ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Теоретические основы развития экономических отношений России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
1.1 Эволюция и современный этап развития экономических отношений между Россией и Китаем
1.2 Развитие сотрудничества российских компаний в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
1.3 Эволюция российско-китайских экономических отношений в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
Глава 2. АНАЛИЗ РОССИЙСКО-КИТАЙСКИХ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ КОМПАНИЙ РОССИИ И КИТАЯ В РАМКАХ ИНИЦИАТИВЫ «ОДИН ПОЯС И ОДИН ПУТЬ»
2.1 Проблемы развития экономических отношений России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь».
2.2 Характеристика компании ОАО «ЯМАЛ СПГ» во внешнеэкономической деятельности.
2.3 Проблемы и анализ возможной выгоды для ОАО «ЯМАЛ СПГ» в рамках инициативы «Один пояс и один путь».
Глава 3. ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ КОМПАНИЙ МЕЖДУ РОССИЕЙ И КИТАЕМ В РАМКАХ ИНИЦИАТИВЫ «ОДИН ПОЯС И ОДИН ПУТЬ»
3.1 Объективные проблемы и угрозы развития двухсторонних внешнеэкономических отношений компаний России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
3.2 Рекомендации по взаимодействию и пути решения проблем двухсторонних отношений внешнеэкономической деятельности компаний в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
3.3 Перспективы развития внешнеэкономических отношений компаний России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
На протяжении многих лет Китай и Россия в нефтегазовой и других энергетических областях широко расширяют сотрудничество и внесли ряд изменений. Он достиг хорошего консенсуса и основы для сотрудничества. Китайско-российское энергетическое сотрудничество имеет уникальное преимущество. Но российская и китайская энергетическая инфраструктура все еще относительно отстала, вопрос энергетической безопасности не был эффективно решен, геополитическое влияние двух стран имеет интересы сотрудничества, несовершенство энергетической финансовой системы и другие вопросы требуют решения.
Для китайско-российского энергетического сотрудничества в процессе решения многих проблем, как в стратегии «Один пояс и один путь» добиться большего прогресса, является их общей необходимостью подумать над этой проблемой. Предложенная Китаем стратегия «пояс и путь» подчеркивает необходимость создания «сообщества интересов» и «сообщества судьбы», а Россия как сосед Китая, несомненно, является инициативой Китая «Один пояс и один путь» в важных странах. Поддерживая стратегию «Один пояс и один путь», отстаиваемую принципом совместимости, сотрудничества и безопасности, Китай и Россия хотят продолжать углублять энергетическое сотрудничество, с тем чтобы способствовать дальнейшему стабильному и быстрому развитию китайской и российской экономики. Укрепление китайско-российского энергетического сотрудничества имеет важное теоретическое и практическое значение. Не только лучше защитить безопасность энергоснабжения Китая, чтобы удовлетворить процесс экономического развития Китая в спросе на энергию; расширение российского экспорта энергоносителей, и, таким образом, также способствовало экономическому развитию России. Китайско-российское сотрудничество – это «взаимовыгодное, взаимодополняющее и безопасное» сотрудничество. Это исследование «на пути» к новому стратегическому контексту для решения российско-китайского энергетического сотрудничества, в котором существуют следующие проблемы: энергетическая инфраструктура, проблемы энергетической безопасности, новые вызовы в области энергетических технологий, геополитическое влияние, интересы двух стран в сотрудничестве, несовершенство энерго-финансовой системы, трудности связи между странами и т.д. Благодаря анализу этих вопросов и поиску решений, продвижение китайско-российского энергетического сотрудничества может быть более плавно осуществлено; укрепление китайско-российских держав в международном имидже; создание модели регионального сотрудничества; расширение стратегии международного влияния «Один пояс и один путь».
Объект исследования: международное экономическое сотрудничество.
Предмет исследования: развитие российско-китайского экономического сотрудничества в рамках инициативы «Один пояс и один путь» на примере внешнеэкономической деятельности компании ОАО «ЯМАЛ СПГ».
Цель исследования: рассмотреть развитие российско-китайского экономического сотрудничества в рамках инициативы «Один пояс и один путь» на примере внешнеэкономической деятельности компании ОАО «ЯМАЛ СПГ».
В соответствии с целью исследования были сформулированы задачи исследования:
– охарактеризовать эволюцию и современный этап развития экономических отношений между Россией и Китаем;
– изучить развитие сотрудничества российских компаний в рамках инициативы «Один пояс и один путь»;
– проанализировать эволюцию российско-китайских экономических отношений в рамках инициативы «Один пояс и один путь»;
– выделить проблемы развития экономических отношений России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь».;
– дать характеристику компании ОАО «ЯМАЛ СПГ» во внешнеэкономической деятельности;
– выделить проблемы и провести анализ возможной выгоды для ОАО «ЯМАЛ СПГ» в рамках инициативы «Один пояс и один путь»;
– сформулировать объективные проблемы и угрозы развития двухсторонних внешнеэкономических отношений компаний России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»;
– разработать рекомендации по взаимодействию и пути решения проблем двухсторонних отношений внешнеэкономической деятельности компаний в рамках инициативы «Один пояс и один путь»;
– выделить перспективы развития внешнеэкономических отношений компаний России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
Теоретическую основу данного исследования составили работы таких авторов как А.В. Бояркина, А.В. Будаев, О.И. Бодрова А.В. Иванова, М.А. Куратченко, О.А. М.В. Карпов, Колобов А.А. Маслов, А.А. Писарев, Н.Г. Рогожкина, О.Ф. Русакова, М.П. Самойлова, К.А. Тарабарко и др.
