Признание и принудительное исполнение иностранных судебных решений в Российской Федерации. Часть 2

Страницы: 1 2 3

---

Франция. Для судебных решений из третьих стран применяются правила Французского гражданского процессуального кодекса и формулы, выработанные многолетней судебной практикой. Следующие условия, обозначенные в деле Cornelissen от 20.02.2007г., необходимо соблюсти, чтобы получить экзекватуру:

1) решение должно быть вынесено компетентным судом, т.е. проверяется наличие связи между спором и судом, вынесшим решение;

2) решение не нарушает французский международный публичный порядок относительно существа спора и процедуры;

3) при принятии решения не было совершено обхода закона или иных недобросовестных действий[1].

Во Франции никогда не применялся принцип взаимности и, соответственно, не имеет значения, признаются ли французские судебные решения в той или иной стране. Французский институт признания и исполнения иностранных судебных решений прошел определённую эволюцию. Многие годы существовала практика применения révision au fond (пересмотр по существу), т.е. французский судья рассматривал поступившее дело с самого начала, применяя французское право. В 1964 г. после кейса Münzer v. Münzer от него отказались и внедрили пятиступенчатый тест, который, помимо перечисленных выше трех условий, требовал дополнительно соблюдения французских коллизионных норм и всех процессуальных норм места вынесения решения. К новому порядку выдачи экзекватуры Франция перешла в 2007 г., сократив список требований до указанных трех. Такой гибкий подход был обозначен тем, что заключать двусторонние договоры после вступления в Европейский Союз является крайне трудоемким процессом и не отвечает экономическим интересам Франции[2].

Особое внимание стоит уделить французской концепции международного публичного порядка отличающегося от внутреннего публичного порядка. Международный публичный порядок является неким компромиссом, поскольку не требует от заявителей, чтобы их судебное решение отвечало абсолютно всем правилам публичного порядка Франции. «Достаточно, чтобы оно не противоречило фундаментальным принципам, рассматриваемым в качестве международно-важных»[3]. Кроме того, если спор не имеет тесной связи с французской юрисдикцией, то было бы странно требовать от зарубежного суда строго следования французским нормам права. Такая позиция всецело вкладывается в разработанную французской доктриной теорию приближенного действия публичного порядка. Согласно данной теории, чем интенсивнее связь правоотношения с Францией, тем выше вероятность применения французского публичного порядка. Обычно эта связь выражается в гражданстве, месте жительства и месте деловой активности[4].

Германия. Процедура признания судебных актов из третьих стран регулируется автономным правом Германии, в частности ст. 328 Гражданского процессуального кодекса ФРГ. Для получения экзекватуры нужно выполнить следующие требования:

• решение не нарушает публичный порядок Германии или фундаментальные права. Если нарушение все-таки есть, то оно должно иметь очевидный конфликт с основными нормами и принципами германского законодательства. Публичный порядок касается как материальных, так и процессуальных норм;
• ответчик уведомлен надлежащим образом;
• иностранный суд обладал компетенцией рассматривать спор согласно законам Германии;
• обеспечена взаимность. Критерий взаимности означает, что схожее германское решение должно быть признано в судах страны, из которой решение поступило. Не требуется абсолютной взаимности по всем категориям дел, достаточно наличия частичной взаимности. Если судебная практика по германским решениям еще не сложилась, то условия, предъявляемые к процедуре экзекватуры решений из Германии, не должны быть более обременительными, чем в Германии[5]. Эта позиция была провозглашена Федеральным Верховным Судом ФРГ от 24.10.2000 – XI ZR 300/99. Бремя доказывания фактов взаимности лежит на истце согласно позиции Федерального Верховного Суда ФРГ от 29.04.1999 – IX ZR 263/97[6];
• решение не будет признано, если оно несовместимо с вынесенным в Германии или более ранним, признанным иностранным решением, или аналогичное дело было ранее принято в Германии к производству[7].

В германском законодательстве четкого понятия взаимности не сформулировано, поэтому суды опираются на сложившуюся судебную практику и доктрину. Эксперты признают, «что правило взаимности малоэффективно и в большей степени создает проблемы, чем обеспечивает достижение целей, ради которых вводится»[8]. От иностранного судебного решения не требуется, чтобы оно строго соответствовало германским коллизионным и процессуальным нормам. В отношении судебного процесса достаточным будет соблюдение общепризнанных стандартов осуществление правосудия, а именно:

• беспристрастность суда;
• обеспечение права на судебную защиту;
• равноправие сторон в судебном процессе[9].

