Проблемы квалификации грабежа и разбоя в теории и правоприменительной практике. Часть 2

1 2

ГЛАВА 2. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ГРАБЕЖА И РАЗБОЯ В ТЕОРИИ И ПРАКТИКЕ

2.1. Проблемы квалификации грабежа и разбоя по его объектив-ным признакам и пути их решения

Учитывая, что состав грабежа располагается в 21 главе УК РФ «Пре-ступления против собственности», очевиден видовой объект грабежа – собственность, или, как принято обозначать ее в праве, – отношения соб-ственности. Непосредственный объект преступления, в отличие от родово-го и видового объектов, не определяется в зависимости от названия разде-ла или главы. Это в свою очередь связано с исследованием элементов об-щественных отношений, которые представляют собой деятельность его участников или определенное положение людей по отношению друг к дру-гу, или то и другое одновременно. В нашем случае общественные отноше-ния выступают выразителями определенных социальных связей между субъектами экономических отношений по поводу собственности, которые складываются в процессе видоизменений правомочий собственников.
В контексте этого грабеж предполагает противоправную деятель-ность по изъятию чужого имущества, которое при определенных случаях сочетается с одновременным причинением вреда здоровью, не опасного для жизни или здоровья .
Последнее обстоятельство определяет различные подходы по опре-делению непосредственного объекта грабежа – данное преступное посяга-тельство в случае применения насилия, не опасного для жизни или здоро-вья (или угрозы такового), посягает не на один, а сразу на два непосред-ственных объекта, и таким образом грабеж при определенных обстоятель-ствах имеет двойной непосредственный объект. Данный аспект представля-ется важным, поскольку значительная часть грабежей совершается с при-менением насилия.
Таким образом, когда речь идет о квалифицированном грабеже, со-вершенном с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, появляется дополнительный (факультативный) непосред-ственный объект, в качестве которого выступает здоровье гражданина, подвергшегося грабежу. В этой связи возникает вопрос о делении непо-средственного объекта на основной и дополнительный.
В случае квалифицированного грабежа, очевидно, что основным непосредственным объектом рассматриваемого преступления следует счи-тать общественные отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом. Таким образом, если грабитель требует от потерпевшего конкретную материальную вещь под угрозой насилия, то вред наносится общественным отношениям по владению, пользованию и распоряжению данной вещью на всех уровнях классификации объекта .
Итак, основным непосредственным объектом при грабеже является материализованная собственность конкретного ее владельца, пользователя и (или) распорядителя.
Дополнительным непосредственным объектом грабежа (он присущ только квалифицированному составу этого общественно опасного посяга-тельства против собственности) является здоровье человека и неприкосно-венность жилища.
Говоря об объективной стороне состава грабежа, как и каждого со-става преступления, следует заметить, что она включает в себя, во-первых, внешнюю (физическую) сторону деяния; во-вторых, общественно опасные последствия; в-третьих, причинную связь между деянием и последствием; в-четвертых, время, способ и место совершения преступления. Указанное содержание объективной стороны преступления и строго определенное со-четание названных элементов обусловлены тем, что общественная опас-ность всякого деяния существует в конкретных условиях времени, места, обстановки, а также тем, что социальное значение факта грабежа нередко определяется обстоятельствами, находящимися вне его, и меняется в зави-симости от этих обстоятельств .
Объективная сторона состава грабежа также включает и такой при-знак, как причинение ущерба собственнику или иному владельцу похи-щенного имущества. Ущерб заключается в уменьшении наличного имуще-ства потерпевшего, которое в момент грабежа находилось в его владении. Размер имущественного ущерба определяется стоимостью похищенного, которая выражена в его цене.
Приведем пример из практики. М. совершил грабеж, то есть откры-тое хищение чужого имущества, при следующих обстоятельствах:
Так, в вечернее время у М., находившегося в состоянии алкогольно-го опьянения на автобусной остановке возле торгового павильона ИП Н,, возник преступный умысел на открытое хищение чужого имущества. Реа-лизуя свои преступные намерения, М. в вышеуказанное время в вышена-званном месте, действуя умышленно из корыстных побуждений, в присут-ствии Р. И С, не реагируя на их требования прекратить преступные дей-ствия, открыто похитил с ног спящего на лавочке вышеуказанной автобус-ной остановки К, принадлежащие последнему зимние мужские ботинки стоимостью 2500 рублей. Завладев похищенным, М. с места совершения преступления скрылся и в дальнейшем распорядился указанным имуще-ством по своему усмотрению. В результате умышленных преступных дей-ствий М. потерпевшему К. причинен материальный ущерб в размере 2500 (две тысячи пятьсот) рублей .
Сущностная характеристика грабежа как преступного деяния против собственности состоит в открытости хищения, что представляет одновре-менно и один и важнейших признаков объективной стороны состава этого преступного посягательства. Открытость хищения означает по сути, что это деяние совершается путем открытого физического отчуждения имуще-ства .
Открытость похищения чужого имущества, что является существен-ной характеристикой объективной стороны грабежа как вида преступного посягательства против собственности, имеет следующие составляющие: 1) виновный сознает, что действует открыто, то есть в присутствии потерпев-шего или третьих лиц, посторонних по отношению к изымаемому имуще-ству; 2) виновный понимает, что ситуация совершения преступления дает возможность потерпевшему или третьим лицам не только осознать проти-воправный характер его действий, но и воспрепятствовать хищению, но игнорирует это; 3) потерпевший и третьи лица, посторонние по отноше-нию к изымаемому имуществу и не являющиеся соучастниками деяния, укрывателями или лицами, обещавшими не донести о преступлении, осо-знают, что имущество именно похищается.
Иными словами, открытый характер хищения при грабеже должен сознаваться и виновным, и потерпевшим или присутствующими. Деяние виновного, начатое как кража, перерастает в грабеж, когда факт изъятия становится известным потерпевшему или другим лицам, и преступник, осознавая данное обстоятельство, игнорирует это и завершает завладение имуществом уже открыто, явно для очевидцев.
Еще одним обязательным признаком объективной стороны состава рассматриваемого деяния является причинная связь между деянием и по-следствиями. Она выступает как необходимое условие уголовной ответ-ственности. Причинная связь – это объективно существующая связь между действиями грабителя и наступившими последствиями, которая устанавли-вается при наличии трех критериев: временного – совершенное деяние по времени предшествует наступлению вредных последствий; критерия воз-можности – вредные последствия такого рода возможны при действиях та-кого характера; критерия необходимости – именно совершенное деяние с неизбежностью при данных условиях повлекло наступление вредных по-следствий в виде наступившего ущерба. В число обязательных признаков объективной стороны состава грабежа законодателем не включены такие обстоятельства как место, время, орудия и средства, обстановка соверше-ния преступления. Однако выяснение этих обстоятельств в каждом кон-кретном случае совершения грабежа дает более полное представление о степени общественной опасности преступления и преступника и, следова-тельно, может учитываться при назначении наказания. Следует отметить, что объективная сторона грабежа предусматривает деяние в форме дей-ствия – открытого хищения, совершенного против воли граждан. Объек-тивная сторона состава грабежа сформулирована законодателем как мате-риальный состав преступления, то есть состоит из общественно опасного действия и наступившего преступного результата, а также причинной свя-зи между ними. Это обязательные признаки рассматриваемого состава преступления .
Разбой – это наиболее опасная насильственная форма хищения. Это преступление посягает на два объекта: собственность и личность (жизнь и здоровье потерпевшего). Именно задача первостепенной защиты личности решается путем установления высоких санкций за разбой. Даже разбой без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 162 УК РФ) относится к тяжким пре-ступлениям .
Диспозиция нормы, предусмотренной ч. 1 ст. 162 УК РФ, сконстру-ирована как нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни или здоровья лица, подвергшегося нападению, или угрозой применения такого насилия, совершенное с целью изъятия чужого имущества. По сути, разбой представлен сложносоставным деянием, состоящим из двух групп дей-ствий: 1) нападения, сопряженного с применением насилия или угрозой его применения и 2) изъятия чужого имущества с последующим его обраще-нием в собственность нападающего или иного лица.
Обязательный признак разбоя – применение или угроза применения насилия, опасного для жизни или здоровья. Насилие является опасным для жизни, если способ его применения создает реальную угрозу наступления смерти, хотя бы это и не повлекло фактического причинения вреда здоро-вью (например, сдавливание шеи, длительное удержание головы потер-певшего под водой, сталкивание с большой высоты).
Под насилием, опасным для здоровья, подразумеваются такие дей-ствия, которые причинили средней тяжести или легкий вред здоровью по-терпевшего, а также насилие, которое хотя и не повлекло указанного вре-да, но в момент применения создавало реальную опасность для его здоро-вья.
Приведем пример. Около 19 часов 00 минут И. находился у здания, где увидел ранее ему незнакомую Ж. В это время у И возник преступный умысел, направленный на совершение разбойного нападения в целях хи-щения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, а именно умысел на совершение разбойного нападения в отно-шении Ж.
Реализуя свой преступный умысел, около 19 часов 00 минут И. у здания, сзади подошел к ранее ему незнакомой Ж. и напал на нее, при этом И., применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, умышленно с силой нанес один удар кулаком в затылочную часть головы Ж, создавая реаль-ную угрозу для её жизни и здоровья, причинив Ж. сильную физическую боль и моральные страдания. От полученного удара по голове Ж. упала на землю. После чего, И. умышленно, из корыстных побуждений, открыто похитил у Ж. выпавшую из ее руки на снег сумку стоимостью 1500 руб-лей.
С похищенным имуществом И. с места совершения преступления беспрепятственно скрылся, похищенным распорядился по своему усмот-рению.
Своими умышленными действиями И. причинил Ж. сильную физиче-скую боль, моральные страдания, телесные повреждения характера ушиб-ленной раны левой височной области, сотрясения головного мозга без вы-раженных клинических проявлений, которые согласно заключению экс-перта в совокупности причинили легкий вред здоровью Ж. по признаку кратковременного его расстройства, а также материальный ущерб .
Зачастую оружие используется как психическое насилие: демонстра-ция оружия, выстрел в воздух в сторону потерпевшего, прицеливание из оружия в потерпевшего и т.д.
Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует пони-мать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухон-ный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также пред-меты, предназначенные для временного поражения цели (например, меха-нические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).
Разбой признается оконченным преступлением с момента соверше-ния нападения, даже если виновный не сумел завладеть имуществом, например, по причине его отсутствия у потерпевшего. Это вытекает из за-конодательной конструкции данного состава. Исходя из повышенной опасности разбоя (его насильственного характера), законодатель скон-струировал состав этого деяния по типу преступлений с формальными со-ставами, когда преступление считается оконченным после совершения об-щественно опасного деяния независимо от наступления общественно опас-ных последствий (как известно, в теории такие составы именуются также усеченными) .
Сложность в сопоставлении объективной стороны состава грабежа и разбоя заключается в определении момента осуществления насилия и непосредственного отчуждения имущества – при разбое они по временно-му параметру соприкасаются; если же будет промежуток, достаточный, чтобы полагать, что насилие не было способом завладения имуществом, то квалификация может быть по иной форме хищения чужого имущества (грабежу или вымогательству). Так, М. был обвинен работниками след-ствия и прокуратуры в совершении разбойного нападения, будучи два ра-за судимым за хищение чужого имущества (п. «г» ч. 3 ст. 162 УК РФ). Бу-дучи на застолье в квартире знакомых, М. разговорился со своим соседом Л., о котором знал, что тот болен ВИЧ-инфекцией и заразил их общую знакомую. Когда Л. Собрался уходить, М., будучи в нетрезвом состоянии, стал требовать от него объяснений по этому поводу, после чего неожидан-но ударил локтем в лицо, от чего Л потерял равновесие, упал, ударился головой о застекленные двери и поранил голову. Тогда Л. пошел в ванную смыть кровь, но М. догнал его стал избивать, причинив в итоге легкий вред здоровью, вызвавший кратковременное расстройство здоровья. Спу-стя примерно час, когда все расходились, М. в прихожей снял дорогую кожаную куртку Л. и, спросив, не против ли тот обменяться куртками, надел ее; то же самое было сделано и с туфлями.