Методами, используемыми для написания настоящей работы, являются диалектико-материалистический метод и метод структурно-функционального анализа, системного анализа на основе принципов объективности и научности. Использованы также общенаучные методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, формализации и абстрагирования, сравнения и определения. Основным методом исследования является метод сравнительного анализа. Также использовались такие частнонаучные методы, как моделирования и прогнозирования.
Практическая значимость заключается в выработке практических рекомендаций по реализации политики «Один пояс, один путь» Китая всем заинтересованным субъектам внешней политики, представителям бизнеса, общественных организаций и пр.
Глава 1. Теоретические основы развития экономических отношений России и Китая в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
1.1 Эволюция и современный этап развития экономических отношений между Россией и Китаем
Двумя из самых глубоких экономических событий последних нескольких десятилетий были крах коммунизма в Советском Союзе и быстрое возникновение рыночной экономики в Китае. Пути экономических преобразований в двух коммунистических странах были разными. Переход Китая от государственного социализма обычно считается успешным, в то время как переход России – нет. Различия включают в себя исходные условия и политическое лидерство, а также внешние экономические условия. Тем не менее, несмотря на продолжающиеся экономические трудности России, обе страны добились существенного прогресса в своем переходе от коммунизма к капитализму. В настоящее время обе страны сходятся на схожей экономической модели развития под руководством государства .
Экономические реформы в бывшем Советском Союзе и Китае в конце двадцатого века подняли вопросы о том, как каждая страна справилась с переходом от коммунизма. Россия и Китай имеют уникальную историю, но обе страны создали командную экономику после своих соответствующих коммунистических революций, основанных на идее Карла Маркса .
Эти революции утвердили Коммунистическую партию в качестве доминирующей силы в политической и экономической жизни обеих стран.
Революция 1917 года породила коммунистическую диктатуру при Владимире Ленине, а затем Иосифе Сталине и других. Китайская революция 1947 года также привела к коммунистической диктатуре при Мао Цзэдуне. В основе коммунистической идеологии лежала государственная собственность на капитал и землю.
Таким образом, Россия находилась в условиях плановой экономики почти восемьдесят лет, в то время как Китай испытывал плановую экономику около тридцати лет (Marsh, 2005). Крах советского коммунизма был быстрым и неожиданным. В 1991 году Советский Союз распался на несколько новых независимых государств, крупнейшим из которых является Российская Федерация (Россия). Непосредственная причина краха была политической: неуклюжая, неудачная попытка коммунистов старой линии взять под контроль правительство. Однако распаду Советского Союза способствовал ряд экономических проблем, некоторые из которых были непосредственно связаны с неудачами централизованного планирования. В 1991 году Россия провела быструю и радикальную трансформацию к частной собственности и свободным рынкам .
Это называется «радикализмом» или «шоковой терапией», и это приводит к необратимым преобразованиям. В 1992 году Россия пришла к выводу, что ее политический аппарат, особенно Коммунистическая партия, является препятствием для экономических реформ, и необходима политическая реформа (демократизация). Напротив, рыночные реформы в Китае начались гораздо раньше, в 1978 году, поэтапно, экспериментально и постепенно, что называется «Постепенностью» или «Контролируемым переходом».
Китай стремился к экономическим реформам под сильным руководством своей Коммунистической партии. Она понимала, что разрушение политической системы вызовет бесконечные дебаты, конкуренцию за власть и окончательную стагнацию и провал экономических реформ.
В отличие от России, Китай считает, что коммунистическая диктатура и рыночная экономика могут быть совместимы. Китай сохранил свои государственные предприятия, одновременно поощряя создание конкурирующих частных предприятий.
Китай увеличил свое экономическое положение в глобальном мире в геометрической прогрессии с начала своей рыночной реформы в конце 1970-х годов. Напротив, российская экономика, по-видимому, пришла в упадок с момента ее перехода к акапитализму в начале 1990-х годов. Поэтому широко признается, что Китай добился гораздо больших успехов, чем Россия, в переходе от плановой социалистической экономики к рыночной. Ученые по этому вопросу в основном фокусируются на двух основных причинах различных результатов. Первый-это выбор политики, сделанный правительствами. Другой – это начальные условия стран. Чтобы найти определяющий фактор и большую роль в относительном успехе Китая и относительном провале России, в настоящем исследовании сравнивается и сопоставляется эволюция китайской и российской экономической системы и процесс экономического перехода в странах за последние несколько десятилетий .
В начале своего переходного периода в конце 1970-х годов Китай все еще был слаборазвитым и в подавляющем большинстве сельскохозяйственным. Около 70% китайского населения составляли крестьяне. Она имела небольшую и неконкурентоспособную промышленную базу и минимальный научный потенциал. Китай боролся с проблемой избыточного населения по отношению к имеющейся земле, что привело к доступности дешевой рабочей силы. Китай был относительно беден ресурсами. ВВП Китая на душу населения составлял всего 150 долларов по сравнению с 3427 долларами России в начале переходного периода в Китае и России.
В отличие от Китая, к концу 1980-х годов Советский Союз был военной сверхдержавой, конкурирующей с Соединенными Штатами. Россия была зрелой индустриальной экономикой с образованной рабочей силой и мировым лидером в области науки и техники. Только менее 15% населения России работало в сельском хозяйстве. Россия столкнулась с сокращением населения и хронической нехваткой рабочей силы, несмотря на свои богатые природные ресурсы. Российская экономика традиционно контролировалась крупными центральными министерствами, в то время как китайская экономика контролировалась региональными правительствами (Sachs and Woo, 1994). Это может объяснить, почему руководители предприятий в России накопили достаточно власти, чтобы затмить центральное руководство, в то время как китайское руководство оставалось сильным. Российское сельское хозяйство было сильно централизованным и неэффективным, характеризовалось дорогостоящими гигантскими совхозами и крошечными крестьянскими участками. Из-за сильно индустриализированной структуры российской экономики рабочая сила была чрезмерно специализирована и ее было трудно реорганизовать. С другой стороны, сельская рабочая сила Китая не сталкивалась с этой проблемой во время экономического перехода .
