Глава 2. Радикальные молодежные движения в политическом пространстве современной России
2.1. Специфика радикальных молодежных движений в России на рубеже XX-XXI вв.
Процессы формирования радикальных настроений российской молодежи стали наиболее заметны в конце «перестройки», но затем протекали неоднозначно, так как российское общество периодически сталкивалось с новыми внутренними и глобальными вызовами, ответы на которые требовали перестройки политических мировоззрений и поведения граждан, включая лиц молодых возрастов. Оформление молодежных радикальных движений шло первоначально вне контекста системной оппозиции, а затем (особенно в период кризиса противостояния исполнительной и законодательной ветвей власти осенью 1993 г.) оно приобрело характер создания вспомогательных по отношению к крупным политическим движениям структур, реализации радикальных молодежных практик в конце 1980-х, 1990-е, 2000-е и 2010-е гг. также различались, что было вызвано как внутренней мотивации молодежи, так и внешними эффектами, например, усилением / ослаблением полицейского контроля за обществом.
В рассматриваемые исторические периоды в ходе политических трансформаций происходили кардинальные изменения радикальных настроений молодежи, вызванные сформировавшимися экономическими, социальными и культурными противоречиями в обществе, возникшими на базе внешних и внутренних вызовов, одним из которых можно назвать рост социального расслоения. Молодежные радикальные движения не имели и не имеют в России четких идеологических платформ, взгляды участников протестов часто различались диаметрально, что является отражением общей ситуации в формате даже системной оппозиции, нет признанных лидеров, которые объединяли бы вокруг себя массы молодежи, нет внятных политических целей, что, в целом, вытекает из противоречий между взглядами лидеров внесистемной и системной оппозиций. В этих условиях молодежные радикальные течения оказались втянутыми в мангеймовскую «ловушку радикализма».
Как и во всех странах, радикальные молодежные движения в России разделены на правый и левый спектры. Но больше внимания последнее время привлекает наиболее подверженный крайним формам экстремизма правый спектр радикальных молодежных движений, он охватывает две сферы — этнически русские и славянские в целом группировки, а также исламский радикализм. В национальных регионах сохранялись с 1990-х гг. шовинистические группы, но они малочисленны. У правых и левых радикалов в России не было массовых лидеров, это связано во многом с тем, что эти группировки более ориентированы на субкультуры, через которые их представители воспринимают реальность, а не на идеологические учения. Например, из-за слабого знания истории, как и плохого гуманитарного образования, русские ультраправые не смогли выработать свою идеологию, есть только отдельные концептуальные идеи шовинистического толка.
Надо понимать, что абсолютно молодежным ни одно радикальное движение не является, поэтому правильнее говорить об ориентированных на молодежь движениях, участники которых объединены теми или иными идеологическими ценностями и построенными на них субкультурами. Мы намерены в анализе российских радикальных молодежных течений придерживаться определения, данного в середине 1950-х гг. американским социологом Д. Беллом, согласно которому радикализм базируется в первую очередь на том, что «проявляется, прежде всего, в отчуждении от базовых ценностей, в частности, нетерпимости к другим взглядам и осуществлении неправомерной деятельности насильственными способами». Автор полагает, что весь спектр российских радикальных течений категорически не принимает чужие точки зрения, но в этой связи можно ранжировать действующие в РФ радикальные молодежные течения именно по признаку степени неприязни к «иным». Другим критерием классификации радикализма мы назвали бы склонность к террористической деятельности, как это представлено у К. В. Ханьжова, А. Г. Хлебушкина.
По официальным данным статистики Министерства внутренних дел Российской Федерации, число преступлений экстремистского характера в период с 2007 по 2017 гг. выросло более чем в три раза. В 2007 году было совершено 356 преступлений экстремистской направленности, когда в 2017 году данный показатель вырос до 1189 преступлений, в 2004 г. этот показатель оставался незначительным – 130 преступлений. Это противоречит общепринятой в российской науке популярной среди политологов и социологов точке зрения, что экстремизм распространяется среди молодежи в условиях нестабильности. Например, в первой половине нулевых годов двадцать первого века в относительно неблагоприятном экономически регионе – Свердловской области – в 2004 г. были совершены всего лишь 2 преступления экстремистской направленности. Российский радикализм и после осложнения экономической ситуации в 2009 – 2010 гг. оставался преимущественно молодежным. По данным МВД, в России действовали в 2010 г. 450 молодежных экстремистских группировок общей численностью около 20000 человек, из которых приблизительно 3700 лиц находились в Москве, около 2700 лиц – в Санкт-Петербурге, примерно 2000 человек – Нижнем Новгороде, в остальных городах РФ численность участников таких молодежных группировок варьировалась от 100 до 1000 человек.