Следствие посчитало, что в данном случае имело место разбойное нападение. А согласие Л. объясняется тем, что он боялся, что М. снова начнет избивать его. Однако суд обоснованно не согласился с такой трак-товкой объективной стороны общественно опасного деяния, указав, что телесные повреждения были нанесены Л. не с целью хищения чужого имущества, а на почве «внезапно сложившихся неприязненных отношений с потерпевшим». Таким образом, М. открыто завладел чужим имуществом спустя почти час после причинения вреда здоровью. Кроме того, после причинения вреда здоровью со стороны М. не было каких-либо угроз или требований по поводу имущества, в связи с чем действия М. следует ква-лифицировать по совокупности преступлений, а именно как причинение легкого вреда здоровью и грабеж – ст. 115 и п. «в» ч. 3 ст. 161 УК РФ .
Завершая рассмотрение объективной стороны состава грабежа, сле-дует отметить, что, как показывает практика, при грабеже насилие может быть скрытым (например, толчок из-за угла в спину или выхватывание сумочки сзади) и открытым, когда потерпевший явно видит намерение ви-новного (например, грабитель подбегает к прилавку, на глазах продавца хватает товар и убегает). В уголовно-правовом значении между этими формами насилия нет разницы. Такое положение представляется непра-вильным, поскольку при открытом насилии потерпевший все же имеет возможность для принятия защитительных мер (убежать, оказать сопро-тивление, позвать на помощь и др.), в то время как при скрытом насилии потерпевший лишается такой возможности. Соответственно, скрытое наси-лие при грабеже представляется существенно более опасным, чем откры-тое насилие, и учесть его в рамках одной санкции невозможно. В этой свя-зи целесообразно выделить скрытое насилие в качестве признака квалифи-цирующего состава грабежа и предусмотреть его как дополнение в ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Анализ объективных признаков разбоя, предусмотренного ст.162 УК РФ, позволяет согласиться с мнением некоторых авторов о том, что из-лишним представляется признак «нападение» в конструкции состава раз-боя, поскольку это приводит к тому, что уголовный закон не преследует действий в целях хищения, совершенных с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой его применения, но не предпола-гающих нападения.
Для устранения пробелов и излишеств уголовного закона предлага-ется исключить из употребления при формулировании исследуемой груп-пы преступлений против собственности излишние термины «грабеж», «разбой» «нападение», так как архаичные стереотипы, заложенные в поня-тиях этих деяний, препятствуют приведению института хищения в соответ-ствие с новыми общественными отношениями.

2.2. Проблемы квалификации грабежа и разбоя по его субъек-тивным признакам и пути их решения

Обращаясь к субъективной стороне состава преступления, следует
отметить, что ее в своей основе характеризует психическое отношение ли-ца,
совершившего общественно опасное деяние, к самому этому деянию и
наступившим последствиям.
В уголовном праве речь идет о психическом отношении лица не к любому поведению, а лишь к являющемуся общественно опасным, отне-сенным законом к числу преступных. Сознавая это или имея реальную возможность понимать опасный характер собственного поведения, субъ-ект, тем не менее, направляет свою волю в ущерб другим гражданам, об-щественным или государственным интересам. Так, в случае с грабежом виновный вполне понимает, что открыто и противоправно изымает чужое имущество, понимает, что тем самым он не может не приносить ущерб имущественному положению потерпевшего, а в случае квалифицированно-го состава и здоровью человека .
Приведем пример. Около 02 часов 00 минут Ю., находясь на оста-новке общественного транспорта, увидел проходящую мимо, ранее ему не знакомую О, у которой при себе находилась женская сумка. При виде сум-ки у Ю. возник преступный умысел, направленный на открытое хищение чужого имущества. После чего Ю., реализуя свои противоправные наме-рения, действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, действуя открыто, путем рывка похитил у О. принадлежащую ей женскую сумку, в которой находился портмоне, стоимостью <данные изъ-яты>, с денежными средствами в сумме <данные изъяты>, сотовый телефон «Samsung SGH-E 250» в корпусе красного цвета, в комплекте с флеш-картой, емкостью 1 гигабайт, стоимостью <данные изъяты>, с установлен-ной в нем сим-картой оператора сотовой связи МТС, материальной ценно-сти не представляющей, на счету которой находились деньги в сумме <данные изъяты>. После чего Ю. с похищенным имуществом с места пре-ступления скрылся, обратив его безвозмездно в свою собственность, поль-зуясь и распоряжаясь им по своему усмотрению .
В этой связи содержание субъективной стороны состава преступле-ния, в том числе и грабежа, раскрывается, прежде всего, с помощью таких понятий, как вина, мотив и цель.
Всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и
целенаправленно, т. е. совершается по определенному мотиву и для до-стижения конкретных целей. Вместе с тем, законодатель раскрывает сущ-ность умышленной и неосторожной вины (ст. 25, 26 УК РФ). Согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездей-ствия), предвидело возможность или неизбежность наступления обще-ственно опасных последствий и желало их наступления. Сознание обще-ственно опасного характера совершаемого лицом деяния предполагает осознание фактического характера своего деяния и осознание его вредно-сти и опасности для конкретных общественных отношений. При умысле субъект осознает особый, присущий только данному преступлению, харак-тер общественной опасности, определяемый характером и структурой со-циальных признаков преступления, отраженных в его составе, в нашем случае в составе грабежа .
Предвидение возможности или неизбежности наступления обще-ственно опасных последствий означает, во-первых, осознание субъектом, хотя бы в общих чертах, развития причинной связи между действием и по-следствием, и, во-вторых, мысленное представление лица о последствиях, которые могут наступить в результате его действия или бездействия. Для констатации наличия у виновного прямого умысла достаточно, чтобы ли-цо в общем виде (не всегда конкретно) предвидело наступление юридиче-ски значимых последствий совершенного им противоправного деяния, по-скольку лицо несет ответственность в рамках фактически содеянного и в пределах субъективного вменения. В случае грабежа виновный предвидит наступление общественноопасных последствий, противоправно путем от-крытого похищения отчуждая в свою пользу или пользу третьих лиц чу-жое имущество, то есть данное преступление совершается с прямым умыс-лом.
Указанное осознание общественной опасности деяния и предвидение
вероятности наступления общественно опасных последствий при реализа-ции
объективных признаков грабежа образуют интеллектуальный элемент умысла.
В соответствии с законом отличительным признаком прямого умыс-ла является желание наступления общественно опасного последствия, т. е. его волевой признак. При этом в решении вопроса об установлении умыс-ла на совершение грабежа важно выяснить вопрос о том, охватывался ли умыслом открытый характер хищения или виновный полагал, что совер-шает его тайно.
Дело в том, что в зависимости от этого хищение может быть квали-фицировано либо как грабеж (открытое хищение), либо как кража (тайное хищение) чужого имущества. О наличии прямого умысла в общем случае можно вести речь тогда, когда общественно опасное последствие, являю-щееся элементом состава, охватывается конечной целью виновного. С наступлением этого последствия цель лица достигнута, а его мотив удовле-творен. Вместе с тем, общественно опасное последствие, являющееся эле-ментом состава, может быть для виновного не конечной, а промежуточной целью, выступать в качестве необходимого средства достижения конечной цели, самой по себе преступной или непреступной. Соответственно, не вся-кий неизбежный результат действий виновного может быть средством для достижения его цели; общественно опасное последствие, являющееся эле-ментом состава, может быть для виновного определенным этапом дости-жения конкретной цели. В этой связи состав грабежа, исходя из диспози-ции ч. 1 ст. 161 УК РФ, предполагает наличие первых двух вариантов.
В частности, конечной целью грабежа является обращение чужого
имущества в свою пользу, при этом для достижения данной цели применя-ется открытый способ хищения, в некоторых случаях сопровождающейся насилие, то есть с причинением вреда здоровью, хотя это общественно опасное последствие не является целью преступника.
Таким образом, грабеж является умышленным преступлением, что
вытекает как из характера описанных в диспозиции действий, так и из по-ложений ст. 24 УК РФ. Характеризуя далее субъективную сторону грабе-жа, следует отметить, что направленность умысла при этой форме хище-нии определяется корыстным мотивом.
В случае грабежа у виновного перед совершением преступления был
сформирован корыстный мотив, который, в свою очередь, предопределил
постановку цели преступления – хищение чужого имущества. Достижение цели реализуется в противоправном изъятии чужого имущества путем от-крытого хищения и обращении его в свою пользу или пользу третьих лиц .
Как отмечалось выше, существенным элементом субъективной стороны
грабежа является осознание деятелем того обстоятельства, что он действу-ет не тайно, а открыто, то есть в присутствии других людей. Открытость
предполагает и субъективный аспект. Как и кража, открытое хищение
характеризуется двумя критериями: объективным (присутствие на месте
преступления очевидцев, наблюдающих совершаемые виновным действия и
адекватно воспринимающих их социальный смысл) и субъективным
(основанное на объективных предпосылках понимание виновным того, что он действует заметно для этих лиц, понимающих характер его действий).
Когда лицо совершает хищение открыто, то не только объективно повышает опасность хищения, но и свидетельствует о большей социальной опасности субъекта как лица, игнорирующего присутствие собственника или иных лиц и потому пренебрегающего опасностью быть узнанным, изобличенным и взятым с поличным. Преступник, который изымает иму-щество на виду у лиц, ведающих этим имуществом или охраняющих его, отнюдь не может исключать того, что ему, возможно, придется столкнуть-ся с каким-либо противодействием преступлению со стороны очевидцев его совершения .
Так, С. и К. тайно проникли в домовладение Ш., собрали в сумку вещи, вышли с ними к калитке, где их заметили прохожие. Видя, что их обнаружили, они бросили вещи и пытались скрыться, но были задержаны. Следствие расценило этот эпизод как грабеж (ст. 161 УК РФ), полагая, что так как действия виновных стали очевидными для окружающих, то налицо открытое хищение имущества.
Однако суд с этим не согласился, указав, что сами действия по завла-дению имуществом были совершены тайно, поскольку эта тайность охва-тывалась умыслом виновных, однако преступные действия не были дове-дены до конца по не зависящим от виновных причинам. При таких усло-виях суд совершенно квалифицировал действия С. и К. как покушение на кражу. Таким образом, если виновный задумал совершить тайное хищение чужого имущества и, будучи застигнутым потерпевшим или посторонними лицами, осознавшими факт хищения, продолжал реализовывать преступ-ное намерение, то при условии полного завладения имуществом в данном случае речь может идти о перерастании кражи в грабеж .
Таким образом, грабеж совершается только с прямым умыслом, по-скольку является разновидностью хищения чужого имущества, которое и с формальной точки зрения (указание в уголовном законе), и объективно со-вершается грабителем только при наличии умысла извлечь определенную для себя выгоду.
В вопросе о субъекте грабежа как преступлении против собственно-сти в науке уголовного права особых дискуссий не возникает, поскольку здесь имеет место общий субъект преступления. Таковым является лицо, совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с принципами уголовного права нести уголовную ответственность. Субъек-том преступления должно быть обязательно вменяемое лицо, то есть спо-собное осознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) либо руководить ими. Лица невменяемые (ст. 21 УК РФ), лишенные такой способности вследствие расстройства психики, не могут быть субъектами преступления. Вместе с тем, очевидно, что даже у психически здорового человека указанная способность сознания и воли возникает только по достижении определенного возраста. В связи с этим уголовный закон устанавливает определенный возраст (ст. 20 УК РФ), по достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответ-ственности за совершенное преступление. Отсутствие хотя бы одного из этих признаков означает, что отсутствует и субъект преступления, и, сле-довательно, его инкриминирование незаконно, является объективным вме-нением, запрещенным уголовным законом. Изложенное относится к гра-бежу .