Коррупция была изнуряющим фактором для обеих стран, действуя как препятствие для эффективности и препятствие для иностранных инвесторов (Rutland, 2008). Согласно Индексу восприятия коррупции Transparency International, основанному на опросах международных бизнесменов, Россия заняла 126-е место из 159 стран, опрошенных в 2005 году, с оценкой 2,4 из 10, в то время как Китай считался менее коррумпированным, заняв 78-е место с 3,2. Ситуация не изменилась с 1998 года, когда Россия заняла 76-е место из 85 с 2,4 и Китай 52-е место с 3,5. Его практика настолько распространена как на высоком, так и на низком уровнях, что взяточничество и клиентоориентированность, по-видимому, являются связующим звеном, скрепляющим политическую систему (Sun, 2004). Характер коррупции в Китае изменился после 1992 года по мере укоренения маркетизации и уменьшения роли связей (guanxi) (Sun, 2004). Лидеры как в Москве, так и в Пекине утверждают, что борьба с коррупцией была главным приоритетом, но их действия едва ли повлияли на проблему.
По иронии судьбы, качество российской демократии, возможно, достигло своего пика в 1990-1991 годах, в последний год существования Советского Союза. В 1992-1996 годах политика превратилась в уродливое противостояние между президентом-реформистом и парламентом, в котором доминировала оппозиция, а после 1996 года уровень конкуренции неуклонно снижался от выборов к выборам. Согласно Freedom House (2005), наиболее известному индексу демократии, основанному на уровне политических прав (PR) и гражданских свобод (CL) по шкале 1-7, где 1-2 являются «свободными» и 6-7 «несвободными», Россия была оценена как «частично свободная» с 3 для PR и 4 для CL с 1993 по 1997 год. Однако рейтинг России снизился до 4/5 в 1999 году и 5/5 в 2000-2003 годах. Наконец, в 2004 году Россия была отнесена к категории «несвободных» с 6 баллами за PR и 5 баллов за CL. Напротив, политический климат в Китае изменился в меньшей степени, особенно с 1989 года. Freedom House набрал в Китае 7/7 баллов с 1972 по 1977 год, когда он подскочил до 6/6. В 1989 году он вернулся в 7/7 и оставался там до 1998 года, когда он вырос до 6 для гражданских свобод и 7 для политических прав. Freedom House сохранил этот счет для Китая до сегодняшнего дня .
Китай и Россия обычно полагались на внешнюю интеграцию в качестве ключевого фактора своего экономического перехода. Однако их опыт работы с зарубежными странами разошелся. Иностранные инвестиции в Китай сыграли важную роль в успехе его развития (Kotz, 2001). В конце 1970-х годов в Китае наблюдался избыток рабочей силы, в то же время Гонконг и Тайвань испытывали нехватку низкооплачиваемых работников. Их географическая близость и общая культура позволили Китаю интегрировать гонконгские и тайваньские цепочки поставок, создав свой промышленный сектор. Китай не только стал ведущим источником дешевой рабочей силы в регионе, но и открыл путь для особых экономических зон вблизи Тайваня и Гонконга. Эти успехи помогли сделать реформы Китая успешными. Капитал из Японии и Соединенных Штатов в Китай также развивал навыки в области транспорта, электроники и туризма. Иностранные инвестиции существенно изменились с 7 миллиардов долларов в 1991 году до 25,76 миллиарда долларов. Китай также имел небольшой внешний долг в период переходного периода (Nolan, 2004, 184). Экономическое возрождение Китая было вызвано взрывом производственных сборочных заводов в прибрежных районах, импортом компонентов и сырья, экспортом промышленных товаров на внешние рынки и использованием, казалось бы, безграничного предложения дешевой рабочей силы .
В отличие от России, в Китае полагались на приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ), держа портфельных инвесторов на расстоянии вытянутой руки. Китай привлекал в среднем 12 миллиардов долларов ПИИ в год в 1985-1995 годах, увеличившись до 78 миллиардов долларов в 2006 году (Huang, 2003). В среднем в России в 1985-95 годах ПИИ составляли всего 1,3 миллиарда долларов в год, а в 2006 году-12,5 миллиарда долларов, при этом ежегодный отток капитала значительно превышал эти показатели (Rutland, 2008). Китай также сохранил жесткий контроль за потоками капитала. Китайский юань (Юаньминби) был конвертируемым на текущем счете, но не на счете капитала. Он был привязан к доллару после 1995 года по курсу, равному примерно 25% от паритета покупательной способности (ППС).
В рамках современного этапа развития экономических отношений между Россией и Китаем Китай и Россия углубляют сотрудничество в области телекоммуникаций, но, как это ни парадоксально, схожесть их правительств сдерживает потоки данных. Эти совместные усилия не новы. Россия была одним из первых зарубежных рынков, на которые вышла Huawei. Huawei создала совместное предприятие в 1997 году, и, несмотря на то, что в течение нескольких лет практически не вела бизнеса, она решила остаться на российском рынке, несмотря на то, что многие западные компании уходили. Прорыв произошел в 2001 году, когда российская правительственная делегация посетила Китай. К 2003 году Россия вошла в число ведущих рынков Huawei .
