Представительство в гражданском процессе. ЧАСТЬ 3.

1   2   3

---

Кроме того, к профессиональным судебным представителям, бесспорно, есть основания причислить лиц, получивших в установленном законом порядке статус адвоката. Исходя из анализа действующего процессуального законодательства, положений 3акона об адвокатуре статус адвоката предполагает наличие у лица высокого уровня юридических знаний и профессиональных навыков, более того, определяет подобное лицо в качестве субъекта, оказывающего юридические услуги профессионально.

В соответствии с предложенной концепцией к судебному представительству, осуществляемому на непрофессиональной основе, следует отнести процессуально-представительские услуги, оказываемые физическими лицами на безвозмездной основе. Представитель в данном случае не наделен каким-либо специфическим статусом, действует безвозмездно, что свидетельствует об отсутствии коммерческой составляющей. Он может вовсе не обладать какими-либо юридическими знаниями или практическими навыками. Данную категорию представляют существенная часть форм законного представительства, а также представительство в рамках выполнения трудовой или служебной функции.

Отдельного внимания заслуживает вопрос осуществления судебного представительства работниками юридического лица в рамах трудовой или служебной функции. На первый взгляд, судебно-представительские услуги в рамках трудовой (служебной) функции следовало бы считать оказываемыми на профессиональной основе, но в то же время, они не отвечают критериям изложенной концепции. Деятельность в рамках трудовой функции не свидетельствует о профессиональности оказываемых услуг. В соответствии со сложившейся судебной практикой оказание представительских услуг в рамках трудовой (служебной) функции не порождает у доверителя обязанности по оплате подобных услуг[1], закон не распространяет на подобную деятельность действие механизма стимулирования развития судебно-представительских правоотношений. Подобный судебный представитель не всегда является юрисконсультом организации, более того, зачастую представлен руководителем органа или организации в целом, иными лицами. В связи с этим подобную деятельность целесообразней относить к категории непрофессионального представительства.

На основании предложенной концепции представляется возможным классифицировать правовой институт судебного (процессуального) представительства в зависимости от наличия условия профессиональности оказываемых услуг. Теоретическая польза подобной классификации заключается в создании условий для последующих более глубоких исследований судебного представительства в гражданском процессе Российской Федерации. На практике предложенная классификация позволит не только более верно определить характер представительских правоотношений, но, возможно, разрешить некоторые вопросы, возникающие в связи с участием по делу судебного представителя. Например, участие по делу профессионального судебного представителя предполагает наличие у него высокого уровня знаний в области процессуального права. В свою очередь, данные обстоятельства могут поспособствовать разрешению проблем злоупотреблений процессуальными правами судебными представителями или повышения уровня их ответственности перед доверителем за принятые на себя обязательства.

По итогам данного параграфа необходимо сделать следующие выводы.

1. Рассмотрев вопросы классификации правового института судебного (процессуального) представительства в российском гражданском процессе, необходимо взять в учет возможность ее осуществления и по указанному в работе основанию. Предлагаемая в работе классификация имеет под собой достаточно обоснование, при этом она не претендует на роль единственно верной и должна применяться совместно с иными классификациями, проведенными по другим основаниям, может выступить темой научных споров, а ее положения могут быть подвергнуты конструктивной научной критике.

2.3. Механизм совершенствования  судебного представительства в рамках гражданского процесса Российской Федерации

 

Одним из вопросов, который в наибольшей степени обсуждается и сопряжен с магистральными направлениями развития судебной системы, на текущий момент является модернизация института судебного представительства по гражданским делам. В то время как в иных правопорядках установился мощный рынок гражданского представительства в суде, являющийся важной частью национальной и транснациональной экономической системы, в российском государстве данный рынок все еще находится в стадии формирования.

В рамках реализуемой на текущий момент реформы судебной системы Верховный Суд Российской Федерации предложил ряд мер, с помощью которых можно дать новый толчок развитию судебного представительства по гражданским делам. Для правильного понимания причин и сути предлагаемых изменений, требуется рассматривать их в контексте истории и сравнительного правоведения. Какой исторический путь был проделан институтом судебного представительства, и каковы нынешние закономерности его развития?

Ведение защиты прав граждан в ходе судебного разбирательства не может быть доверено непрофессионалам: разные недобросовестные лица непременно могут воспользоваться правовой безграмотностью граждан, предоставляя клиентам гарантии победы по итогам судебного разбирательства и не имея должной квалификации, чтобы наиболее качественно оказать юридическую помощь. Именно поэтому возражения противников обязательного профессионального представительства о том, что стоимость данного представительства очень высока, вряд ли могут иметь под собой какие-либо обоснования: гораздо более тяжким бременем для граждан становятся недобросовестные действия псевдопредставителей, использующих доверие и тяжелую жизненную ситуацию обратившихся к ним лиц[2].