Великобритания. В Англии сложилось особое понимание природы иностранного судебного решения. Для английского суда иностранный судебный акт означает обязательство ответчика, которое он должен исполнить перед истцом[10]. Суд, в свою очередь, признает не иностранный судебный акт, а те права, которые были приобретены на основании этого акта[11]. Здесь теория обязательства перекликается с теорией приобретенных прав, выработанной английским  юристом Альбертом Дайси[12].

Для актов, исходящих их судов стран с которыми отношение не урегулированы договором или конвенцией, применяется режим общего права. Иностранное судебное решение регистрируется в специальной системе. Регистрация иностранного акта позволяет в дальнейшем принудительно его исполнить на территории Англии. Следующие требования предъявляются к решениям из третьих государств:

• иностранный суд обладал юрисдикцией рассматривать спор согласно английским коллизионным нормам;
• решение вынесено по существу, стало окончательным и безусловным;
• решение не связано с налогами и штрафами;
• решение не было получено путем обмана или другими недобросовестными действиями;
• решение не противоречит публичному порядку Англии;
• судебное разбирательство в иностранном суде не противоречит принципам естественной справедливости;
• решение вынесено о взыскании денежных средств[13].

Принцип взаимности системе общего права незнаком. Четкого определения публичного порядка в Англии нет, но под ним подразумевается следование общим принципам морали и, в целом, соблюдение норм Европейской конвенции 1950 года[14]. Естественные принципы справедливости в рамках института признания и исполнения иностранных судебных актов обозначают соблюдение внутренних и международных стандартов правосудия[15]. Если допущены существенные нарушения в судебном процессе, повлиявшие на исход дела, то английский суд согласно доктрине act of state, не имея права отменять этот акт, может рассмотреть с подачи заинтересованных лиц грубые факты нарушения справедливого правосудия[16].

Если сравнить режимы признания и исполнения иностранных судебных решений Англии, Франции и Германии, то очевидно, что самый либеральный институт признания представлен во Франции, не требующий ни международного договора, ни соблюдения принципа взаимности. Режим, представленный в Англии близок французскому, но ограничен только на круг монетарных решений. Германия применяет менее современный подход, используя принцип взаимности, но тем не менее не закрывает доступ решениям из третьих стран. Как будет подробно рассмотрено во II главе настоящей работы, Россию можно отнести к отстающим странам в вопросе института признания и исполнения иностранных судебных актов. Российское законодательство, за определенными исключениями, требует наличие специального международного договора. В тоже самое время анализ судебной практики говорит о том, что российские суды частично применяют принцип взаимности. Он официально закреплен только в производствах по трансграничному банкротству, а в других категориях дел применяется только для ограниченного круга стран и в пределах арбитражных судов.

Проблема с обязательным наличием международного договора и применением принципа взаимности достаточна очевидна. Например, между Германией и Россией нет международного договора о правовой помощи по гражданским, коммерческим и иным делам. В тоже самое время между этими странами ведется внешняя торговля, сотрудничество по большому количеству вопросов, но договор именно в сфере международного гражданского процесса по каким-то причинам еще не заключен. Несомненно, что решение такого вопроса не находится в компетенции частных лиц, как бы заинтересованы они не были. При возникновении спора с трансграничным элементом обе стороны попадут в сложную ситуацию. В российском суде заявитель получит отказ в экзекватуре со ссылкой на отсутствие двустороннего международного договора, а в Германии отказ со ссылкой на отсутствие взаимности. С точки зрения норм российского и германского законодательств выводы судов выглядит правильным, но не справедливым[17], так как баланс интересов сторон нарушен только из-за того, что государства не заключили  договор или суды не установили режим взаимности. ЕСПЧ в таких случаях применяет специальный тест, основанный на принципе пропорциональности (соразмерности). Принцип пропорциональности представляет собой синтез двух конституционных принципов правосудия и правового государства и считается конституционным, фундаментальным и обязательным для следования законодательными, исполнительными и судебными органам[18]. Принцип был заимствован из германской доктрины пропорциональности и состоит из четырех ступеней:

• ограничительная мера должна иметь под собой легитимную цель;
• ограничительная мера должна быть релевантной, т.е. способствовать достижению легитимной цели;
• ограничительная мера должна быть соразмерной, т.е. соблюдающая баланс между необходимостью следования легитимной цели и тяжестью тех обременений, которые претерпело лицо в связи с ограничением его права;
• ограничительная мера должна быть необходимой, т.е. выбранная мера должна как можно меньше ущемлять права лица[19].

