Особенности правового регулирования корпоративных отношений в РФ. Часть 2

Страницы 1 2 3

2 Анализ системы правового регулирования корпоративных отношений в Российской Федерации

2.1 Система нормативно-правового регулирования корпоративных отношений в Российской Федерации

Законодательство, регулирующее данную область, состоит из трех уровней (см. рисунок 2.1.).

 

Рисунок 2.1 — Уровни нормативно-правового регулирования корпоративных отношений

Первый уровень представляет собой Гражданский кодекс Российской Федерации. Согласно ч. 1 ст. 2 ГК РФ, гражданское законодательство регулирует правовое положение участников гражданского оборота, а также корпоративные отношения, а именно отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или управлением ими. 

Параграф 2 «Коммерческие корпоративные организации» гл. 4 «Юридические лица» характеризует основные положения о хозяйственных товариществах и хозяйственных обществах. 

Гражданское законодательство состоит из гражданского кодекса и принятых в соответствии с ним федеральных законов. На соотношение ГК РФ и специальных законов указывают ч. 4 и 5 ст. 49 ГК РФ. Так, особенности гражданско-правого положения юридических лиц отдельных видов (организационно-правовых форм) регулируются Гражданским кодексом РФ, а также принятыми в соответствии с ним специальными законами и иными правовыми актами. 

Исключением является регулирование юридических лиц, создаваемых Российской Федерацией на основании специально принятых федеральных законов, в таком случае приоритетными будут являться нормы, содержащиеся в специальном федеральном законе. 

Второй уровень состоит из принятых на основании ГК РФ специальных федеральных законов, которые регулируют отдельные виды коммерческих организаций. Указанная область состоит из Федерального закона «Об акционерных обществах» и Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». 

Также существует третий уровень, регулирующий правовые особенности отдельных разновидностей видов хозяйственных обществ. Так, в Федеральном законе «Об акционерных обществах» пп. 1–3 ст. 1 и Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью» в пп. 2-3 ст. 1 определены отношения, связанные с деятельностью обществ и разновидности хозяйственных обществ, входящих в сферу регулирование иных федеральных законов. 

Примером может послужить федеральный закон «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства»  регулирующий отношения в части, связанной с совершением иностранными инвесторами или группой лиц, в которую входит иностранный инвестор, сделок с долями. Такое трехуровневое построение законодательства не придерживается каких-то определенных критериев. 

В результате этого существует большое количество норм, противоречащих между собой либо дублирующих друг друга, разбросанных по разным указанным уровням 550 законодательства, а вследствие этого существует большое количество пробелов в праве и коллизий. 

Например, согласно п. 2 ст. 66.2 ГК РФ денежная оценка вклада в уставной капитал хозяйственного общества может быть проведена независимым оценщиком. В тоже время п. 2 статьи 15 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» указывает на то, что независимый оценщик должен участвовать только в том случае, если номинальная стоимость доли или ее увеличение в уставном капитале общества, оплачиваемой неденежными средствами, образует сумму более чем двадцать тысяч рублей. 

Еще одним примером коллизии может послужить противоречие между п. 3 ст. 65.3 ГК РФ устанавливающей то, что в качестве единоличного исполнительного органа корпорации может выступать как физическое лицо, так и юридическое лицо. 

В свою очередь положения, закрепленные п. 2 ст. 40 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» устанавливают, что в качестве единоличного исполнительного органа общества может выступать только физическое лицо, за исключением случаев предусмотренных при передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющему. 

Существует сравнительно большое количество подобного рода коллизий в данной сфере, что нарушает целостность законодательства, хоть они и «легко» разрешаются в пользу ГК РФ исходя из общих положений приоритетности. Также существование подобной иерархии из федеральных законов мешает правильности их применения. Появляется необходимость постоянного сравнивания норм для определения: есть ли в них противоречия, согласуются ли они как общее и специальное правило и нет ли между ними коллизии? Например, согласно п.1 ст. 181.1 ГК РФ положения главы 9.1 ГК РФ регулирующей институт решение собраний применяется, поскольку иным законом не установлено иное. 

Исходя из наличия множества законов, законодатель такой нормой отказался от приоритетности ГК РФ для удобного урегулирования и избежание пробелов законодательства в сфере процедуры принятия решения собранием. В ГК РФ и указанных законах существует множество норм, которые с незначительными изменениями можно применить ко всем видам хозяйственных обществ. 