В установлении института представительства на профессиональной основе заинтересованы и судейские работники. Увеличение степени профессионализации представительства в судах по гражданским делам влечет за собой рост качественных характеристик правосудия и правовой защищенности населения. Устанавливая юридическую позицию по разрешаемому делу, судье требуется диалог с представителем участвующей стороны, имеющим багаж юридических знаний и умеющим предоставить необходимый ответ, правовые аргументы со ссылками на необходимые законодательные нормы. Целесообразность, эффективность и подлинная состязательность судебного процесса может быть достигнута при условии, когда представителями будет ввестись правовая дискуссия, и ими будет использоваться такой же «профессиональной сленг», как и судьей.

Наконец, именно благодаря судебным представителям вносится огромный вклад в установление обществом мнения о судебной системе. Недобросовестные и, чаще всего, попросту судебные представители с низкой степенью квалификации, желая быть манипуляторами общественного мнения и повлиять на суд, а также каким-то образом оправдаться за допущенные ими процессуальные поражения, формируют через СМИ ложное представление о действиях суда и о системе правосудия в целом, занимаясь распространением искаженной либо неполной информации, а иногда и откровенной ложью. Институт профессионального представительства позволил бы надлежащим образом реагировать на такое поведение, не соответствующее этическим стандартам адвокатов[3].

Подход Верховного Суда к идее профессионализации судебного представительства по гражданским делам обладает системным характером: как указывает высшая судебная инстанция, вместе с профессионализацией судебного представительства должны получить свое развитие механизмы, увеличивающие степень доступности профессиональной юридической помощи. Данные механизмы могут быть сформированы не только на основании схемы субсидирования государством. На текущий момент одним из правовых средств получения высококвалифицированной юридической помощи являются так называемые «гонорар успеха» и «инвестирование в судебные процессы»[4].

Вопрос о «гонораре успеха», то есть о вознаграждении судебного представителя, поставленном в зависимость от исхода дела, в системе отечественного правопорядка по-прежнему является предметом острых споров среди ученых и практикующих юристов. При этом формальное доминирование принадлежит точке зрения о недопустимости данного рода гонораров, нашедшей свое подтверждение в одно время Конституционным Судом РФ.

Например, в пункте 2 Информационного письма от 29 сентября 1999 г. № 48 «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг»[5] Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ были даны разъяснения, что не подлежит удовлетворению требование исполнителя о выплате вознаграждения, если такое требование истцом основывается на условии договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда либо государственного органа, которое будет принято в последующем. В данном контексте величина вознаграждения должна быть определена в порядке, установленном в статьи 424 ГК РФ, учитывая при том фактически выполненные исполнителем действия (деятельность).

Схожую аргументацию можно найти в постановлении Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. № 1-П[6]. В соответствии с изложенной данным постановлением позицией, «стороны в договоре об оказании правовых услуг, будучи вправе в силу диспозитивного характера гражданско-правовой регламентации свободно устанавливать более оптимальные варианты условий оплаты предоставленных услуг, в том числе самостоятельно устанавливать процессуальный порядок и график внесения платежей (уплата аванса, предварительные платежи, рассрочка платежа, предоставление кредитных средств, почасовая оплата, исчисление величины вознаграждения в процентах от стоимости исковых требований и т. д.), не могут, однако, обусловливать выплату вознаграждения принятием судом конкретного решения: в системе действующей правовой регламентации, в том числе положений гражданского законодательства, судебное решение не может существовать в качестве объекта чьих-либо гражданских прав (статья 128 ГК РФ), ни предмета какого-либо гражданско-правового договора (статья 432 ГК РФ)»[7].

В указанной Конституционным Судом РФ позиции свое яркое проявление нашел подход, в соответствии с которым в ходе выбора между публичным и частным интересами предпочтение должно отдаваться публичным интересам.  Под собой определенную аргументацию имеют возражения против данной точки зрения, базирующиеся на указанных в данном параграфе рассуждениях: не всегда и не везде должно происходить смещение баланса между частным и публичным интересом в сторону публичного интереса. Отношениям частноправового порядка между судебным представителем и представляемым не следует навязывать публичную сущность и объявлять, что в качестве их объекта выступает принятое судом решение. В данной модели имеется надуманный характер, так всем очевидно, что объектом отношений по предоставлению правовой помощи выступает сама правовая помощь, а не те правоприменительные акты, которые будут приняты в рамках дела. Судебное решение в данной ситуации выступает не в качестве объекта правоотношений, а лишь условия, в зависимость от которых поставлена оплата объекта таких отношений.

Отсутствуют какие-либо серьезные основания считать, что субъектами договора о предоставлении юридических услуг, предусматривающего условие о «гонораре успеха», расценивается само по себе решение суда как некий предмет либо итог профессиональной деятельности по предоставлению данных услуг. Разумнее считать, что решение суда расценивается участвующими сторонами как оценка качества предоставленных правовых услуг, показатель успешности либо не успешности совершенных исполнителем действий, а также как юридический факт, при наступлении которого автоматически возникает обязательство заказчика внести оплату за указанные услуги.

