ГЛАВА 2. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ГРАБЕЖА И РАЗБОЯ В ТЕОРИИ И ПРАКТИКЕ
2.1. Проблемы квалификации грабежа и разбоя по его объективным признакам и пути их решения
Учитывая, что состав грабежа располагается в 21 главе УК РФ «Преступления против собственности», очевиден видовой объект грабежа – собственность, или, как принято обозначать ее в праве, – отношения собственности. Непосредственный объект преступления, в отличие от родового и видового объектов, не определяется в зависимости от названия раздела или главы. Это в свою очередь связано с исследованием элементов общественных отношений, которые представляют собой деятельность его участников или определенное положение людей по отношению друг к другу, или то и другое одновременно. В нашем случае общественные отношения выступают выразителями определенных социальных связей между субъектами экономических отношений по поводу собственности, которые складываются в процессе видоизменений правомочий собственников.
В контексте этого грабеж предполагает противоправную деятельность по изъятию чужого имущества, которое при определенных случаях сочетается с одновременным причинением вреда здоровью, не опасного для жизни или здоровья[1].
Последнее обстоятельство определяет различные подходы по определению непосредственного объекта грабежа – данное преступное посягательство в случае применения насилия, не опасного для жизни или здоровья (или угрозы такового), посягает не на один, а сразу на два непосредственных объекта, и таким образом грабеж при определенных обстоятельствах имеет двойной непосредственный объект. Данный аспект представляется важным, поскольку значительная часть грабежей совершается с применением насилия.
Таким образом, когда речь идет о квалифицированном грабеже, совершенном с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, появляется дополнительный (факультативный) непосредственный объект, в качестве которого выступает здоровье гражданина, подвергшегося грабежу. В этой связи возникает вопрос о делении непосредственного объекта на основной и дополнительный.
В случае квалифицированного грабежа, очевидно, что основным непосредственным объектом рассматриваемого преступления следует считать общественные отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом. Таким образом, если грабитель требует от потерпевшего конкретную материальную вещь под угрозой насилия, то вред наносится общественным отношениям по владению, пользованию и распоряжению данной вещью на всех уровнях классификации объекта[2].
Итак, основным непосредственным объектом при грабеже является материализованная собственность конкретного ее владельца, пользователя и (или) распорядителя.
Дополнительным непосредственным объектом грабежа (он присущ только квалифицированному составу этого общественно опасного посягательства против собственности) является здоровье человека и неприкосновенность жилища.
Говоря об объективной стороне состава грабежа, как и каждого состава преступления, следует заметить, что она включает в себя, во-первых, внешнюю (физическую) сторону деяния; во-вторых, общественно опасные последствия; в-третьих, причинную связь между деянием и последствием; в-четвертых, время, способ и место совершения преступления. Указанное содержание объективной стороны преступления и строго определенное сочетание названных элементов обусловлены тем, что общественная опасность всякого деяния существует в конкретных условиях времени, места, обстановки, а также тем, что социальное значение факта грабежа нередко определяется обстоятельствами, находящимися вне его, и меняется в зависимости от этих обстоятельств[3].
Объективная сторона состава грабежа также включает и такой признак, как причинение ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества. Ущерб заключается в уменьшении наличного имущества потерпевшего, которое в момент грабежа находилось в его владении. Размер имущественного ущерба определяется стоимостью похищенного, которая выражена в его цене.
Приведем пример из практики. М. совершил грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, при следующих обстоятельствах:
Так, в вечернее время у М., находившегося в состоянии алкогольного опьянения на автобусной остановке возле торгового павильона ИП Н,, возник преступный умысел на открытое хищение чужого имущества. Реализуя свои преступные намерения, М. в вышеуказанное время в вышеназванном месте, действуя умышленно из корыстных побуждений, в присутствии Р. И С, не реагируя на их требования прекратить преступные действия, открыто похитил с ног спящего на лавочке вышеуказанной автобусной остановки К, принадлежащие последнему зимние мужские ботинки стоимостью 2500 рублей. Завладев похищенным, М. с места совершения преступления скрылся и в дальнейшем распорядился указанным имуществом по своему усмотрению. В результате умышленных преступных действий М. потерпевшему К. причинен материальный ущерб в размере 2500 (две тысячи пятьсот) рублей[4].
Сущностная характеристика грабежа как преступного деяния против собственности состоит в открытости хищения, что представляет одновременно и один и важнейших признаков объективной стороны состава этого преступного посягательства. Открытость хищения означает по сути, что это деяние совершается путем открытого физического отчуждения имущества[5].
Открытость похищения чужого имущества, что является существенной характеристикой объективной стороны грабежа как вида преступного посягательства против собственности, имеет следующие составляющие: 1) виновный сознает, что действует открыто, то есть в присутствии потерпевшего или третьих лиц, посторонних по отношению к изымаемому имуществу; 2) виновный понимает, что ситуация совершения преступления дает возможность потерпевшему или третьим лицам не только осознать противоправный характер его действий, но и воспрепятствовать хищению, но игнорирует это; 3) потерпевший и третьи лица, посторонние по отношению к изымаемому имуществу и не являющиеся соучастниками деяния, укрывателями или лицами, обещавшими не донести о преступлении, осознают, что имущество именно похищается.
