С другой стороны, очевидно, что лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, предшествует появлению фигуры подозреваемого в процессе. В этой связи отдельными исследователями ставится вопрос: почему нельзя было сразу назвать это лицо подозреваемым и почему у этого лица должно быть меньше прав, чем у подозреваемого? Так, М.В. Махмутов предлагает изложить п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК в такой редакции, чтобы подозреваемым являлось в числе прочих лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении (в том числе его явки с повинной).
Думается, законодатель сознательно противопоставил данного участника фигуре подозреваемого (лицу, подозреваемому в совершении преступления) по вполне объяснимым причинам. В теории уголовного процесса доминирует точка зрения, согласно которой необходимыми условиями появления подозреваемого в уголовном процессе являются: 1) наличие достаточных данных, позволяющих предполагать его причастность к совершению преступления; 2) в отношении этого лица должностным лицом, ведущим производство по уголовному делу, вынесен процессуальный акт, свидетельствующий об уголовном преследовании в отношении этого лица. Применительно к первоначальной стадии процесса второй пункт данного правила, можно сказать, не применяется, если допускать возможность появления фигуры подозреваемого с момента его фактического задержания, т.е. до составления протокола задержания и до возбуждения уголовного дела соответственно; по общему же правилу процессуальным основанием подозрения согласно УПК РФ на самом раннем этапе выступает постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица.
Считаем, на первоначальной стадии, когда еще нет даже констатации совершенного преступления и устанавливаются лишь его отдельные признаки и лишь подспудно данные, указывающие на причастность лица к совершению уголовно наказуемого деяния, а подозрение в уголовно-процессуальном смысле только формируется, предложение отождествлять проведение предварительной проверки сообщения о преступлении в отношении конкретного лица с одномоментным появлением в уголовном процессе фигуры подозреваемого представляется непоследовательным и ошибочным.
Под процессуальными действиями, затрагивающими права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, следует понимать действия (решения), реализация которых не позволяет лицу, обладающему правами и свободами, воспользоваться ими всеми либо любой частью таковых без учета того воздействия, которое имеет, будет или же может иметь осуществление данного действия (решения). Иными словами, это могут быть принудительные процессуальные действия, проводимыес участием лица, в отношении которого проводится проверка (получение объяснений, образцов для сравнительного исследования, истребование предметов и документов, освидетельствование, судебная экспертиза и т.п.), действия, проводимые без непосредственного участия данного лица, но тем или иным образом связанные с ограничением его прав и свобод (осмотр места происшествия с изъятием предметов и документов, принадлежащих данному лицу, ревизии, документальные проверки и т.п.), в отдельных случаях — действия, направленные на оформление процессуальных решений и (или) их реализацию. Очевидно также, невозможно сформировать исчерпывающий перечень таких действий, отчасти вывод о том, какое из предпринимаемых органами предварительного расследования действий повлечет реальное ограничение прав граждан, зависит от отношения самого субъекта к возложенной на него обязанности.
Показательно, что законодатель не модернизировал норм, касающихся порядка приглашения лицом, в отношении которого инициирована предварительная проверка, защитника для оказания квалифицированной юридической помощи. Полагаем, такое упущение может парализовать действие рассматриваемой новеллы. Схожая ситуация сложилась в отношении формально провозглашенного права иметь защитника с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, поскольку законом не предусмотрен механизм реализации этого права и сам порядок фактического задержания законом также не регулируется.
Представляется, что полномочия защитника, указанные в ст. 53 УПК РФ, также должны быть скорректированы с учетом его возможного участия в проверке сообщения о преступлении. Например, необходимо закрепить право иметь свидания с лицом, в отношении которого инициирована доследственная проверка, участвовать при даче доверителем объяснений, а также в ходе производства иных процессуальных действий, знакомиться с материалами проверки сообщения, по которому в возбуждении уголовного дела было отказано. Вместе с тем отметим, что эта проблема суть недостаток законодательной техники и, по нашему мнению, не может служить непреодолимым препятствием к реализации защитником своих прав в практической деятельности, поскольку в данном случае совершенно обоснованно будет применение аналогии закона.