Требуется уделить внимание значительным изменениям в вопросах о регламентации отношений гражданско-правового характера, которые произошли после утверждения рассматриваемого постановления Конституционного Суда РФ. В ходе проведения гражданско-правовой реформы одним из основополагающих принципов стал принцип добросовестности сторон гражданско-правовых отношений (пункты 3 и 4 статьи 1 ГК РФ в редакции Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[8]), а также была установлена презумпция добросовестности сторон гражданско-правовых отношений, предполагающая добросовестный и разумный характер их поведения (пункт 5 статьи 10 ГК РФ в указанной редакции).

В обоснование вывода о недопустимости гонорара успеха Конституционным Судом РФ были сделаны отсылки на ряд правовых принципов, в состав которых вошли принципы свободы договора, доступности правосудия, независимости и самостоятельности судебной власти, а также состязательности и равноправия сторон. Принцип добросовестности, а также презумпция добросовестности сторон гражданско-правовых отношений не были и не могли быть взяты во внимание Конституционным Судом РФ, так как не были нормативным образом установлены на момент формулирования изучаемой правовой позиции.

В ходе проведения реформы в гражданско-правовой сфере произошло еще одно важное для изучаемой проблемы изменение нормативной  регламентации: в нормы Гражданского кодекса РФ была внесена статья 327,1, регламентирующая обусловленное выполнение обязательства. В соответствии с указанной статьей выполнение обязанностей, а также осуществление, изменение или прекращение прав по договорному обязательству может быть предопределено осуществлением либо не осуществлением одной из сторон обязательства некоторых действий либо наступлением иных обстоятельств, зафиксированных в договоре, в том числе в полной степени находящихся в зависимости от воли одной из участвующих сторон[9]. При этом данной правовой нормой никак не налагаются ограничения на перечень обстоятельств, которые могут быть зафиксированы в договоре в качестве условия выполнения должником своих обязательств. Законодательством не прописывается правовых норм, запрещающих сторонам согласовать в качестве такого условия утверждение правоприменительного акта, в том числе решения судебного органа.

Указанные изменения в законодательстве (установление гражданско-правовых принципа и презумпции добросовестности, а также института предопределенного исполнения обязательства), которые имели место быть после утверждения Конституционным Судом РФ постановления от 23 января 2007 г. № 1-П, сформировали ряд правовых предпосылок для возвращения к обсуждению вопроса о правомерности «гонорара успеха». Предполагается, что в контексте существующей нормативно-правовой регламентации основания к сохранению фактического запрета «гонорара успеха» отпали.

Необходимо сказать пару слов о том, что «гонорары успеха» разрешены и повсеместно используются не только в США, но и в европейских государствах с  континентальной системой права. Единственными государствами в Европе, где  «гонорар успеха» находится под запретом либо значительно ограничен, являются Германия и Кипр. Стоит добавить, что в Германии гонорары успеха могут быть  дополнительной мерой вознаграждения адвоката на случай предоставления юридической помощи в сфере тарифов, прописанных в законодательстве. В законодательных актах подавляющего числа государств континентальной Европы (Франция, Италия, Финляндия и др.) допускается применение «гонораров успеха» в форме оговорки «quota litis», предполагающей, что выплата определенной части вознаграждения адвоката осуществляется лишь в случае успешного исхода дела (в том числе в форме определенной величины процента от взысканной судебным решением суммы), однако именно в качестве дополнения к основной части вознаграждения, которая, в свою очередь, подлежит уплате в любой ситуации независимо от исхода дела.

В американском законодательстве возможность установления «гонорара успеха» не подпадает под какие-либо ограничения. Под единственным ограничителем области применения «гонорара успеха» в США понимается пункт «d» статьи 1.5, принятой Американской ассоциацией юристов Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которой не допускается взимать гонорар, зависящий от исхода разрешения дела, по делам о разводе, взыскании алиментов, а также по уголовным делам.

Под институтом «инвестирования в судебные процессы» наряду с гонораром успеха понимается способ по отсрочке оплаты услуг представителя до момента вынесения судьей решения по делу и получения денежных средств либо другого имущества в соответствии с  вынесенным решением.

Безусловно, судебный инвестор всегда несет риск проиграша в связи с возможным отказом в удовлетворении исковых требований. Но риск потери инвестиций – это естественный и обоснованный финансовый риск, который заложен в основу всего нынешнего рынка. Инвестиции «безрискового» характера отсутствуют, и любому инвестору очевидно, что каждая отданная им инвестиция  может быть не возвращена. Вместе с тем, инвесторами всегда продумываются некоторые механизмы, с помощью которых происходит уменьшение инвестиционных рисков либо смягчение последствий наступления данных рисков. Инвестиции в судебные процессы в высокой степени имеют высокие показатели прибыльности и одновременно несут в себе большой риск, так как в ходе качественного и глубокого правового анализа исковых требований впоследствии, при рассмотрении судом дела,  могут быть установлены существенные для дела обстоятельства, вносящие кардинальное изменения правовой оценки ситуации[12].