Необходимо также указать на то, что Федеральный закон «Об акционерных обществах»  и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственность» в большей своей степени схожи по структуре и способу регулирования. 

Так, например, согласно редакции от 30.12.2008 г. в Федеральном законе «Об обществах с  ограниченной ответственностью» закреплена новая гл. III.1, в которой содержится лишь одна ст. 31.1 регулирующая ведение списка участников общества. Такое изменение в структуре данного закона было осуществлено по аналогии с регулированием реестра акционеров, установленного в федеральном законе «Об акционерных обществах». 

В виду вышеизложенного, основываясь на подходах решения указанных проблем законодательства, предложенных в юридической доктрине, необходимым является унификация законодательства о хозяйственных обществах. Принятие единого закона о хозяйственных обществах поможет структурированного урегулировать данную сферу правоотношений и отказаться от большого количества норм, содержащихся в других федеральных законах, затрагивающих регулирование хозяйственных обществ. 

Такой вариант также поможет решить проблемы с внесением поправок в связи быстроразвивающимися сейчас корпоративными отношениями, потому что изменение одного закона быстрее реализуемо, чем анализ большого количество федеральных законов и внесение поправок в каждый из них. 

Система данного законодательства должна преобразоваться из трехуровневой в двухуровневую. Гражданский кодекс Российской Федерации должен сохранить и дополнить указанные в нем общие положения. Также в него должны быть внесены все возможные критерии деления видов хозяйственных обществ, во избежание в дальнейшем создания законов регулирующих деятельность новых подвидов данных юридических лиц. 

В свою очередь закон о хозяйственных обществах должен сфокусироваться на правовых особенностях обществ с ограниченной ответственностью и акционерных обществ, и их подвидах. В перспективе правильным решением, исходя из мировой практики, было бы включение такого единого закона о хозяйственных обществах в главу Гражданского кодекса. 

Примером такой унификации может послужить коммерческий кодекс Франции, в котором сначала урегулированы общие положения коммерческих обществ, а затем особенности правого положения их видов. Еще одним путем решения может послужить пример Швейцарии, где регулирование хозяйственных обществ включено в пятую книгу гражданского кодекса. Структурирование глав этого закона совпадает с коммерческим кодексом Франции. 

Таким образом, новые подходы регулирования корпоративных отношений в хозяйственных обществах необходимо путем принятия единого закона о хозяйственных обществах, что было бы современным, правильным и целесообразным решением вышеуказанных проблем. Претворение такого закона в жизнь улучшило бы существующее правовое поле, обеспечило устранение коллизий и пробелов, а также минимизировало количество нормативных актов.

2.2 Правовой характер корпоративных норм и ответственность за их нарушение

Анализ юридической литературы достаточно хорошо показывает, что корпоративные нормы весьма часто ассоциируются с корпоративным правом. В юридической литературе отсутствует общепризнанное, даже в приблизительном измерении, понимание, а с ним и определения корпоративного права. 

Так, Е.Л. Невзгодина и О.С. Филиппова полагают, что корпоративное право – система таких правовых норм, которые регулируют отношения, связанные с организацией и функционированием предпринимательских «капитальных объединений», право акционерных обществ. 

По мнению Д.И. Дедова, «корпоративное право, являясь институтом предпринимательского права, представляет собой совокупность норм или правил поведения, регулирующих на основе сочетания частных и публичных методов правового регулирования общественные отношения, связанные с образованием и деятельностью корпораций». 

В.А. Белов трактует корпоративное право как «…совокупность правовых норм, регламентирующих общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общих целей – союзной или корпоративной деятельности». 

В одной из своих работ Т.В. Кашанина, определяя корпоративное право как устанавливаемую органами управления корпорациями систему правил поведения, обязательных для участников корпорации и охраняемых силой корпоративного принуждения, а при его недостаточности – силой государственного принуждения, сосредоточивает внимание на характеристике норм корпоративного права: 

1) нормативности, означающей, что, во-первых, корпоративные нормы регулируют распространенные, типичные, часто встречающиеся в организациях отношения; во-вторых, они распространяются на всех или многих членов организации; 

2) специализации на регулирование отдельных сторон деятельности корпорации: нормы финансовые, административные, трудовые, гражданско-правовые и др.; 

3) обязательности для участников корпорации (учредителей, акционеров, менеджеров, наемных работников); 

4) письменном выражении; 

5) выражении такими нормами коллективного волеизъявления; 

6) обеспечении принуждением со стороны организации в лице ее органов управления, а при недостаточности собственных средств воздействия возможно обращение к судебным органам. 