С помощью этого теста ЕСПЧ, например, взвешивает потенциальный ущерб, нанесенный публичному порядку и балансу частных интересов. Если право лица не причиняет значимого ущерба публичному порядку, то суд отклоняет довод страны-ответчицы о публичном порядке.

Такой тест действительно кажется рациональным решением для многих стран, пока процедура признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений не урегулирована универсальной конвенцией. В качестве наглядного примера возьмем определение Московского городского суда за июнь 2010 г. по делу, связанному с выплатой алиментов. По нему заявитель получил отказ в экзекватуре, что нарушило право ребенка на достойную жизнь, т.к. активы ответчика находятся в стране, которая не имеет договора о правовой помощи по гражданским делам[20]. Суд поступил в соответствии с буквой закона, в деле, которое не угрожало публичным интересам страны и общества, но нарушил право заявителя на судебную защиту. Такое же обращение получают и коммерческие дела. Однако не исключается ситуация, когда действительно интересам страны может быть нанесен ущерб[21].

Краткие итоги. Анализ теории позволяет нам выделить основные проблемные области института признания и исполнения иностранных судебных решений:

• отсутствие универсального регулирования, принятого большинством стран;
• усложненная процедура подписания двусторонних или многосторонних специальных соглашений;
• выраженные различия между национальными институтами признания и исполнения судебных актов;
• сохранение принципа взаимности, как не отвечающего интересам частных лиц и международного рынка.

Глава II. Правовые основы и реализация института признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации

 § 2.1. Нормативно-правовая основа признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации

В России институт признания и исполнения иностранных судебных решений был впервые кодифицирован в Уставе гражданского судопроизводства Российской Империи 1864 г. (далее – Устав 1964 г.) Статья 1273 Устава 1964 г. предусматривала признание иностранных судебных решений при наличии взаимных трактатов и договоров. Если международным договором не было установлено порядка исполнения решений, то применялись правила, изложенные в Уставе. Однако до принятия Устава 1964 г. существовала иная редакция ст. 1273, которая позволяла пользоваться нормами Устава 1964 г., если отсутствовал договор. Основания для отказа в исполнении решения являлись дела по спорам с недвижимостью, т.к. относились к исключительной компетенции Российской Империи; противоречие публичному порядку и законам Российской Империи. Стоит отметить, что первое международное соглашение о правовой помощи было заключено только в 1911 г. с Болгарией[22]. Получается, что в промежуток между 1864 г. и 1911 г. Устав 1964 г. требовал наличие двустороннего соглашения, которых на тот момент не существовало. В первые годы функционирования Устава 1964 г. многие ученые юристы (например, специалист в области международного права Мартенс Ф.Ф, заместитель министра юстиций Марков П.А.) вольно трактовали ст. 1273 и считали, что иностранные решения возможно исполнить и без международного договора и принципов взаимности[23]. Если обратиться к судебной практике этого периода, то и она не дает однозначного ответа, как следовало поступать суду в отсутствие международных трактатов.  В деле Теодориди от 1873 г. Сенат указал, что иностранные решения должны исполняться даже если не заключен специальный международный договор. Спустя десятилетие Сенат изменил свою позицию и в деле Франц Адам против Дмитрия Шипова от 1882 г. отказался признавать иностранный судебный акт, т.к. отсутствовал договор. Сразу после обнародования постановления Сената, Германия перестала признавать российские судебные решения. А в 1902 г. в деле Чинизели Сенат окончательно закрепил данную позицию по обязательному наличию соглашения. Позже в 1909 г. русский ученый-юрист специалист по международному частному праву Яблочков Т.М. отмечал, что вопрос признания и исполнения иностранных судебных решений является проблемной областью российского права[24]. Другой российский правовед Энгельман И.Е. также писал об ограниченности раздела о признании и исполнении иностранных судебных решений. Он считал, что признание решений только на основе специального договора препятствует международному деловому обороту и говорит об отсталости российского права. После Октябрьской революции 1917 г. подход к иностранным судебным решениям не изменился, все также требовалось специальное соглашение. В Советский период первое двустороннее соглашение было подписано в 1930 г. с Монголией. Основный пик заключения международных договоров об оказании правовой помощи пришелся на 50-60-е гг. В 1958 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ «О порядке исполнения решений судов государств, с которыми СССР заключены договоры об оказании правовой помощи». Данный Указ впервые предусматривал порядок признания решений, не требующих принудительного исполнения, т.е. без содействия исполнительного органа (например, требование о признании сделки недействительной).