В качестве ответа на имеющиеся у судебного инвестирования риски может  послужить страхование риска инвестиций в судебные процессы, с помощью которого инвестором может быть возмещен ряд потерь, обусловленных отказом в удовлетворении требований, выступающих в качестве объекта инвестирования. Страховыми фирмами могут быть разработаны и предложены инвесторам соответствующие финансовые продукты, с помощью которых можно произвести страхование «судебно-инвестиционного портфеля». Данным страховым продуктом обуславливается выработка особых формул расчета страховой премии, а также повышенных требований касательно предварительного исследования инвестиционных объектов.

В ходе проведения последних исследований было установлено, что осуществление инвестиций в судебные процессы  очень динамично развивается среди других сегментов рынка инвестиционных услуг. Еще в 2010 году американскими исследователями указывалось, что объем инвестиционных вложений в  процессы в американских судах составил более одного миллиарда долларов за год. В 2017 году британскими инвестиционными фондами были осуществлены инвестиции на сумму более полутора миллиардов фунтов стерлингов[13]. Помимо всего прочего, если в 2013 году только 7 % международных юридических фирм указывалось, что прибегали к услугам судебных инвесторов, то в 2014 году число таких фирм составило уже 11 % , а к 2017 году – порядка одной трети[14].

Говоря о перспективах инвестиционных вложений в судебные тяжбы в российском государстве, то стоит подчеркнуть, что предпринимаемым мерам в данной сфере стоит оказать поддержку. Определенное подспорье здесь могут сформировать, к примеру, общества защиты прав потребителей, занимающиеся деятельностью в сфере судебного представительства на безвозмездной основе (либо по символической стоимости), рассчитывая в последующем получить прибыль в виде взысканного судебным решением штрафа, составляющего половину от полученной потребителем суммы. Безусловно, под данной деятельностью не подразумевается какое-либо судебное инвестирование в чистой ее форме, но ею устанавливается важнейший задел в виде оценки перспектив каждого искового заявления и строгой зависимости полученного дохода от качества осуществленной оценки. Помимо всего прочего, в нашей стране была установлена система первых краудфандинговых платформ по финансированию судебных процесса, но данная система только появилась, соответственна ее работа еще не достигла каких-либо успехов.

Еще одним институтом права, с развитием которого должен произойти рывок во всем юридическом рынке, выступает институт судебных расходов. Как известно, в соответствии с общепринятым правилом, обязательство по компенсации судебных расходов возлагается на сторону, в удовлетворении исковых требований которой отказали (статья 98 ГПК РФ).

В этом заключается подход, взятый за основу практически во всех ныне существующих правопорядках и последовательно осуществляемый еще на самых первоначальных этапах развития римского права.  Выбор той конструкции распределения судебных расходов, базирующейся на возложении таких расходов на проигравшую сторону, обусловлен двумя базовыми функциями судебных расходов.

Первая из моделей заключается в компенсационном характере. Сущность судебных расходов схожа с убытками: они также выступают в качестве следствия нарушения права и также их надлежит компенсировать «правонарушителем» в пользу «потерпевшего». «Правонарушителем» в данной ситуации выступает то лицо, в основе процессуальной аргументации которого отсутствуют ссылки на закон. Если бы данное лицо вело себя в строгом соответствии с законодательными требованиями, не возник бы спор в суде, а значит отсутствовала  бы необходимость в несении судебных расходов.

Вторая функция судебных издержек заключается в дисциплинирующем характере. Обязанностью по возмещению стороне, выигравшей спор по судебному делу, понесенных издержек обеспечивается стимулирование потенциальными ответчиками на добровольной основе выполнять свои обязанности, не доводя ситуацию до разбирательства в суде, а потенциальных истцов – к необходимости использования всех существующих возможностей по досудебному разрешению возникшего спора, реализации права на защиту судом как исключительной, крайней меры, а также к отказу от предъявления требований, несут в себе надуманность и бесперспективность. С помощью судебных издержек обеспечивается ответственное отношение сторон к отправлению правосудия[15].

В процессуальном законодательстве прописано, что взыскание расходов на оплату услуг представителя, входящие в состав судебных расходов, производится с проигравшей стороны в соответствии с принципом разумности (часть 1 статьи 100 ГПК РФ, статья 112 КАС РФ[16]).

В связи с существующей неопределенностью в вопросе о толковании  «разумных пределов» Верховным Судом Российской Федерации было установлено, что под разумными необходимо понимать такие расходы по оплате представительских услуг, которые в условии схожих обстоятельств обычно взимаются за схожие услуги. В ходе установления разумности может приниматься в расчет объем заявленных требований, цена исковых требований, сложность дела, объем предоставленных представителем услуг, время, требуемое для подготовки им документов процессуального характера, продолжительность рассмотрения дела и обстоятельства иного характера. Разумный характер судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть обусловлен известностью или  авторитетом представителя лица, принимающего участие в рассмотрении судом дела (пункт 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела»[17]).

