных направления в исследовании счастья, и, соответственно, две жизненные ориентации: эвдемонизм (эвдемония) и гедонизм. Традиция первого подхода идет от древнегреческих мыслителей Платона и Аристотеля и связана с реализацией человеком собственных достоинств и добродетелей («дэймона») в соответствующей ему деятельности. Второй подход, гедонистический, основан на изучении субъективных переживаний радости, удовольствия, приятных ощущений, которые испытывает человек. Счастье в традиционном понимании нередко отождествляется с состоянием «длящейся» радости и наслаждения жизнью.
Интерес к изучению счастья не ослабевает на протяжении всего существования человечества. Счастье — это важная часть нашей жизни, волнующая людей различных взглядов и культур. Растёт интерес к данной теме у молодёжи и у нас в стране. В начале июня 2013 года Министерство Культуры РФ утвердило проект «10000 авторов о счастье». Студенты из Российского университета нефти и газа имени И.М. Губкина создали уникальный проект — они решили подарить миру книгу о счастье, которую напишут 10 тысяч человек [54].
Особая актуальность изучение феномена счастья у студентов, обусловлена некоторыми социальными и экономическими факторами, имеющими место в современном обществе. В частности, это связано с ростом числа стрессовых ситуаций, усложнением конструирования человеком собственной жизни, выбора жизненных ориентиров, трудностями социализации. А.В. Шувалов говорит о заинтересованности общества в сохранении психологического здоровья молодежи и важной роли оказания психологической помощи этой категории граждан [6].Таким образом, перед учеными стоит задача развивать и сохранять особую человеческую сферу — психологическую, то есть внутреннюю, душевную.Поэтому нами были предприняты попытки изучения особой категории психологии — это изучение счастья.
Понятие счастья с трудом поддаётся строгому определению. И как справедливо отмечает В. Татаркевич (1981), разные понятия счастья имеют лишь только то общее, что обозначают что-то положительное, ценное. В остальном же понимании они различаются между собой. Несмотря на данные трудности, попытки понять суть этого явления и измерить его предпринимались с середины прошлого века и предпринимаются до сих пор.
В нашей работе мы опираемся на понятие счастья М. Аргайла, который определяет его как осознание человеком удовлетворенности своей жизнью или как частоту и интенсивность позитивных эмоций.
В современной психологии достаточно мало информации о том, от чего зависит достижение счастья, однако этим вопросом занимается позитивная психология (М. Селигман, Дж. Вейлант, Э. Динер, М. Чиксентмихали и К. Шелдон). Американские психологи Соня Любомирски и Кен Шелдон обобщили все, что известно науке на этот счет, и представили в виде круга, разделенного на три части разных размеров. Самая большая (50 %) – это влияние нашего темперамента, склада личности, то есть наследственности. Некоторые из нас с детства чувствуют себя в целом счастливыми, что бы с ними ни происходило, другим же трудно почувствовать, что у них все хорошо.Самая маленькая часть (примерно 10%) – это влияние внешних обстоятельств, включая место, где мы живем, уровень наших доходов, качество образования, принадлежность к определенному социальному кругу. Так что, с точки зрения психологов, уезжать куда-то в погоне за счастьем просто бессмысленно.Наконец, еще одна большая часть (40%) – то, как мы сами строим свою жизнь: к каким целям стремимся, с какими людьми общаемся, какие занятия выбираем, какой образ жизни ведем. Согласно позитивной психологии, человеческое счастье не является результатом «работы генов» или «работы судьбы» — человек может жить счастливо, используя присущие ему и составляющие его качественную специфику сильные качества.
Таким образом, в литературе достаточно большое количество информации о представлениях о счастье, начиная с давних времен, направление нашего исследования сосредоточено вокруг изучения феноменов, от которых зависит счастье, зависит ли оно от внешней или внутренней мотивации и как зависит от направленности на достижение.
В нашем исследовании уровень счастья студенческой молодежи мы измеряем с помощью нескольких методик: Шкалы удовлетворенности жизнью Э. Динера (УЖ); Шкалы позитивного и негативного аффекта (ШПАНА); Шкалы субъективного счастья С. Любомирски;
Объект исследования: удовлетворенность жизнью и счастье как психологические феномены.
Предмет исследования: взаимосвязь между счастьем, внутренней и внешней мотивацией и направленностью на достижение в студенческой выборке.