Субъективная сторона разбоя характеризуется прямым умыслом и корыстными побуждениями. Прямой умысел наиболее опасная форма ви-ны. С точки зрения психологов в основе мотивации человека лежит воле-вая активность, которая формирует совокупность побуждений и желаний, а также является важнейшей психической функцией, связанной с мышлени-ем. Что говорит о сознательности действий преступника, осмысленности условий совершения преступления, что в свою очередь говорит о наличии в составе не только волевых, но интеллектуальных компонентов . Корыст-ная цель – неправомерное имущественное обогащение субъекта .
В заключение хочется отметить, что законодательная формулировка прямого умысла трудноприменима к разбою. Она ориентирована в боль-шей мере на преступления с материальными составами. Лицо, совершая преступление, осознает общественную опасность своих действий, предви-дит наступление общественно опасных последствий и желает их наступле-ния. При совершении разбойного нападения наступление таких послед-ствий, как вред, опасный для жизни или здоровья, не всегда желается субъектом, а лишь допускается на пути достижения цели — хищения чужого имущества. Таким образом, по отношению к последствиям насилия дей-ствия виновного характеризуются косвенным умыслом. Правопримени-тель выходит из положения с помощью искажения законодательного опре-деления, игнорируя момент предвидения вообще, а момент желания пере-нося с последствий на действие: субъект осознавал общественную опас-ность своего деяния и желал его совершить. Однако такое отношение вхо-дит в явное противоречие с нормами Общей части УК РФ: они содержат принципы и общие положения, относящиеся ко всем нормативным уста-новлениям Особенной части УК РФ. Таким образом, форма преступлений, входящих в состав разбоя, не всегда отвечает характеристикам состава, объединяющего их.
Перечисленные недостатки создают сложности при квалификации преступления, предусмотренного ст. 162 УК РФ. При этом нельзя забы-вать, что неточная квалификация может повлечь не только неправильное назначение вида и меры наказания, но и необоснованное наступление це-лого ряда других правовых последствий, таких, как судимость, вид испра-вительного учреждения и режим содержания в исправительной колонии, применение или неприменение амнистии и ряд других.

2.3. Проблемы определения квалифицирующих признаков
грабежа и разбоя

Кроме основных общих признаков хищений составы грабежа и раз-боя характеризуются также некоторыми общими квалифицирующими признаками. Наличие этих признаков существенным образом увеличивает общественную опасность хищений и является средством дифференциации уголовного наказания, позволяющим законодателю установить более су-ровую санкцию по сравнению с той, которая предусмотрена за совершение хищений без квалифицирующих признаков .
Рассмотрим более подробно указанные признаки.
К числу таких признаков, характеризующих грабеж и разбой отно-сится, прежде всего, совершение хищения группой лиц по предваритель-ному сговору.
Совершением грабежа группой лиц по предварительному сговору признается деяние, осуществленное двумя и более лицами, заранее дого-ворившимися о совместном совершении преступления. Следовательно, при квалификации действий виновных как совершение открытого хищения чу-жого имущества группой лиц по предварительному сговору следует выяс-нить, имел ли место такой сговор соучастников еще до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества. Следует проверить: состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления.
По смыслу ч. 2 ст. 35 УК уголовная ответственность за грабеж, со-вершенный группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучаст-никами непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия в виде непосредственного содействия исполните-лю, содеянное ими в таких случаях является соисполнительством.
Действия лица, непосредственно не участвовавшего в открытом хи-щении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого пре-ступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное, квали-фицируются как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК.
Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполни-телем преступления не может квалифицироваться как совершенное груп-пой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу ч. 3 ст. 34 УК действия организатора, подстрекателя или пособника следует квали-фицировать со ссылкой на ст. 33 УК.
При квалификации действий двух и более лиц, открыто похитивших чужое имущество группой лиц по предварительному сговору, следует иметь в виду, что в случаях, когда лицо не состояло в предварительном сговоре, но в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо несет уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично .
Приведем пример. Ш. и двое неустановленных следствием мужчин находились на автостанции, где распивали спиртные напитки. Там же на автостанции находились несовершеннолетние А. и Б. Когда последние вы-шли с территории автостанции, то у Ш. и двоих неустановленных след-ствием мужчин, видевших у вышеуказанных несовершеннолетних мобиль-ные телефоны, возник преступный умысел, направленный на открытое хищение телефонов, принадлежащих А. Б. из корыстных побуждений. До-говорившись о совместных действиях по завладению мобильными телефо-нами, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин тем самым вступили между собой в преступный сговор.
Реализуя общий преступный умысел, действуя умышленно, осозна-вая противоправный характер своих действий, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, с це-лью открытого хищения мобильных телефонов, принадлежащих несовер-шеннолетним А. и Б. проследовали за ними. Проходя по стадиону, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин обогнали несовершеннолетних А. и Б., держа их в поле своего зрения. Выйдя по тропинке между тепло-трассой и трибунами за металлический забор, огораживающий вышеука-занный стадион на участок местности между данным забором и забором, огораживающим детский сад «<данные изъяты>» несовершеннолетний А. поскользнулся и упал. В это время Ш. и двое неустановленных следствием мужчин, действуя в группе лиц по предварительному сговору, с целью хищения мобильных телефонов у несовершеннолетних А. и Б. подбежали к ним. Ш. подбежал к лежащему на снегу несовершеннолетнему А, а двое неустановленных следствием мужчин к несовершеннолетнему Б. Ш. с це-лью хищения мобильного телефона, принадлежащего несовершеннолетне-му А, осознавая, что совершает открытое хищение, просунул руку в пра-вый карман джинс несовершеннолетнего А. и похитил оттуда принадле-жащий потерпевшему мобильный телефон марки «<данные изъяты>», сто-имостью 1050 рублей. Двое неустановленных следствием мужчин в это же время, реализуя общий с Ш. умысел на завладение мобильными телефо-нами А. и Б, уронили последнего и с применением физического насилия, открыто похитили из левого бокового кармана куртки, который был за-крыт на замок-молнию, мобильный телефон марки «<данные изъяты>», принадлежащий несовершеннолетнему потерпевшему Б, стоимостью 4000 рублей. Завладев мобильными телефонами А. и Б, Ш. и двое неустанов-ленных следствием мужчин с места происшествия скрылись, распорядив-шись похищенным по своему усмотрению, причинив ущерб А. на сумму 1050 рублей и Б. на сумму 4000 рублей .
Часть 2 ст. 162 УК РФ предусматривает ответственность за квалифи-цированный состав разбоя, если он совершен: а) группой лиц по предва-рительному сговору; б) с применением оружия или предметов, используе-мых в качестве оружия.
Следует подчеркнуть, что при совершении разбоя группой лиц по предварительному сговору вовсе не обязательно, чтобы все соисполнители применяли физическое или психическое насилие определенной степени тя-жести. Важно, чтобы хотя бы один из них совершил подобные насиль-ственные действия и они охватывались умыслом других соучастников. В противном случае речь может пойти об эксцессе исполнителя .
Разбой с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия, существенно повышает общественную опасность дан-ного преступления. Ведь это резко усилит агрессивность и силу нападения, способно причинить потерпевшему больший (тяжкий) вред здоровью и даже жизни потерпевшего, придаст самому преступнику уверенность в до-стижении цели похищения чужого имущества, в его неуязвимости со сто-роны лиц, которые могут оказать сопротивление или воспрепятствование преступному посягательству на собственность и личность. Все это в сово-купности свидетельствует об особой дерзости и преступника, и его деяния.
Заслуживает особого внимания вопрос об использовании преступни-ком различных изделий-имитаций: игрушечных пластмассовых пистоле-тов, автоматов, кинжалов, сабель и т.д., имеющих чисто внешнее сходство с их настоящими аналогами, но не способных в силу своих физических свойств причинить какой-либо серьезный вред в случае использования их, скажем, в качестве ударного предмета. Имея в виду неоднозначное разре-шение обсуждаемого вопроса в судебно-следственной практике, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 декабря 2002 г . разъяснил, что если виновный угрожал имитацией оружия (например, макетом писто-лета, игрушечным кинжалом и т.д.), не намереваясь использовать эти предметы для причинения вреда здоровью, опасного для жизни или здо-ровья, его действия (при отсутствии отягчающих обстоятельств) следует также квалифицировать как разбой без квалифицирующих признаков по ч. 1 ст. 162 УК.
Вместе с тем, если преступник использовал и имел намерение реаль-но применить такую имитацию оружия (например, выточенный из свинца или стали макет боевого пистолета ПМ), ударом которого благодаря его весу, конфигурации можно причинить тяжкий вред здоровью или жизни потерпевшего, разбой следует расценивать квалифицированным, но по признаку использования не оружия, а «иных предметов».
Одного субъективного восприятия потерпевшего, которому показа-лось, что преступник использует не детский пластмассовый игрушечный пистолет, а настоящее, подлинное оружие, без учета объективных свойств орудий посягательства и намерений субъекта, недостаточно для квалифи-кации действий виновного по ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Приведем пример. Так, около 12 часов 30 минут О. с Ю. находились у первого подъезда дома. Увидев, что из кармана брюк Р. достает деньги, у О. и Ю., возник совместный преступный умысел, направленный на со-вершение нападения в целях хищения чужого имущества. Для осуществле-ния совместного преступного намерения, О. и Ю. вступили между собой предварительный преступный сговор на совершение разбойного нападе-ния в отношении Р. с угрозой применения предмета используемого в каче-стве оружия – ножа, имевшегося при себе у Ю., с тем, чтобы путем угроз и демонстрации его устрашить потерпевшего, запугать его и лишить воз-можности и желания сопротивляться. Реализуя свой преступный умысел, О. и Ю. подошли к гр. Р. и потребовали немедленной передачи им денег и сотового телефона находящегося в кармане Р. Получив отказ, Ю. осозна-вая, что его действия являются явными и открытыми для потерпевшего и окружающих, действуя умышленно и согласованно с О, с целью подавле-ния сопротивления и облегчения совершения преступления, достал из кар-мана куртки нож и, применяя его как предмет, используемый в качестве оружия, с целью запугивания потерпевшего, приставил нож к телу Р, тем самым угрожая применением насилия, опасного для жизни и здоровья, оказывая психическое воздействие на потерпевшего. После чего, Р., опаса-ясь дальнейшего применения насилия, передал О. и Ю. деньги .
УК РФ 1996 г., как известно, предусматривает повышенную ответ-ственность за совершение кражи, грабежа, разбоя с незаконным проник-новением в жилище, помещение или иное хранилище.
УК РФ 1996 г. дополнил рассматриваемый квалифицирующий при-знак указанием на незаконность проникновения определениями таких объ-ектов проникновения, как «жилище», «помещение», «хранилище» (приме-чания к ст. 139, 158). В связи с этим, казалось бы, можно говорить, что в действующем УК квалифицирующий признак «проникновение» получил необходимую обрисовку. Однако нельзя не увидеть, что нормативно-правовое наполнение этого признака могло быть и более совершенным.
УК РФ в отличие от ЖК РФ понятие «жилище» наполнил широким содержанием. Уголовно-правовое определение жилища дает основание от-носить к объекту проникновения не только собственно жилые помещения, но и иные места обитания людей, не являющиеся, по букве ЖК РФ, жили-щем – сараи, бани, оранжереи, летние кухни, беседки, иные хозяйственные постройки, землянки, шалаши, предназначенные их собственником для временного проживания. Но очевидно, что такая трактовка понятия «жи-лище» искажает смысл уголовно-правового запрета, предполагающего более строгую ответственность за преступление, наносящее вред не только отношениям собственности, но и такому социальному и личному благу, как неприкосновенность жилища.