Следует констатировать, в последний период времени можно наблюдать  значительное сокращение судьями сумм представительских расходов, которые оговорены сторонами по делу. Стоит подчеркнуть, что судами чаще всего не прописываются какие-либо конкретные основания для признания неразумности несения судебных расходов и дается только формальная ссылка на то, что требования разумности должны соблюдаться в вопросах взыскания судебных издержек. Также, величина предъявляемых судебных расходов сокращается судебными органами в разы, а иногда – в десятки раз.

Теоретическим обоснованием для данной позиции судов выступает мысль о том, что взыскание судебных расходов, в отличие от убытков, производится лишь в пределах разумности, в связи с чем судами практика существенного снижения их размера признается нормальной.

Однако указанная точка зрения представляется не вполне очевидной. Представляется, что убытки, равно как и судебные расходы, не должны входить вразрез с требованиями разумности. Размер убытков, явным образом выходящая за разумные границы, под взыскание не подпадает. Данное обстоятельство можно проиллюстрировать следующим примером. Так, применение при ремонте поврежденного имущества эксклюзивных материалов, доставляемых на основании специального заказа и в десятки раз превышающих стоимость материалов, которые по-факту были повреждены. Расходы на указанные материалы, скорее всего, будут признаны неразумными и не будут входит в состав компенсации  убытков.

В связи с указанным обстоятельством представляется, что в институтах судебных расходов и убытков имеется достаточно больше схожих черт, чем это может показаться. Признание судебных расходов на оплату услуг представителя в качестве неразумных должно базироваться на тех же правилах, что и признание неразумными убытков: доказательства признания судебных расходов в качестве неразумных должен представлять ответчик, а судьей в случае согласия с аргументами ответчика должны быть приведены по тексту постановления аргументы для признания неразумности судебных расходов, основываясь на разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации, и сделать ссылки на конкретные доказательства.

Неограниченный и необоснованный характер сокращения расходов на представителя на практике влечет то, что институтом судебных расходов прекращается выполнение функций. Осуществление компенсационной функции судебных расходов невозможно в условиях, когда из всех понесенных выигравшей стороной судебных расходов под реальное возмещение подпадает только 20–30 %. Дисциплинирующая функция судебных расходов также не выполняется, поскольку незначительный характер взыскиваемых судьями сумм судебных расходов не может привести к эффективному стимулированию гражданско-правовых субъектов к досудебному урегулированию и к добровольному выполнению собственных обязанностей.

По итогам данного параграфа необходимо сделать следующие выводы.

1.Итак, прописанные законодательством положения, устанавливающие гарантию свободного доступа к правосудию, право на справедливое судом разбирательство, получение квалифицированной правовой помощи, компенсацию понесенных на оплату услуг судебного (процессуального) представителя разумных расходов и многих иных прав и гарантий, если и находят свою реализацию, то только частично, с значительными оговорками на практике. Такое обстоятельство характеризует отечественное законодательство в части положений о деятельности судебно-представительского характера, как носящее в немалой степени характер декларации, что само по себе неприемлемо ни в одном государстве, считающем себя в качестве правового. Целый ряд значимых моментов абсолютно не установлен в действующих правилах законодательства и фактически устанавливается устоявшимися материалами практики судебных дел. Присутствие указанных обстоятельств, безусловно же, не приводит к установлению высокой степени защищенности лиц, которым необходима своевременная правовая помощь. Факт отсутствия на практике попыток со стороны законодателя по разрешению указанных проблем приводит к положению, нуждающемуся в скорейшем (если не немедленном) разрешении. В основе же деятельности по регулированию исследуемой проблемы должны располагаться именно разработки научно-практического плана в сфере гражданского процесса, однако, без необходимой степени заинтересованности в них со стороны законодателя они практически не могут наиболее необходимые изменения в сложившуюся ситуацию.

Полагаем, что именно с помощью комплексного подхода, содержащего в себе действия взаимосвязанного, последовательного характера по разрешению большинства указанных в настоящем параграфе проблем совершенствования института представительства в гражданском процессе, можно кардинально в условиях российской правовой действительности изменить ситуацию к лучшему. В подобном комплексном подходе должны содержаться самые разнообразные правовые механизмы, базирующиеся на взаимосвязанных, объективных мерах, с помощью которых будет предоставлена возможность устранить указанные в настоящем параграфе проблемы, имеющиеся в правовом институте судебного (процессуального) представителя в гражданском процессе Российской Федерации.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

По итогам проделанной работы необходимо сделать следующие выводы.