Иными словами, открытый характер хищения при грабеже должен сознаваться и виновным, и потерпевшим или присутствующими. Деяние виновного, начатое как кража, перерастает в грабеж, когда факт изъятия становится известным потерпевшему или другим лицам, и преступник, осознавая данное обстоятельство, игнорирует это и завершает завладение имуществом уже открыто, явно для очевидцев.
Еще одним обязательным признаком объективной стороны состава рассматриваемого деяния является причинная связь между деянием и последствиями. Она выступает как необходимое условие уголовной ответственности. Причинная связь – это объективно существующая связь между действиями грабителя и наступившими последствиями, которая устанавливается при наличии трех критериев: временного – совершенное деяние по времени предшествует наступлению вредных последствий; критерия возможности – вредные последствия такого рода возможны при действиях такого характера; критерия необходимости – именно совершенное деяние с неизбежностью при данных условиях повлекло наступление вредных последствий в виде наступившего ущерба. В число обязательных признаков объективной стороны состава грабежа законодателем не включены такие обстоятельства как место, время, орудия и средства, обстановка совершения преступления. Однако выяснение этих обстоятельств в каждом конкретном случае совершения грабежа дает более полное представление о степени общественной опасности преступления и преступника и, следовательно, может учитываться при назначении наказания. Следует отметить, что объективная сторона грабежа предусматривает деяние в форме действия – открытого хищения, совершенного против воли граждан. Объективная сторона состава грабежа сформулирована законодателем как материальный состав преступления, то есть состоит из общественно опасного действия и наступившего преступного результата, а также причинной связи между ними. Это обязательные признаки рассматриваемого состава преступления[6].
Разбой – это наиболее опасная насильственная форма хищения. Это преступление посягает на два объекта: собственность и личность (жизнь и здоровье потерпевшего). Именно задача первостепенной защиты личности решается путем установления высоких санкций за разбой. Даже разбой без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 162 УК РФ) относится к тяжким преступлениям[7].
Диспозиция нормы, предусмотренной ч. 1 ст. 162 УК РФ, сконструирована как нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни или здоровья лица, подвергшегося нападению, или угрозой применения такого насилия, совершенное с целью изъятия чужого имущества. По сути, разбой представлен сложносоставным деянием, состоящим из двух групп действий: 1) нападения, сопряженного с применением насилия или угрозой его применения и 2) изъятия чужого имущества с последующим его обращением в собственность нападающего или иного лица.
Обязательный признак разбоя – применение или угроза применения насилия, опасного для жизни или здоровья. Насилие является опасным для жизни, если способ его применения создает реальную угрозу наступления смерти, хотя бы это и не повлекло фактического причинения вреда здоровью (например, сдавливание шеи, длительное удержание головы потерпевшего под водой, сталкивание с большой высоты).
Под насилием, опасным для здоровья, подразумеваются такие действия, которые причинили средней тяжести или легкий вред здоровью потерпевшего, а также насилие, которое хотя и не повлекло указанного вреда, но в момент применения создавало реальную опасность для его здоровья.
Приведем пример. Около 19 часов 00 минут И. находился у здания, где увидел ранее ему незнакомую Ж. В это время у И возник преступный умысел, направленный на совершение разбойного нападения в целях хищения чужого имущества, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, а именно умысел на совершение разбойного нападения в отношении Ж.
Реализуя свой преступный умысел, около 19 часов 00 минут И. у здания, сзади подошел к ранее ему незнакомой Ж. и напал на нее, при этом И., применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, умышленно с силой нанес один удар кулаком в затылочную часть головы Ж, создавая реальную угрозу для её жизни и здоровья, причинив Ж. сильную физическую боль и моральные страдания. От полученного удара по голове Ж. упала на землю. После чего, И. умышленно, из корыстных побуждений, открыто похитил у Ж. выпавшую из ее руки на снег сумку стоимостью 1500 рублей.
С похищенным имуществом И. с места совершения преступления беспрепятственно скрылся, похищенным распорядился по своему усмотрению.
Своими умышленными действиями И. причинил Ж. сильную физическую боль, моральные страдания, телесные повреждения характера ушибленной раны левой височной области, сотрясения головного мозга без выраженных клинических проявлений, которые согласно заключению эксперта в совокупности причинили легкий вред здоровью Ж. по признаку кратковременного его расстройства, а также материальный ущерб[8].
Зачастую оружие используется как психическое насилие: демонстрация оружия, выстрел в воздух в сторону потерпевшего, прицеливание из оружия в потерпевшего и т.д.
Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).