Официальные связи вновь стимулируют сотрудничество в области цифровой инфраструктуры. Решение России использовать OBORудование Huawei в своих испытаниях 5G было объявлено как раз в тот момент, когда китайская фирма получила более пристальное внимание на западных рынках. Соглашение было подписано во время визита Си Цзиньпина в Москву в 2019 году, что еще больше подчеркивает его символическое значение. Несмотря на шумиху, Россия все еще рассматривает другие варианты для своей сети 5G, и ей предстоит решить несколько вопросов, включая распределение спектра. Huawei может в конечном итоге сыграть меньшую роль, чем предполагает церемония подписания Си и Путина. И выбор России в отношении Huawei-это не все или ничего. Он может извлечь выгоду из хеджирования и использования комбинации различных поставщиков.
Китай и Россия также сотрудничают в разработке альтернативных глобальных навигационных спутниковых систем, которые имеют как коммерческое, так и военное применение. Российская система ГЛОНАСС была разработана во время холодной войны, но не достигла своей эксплуатационной мощности в 24 спутника до 1995 года. Китайская спутниковая сеть BeiDou была завершена в июне и утверждает, что имеет более 400 миллионов пользователей в 120 странах.34 В 2015 году Китай и Россия создали комитет для координации этих усилий, а в 2018 году подписали соглашение о повышении совместимости и интероперабельности. Они провели испытания OBORудования на маршрутах ленточного и автомобильного транспорта и договорились разместить базовые станции друг друга. Эти системы и спутниковая связь в целом дополняют наземные и подводные кабели, по которым передается подавляющее большинство данных по всему миру .
Рисунок 1 – Трубопроводы Китая, проходящие через территорию РФ
Несмотря на эти области сотрудничества, потоки данных между двумя странами ограничены их непреклонным предпочтением правительственного контроля. Семь из восьми международных наземных кабелей дальнего следования Китая проходят через Россию. Если бы деловая и политическая среда в России была более благоприятной, она могла бы служить более крупным коммуникационным узлом между Европой и Китаем. Но видение Китаем и Россией «суверенитета в Интернете» ограничивает трансграничную деятельность. Обе страны требуют хранения персональных данных внутри страны и установки приложений на отечественном OBORудовании, среди прочих барьеров.36 Российские сети менее централизованы и их труднее подвергнуть цензуре, чем китайские, но российское правительство безошибочно движется в направлении усиления контроля.
На пути глубокой интеграции стоят значительные структурные барьеры. Торговля и инвестиции ограничены российской экономикой с одним трюком и ее признанием того, что глубокая интеграция была бы глубоко разрушительной. Правительственная пропаганда может укрепить связи между людьми, но только до определенной степени, и, хотя два соседа имеют общую границу, глубокие культурные различия сохраняются и усугубляются пандемией. Общие предпочтения Китая и России в отношении контроля за информацией ограничивают потоки данных .
Таким образом, эволюция экономических отношений между Россией и Китаем привели к тому, что в начале экономического перехода исходные условия в Китае и России были очень разными. Китай имел более децентрализованную экономическую и политическую структуру, гораздо большую долю сельского хозяйства в общей занятости и гораздо более низкий уровень экономического развития. Эти причины просто означали, что у Китая был гораздо более высокий потенциал для достижения более высоких темпов роста после переходного периода, независимо от его исполнения. И наOBORот, начальные условия и особенно политический коллапс в России затормозили ее экономический переход. Тем не менее, несмотря на то, что у стран разные отправные точки и они движутся в разных направлениях, в настоящее время две страны сходятся на схожей модели развития под руководством государства перед лицом общих глобальных вызовов и возможностей.
1.2 Развитие сотрудничества российских компаний в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
Китай стал страной с глобальными энергетическими потребностями, энергетические потребности должны быть своевременно и эффективно удовлетворены; активный поиск энергетического сотрудничества является неизбежным выбором. Россия обладает обширными земельными и энергетическими ресурсами, изобилие которых очень богато, в сочетании с ее экономическим и устойчивым развитием во многом зависит от экспорта энергоносителей.Реалии российского императива-искать надежные страны-импортеры энергоносителей. Энергетическое сотрудничество Китая и России можно проследить с начала 90-х годов, хотя середина застряла на некоторое время, но энергетическое сотрудничество двух стран все еще продолжается. Россия и Китай в энергетическом сотрудничестве, хотя у них и есть немалое преимущество, но есть также много проблем: китайско-российская энергетическая инфраструктура и Россия в Северо-Восточной Азии с разницей в китайском трастовом фонде, энергетическая безопасность есть определенный риск, культура, родная для того, чтобы препятствовать обменам двух стран на русском языке между интересами игры .
Россия и Китай должны извлечь уроки из прошлого сотрудничества, противостоять проблемам, исходя из реальной ситуации в России, из стратегии «Один пояс и один путь», предложенной для энергетического сотрудничества России и Китая, открывается возможность предложить создание и укрепление энергетической инфраструктуры, посредством «Пояса и пути» осуществлять китайско-российское энергетическое многополевое сотрудничество, опираясь на «Один пояс и один путь», многогранное и всеобъемлющее для обеспечения энергетической безопасности, укрепления Гуманитарного сотрудничества и придерживаться «Одного пояса и одного пути», отстаивать взаимовыгодный и беспроигрышный принцип и другие контрмеры .