1. В результате всего вышесказанного следует вывод о том, что исследование древнейших, средневековых и советских законодательных актов позволило считать, что в судебном представительстве и правозаступничество присутствует социальная особенность, его установлено было предопределено объективной общественной необходимостью, изначально связанной с причинами естественного характера. Постепенное усложнение государственного устройства и общественно-значимых отношений, заключение и в усложнении правовых положений. Тяжущимся, не имеющим специальной подготовки, приходится прибегать к помощи специалистов в соответствующей правовой области.
2. С развитием отношений в обществе и появления предпосылок политического, социального и экономического характера, деятельность по представлению чужих интересов и защите чужих прав, несмотря на негативное к ней отношение со стороны компетентных властных органов непременно появляется, и по мере развития общественной системы объективно обретет очертания правового института.
3. Необходимо установить, что под институтом судебного представительства в рамках современного российского гражданского процесса подразумевается наиболее распространенное явление, имеющие сложные и многогранные черты, основанное и провозглашенное гражданско-процессуальным положениями, стремящееся обеспечить реализацию основополагающих принципов российского права, таких, к примеру, как одинаковый доступ к правосудию (справедливому суду) либо право каждого на получение квалифицированной правовой помощи, обеспечивающее защиту интересов доверителя, способствующее деятельности, нацеленной на реализацию базовых задач гражданского судопроизводства в РФ.
4. Под современным судебным представителем понимается не только субъект, призванный заменить сторону либо другое участвующее в деле лицо, представляя ее позицию и интересы по делу, но в подавляющем числе случаев и носитель определенных знаний в сфере правоприменительной практики, способствующий, по мнению целого ряда исследователей, реализации основополагающих задач отечественного гражданского судопроизводства. Стоит к данному выводу добавить, что такое положение судебного представителя предопределено особенностями его исторического развития.
5. Перечень указанных в данной работе основополагающих (наиболее острых) из имеющихся вопросов правового института судебного (процессуального) представительства, возникающих как в процессуально-правовой теории, так и на практике, в рамках отечественного гражданского процесса, нуждающихся при наличии объективной возможности в наиболее скором разрешения, не обладают исчерпывающим характером.
6. С решением указанных проблем в огромной степени должны быть обеспечен рост эффективности участия судебного представителя в рассмотрении судом дела, стимулирование его деятельности как субъекта, оказывающего помочь в достижении основополагающих задач судопроизводства, упрочнение позиции доверителя (лица, которому необходимо оказание должной правовой помощи) с точки зрения защищенности не только от разнообразных конфликтных правовых ситуаций, но и от некачественно предоставленных услуг по судебному представительству, созданы быть надлежащие, благоприятные условий для реализации ряда основополагающих принципов права, сокращена нагрузка на органы судебной системы за счет роста числа дел, рассматриваемых с участием квалифицированных специалистов в области права, а также должна быть сформирована благоприятная среда для последующего наиболее эффективного развития анализируемого правового института судебного (процессуального) представительства и решения ряда других менее значимых в настоящий момент правовых проблем.
7. Рассмотрев вопросы классификации правового института судебного (процессуального) представительства в российском гражданском процессе, необходимо взять в учет возможность ее осуществления и по указанному в работе основанию. Предлагаемая в работе классификация имеет под собой достаточно обоснование, при этом она не претендует на роль единственно верной и должна применяться совместно с иными классификациями, проведенными по другим основаниям, может выступить темой научных споров, а ее положения могут быть подвергнуты конструктивной научной критике.
8. Итак, прописанные законодательством положения, устанавливающие гарантию свободного доступа к правосудию, право на справедливое судом разбирательство, получение квалифицированной правовой помощи, компенсацию понесенных на оплату услуг судебного (процессуального) представителя разумных расходов и многих иных прав и гарантий, если и находят свою реализацию, то только частично, с значительными оговорками на практике. Такое обстоятельство характеризует отечественное законодательство в части положений о деятельности судебно-представительского характера, как носящее в немалой степени характер декларации, что само по себе неприемлемо ни в одном государстве, считающем себя в качестве правового. Целый ряд значимых моментов абсолютно не установлен в действующих правилах законодательства и фактически устанавливается устоявшимися материалами практики судебных дел. Присутствие указанных обстоятельств, безусловно же, не приводит к установлению высокой степени защищенности лиц, которым необходима своевременная правовая помощь. Факт отсутствия на практике попыток со стороны законодателя по разрешению указанных проблем приводит к положению, нуждающемуся в скорейшем (если не немедленном) разрешении. В основе же деятельности по регулированию исследуемой проблемы должны располагаться именно разработки научно-практического плана в сфере гражданского процесса, однако, без необходимой степени заинтересованности в них со стороны законодателя они практически не могут наиболее необходимые изменения в сложившуюся ситуацию.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

 

Нормативно-правовые акты

 