Цель исследования заключается в оценке уровня счастья у студенческой молодежи и выявлении взаимосвязи между ними и параметрами внешней и внутренней мотивации и ориентацией на достижение и общение.
Гипотеза исследования заключается в предположении о том, что студенты, характеризующиеся внутренней мотивацией и ориентацией на достижение, имеют более высокий уровень счастья (чем более высокий уровень внутренней мотивации и ориентации на достижение и общение, тем выше уровень счастья и наоборот).
Задачи:
- Рассмотреть представления о феномене счастья в психологической науке, изучить основные факторы, влияющие, на счастье.
- Оценить уровень счастья и удовлетворенности жизнью в студенческой выборке.
- Изучить степень выраженности внешней и внутренней мотивации у студентов, их ориентацию на достижение.
- Выявить взаимосвязи между уровнем счастья студентов и их внешней и внутренней мотивацией.
- Выявить взаимосвязи между уровнем счастья и ориентацией студентов на достижение.
Методы и методики:
- Теоретический – анализ литературных источников по теме исследования.
- Эмпирический – тестирование с использованием Шкалы удовлетворенности жизнью Э. Динера (УЖ); Шкалы позитивного и негативного аффекта (ШПАНА); Шкалы субъективного счастья С. Любомирски; Краткой версии тестаИндекс стремлений (ИС); Сокращенной версии шкалы достижения и шкалы аффилиации the PersonalityResearchForm.
- Статистический – использование корреляционных критериев, расчеты в программе Statistica.
База исследования: студенты 1-3 курсов (ТГУ, ТУСУР, СИБГМУ), давшие добровольное согласие на участие в исследовании, количество составило 290 человек.
ГЛАВА I. СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ УРОВНЯ СЧАСТЬЯ И ФАКТОРОВ, ВЛИЯЮЩИХ НА ДОСТИЖЕНИЕ СЧАСТЬЯ
1.1 СЧАСТЬЕ КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН
Единственной страной в мире, где мерилом развития страны является Валовое Национальное Счастье (ВНС) в отличие от Валового Внутреннего Продукта (ВВП), является государство Бутан в Гималаях между Китаем и Индией. Для руководства страны счастье народа важнее процентов валового внутреннего продукта, они развивают экономику в соответствии с традиционными ценностями: семья, культура, природа, буддийская религия [35]
Переживание счастья, удовлетворенности жизнью, в целом субъективного благополучия привлекают внимание исследователей на протяжении длительного времени. Однако до сих пор остаются невыясненными вопросы о ценностно-смысловых характеристиках представлений о счастье, т.е. тех оснований, на которых базируется его обыденное определение. Исходя из ряда исследований (М. Аргайл, Н. Брэдберн, Э. Динер, К. Рифф, М. Селигман, Р. Эммонс, Л.В. Куликов, Р.М. Шамионов), можно утверждать, что субъективное благополучие связывается с ощущением счастья; общей удовлетворенностью жизнью; отсутствием выраженной тревожности, депрессивных симптомов; эмоциональным комфортом. Современные исследования представлений о счастье подтверждают феноменологичность понятия «счастье», детерминанты которого обуславливаются субъективными и объективными факторами. Иногда даже сложно дифференцировать, насколько та или иная детерминанта объективна или субъективна [37]
Счастье, являясь неотъемлемой составляющей аффективной, когнитивной и поведенческой сфер жизни человека, проявляется в образе мира и временной перспективе. В противоположность тревоге, направленной в будущее (ожидание возможных неудач), и депрессии, связанной с прошлым (скорбь об утраченном), эмоция радости обслуживает настоящее время [40]
Счастье, по природе вещей, характеризуется как ретроспективностью, так и проспективностью. Три хронологических компонента времени: прошлое, настоящее и будущее, никогда не изолируются в их влиянии на счастье: они взаимосвязаны и одно временны в действии, но их роли не равны [52]. Настоящее — это призма, через которую мы видим прошлое и будущее. Диалектическая связь времен — непременное условие объективного познания действительности. «Реальное прошлое не есть нечто, пребывающее в себе, но всегда есть прошлое некоторого настоящего, как и реальное будущее всегда есть будущее некоторого настоящего, а не будущее само по себе» [47]. Человек переживает и осознает время с помощью культурно-исторических средств его измерения и отражения. Так, Ф. Жульен, философ и синолог, видит источники современного европейского пони мания времени в Древней Греции, где время описывается через движение и величину, и сравнивает это понимание с древней китайской мыслью, в которой место вечности занимает постоянство, которое неотделимо от изменения и инвариантно. Эта специфика восприятия времени отражается в языке. В древнекитайской традиции времени не три, а два: «прошлое, которое уходит — настоящее, которое приходит» [21]. Здесь крайне ярко выступает идея «связанности» времен, которая доминирует в современной психологии. Восприятие времени (прошлого — настоящего — будущего) формирует представление человека своего жизненного пространства (этнокультурной среды), которое, в свою очередь, конструирует его картину мира [7].