На первый взгляд, ничего необычного в российском ультрарадикальном молодежном политическом спектре не было: в крупных городах всегда распространяются экстремистские группировки, для той экономической ситуации они не были многочисленными, но обращает на себя одна особенность – наибольшее количество молодежных радикальных организаций находилось в начале 2010-х гг. на территории Республики Татарстана – 108, что почти в два раза больше, чем в Москве – 52 структуры. Традиционно неблагоприятный, с криминальной точки зрения регион, дал стране наибольшее количество политически экстремистских группировок, что указывает на сращивание криминальной и правоэкстремистской субкультур в отдельных случаях российской практики радикального протеста.
Другой особенностью России в аспекте молодежного экстремизма являлось преобладание движения «скинхеды» среди всех радикальных молодежных группировок – 147 структур из 450, при этом наиболее близкие российской ментальности, как на первый взгляд, национал-большевики объединялись только в 8 организаций. Это свидетельствует, что спустя 20 лет после распада СССР идеи восстановления последнего в молодежной радикальной среде не встречали поддержки. При этом достаточно близкое к классическим западным ультраправым «Русское национальное единство» (далее — РНЕ) насчитывало 31 группировку. Многие российские радикалы как молодежного толка, так и принадлежащие к лицам средних возрастов обращаются к откровенно фашистской символике, концепции диктаторского государства, построенного на неприятии демократических институтов, следуют идеям расового и национального превосходства. На первое место с 2008 – 2010 гг. в России среди радикальных течений вышел этнический экстремизм. Например, по подсчетам экспертов ЮНЦ РАН, в 2010 г. на юге России совершались по 3 террористических акта в день».
Если в северокавказских республиках втягивание молодежи в экстремистскую деятельность во многом связано с последствиями двух войн в Чечне, то в рамках остальных регионов, особенно Москвы и Санкт-Петербурга, речь надо вести о последствиях геополитической катастрофы под названием распад Советского Союза. Эта катастрофа сопровождалась в конце 1980-х – 1990-е гг. возвеличиванием Российской империи и практик управления не только императоров дома Романовых, но и русских царей, а также героизацией «Белого движения», которое однозначно ассоциировалось ошибочно с ультраправыми и монархистами, в частности. В этой связи обратимся к РНЕ и молодежной составляющей «Либерально-демократической партии России», последняя вошла уже до 1993 г. в состав системной оппозиции, несмотря на то, что практически до конца 1990-х гг. имела все признаки «уличной» радикальной партии, что есть один из феноменов российской политической истории постсоветского периода.
Наиболее громким молодежным проектом ЛДПР явились «Соколы Жириновского» (затем эта организация была переименована в «Соколы ЛДПР». Эта структура взяла свое начало в конце 1990-х гг., которое, правда, не стало массовым (менее 500 человек) и оказалось купированным Москвой и Московской областью, но затем движение распространилось все-таки в другие регионы РФ, став очень популярным, в частности, в Красноярском крае. Идеологическая направленность этой структуры имела явный антидемократический характер, крайне негативно воспринимались либеральные реформы 1990-х гг. и их авторы, русская нация представлена в публикациях «Соколов», как жертва этих реформ, эти авторы также подозревались в неприязни к евреям, проще говоря в антисемитизме, но при этом, как и В. В. Жириновский, представители молодежного крыла ЛДПР искренне толерантно относились и относятся к высшей исполнительной власти, в частности, к Президенту РФ. Они все больше при этом склонялись, как и их партийный лидер, к отказу от смены конституционного строя. С конца 1990-х гг. стало оформляться в рамках организации «Соколов», как и во всей ЛДПР, позитивное отношение к советскому прошлому и значительной части советских ценностей. Несмотря на свой в значительной степени военизированный характер, организация «Соколы ЛДПР» не является экстремистской, хотя еще советский период в организации ЛДПР принимали участие радикалы, достаточно близкие по взглядам к РНЕ, но были также и лица, придерживавшиеся радикальных левых взглядов, как, например, Пчелкин Владимир Викторович 1967 г.р., депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ первого (1993-1995) и второго (1995-1999) созывов, он же был одним из главных создателей общероссийской политической общественной организации «Рабочая партия России» (далее — РПС), но в 1993 г. он стал главным редактором газеты «Сокол Жириновского». С первого взгляда, Пчелкин В. В. в ходе своей политической карьеры в качестве молодого троцкиста совместил невозможное – участие в праворадикальной на тот момент партии – ЛДПР, это означает, что данный сегмент правых радикалов в рамках еще до выборов в Первую Думу внесистемной оппозиции не был категорически нетерпим к лицам иных политико-идейных взглядов. С 1998 г. Пчелкин В. В. все-таки отдал предпочтение троцкизму, оставаясь с тех пор лидером РПС, эта партия не ставила задачу изменить конституционный строй кардинально, но в ее программе содержится серия предложений по существенной корректировке конституционного порядка в РФ.