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)//Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398.
2. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» от 14.11.2002 N 138-ФЗ (ред. от 27.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 28.12.2018)//Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, N 46, ст. 4532.
3. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации» от 08.03.2015 N 21-ФЗ (ред. от 27.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 28.12.2018)//Собрание законодательства РФ, 09.03.2015, N 10, ст. 1391
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019)//Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, N 32, ст. 3301.
5. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 N 223-ФЗ (ред. от 18.03.2019)//Собрание законодательства РФ, 01.01.1996, N 1, ст. 16
6. Федеральный закон от 27.07.2004 N 79-ФЗ (ред. от 11.12.2018) «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019)//Собрание законодательства РФ, 02.08.2004, N 31, ст. 3215.
7. Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 27.12.2018) «О несостоятельности (банкротстве)»//Собрание законодательства РФ, 28.10.2002, N 43, ст. 4190.
8. Федеральный закон от 30.12.2012 N 302-ФЗ (ред. от 04.03.2013) «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»// Российская газета, N 3, 11.01.2013.
9. Постановление Правительства РФ от 27.12.2012 N 1406 (ред. от 24.12.2018) «О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013 — 2020 годы»//Собрание законодательства РФ, 07.01.2013, N 1, ст. 13.
10. Постановление ВЦИК от 10.07.1923 «О введении в действие Гражданского Процессуального Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Гражданским Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.»)//СУ РСФСР, 1923, N 46 — 47, ст. 478
11. Общероссийский классификатор видов экономической деятельности ОК 029-2001 (КДЕС, Ред. 1). М. ИПК Изд–во стандартов, 2002.

 

Научная литература

 