Стоит также отметить, что по смыслу внесенных изменений защитник (адвокат) вступает в процесс на этапе проверки поступившего сообщения, т.е. после поступления и регистрации информационного сигнала о преступлении. За рамками правового регулирования остался вопрос возможного участия адвоката в формировании и подаче повода к возбуждению уголовного дела, между тем личное участие адвоката на этапе приема сообщения о преступлении гарантировало бы соблюдение прав и законных интересов заявителей, а также лиц, явившихся с повинной.
В целом допуск адвоката, адвокатская деятельность на этапе доследственной проверки призваны способствовать принятию законных и обоснованных решений, а следовательно, достижению задач стадии возбуждения уголовного дела. Стоит надеяться, что принятие Федерального закона от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ выступит главным, но не последним достижением в преобразовании института обеспечения прав лиц, вовлекаемых в проверку сообщения о преступлении. Ведь, как было отмечено, выявленные проблемы реализации новых предписаний, регламентирующих вопросы участия адвоката в стадии возбуждения уголовного дела, обусловлены главным образом отсутствием их согласованного действия со смежными нормами УПК РФ.
2.3. Участие адвоката в судебном производстве
Набор средств для защитительной деятельности адвоката в УПК РФ предусмотрен — он не так уж и велик. Основным средством защиты для адвоката является слово — устное, письменное, облеченное в форму заявлений, ходатайств, жалоб. В любом случае каждая из указанных форм — по сути это обращения к суду с той или иной просьбой по защите прав, свобод и законных интересов подзащитного. Такие адвокатские обращения, несомненно, должны быть мотивированными, содержать ссылки на нормы материального и процессуального права. И хотя защитника нет в числе субъектов, которым в ч. 3 ст. 7 УПК РФ адресует требования о законности, обоснованности и мотивированности решений, однако представляется, что такое требование к актам адвокатского реагирования диктуется профессиональным статусом адвоката-защитника и основывается на предписаниях Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Так, в соответствии со ст. 2 данного Закона адвокат осуществляет адвокатскую деятельность, которой ст. 1 этого же Закона называет квалифицированную юридическую помощь, оказываемую на профессиональной основе физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Оказывая юридическую помощь, адвокат действует на основе принципа законности, устанавливает ч. 2 ст. 3 указанного Закона, а ст. 7 обязывает адвоката: «1) честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами… 3) постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию».
Однако подчас на практике так бывает, что ни письменный, ни устный характер мотивированных адвокатских обращений не может предотвратить судейский произвол при рассмотрении уголовных дел. Произвол судьи — это когда закон говорит об одном, а судья трактует его иначе. При произволе закон и судья действуют сами по себе, их ничего не связывает.
Одной из причин произвольности судейских действий и решений в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции является недопустимость кассационного обжалования промежуточных судебных решений, принимаемых по ходатайствам адвоката-защитника. Это приводит к тому, что в произвольном судебном варианте уголовного судопроизводства адвокатские обращения не заслушаются и оказываются неуслышанными. Так, ответом на подобные произвольные судейские решения стало ходатайство адвоката-защитника об обеспечении законности процедуры рассмотрения уголовного дела в отношении подсудимого Г. в ходе судебного разбирательства в Ленинском районном суде г. Саранска. Заявить ходатайство адвокат-защитник вынужден был вследствие длинного ряда судейских решений, не основанных на законе. В частности, таковыми были следующие.
В период с 11 по 22 декабря 2009 г. (12, 13, 19, 20 — выходные дни) в ходе судебного следствия по данному уголовному делу сторона защиты в соответствии с положениями ст. 274 УПК РФ представляла для их исследования в порядке ст. 240 доказательства стороны защиты в виде вещественных доказательств — иных документов. В ходе судебных заседаний стороной защиты были оглашены иные документы на 528 листах, после чего сделаны соответствующие заявления в устной форме.
18 декабря 2009 г. по инициативе суда в судебном заседании был объявлен перерыв до 22 декабря 2009 г. для изучения вещественных доказательств (при ознакомлении с материалами уголовного дела подсудимый Г. не был ознакомлен с ними) и подготовки стороной защиты ходатайств по вещественным доказательствам в письменной форме.