Следующий виток развития института признания и исполнения иностранных судебных решений был сделан в 1988 г. с принятием Указа «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей». Указ предусматривал выдачу экзекватуры только для решений, исходящих из стран, с которыми заключен договор о правовой помощи, за исключением актов о расторжении браков.

Как видно из краткой исторической справки, лишь в первые 18 лет функционирования института признания и исполнения иностранных судебных решений не требовался международный договор о правовой помощи. С 1882 г. и до 2002 г. гражданское процессуальное законодательство придерживалось консервативной позиции, а именно обязательного наличия специального соглашения. Очевидно, что малое количество двусторонних договоров о правовой помощи нисколько не влияло на изменения в законодательстве. Что касается других оснований признания судебных решений других государств, то принципы взаимности и международной вежливости впервые были озвучены Верховным Судом РФ (далее – ВС РФ) только в 2002 г. в определении № 5-Г02-64 (далее – Определение 2002 г. ВС РФ).

На данный момент Конституция Российской Федерации (ст. 46 и ст. 62) гарантирует каждому лицу судебную защиту его прав и свобод. Вопросы признания и принудительного исполнения иностранного судебного решения на территории Российской Федерации регулируются ч. 3 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (далее – «ФКЗ о судебной системе»), Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ (далее – ГПК РФ) и Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (далее – АПК РФ).

Судебная инстанция после получения ходатайства о признании и приведении в исполнение акта иностранного суда сначала должна будет проверить свою подведомственность: относится ли заявление к судам общей юрисдикции или к арбитражным судам. Поступившие дела разрешаются не по существу, а проверяется только соответствие вынесенного иностранного решения основополагающим принципам законодательства Российской Федерации и ее публичному порядку. Признанию подлежат только окончательные решения.

В соответствии с ч. 1 ст. 409 ГПК РФ решения иностранных судов, касающихся гражданских и иных дел, не связанных с экономической деятельностью, признаются и исполняются, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации. Ряд решений неимущественного характера (статус гражданина, расторжение и признание недействительности брака) признаются без дальнейшего производства в соответствии со ст. 415 ГПК РФ. Прочие судебные акты, не требующие принудительного исполнения, признаются без производства, если не поступило возражений от заинтересованных лиц в соответствии со ст. 413 ГПК РФ. Ходатайства о признании и исполнении подаются в суд общей юрисдикции по месту жительства или месту нахождения должника в Российской Федерации, а в отсутствие таковых – по месту нахождения имущества должника.

В тоже самое время в арбитражном процессе заложены более широкие основания для признания и исполнения иностранных судебных актов. Согласно ч. 1 ст. 241 АПК РФ решения судов иностранных государств по спорам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, признаются и приводятся в исполнение, если это предусмотрено международным договором РФ и федеральным законом. Одним из таких законов является Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 N 127-ФЗ. Он допускает признание иностранного судебного акта на началах взаимности в отсутствие международного договора[25]. Процедура признания иностранных судебных актов, не требующих исполнения (например, признать договор недействительным), регулируется 245.1 АПК РФ и Указом Президиума ВС СССР от 21.06.1988 N 9131-XI (с изм. от 29.12.2015) «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей» (далее – Указ 1988 г.). Ходатайства подаются в арбитражный суд по месту нахождения или месту жительства должника в Российской Федерации, в отсутствие таковых – по месту нахождения его имущества.

ГПК РФ и АПК РФ предусматривают схожие основания для отказа в признании и принудительном исполнении иностранного судебного решения (ст. 414 ГПК РФ и ст. 244 АПК РФ):