В древнекитайской традиции времени не три, а два: «прошлое, которое уходит — настоящее, которое приходит» [21]. Здесь крайне ярко выступает идея «связанности» времен, которая доминирует в современной психологии. Восприятие времени (прошлого — настоящего — будущего) формирует представление чело века своего жизненного пространства (этнокультурной среды), которое, в свою очередь, конструирует его картину мира. А. Я. Гуревич (1998) считает, что в любой культуре модель мира состоит из набора взаимосвязанных универсальных понятий: время, пространство, измерение, число, судьба, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение частей к целому и т. п. Каждая цивилизация или социальная система имеет свой особый способ восприятия мира [9]. И образ «счастья» имеет категориальную структуру в индивидуальном сознании, проявляясь в образах мира и времен. В. П. Серкин, анализируя различные подходы к пониманию «образа мира», выделяет пять определений этого понятия. Мы опираемся на определение образа мира как индивидуализированной культурно-исторической основы восприятия и субъективной прогностической модели будущего [38], в котором проявляются счастье и его детерминанты.
К концу ХХ в. проблема счастья вышла за рамки чисто философских, этических, теологических дискуссий, и стала мифологемой массовой культуры. В частности, в книге П. Брюкнера «Вечная эйфория» анализируется и критикуется ориентация массового сознания на идею счастья. Брюкнер, в частности, говорит о том, что принудительное счастье — идеология второй половины 20-го века, которая «принуждает рассматривать все с позиции приятности/неприятности», навязываемая нам эйфория, «которая с позором изгоняет или брезгливо отстраняет тех, кто почему-либо ее не испытывает» [5]. Эта идеология имеет и прямые политические следствия: «Став частью политической доктрины, счастье превратилось в страшное орудие массового уничтожения. Никакие жертвы, никакие чистки человеческого стада не кажутся чрезмерными, если их цель — светлое будущее».
При всем разнообразии конкретных взглядов, понятие счастья всегда отождествлялось с высшим доступным человеку благом, пределом желаемого. Оно рассматривалось одновременно как высшая цель и как основание человеческих действий: это сформулировано, в частности, в преамбуле к такому документу, как Конституция США. Брюкнер также начинает свою книгу с цитирования тезиса о счастье как о единственной достойной цели в жизни, которое молодой О. Мирабо отстаивал в 1738 г. в письме своему другу. Вместе с тем более пристальная философская рефлексия ставит под сомнение такой прямолинейный подход, находя опору и в данных психологических исследований последнего времени.
Проблема поиска счастья, его определения, выявления основных признаков и качественных показателей этого явления существует ровно столько, сколько существует человек. На объяснение понятия счастья накладывают отпечаток традиции и обычаи, ментальные характеристики того или иного народа. Проблематика счастья несет на себе отпечаток времен и эпох. Счастье представляет собой многогранное понятие, отражающее культурные, психологические, экономические, социальные доминанты, господствующие или преобладающие в каждом конкретном сообществе. По актуальности, важности, значимости, необходимости процесс определения и поиска счастья, его обретения является вечно новым и востребованным в каждом новом поколении, в каждом этносе, в каждой социальной среде, для каждой личности, независимо от ее происхождения и жизненных ориентиров. Важным и особенно существенным в понимании счастья для русского человека является осознание внутренней природы счастья.
Счастье всегда внутри человека, оно в его душе. Именно поэтому отвергается русской традицией отождествление счастья с внешними обстоятельствами, зачастую материального характера, столь распространенные в западной культуре. Счастье для русского человека изначально невозможно определить комплексом экономических и социальных мер, как-то: хорошо оплачиваемая работа, возможность карьерного роста, оптимальное положение в социальных структурах. Здесь на первый план выходят скорее философские константы: красота, творческий потенциал (о наличии которого все чаще говорят сегодня), широта души, постоянный нравственный поиск.