Сказанное, думается, убеждает, что уголовный закон должен исхо-дить из интересов защиты права на неприкосновенность жилища не как любого места обитания человека, а жилища как объекта жилищных прав. В связи с этим в УК РФ необходимо: 1) согласовать содержание примеча-ния к ст. 139 с положениями ст. 15–19 ЖК РФ ; 2) объекты проникновения при хищениях обрисовать словами «жилое, нежилое помещение, храни-лище».
В УК РФ надо также определить, что именно следует понимать под проникновением как способом действия при совершении кражи, грабежа, разбоя .
Следующий признак, который следует рассмотреть – применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения такого насилия. Данный квалифицирующий признак предусмотрен только п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, т.е. может быть характерен для грабежа.
Совершая открытое хищение, грабитель обычно полагается на вне-запность и дерзость своих действий и связанную с этим растерянность жертвы и очевидцев. Это обстоятельство подчас исключает применение мер к сопротивлению. С другой стороны, открытое хищение нередко со-держит в себе потенциальную угрозу насилия, если сопротивление оказы-вается или предполагается. Специфика же насильственного грабежа состо-ит в том, что виновный прибегает к физическому насилию по отношению к лицам, препятствующим ему, в качестве средства изъятия или для удержа-ния только что изъятого имущества.
Для правильного установления этого признака необходимо учиты-вать три обстоятельства: во-первых, УК РФ повышает ответственность не только за фактическое применение насилия, но и за угрозу его примене-ния, поэтому квалифицирующим признаком грабежа является не только применение физического насилия, но и психическое воздействие, выража-ющееся в угрозе реального применения физического насилия. Во-вторых, при совершении грабежа насилие может быть применено как к собственни-ку (или иному законному владельцу имущества), так и к другим лицам, ко-торые, по мнению преступника, реально могли воспрепятствовать хище-нию. В-третьих, признаком насильственного грабежа является лишь такое насилие, которое по своему характеру не представляет опасности для жиз-ни или здоровья граждан.
В целом можно сказать, что, выделяя насильственный грабеж в каче-стве квалифицированного состава преступления, законодатель исходит из повышенной общественной опасности действий виновного, который для завладения чужим имуществом избирает способ, выражающийся в посяга-тельстве на личность. Факт применения насилия изменяет юридическую сущность грабежа. В подобных обстоятельствах преступление становится двуобъектным: вред причиняется или создается угроза причинения вреда не только отношениям собственности, но и здоровью граждан или их лич-ной свободе .
Согласно п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ действия лица образуют состав грабежа лишь в том случае, если во время открытого хищения чужого имущества насилие, не опасное для жизни и здоровья, применяется с це-лью завладения имуществом потерпевшего или для удержания похищен-ного, как указывается в п. 2 Обзора .
Если лицо применяет насилие, не опасное для жизни и здоровья не с целью завладения чужим имуществом, а на почве личных неприязненных отношений, то его действия не могут квалифицироваться как грабеж.
Т. признан виновным в открытом хищении шапки Х., совершенном с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Т. осужден по п. п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Суд в приговоре указал, что Т. нанес удары Х. на почве личных неприязненных отношений, что соответствовало фактическим обстоятель-ствам дела. Из имеющихся в деле доказательств следует, что, когда потер-певший после конфликта с осужденным и нанесения обоюдных ударов за-шел в помещение магазина, забыв подобрать слетевшую с головы шапку, осужденный тайно похитил ее.
С учетом изложенного Судебная коллегия изменила приговор и пе-реквалифицировала действия Т. с п. п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 158 УК РФ и ст. 116 УК РФ (в ред. Федерального закона от 13.06.1996 N 63-ФЗ) .
Наиболее опасные виды разбоя предусмотрены в ч. 4 ст. 162, где го-ворится о его совершении организованной группой.
Считаем, что в уголовном законе и в комментариях к нему недоста-точно четко выделены признаки организованной группы, что провоцирует возможность переквалифицировать участникам процесса форму соуча-стия.
В этой связи предлагается заменить признак «устойчивости» в опре-делении организованной группы на «стабильность». Хотя этот признак отличает организованную группу от иных преступных групп, он имеет неоднозначную трактовку, то есть вольную интерпретацию как практиче-скими работниками, судами, так и комментаторами, что приводит к непра-вильной квалификации деяния, совершенного организованной группой.
При решении вопросов о виновности лиц в совершении преступле-ний, предусмотренных пунктом «а» части 4 статьи 162 УК РФ, в соответ-ствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ организованной группой считать стабильную группу лиц, заранее объединившихся для систематического совершения преступлений либо для совершения одного тяжкого либо особо тяжкого преступления, требующего планирования, тщательной подготовки, рас-пределения ролей.
При доказывании разбоя, совершенного организованной группой, необходимо изучать и рассматривать: а) действия соучастников до совер-шения разбоя; б) отведенные роли и функции членов организованной группы в момент совершения преступления; в) поведение соучастников по-сле совершения разбоя.
Исходя из вышесказанного, предлагается законодательно закрепить основные признаки организованной группы перечнем, который будет яв-ляться полным и обязательным: 1)стабильность состава (постоянный круг лиц, участвующий в совершении преступлений). 2) наличие единой цели на совершение противоправных общественно опасных действий, направлен-ных на получение выгоды. 3)распределение ролей между членами группы. Выполнение соответствующих функций определяется исходя из професси-ональных возможностей, авторитета, образования и требований, которые отражаются на успехе будущего преступного деяния, что приводит к чет-кой координации деятельности группы, слаженности действий при подго-товке и совершении преступлений. Распределение ролей также раскрывает иерархию группы; 4)осознание субъектом себя частью группы. 5) плани-рование преступной деятельности. Организованная преступная группа всегда планирует свою деятельность, план характеризует подготовку, ис-полнение и постпреступную деятельность.
Перечисленные выше позиции позволяют избежать неточностей при квалификации преступления, предусмотренного пунктом «а» части 4 ста-тьи 162 УК РФ, которые могут повлечь не только неправильное назначе-ние вида и меры наказания, но и необоснованное наступление целого ряда других правовых последствий, таких как судимость, вид исправительного учреждения и режим содержания в исправительной колонии, применение или неприменение амнистии и др .
Хищение, повлекшее причинение значительного ущерба гражданину, а равно хищение в крупном или особо крупном размерах ( п. «д» ч. 2, п. «б» ч. 3 ст. 161 УК; ч. 3, п. «б» ч. 4 ст. 162 УК).
Если лицо, совершившее грабеж или разбой, причинило потерпев-шему значительный ущерб, похитив имущество, стоимость которого в си-лу пункта 4 примечания к статье 158 УК не составляет крупного или особо крупного размера, содеянное при отсутствии других отягчающих обстоя-тельств надлежит квалифицировать по частям первым ст. 161 и 162 УК.
Вопрос о наличии в действиях виновных квалифицирующего при-знака совершения грабежа или разбоя в крупном или особо крупном раз-мере должен решаться в соответствии с примечанием 4 к статье 158 УК . Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, хищение в крупном размере должно квалифицироваться как совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей, а в особо крупном размере — один миллион рублей, если эти хи-щения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельству-ющих об умысле совершить хищение в крупном или особо крупном раз-мере. Крупный или особо крупный размер при хищении может образо-ваться в результате одного преступного акта.
Суд надзорной инстанции переквалифицировал действия осужденно-го с ч. 3 ст. 162 УК РФ на ч. 2 ст. 162 УК РФ, поскольку стоимость похи-щенного имущества не образует крупного размера.
Б. был признан виновным в том, что вместе с другими лицами 4 ок-тября 2001 г. совершил разбойное нападение на Ш. и завладел его авто-машиной марки «Мерседес-124 200 Е», а также другим его имуществом. Действия Б. квалифицированы судом (с учетом внесенных изменений) по ч. 3 ст. 162 УК как разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия, группой лиц по предварительному сговору в крупном размере. Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Б. с ч. 3 ст. 162 УК на ч. 2 ст. 162 УК, мотивировав свое решение следующим. Как усматривается из материалов уголовного дела, стоимость похищенного была определена исходя из показаний потерпевшего Ш. и составила, по его словам, 285 600 руб. Автомашину «Мерседес-124 200 Е» он оценил в 260 тыс. рублей. 1 ноября 2001 г. был объявлен розыск Б., а 24 декабря 2001 г. из уголовного дела выделены материалы в отношении Х. и В. По приговору суда от 13 февраля 2002 г., вынесенному в отношении назван-ных лиц, на основании судебно-товароведческой экспертизы, проведенной в судебном заседании, было установлено, что стоимость похищенной ав-томашины «Мерседес-124 200 Е» составляет 185 665 руб., в связи с чем общий ущерб, причиненный хищением путем разбоя, составил 211 265 руб. При таких обстоятельствах Президиум снизил общую стоимость имущества, похищенного в результате разбоя, до 211 265 руб., что в соот-ветствии с п. 4 примечания к ст. 158 УК не образует крупного размера. Таким образом, виновный должен нести уголовную ответственность за разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здо-ровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия, груп-пой лиц по предварительному сговору .
В п. «в» ч. 4 ст. 162 УК квалифицирующим разбой обстоятельством называется причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, которым, следует напомнить, может быть не только владелец имущества. Такой тяж-кий вред возникает в результате примененного при разбое насилия, до-полнительной квалификации по ст. 111 УК его причинение не требует .
Если, указывает Пленум, умыслом виновных, совершивших разбой-ное нападение группой лиц по предварительному сговору, охватывалось причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего или лишение его жиз-ни, но только один из них причинил тяжкий вред здоровью либо смерть потерпевшему, действия всех участников группы следует квалифицировать по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК как соисполнительство в разбое, совершенном с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. При этом действия лица, причинившего тяжкий вред здоровью потерпевшего, повлекший по неосторожности его смерть, или совершившего убийство потерпевшего, квалифицируются также по ч. 4 ст. 111 или п. «з» ч. 2 ст. 105 УК соответ-ственно .
Дискуссионность такого подхода очевидна (почему причинение тяж-кого вреда здоровью должно вменяться тем, кто никакого физического воздействия на потерпевшего не оказывал; как это согласуется с правилом вменения группового причинения вреда жизни или здоровью, сформули-рованным Пленумом ранее; почему исходя из этих новых правил квали-фикации причинения преступного результата остальным членам группы не вменяется и состав убийства?). Данные вопросы до сих пор занимают умы ученых.
Из приведенного разъяснения, в частности, следует, что состав убий-ства либо соучастия в убийстве не вменяется остальным членам группы разбойников, если их роль в этом умышленном преступлении не заключа-лась в соисполнительстве, либо в действиях (бездействии), указанных в ч. ч. 3 — 5 ст. 33 УК.
Из приведенного выше разъяснения Пленума также следует, что ква-лифицирующий признак разбоя «с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего» должен вменяться посягателю даже при наличии у него конкретизированного умысла на причинение потерпевшему смерти и, не-взирая на то, что причинение тяжкого вреда здоровью и причинение смер-ти законодатель понимает как разные и даже дифференцирующие ответ-ственность обстоятельства. При понятных сомнениях в правильности тако-го подхода, нужно заметить, что именно так и складывается судебная практика .
Завершая все вышеизложенное, можно сделать следующие выводы. Анализ работы органов предварительного следствия и судов по конкрет-ным уголовным делам показал, что к числу наиболее сложных вопросов в деятельности следователей и судей, ведущих борьбу с преступными пося-гательствами на чужое имущество и жизнь, относятся уголовно-правовые вопросы квалификации грабежа и разбоя. Порой как разбой квалифици-руется грабеж, что необоснованно может повлечь более суровое наказа-ние. Так же недопустима ошибочная квалификация грабежа как разбой, так как это может создать ошибочное впечатление о нестабильности и не-конкретности уголовного закона, поэтому от правоприменителей требует-ся предельная внимательность и взаимный контроль.

ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ГРАБЕЖА И РАЗБОЯ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Грабеж является довольно сложным по своим юридическим призна-кам преступлением и имеет ряд специфических черт. Вместе с тем, данный состав преступления имеет и много общего с некоторыми другими посяга-тельствами, предметом которых выступает чужое имущество. Наиболее часто встречающимся и нередко сложным для правоприменительной прак-тики является вопрос отграничения грабежа от кражи.
Отметим, что Пленум Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» изначаль-но определяет актуальность правильного толкования оценочных призна-ков рассматриваемых составов преступлений и указывает, что «судам надлежит исследовать имеющиеся доказательства в целях правильной юридической квалификации действий лиц, виновных в совершении кражи, грабежа или разбоя, недопущения ошибок, связанных с неправильным толкованием понятий тайного и открытого хищений чужого имущества, а также при оценке обстоятельств, предусмотренных в качестве признака преступления, отягчающего наказание».
Предваряя анализ отграничения грабежа от кражи по объективной стороне состава, укажем, что данные преступления имеют отличия и по объекту посягательства. Поскольку основные непосредственные объекты грабежа и кражи совпадают, то речь в данном случае идет об отличиях в факультативных непосредственных объектах названных преступлений.
Так, при грабеже (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ) в качестве такового вы-ступают отношения, обеспечивающие неприкосновенность личности (фи-зическая или психическая), а по п. «в» ч. 2 ст. 161 УК РФ – неприкосно-венность жилища. Факультативный непосредственный объект кражи толь-ко один – это неприкосновенность жилища (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ).
Наиболее значимые признаки отграничения грабежа от кражи при-сутствуют в объективной стороне этих преступлений. Традиционно зако-нодатель определяет кражу как тайное хищение чужого имущества. В упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 де-кабря 2002 г. № 29 приводятся необходимые критерии определения тай-ности или открытости хищения.
По своим объективным признакам кража характеризуется таким изъ-ятием имущества из владения другого лица, которое совершается тайно, незаметно, а значит и без ведома или помимо воли и согласия потерпевше-го. Именно этим обеспечивается возможность беспрепятственного завладе-ния похищенным. Кража и грабеж, таким образом, отличаются по способу изъятия имущества. Именно тайное (в отличие от грабежа) изъятие состав-ляет способ перехода чужого имущества из владения потерпевшего в неза-конное обладание преступника при краже.
Однако основным при отграничении грабежа от кражи является субъективный критерий (убежденность самого преступника в тайности или открытости совершаемого хищения). При этом возможно несколько вари-антов. Во-первых, преступник может быть убежден в том, что его действия никто не видит. Такая оценка ситуации преступником объективно может быть как верной, так и неверной. В последнем случае предпочтение при квалификации отдается субъективному критерию. Во-вторых, преступник может осознавать, что окружающие видят его действия, но их характер окружающим непонятен. В этой ситуации, когда посторонние лица заве-домо для виновного не сознавали преступного характера его действий, на что и рассчитывал похититель, открытое хищение отсутствует .
При отграничении грабежа от кражи важна проблема перерастания кражи в грабеж. Согласно пункту 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29, «если в ходе совершения кражи дей-ствия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, про-должает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, со-деянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения тако-го насилия – как разбой».
На наш взгляд, для установления факта перерастания кражи в гра-беж необходим учет следующих критериев:1) момент окончания хищения (в момент утраты действиями виновного тайного характера кража еще не должна быть окончена); 2) цель насилия (в случае насильственного грабе-жа) – удержать похищенное. При этом наиболее важным является именно первый критерий.
Под вымогательством понимается требование передачи имущества граждан, права на имущество или совершение каких-либо действий иму-щественного характера под угрозой насилия над личностью потерпевшего или его близких, оглашения о них порочащих сведений или истребления их имущества.
Говоря о соотношении вымогательства, с одной стороны, и насиль-ственного грабежа и разбоя – с другой, Пленум указал: «При решении во-проса об отграничении грабежа и разбоя от вымогательства, соединенного с насилием, судам следует учитывать, что при грабеже и разбое насилие является средством завладения имуществом или его удержания, тогда как при вымогательстве оно подкрепляет угрозу. Завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильствен-ных действий либо сразу после их совершения, а при вымогательстве умы-сел виновного направлен на получение требуемого имущества в будущем.
В случаях, когда вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием имущества потерпевшего, при наличии реальной совокупности преступлений эти действия в зависимости от характера примененного насилия должны дополнительно квалифицироваться как грабеж или раз-бой» .
Проиллюстрируем это правило квалификации и ссылкой на судебное решение: «Как следует из показаний потерпевших Е. и В., завладение их имуществом Закиевым и осужденными по этому же делу Габдуллиным и Долматовым происходило одновременно с совершением насильственных действий, при этом осужденные высказывали требования о немедленной передаче денежных средств, что является объективной стороной состава преступления, предусматривающего ответственность за грабеж»
Отличие разбоя от вымогательства проводится по следующим осно-ваниям. При разбое предметом преступления является только имущество, при вымогательстве – имущество, право на имущество, действия имуще-ственного характера. При разбое возможно как физическое, так и психиче-ское насилие, при вымогательстве основной способ совершения только с психическим насилием. Психическое насилие при разбое выражается толь-ко в угрозах применения физического насилия, при вымогательстве – угрозы носят более широкий характер (распространить порочащие сведе-ния, уничтожить или повредить имущество). При разбое насилие выступа-ет способом завладения имуществом, а при вымогательстве служит для устрашения .
Требование передачи имущества в разбое направлено в настоящее и совпадает с моментом применения насилия, а при вымогательстве требова-ние передачи имущества направлено в будущее.
Насилие при разбое также направлено в настоящее и совпадает с мо-ментом завладения имуществом, при вымогательстве насилие, как прави-ло, направлено в будущее. При разбое насилие должно быть опасным для жизни или здоровья, тогда как при вымогательстве виновные могут при-менять любое насилие, в том числе и неопасное. Разбой закончен с момен-та нападения, вымогательство считается оконченным преступлением в мо-мент предъявления требования передачи имущества .
Если насилие, опасное для жизни или здоровья, было причинено по-терпевшему, не в целях завладения имуществом, а из хулиганских побуж-дений, то последующее завладение имуществом избитого образует идеаль-ную совокупность хулиганства и хищения. Такие действия не могут рас-сматриваться как разбой.
Участники избиения, не завладевшие имуществом, несут ответствен-ность только за хулиганство.
Мошенничество и грабеж. Это разграничение актуально, видимо, только для тех ситуаций, когда при обнаружении обмана, который был предпринят виновным для облегчения совершения другого хищения (чаще кражи), лицо не оставило мысли изъять чужое имущество и продолжило свои противоправные действия . По сути, здесь имеет место перерастание одной формы хищения в другую. Ныне эту проблему оценивает и верно решает Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51: «В случаях, когда обман используется лицом для облегчения до-ступа к чужому имуществу, в ходе изъятия которого его действия обнару-живаются собственником или иным владельцем этого имущества либо дру-гими лицами, однако лицо, сознавая это, продолжает совершать незакон-ное изъятие имущества или его удержание против воли владельца имуще-ства, содеянное следует квалифицировать как грабеж (например, когда ли-цо просит у владельца мобильный телефон для временного использования, а затем скрывается с похищенным телефоном)» (п. 17) .
Разграничение разбоя и бандитизма. Вся сложность данного вопроса состоит в идентичности некоторых признаков данных составов преступле-ния. К первому признаку, закрепленному на законодательном уровне, можно отнести нападение на граждан (или организации), сопряженное с применением насилия или угрозой применения насилия. При исследовании данного признака можно выделить одну из основных проблем, на кото-рую обращают внимание многие авторы. А именно тот факт, что при ис-пользовании одного и того же признака в нормах о бандитизме и разбое, не предоставляет возможности произвести отграничения вооруженного разбоя и бандитизма, а отсюда появляется немалое сомнение по поводу необходимости существования нормы о бандитизме как таковой.
Исходя из того, что нападение является достаточно сложным при-знаком разграничения, то понятие нападения должно быть истолковано законодателем и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 де-кабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое, однако данное понятие в данном нормативном акте отсутствует . Отсюда возникает спорный момент, относительно необходимости исполь-зования понятия нападения. Это связанно с тем, что разбой по своей сути заключается не в нападении на граждан или организации, а в применении насилия, которое служит основанием для завладения чужим имуществом.
Вторым признаком является вооруженность, которая относится к банде, а также к организованной группе, совершающей разбой. Пункт «г» ч.2 ст.162 УКРФ отмечает квалифицирующий признак разбоя – соверше-ние его с применением оружия, а ч.1 ст.209 УКРФ определяет банду как устойчивую вооруженную группу. Однако, несмотря на имеющееся сход-ство двух составов в отношении оружия, между вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, и бандитизмом, имеется суще-ственное различие.
Таким образом, возможна ситуация, когда разбойными нападениями занимается банда (как разновидность организованной группы). Какая ква-лификация в этом случае должна быть применена из четырех возможных: 1) п. «а» (организованная группа) ч. 4 ст. 162 УК РФ, или 2) п. «а» ч. 4 ст. 162 и ст. 209 (соответствующая часть) УК РФ, или 3) ч. 2 (по признаку применения оружия) ст. 162 и ст. 209 (соответствующая часть) УК РФ, или 4) ч. 1 ст. 162 и ст. 209 (соответствующая часть) УК РФ?
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 обходит стороной этот вопрос. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами зако-нодательства об ответственности за бандитизм» , правильно определяя природу банды как специфической разновидности организованной группы (п. п. 2 и 3) и верно устанавливая правило, согласно которому составом бандитизма не охватывается совершение ни одного из конкретных пре-ступлений (п. 13), поставленного выше квалификационного вопроса тоже не решает.
Прежде всего, следует отказаться от первого варианта квалификации — только как разбойного нападения, так как факт совершения преступления бандой должен быть учтен: бандитизм предусмотрен законом в качестве самостоятельной нормы, посягающей не на собственность, а на обществен-ную безопасность. Проигнорировать это в квалификации нельзя; если лицо создало банду, которая занимается разбоями, или участвует в такой банде, или участвует в нападениях банды, т.е. в разбоях, то это должно получить соответствующую правовую оценку по ст. 209 УК РФ
Второй и третий варианты квалификации во многом одинаковы; раз-ница в том, какой аспект учитывается и не учитывается в квалификации по составу разбоя: во втором варианте учтен признак совершения разбоя ор-ганизованной группой — бандой; в третьем — учтен признак совершения разбоя с применением оружия. Правда, следует заметить, что вменение п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ по правилам квалификации охватывает и признак, указанный в ч. 2 ст. 162 УК РФ; вменяя совершение разбоя организован-ной группой и с применением оружия, достаточно и правильно вменить лишь более строгую по наказанию часть ст. 162 УК РФ, т.е. ч. 4, перечис-лив в обвинении все признаки. Однако признак организованной группы и признак вооруженности являются обязательными признаками банды. Если производить квалификацию по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ и ст. 209 УК РФ, мы обязательно будем дважды вменять одно и то же, что прямо запрещено принципом справедливости уголовного законодательства (ч. 2 ст. 6 УК РФ): никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление .
Поэтому самой верной квалификацией, предлагается, следует при-знать квалификацию вооруженного разбоя, совершенного бандой, по ч. 1 ст. 162 (или другой части, с учетом отягчающих обстоятельств, кроме со-вершенного с применением оружия и организованной группой) и ст. 209 (соответствующей части) УК РФ (четвертый возможный вариант).