• Решение не вступило в законную силу на территории, где было принято. Последующая отмена или изменение решения, вступившего в законную силу, не будет являться основанием для пересмотра в России определения о признании иностранного судебного акта[26].
• Сторона против которой вынесли решение не была надлежащим образом извещена о времени и месте рассмотрения дела. Ответчик должен получить надлежащие документы, в надлежащем порядке и в срок, достаточный для подготовки к процессу. Уведомление ответчика может быть произведено в разных формах в зависимости от того, в каком государстве будет вынесено решение и какое международное соглашение действует между ним и Россией. Однако, если ответчик был извещен в ненадлежащем порядке, но принимал участие в процессе, в том числе путем предоставления объяснений суду, то в силу принципа процессуального эстоппеля, ответчик впоследствии лишается права ссылаться на ненадлежащее уведомление. Если стороны согласовали порядок извещения в пророгационном соглашении, то он не будет учитываться судом, если нарушает нормы международных договоров РФ. Согласно нормам Гаагской конвенции о вручении за границей судебных или внесудебных документов по гражданским и торговым делам от 15 ноября 1965 г. (далее – «Гаагская конвенция 1965 г.») с учетом заявлений, сделанных в отношении порядка уведомления на территории России, передача судебных и внесудебных документов возможна только через Министерство юстиции РФ. Упрощенный порядок, предусмотренный ст.10 Гаагской конвенции 1965 г. не распространяется на Российскую Федерацию. Гаагская конвенция 1965 г. применяется только в случае, когда адрес ответчика известен. В практике российских судов есть случаи отказа в экзекватуре, если иностранный суд должным образом не рассмотрел вопрос об извещении ответчика[27].
• Дело относится к исключительной компетенции судов РФ. К исключительной компетенции РФ относятся (1) споры, связанные с учреждением, ликвидацией или регистрацией юридических лиц и индивидуальных предпринимателей на территории России, а также с оспариванием решений органов этих юридических лиц; (2) споры о праве на недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации; (3) споры, вытекающие из договора перевозки, если перевозчик находится на территории России; (4) споры в отношении имущества собственником которого является Российской Федерации; (5) споры, связанные с регистрацией и выдачей патентов, свидетельств на товарные знаки, промышленные образцы, полезные модели и другие права на результаты интеллектуальной деятельности в России; (6) споры вытекающие из банкротства российских юридических и физических лиц; и (7) споры о признании недействительными записей в государственные реестры, произведенный компетентным органом Российской Федерации, ведущим реестр.
• Есть вступившее в законную силу решение суда РФ по тому же спору, основаниям, предмету и теми же лицами или дело по тому же спору, основаниям, предмету и теми же лицами находится на рассмотрении суда РФ или было принято в производство раньше иностранного суда. Российским судом при вынесении определения о признании иностранного судебного акта не будут учитываться тождественные решения, вынесенные в третьей юрисдикции или параллельное производство по тождественному иску в третьей юрисдикции[28].
• Истек срок давности для предъявления иностранного судебного решения к принудительному исполнению, и он не восстановлен судом РФ. Российским законодательством установлен 3-х летний срок для подачи ходатайства о признании со дня вступления в законную силу иностранного судебного акта. Пропущенный срок может быть восстановлен судом, если имеется уважительная причина. Если иностранная судебная инстанция присудила выплату периодических платежей, то у заявителя есть право обратиться за экзекватурой в любой промежуток времени на который установлены выплаты.
• Исполнение решения иностранного суда противоречит публичному порядку РФ. Различия в российском и зарубежном законодательстве сами по себе не означают нарушение публичного порядка. В информационном письме ВАС РФ от 26.02.2013 №156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений» содержится определение публичного порядка, под которым понимают «фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства. К таким началам, в частности, относится запрет на совершение действий, прямо запрещенных сверхимперативными нормами законодательства Российской Федерации (ст. 1192 Гражданского Кодекса РФ), если этими действиями наносится ущерб суверенитету или безопасности государства, затрагиваются интересы больших социальных групп, нарушаются конституционные права и свободы частных лиц»[29]. Например, согласованные карательные убытки или неустойка не являются нарушением публичного порядка. А исходя из постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ (далее – ВАС РФ) от 08.10.2013 №6004/13, если решение иностранного суда затрагивает права и законные интересы третьих лиц, то они должны быть привлечены к процессу в противном случае это будет считаться нарушением российского публичного порядка.

Помимо перечисленных оснований для отказа стоит добавить, что иностранные решения, касающиеся взыскания налогов, таможенных сборов и других административных пошлин не могут быть признаны и принудительно исполнены в России.