Счастье — психологическое состояние, при котором человек испытывает внутреннюю удовлетворенность условиями своего бытия, полноту и осмысленность жизни, и осуществление своего назначения [11].
Американский психолог и социолог М. Селигман утверждает, что одним из самых надежных источников счастья являются добрые поступки, что, в частности, позволяет говорить не только о личной пользе переживания состояния счастья на психологическом и физиологическом уровне, но и о его социальной пользе [36]. Спонтанное проявление собственной доброты позволяет ощутить значительный эмоциональный подъем. Добрым поступкам (приносящим социальную пользу) сопутствует особое удовлетворение, недостижимое в случае совершения действий только ради получения удовольствия. Помогая другим, люди проявляют лучшие черты характера, что, с точки зрения эволюции, способствует выживанию человека как вида. Внешним выражением позитивного настроя является улыбка. Существуют два вида улыбки: искренняя, или Дюшенова (по фамилии ее исследователя Гийома Дюшена), ее можно распознать по приподнятым уголкам губ и характерным морщинкам вокруг глаз. Сознательное управление мимическими мышцами рта, вызывающими улыбку, сложно. Другой вид улыбки, так называемая «резиновая», не кажется естественным и больше похож на гримасу. При просмотре фотографий, опытный психолог легко может отличить эти два вида улыбки. Используя профессиональные навыки, ученые Калифорнийского университета в Беркли Д. Дачер, Д. Келтнер и Л.А. Харкер провели эксперимент. Они изучили фотографии старшеклассниц Миллз-колледж в школьных альбомах за 1960 год. Большинство девушек на фотографии ежегодника улыбались, половина делала это естественно. Спустя много лет среди девушек, запечатленных на фото, был проведен опрос на тему того, как сложилась их жизнь в возрасте 27, 43 и 52 лет. В результате исследования ученые хотели выяснить, можно ли строить предположения о будущем человека по юношеской фотографии.
Ученые выявили, что школьницы, естественно улыбавшиеся на фотографии, в среднем легче находили партнера для брака, дольше были замужем и чувствовали себя счастливее в течение последующих 30 лет. Характерно, что внешность не имела особенного значения, в отличие от естественной улыбки, в которой будущие партнеры по браку усматривали искренность. Результатом исследования стал общий вывод: способность мимического выражения положительных эмоций увеличивает шансы иметь счастливую семейную жизнь и жить дольше [51].
Важной составляющей позитивного взгляда на жизнь и ощущения себя счастливым является оптимистическое восприятие реальности. Оптимисты считают неприятности явлением проходящим, исправимым и свойственным лишь определенной ситуации. Пессимисты же склонны ожидать будущих неудач и игнорировать пути выхода из сложившейся тяжелой жизненной ситуации.
Представление о счастье как высшем достижимом для человека благе возникло уже в античности в контексте противопоставления стремления к сиюминутным удовольствиям (гедонии) и стремления к более полному, целостному и устойчивому благу (эвдемонии). При этом само содержание счастья, набор благ, входящих в его состав, не уточнялся: одни связывали счастье преимущественно с наслаждениями, другие – с моральными благами, считая, например, высшим счастьем героическую смерть за отчизну на поле боя, третьи говорили об их сочетании [43]. Не удивительно, что еще в I веке до н.э. римский философ Варрон насчитал 289 различных точек зрения, на счастье. Характерно, что само слово «эвдемония» дословно означало судьбу человека, находящегося под покровительством богов, как и русское слово «счастье» имеет один корень со словом «участь» [10]. Поэтому сначала счастье связывалось прежде всего с удачей, фортуной. Но удача или фортуна раздает свои дары не случайно, это подарок богов, выражение их благосклонности, а боги смотрят, кому они дарят свои дары. Поэтому взгляд на счастье, как на счастливую судьбу, фортуну не только не противоречит пониманию счастья как заслуженного блага, но и тесно переплетено с ним. Вместе с тем, счастье нельзя добыть прямыми усилиями, человек над ним не властен.
Такое понимание счастья предполагало некоторую объективную основу, внешнюю оценку, взгляд со стороны, и оно господствовало почти два тысячелетия. Некоторую альтернативу ему составляли учения Плотина и раннехристианских философов — Блаженного Августина и Фомы Аквинского, рассматривавших счастье исключительно в контексте слияния души с Богом и обретения райского блаженства в лучшем мире; возможности же обрести подлинное счастье в земной жизни и мирских занятиях эти авторы рассматривали скептически.