Разбой признается оконченным преступлением с момента совершения нападения, даже если виновный не сумел завладеть имуществом, например, по причине его отсутствия у потерпевшего. Это вытекает из законодательной конструкции данного состава. Исходя из повышенной опасности разбоя (его насильственного характера), законодатель сконструировал состав этого деяния по типу преступлений с формальными составами, когда преступление считается оконченным после совершения общественно опасного деяния независимо от наступления общественно опасных последствий (как известно, в теории такие составы именуются также усеченными)[9].
Сложность в сопоставлении объективной стороны состава грабежа и разбоя заключается в определении момента осуществления насилия и непосредственного отчуждения имущества – при разбое они по временному параметру соприкасаются; если же будет промежуток, достаточный, чтобы полагать, что насилие не было способом завладения имуществом, то квалификация может быть по иной форме хищения чужого имущества (грабежу или вымогательству). Так, М. был обвинен работниками следствия и прокуратуры в совершении разбойного нападения, будучи два раза судимым за хищение чужого имущества (п. «г» ч. 3 ст. 162 УК РФ). Будучи на застолье в квартире знакомых, М. разговорился со своим соседом Л., о котором знал, что тот болен ВИЧ-инфекцией и заразил их общую знакомую. Когда Л. Собрался уходить, М., будучи в нетрезвом состоянии, стал требовать от него объяснений по этому поводу, после чего неожиданно ударил локтем в лицо, от чего Л потерял равновесие, упал, ударился головой о застекленные двери и поранил голову. Тогда Л. пошел в ванную смыть кровь, но М. догнал его стал избивать, причинив в итоге легкий вред здоровью, вызвавший кратковременное расстройство здоровья. Спустя примерно час, когда все расходились, М. в прихожей снял дорогую кожаную куртку Л. и, спросив, не против ли тот обменяться куртками, надел ее; то же самое было сделано и с туфлями.
Следствие посчитало, что в данном случае имело место разбойное нападение. А согласие Л. объясняется тем, что он боялся, что М. снова начнет избивать его. Однако суд обоснованно не согласился с такой трактовкой объективной стороны общественно опасного деяния, указав, что телесные повреждения были нанесены Л. не с целью хищения чужого имущества, а на почве «внезапно сложившихся неприязненных отношений с потерпевшим». Таким образом, М. открыто завладел чужим имуществом спустя почти час после причинения вреда здоровью. Кроме того, после причинения вреда здоровью со стороны М. не было каких-либо угроз или требований по поводу имущества, в связи с чем действия М. следует квалифицировать по совокупности преступлений, а именно как причинение легкого вреда здоровью и грабеж – ст. 115 и п. «в» ч. 3 ст. 161 УК РФ[10].
Завершая рассмотрение объективной стороны состава грабежа, следует отметить, что, как показывает практика, при грабеже насилие может быть скрытым (например, толчок из-за угла в спину или выхватывание сумочки сзади) и открытым, когда потерпевший явно видит намерение виновного (например, грабитель подбегает к прилавку, на глазах продавца хватает товар и убегает). В уголовно-правовом значении между этими формами насилия нет разницы. Такое положение представляется неправильным, поскольку при открытом насилии потерпевший все же имеет возможность для принятия защитительных мер (убежать, оказать сопротивление, позвать на помощь и др.), в то время как при скрытом насилии потерпевший лишается такой возможности. Соответственно, скрытое насилие при грабеже представляется существенно более опасным, чем открытое насилие, и учесть его в рамках одной санкции невозможно. В этой связи целесообразно выделить скрытое насилие в качестве признака квалифицирующего состава грабежа и предусмотреть его как дополнение в ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Анализ объективных признаков разбоя, предусмотренного ст.162 УК РФ, позволяет согласиться с мнением некоторых авторов о том, что излишним представляется признак «нападение» в конструкции состава разбоя, поскольку это приводит к тому, что уголовный закон не преследует действий в целях хищения, совершенных с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой его применения, но не предполагающих нападения.
Для устранения пробелов и излишеств уголовного закона предлагается исключить из употребления при формулировании исследуемой группы преступлений против собственности излишние термины «грабеж», «разбой» «нападение», так как архаичные стереотипы, заложенные в понятиях этих деяний, препятствуют приведению института хищения в соответствие с новыми общественными отношениями.
2.2. Проблемы квалификации грабежа и разбоя по его субъективным признакам и пути их решения
Обращаясь к субъективной стороне состава преступления, следует отметить, что ее в своей основе характеризует психическое отношение лица, совершившего общественно опасное деяние, к самому этому деянию и наступившим последствиям.
В уголовном праве речь идет о психическом отношении лица не к любому поведению, а лишь к являющемуся общественно опасным, отнесенным законом к числу преступных. Сознавая это или имея реальную возможность понимать опасный характер собственного поведения, субъект, тем не менее, направляет свою волю в ущерб другим гражданам, общественным или государственным интересам. Так, в случае с грабежом виновный вполне понимает, что открыто и противоправно изымает чужое имущество, понимает, что тем самым он не может не приносить ущерб имущественному положению потерпевшего, а в случае квалифицированного состава и здоровью человека[11].