В другой работе Т.В. Кашанина анализирует некоторые особенные признаки корпоративных норм: 

– по субъекту корпоративные нормы отличаются от норм, издаваемых государством, тем, что они имеют точную количественную определенность: коллектив наемных работников предприятия ограничивается штатным расписанием, ООО – членством в нем, АО – количеством акционеров и т.д.; 

– сфера действия корпоративных норм территорией предприятия не определяется, а ограничивается принадлежностью субъекта к коллективу или членством, возникающим по различным основаниям; 

– содержание корпоративных норм составляет воля коллектива корпорации; 

– способ формирования корпоративных норм предполагают учет того обстоятельства, что они характеризуются соединением в одном лице субъекта и объекта регулирования (если корпоративная норма принимается общим собранием) либо сближением субъектов, принимающих решение и исполняющих его (если корпоративная норма принимается советом предприятия, его правлением); 

– санкции корпоративных норм могут носить самостоятельный характер.

Соглашаясь с С.И. Архиповым, указывающим на отсутствие у корпоративных норм санкций, Т.В. Кашанина считает, что санкции корпоративных норм в основном либо воспроизводят, либо детализируют санкции, установленные в нормативных актах, изданных государственными органами. 

При этом замечается, что «…процесс формирования корпорациями собственных санкций набирает силу, правда, он в основном идет “под маркой” лишения благ или льгот, имеющих место или установленных на том или иной предприятии». 

Справедливости ради особо заметим, что ранее исследователь, рассматривая корпоративные нормы, выделяет следующие виды (см. таблицу 2.1).

Таблица 2.1 – Виды корпоративных норм

Интересно заметить, что авторы, обращаясь к проблеме национальных кодексов корпоративного управления, большая часть которых носит рекомендательный характер, подчеркивают что «такие кодексы представляют собой свод стандартов наилучшей практики, этических и моральных установлений, обязательность которых в некоторых случаях выше, чем обязательность законодательных норм, хотя и не подкреплена государственным принуждением».

Думается, что одной из актуальных проблем, касающихся локальных норм права, является их соотношение с корпоративными нормами. Дело в том, что многие авторы, как было показано выше, необоснованно относят к корпоративным нормам нормы отдельных государственных организаций, т.е. локальные нормы права. 

Т.Н. Радько, отмечая, что в современном обществе в качестве нормативных регуляторов выступают нормы различных организаций, так называемые корпоративные нормы, тем не менее подчеркивает, что речь идет о локальных нормах «в том смысле, что они имеют узкий круг своего действия, так как распространяются только на членов определенной организации». 

Обращая внимание на данное обстоятельство, Н.А. Пьянов подчеркивал, что корпоративные нормы – это правила поведения, которые устанавливаются и обеспечиваются негосударственными организациями (политическими партиями, общественными организациями, негосударственными учреждениями, предприятиями и т.д.) и распространяются на их членов; они содержатся в уставах, положениях, иных нормативных актах негосударственных организаций и определяют порядок формирования данных организаций, их структуру, компетенцию, права, обязанности и ответственность их членов. 

Констатируем, что эта позиция имеет ряд сторонников. Например, В.И. Шепелев, признавая корпоративные нормы самостоятельным видом системы социальных норм, писал, что речь идет о правилах поведения, устанавливаемых общественными объединениями. 

М.М. Рассолов трактует корпоративные нормы, как «правила поведения, содержащиеся в программных документах и решениях общественных организаций». 

Зачастую авторы предлагают более или менее подробную характеристику корпоративных норм. Так, В.Л. Кулапов и А.В. Малько, считая, что корпоративные нормы – это правила поведения общего характера, которые устанавливаются определенной корпоративной организацией в границах полномочий, установленных государством для регулирования отношений с участием ее членов по поводу удовлетворения объединяющих интересов, обращают внимание на следующие обстоятельства. 

Во-первых, на то, что они принимаются различного рода корпоративными объединениями, такими как организации общественной самодеятельности, творческие союзы, женские, ветеранские, молодежные и иные объединения, а также производственные, профессиональные и коммерческие сообщества. 

Во-вторых, на то, что они, не могущие выходить за границы уставных полномочий, определенных при их регистрации органами государства, закрепляются в различного рода уставах, программах и иных официально принятых решениях перечисленных субъектов. 