Одним из основателей ЛДПР был полковник КГБ в отставке В. М. Костюкин, организовавший структуру охраны В. В. Жириновского, в ее состав вошло в начале 1990-х гг. несколько молодых правых радикалов. Главу ЛДПР не смутило, что В.М. Костюкин публично отказался поддерживать ГКЧП, что и стало причиной его ухода из КГБ 19 августа 1991 г. (тогда он был дежурным по Кремлю). Одной из громких акций в российской политической истории 1990-х гг., организованной В. М. Костюкиным, стала отправка группы молодых добровольцев от партии ЛДПР в Ирак (1993 г.). С точки зрения западных СМИ, как и многих российских журналистов, это был открыто экстремистский шаг.
С самого начала пути ЛДПР и РНЕ разошлись, несмотря на то, что обе партии имели общие подходы к политическим проблемам, реформы периодов «перестройки» и правления оценивались ими как кризис русской нации, в этой связи преодоление этого кризиса путем радикальных мер виделся им как панацея.
РНЕ от своего основания стала придерживаться ультраправого радикализма, взяв, к примеру, себе откровенно нацистскую символику. Эта партия, но фактически общественное движение, существовало с 1990 по 2013 гг., однако его остатки продолжают действовать до наших дней. Лидер партии А. Баркашов в начале своей политической карьеры стал оправдывать Гитлера и внутреннюю политику Третьего рейха, негативно относясь только к агрессии нацистского режима против СССР и некоторых других стран. Среди некоторых сегментов молодежи в Москве и других крупных городах высказывания А. Баркашова о Гитлере и НСДАП вызвали поддержку, правда, речь надо вести буквально о нескольких сотнях лиц, которых относят и относили к маргиналам. В этом смысле РНЕ является феноменом – партия последователей Гитлера в стране, наиболее пострадавшей от нацизма. Правда, в отличии от НСДАП, РНЕ не являлась партией, проводившей отбор в свои ряды по принципу «абсолютной чистоты крови». Предпочтение отдавалось все-таки славянам.
РНЕ строго придерживалась православных ценностей, правда, в интерпретации своих лидеров, при этом крещение все-таки не являлось обязательным условием вступления и сохранения места в партии. А. Баркашов даже не требовал от своих однопартийцев регулярно посещать церковь. Крупным поворотом в развитии «баркашовского движения» стало активное участие РНЕ в обороне Белого дома, или Верховного Совета РФ. Поворот неординарный для ультраправых движений в России в целом, поскольку ВС РФ ассоциировался и ассоциируется у многих с коммунистической идеологией и стремлением восстановить СССР (то и другое близко к истине, с той лишь поправкой, что большинство депутатов ВС нельзя назвать коммунистами, они имели достаточно расплывчатые левые взгляды, а некоторые были уклонились в национализм, как, например, генерал Макашов). Российскую молодежь до октября 1993 г. и после не привлекали нацистские символика и идеология РНЕ, поэтому ставка А. Баркашова на массовость провалилась, как и оказалась зыбкой его собственная политико-идеологическая платформа, включая, в первую очередь, сотрудничество с Верховным Советом в период конституционного кризиса в РФ. Остатки РНЕ влились в другие праворадикальные течения, оказав определенное влияние на радикализацию некоторых сегментов молодежи (преимущественно в Москве и Московской области). Ярким примером такого преемства служит «Русская цель» – молодежное крыло Народно-Национальной партии (запрещена в России) Александра Иванова-Сухарева.