Приведем пример. Около 02 часов 00 минут Ю., находясь на остановке общественного транспорта, увидел проходящую мимо, ранее ему не знакомую О, у которой при себе находилась женская сумка. При виде сумки у Ю. возник преступный умысел, направленный на открытое хищение чужого имущества. После чего Ю., реализуя свои противоправные намерения, действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, действуя открыто, путем рывка похитил у О. принадлежащую ей женскую сумку, в которой находился портмоне, стоимостью <данные изъяты>, с денежными средствами в сумме <данные изъяты>, сотовый телефон «Samsung SGH-E 250» в корпусе красного цвета, в комплекте с флеш-картой, емкостью 1 гигабайт, стоимостью <данные изъяты>, с установленной в нем сим-картой оператора сотовой связи МТС, материальной ценности не представляющей, на счету которой находились деньги в сумме <данные изъяты>. После чего Ю. с похищенным имуществом с места преступления скрылся, обратив его безвозмездно в свою собственность, пользуясь и распоряжаясь им по своему усмотрению[12].
В этой связи содержание субъективной стороны состава преступления, в том числе и грабежа, раскрывается, прежде всего, с помощью таких понятий, как вина, мотив и цель.
Всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и целенаправленно, т. е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретных целей. Вместе с тем, законодатель раскрывает сущность умышленной и неосторожной вины (ст. 25, 26 УК РФ). Согласно ч. 2 ст. 25 УК РФ преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Сознание общественно опасного характера совершаемого лицом деяния предполагает осознание фактического характера своего деяния и осознание его вредности и опасности для конкретных общественных отношений. При умысле субъект осознает особый, присущий только данному преступлению, характер общественной опасности, определяемый характером и структурой социальных признаков преступления, отраженных в его составе, в нашем случае в составе грабежа[13].
Предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий означает, во-первых, осознание субъектом, хотя бы в общих чертах, развития причинной связи между действием и последствием, и, во-вторых, мысленное представление лица о последствиях, которые могут наступить в результате его действия или бездействия. Для констатации наличия у виновного прямого умысла достаточно, чтобы лицо в общем виде (не всегда конкретно) предвидело наступление юридически значимых последствий совершенного им противоправного деяния, поскольку лицо несет ответственность в рамках фактически содеянного и в пределах субъективного вменения. В случае грабежа виновный предвидит наступление общественноопасных последствий, противоправно путем открытого похищения отчуждая в свою пользу или пользу третьих лиц чужое имущество, то есть данное преступление совершается с прямым умыслом.
Указанное осознание общественной опасности деяния и предвидение вероятности наступления общественно опасных последствий при реализации объективных признаков грабежа образуют интеллектуальный элемент умысла.
В соответствии с законом отличительным признаком прямого умысла является желание наступления общественно опасного последствия, т. е. его волевой признак. При этом в решении вопроса об установлении умысла на совершение грабежа важно выяснить вопрос о том, охватывался ли умыслом открытый характер хищения или виновный полагал, что совершает его тайно.
Дело в том, что в зависимости от этого хищение может быть квалифицировано либо как грабеж (открытое хищение), либо как кража (тайное хищение) чужого имущества. О наличии прямого умысла в общем случае можно вести речь тогда, когда общественно опасное последствие, являющееся элементом состава, охватывается конечной целью виновного. С наступлением этого последствия цель лица достигнута, а его мотив удовлетворен. Вместе с тем, общественно опасное последствие, являющееся элементом состава, может быть для виновного не конечной, а промежуточной целью, выступать в качестве необходимого средства достижения конечной цели, самой по себе преступной или непреступной. Соответственно, не всякий неизбежный результат действий виновного может быть средством для достижения его цели; общественно опасное последствие, являющееся элементом состава, может быть для виновного определенным этапом достижения конкретной цели. В этой связи состав грабежа, исходя из диспозиции ч. 1 ст. 161 УК РФ, предполагает наличие первых двух вариантов.
В частности, конечной целью грабежа является обращение чужого имущества в свою пользу, при этом для достижения данной цели применяется открытый способ хищения, в некоторых случаях сопровождающейся насилие, то есть с причинением вреда здоровью, хотя это общественно опасное последствие не является целью преступника.
Таким образом, грабеж является умышленным преступлением, что вытекает как из характера описанных в диспозиции действий, так и из положений ст. 24 УК РФ. Характеризуя далее субъективную сторону грабежа, следует отметить, что направленность умысла при этой форме хищении определяется корыстным мотивом.
В случае грабежа у виновного перед совершением преступления был сформирован корыстный мотив, который, в свою очередь, предопределил постановку цели преступления – хищение чужого имущества. Достижение цели реализуется в противоправном изъятии чужого имущества путем открытого хищения и обращении его в свою пользу или пользу третьих лиц[14].