В-третьих, на то, что при дифференциации корпоративных норм на внутренние и внешние следует учитывать, что если первые регулируют отношения внутри организации, то вторые – с участием других субъектов, причем последним со стороны государства может придаваться юридическая значимость. 

А.С. Пиголкин, полагая, что «нормы общественных объединений (корпоративные нормы) регулируют права и обязанности членов партий, профсоюзов, добровольных обществ (молодежные, женские, творческие, научные, культурно-просветительские, спортивно-оздоровительные и другие объединения), порядок их создания и функционирования (структура, порядок управления, полномочия органов объединения размер членских взносов и т.п.), а также отношения таких объединений с государственными органами и иными объединениями», обращал внимание на то, что они: 

1) формулируются в уставах и других документах объединений, выражают волю и интересы их членов и обязательны только для них; 

2) к нарушителям корпоративных норм применяются меры воздействия (выговор, исключение из состава объединения и др.), предусмотренные уставами соответствующих объединений;

3) к числу корпоративных норм относятся также нормы, предусмотренные уставами кооперативов и других негосударственных организаций коммерческого характера. 

В литературе имеет место и такая трактовка корпоративных норм: «Это правила поведения, которые создают и по которым действуют различные общественные организации, движения, объединения ассоциации и другие образования негосударственного характера». 

При этом, на наш взгляд, внимания требует авторское положение, согласно которому «некоторым общественным организациям государством делегировано право издавать отдельные нормативно-правовые акты, например профсоюзным, кооперативным, хозяйственным, коммерческим и другим… в этом случае создаваемые ими нормы опираются на принудительную силу государственной власти, за их нарушение могут последовать юридические санкции». 

Определяя корпоративные нормы как «правила поведения, издаваемые организациями или объединениями либо исторически сложившиеся в них и регулирующие отношениями между их членами», В.Н. Жуков поясняет, что они «создаются самими социальными союзами, закрепляются в их документах (Устав Русской православной церкви, уставы профсоюзов, политических партий и других общественных объединений), распространяются на членов организации и поддерживаются внутрикооперативным санкциями». 

На наш взгляд, определенную непоследовательность и противоречивость при анализе корпоративных норм проявляет В.И. Червонюк, ибо вначале автором утверждалось, что «корпоративное право охватывает нормы, разрабатываемые корпорациями независимо от вида осуществляемой ими деятельности (политической, предпринимательской, религиозной и др.», что «корпоративные нормы – нормы, которые регулируют отношения, складывающиеся между членами, участниками общественных объединений (общественных организаций, фондов, политических партий, профессиональных союзов, добровольных обществ и др.)», а затем подчеркивалось, что «корпоративное (локальное) право – нормотворческая деятельность администраций трудовых коллективов, государственных предприятий, акционерных обществ, производственных и иных кооперативов, экономических ассоциаций».

2.3 Анализ судебной практики по вопросам правового регулирования корпоративных правоотношений

Действующее законодательство закрепляет возможность заключения участниками обществ корпоративных договоров. Стороны с помощью их имеют право закреплять правила осуществления своих корпоративных прав и принимают различные обязательства. В связи с этим, встает вопрос об обеспечении силы такого корпоративного договора, о мерах его защиты, чтобы он был не просто условным документом, а участники общества его соблюдали и не нарушали. 

Зачастую на практике условия такого корпоративного договора исполняются сторонами не всегда надлежащим образом. В таком случае возникает корпоративный спор, который подлежит разрешению в рамках арбитражного судопроизводства. В связи с этим представляется актуальным рассмотреть особенности рассмотрения в арбитражных судах таких споров. Так, споры, связанные с применением мер ответственности за нарушение условий корпоративного договора, подсудны арбитражным судам. 

В связи с этим они рассматриваются по правилам Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Одной из мер ответственности за нарушение условий корпоративного договора является взыскание неустойки. Взыскание неустойки за нарушение условий корпоративного договора является одной из мер гражданско-правовой ответственности. 

Стоит отметить, что взыскание неустойки в подобных случаях предъявляется в суды достаточно часто и иногда такие исковые требования суды даже удовлетворяют, но не всегда в полном объеме, а с применением положений, которые позволяют снизить размер взыскиваемой неустойки. Следует отметить, что недостатком данной меры ответственности является возможность снижения ее размера. Однако в судебной практике имеются примеры, когда суды удовлетворяли требования заявителей о взыскании неустойки за нарушение условий корпоративного договора в полном объеме. 