А. Иванов-Сухарев сам был молодым ультраправым, когда в 1994 г. организовал свое общественное движение в Москве. Первоначально он недолго сотрудничал с РНЕ, но юридически был ассоциирован с движением за возрождение казачества, так как сам имел казачьи корни. По признанию А. Иванова-Сухарева, антисемитских взглядов он стал придерживаться уже в конце 1980-х гг., когда снимал в качестве кинорежиссера авторское документальное кино. Тогда же антисемитские взгляды объединились в политическом мировоззрении А. Иванова-Сухарева с антисоветскими. Определенным образом на А. Иванова-Сухарева, как и на А. Баркашова, повлияло популярное в конце 1980-х гг. общество «Память» Васильева, который, правда, уже в начале 1990-х гг. порвал с баркашовцами, не приняв их явно прогитлеровскую позицию.
Радикальную молодежь А. Иванов-Сухарев привлек в нулевые годы через неоязычество, которое было тогда достаточно популярным среди маргинальных сегментов российского общества, а также антисемитизм, отталкиваясь от которого, он выдвинул идею «русизма», то есть, русских, как особого типа европеоидной расы. С 1999 г. А. Иванов-Сухарев начал вербовку московских «скинхедов» в свою организацию, что произошло после его знакомства в Бутырской тюрьме с лидером организации «Русская цель» С. Токмаковым. А. Иванов-Сухарев придерживается больше идеологии лидера итальянских фашистов Б. Муссолини, нежели Гитлера. Кроме того, он поддерживал Президента В.В. Путина, правда, не активно и нельзя сказать, что А. Иванов-Сухарев являлся его сторонником.
В нулевые годы «Русская цель», как и другие подобные молодежные организации, трансформировалась в структуру ультраправого толка, выступавшую против иммигрантов. Таковыми данные группировки остаются и до сих пор. В конце декабря 2003 г. группой «скинхедов» в московском районе Гальяново было совершено ужасное преступление – обезглавливание двух трудовых иммигрантов. Примечательно, что на месте преступления была оставлена записка, в которой содержалось обращение к Президенту РФ, Государственной Думе РФ «закрыть южные границы России», «остановить терроризм», «репрессивные действия по отношению к иммигрантам». То есть, смена конституционного строя не фигурировала в мотивах действий экстремистов в конкретно данном случае, как мотив. Противник был определен ими за пределами России. К преступлению оказался, как выяснилось спустя немалое время, Максим Марцинкевич (он же «Тесак») – идейный лидер московских «скинхедов». Из показаний М. Марцинкевича следовало, что группировкой молодых ультраправых экстремистов были осуществлены под его руководством и другие особо тяжкие преступления против иммигрантов. По сути, произошел переход части «скинхедов» к организованному терроризму.
На середину 2000-х гг., по данным независимого информационно-аналитического центра «Сова», в России насчитывалось 60000–65000 «скинхедов», что заметно больше, чем в 2010 г. Правда, по некоторым данным, в 2005 г. в России было около 50 000 «скинхедов». На сегодня численность представителей этого экстремистского движения точно не определено, так как оно под давлением МВД и ФСБ ушло в подполье, его сферой в большей степени стал Интернет, нежели улицы. В этом заключаются специфика и новая опасность данного направления в среде ультраправых России, так как оно ушло в киберпространство, где его сложнее контролировать и, соответственно, сложнее составить представление о его нынешнем состоянии и способности интегрироваться в другие политические движения, которые относятся как к системной, так и внесистемной оппозиции.