Однако в новое время объективистское понимание счастья постепенно стало уступать место другому взгляду, субъективистскому: только сам человек может сказать, счастлив он или нет, в зависимости от того, испытывает ли он удовлетворенность своей жизнью. При таком понимании обладание благами важно для счастья (ибо, не имея никаких благ, трудно быть счастливым), но отнюдь его не гарантирует. Все зависит от чувства, реакции, отношения к этим благам. Голодранец под мостом может быть гораздо счастливее, чем миллионер во фраке. На смену объективному критерию пришел субъективный: главное — насколько счастливым ты себя ощущаешь, а объективные обстоятельства хоть и играют в этом определенную роль, но не решающую. «Исповедь» Льва Толстого как раз начинается с осознания автором себя как обладающего всеми мыслимыми благами в превосходной степени; тем не менее, смысл жизни утрачен и очень хочется застрелиться [23]
В ходе исследования Ю.В. Зайцевой было выявлено [13]:
На первый вопрос «Что такое счастье» 40 % ответило, что «Счастье – это радостное настроение», т.е. связывают это понятие с переживанием определенных эмоций. 33 % студентов ответило, что наибольшей ценностью представляют отношения с близкими людьми и с социумом.
Например, «Счастье – это моя семья, родные и близкие». 13,5 % испытуемых считают, что «Счастье-это, когда все твои материальные потребности удовлетворены и нет нужды ни в чем». Такое же количество студентов ответило, что «Счастье – это любовь», «У тебя есть слух и зрение, которые помогают любоваться природой, окружающим миром», описывая счастье на примере ситуаций из своей жизни и жизни близких или рассматривали данное понятие посредством обобщенных категорий.
На второй вопрос большинство студентов ответили (75 %), что считают себя счастливыми. Счастливый человек, по их мнению, это человек, нашедший себя в жизни, вокруг которого много любящих и понимающих его людей. Счастлив тот, кто не одинок.
На вопрос: «Что человеку не хватает для полного счастья?», опрошенные ответили следующее: «Не хватает осознания счастья, понимания, уверенности в себе, любви, доверия». Таким образом, можно сделать вывод – представления о счастье у студентов различны.
Ответы студентов классифицировались по категориям: материальный аспект счастья, эмоциональный, социальный. Доля большинства молодых людей понимает счастье в эмоциональном аспекте. Это объясняется тем, что при вступлении во взрослую жизнь человек переключает свое внимание от внешних событий к внутренним, формирует взгляды, установки, ценности. Можно сказать, что счастье рассматривается современной молодежью как внутренний компонент, представляющий осознанный взгляд на жизнь.
В русском языке и ментальности понятие счастья поначалу также связывалось исключительно с удачей и внешним благополучием. В словаре В.И. Даля 1853 г. понятия счастья как внутреннего душевного состояния нет вообще. Оно появляется только в словарях конца XX века, хотя первое понимание и там продолжает оставаться доминирующим [8].
Вместе с тем в конце XIX-начале XX века развернулась интенсивная критика идеи счастья как главного основания и объяснительного принципа жизни человека. Главной мишенью этой критики выступила философия утилитаризма, вновь выдвинувшая проблему счастья на центральное место в философских дискуссиях, а наиболее интенсивный вклад в нее внесла, помимо Ф. Ницше, российская религиозная философия. В.Соловьев утверждал, что понятие счастья, как и понятия пользы и наслаждения, не имеет нравственной природы и не может служить основой этики [42]. Принцип стремления к счастью бессодержателен: из него выводятся абсолютно противоречащие друг другу учения (там же), он не уточняет, что должно стать предметом активности [32], невозможно сравнить между собой счастье разных людей, наконец, счастье эквивалентно остановке всех стремлений и неведению добра и зла. По этой же причине идея счастья не может служить объяснением человеческой жизни, а мысль человека об устроении своем на земле по принципу счастья является ложной. «Противоестественно, невозможно сделать это побочное, сопутствующее впереди лежащею целью; как невозможно, уродливо было бы для корабля тронуться носом позади приделанного руля».