С момента фактического доступа к вещественным доказательствам, а это день их распаковки судом — 14 декабря 2009 г., на 22 декабря 2009 г. подсудимый Г. и его защитник ознакомились с 350 листами вещественных доказательств — иных документов, и было сфотографировано 1512 листов вещественных доказательств — иных документов из 3338 листов.
Несмотря на жесткие сроки (1,5 рабочего дня для ознакомления с вещественными доказательствами и подготовки ходатайств по ним в письменной форме), отведенные судом, стороной защиты письменные ходатайства были подготовлены, и в ходе судебного заседания 22 декабря 2009 г. после оглашения вещественных документов стороной защиты заявлены письменные тексты.
Однако то ли потому, что суду не по нраву пришлась теперь уже письменно мотивированная форма заявляемых стороной защиты ходатайств, то ли потому, что суд устал от ходатайств и необходимости их так же мотивированно разрешать, но в любом случае 23 декабря 2009 г., открыв судебное заседание, председательствующая, судья Е., проигнорировала их, объявила о том, что установленный ею стороне защиты срок до 17 декабря 2009 г. для представления доказательств и ходатайств истек и суд переходит к допросу свидетелей, а поскольку свидетель Х. в суд не явился, то она откладывает судебное разбирательство до 25 декабря 2009 г.
Таким судебным решением:
1) сторона защиты была лишена возможности представить суду для исследования оставшиеся 2808 листов вещественных доказательств — иных документов, которые до 14 декабря 2009 г. находились при уголовном деле в упакованном виде и в ходе судебного следствия по уголовному делу в отношении Г. не исследовались;
2) сторона защиты была лишена также возможности заявить подготовленные и ранее не заявленные ею как письменные, так и устные ходатайства;
3) стороне защиты суд не предоставил возможности представить иные письменные доказательства, перечень которых суду стороной защиты был представлен через канцелярию Ленинского районного суда г. Саранска 17 декабря 2009 г.;
4) суд вопреки положениям ч. 1 ст. 274 УПК РФ о том, что «очередность исследования доказательств определяется стороной, представляющей доказательства суду», не считаясь с позицией стороны защиты, даже не выясняя ее, изменил порядок исследования доказательств — прервав и прекратив предоставление стороной защиты вещественных доказательств, объявил о том, что суд переходит к допросу свидетеля Х.;
5) при этом суд не интересовал и вопрос о свидетелях стороны защиты, которых последняя намеревалась заявить после представления ею для исследования вещественных доказательств — иных документов, письменных доказательств. Кроме того, без выяснения позиции стороны защиты суд сам определил последовательность допроса ее свидетелей, начав с вызова свидетеля Х.
В указанном выше ходатайстве адвокат-защитник заявил о том, что председательствующая по данному уголовному делу произвольно, не сдерживая себя какими-либо правовыми нормами, лишила подзащитного, подсудимого Г., гарантированного ему законом фундаментального права — права защищаться от предъявленного обвинения путем представления доказательств стороны защиты, в частности не исследованных в ходе судебного следствия 2808 листов вещественных доказательств, иных документов, письменных доказательств, показаний свидетелей стороны защиты; а также путем заявления ходатайств, представления заявлений, т.е. лишила подсудимого, его защитника права отстаивать в суде свою позицию по уголовному делу, представлять в ее обоснование доказательства и приводить имеющиеся аргументы по доводам и доказательствам стороны обвинения.
При таком отношении к организации судебного разбирательства по уголовному делу в отношении Г. были грубо попраны положения ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Конституции РФ, УПК РФ. Судья Е. не посчиталась и с многочисленными решениями Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, в которых была обоснована правовая позиция о незыблемости соблюдения при организации и проведении судебного разбирательства фундаментальных норм уголовного судопроизводства, гарантирующих права и свободы его участников, право подсудимого на защиту, его право на рассмотрение уголовного дела по его обвинению справедливым судом.