Анализ многочисленных публикаций, посвященных реализации проекта «Один пояс – один путь» показал, что и сегодня по-прежнему действует принцип: необходимо сначала совершенствовать себя, чтобы убедить других, не только жителей Китая, но и любой другой страны. Но проект покрывает большинство стран мира, где часто не совпадают интересы национальных, религиозных, культурных и социальных структур разных стран, на этой почте постоянно возникают всевозможные конфликты, которые отражаются в анализируемых СМИ. К тому же, соперничество больших держав в данном районе делает противоречие, борьбу идеологии и интересов этих стран особенно острыми. Ключом к формированию «мягкой силы» в информационную эпоху для одной страны оказывается способность быть убедительным, рассказывая о проекте, и тем самым завоевать доверие аудитории.
В конце 2013 года председатель КНР Си Цзиньпин объявил об одной из самых амбициозных внешнеполитических и экономических инициатив Китая. Он призвал к созданию Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути 21 века, которые в совокупности называются «Один пояс, один путь» (OBOR), но которые также стали известны как инициатива «Пояс и путь». Видение Си – это амбициозная программа создания инфраструктуры для соединения менее развитых приграничных регионов Китая с соседними странами. OBOR, возможно, является одним из крупнейших планов развития в современной истории.
На суше Пекин стремится соединить слаборазвитые внутренние районы страны с Европой через Центральную Азию. Этот маршрут получил название Экономического пояса Шелкового пути. Второй этап плана Си заключается в строительстве Морского Шелкового пути 21 века, соединяющего быстрорастущий регион Юго-Восточной Азии с южными провинциями Китая через порты и железные дороги .
Все уровни китайского правительства, от национального агентства экономического планирования до провинциальных университетов, изо всех сил стараются принять участие в OBOR. Почти каждая провинция Китая разработала свой собственный план ОПО в дополнение к национальному плану. Крупные государственные политики и коммерческие банки объявили о щедрых планах финансирования для реализации амбициозного видения президента Си.
Си запустил OBOR в то время, когда китайская внешняя политика стала более напористой. Это означает, что OBOR часто интерпретируется как геополитический план, а не чисто экономический. Хотя в этой интерпретации есть большая доля правды, этот анализ утверждает, что сосредоточение внимания на геополитических измерениях ОПК затеняет его основные геоэкономические факторы, в частности его связь с изменениями во внутренней промышленной политике Китая.
Проблема с узкими геостратегическими интерпретациями OBOR заключается не в том, что они неверны, а в том, что они неполны. Многие аналитики склонны преувеличивать геостратегические аспекты проекта, недооценивая при этом экономическую повестку дня OBOR.[15] На самом деле эти две цели не противоречат друг другу. Китай использует ОПО для утверждения своего регионального лидерства с помощью обширной программы экономической интеграции. Его цель-создать региональную производственную цепочку, в рамках которой Китай стал бы центром передового производства и инноваций, а также установщиком стандартов.
Но также верно и то, что OBOR поможет Китаю решить некоторые из его наиболее насущных экономических проблем. Из этих проблем три, в частности, важны для понимания ключевых целей OBOR: поощрение регионального развития в Китае за счет лучшей интеграции с соседними экономиками; модернизация китайской промышленности при одновременном экспорте китайских стандартов; и решение проблемы избыточных мощностей.
Аспект регионального развития ОПК, возможно, является одной из наиболее важных целей экономической политики Китая. Ведущим координирующим правительственным учреждением для ОБОР является Национальная комиссия по развитию и реформам, ведущее агентство экономического планирования страны. Вполне вероятно, что китайские внутренние компоненты проектов ОБОР будут построены раньше любых зарубежных компонентов по той простой причине, что Пекин может гораздо эффективнее осуществлять свои планы в рамках своей собственной юрисдикции. Однако, если китайское правительство не сможет связать свои внутренние проекты с зарубежными компонентами, OBOR будет мало отличаться от других внутренних инфраструктурных программ, что значительно снизит его экономическую и стратегическую ценность .
В 2014 году ОБОР был официально включен в национальную стратегию экономического развития Китая на Центральной конференции по экономической работе, ежегодном экономическом саммите по разработке повестки дня для политиков. Пекин объявил о трех планах регионального развития, одним из которых был ОБОР. Эти планы регионального развития направлены на решение хронической проблемы неравномерного развития в Китае.
Неравенство между внутренними западными регионами и процветающими государствами восточного побережья является огромной проблемой для правящей партии. Например, прибрежный мегаполис Шанхай в пять раз богаче, чем внутренняя провинция Ганьсу, которая является частью старого Шелкового пути.
Пекин попытался сократить разрыв между этими провинциями. С 1999 года китайское правительство проводит так называемую «западную стратегию развития», направленную на оживление хронически отстающих провинций, включая автономный район Синьцзян, в котором проживает большинство мусульман. Однако эти усилия дали мало ощутимых результатов. Несмотря на преференциальную политику Пекина, крупномасштабные финансовые вливания и государственные инвестиции, доля западных провинций в общем ВВП Китая увеличилась лишь незначительно-с 17,1% в 2000 году до 18,7% в 2020 году .
Одним из острых побочных эффектов крупных государственных субсидий в этих западных провинциях была высокая концентрация государственных предприятий и низкое проникновение частных фирм. Например, западные районы Синьцзяна, Тибета, Цинхая и Ганьсу являются четырьмя провинциями с самым низким рейтингом по Индексу свободного рынка Института экономических исследований Китая. Их средний балл составляет 2,67 (0 означает отсутствие частного предпринимательства и 10 означает полную свободу); средний показатель по стране составляет 6,56.