В.Розанов, Н.Бердяев, А.Введенский и другие философы противопоставили принципу стремления к счастью принцип стремления к смыслу как интенциональной направленности на что-то ценное в мире. Принципиально важно, что смысл жизни рассматривается ими как нечто выходящее за пределы самой жизни, возвышающееся над ней. «Верить в смысл жизни логически позволительно только в том случае, если мы верим, что наша жизнь есть путь, ведущий нас к абсолютно ценной цели, лежащей вне нашей жизни и осуществляющейся через посредство жизни» [6]. «Оценка с точки зрения смысла всегда предполагает возвышение над тем, что оценивается». Именно поэтому человек оказывается способен переносить страдания: страдание, смысл которого осознан, отличается от страдания без цели и смысла. Счастье в этой традиции рассматривается как интенциональное переживание, не замкнутое в себе, а порождаемое открытием и реализацией смысла посредством действий в мире.
Теоретическую базу для понимания феномена психологического благополучия заложили исследования Н. Брэдбурна. Он вводит понятие «психологическое благополучие» и отождествляет его с субъективным ощущением счастья и общей удовлетворенностью жизнью. Помимо этого, сам автор ссылается на аристотелевское описание понятия «эвдемония», как отражающее суть психологического благополучия. Н. Брэдбурн отмечает, что он не подразумевает под понятием психологическое благополучие ряд других широко используемых понятий, таких как самоактуализация, самооценка, сила эго, автономия, но в то же время исследователь отмечает, что, возможно, эти понятия имеют области взаимного пересечения [18].
Н. Брэдбурн создал модель структуры психологического благополучия, которая представляет собой баланс, достигаемый постоянным взаимодействием двух видов аффекта – позитивного и негативного. События повседневной жизни, несущие в себе радость или разочарование, отражаясь в нашем сознании, накапливаются в виде соответственно окрашенного аффекта. То, что нас расстраивает, и то, из-за чего мы переживаем, суммируется в виде негативного аффекта, те же события повседневной жизни, которые несут нам радость и счастье, способствуют увеличению позитивного аффекта [18].
Разница между позитивным и негативным аффектами является показателем психологического благополучия и отражает общее ощущение удовлетворенностью жизнью. В случае, когда позитивный аффект превышает негативный, человек ощущает себя счастливым и удовлетворенным, и, следовательно, имеет высокий уровень психологического благополучия, если же сумма негативных переживаний превышает позитивный аффект, то человек ощущает себя несчастным и неудовлетворенным, что свидетельствует в пользу низкого уровня психологического благополучия. Важным выводом, сделанным исследователем, явилось положение о том, что позитивный и негативный аффекты не взаимосвязаны. Имея данные об уровне позитивного аффекта, мы не можем сделать выводы о том каков уровень негативного аффекта, он может быть, как выше, так и ниже или даже быть равным позитивному аффекту. Тоже правило действует относительно позитивного аффекта [39].
Важным вкладом в проблему понимания феномена психологического благополучия стали работы Э. Динера. Этот автор вводит понятие «субъективного благополучия». По сути, содержание этого термина очень близко к тому толкованию психологического благополучия, которое было предложено в концепции Н. Брэдбурна. Субъективное благополучие, по мнению исследователя, состоит из трех основных компонентов: удовлетворение, приятные эмоции и неприятные эмоции, все эти три компонента вместе формируют единый показатель субъективного благополучия. Как отмечает сам автор, речь здесь идет о когнитивной (интеллектуальная оценка удовлетворенности различными сферами своей жизни) и эмоциональной (наличие плохого или хорошего настроения) сторонах самопринятия.
Э. Динер отмечает, что теория субъективного благополучия – та область психологии, которую интересует понимание того, как и почему люди оценивают свою жизнь; для исследователей важно научиться отличать не просто различные клинические состояния, но научиться находить различия в уровнях личностного благополучия. Наиболее распространенным методом исследования субъективного благополучия является самоотчет. Такой подход продиктован тем обстоятельством, что субъективное благополучие может определяться только с точки зрения внутреннего опыта респондента. Какие-либо внешние критерии не допустимы при оценивании субъективного благополучия, т.к. человек всегда склонен оценивать уровень собственного счастья исходя из собственной системы координат. Хотя для большей психодиагностической точности в качестве дополнительных инструментов, в исследованиях, посвященных проблеме субъективного благополучия, применяется большое количество разнообразных исследовательских приемов, их спектр чрезвычайно широк: от простого анкетирования и метода экспертных оценок до психофизиологических тестов [18].