Как отмечалось выше, существенным элементом субъективной стороны грабежа является осознание деятелем того обстоятельства, что он действует не тайно, а открыто, то есть в присутствии других людей. Открытость предполагает и субъективный аспект. Как и кража, открытое хищение характеризуется двумя критериями: объективным (присутствие на месте
преступления очевидцев, наблюдающих совершаемые виновным действия и адекватно воспринимающих их социальный смысл) и субъективным (основанное на объективных предпосылках понимание виновным того, что он действует заметно для этих лиц, понимающих характер его действий).
Когда лицо совершает хищение открыто, то не только объективно повышает опасность хищения, но и свидетельствует о большей социальной опасности субъекта как лица, игнорирующего присутствие собственника или иных лиц и потому пренебрегающего опасностью быть узнанным, изобличенным и взятым с поличным. Преступник, который изымает имущество на виду у лиц, ведающих этим имуществом или охраняющих его, отнюдь не может исключать того, что ему, возможно, придется столкнуться с каким-либо противодействием преступлению со стороны очевидцев его совершения[15].
Так, С. и К. тайно проникли в домовладение Ш., собрали в сумку вещи, вышли с ними к калитке, где их заметили прохожие. Видя, что их обнаружили, они бросили вещи и пытались скрыться, но были задержаны. Следствие расценило этот эпизод как грабеж (ст. 161 УК РФ), полагая, что так как действия виновных стали очевидными для окружающих, то налицо открытое хищение имущества.
Однако суд с этим не согласился, указав, что сами действия по завладению имуществом были совершены тайно, поскольку эта тайность охватывалась умыслом виновных, однако преступные действия не были доведены до конца по не зависящим от виновных причинам. При таких условиях суд совершенно квалифицировал действия С. и К. как покушение на кражу. Таким образом, если виновный задумал совершить тайное хищение чужого имущества и, будучи застигнутым потерпевшим или посторонними лицами, осознавшими факт хищения, продолжал реализовывать преступное намерение, то при условии полного завладения имуществом в данном случае речь может идти о перерастании кражи в грабеж[16].
Таким образом, грабеж совершается только с прямым умыслом, поскольку является разновидностью хищения чужого имущества, которое и с формальной точки зрения (указание в уголовном законе), и объективно совершается грабителем только при наличии умысла извлечь определенную для себя выгоду.
В вопросе о субъекте грабежа как преступлении против собственности в науке уголовного права особых дискуссий не возникает, поскольку здесь имеет место общий субъект преступления. Таковым является лицо, совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с принципами уголовного права нести уголовную ответственность. Субъектом преступления должно быть обязательно вменяемое лицо, то есть способное осознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) либо руководить ими. Лица невменяемые (ст. 21 УК РФ), лишенные такой способности вследствие расстройства психики, не могут быть субъектами преступления. Вместе с тем, очевидно, что даже у психически здорового человека указанная способность сознания и воли возникает только по достижении определенного возраста. В связи с этим уголовный закон устанавливает определенный возраст (ст. 20 УК РФ), по достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за совершенное преступление. Отсутствие хотя бы одного из этих признаков означает, что отсутствует и субъект преступления, и, следовательно, его инкриминирование незаконно, является объективным вменением, запрещенным уголовным законом. Изложенное относится к грабежу[17].
Субъективная сторона разбоя характеризуется прямым умыслом и корыстными побуждениями. Прямой умысел наиболее опасная форма вины. С точки зрения психологов в основе мотивации человека лежит волевая активность, которая формирует совокупность побуждений и желаний, а также является важнейшей психической функцией, связанной с мышлением. Что говорит о сознательности действий преступника, осмысленности условий совершения преступления, что в свою очередь говорит о наличии в составе не только волевых, но интеллектуальных компонентов[18]. Корыстная цель – неправомерное имущественное обогащение субъекта[19].
В заключение хочется отметить, что законодательная формулировка прямого умысла трудноприменима к разбою. Она ориентирована в большей мере на преступления с материальными составами. Лицо, совершая преступление, осознает общественную опасность своих действий, предвидит наступление общественно опасных последствий и желает их наступления. При совершении разбойного нападения наступление таких последствий, как вред, опасный для жизни или здоровья, не всегда желается субъектом, а лишь допускается на пути достижения цели — хищения чужого имущества. Таким образом, по отношению к последствиям насилия действия виновного характеризуются косвенным умыслом. Правоприменитель выходит из положения с помощью искажения законодательного определения, игнорируя момент предвидения вообще, а момент желания перенося с последствий на действие: субъект осознавал общественную опасность своего деяния и желал его совершить. Однако такое отношение входит в явное противоречие с нормами Общей части УК РФ: они содержат принципы и общие положения, относящиеся ко всем нормативным установлениям Особенной части УК РФ. Таким образом, форма преступлений, входящих в состав разбоя, не всегда отвечает характеристикам состава, объединяющего их.
Перечисленные недостатки создают сложности при квалификации преступления, предусмотренного ст. 162 УК РФ. При этом нельзя забывать, что неточная квалификация может повлечь не только неправильное назначение вида и меры наказания, но и необоснованное наступление целого ряда других правовых последствий, таких, как судимость, вид исправительного учреждения и режим содержания в исправительной колонии, применение или неприменение амнистии и ряд других.