Так, согласно ст. 15 УПК РФ «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон»(ч. 1), «стороны обвинения и защиты равноправны перед судом»(ч. 4), «суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав»(ч. 3).«В силу конституционного положения об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ) суд по каждому делу обеспечивает равенство прав участников судебного разбирательства по представлению и исследованию доказательств и заявлению ходатайств» (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8).
Согласно правовой позиции Европейского суда, отражаемой в его решениях, являющихся обязательными для всех государств — членов Совета Европы, равенство сторон — это необходимая составляющая справедливого судебного разбирательства. Так, в соответствии с прецедентной практикой Европейского суда процесс не будет признан справедливым, если одна из сторон не имеет возможности отстаивать свою позицию по делу или представить относящиеся к делу документы (см.: решение по делу Pardo v.Italy от 10 июля 1996 г.).
В числе незыблемых принципов уголовного судопроизводства УПК РФ всем участникам уголовного судопроизводства при производстве по уголовным делам гарантирует законность (ст. 7), охрану прав и свобод человека и гражданина (ст. 11), презумпцию невиновности (ст. 14), обеспечение обвиняемому права на защиту (ст. 16), свободу оценки доказательств (ст. 17) и т.д. Так, в ч. 1 ст. 11 УПК РФ предусматривается обязанность суда обеспечивать обвиняемому по уголовному делу возможность осуществления им гарантируемых законом прав.
В содержании принципа обеспечения обвиняемому права на защиту (ч. 2 ст. 16 УПК РФ) содержится положение, без соблюдения которого никогда и ни при каких условиях не может состояться судебное решение, имеющее законную силу: «Суд, прокурор разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами». Важно также отметить и то, что в соответствии со ст. 17 УПК РФ «никакие доказательства не имеют заранее установленной силы»(ч. 2), а все доказательства подлежат оценке в их совокупности, по закону и совести (ч. 1).
Положения всех предусмотренных в УПК РФ принципов действуют в полном объеме и по всем категориям уголовных дел. Никому не дано право их нарушать в связи с тем, что данные нормы носят фундаментальный характер. Их несоблюдение всегда и в любом случае приводит к негативным последствиям, поскольку затрагивает гарантируемые законом права участников уголовного судопроизводства.
О произвольных решениях судьи по рассматриваемому делу можно судить по следующим фактам.
- В срок с 9 июля 2008 г. до 27 июля 2009 г., т.е. в течение одного года и 18 дней, стороне защиты в ходе судебного разбирательства отказывалось в рассмотрении и разрешении заявленных ходатайств. За указанный период без рассмотрения и разрешения было оставлено в общей сложности 208 ходатайств, из них 133 ходатайства защитника и 75 ходатайств подсудимого Г. При этом ссылки стороны защиты на предписания ст. 121 УПК РФ о том, что «ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления», к сожалению, не возымели действия в течение продолжительного срока.
- Защитником Г. в ходе судебного разбирательства было заявлено в общей сложности 411 ходатайств, в том числе 213 — об истребовании доказательств. Подсудимым Г. было заявлено 77 ходатайств, в том числе 63 — об истребовании доказательств. При этом сторона защиты на всем протяжении судебного следствия многократно (в первый раз ходатайство было заявлено 14 июня 2008 г. и в последующем — до 18 ноября 2009 г.) просила суд истребовать 116 приложений к акту N 5 ДСП, представленному стороной обвинения в качестве доказательства виновности Г. Всякий раз, когда сторона защиты приводила новый круг доводов для удовлетворения указанного ходатайства, позиция суда сводилась к немотивированному отказу, и так продолжалось в течение 1 года 7 месяцев. Только после истечения столь длительного срока сторона обвинения заявила ходатайство о представлении в суд указанных документов на 916 листах, а суд его удовлетворил.