Пекин стремится испробовать различные подходы, чтобы оживить эти отстающие провинции, и ОБОР рекламируется как одно из ключевых решений. Экономическое обоснование этого достаточно просто: вместо того, чтобы осыпать эти провинции большим количеством денег центрального правительства, китайские политики хотят интегрировать их в региональную экономику.
Акцент на высокоскоростных железных дорогах также иллюстрирует цель Пекина добиться принятия китайских стандартов. Если страны региона примут китайскую технологию высокоскоростных железных дорог в качестве своего национального стандарта, она может стать стандартом де-факто на обширной географической территории. Это означает, что китайские производители и поставщики получат сильное преимущество перед другими конкурентами, особенно японскими производителями высокоскоростных железных дорог.
В политическом документе, опубликованном МИИТ по развитию транспортной отрасли, ожидается, что сектор высокоскоростных железных дорог будет играть ведущую роль в стимулировании экспорта высокотехнологичной китайской промышленности .
Помимо сектора высокоскоростных железных дорог, китайское правительство также использует OBOR для продвижения китайских стандартов в других секторах, таких как энергетика и телекоммуникации. Ру Цюань Лу, директор по стратегическому развитию Petro China, утверждает, что Китай должен использовать свои обширные инвестиции в нефтегазовые проекты в государствах Центральной Азии для продвижения стандартов китайской нефтяной промышленности.
Телекоммуникации – еще один важный сектор с точки зрения принятия китайских стандартов. Китай может похвастаться двумя производителями телекоммуникационного оборудования мирового класса: Huawei и ZTE. Первая получает 70% выручки от продаж за пределами Китая и особенно успешна в Азии, Африке и Латинской Америке.
В целом, китайские банкиры, вероятно, сыграют ключевую роль в определении успеха OBOR. Хотя они выразили свою публичную поддержку великому видению президента Си, некоторые призвали к осторожности как публично, так и в частном порядке. Их стремление финансировать проекты и способность справляться со сложной инвестиционной средой за пределами границ Китая будут определять скорость и масштаб OBOR. Существует общее признание того, что эта инициатива будет осуществляться в течение десятилетия, и многие из них действуют осторожно.
1.3 Эволюция российско-китайских экономических отношений в рамках инициативы «Один пояс и один путь»
В мае 2017 года Си Цзиньпин приветствовал различных глав государств и правительств, которые прибыли в Пекин, чтобы выразить свою поддержку или, по крайней мере, заинтересованность в его масштабном глобальном инфраструктурном проекте, известном как инициатива «Пояс и путь» (BRI). Владимир Путин, один из гостей форума, выступил на церемонии открытия сразу после президента КНР, который, по данным российских СМИ, подчеркнул не только важность, которую Пекин придает стратегическому партнерству с Москвой, но и желание Кремля укрепить свои связи с Пекином и расширить двустороннее торговое сотрудничество (Гостев 2017). С тех пор Россия продемонстрировала безоговорочную поддержку BRI, что является довольно неожиданным поворотом событий, поскольку Москва долгое время с опаской относилась к китайскому проекту, который посягнул на ее традиционную зону влияния в Центральной Азии .
Эта новая позиция по отношению к Китаю, по-видимому, была подтверждена во время официального визита Си Цзиньпина в Россию в июле 2017 года, как раз перед саммитом G20 в Германии. По этому случаю Си Цзиньпин и Владимир Путин подробно рассказали об основных направлениях будущего китайско-российского сотрудничества в различных экономических областях, подчеркнув при этом, что у них общее видение международных отношений и единая позиция по глобальным и региональным вопросам.Чтобы увенчать эту инициативу по сближению, в конце июля военно-морские силы России и Китая, которые с 2012 года проводят ежегодные совместные военные учения в Тихом океане, приступили к совместным военно-морским маневрам в Балтийском море у ворот ЕС.
Возросшая интенсивность контактов между Китаем и Россией была представлена российскими СМИ как прямой результат дипломатических усилий, предпринимаемых Москвой с 2014 года, целью которых является восстановление баланса ее внешней политики в пользу Азии, тем самым положив конец ее изоляции в западном мире, которая возникла в результате кризиса на Украине и последовавших санкций .
Европейские и американские СМИ истолковали это как признак того, что Китай и Россия находятся в процессе формирования своего рода стратегического альянса, который может нанести ущерб американским интересам в Азиатско-Тихоокеанском регионе и усилить экономическое и геополитическое давление на ЕС. Со своей стороны, официальная китайская пресса воздерживается от суждений, в то же время подчеркивая замечательную преемственность китайско-российского сближения с конца 1980-х годов, сближение, которое ускорилось после падения Советского Союза. Другими словами, переходя на новый этап двусторонних отношений, Пекин просто следует общей динамике, которая характеризовала их развитие с самого начала.
Эволюция китайско-российских отношений после распада СССР была предметом множества научных исследований, которые рассматривали ее на глобальном, региональном и двустороннем уровнях. В России исследователи, прежде всего, анализируют влияние китайско-российского партнерства на экономическое развитие российского Дальнего Востока и размышляют о политических последствиях увеличения китайского присутствия в регионе.
Расхождение геополитических интересов в Центральной Азии-еще одна важная тема, которая привлекает внимание российских специалистов, в частности, с момента реализации проекта BRI в регионе. Недавнее ускорение китайско-российских инициатив по сближению рассматривается большинством российских китаеведов с двойственностью, которые опасаются постепенного подчинения российских национальных интересов экономическим и политическим целям Пекина .
Китайские аналитики часто более оптимистичны. Они подчеркивают взаимные экономические выгоды, которые принесли более прочные двусторонние отношения, и большой потенциал стратегического китайско-российского партнерства в области энергетики. Наконец, западные исследования больше концентрируются на глобальном аспекте китайско-российского сближения и пытаются оценить его влияние на баланс сил в международной системе.