Наличие оружия в банде, является обязательным признаком данного преступления. При этом оружие необходимо иметь в виду только в пря-мом смысле слова, т.е. предназначенное в соответствии с Федеральным За-коном РФ «Об оружии» для поражения живой или иной цели, подачи сиг-налов, а не любые предметы, используемые в качестве оружия .
Итак, к одной из разновидностей организованной группы можно от-нести банду, для которой в свою очередь, помимо характерных признаков организованной группы, присуще еще два: а) вооруженность; б) специаль-ная цель, которая отражает специфический способ осуществления преступ-ной деятельности. Это может проявляться путем нападения на предприя-тия, учреждения, организации или на граждан. Зачастую судами такой критерий организованной группы как вооруженность, используется в ка-честве определяющего при отграничении банды от иных форм соучастия в преступлении .
В заключение можно отметить, что уголовно-правовая норма о бан-дитизме предусматривает ответственность за сам факт создания преступ-ной организации, участие или руководство ею, но не ответственность за совершение иных преступлений (т.е. бандитизм не предполагает наступле-ния определенных последствий), следовательно, совершение участником преступной организации каких-либо конкретных преступлений, будет ква-лифицироваться по совокупности преступлений, которая предусмотрена составом бандитизма, а также соответствующей статьей Особенной части УК РФ.
На наш взгляд, стоит более подробно рассмотреть вопросы отграни-чения насильственного грабежа и разбоя между собой.
Как уже говорилось нами в работе ранее, насильственный грабёж представляет собой открытое хищение чужого имущества с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Разбой – это нападение в целях хищения чужого имуще-ства, совершённое с применением насилия, опасного для жизни или здоро-вья, либо с угрозой применения такого насилия. И при насильственном грабеже, и при разбое признак насилия должен отвечать следующим кри-териям: насилие – это часть объективной стороны преступления; примене-ние насилия и его интенсивность охватываются умыслом виновного; наси-лие применяется с целью хищения .
Сравнивая два состава, прежде всего, представляется, что грабёж – это хищение, он сопряжён с насилием, не опасным для жизни или здоро-вья, либо с угрозой такого насилия, а разбой – это нападение с целью хи-щения. Это позволяет обратить внимание на двойственность объекта в разбое. Однако и в грабеже есть дополнительный объект – телесная непри-косновенность лица.
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать побои или соверше-ние иных насильственных действий, связанных с причинением потерпев-шему физической боли либо с ограничением свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и т.д.).
Все виды насилия при грабеже должны быть направлены на завладе-ние чужим имуществом.
Своеобразной формой насилия при грабеже могут быть случаи, ко-гда в целях хищения виновный применяет в отношении потерпевшего про-тив его воли или путём обмана вещество, не представляющее опасности для жизни или здоровья, но вводящее потерпевшего в беспомощное состо-яние. Постановление Пленума ВС РФ «О краже, грабеже и разбое» реко-мендует квалифицировать содеянное в зависимости от последствий, как грабёж, соединённый с насилием либо покушение на него. Свойства при-менённых в целях хищения веществ устанавливаются при необходимости экспертным путём.
Чтобы определить, являлось ли насилие опасным для жизни или здо-ровья лица либо не было таковым, необходимо исходить не только из фак-тически наступивших для потерпевшего последствий, но также из способа действий виновного в момент насилия. Например, попытка столкнуть по-терпевшего с вагона идущего поезда, сдавливание горла, применение к по-терпевшему наркотических, ядовитых или сильнодействующих веществ (газов) могут служить основанием для квалификации действий виновного как разбой, хотя бы потерпевшему была причинена лишь физическая боль или он испытал иные неприятные ощущения.
Физическое насилие при грабеже может выразиться также в связыва-нии лица, в затыкании ему рта, в удержании его или насильственной изо-ляции в каком-либо помещении. Но если к действиям виновного, направ-ленным на завладение имуществом путем грабежа, присоединяются какие-либо внешние факторы, создающие опасность для жизни и здоровья по-терпевшего и данное обстоятельство осознавал виновный, совершённое должно рассматриваться как разбой. Например, оставление потерпевшего связанным на сильном морозе, или запирание его в погребе, либо вталки-вание в полость рта кляпа, в результате чего последовала смерть от асфик-сии.
Приведем пример. Так, у подсудимого В., находившегося у <адрес>, из корыстных побуждений возник преступный умысел, направленный на совершение разбойного нападения на находившегося в том же месте по-терпевшего С. с целью хищения его имущества, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья.
Реализуя задуманное, в указанное время в указанном месте, подсу-димый В. напал на потерпевшего С. и с целью сломления воли к сопротив-лению, применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, нанес потерпев-шему удар ногой по спине, от которого тот упал и испытал физическую боль, после чего подсудимый обхватил за голову С., удерживая его, не да-вая возможности скрыться, незаконно потребовал передачи находящегося при нем имущества, на что потерпевший ответил отказом. Продолжая свои преступные действия, В. осмотрел карманы одежды потерпевшего, откуда достал и открыто похитил деньги в сумме <данные изъяты> рублей, и вновь высказал требования о передаче имущества, после чего нанес лежа-щему В. удары ногами по телу, а когда тот попытался встать, нанес удар рукой по лицу, сорвал с шеи потерпевшего цепочку <данные изъяты>, ма-териальной ценности не представляющую. В этот момент преступные дей-ствия В. были замечены прохожими, в результате чего он прекратил их, скрылся с места преступления с похищенным, пользовался и распоряжался им, причинив своими действиями потерпевшему С. физическую боль, мо-ральные страдания, телесные повреждения, а также материальный ущерб на сумму <данные изъяты> рублей .
В случаях лишения свободы потерпевшего следует исходить из того, что насильственное лишение свободы (вталкивание в комнату и запирание, в ней) охватывается составом грабежа, соединённого с насилием и допол-нительной квалификации по другим статьям УК не требует. Что же касает-ся ненасильственного лишения свободы, когда виновный в целях избегания противодействия со стороны потерпевшего предварительно запирает дверь комнаты, в которой находится потерпевший и благодаря этому бес-препятственно завладевает имуществом, такого рода действия при осозна-нии потерпевшим, что он лишен свободы в целях похищения имущества, квалифицируется по совокупности преступлений как грабеж, не соединён-ный с насилием, и незаконное лишение свободы, а при отсутствии такого осознания –как кража и незаконное лишение свободы.
Под психическим насилием понимается угроза со стороны виновного применить к потерпевшему или другим лицам, пытающимся воспрепят-ствовать хищению, физическое насилие, не опасное для жизни или здоро-вья. Угроза должна быть действительной и реальной. При определении действительности угрозы учитываются направленность умысла виновного, субъективное восприятие событий потерпевшим и сама обстановка совер-шения преступления.
В соответствии с судебной практикой, если в ходе хищения чужого имущества в отношении потерпевшего применяется насильственное огра-ничение свободы, то вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя должен решаться с учётом характера и степени общественной опасности этих действий для жизни или здоровья. Также при этом учиты-ваются последствия, которые наступили или могли наступить.
Понятие насилия, опасного для жизни или здоровья, толкуется неод-нозначно. Анализ действующей ч. 1 ст. 162 УК РФ, где в качестве обяза-тельного признака предусмотрено насилие, опасное для жизни или здоро-вья, позволяет сделать вывод, что основной состав разбоя включает при-чинение лёгкого или средней тяжести вреда здоровью. При реальном при-чинении тяжкого вреда здоровью в процессе разбойного нападения дей-ствия оцениваются по особо квалифицирующему признаку п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ. Эту позицию законодателя прокомментировал Верховный суд РФ. Применение насилия при разбойном нападении, отмечается в Поста-новлении, в результате которого потерпевшему умышленно причинён лёг-кий или средней тяжести вред здоровью, охватывается составом разбоя и дополнительной квалификации по ст. 115 или 112 УК РФ не требует. В этих случаях содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 162 УК РФ, если от-сутствуют отягчающие обстоятельства, предусмотренные ч. 2 или 3 этой статьи. Если же в ходе разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом потерпевшему был причинён тяжкий вред здоровью, что по-влекло за собой наступление его смерти по неосторожности, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений — по п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 УК РФ.
В случаях, если лицо во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, содеянное им следует квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ.
При разбое насилие также может быть физическим или психическим. Физическое насилие, как это следует из закона, должно быть по своему ха-рактеру опасным для жизни и (точнее было бы сказать «или») здоровья лица, подвергшегося нападению. К такому насилию, прежде всего, отно-сятся все случаи причинения телесных повреждений, которые фактически повлекли за собой расстройство здоровья, начиная от лёгких с расстрой-ством здоровья до тяжких телесных повреждений.
Для наличия разбоя необязательно, чтобы здоровью был причинён реальный вред, достаточно такого насилия, которое в момент совершения преступления создавало бы опасность для жизни или здоровья потерпев-шего .
Психическое насилие при разбое выражается в угрозе немедленно применить физическое насилие, опасное для жизни или здоровья потер-певшего (угроза убить, причинить тяжкие, менее тяжкие или лёгкие с рас-стройством здоровья телесные повреждения). Действия виновного лишь тогда можно квалифицировать как разбой, когда угроза для жизни или здоровья была действительно реальной и наличной, не оставляла сомне-ний у потерпевшего в том, что в случае противодействия преступнику или невыполнения его требований она будет реализована, что одновременно входило и в планы преступника, или он хотел создать видимость реальной опасности для жизни или здоровья потерпевшего. Психическое насилие при разбое выражается в угрозе немедленно применить физическое наси-лие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего (угроза убить, причи-нить тяжкие, менее тяжкие или лёгкие с расстройством здоровья телесные повреждения). Формы выражения угрозы могут быть самыми разными – слова, жесты, демонстрация оружия или иных предметов, применение ко-торых может быть опасно для жизни или здоровья потерпевшего.
Насилие при разбое служит средством для завладения имуществом, поэтому по времени оно обычно предшествует завладению. Учитывая эту особенность разбоя, а также исходя из задачи усиленной охраны лично-сти, законодатель признаёт разбой оконченным преступлением с момента совершения нападения, независимо от того, успел ли преступник причи-нить реальный вред личности и успел ли он завладеть имуществом. При-менение насилия в процессе начавшегося изъятия имущества или даже непосредственно после изъятия в целях его удержания также образует со-став разбоя.
Если подобная ситуация возникает в случаях, когда лицо изъяло имущество на охраняемой территории, а при попытке вынести его, столк-нувшись с противодействием, применило насилие в целях завершения пре-ступного завладения имуществом, содеянное представляет собой в зависи-мости от характера насилия грабёж или разбой.
Нападение при разбое, представляя собой внезапное насильственное воздействие на потерпевшего, может быть как открытым, т.е. осознавае-мым лицом, подвергшимся нападению, или третьими лицами, так и выра-жающимся в неожиданном и никем не наблюдаемом насильственном воз-действии на лиц, которые могут не сознавать факта нападения (удар сзади, выстрел из засады, введение в организм яда и т.п.) .
УК РФ предусматривает уголовную ответственность не только за хищение, но и за угрозу его применения .
Так как же их разграничить?
Психическое насилие при грабеже понимается как угроза немедлен-ного непосредственного применения физического насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, и может выражаться в двух формах: сло-вах, жестах, демонстрации в воздухе боевых приёмов и т.д. При этом у по-терпевшего есть основания считать эту угрозу реальной, вне зависимости от того, собирался ли виновный в действительности свою угрозу осуще-ствить.
Под психическим насилием при разбое следует понимать угрозу не-медленного применения физического насилия. Опасного для жизни или здоровья потерпевшего, при этом такие угрозы могут выражаться, напри-мер, в словах, жестах, демонстрации оружия. При этом слова и жесты, применяемые при грабеже и разбое, могут повлечь совершенно разные последствия.
Также трудности в практике возникают при оценке насилия или угрозы его применения в случаях, когда при их помощи отвлекают внима-ние потерпевшего или других лиц, чтобы обеспечить возможность совер-шения хищения .