Так, истец обратился в суд с иском ответчику, в котором просит суд взыскать с ответчика неустойку (штраф) за нарушение ответчиком условий корпоративного Соглашения, заключенного между сторонами. Удовлетворяя исковые требования, суд указал, что истцом в дело представлены доказательства, подтверждающие нарушение ответчиком условий, заключенного между сторонами Соглашения, а также правомерность заявленных к ответчику требований о взыскании неустойки (штрафа), установленного в п. 2 Соглашения. 

Однако все же остаются примеры, в которых суд отказывает в удовлетворении исковых требований. Так, между Васиным П.В. и АО «ЭйТиЭйч» был заключен Корпоративный договор Общества с ограниченной ответственностью «БиТиЭм» (далее – Корпоративный договор). В качестве основания для досрочного прекращения полномочий действующего генерального директора ООО «БиТиЭм» Васина П.В. АО «ЭйТиЭйч» указывает п. 6.5.4 Корпоративного договора и ссылается на то, что на основании постановлений ИФНС России № 25 по г. Москве ООО «БиТиЭм» было привлечено к административной ответственности за нарушение валютного законодательства. На общем собрании участников ООО «БиТиЭм», которое состоялось 18 сентября 2018 года, представитель АО «ЭйТиЭйч» проголосовал «За» досрочное прекращение полномочий генерального директора Общества и избрание нового, представитель Васина П.В. проголосовал «Против» прекращения полномочий действующего генерального директора и избрания нового генерального директора Общества. 

В связи с этим АО «ЭйТиЭйч» направило Васину П.В. претензию с требованием о выплате штрафной неустойки за нарушение условий Корпоративного договора. В добровольном порядке требования АО «ЭйТиЭйч» не были удовлетворены, в связи с чем истцом было подано исковое заявление. Отказывая в удовлетворении исковых требований суд указал, что согласно приложению к корпоративному договору Васин П.В. как Продавец обязан возместить убытки непосредственно Обществу или АО «ЭйТиЭйч» как Покупателю и стороне Корпоративного договора. 

Из материалов дела следует, что убытки в виде оплаченных Обществом административных штрафов были возмещены Васиным П.В. по Соглашению о зачете взаимных требований между Обществом с ограниченной ответственностью «БиТиЭм» и гр. РФ Васиным Павлом Викторовичем от 13.11.2018 г. Суд согласен с доводом ответчика о том, что поскольку стороны согласовали в Корпоративном договоре, что Основатель возмещает убытки, причиненные вынесением в отношении Общества решения (постановления) компетентного органа о назначении административного штрафа по основаниям, возникшим до даты заключения Корпоративного договора, и, учитывая, что данные убытки были возмещены Васиным П.В., суд считает необоснованным вынесение АО «ЭйТиЭйч» на общее собрание участников Общества вопроса о досрочном прекращении полномочий Васина П.В. как генерального директора и избрании нового генерального директора, а также взыскание с него штрафной неустойки за голосование в противоречии с указаниями, данными АО «ЭйТиЭйч». 

В другом примере Рогалев Константин Анатольевич обратился в суд с иском к Баранову Алексею Владимировичу о взыскании неустойки на основании корпоративного договора (договора об осуществлении прав участников). На основании запроса истец потребовал от ответчика предоставить в течение двух недель с момента получения запроса отчет о хозяйственной деятельности Общества с даты заключения Корпоративного договора, направив его скан копию в электронном виде по электронному адресу, а также оригинал по фактическому адресу. 

Ссылаясь на то, что Баранов А.В. не исполнил обязанность по предоставлению отчета, Рогалев К.А. обратился в суд с иском о взыскании неустойки на основании пункта 8.1.5 Корпоративного договора. Отказывая в удовлетворении исковых требований суд указал, что оснований полагать, что права участника Общества (Рогалева К.А.) на получение информации о деятельности Общества нарушены и подлежат применению меры гражданско-правовой ответственности за их нарушение, не имеется. 

На наш взгляд, в последнем примере отказ суда в удовлетворении исковых требований можно назвать даже обоснованным, поскольку для применения мер ответственности к нарушителю представляется, что должны быть серьезные основания, более существенные нарушения. То, что ответчик не направил запрос в установленный срок не может быть соразмерно мере ответственности, которую избрал истец (неустойку). 