- О качестве разрешения заявленных стороной защиты 208 ходатайств красноречиво свидетельствует время, потраченное на их рассмотрение судом и на мотивацию принятого решения. Так, судебные решения по ним, несмотря на ссылки защиты на соответствующие правовые нормы, судом принимались на протяжении двух утренних заседаний 27 и 28 июля 2009 г. и в течение 30 минут 29 июля 2009 г. В частности, письменное ходатайство стороны защиты, заявленное в период с 27 октября 2008 г. и до 13 мая 2009 г., судом было рассмотрено и разрешено в течение не более 5 минут. При этом неизменной ссылкой суда на закон была ст. 271 УПК РФ, которая, кроме ч. 4, не содержит каких-либо оснований и условий для отказа или удовлетворения заявленных ходатайств. Такой поверхностно-пренебрежительный подход привел к тому, что доводы стороны, апеллирующей к арбитру, последним фактически были оставлены без рассмотрения, т.е. без оценки с точки зрения в первую очередь норм закона.
Исходя из того что организация судебного рассмотрения уголовного дела в отношении подсудимого Г. с указанными выше грубыми нарушениями прав подсудимого влечет за собой и нарушение норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и может привести к постановлению неправосудного итогового судебного решения, адвокатом-защитником и было заявлено ходатайство об обеспечении организации дальнейшего рассмотрения данного уголовного дела исключительно в законной процедуре по правилам УПК РФ.
Отсроченный вариант проверки законности и обоснованности промежуточных судебных решений в кассационном порядке лишь при обжаловании приговора вряд ли приемлем по всем категориям таких решений. В частности, решения судей по заявленным отводам, как и другие решения по заявленным ходатайствам, не подлежат кассационному обжалованию. Доводы о законности или незаконности состава суда могут быть приведены лишь в кассационной жалобе на итоговое судебное решение по уголовному делу. Между тем если бы законность состава суда проверялась судом кассационной инстанции и при подаче кассационных жалоб (представлений) на промежуточное судебное решение по заявлениям на отвод, то это исключило бы случаи, когда уголовное дело длительно рассматривается незаконным составом суда.
Промежуточными решениями судей в ходе судебного разбирательства могут быть и решения по ходатайствам сторон об обеспечении их теми или иными правами как фундаментальными началами уголовного судопроизводства. Поскольку обжаловать в кассационном порядке промежуточные судебные решения нельзя, то при произвольном варианте их вынесения остается апеллировать все к тому же суду, который допустил произвол при рассмотрении уголовного дела. И при таких ситуациях адвокат-защитник не может молчать, он должен действовать, используя следующие из предусмотренных законом средств:
— подавать возражения на действия председательствующего в судебном заседании;
— заявлять возможные ходатайства об отводе судьи, творящего произвол;
— делать заявления для протокола судебного заседания с целью фиксации в нем тех или иных нарушений уголовно-процессуального закона в ходе судебного разбирательства;
— прибегать к повторному заявлению ходатайств, ранее произвольно отклоненных судом.
В теории уголовного процесса отсутствует единая система критериев выделения уголовных дел, по которым возможно применение медиации (это и тяжесть преступления, и его извинительный характер, и особый порядок производства).
И.Г. Смирнова считает, что таким критерием должен выступать объект преступного посягательства: медиация может быть применима по делам о преступлениях против собственности. При таком подходе будет сохранена уже сложившаяся система оснований прекращения уголовного преследования, а сама медиация будет рассматриваться как процесс, положительный результат которого будет обусловливать окончание производства по делу.
Ученый делает вывод о невозможности придания медиации уголовно-процессуального характера, т.к. принципы медиации не всегда в полной мере соответствуют уголовно-процессуальным принципам. Так, право подозреваемого, обвиняемого не признавать свою вину действует в течение всего производства по уголовному делу. Напротив, примирительное производство невозможно по определению, если правонарушитель отрицает свою причастность к совершению преступления.
Следует законодательно закрепить невозможность повторного привлечения лица к уголовной ответственности за совершение того же преступления, если уже прекращено производство по делу в связи с достигнутым соглашением в ходе медиации. Желание принять участие в медиации, как и само участие в медиации, не может расцениваться как доказательство признания лицом своей вины в совершении преступления.
По поводу участия адвоката в процессе медиации И.Г. Смирнова утверждает, что наиболее оптимальна модель, в которой адвокат может оказывать юридическую помощь своему доверителю как до, так и после медиации, но в процессе медиации может присутствовать только как наблюдатель.