2.3. Проблемы определения квалифицирующих признаков грабежа и разбоя
Кроме основных общих признаков хищений составы грабежа и разбоя характеризуются также некоторыми общими квалифицирующими признаками. Наличие этих признаков существенным образом увеличивает общественную опасность хищений и является средством дифференциации уголовного наказания, позволяющим законодателю установить более суровую санкцию по сравнению с той, которая предусмотрена за совершение хищений без квалифицирующих признаков[20].
Рассмотрим более подробно указанные признаки.
К числу таких признаков, характеризующих грабеж и разбой относится, прежде всего, совершение хищения группой лиц по предварительному сговору.
Совершением грабежа группой лиц по предварительному сговору признается деяние, осуществленное двумя и более лицами, заранее договорившимися о совместном совершении преступления. Следовательно, при квалификации действий виновных как совершение открытого хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору следует выяснить, имел ли место такой сговор соучастников еще до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества. Следует проверить: состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления.
По смыслу ч. 2 ст. 35 УК уголовная ответственность за грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия в виде непосредственного содействия исполнителю, содеянное ими в таких случаях является соисполнительством.
Действия лица, непосредственно не участвовавшего в открытом хищении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное, квалифицируются как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК.
Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступления не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу ч. 3 ст. 34 УК действия организатора, подстрекателя или пособника следует квалифицировать со ссылкой на ст. 33 УК.
При квалификации действий двух и более лиц, открыто похитивших чужое имущество группой лиц по предварительному сговору, следует иметь в виду, что в случаях, когда лицо не состояло в предварительном сговоре, но в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо несет уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично[21].
Приведем пример. Ш. и двое неустановленных следствием мужчин находились на автостанции, где распивали спиртные напитки. Там же на автостанции находились несовершеннолетние А. и Б. Когда последние вышли с территории автостанции, то у Ш. и двоих неустановленных следствием мужчин, видевших у вышеуказанных несовершеннолетних мобильные телефоны, возник преступный умысел, направленный на открытое хищение телефонов, принадлежащих А. Б. из корыстных побуждений. Договорившись о совместных действиях по завладению мобильными телефонами, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин тем самым вступили между собой в преступный сговор.
Реализуя общий преступный умысел, действуя умышленно, осознавая противоправный характер своих действий, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью открытого хищения мобильных телефонов, принадлежащих несовершеннолетним А. и Б. проследовали за ними. Проходя по стадиону, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин обогнали несовершеннолетних А. и Б., держа их в поле своего зрения. Выйдя по тропинке между теплотрассой и трибунами за металлический забор, огораживающий вышеуказанный стадион на участок местности между данным забором и забором, огораживающим детский сад «<данные изъяты>» несовершеннолетний А. поскользнулся и упал. В это время Ш. и двое неустановленных следствием мужчин, действуя в группе лиц по предварительному сговору, с целью хищения мобильных телефонов у несовершеннолетних А. и Б. подбежали к ним. Ш. подбежал к лежащему на снегу несовершеннолетнему А, а двое неустановленных следствием мужчин к несовершеннолетнему Б. Ш. с целью хищения мобильного телефона, принадлежащего несовершеннолетнему А, осознавая, что совершает открытое хищение, просунул руку в правый карман джинс несовершеннолетнего А. и похитил оттуда принадлежащий потерпевшему мобильный телефон марки «<данные изъяты>», стоимостью 1050 рублей. Двое неустановленных следствием мужчин в это же время, реализуя общий с Ш. умысел на завладение мобильными телефонами А. и Б, уронили последнего и с применением физического насилия, открыто похитили из левого бокового кармана куртки, который был закрыт на замок-молнию, мобильный телефон марки «<данные изъяты>», принадлежащий несовершеннолетнему потерпевшему Б, стоимостью 4000 рублей. Завладев мобильными телефонами А. и Б, Ш. и двое неустановленных следствием мужчин с места происшествия скрылись, распорядившись похищенным по своему усмотрению, причинив ущерб А. на сумму 1050 рублей и Б. на сумму 4000 рублей[22].
Часть 2 ст. 162 УК РФ предусматривает ответственность за квалифицированный состав разбоя, если он совершен: а) группой лиц по предварительному сговору; б) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.
Следует подчеркнуть, что при совершении разбоя группой лиц по предварительному сговору вовсе не обязательно, чтобы все соисполнители применяли физическое или психическое насилие определенной степени тяжести. Важно, чтобы хотя бы один из них совершил подобные насильственные действия и они охватывались умыслом других соучастников. В противном случае речь может пойти об эксцессе исполнителя[23].
Разбой с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия, существенно повышает общественную опасность данного преступления. Ведь это резко усилит агрессивность и силу нападения, способно причинить потерпевшему больший (тяжкий) вред здоровью и даже жизни потерпевшего, придаст самому преступнику уверенность в достижении цели похищения чужого имущества, в его неуязвимости со стороны лиц, которые могут оказать сопротивление или воспрепятствование преступному посягательству на собственность и личность. Все это в совокупности свидетельствует об особой дерзости и преступника, и его деяния.