Если ультраправые движения фашистского и расистского толка во многом вышли из политических процессов конца 1980-х – 1990-х гг., когда радикалы данного толка претендовали на участие в системной оппозиции, но после отказа народа в поддержке их идей окончательно ушли на периферию политического спектра, то в нулевые и 2010-е гг. появляются, как ответы на новые вызовы политической среды РФ, другие молодежные движения, мало связанные с идейным «брожением» 1990-х гг. Это — «Комитет – 2008», трансформировавшейся в коалицию «Другая Россия». Данная структура состояла в основном из лиц, которым еще не исполнилось 30-ти лет, что наложило свою специфику на этот сегмент внесистемной оппозиции, так как его формировали люди, которые плохо помнили кризис начала 1990-х гг. и, во всяком случае, не ассоциировали свои социальные проблемы с либеральными реформами, точнее с их провалом. Неким промежуточным звеном между «старой» внесистемной оппозицией и ее «новым крылом» стала Национал-большевистская партия (далее — НБП) писателя Э. Лимонова, она была запрещена в России, эта партия состояла в основном из молодежи. На фоне сожаления о распаде СССР и утрате Россией в 1990-е гг. своих лидирующих позиций лидер НБП в нулевые годы активно выступал за развитие парламентской демократии, которая, по его мнению, была подавлена, когда Дума оказалась практически, как он считал, бюрократизированной. Э. Лимонов выступал как против чиновников, которых он считал почти всех коррумпированными, так и против политических режимов на постсоветском пространстве, ущемлявших права русских (в частности, особо жесткой критике со стороны НБП подвергалась Латвия). Будучи левым, Э. Лимонов, как и вся его молодежная, по своей сути, партия, не принимали идеализацию дореволюционной России, достаточно прохладно в этой связи НБП относилась и к православным ценностям, все это привело данную партию к конфликту с известным кинорежиссером Никитой Михалковым. Нетерпимость «лимоновцы» также проявляли к идейно родственной им КПРФ, считая Геннадия Зюганова и его окружение оппортунистами. Вскоре Э. Лимонов примкнул к «Другой России», лидерами которой являлись его политические оппоненты М. Касьянов, Г. Каспаров, И. Хакамада, Г. Сатаров и С. Белковский. По сути, с этого шага произошел отход НБП от жесткого радикализма (если судить только по принципу неприятия чужого мнения) в пользу умеренного.
Выбор лиц молодого возраста национал-большевистского движения, которое продолжилось и после официального прекращения существования этой организации, был вызван влиянием субкультуры на фоне того, что многие молодые люди, называвшие себя нацболами, мало читали политической литературы и мало читали вообще, данная ситуация не изменилась для данного движения и до сих пор. Смесь идей о предательстве СССР оппортунистами и просто иностранными агентами всех типов и ультранационалистических идеологических построений А. Дугина стала мало привлекательной к 2020 г., уже в силу той причины, что молодежь после 2010 г. слабо ассоциирует себя с кризисом конца 1980-1990-х гг., для многих это стало историей. Надо учесть также, что возраст членов НБП часто не превышал 22 лет.
Близок по своим политическим взглядам к Э. Лимонову другой представитель левого радикального спектра политических течений Сергей Удальцов. По тем же соображениям, что и Э. Лимонов, С. Удальцов не стал сотрудничать с КПРФ, предпочтя создать свою политическую организацию, он сделал ставку на левую молодежь, поэтому и название структуры получило название «Авангард красной молодежи» (АКМ), которая стала часть «Левого фронта». Эта организация быстро превратилась в экстремистскую группировку, была запрещена судом, а ее лидер осужден в июле 2014 г. С. Удальцов и его сторонники призывали к свержению конституционного строя РФ. Однако при этом С. Удальцов достаточно нейтрально относился к либералам из внесистемной оппозиции, например, к Г. К. Каспарову.
Радикализация части молодежного политического движения в России происходила на фоне ответов, которые российское общество давало на вызовы, главные из этих вызовов: социально-экономические последствия распада СССР, а также вызванные этим фактором преследования этнически русских в бывших союзных республиках; спровоцированный сначала межнациональными конфликтами, а затем и экономическим ростом в России приток иммигрантов, ущемление национальных интересов России со стороны НАТО (особо резкой была реакция русских националистов на Косовский кризис), крушение старых советских ценностей и культуры, изменение политической ситуации в нулевые годы в пользу поддержки большинством населения стабильности, что вызвало недовольство у сторонников парламентской демократии и ультрадемократии (вплоть до анархизма), вызванное реформами 1990-х гг. и особенностями экономического роста 2000-х гг. социальное расслоение в российском обществе. Среди российских радикальных течений наиболее нетерпимым к «иным» является движение «скинхедов», часть этого движения пыталось оформиться в политические партии, но безуспешно.