А.М. Понасюк говорит о том, что во многом именно от адвокатов зависит успешное осуществление данного направления в прекращении уголовно-правовых конфликтов. Практически неизменным участником уголовного судопроизводства является адвокат (адвокаты). Приняв поручение по уголовному делу, адвокат обязан отстаивать права и интересы доверителя наиболее эффективными законными средствами. При наличии надлежащих предпосылок одним из таких средств может являться предложение и проведение альтернативной уголовному судопроизводству процедуры примирения (медиации), направленной на примирение подозреваемого (обвиняемого) с потерпевшим и определение ими условий заглаживания причиненного потерпевшему вреда.
Присутствуя на медиации в качестве защитника подозреваемого (обвиняемого) или представителя потерпевшего, адвокат должен принимать лишь отстраненное участие в примирении, наблюдая за поведением сторон и медиатора с целью недопущения оказания психологического давления на доверителя или нарушения прав и интересов доверителя иным образом. Непосредственное вступление адвоката в переговоры возможно только тогда, когда это является действительно необходимым или целесообразным, главным образом на этапе разработки примирительного соглашения, когда адвокат по согласованию с доверителем предлагает и обсуждает с другой стороной условия заглаживания причиненного преступлением вреда.
Основанием для использования примирительных процедур адвокатами для оказания помощи гражданам являются положения ст. 76 УК РФ, в соответствии с которой «лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред». Кроме того, «добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему» являются обстоятельствами, смягчающими наказание (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ). При наличии указанных обстоятельств и отсутствии обстоятельств, отягчающих наказание, срок или размер наказания не могут превышать двух третьих максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ст. 62 УК РФ).
УПК РФ не регламентирует проведение примирительных процедур при наличии оснований, которые в совокупности с достижением юридически значимых результатов (примирение и заглаживание вреда) могут повлечь за собой прекращение уголовных дел и, соответственно, освобождение от уголовной ответственности. Однако уголовно-процессуальное законодательство не запрещает достижения примирения и не устанавливает ограничения относительно способов, размеров, сроков заглаживания вреда в результате использования медиации между лицом, совершившим преступление, и потерпевшим. В соответствии со ст. 25 УПК РФ суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных ст. 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 29 июня 2010 г. N 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» указал, что в соответствии с положениями ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ по делам публичного и частно-публичного обвинения о преступлениях небольшой и средней тяжести обязательными условиями для прекращения уголовного дела являются совершение обвиняемым преступления впервые, заявление потерпевшего о примирении с обвиняемым, а также то, что причиненный вред был заглажен. Исходя из этого, суду надлежит всесторонне исследовать характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности подсудимого, иные обстоятельства дела. Принимая решение, необходимо оценить, соответствует ли это целям и задачам защиты прав и законных интересов личности, отвечает ли требованиям справедливости и целям правосудия.
Упрощение процедуры судебного разбирательства достигается за счет альтернативного разрешения уголовно-правовых конфликтов, т.е. речь идет о том, что ускорение процесса происходит за счет его тотального сокращения. Производство по делу завершается в таком случае на ранних этапах, поскольку реакция государства на преступление осуществляется «в альтернативной форме».
К таким альтернативным видам разрешения уголовно-правовых конфликтов относятся рассмотрение дела в порядке особого производства и заключение досудебного соглашения о сотрудничестве.
Условиями применения особого производства по УПК РФ являются: обвинение в совершении преступления, наказание за которые, предусмотренное УК РФ, не превышает 10 лет лишения свободы; осознанное отношение обвиняемого к характеру и последствиям заявленного им ходатайства о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства; добровольность заявления такого ходатайства, а также обязательное участие защитника как при заявлении ходатайства, так и в самом судебном заседании (п. 7 ч. 1 ст. 51, ст. ст. 315, 316). В особом, упрощенном порядке возможно рассмотрение дел о тяжких преступлениях. При этом следует исходить из наказания, предусмотренного санкцией статьи, вмененной обвиняемому, а не из наказания, которое может быть назначено ему с учетом обстоятельств, предусмотренных статьями 62, 64, 66, 69, 70 УК РФ.