Решения иностранных третейских судов, международных коммерческих арбитражей, арбитражей ad hoc и прочих негосударственных институтов, которые избрали стороны для разрешения спора, регулируются универсальной Нью-Йоркской конвенцией 1958 г. В 1996 году после поступивших запросов от российских судей, которые затруднялись определить к актам каких судов следует применять Нью-Йоркскую конвенцию 1958 г., а к каким договоры о правовой помощи, ВАС РФ выпустил информационное письмо^[30]. ВАС РФ пояснил, что Нью-Йоркская конвенция 1958 г. регулирует только решения третейских судов. Однако ошибки в применении надлежащих норм права российские судьи допускают и по настоящий день. Так, в июне 2016 г. Арбитражный суд Сахалинской области признал и выдал экзекватуру на решение японского государственного суда по делу о взыскании задолженности у российского юридического лица на основании Нью-Йоркской конвенции 1958 г.^[31]. Дело дошло до ВС РФ и в январе 2017 г. он в определении постановил, что ошибка в применении Нью-Йоркской конвенции 1958 г. не является существенным нарушением^[32]. В качестве обоснования своей позиции суд указал, что Российская Федерация также является участником другого международного договора – Европейской конвенции 1950 г. Согласно ст. 6 Европейской конвенции 1950 г. сторонам судебного разбирательства гарантируется право на суд. Кроме того, ВС РФ сослался на решение ЕСПЧ «Петр Королев против Российской Федерации» от 21 октября 2010 г. и указал, что вынесенные судебные решения должны эффективно исполнятся.  Примечательно, что правила Европейской конвенции 1950 г. распространяются только на договаривающиеся страны, в число которых Япония не входит. Через год Арбитражный суд Московской области также вынес определение о выдаче экзекватуры на решение государственного Торгового суда г. Кретей (Франция) на основании норм Нью-Йоркской конвенции 1958 г. Однако ответчик впоследствии не стал его обжаловать.

Следует добавить, что помимо действующего процессуального законодательства существует Концепция единого Гражданского процессуального кодекса (далее – Концепция ГПК РФ)[33], одобренная в 2014 г. Комитетом по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному кодексу, которая представляет собой унификацию правил АПК РФ и ГПК РФ. В разделе V Концепции ГПК РФ «Производство по делам с участием иностранных лиц» предусмотрена глава, посвященная признанию и исполнению решений иностранных судов и иностранных (третейских) арбитражей. В ст. 57.1 прописана оговорка о возможности признания иностранного судебного акта на началах взаимности, закрепляющая позицию из Определения 2002 г.  ВС РФ и Постановления ЕСПЧ по делу «Петр Королев против Российской Федерации» от 21 октября 2010 года.

В Конституционный Суд (далее – КС РФ) неоднократно поступали жалобы относительно конституционности ч. 1 ст. 409 ГПК РФ. Суд, основываясь на ч. 3 ст. 6 ФКЗ о судебной системе не увидел нарушений конституционных прав заявителей на судебную защиту, если нижестоящие инстанции отказываются признавать судебный акт, исходящий из стран, с которыми Россия не имеет договора о правовой помощи. Таким образом, эти решения не порождают никаких правовых последствий на территории Российской Федерации. Кроме того, право на судебную защиту, закрепленное в ст. 46 Конституции РФ «не свидетельствует о возможности выбора гражданином по своему усмотрению того или иного способа и процедуры судебной защиты, особенности которых применительно к отдельным категориям дел определяется федеральными законами»[34]. Из позиции КС РФ следует, что участники дела, которые инициировали судебное разбирательство или собираются его начать, должны предварительно ознакомиться с российским законодательством и обратиться к списку заключенных договоров со страной суда вынесения решения. Если требуется обязательное наличие специального договора, то участники спора должны осознавать риск отказа в экзекватуре. При отсутствии международного договора заявитель сможет обраться в судебную инстанцию, реализовав таким образом свое право на судебную защиту, но полученный отказ не будет трактоваться как нарушение указанного права. Заявитель в силу ст. 406 ГПК РФ сможет обратиться с самостоятельным иском в российский суд, чтобы инициировать разбирательство, даже при наличии вынесенного финального иностранного судебного решения или открытого в другой юрисдикции производства по этому же спору. Однако в арбитражном процессе обращение с аналогичным иском невозможно, так как действует принцип res judicata. Если начато производство или вынесено итоговое решение в иностранном суде и не затрагивается исключительная компетенция российского суда, то согласно ч. 1 ст. 252 АПК РФ иск будет оставлен без рассмотрения, даже если между государствами не действует договор о правовой помощи.

Очевидно, что решение КС РФ не отвечает интересам частных лиц. В частности, ограничивает возможности тех участников спора, которые в силу объективных причин не могут обратиться с иском прямо в российский суд. Например, могут возникнуть ситуации, когда именно иностранный суд обладает исключительной компетенцией рассматривать спор, но активы должника располагаются в России или сразу в нескольких государств.