Китайско-российское сближение-явление не новое. С момента своего прихода к власти в 2000 году Владимир Путин постоянно подчеркивал евразийский характер России, подтверждая свое желание развивать более тесные политические отношения и более тесное экономическое сотрудничество с Китаем и другими азиатскими странами. Тем не менее, до недавнего времени, за исключением нескольких крупных проектов в области энергетики, китайско-российское сотрудничество не выходило за рамки деклараций о намерениях и подписания принципиальных соглашений. В целом после распада СССР и вплоть до 2014 года основные цели российской политической политики практически не менялись: Москва стремилась к лучшей интеграции России в международное сообщество и развитию экономического сотрудничества с Европейским Союзом, который на сегодняшний день остается основным получателем российских углеводородов и ее основным торговым партнером. В то же время отношения с Китаем развивались медленно, хотя и неуклонно, главным образом благодаря растущим энергетическим и военным потребностям Пекина.
Основой для этого развития стала, прежде всего, продажа российских углеводородов – сжиженного и сырого газа, а также других природных ресурсов .
Украинский кризис 2014 года, западные санкции и стремительное ухудшение отношений с Соединенными Штатами подтолкнули Москву к ускорению своего геополитического и экономического продвижения в Азию. Вливая свежую энергию в азиатский вектор своей внешней политики, Кремль теперь, похоже, создает реальный “поворот на Восток» (поворот на Восток), который может иметь столь же разнообразные, сколь и непредсказуемые политические последствия.
Укрепление отношений с Китаем лежит в основе российского поворота в сторону Азии, хотя Кремль в своих официальных заявлениях подчеркивает разнонаправленный характер своей новой политики, которая нацелена не только на Китай, но и на Японию, две Кореи, Индию и в долгосрочной перспективе на страны Юго-Восточной Азии.
Таким образом, с точки зрения торговли усилия по сближению России и Китая, по-видимому, принесли свои плоды. С 2001 года объем китайско-российской торговли вырос в девять раз, достигнув в 2014 году рекордного показателя в 95,3 миллиарда долларов США. В 2017 году Китай восьмой год подряд был ведущим торговым партнером России, объем товарооборота достиг 84,07 миллиарда долларов, увеличившись на 20,8% по сравнению с предыдущим годом. Однако этот положительный баланс скрывает несколько существенных дисбалансов.
Фактически до 2006 года этот рост товарооборота был в основном результатом увеличения российского экспорта в Китай, что позволило России сохранить положительное сальдо торгового баланса в отношениях с КНР. Тем не менее, импорт из Китая быстро рос, стимулируемый потребностью в повседневных потребительских товарах на Дальнем Востоке и в Сибири.Это объясняет, как в целом торговый баланс оставался в пользу КНР с 2007 года.
В то же время структура торговли радикально изменилась. В российском экспорте в Китай в настоящее время преобладают такие сырьевые товары, как нефть, круглый лес и цветные металлы, такие как никель, медь и алюминий. Таким образом, хотя в 2002 году углеводороды составляли лишь 15% российского экспорта в Китай, к 2020 году их доля возросла до 66,2%. Таким образом, период, в течение которого Москва надеялась экспортировать российские технологии и промышленное оборудование в Китай, похоже, подошел к концу. Машины и промышленное оборудование, которые по-прежнему составляли 20% российского экспорта в 2002 году, в 2020 году даже не фигурируют в списке экспортируемой продукции. Удобрения и целлюлоза также почти исчезли из списка (1,11% и 0,25% соответственно), поскольку Китай теперь производит их сам, частично используя сырье (древесину и химические компоненты), импортируемое по низким ценам из России .
Что касается китайского экспорта в Россию, то он также изменился: в 2002 году преобладали обувь, одежда и другие товары повседневного потребления (48,7%), в то время как в 2020 году преобладали промышленные машины и оборудование (44,5%). Доля одежды, обуви, мебели, игрушек и других предметов личного и домашнего обихода значительно снизилась (22,8 %), хотя на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири они продолжают доминировать на местных рынках.
Эти события были подчеркнуты тем фактом, что для Китая торговые отношения с Россией гораздо менее важны, чем те, которые он поддерживает с Западом: в 2014 году, когда объем китайско-российской торговли побил все рекорды, достигнув 95 миллиардов долларов США, товарооборот между Китаем и ЕС и Соединенными Штатами составил соответственно 615 миллиардов долларов США и 555 миллиардов долларов США. Так что в том, что касается торговли, Россия может претендовать только на роль младшего партнера, которому нужен Китай, и без которого Китай может довольно легко обойтись. К этому едва ли обнадеживающему для Москвы замечанию можно добавить еще одно, и Кремлю с таким же трудом удается его принять.
В 2000-е годы в результате роста торговли между китайскими и российскими приграничными районами географические и экономические взаимосвязи между российским Дальним Востоком и Северо-Восточным Китаем стали более заметными. Экономическая деятельность китайцев в России также стала более диверсифицированной: к розничной торговле добавились строительство, сельское хозяйство и туризм, а также разведка природных ресурсов региона. В то же время в поисках новых экономических возможностей китайские предприниматели все дальше и дальше продвигались на запад страны, постепенно расширяя свои торговые сети, чтобы охватить весь бывший Советский Союз. Растущая взаимосвязь приграничных регионов часто подчеркивается с большим оптимизмом китайскими политиками и исследователями, которые считают это естественным процессом региональной интеграции и символом хороших отношений между двумя странами .