Субъективное благополучие является одним из аспектов субъективных переживаний, оно тесно связано с эмоциональным опытом. Под субъективным благополучием принято понимать оценку человеком уровня удовлетворенности его жизнью. Субъективное благополучие человека отражают не столько обстоятельства его жизни: бытовые, финансовые, семейные, сколько его личностные характеристики. Например, в разнообразных жизненных ситуациях экстравертов отличает большее субъективное благополучие, чем интровертов. В последних работах, посвященных субъективному благополучию, были получены данные, свидетельствующие о более динамической роли социокультурных и контекстуальных факторов. Например, было обнаружено, что характер переживания субъективного благополучия несколько варьирует от культуры к культуре. Су, Динер, Оиши и Триандис попытались выяснить, в какой мере субъективное благополучие отражает внутренние эмоциональные переживания человека и нормы его культуры, касающиеся удовлетворенности жизнью, и обнаружили, что в индивидуалистических культурах эмоциональный опыт более тесно связан с субъективным благополучием, чем в коллективистских культурах. В других работах подчеркивается важность супружеских отношений для благополучия и эмоционального состояния.
Для психологии личности и психологии в целом особо существенно то, что переживание благополучия является важнейшей составной частью доминирующего настроения личности. Именно через настроение субъективное благополучие, как интегративное, особо значимое переживание, оказывает постоянное влияние на различные параметры психического состояния человека и, как следствие, на успешность поведения, продуктивность деятельности, эффективность межличностного взаимодействия и многие другие стороны внешней и внутренней активности индивида. В этом постоянном влиянии и заключается регулятивная роль субъективного благополучия личности. На переживание благополучия (или неблагополучия) влияют различные стороны бытия человека, в нем слиты многие особенности отношения человека к себе и окружающему миру. Благополучие личности складывается из ряда составляющих:
Компоненты психологического благополучия:
- Аффективный. Баланс положительных и отрицательных аффективных переживаний: субъективное ощущение счастья; общая удовлетворенность жизнью; отсутствие выраженной тревожности, депрессивных симптомов; эмоциональный комфорт. Представители: М. Аргайл, Н. Брэдбурн, Э. Динер; Н.К. Бахарева, А.В. Воронина, А.Е. Созонтов, П.П. Фесенко.
- Метапотребностный. Личностный рост (мера самореализации); возможность реализации базовых потребностей в автономии, компетентности, связи с другими. Авторы: Дж. Бьюдженталь, Э. Деси, А. Маслоу, А. Меннегети, Р. Мэй, Р. Райан, К. Рифф, В. Франкл, Э. Фромм, К. Хорни, Р.А. Эммонс, М. Яхода; Н.К. Бахарева, А.В. Воронина, П.П. Фесенко
- Мировоззренческий. Наличие целей, занятий, убеждений, придающих жизни смысл; чувство осмысленности своего прошлого и настоящего. Авторы: К. Рифф; П.П. Фесенко.
- Интрарефлексивный. Самопринятие, позитивная оценка себя и своей жизни в целом, осознание и принятие не только своих положительных качеств, но и своих недостатков, внутренний контроль, развитое самопознание. Авторы: Дж. Бьюдженталь, Э. Динер, А. Маслоу, К. Рифф, В. Франкл, М. Яхода; Н.К. Бахарева А.В. Воронина, А.Е. Созонтов, П.П. Фесенко.
- Интеррефлексивный. Компетентность в отношении с окружающей средой, гармоничные отношения с миром, осознание человеком самого себя в контексте отношений с собой, другими людьми, обществом, природой. Авторы: Дж. Бьюдженталь, А. Маслоу, К. Рифф, В. Франкл; А.В. Воронина, А.Е. Созонтов, П.П. Фесенко [18].
Главными критериями психологического благополучия личности выступают объективная успешность (социальное, физическое, психологическое и соматическое здоровье) и субъективное переживание благополучия, проявляющееся в ощущении счастья и удовлетворенности жизнью в целом. Уровень психологического благополучия определяют различные субъективные и объективные факторы, в том числе характеристики окружающей среды, степень влияния которых определяется их значимостью для личности [2].
Все перечисленные составляющие благополучия тесно взаимосвязаны и влияют друг на друга. Отнесение многих феноменов к той или иной составляющей благополучия в немалой степени условно. Например, чувство общности, осознание и переживание смысла жизни вполне могут быть причислены к факторам, создающим душевный комфорт, а не только социальное или духовное благополучие [46].