Стоит упомянуть Постановлению ЕСПЧ от 21.10.2010 по делу «Петр Королев против Российской Федерации»Высокий суд Южно-Африканской Республики вынес решение о взыскании задолженности по заработной плате в пользу заявителя. Заявитель обратился в две российские судебные инстанции в разных субъектах, пытаясь получить экзекватуру, но обе отказались рассматривать ходатайство из-за неподсудности. Заявитель не обращался в другие суды и тем самым не исчерпал все внутренние средства правовой защиты. В жалобе заявитель, ссылаясь на ст. 419 ГПК РФ, утверждал, что выдача экзекватуры на решение суды ЮАР в любом случае невозможна, т.к. отсутствует договор о правовой помощи между Россией и ЮАР. В свою очередь представитель со стороны России отверг довод заявителя и обратил внимание на Определение 2002 г. ВС РФ, в котором упоминается о возможности использования принципа взаимности в отсутствие специального договора между государствамиЕСПЧ счел этот факт убедительным, но в тоже самое время не рассмотрел Определение 2007 г. КС РФ, подтверждающее, что необходим договор о правовой помощи.

Что касается международного договора, как основания для признания иностранного судебного решения, то в первую очередь под ним подразумеваются двусторонние договоры РФ о правовой помощи. В таких договорах предусмотрены положения, регулирующие процедуру взаимного признания и исполнения судебных решений договаривающихся стран. На данный момент Российской Федерацией (СССР до 1991 г.) подписаны и вступили в силу 40 договоров о правовой помощи по гражданским и торговым делам. Следует учесть, что эти договоры не идентичны, а в некоторых, например, с Республикой Кипр^[37], отсутствует пункт о проверке решения на соответствие с публичным порядком. Другой пример – договор с Индией, где не прописан перечень оснований для отказа в признании решения^[38]. В таких спорных ситуациях существуют разные точки зрения среди экспертов. Н.И. Марышева считает, что следует применять российской законодательство, а В.В. Ярков– положения соглашений, т.е. руководствоваться ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, когда применяются правила международного права, если закон им противоречит^[39]. Несмотря на то, что двусторонние договоры признаны облегчить процедуру выдачи экзекватуры, некоторые их них ее, наоборот, усложняют. Так, договоры с Кипром и Испанией содержат статью, согласно которой обратиться прямо в суд с ходатайством о признании могут только те заявители, чье местожительство или местопребывание находится на территории государства-исполнения решения[40]. В противном случае, подачей ходатайства занимаются только органы юстиции.  Кредитор оказывается в противоречивой ситуации, когда решение испанского или кипрского суда у него есть, но обратиться с ним прямо в российский суд он не сможет, если не имеет места жительства или места нахождения в пределах территории Российской Федерации. Российские суды в своей практике имеют случаи отказа в признании таких решений из-за несоблюдения требований порядка обращения с ходатайством[41].

В последние годы с подачи ВС РФ и ВАС РФ также сложилась судебная практика в отношении возможности широкого толкования международного договора[42]. В отсутствие прямого договора применяются, например, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским Союзом 1994 г.[43] (далее – «Соглашение о партнерстве 1994 г.») и Европейская конвенция о защите прав и основных свобод 1950 г. (далее – «Европейская конвенция 1950 г.»). Соглашение о партнерстве 1994 г. обеспечивает свободный от дискриминации по сравнению с собственными лицами доступ физических и юридических лиц в компетентные суд. Европейская конвенция 1950 г., в частности ст. 6, наделяет каждое лицо правом на обращение в суд. Если учитывать ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. (далее – Венская конвенция 1969 г.), то указанные выше договоры должны толковаться в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора. Анализ судебной практики относительно признания российских судебных решений в Германии, Франции и Великобритании показывает, что на такие договоры ни суды, ни стороны не ссылаются и, соответственно, такого широкого толкования они не получают. По мнению доктора юридических наук и специалиста, в области международного частного права Елисеева Н.Г. российские суды, как и любые другие, исходя из воли законодателя, могут давать расширительное толкование соглашениям, прямо не устанавливающим правовой режим порядка и условий признания и исполнения актов судебных инстанций иностранных государств[44]. Однако отсылки на нормы Европейской конвенции 1950г. в контексте иностранных судебных решений в практике перечисленных стран встречались. Как было рассмотрено в предыдущей главе настоящей работы, ЕСПЧ в своих последних постановлениях придерживается позиции, что процедура признания иностранного судебного акта входит в ст. 6 Европейской конвенции 1950 г.