Заслуживает особого внимания вопрос об использовании преступником различных изделий-имитаций: игрушечных пластмассовых пистолетов, автоматов, кинжалов, сабель и т.д., имеющих чисто внешнее сходство с их настоящими аналогами, но не способных в силу своих физических свойств причинить какой-либо серьезный вред в случае использования их, скажем, в качестве ударного предмета. Имея в виду неоднозначное разрешение обсуждаемого вопроса в судебно-следственной практике, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 декабря 2002 г[24]. разъяснил, что если виновный угрожал имитацией оружия (например, макетом пистолета, игрушечным кинжалом и т.д.), не намереваясь использовать эти предметы для причинения вреда здоровью, опасного для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии отягчающих обстоятельств) следует также квалифицировать как разбой без квалифицирующих признаков по ч. 1 ст. 162 УК.
Вместе с тем, если преступник использовал и имел намерение реально применить такую имитацию оружия (например, выточенный из свинца или стали макет боевого пистолета ПМ), ударом которого благодаря его весу, конфигурации можно причинить тяжкий вред здоровью или жизни потерпевшего, разбой следует расценивать квалифицированным, но по признаку использования не оружия, а «иных предметов».
Одного субъективного восприятия потерпевшего, которому показалось, что преступник использует не детский пластмассовый игрушечный пистолет, а настоящее, подлинное оружие, без учета объективных свойств орудий посягательства и намерений субъекта, недостаточно для квалификации действий виновного по ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Приведем пример. Так, около 12 часов 30 минут О. с Ю. находились у первого подъезда дома. Увидев, что из кармана брюк Р. достает деньги, у О. и Ю., возник совместный преступный умысел, направленный на совершение нападения в целях хищения чужого имущества. Для осуществления совместного преступного намерения, О. и Ю. вступили между собой предварительный преступный сговор на совершение разбойного нападения в отношении Р. с угрозой применения предмета используемого в качестве оружия – ножа, имевшегося при себе у Ю., с тем, чтобы путем угроз и демонстрации его устрашить потерпевшего, запугать его и лишить возможности и желания сопротивляться. Реализуя свой преступный умысел, О. и Ю. подошли к гр. Р. и потребовали немедленной передачи им денег и сотового телефона находящегося в кармане Р. Получив отказ, Ю. осознавая, что его действия являются явными и открытыми для потерпевшего и окружающих, действуя умышленно и согласованно с О, с целью подавления сопротивления и облегчения совершения преступления, достал из кармана куртки нож и, применяя его как предмет, используемый в качестве оружия, с целью запугивания потерпевшего, приставил нож к телу Р, тем самым угрожая применением насилия, опасного для жизни и здоровья, оказывая психическое воздействие на потерпевшего. После чего, Р., опасаясь дальнейшего применения насилия, передал О. и Ю. деньги[25].
УК РФ 1996 г., как известно, предусматривает повышенную ответственность за совершение кражи, грабежа, разбоя с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище.
УК РФ 1996 г. дополнил рассматриваемый квалифицирующий признак указанием на незаконность проникновения определениями таких объектов проникновения, как «жилище», «помещение», «хранилище» (примечания к ст. 139, 158). В связи с этим, казалось бы, можно говорить, что в действующем УК квалифицирующий признак «проникновение» получил необходимую обрисовку. Однако нельзя не увидеть, что нормативно-правовое наполнение этого признака могло быть и более совершенным.
УК РФ в отличие от ЖК РФ понятие «жилище» наполнил широким содержанием. Уголовно-правовое определение жилища дает основание относить к объекту проникновения не только собственно жилые помещения, но и иные места обитания людей, не являющиеся, по букве ЖК РФ, жилищем – сараи, бани, оранжереи, летние кухни, беседки, иные хозяйственные постройки, землянки, шалаши, предназначенные их собственником для временного проживания. Но очевидно, что такая трактовка понятия «жилище» искажает смысл уголовно-правового запрета, предполагающего более строгую ответственность за преступление, наносящее вред не только отношениям собственности, но и такому социальному и личному благу, как неприкосновенность жилища.
Сказанное, думается, убеждает, что уголовный закон должен исходить из интересов защиты права на неприкосновенность жилища не как любого места обитания человека, а жилища как объекта жилищных прав. В связи с этим в УК РФ необходимо: 1) согласовать содержание примечания к ст. 139 с положениями ст. 15–19 ЖК РФ[26]; 2) объекты проникновения при хищениях обрисовать словами «жилое, нежилое помещение, хранилище».
В УК РФ надо также определить, что именно следует понимать под проникновением как способом действия при совершении кражи, грабежа, разбоя[27].
Следующий признак, который следует рассмотреть – применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения такого насилия. Данный квалифицирующий признак предусмотрен только п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, т.е. может быть характерен для грабежа.