Н. признан виновным в двух кражах, совершенных с причинением значительного ущерба гражданам.
Адвокат Н. убедил своего подзащитного применить особый порядок судебного разбирательства.
По ходатайству Н., полностью согласившегося с предъявленным обвинением в совершении указанных преступлений, приговор в отношении его постановлен без проведения судебного разбирательства.
Н. осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ по каждому из двух эпизодов преступлений к 2 годам лишения свободы. На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно Н. назначено лишение свободы на 2 года 6 месяцев в исправительной колонии строгого режима.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия находит приговор в отношении Н. отвечающим требованиям ст. ст. 314 — 316 УПК РФ, поскольку при постановлении данного приговора без проведения судебного разбирательства суд в соответствии с требованиями закона убедился, что ходатайство о рассмотрении настоящего дела в особом порядке было заявлено подсудимым добровольно после консультации с защитниками, и обвинение, с которым Н. полностью согласился, обоснованно и подтверждается собранными по делу доказательствами.
Федеральным законом от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации был введен новый институт — особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве допускается по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, когда есть необходимость в содействии в розыске имущества, добытого преступным путем в результате данного преступления, имеют место смягчающие обстоятельства, указанные в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствуют отягчающие обстоятельства. При этом условия, касающиеся смягчающих и отягчающих обстоятельств, не действуют, если речь идет о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь.
Сущность заключения соглашения о сотрудничестве состоит в том, что обвиняемый выдает значимую по делу информацию следователю и прокурору, которые за это просят суд применить к подсудимому особый порядок и, что самое для подсудимого главное, назначить наказание, не превышающее половины максимально возможного в данном случае.
Так, с Т. 18 марта 2010 г. было составлено соглашение первым заместителем прокурора Республики Татарстан на основании ходатайства обвиняемого и его защитника, а также постановления следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. По завершении предварительного следствия по уголовному делу государственный обвинитель подтвердил активное содействие обвиняемого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников этого, а также других преступлений и внес представление о применении особого порядка судебного заседания, с чем суд согласился.
Суд применил к Т. положения ст. 64 УК РФ о назначении наказания ниже низшего предела, предусмотренные ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 222 УК РФ.
В Российской Федерации примирительные процедуры неоправданно ограничены делами частного обвинения и «квазисделками о признании вины» (рассмотрение дела в порядке особого производства и заключение досудебного соглашения).
Анализ положений ст. ст. 20, 22, ч. ч. 1, 2 ст. 47; ч. 2 ст. 48, ст. ст. 49, 50, 51, 52 Конституции Российской Федерации свидетельствует о том, что государство преследует цель создать особые гарантии для лиц, подвергнутых уголовному преследованию, и чьи права и свободы подвергаются существенному ограничению.
Такие гарантии могут быть обеспечены при условии законодательного закрепления в уголовно-процессуальном законодательстве статуса примирительных процедур и установления конкретных прав и обязанностей адвоката-защитника при их реализации.
А.В. Семеняко считает целесообразным дополнить ст. 62 УПК РФ п. 5, в котором сформулировать понятие примирительной процедуры как формы обеспечения прав, свобод и законных интересов участников российского уголовного судопроизводства, заключающейся в предоставлении возможности представителям стороны обвинения (следователю, дознавателю, прокурору) и стороны защиты (адвокату) на любой стадии процесса осуществить мероприятия, в том числе с привлечением профессиональных психологов, результатом которых может стать: прекращение уголовного дела (дела частного обвинения, а также дела, возбужденные в отношении лиц, впервые совершивших преступления небольшой или средней тяжести); ходатайство обвиняемого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства; ходатайство подозреваемого, обвиняемого о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
Целесообразно дополнить ст. 51 УПК РФ (обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве) п. 8: «при осуществлении примирительных процедур в уголовном судопроизводстве», а п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ изложить в следующей редакции «1. С момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе: …3) привлекать специалиста в соответствии со статьей 58 настоящего Кодекса, в том числе психолога, при реализации примирительных процедур в уголовном судопроизводстве».