Так, в Санкт-Петербурге на территории одного из рынков М. и 3. проходили мимо пенсионера Д. М. умышленно ударил Д., сделав вид, что это произошло по неосторожности. У Д. в результате удара упали очки. Д. стал громко возмущаться неосторожностью М., который, в свою очередь, сказал, что Д. самому надо быть внимательней. Начались словесная пере-палка и небольшая потасовка, в ходе которых 3., улучив момент, сумел проникнуть во внутренний карман пальто Д. и изъять оттуда бумажник, в котором находилось 8 тысяч рублей. После того как 3. завладел бумажни-ком, М. прекратил конфликтовать с Д. и вместе с 3. быстро удалился. В ходе следствия было установлено, что М. и 3. разыграли этот спектакль с целью завладения деньгами. Применённое насилие хотя и причинило Д. физическую боль, но не повлекло наступления вреда здоровью потерпев-шего.
В приведённом примере насилие было применено с конечной целью хищения, но ближайшей целью его являлось отвлечение внимания потер-певшего с тем, чтобы собственно изъятие его имущества прошло для него незаметно. Проблема уголовно-правовой оценки здесь заключается в том, что, с одной стороны, применено насилие, не опасное для здоровья, с це-лью хищения, что характерно для насильственного грабежа, а с другой, хищение является тайным, а это признак кражи. Опрос правоприменителей по рассматриваемой ситуации показал, что подавляющее большинство из них склонны оценивать содеянное по ст. 158 УК РФ. При этом основной аргумент –направленность умысла на сохранение хищения в тайне.
Соглашаясь с выводом о том, что содеянное образует кражу, следует уточнить аргументацию такого решения. Насильственный грабёж предпо-лагает совершение открытого хищения с применением насилия. Само по себе применение насилия не превращает кражу в грабеж, надо, чтобы тай-ное хищение стало открытым. Хищение, совершённое в присутствии по-терпевшего, но незаметно для него, квалифицируется как кража (п. 2 По-становления Пленума Верховного суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»). Поэтому дей-ствия М. и 3. следует квалифицировать как кражу, совершённую группой лиц по предварительному сговору. Насилие в такой ситуации остаётся за пределами объективной стороны хищения и должно быть квалифицирова-но как преступление против личности .
Иногда квалификацию тайного хищения с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, как кражи объясняют тем обстоятель-ством, что насилие применяется на стадии приготовления к хищению, до завладения имуществом. Отвлекающее насилие создаёт условия для изъя-тия и обращения чужого имущества в свою пользу или пользу третьих лиц. Действительно, отвлекающее насилие нередко применяется до завла-дения имуществом. И тогда приведённые суждения верны. Однако зача-стую отвлекающее насилие применяется параллельно с завладением иму-ществом, как в приведённом примере, когда один из соучастников приме-няет к потерпевшему насилие, обеспечивая тайность преступления, а дру-гой в это время изымает имущество. Тогда требуется другое обоснование квалификации содеянного как кражи. Но в любом случае, когда применя-ется насилие, не опасное для жизни и здоровья, для обеспечения тайности хищения, чтобы отвлечь внимание потерпевшего и других лиц, имеет ме-сто именно кража.
Другая картина складывается, если в подобной ситуации применяет-ся насилие, опасное для жизни или здоровья. Содеянное в такой ситуации следует квалифицировать как разбой вне зависимости от того, тайным или открытым было хищение. При разбое данное обстоятельство не имеет ре-шающего значения. Главное, что было применено насилие, опасное для жизни или здоровья.
При оценке содеянного как разбоя следует учитывать также, что это преступление с формальным составом, которое окончено с момента напа-дения. В то же время изъятие имущества является частью объективной сто-роны разбоя. Поэтому и тот, кто применяет насилие, опасное для жизни или здоровья, и тот, кто осуществляет изъятие чужого имущества, выпол-няют объективную сторону разбоя.
Таким образом, получаем общий алгоритм квалификации хищения, в процессе которого и для обеспечения которого применяется так называе-мое отвлекающее насилие:
1)если это насилие является опасным для жизни или здоровья, то имеет место разбой;
2)если насилие является не опасным для жизни и здоровья, то соде-янное квалифицируется как насильственный грабёж при открытом хище-нии и как кража, если хищение было тайным.
Завершая наше исследование, сделаем следующие выводы.
1. Из-за ограничения способа грабежа, разбоя и вымогательства насилием в сферу уголовной ответственности не попадают случаи совер-шения хищения с использованием иных способов физического принужде-ния, например с приведением в беспомощное или бессознательное состоя-ние с помощью гипноза. Такие действия по аналогии классифицируются как насилие, расширенное толкование которого нередко служит оператив-ному устранению пробелов уголовного закона в части преследования не-криминализованных форм принуждения
2. Излишний признак «требование» в конструкции состава вымога-тельства, если понимать его буквально, исключает из сферы уголовной от-ветственности вымогательство путем угроз, но без высказанного требова-ния. Психическое принуждение (требование) может сопровождать как раз-бой, так и грабеж, при этом в грабеже оно будет стадией покушения, в разбое – оконченным деянием, а применение насилия (включая вред здо-ровью) без осознания потерпевшим его имущественного основания в вы-могательстве — приготовлением к этому действию или покушением на него.
3. Неуместно деление насильственного хищения на грабеж и разбой по степени опасности насилия, как и само деление насилия на опасное и не опасное для жизни или здоровья в зависимости от объема вреда. Послед-нее деление выражается в поглощении понятием насилия причинения вре-да здоровью. Из-за своих характеристик понятия «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья» со-ставляют очевидные категории объективного вменения, грубо нарушаю-щие принципы законности, вины и справедливости.
4. Необоснованно определять момент окончания разбоя и вымога-тельства признаками «нападение» и «требование». Это не соответствует природе преступлений против собственности и к тому же не дифференци-рует ответственность в зависимости от того, сколько вреда было причине-но после момента окончания этих деяний, т.е. в них не различима разница между действием и последствием.
5. Всех перечисленных пробелов и излишеств уголовного закона можно избежать, если определить общий (родовой) состав хищения, а спе-циальные (привилегированные и квалифицированные) выделять только по одному основанию. Сформулировать их необходимо согласно единой природе хищения в современных общественных отношениях и социально обусловленным отличиям его специальных составов, а не на основе его традиционных форм, возникших в разные исторические периоды, в усло-виях разных общественных отношений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Резюмируя вышесказанное, мы можем выделить следующие этапы эволюции понятий грабежа и разбоя на различных периодах истории.
1. X–XV в. (Русская Правда, Судебник 1497 г.). В данный период под грабежом понималось открытое хищение чужого имущества, в т. ч. и совершенное с насилием. Под разбоем понималось любое вооруженное нападение или убийство, совершенные с корыстным умыслом.
2. Середина ХVI в. – XVIII в. (Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г.). Открытое хищение чужого имущества признавалось грабежом. Все формы насильственного завладения (хищения) имущества признава-лись разбоем.
3. XIX в. – 1917 г. (Уложение о наказаниях уголовных и исправи-тельных 1845 г.). Впервые законодательно проводится разграничение между грабежом, совершенным с насилием, и разбоем по степени опасно-сти насилия для жизни, здоровья или свободы потерпевшего. Для данного периода характерны также попытки законодателя (в Уложении 1903 г.) от-нести открытое хищение чужого имущества к краже, а насильственный грабеж – к разбою. Однако сложная политическая ситуация в предрево-люционной России не позволила реализовать данные нововведения в пол-ном объеме.
4. Исследование советского периода развития уголовного законода-тельства о грабежах и разбоях позволяет сделать следующие выводы. Первый Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. впервые в советском законода-тельстве содержал определения грабежей и разбоев. Уголовно-правовая охрана государственной собственности на протяжении всего периода со-ветской власти являлась приоритетной. При этом важность уголовно-правовой охраны личности и ее собственности недооценивалась.
5. Законодательный опыт отнесения насильственных форм грабежа к разбою существовал и в советский период уголовного законодательства советского государства (Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственно-сти граждан»). Открытое хищение чужого имущества было отнесено к ста-тье о краже, а все грабежи, совершенные с насилием, не опасным для жиз-ни или здоровья, – к статье о разбое. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. восстановил грабеж как самостоятельный состав преступления. Так назы-ваемые насильственные грабежи и разбои разграничивались в зависимости от степени насилия, опасного и не опасного для жизни или здоровья.
6. Грабеж и разбой являются довольно сложными по своим юриди-ческим признакам преступлениями и имеют ряд специфических черт. Вме-сте с тем, данные составы преступлений имеют и много общего с некото-рыми другими посягательствами, предметом которых выступает чужое имущество.
7. Наличие во внешнем выражении сравниваемых преступлений при-знаков, определяющих характер применяемого насилия и его интенсив-ность, влияет на их отграничение друг от друга не только по объективной стороне, но и по объекту.
8. Характеризуя соотношение объектов грабежа и разбоя, необходи-мо отметить, что основные непосредственные объекты и грабежа, и разбоя –отношения конкретной формы собственности – полностью совпадают. Вместе с тем, их факультативный (в грабеже) и дополнительный (в разбое) объекты различны.
9. Несмотря на четкие разъяснения законодательства, у работников следствия и суда возникают трудности в связи с разграничением таких со-ставов преступлений, как разбой и грабеж. Правоохранительные органы не всегда правильно устанавливают, имеется ли в действиях виновного со-став разбоя или грабежа.
10. Анализ объективных признаков разбоя, предусмотренного ст.162 УК РФ, позволяет согласиться с мнением некоторых авторов о том, что излишним представляется признак «нападение» в конструкции состава разбоя, поскольку это приводит к тому, что уголовный закон не преследу-ет действий в целях хищения, совершенных с применением насилия, опас-ного для жизни или здоровья, либо с угрозой его применения, но не пред-полагающих нападения.
11. Для устранения пробелов и излишеств уголовного закона пред-лагается исключить из употребления при формулировании исследуемой группы преступлений против собственности излишние термины «грабеж», «разбой» «нападение», так как архаичные стереотипы, заложенные в поня-тиях этих деяний, препятствуют приведению института хищения в соответ-ствие с новыми общественными отношениями.
12. При анализе субъективных признаков грабежа и разбоя, следует отметить, что законодательная формулировка прямого умысла трудно-применима к разбою. Она ориентирована в большей мере на преступления с материальными составами. Лицо, совершая преступление, осознает об-щественную опасность своих действий, предвидит наступление обществен-но опасных последствий и желает их наступления. При совершении раз-бойного нападения наступление таких последствий, как вред, опасный для жизни или здоровья, не всегда желается субъектом, а лишь допускается на пути достижения цели — хищения чужого имущества. Однако такое отно-шение входит в явное противоречие с нормами Общей части УК РФ: они содержат принципы и общие положения, относящиеся ко всем норматив-ным установлениям Особенной части УК РФ. Таким образом, форма пре-ступлений, входящих в состав разбоя, не всегда отвечает характеристикам состава, объединяющего их.
13. Перечисленные недостатки создают сложности при квалификации преступления, предусмотренного ст. 162 УК РФ. При этом нельзя забы-вать, что неточная квалификация может повлечь не только неправильное назначение вида и меры наказания, но и необоснованное наступление це-лого ряда других правовых последствий, таких, как судимость, вид испра-вительного учреждения и режим содержания в исправительной колонии, применение или неприменение амнистии и ряд других.
14. Анализ работы органов предварительного следствия и судов по конкретным уголовным делам показал, что к числу наиболее сложных во-просов в деятельности следователей и судей, ведущих борьбу с преступ-ными посягательствами на чужое имущество и жизнь, относятся уголовно-правовые вопросы квалификации грабежа и разбоя. Порой как разбой квалифицируется грабеж, что необоснованно может повлечь более суровое наказание. Так же недопустима ошибочная квалификация грабежа как разбой, так как это может создать ошибочное впечатление о нестабильно-сти и неконкретности уголовного закона, поэтому от правоприменителей требуется предельная внимательность и взаимный контроль.