Совершая открытое хищение, грабитель обычно полагается на внезапность и дерзость своих действий и связанную с этим растерянность жертвы и очевидцев. Это обстоятельство подчас исключает применение мер к сопротивлению. С другой стороны, открытое хищение нередко содержит в себе потенциальную угрозу насилия, если сопротивление оказывается или предполагается. Специфика же насильственного грабежа состоит в том, что виновный прибегает к физическому насилию по отношению к лицам, препятствующим ему, в качестве средства изъятия или для удержания только что изъятого имущества.
Для правильного установления этого признака необходимо учитывать три обстоятельства: во-первых, УК РФ повышает ответственность не только за фактическое применение насилия, но и за угрозу его применения, поэтому квалифицирующим признаком грабежа является не только применение физического насилия, но и психическое воздействие, выражающееся в угрозе реального применения физического насилия. Во-вторых, при совершении грабежа насилие может быть применено как к собственнику (или иному законному владельцу имущества), так и к другим лицам, которые, по мнению преступника, реально могли воспрепятствовать хищению. В-третьих, признаком насильственного грабежа является лишь такое насилие, которое по своему характеру не представляет опасности для жизни или здоровья граждан.
В целом можно сказать, что, выделяя насильственный грабеж в качестве квалифицированного состава преступления, законодатель исходит из повышенной общественной опасности действий виновного, который для завладения чужим имуществом избирает способ, выражающийся в посягательстве на личность. Факт применения насилия изменяет юридическую сущность грабежа. В подобных обстоятельствах преступление становится двуобъектным: вред причиняется или создается угроза причинения вреда не только отношениям собственности, но и здоровью граждан или их личной свободе[28].
Согласно п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ действия лица образуют состав грабежа лишь в том случае, если во время открытого хищения чужого имущества насилие, не опасное для жизни и здоровья, применяется с целью завладения имуществом потерпевшего или для удержания похищенного, как указывается в п. 2 Обзора[29].
Если лицо применяет насилие, не опасное для жизни и здоровья не с целью завладения чужим имуществом, а на почве личных неприязненных отношений, то его действия не могут квалифицироваться как грабеж.
Т. признан виновным в открытом хищении шапки Х., совершенном с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Т. осужден по п. п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Суд в приговоре указал, что Т. нанес удары Х. на почве личных неприязненных отношений, что соответствовало фактическим обстоятельствам дела. Из имеющихся в деле доказательств следует, что, когда потерпевший после конфликта с осужденным и нанесения обоюдных ударов зашел в помещение магазина, забыв подобрать слетевшую с головы шапку, осужденный тайно похитил ее.
С учетом изложенного Судебная коллегия изменила приговор и переквалифицировала действия Т. с п. п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 158 УК РФ и ст. 116 УК РФ (в ред. Федерального закона от 13.06.1996 N 63-ФЗ)[30].
Наиболее опасные виды разбоя предусмотрены в ч. 4 ст. 162, где говорится о его совершении организованной группой.
Считаем, что в уголовном законе и в комментариях к нему недостаточно четко выделены признаки организованной группы, что провоцирует возможность переквалифицировать участникам процесса форму соучастия.
В этой связи предлагается заменить признак «устойчивости» в определении организованной группы на «стабильность». Хотя этот признак отличает организованную группу от иных преступных групп, он имеет неоднозначную трактовку, то есть вольную интерпретацию как практическими работниками, судами, так и комментаторами, что приводит к неправильной квалификации деяния, совершенного организованной группой.
При решении вопросов о виновности лиц в совершении преступлений, предусмотренных пунктом «а» части 4 статьи 162 УК РФ, в соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ организованной группой считать стабильную группу лиц, заранее объединившихся для систематического совершения преступлений либо для совершения одного тяжкого либо особо тяжкого преступления, требующего планирования, тщательной подготовки, распределения ролей.
При доказывании разбоя, совершенного организованной группой, необходимо изучать и рассматривать: а) действия соучастников до совершения разбоя; б) отведенные роли и функции членов организованной группы в момент совершения преступления; в) поведение соучастников после совершения разбоя.
Исходя из вышесказанного, предлагается законодательно закрепить основные признаки организованной группы перечнем, который будет являться полным и обязательным: 1)стабильность состава (постоянный круг лиц, участвующий в совершении преступлений). 2) наличие единой цели на совершение противоправных общественно опасных действий, направленных на получение выгоды. 3)распределение ролей между членами группы. Выполнение соответствующих функций определяется исходя из профессиональных возможностей, авторитета, образования и требований, которые отражаются на успехе будущего преступного деяния, что приводит к четкой координации деятельности группы, слаженности действий при подготовке и совершении преступлений. Распределение ролей также раскрывает иерархию группы; 4)осознание субъектом себя частью группы. 5) планирование преступной деятельности. Организованная преступная группа всегда планирует свою деятельность, план характеризует подготовку, исполнение и постпреступную деятельность.