12. Абанина А.Ю. Процессуальное соучастие в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. – 31 с.
13. Абушенко Д.Б. Проблемы взаимовлияния судебных актов и юридических фактов материального права в цивилистическом процессе /Д.Б. Абушенко. Тверь: Издатель Кондратьев А.Н., 2013. – 431 с.
14. Алешкин А.А. Принцип процессуальной экономии: за и против// Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 3 (40). С. 179–186.
15. Асосков А.В. Основы коллизионного права / А.В. Асосков. Москва: М-Логос, 2017. – 508 с.
16. Баловнева В. И., Баловнев Д. О. Проблемы представительства в гражданском судопроизводстве: проблемы и пути решения // Право: история, теория, практика: материалы IV Междунар. Науч конф. (г. Санкт-Петербург, июль 2016 г.). — СПб.: Свое издательство, 2016. С. 53
17. Боер В. М., Глущенко П. П. Юридическая помощь: право, обязанность, возможность и реальность получения, роль и место в механизме правозащитной деятельности // Социология и право. 2017. № 1 (35). С. 98–106.
18. Бородин Д.Н. Исторический очерк русской адвокатуры (К 50-летию присяжной адвокатуры). 1864 — 1914. – 947 с.
19. Бортникова Н.А. Представительство по назначению суда в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2011. – 28 с.
20. Бортникова Н.А. Бесплатная юридическая помощь в гражданском судопроизводстве // Российский судья. 2012. № 5. С. 37.
21. Брежнева Н. А., Тулина Н. М. Проблемы представительства в гражданском судопроизводстве/Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы III междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2015 г.). — Казань: Бук, 2015. – 342 с.
22. Буробин В. Н. Адвокатская деятельность. — М.: ЭКМОС, 2013. – 431 с.
23. Васьковский Е.В. Организация адвокатуры. Ч. I. Очерк всеобщей истории адвокатуры. 1893. VIII. Ч. II. Исследование принципов организации адвокатуры. 1893. – 473 с.
24. Войтович Л.В. Ведение дел в гражданском и арбитражном процессе посредством действий представителя: дис. …канд. юрид. наук. Хабаровск, 2004. – 187 с.
25. Геваргиз А.А. К вопросу об истории судебного представительства в России // Бизнес в законе. 2008. N 3. С.9.
26. Гессен И.В. История русской адвокатуры/И.В.Гесен. – М.: [б.и], 1997. – T.1. – 374 с.
27. Горбик К.Е. Правовой статус судебного представителя в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. N 2. С. 14 — 20.
28. Гражданский процесс: учебник для бакалавров / отв. ред. В. В. Блажеев, Е. Е. Уксусова. Москва: Проспект, 2015. – 572 с.
29. Гуреев П.П. История гражданского процессуального права. Победа Великой Октябрьской социалистической революции и создание основ советского гражданского процессуального права. / Курс советского гражданского процессуального права. М., 1981 Т. 2. – 673 с.
30. Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы. – М.: Изд-во Проспект, 2015. – 348 с.
31. Зайков, Д.Е. Понятие и содержание злоупотребления процессуальными правами в арбитражном и гражданском процессах//Арбитражный и гражданский процесс. 2014. № 9. С. 48–53.
32. Зайцева И.И. Адвокатура в России: дис. … канд. юр. н. Екатеринбург. 2003. – 186 с.
33. Клейменов А.Я. Состязательность в гражданском судопроизводстве Соединенных Штатов Америки: Монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2012. – 365 с.
34. Ивакин В.Н. О некоторых вопросах правового регулирования представительства в административном судопроизводстве // Администратор суда. 2017. N 1. С. 17 — 20.
35. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации¬ (постатейный) 2-е изд., перераб. и доп./под ред. ¬М.А-¬Викут.•- ¬М.: Юрайт, 2014. – 827 с.
36. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса РФ / Вступ. сл. П.В. Крашенинникова. М., 2015. – 521 с.
37. К о р о т к о в Д . Б . Институт судебного (процессуального) представительства в гражданском и арбитражном процессе Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2014. – 231 с.
38. Мельников А.А. Судебные представители // Курс советского гражданского процессуального права в 2-х томах. Т. 1 / Под ред. А.А. Мельникова. – М: Наука, 1981. – 432 с.
39. Лесницкая Л.Ф. Участие в гражданском процессе адвоката, назначенного судом в соответствии со статьей 50 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации // Комментарий судебной практики. Вып. 16 / под ред. К.Б. Ярошенко. – М.: Юридическая литература, 2015. С. 210.
40. Лукьянова И.Н. Проблемы института преюдиции как инструмента правовой определенности в современном гражданском судопроизводстве//Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 12. С. 28–32.
41. Манафов А. Г. Конституционное право граждан на квалифицированную юридическую помощь в Российской Федерации: дис…. канд. юрид. наук. М., 2012. – 196 с.
42. Момотов В.В. Рынок судебного представительства: из опыта континентальной и англосаксонской правовой традиции // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 4 (65). С. 43– 51.
43. Назарова М. В. Обеспечение права на квалифицированную юридическую помощь в арбитражном процессе: дис… канд. юрид. наук. М., 2013. – 221 с.
44. Н е в з г о д и н а Е . Л . Очерк истории развития института представительства в гражданском праве // Вестник Омского университета. 2008. № 1. С. 12
45. Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства / Е.А. Нефедьев; МГУ им. М.В. Ломоносова, Кубан. гос. ун-т. – Краснодар: Совет. Кубань, 2005. – 411 с.
46. Никонов М.А. К проблеме обоснования судейского усмотрения в судебном решении / М.А. Никонов // Закон. 2013. № 3. С. 77-90.
47. Новгородская и Псковская судные грамоты: тексты с предисловием и кратким объяснительным словарем, сост. канд. прав А.Б. Гинцбургом. СПб.: типография и литография Л. Бермана и Г. Рабиновича. 1888. – 532 с.
48. Н о с к о в а Ю . Б . Представительство в российском гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. – 231 с.
49. Панченко В. Ю. О моделях ответственности за ненадлежащее оказание юридической // История государства и права. 2015. № 3. С. 38–42.
50. Писарев А. Венчурное правосудие: как инвестировать в судебные дела // Сайт РБК [Электронный ресурс]. URL: http://money.rbc.ru/news/58d27e299a7947ef9 e30d6ed?from=money. Litigation Finance Survey 2016. Burford Capital.London, 2016. P. 2–8.
51. Салогубова Е.В. Представительство в суде // Гражданский процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. – М.: Статут, 2014. – 532 с.
52. Сергун А.К., Шакарян М.С. К вопросу о теории так называемой «юридической процессуальной формы». – М.: Труды ВЮЗИ, 1980. – 376 с.
53. Синайский В.И. Русское гражданское право/В.И.Синайский. – М.: Статут, 2002. – 325 с.
54. Ситдикова Л.Б. Теоретические проблемы правовой природы правовых услуг // Адвокатская практика. 2008. N 5. С.17.
55. Смольников, Д.И. К вопросу о косвенных доказательствах (история и современность)// Законодательство. 2015. № 5. С. 60-69.
56. Табак И.А. Представительство в гражданском процессуальном праве: новые положения. – Саратов: Издательство «Научная книга», 2008. – 475 с.
57. Табак И.А. Новые положения судебного представительства в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2006. – 28 с.
58. Тарло Е.Г. Проблемы профессионального представительства в судопроизводстве России: автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2005. – 31 с.
59. Формирование системы бесплатной юридической помощи в Российской Федерации: Монография / Под ред. д-ра юрид. наук, проф. Г. Н. Чеботарева. — Тюмень: Вектор Бук, 2015. – 563 с.
60. Халатов С. А. Представительство в гражданском и арбитражном процессе. М, 2012. – 415 с.
61. Х а р и т о н о в а Ю . С . Отмена доверенности: правила извещения о прекращении полномочий // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. № 6. С.6.
62. Чудиновская Н.А. Институт представительства в современном цивилистическом процессе: некоторые аспекты//Арбитражный и гражданский процесс. 2015. N 10. С. 17.
63. Шакарян М.С. Избранные труды. – СПб: Издательский Дом Р. Асланова «Юридический центр», 2014. – 582 с.
64. Шереметова. См.: Шереметова Г.С. Право на бесплатную юридическую помощь в гражданском процессе: автореф. канд. …юрид. наук. Екатеринбург, 2014. – 43 с.
65. Ярков В.В. Представительство в суде // Гражданский процесс: Учебник / Отв. ред. проф. В.В. Ярков. – М.: Инфотропик Медиа, 2012. – 264 с.

 

Материалы судебной практики

 

66. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29.09.1999 N 48 «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг»//Экономика и жизнь, N 43, 1999.
67. Постановление Конституционного Суда РФ от 23.01.2007 N 1-П// Вестник Конституционного Суда РФ, N 1, 2007.
68. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.01.2016 N 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела»//Бюллетень Верховного Суда РФ, N 4, апрель, 2016.

---

1   2   3