Географически и логистически изолированный от остальной России с момента исчезновения СССР, регион пережил тяжелую социально-экономическую депрессию, усугубленную массовой миграцией местного населения в европейскую часть России; с момента распада СССР население российского Дальнего Востока сократилось более чем на 1,8 миллиона человек и составило всего 6,2 миллиона жителей. Для сравнения, население соседнего Северо-Восточного Китая выросло до 1 миллиона жителей в 2016 году (Китайский статистический ежегодник за 2017 год). Это заметное демографическое неравенство между двумя приграничными регионами беспокоит жителей российского Дальнего Востока, которые часто видят растущую мощь своего соседа с точки зрения риторики «желтой опасности». В Москве ситуация также вызвала неоднозначную реакцию. Стремясь развивать эти обширные территории и их ресурсы, федеральные власти, тем не менее, не решаются предоставить Китаю свободу действий в этом предприятии, опасаясь потерять контроль над экономическим развитием российского Дальнего Востока или даже, в долгосрочной перспективе, свой суверенитет над регионом.
В 2009 году, чтобы стимулировать развитие региональных китайско-российских отношений, Москва и Пекин приняли «Программу сотрудничества между регионами Дальнего Востока, Восточной Сибири и Северо-Востока КНР», в которой подробно описывались 160 совместных проектов, которые должны быть реализованы к 2018 году, 94 из которых должны были осуществляться на российской территории. Несмотря на то, что на бумаге эта программа сотрудничества оставалась весьма амбициозной, ей не удалось добиться значительных экономических результатов в результате того, что Кремль не захотел подтвердить свои намерения, предоставив финансовую и институциональную поддержку, необходимую для реализации запланированных инициатив. Следовательно, в настоящее время только 22 из них находятся в стадии строительства, в то время как остальные были приостановлены или заброшены по различным причинам .
История строительства трансграничного железнодорожного моста Тунцзян-Нижне-Ленинское иллюстрирует эту довольно парадоксальную ситуацию. Мост значительно сократил бы стоимость и время транспортировки между городом Хабаровском и провинцией Хэйлунцзян. Хотя принципиальное соглашение о его строительстве было подписано в 2008 году, только в 2013 году были окончательно выяснены все практические детали, касающиеся строительства моста. Согласно условиям двустороннего соглашения, каждая страна должна была взять на себя ответственность за строительство своего собственного участка моста до границы.Самый большой участок моста (1755 метров) находился на китайской земле и был закончен в феврале 2014 года, в то время как россиянам до сих пор не удалось построить свой 310-метровый участок из-за отсутствия финансирования и энтузиазма со стороны местных российских компаний, связанных с проектом. Работа, наконец, началась в 2017 году после жалоб китайских партнеров, которые привели к прямому вмешательству Владимира Путина в управление проектом .
Отчасти в ответ на эти опасения Москва уже несколько лет прилагает значительные усилия для более тесной поддержки развития Дальнего Востока России, создавая специального министра по Дальнему Востоку и принимая решение о модернизации железнодорожной линии, связывающей Иркутскую область с Тихоокеанским побережьем. Чтобы подчеркнуть геополитическое значение региона для будущего страны, Владимир Путин распорядился о строительстве в Амурской области нового космодрома Восточный., что в долгосрочной перспективе должно снизить зависимость России от космодрома Байконур, расположенного в Казахстане. Но в то же время федеральные власти не располагают достаточными финансовыми ресурсами для реализации большинства запланированных крупных проектов, и одной из задач нового министра является привлечение иностранных инвестиций из Азии. Таким образом, хотя Москва хочет укрепить свое экономическое и геополитическое влияние на Дальнем Востоке России, она не в состоянии сделать это без участия азиатских игроков, главным образом китайских, в модернизации этих регионов.
Падение цен на нефть, сильно ударившее по валютным доходам России, и, прежде всего, украинский кризис и последовавшие за ним западные санкции усугубили эту парадоксальную ситуацию. Москве пришлось отказаться от осторожного подхода к Пекину и его растущего влияния на востоке страны в надежде на улучшение экономических перспектив России, которые казались катастрофическими в результате падения цен на нефть и введения западных санкций. Идея о том, что Китай может выгодно заменить Запад в качестве экономического партнера и источника технологий и передовых технологий, стала мантрой в Кремле, пропагандируемой всеми российскими СМИ и активно продвигаемой в правительстве.
Таким образом, сближение Москвы с Азиатско-Тихоокеанским регионом в то время, когда Россия переживает тяжелый кризис в отношениях с западным миром, беспокоит тех, кто рассматривает это как попытку построить своего рода антиамериканскую ось. Представленный Кремлем в качестве долгосрочной стратегии, направленной на восстановление баланса российской внешней политики, этот поворот в сторону Азии сдерживается значительным расхождением интересов Москвы и Пекина, ее главного партнера в Азии, а также экономической слабостью России, что затрудняет завершение существующих проектов или предложение контрактов, которые могут заинтересовать китайских игроков. Тем не менее, хотя поначалу усилия Кремля по стимулированию связей с Китаем часто имели вид эмоциональной реакции на растущее охлаждение отношений между Россией и Западом, сейчас ситуация кажется более сложной. Членство России в проекте BRI и официальное включение Российской Арктики в эту китайскую инициативу свидетельствуют о стремлении Москвы и Пекина вывести свое экономическое и политическое сотрудничество на более высокий уровень. В долгосрочной перспективе перспективы поворота России в сторону Китая будут зависеть от международной ситуации и способности Кремля разработать последовательную стратегию сближения с Китаем с четко определенными целями, которые будут применяться на местах.