Безусловно, что меры ответственности должны применяться к сторонам за нарушение условий договора, в т.ч. и корпоративного, поскольку если сторона будет исполнять договор ненадлежащим образом и оставаться безнаказанной, то смысла в таком договоре собственно и нет. Однако при избрании меры ответственности стоит также подходить обоснованно и избирать именно ту, которая бы соответствовала нарушению, поскольку в противном случае могут возникнуть злоупотребления со стороны заявителей, которые предъявляют в суд требования о взыскании, например, неустойки, а фактически серьезного нарушения, которое бы давало право на применение мер ответственности, не имелось. 

Таким образом, нами были рассмотрены особенности рассмотрения корпоративных споров в арбитражном процессе на примере ответственности сторон за нарушение условий корпоративного договора. Проведенный анализ показал, что недостатком такой меры как неустойка является возможность снижения судом размера заявленной истцом неустойки. Возможно, что в действующем специальном законодательстве об обществах следует предусмотреть правило неснижаемой неустойки в случае доказанности факта нарушения стороной условий корпоративного договора. При этом для того, чтобы не было злоупотреблений со стороны заявителей необходимо также указать условия, которые бы указывали на явное несоответствие заявленной неустойки последствиям нарушения корпоративного договора.

Концептуальной проблемой в рассматриваемом направлении является не только усложнение материальных правоотношений, но и наличие в этих правоотношениях специфического субъектного состава. Как верно отметил Е. А. Фокин сопоставление деятельности таких субъектов с критериями отнесения дел к компетенции арбитражных судов приводит к неоднозначному решению этой задачи на практике. 

Часто судами допускаются ошибки при квалификации дел о договорах займа, заключенных обществом со своим участником. Недавно суд в этом вопросе поставил точку, дав разъяснения по двум конкретным делам. В одном случае учредитель взыскивал со своего юридического лица заемные средства, выданные им ранее. 

Суд общей юрисдикции иск принял к своему производству и требование удовлетворил. Кассационная инстанция с определением компетенции указанного спора не согласилась, указав на отнесение его к компетенции арбитражного суда, квалифицировав спор в качестве корпоративного в силу наличия правоотношений между учредителем и его компанией. 

Верховный Суд РФ не увидел повода квалифицировать указанные правоотношения как корпоративные, указав, что спор возник в связи с неисполнением обязательств по договору займа, который заключен между физическим лицом и обществом, соответственно не может быть отнесен к корпоративным спорам, это касается и случаев, когда в качестве заимодавца выступает учредитель/участник общества (определение ВС РФ от 18.05.2021 № 18-ЭС21-25-К4). 

В другом деле по иску индивидуального предпринимателя – учредителя юридического лица к самому юридическому лицу в связи с неисполнением договора займа Верховный Суд РФ также сделал вывод о том, что такой спор подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции. Спор может быть квалифицирован как корпоративный, только если он содержит условия об осуществлении прав участников общества либо управлении этим обществом, а также приобретении или продаже доли в уставном капитале. То обстоятельство, что истец является индивидуальным предпринимателем и заем выдан на коммерческие цели, не имеет для спора юридического значения (определение ВС РФ от 18.05.2021 № 64-ЭС21-4-К9). 

Таким образом, точка в вопросе о компетенции споров по поводу договора займа, который заключен между обществом и его учредителем/участником, была поставлена высшей судебной инстанцией только в мае 2021 г. Другая не разрешенная на сегодняшний день проблема в рассматриваемом направлении касается квалификации споров по деятельности бывших руководителей организаций и наличию ущерба от их деятельности обществу. 

Так, учреждение обратилось к бывшему руководителю о возмещении убытков, причиненных его действиями при осуществлении своих полномочий, считая, что полномочия последнего в качестве единоличного органа управления основаны на положениях ст. 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, поэтому спор является корпоративным и должен быть отнесен к компетенции арбитражного суда. При этом судами всех инстанций установлено и подтверждено Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, что данный спор вытекает из трудовых правоотношений и регулируется положениями трудового законодательства, так как прямой действительный ущерб, причиненный руководителем организации его виновными действиями, подлежит возмещению по правилам Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ). 

При этом Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 7 Постановления от 2 июня 2015 г. № 21 указывает, что споры о взыскании убытков с руководителя организации, а равно с бывшего руководителя, подлежат рассмотрению судами общей юрисдикции и арбитражными судами по правилам о разграничении компетенции, установленной процессуальным законодательством.