По общему правилу иностранные судебные решения получают признание только при наличии специального договора, но за последние 15 лет сложилась судебная практика, предусматривающая возможность выдачи экзекватуры также на основе принципов взаимности и международной вежливости. Определение 2002 г. ВС РФ стало отправной точкой для применения судами данных принципов в отсутствие международного договора^[45]. Указанные общепризнанные принципы рассматриваются как составная часть законодательства РФ, как с точки зрения отечественной доктрины, так и судебной практики^[46]. У судов так и не сложилось четкой позиции по вопросу того, нужно ли доказывать наличие или отсутствие взаимности между странами, и кто должен предоставить эти факты. Есть случаи, когда заявитель не предоставлял фактов признания российских решений и ему отказывали в экзекватуре^[47]. Так, например, на основе общепризнанных принципов взаимности и международной вежливости было признано решение суда г. Антверпен (Бельгия) без предоставления информации о фактах взаимного признания в Бельгии российских судебных решений^[48]. Однако, в большинстве случаев суды придерживаются именно концепции фактической взаимности, т.е. нет доказательств – нет признания^[49]. На данный момент Россия установила режим взаимности с Бельгией, Англией и Северной Ирландией, Данией, Финляндией, Британскими Виргинскими Островами и Японией.

В российской доктрине и по настоящий момент ведется дискуссия относительно того, являются ли принципы взаимности и международной вежливости общепризнанными принципами международного права. Если данные принципы являются общепризнанными, то тогда они являются составной частью правовой системы России (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Такой точки зрения придерживается Т.Н. Нешатаева, которая в свое время входила в судейский корпус ВАС РФ. Другие ученые юристы такие, как Кайсин Д.В. [50] и Зимненко Б.Л. [51] не относят их к императивным нормам общего международного права, поскольку таковыми являются только те нормы, которые принимаются и признаются международным сообществом государств в целом как нормы, отклонение от которых недопустимо согласно ст. 53 Венской конвенции 1969 года[52]. Однако указанные принципы не входят в список императивных: они не упоминаются в Декларации ООН о принципах международного права 1970 г.[53] и в Уставе ООН[54]. Известный немецкий юрист и член Высшего суда Земли Шлезвиг-Гольштейн Х. Шак тоже считает, что не существует норм международного права, предписывающих обязанность государства признавать иностранные судебные решения[55]. Очевидно, что если бы принципы международной вежливости и взаимности были общепризнанными и императивными, то не было бы никакого смыслы заключать двусторонние специальные договоры, многосторонние соглашения и пытаться выработать уже которое десятилетие универсальную конвенцию.

Не относят принцип взаимности и к международному обычаю, потому что он не имеет масштабной практики применения[56]. Более того, дискуссия о том, что такие принципы могут быть общепризнанными характерна только для российского научного сообщества. Этот спор возник с подачи ВС РФ после его знакового Определения 2002 г., где впервые была озвучена возможность использования принципа взаимности в отсутствие международного договора. Позже ВАС РФ в определении от 7 декабря от 2009 г. назвал принцип международной вежливости общепризнанным. В понимании ВАС РФ общепризнанный принцип международной вежливости предписывает государствам относиться к иностранному правопорядку вежливо и обходительно. Принцип взаимности в свою очередь предполагает взаимное уважение судами разных государств результатов деятельности друг друга[57]. В последующей практике арбитражные суды пользовались данными формулировками, предложенными ВАС РФ. По мнению главного научного сотрудника Российской академии наук и доктора юридических наук Н.А. Шебановой последняя практика российских арбитражных судов, которая частично отошла от абсолютного требования наличия специального договора, расходится с интересами Российской Федерации и посягает на её суверенитет[58].

В зарубежной литературе принцип международной вежливости связывают с трудами У. Губера, П. Вута, Ф-К. Савиньи и Дж. Стори[59]. Их концепции восприняли главным образом страны общего права (кроме Великобритании) и пользуются ими по настоящий момент. В свою очередь, принцип взаимности, распространенный среди стран других правовых систем, является нормой права, влекущей за собой возникновение, изменение и/или прекращение правоотношений в области признания и исполнения иностранных судебных актов.

---

Страницы: 1 2 3