15. Из-за ограничения способа грабежа, разбоя и вымогательства насилием в сферу уголовной ответственности не попадают случаи совер-шения хищения с использованием иных способов физического принужде-ния, например с приведением в беспомощное или бессознательное состоя-ние с помощью гипноза. Такие действия по аналогии классифицируются как насилие, расширенное толкование которого нередко служит оператив-ному устранению пробелов уголовного закона в части преследования не-криминализованных форм принуждения
16. Излишний признак «требование» в конструкции состава вымога-тельства, если понимать его буквально, исключает из сферы уголовной от-ветственности вымогательство путем угроз, но без высказанного требова-ния. Психическое принуждение (требование) может сопровождать как раз-бой, так и грабеж, при этом в грабеже оно будет стадией покушения, в разбое – оконченным деянием, а применение насилия (включая вред здо-ровью) без осознания потерпевшим его имущественного основания в вы-могательстве — приготовлением к этому действию или покушением на него.
17. Неуместно деление насильственного хищения на грабеж и разбой по степени опасности насилия, как и само деление насилия на опасное и не опасное для жизни или здоровья в зависимости от объема вреда. Послед-нее деление выражается в поглощении понятием насилия причинения вре-да здоровью. Из-за своих характеристик понятия «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья» со-ставляют очевидные категории объективного вменения, грубо нарушаю-щие принципы законности, вины и справедливости.
18. Необоснованно определять момент окончания разбоя и вымога-тельства признаками «нападение» и «требование». Это не соответствует природе преступлений против собственности и к тому же не дифференци-рует ответственность в зависимости от того, сколько вреда было причине-но после момента окончания этих деяний, т.е. в них не различима разница между действием и последствием.
19. Всех перечисленных пробелов и излишеств уголовного закона можно избежать, если определить общий (родовой) состав хищения, а спе-циальные (привилегированные и квалифицированные) выделять только по одному основанию. Сформулировать их необходимо согласно единой природе хищения в современных общественных отношениях и социально обусловленным отличиям его специальных составов, а не на основе его традиционных форм, возникших в разные исторические периоды, в усло-виях разных общественных отношений.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативно-правовые акты
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным го-лосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о по-правках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // СЗ РФ. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398
2. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 188-ФЗ (ред. от 31.01.2016) //Собрание законодательства РФ.2005. №1 (часть 1). Ст. 14.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 01.05.2016) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

Литература
4. Башков А.В. Кража имущества из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем: спорный вопрос квалифи-кации // Российский юридический журнал. 2014. № 6. С. 70 — 75.
5. Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002.
6. Бурмистров И.А. Некоторые вопросы квалификации грабежей // Nauka-rastudent.ru. 2015. № 09 (21) / [Электронный ресурс] – Режим до-ступа. – URL: http://nauka-rastudent.ru/21/2918/
7. Верин В. О некоторых вопросах применения судами законода-тельства об ответственности за преступления против собственности // Бюл-летень Верховного суда РФ. 1995. № 9. С.43.
8. Волколупова В. А. Вопросы разграничения насильственного грабежа и разбоя // Вестник Волгоградской академии МВД России 2009 № 04 (11). С.1-3.
9. Владимиров-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ро-стов н/Д, 1995
10. Елисеев С.А. О незаконном проникновении в жилище, помеще-ние или иное хранилище как квалифицирующем признаке кражи, грабежа, разбоя // Вестник Томского государственного университета. Право. 2015. № 2 (16). С. 45-51.
11. Ераксин В.В. Ответственность за грабеж. М.,1972.
12. Завидов Б. Д. Уголовно-правовой анализ грабежа, разбоя и вымогательства // Адвокат. 2012. № 7. С. 37
13. Законодательные акты Русского государства о второй поло-вине X-первой половине ХVII века. Л., 1986.
14. Ибрагимов А. Разъяснения по уголовным делам // ЭЖ-Юрист. 2015. № 50. С. 1, 15.
15. Ильин Е.П. Психология воли. Спб., 2011. С.143-144.
16. Карпова Н.А. Хищение чужого имущества: вопросы квалифи-кации и проблемы дифференциации уголовной ответственности / под ред. Н.Г. Кадникова. М.: Юриспруденция, 2011. С.53.
17. Кобец П.Н. Отграничение разбоя от других составов преступ-лений по действующему отечественному законодательству //Символ науки. 2015. Т. 1. № 1-2-1 (1-2). С. 72-74.
18. Кобец П.Н. Сравнительно правовой анализ российского и за-рубежного законодательства об изнасиловании. Проблемы российской юридической науки в XXI веке: сбор. научных трудов, посвященных, чет-вертому Международному юридическому форуму. СПб.: ООО «Копи-Р Групп, 2014.
19. Колмаков Д.А. История развития уголовного законодательства о грабеже и разбое в России // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. № 11 (103). С. 372-378.
20. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Н. Борзенков, А.В. Бриллиантов, А.В. Галахова и др.; отв. ред. В.М. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013.
21. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: научно-практический (постатейный) / Н.И. Ветров, М.М. Дайшутов, Г.В. Дашков и др.; под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кадникова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юриспруденция, 2013.
22. Кочои С. Грабеж (некоторые вопросы квалификации) // Уголов. право. 2009. № 2. C. 29
23. Лоба В.Е. Вопросы преступления и наказания в Новгородской судной грамоте // Российский юридический журнал. 2014. № 2. С. 181 — 186.
24. Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность / Н. А. Ло-пашенко. — Мо¬сква: Норма: Инфра-М, 2012
25. Маринкин Д.Н. К вопросу о квалификации разбоя по уголов-ному законодательству России // Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. № 6 (22). С. 248-251.
26. Мочалова М.В., Мирончик А.С. Разграничение разбоя и бан-дитизма // Отечественная юриспруденция. 2016. № 4 (6). С. 29-32.
27. Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочине-нии проекта нового Уложения / Под ред. Н.Д. Чечулина. СПб., 1907. С. CXXXII, 69.
28. Пик К.С. Уголовная ответственность за грабеж // www.scienceforum.ru/2015/1128/16408
29. Прохорова М. И. Место грабежей и разбоев в структуре ко-рыстно¬насильственной преступности / М. И. Прохорова // Российский сле-дователь. 2012. № 19. С. 30-34
30. Российское законодательство X — XX веков. Т. 1. С. 304.
31. Российское законодательство Х–ХХ веков. Акты земских собо-ров. М., 1985. Т. 3.
32. Российское законодательство Х–ХХ веков. Законодательство Древней Руси. М., 1984. Т. 1.
33. Российское законодательство Х–ХХ веков. М., 1984. Т. 2. С.30.
34. Рогов В.А. История государства и права России IX – начала XX веков. М., 1995.
35. Садыков А.У. Теоретические аспекты объективных признаков грабежа // Общество и право. 2009. № 2. С.1-3.
36. Севрюков А. П. Грабеж как форма хищения // Рос. следователь. 2012. № 1. C. 23-27
37. Сизинцева И.Е. Грабеж и разбой как формы хищения чужого имущества // Вестник магистратуры. 2014. № 11-3 (38). С. 23-25.
38. Ситковский К.Л. Корыстная преступность как одна из совре-менных угроз безопасности российского общества // Рос. следователь. 2012. № 13. С. 27.
39. Смирнова С.Н. Проблемы законодательного определения хи-щений как группы преступлений в сфере экономики // Законодательство и экономика. 2012. N 7. С. 36.
40. Советское уголовное право. Особенная часть / под ред. Г.А. Кригера, Б.А. Куринова, Ю.М. Ткачевского. М., 1982.
41. Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому праву. Спб., 1887. Т. 3.
42. Токарчук Р.Е. Особенности эволюции форм хищения в законо-дательстве императрицы Екатерины II: историко-правовой очерк // Исто-рия государства и права. 2012. № 1. С. 22 — 26.
43. Токарчук Р.Е. Пробелы и излишества уголовного законода-тельства РФ, касающиеся некоторых форм хищения. Пути их устранения // Российский юридический журнал. 2014. № 3. С. 78 — 83.
44. Токарчук Р.Е. Эволюция понятий «кража» и «грабеж» в зако-нодательстве императора Петра I: историко-правовой очерк // Российский юридический журнал. 2012. № 1. С. 105 — 112.
45. Уголовное право России. Особенная часть: учебник / С.А. Ба-леев, Л.Л. Кругликов, А.П. Кузнецов и др.; под ред. Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. М.: Статут, 2012.
46. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть : учебник / под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. -2-е изд., перераб. и доп. — Москва : Юристъ, 2011.
47. Челябова З.М. Уголовно-правовая характеристика насилия в грабеже и разбое // Гуманитарные исследования. 2014. № 4 (52). С. 138-143.
48. Чернышева Л.В. Грабеж и его соотношение со смежными пре-ступлениями // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2009. № 1. С. 166-170.
49. Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология. М., 2010. С. 170, 186-192
50. Шалюгина Е.С. Перспективы развития нормативных установ-лений, регулирующих ответственность за разбойное нападение, совершае-мое в составе организованной группы, в российском уголовном законода-тельстве // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской акаде-мии МВД России. 2013. № 22. С. 67-69.
51. Шеслер А.В. Общие квалифицирующие признаки хищения // Законность. 2014. № 2. С. 33 — 38.
52. Шеховцова Л. С. Характеристика грабежей и разбоев // Вестн. криминалистики. 2011. № 2. С. 102-106
53. Щепельков В. Хищение с применением насилия: всегда ли это разбой или грабеж? // Уголовное право. 2013. № 3. С. 48-52.
54. Яни П.С. Вопросы квалификации разбоя // Законность. 2015. № 10. С. 34 — 39.

Судебная практика
55. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 18 декаб-ря 2014 г. N 58-АПУ14-59
56. Архив Ленинского районного суда г. Новосибирска. Уголовное дело № 1-256/2012 г. // СПС Консультант Плюс.
57. Архив Ленинского районного суда г. Ростов-на-Дону. Уголов-ное дело № 1-170/2012 г. // СПС Консультант Плюс
58. Дело № 01-536/09. Архив Первомайского районного суда г. Ижевска УР // http://www.gcourts.ru/case/6752360
59. Дело № 1-131/2013. Архив Октябрьского районного суда го-рода Ижевска Удмуртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/16518340
60. Дело № 1-133-11. Архив Сарапульского городского суда Уд-муртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/6755883
61. Дело № 1-156/11. Архив Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/6753138
62. Дело № 1-161-12 Архив Сарапульского городского суда Уд-муртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/10328483
63. Дело № 1-166/11. Архив Устиновского районного суда г.Ижевска Удмуртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/6721326
64. Дело № 1-36/2011. Архив Игринского районного суда УР //http://www.gcourts.ru/case/6743016
65. Дело № 1-187/2015. Архив Первомайского районного суда г. Ижевска УР // http://www.gcourts.ru/case/33074199
66. Дело № 1-90/2013. Архив Глазовского районного суда Уд-муртской Республики // http://www.gcourts.ru/case/22163865
67. Определение Верховного Суда РФ от 7 апреля 2011 г. N 49-Д11-5.
68. Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 353П08 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. N 5..
69. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: по-становление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 де-кабря 2002 г. № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2.
70. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.01.1997 № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» // Российская газета. № 20. 30.01.1997.
71. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2015 № 56 «О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголов-ного кодекса Российской Федерации)» // Российская газета. № 294. 28.12.2015.
72. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растра-те» // Российская газета. № 4. 12.01.2008.
73. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Феде-рации N 3 (2015) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2015) // Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. № 1, 2016 (извлечение)

1 2