При определении правовой природы таких споров необходимо исходить из понимания того, что отношения между директором/единоличным исполнительным органом, с одной стороны, и организацией, с другой стороны, основано на трудовом договоре, соответственно относится к трудовым правоотношениям, которые в силу положений ст.ст. 382, 383 и 391 ТК РФ отнесены к компетенции судов общей юрисдикции (определение ВС РФ от 27.01.2020 № 302-ЭС19-25724).

В другом случае арбитражные суды взыскали ущерб, причиненный бывшим руководителем организации, что выразилось в систематическом расходовании принадлежащих обществу денежных средств на цели, не связанные с его деятельностью, что привело к уменьшению активов общества. Суды исходили из конкретных фактических обстоятельств дела (расходование денежных средств общества в отсутствие оправдательных документов; расходование денежных средств общества на нужды, не связанные с его хозяйственной деятельностью), необходимых для привлечения руководителя общества к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков на основании ст. 15, 53, 53.1 ГК РФ и ст. 44 Федерального закона от февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (определение ВС РФ от 4 июля 2018 № 308-ЭС18-8832). 

Следует отметить, что перечень видов корпоративных споров, поименованный в ст. 225.1 АПК РФ, не является исчерпывающим, что связано с наличием специальных законов, регулирующих корпоративные отношения. Об открытости этого перечня свидетельствует и употребление законодателем в положениях статьи словосочетания «в том числе», что подтверждено Верховным Судом РФ в определении от 22.12.2017 г. № 307-ЭС17-14888. 

На сегодняшний день можно считать уже устоявшейся практику отнесения к корпоративным спорам споров по искам учредителей (участников, членов) юридического лица о признании сделки, совершенной юридическим лицом, недействительной, и/или применении последствий недействительности таких сделок (п. 3 ч. 1 ст. 225.1 АПК РФ). В частности, это касается споров о признании недействительной сделки и применении последствий недействительности такой сделки, совершенной юридическим лицом с нарушением ст. 46 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». 

Верховный Суд РФ в определении от 2 апреля 2018 г. № 305-ЭС17-17083 указал, что совершение крупных сделок обществом с ограниченной ответственностью регулируется специальным законом – Федеральным законом от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», в соответствии со ст. 46 которого крупная сделка общества с ограниченной ответственностью отнесена к категории оспоримых сделок. Такая сделка может быть признана недействительной как по иску общества, так и его участника. 

В силу положений ч. 3 ст. 225.1 АПК РФ спор о признании договора недействительным по мотиву его заключения с нарушением установленного ст. 45, 46 Федеральным законом от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» порядка совершения сделок с заинтересованностью и крупных сделок относится к категории корпоративных споров. 

Имеются проблемы по сделкам купли-продажи с заинтересованностью, совершенным бывшими руководителями общества в нарушение ст. 53, 10 ГК РФ, в ущерб интересам юридического лица. В частности, арбитражные суды ранее прекращали производство по делу, а по новым правилам передают такие споры в суды общей юрисдикции. По одному из дел Верховный Суд Российской Федерации уже высказывался относительно исключительной компетенции арбитражных судов по такого рода делам (Определение ВС РФ от 19 декабря 2017 г. № 308-ЭС17-16549). 

Тем не менее, арбитражные суды продолжают передавать такие споры в суды общей юрисдикции, в том числе посредством принятия встречного иска с участием физического лица вопреки требованиям ч. 7 ст. 27 АПК РФ (Определение ВС РФ от 18 января 2021 г. № 308-ЭС20-21407). 

Таким образом, если участник юридического лица обращается в суд с иском в интересах данного юридического лица в целях восстановления имущественных прав и такой спор связан с реализацией прав заявителя как участника юридического лица, то данный спор в силу положений ч. 3 ст. 225.1 АПК РФ относится к компетенции арбитражного суда.

Проведенное исследование позволило выявить проблемы отнесения к компетенции арбитражных судов косвенных исков относительно признания сделок недействительными (вне зависимости от того, крупная сделка либо сделка с заинтересованностью), если они совершены с нарушением требования об их одобрении либо совершения таких сделок в ущерб имущественным интересам юридического лица. Несмотря на уже имеющиеся разъяснения Верховного Суда РФ по конкретным делам, в отсутствие выработанного Пленумом ВС РФ единого подхода по рассматриваемым вопросам эти проблемы вряд ли возможно решить.

Страницы 1 2 3