Реферат на тему «Учение о природе и культуре в «Критике способности суждения» И. Канта»

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. О «Критике способности суждения» как произведении, завершающем построение философии Канта.

2. Учение о культуре и природе в «Критике способности суждения»

3. Аналитика прекрасного и возвышенного

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Теории суждений, будь то когнитивные (т.е. представляющие объект, выражающие мысль, истину) суждения или практические (т.е, Суждения, будь то когнитивные (т.е. представляющие действия, выражающие выбор, оценивающие суждения) или практические (т.е. представляющие действия, выражающие выбор, оценивающие суждения), объединяют фундаментальные вопросы семантики, логики, когнитивной психологии и эпистемологии (в совокупности обеспечивая то, что можно назвать четырьмя «лицами» когнитивного суждения), а также теории действия, моральной психологии и этики (в совокупности обеспечивая три «лица» практического суждения): действительно, понятие суждения является центральным для любой общей теории человеческой рациональности.

Но теория суждения Канта резко отличается от многих других теорий суждения, как традиционных, так и современных, тремя способами: 1) тем, что считает врожденную способность к суждению центральной когнитивной способностью рационального человеческого разума, 2) тем, что настаивает на семантическом, логическом, психологическом, эпистемическом и практическом приоритете пропозиционального содержания суждения, и 3) тем, что систематически встраивает суждение в метафизику трансцендентального идеализма.

Среди вопросов, на которые Иммануил Кант искал ответы в своих философских размышлениях, были и чисто культурологические: когда и как зародилась культура, чем культура отличается от природы и как, через что она развивается, каковы отношения между человеком и культурой, как соотносятся культура и цивилизация, что такое добро и что такое красота и т.д. Фактически Кант проследил становление проблем культуры в истории философии, поскольку именно культура, с его точки зрения, определяет роль и место человека в мире.

Спектр работ Канта, которые условно можно назвать культурологическими, достаточно широк. Особенно много Кант говорит о культуре и ее природе в «Критике способности суждения», трактате по эстетике и телеологии. Телеология — это философское учение о наличии в мире объективных нечеловеческих целей и целесообразности. Философ размышляет о рефлексивной способности человека воспринимать прекрасное и возвышенное. От суждений об эстетике (суждений вкуса) Кант переходит к сущности искусства (Kunst) и трактует его как «творчество через свободу».

Целью данной работы является анализ учения о природе и культуре в «Критике способности суждения» Канта.

Структурно данная работа состоит из введения, основной части, заключения и списка литературы.

О «Критике способности суждения» как произведении, завершающем построение философии Канта

«Критика способности суждения» И. Канта является его главным произведением, как по своему значению для понимания философии самого Канта, так и по влиянию, которое она оказала на историю послекантовского немецкого идеализма. В этой работе доктрина кантовской критики применяется, во-первых, к способности суждения о прекрасном и произведениях искусства, а во-вторых, к способности суждения о целесообразности в природе, или целевой структуре организмов. Вопрос о целесообразности в природе решался учеными XVIII века в терминах универсальных законов механики, физики и астрономии. Механическая причинность стала ключом к научному объяснению всех процессов и явлений природы, основанному на понятии цели. С развитием анатомии и физиологии человека и высших животных усилилась тенденция распространить принцип механической причинности и на органическую природу. Но этот метод познания и объяснения органического мира зашел в тупик при объяснении вопроса о происхождении жизни на Земле. Кант нашел яркое выражение для этого состояния современной науки, которая остановилась на полпути. [5]

В своем раннем трактате «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) он одновременно выразил и гордую уверенность науки в законности, силе механического объяснения явлений неорганической природы, и смиренное признание своей неспособности дать такое же объяснение явлениям органической природы. Пока наука была подчинена религии, она, естественно, объясняла все явления и процессы объяснения органического мира с религиозной точки зрения, но все настойчивее наука искала пути объяснения природы научным, а не религиозным путем. Так возникло в научном мировоззрении XVIII века одно из главных его противоречий.

Наука не могла признать как факт существование целесообразности в природе, и в то же время сама наука признавала, что научное объяснение этого факта пока невозможно. Это противоречие ослабло к девятнадцатому веку, но все еще продолжалось до середины нашего столетия, когда физико-математические методы проникли в биологию. Во времена Канта это противоречие оставалось в силе. Оно не ускользнуло от проницательного глаза Канта и стало предметом исследования не только в его ранних работах, но и в первой из его «критик» — в «Критике чистого разума» в 1781 году, а также в его последующих работах — «Критике практического разума» и было всесторонне исследовано в его главном и основном труде — «Критике способности суждения» в 1790 году. «Критика способности суждения» завершает построение философии Канта. Если «Критика чистого разума» изучала законы разума, а «Критика практического разума» — законы рассудка, то «Критика способности суждения» рассматривает способность суждения, которая представляет собой, как теперь считает Кант, промежуточное звено между рассудком и разумом. Кант ставит перед философией вопрос о целесообразности форм органической природы. Он указывает на необходимость дополнить принцип механического объяснения теологическим принципом с введением физических методов в биологию.

Кант различает два вида рефлективного суждения — эстетическое и телеологическое. Эстетическим суждением он называет такое суждение, которое вызывает в человеке гармоничную игру воображения и разума, что, в свою очередь, порождает чувства удовольствия и неудовольствия. [2].

В «Аналитике красоты» сформулированы основные характеристики эстетического суждения, суждения вкуса. Это не когнитивное суждение.  Кроме того, суждение вкуса бескорыстно. Удовольствие, получаемое от приятного или хорошего, всегда связано с каким-то интересом, но удовольствие от прекрасного свободно от всякого интереса. Объект такого удовольствия называется прекрасным. Поскольку эстетическая способность суждения относится не к самому объекту, а к нашему восприятию его, то есть является субъективной, то трудность в этом вопросе заключалась в том, чтобы найти основу для эстетического суждения. Оно было найдено Кантом во «всеобщем чувстве» как чистом суждении вкуса. Другими словами, суждения вкуса должны иметь в своей основе субъективный, но всеобщий принцип, который определяет посредством чувства, что приятно, а что не приятно, и это и есть «всеобщее чувство». Его возможность, по Канту, обусловлена «всеобщей сообщаемостью» эстетического удовольствия, которая присуща не только познанию, но и душевным состояниям. Именно эта всеобщая сообщаемость предполагает наличие общего чувства. Важной характеристикой эстетического суждения является то, что оно «имеет своим основанием только форму целесообразности объекта», поскольку «воспринимается в нем без всякой идеи цели».

В «Аналитике возвышенного» Кант проводит различие между математически возвышенным, где удовольствие вызывает содержание безусловно великого объекта, и динамически возвышенным, где природа рассматривается «как сила, не имеющая над нами никакой власти»[2]. Кант не мог бы сказать об этом лучше или мудрее: «Следовательно, возвышенное содержится не в какой-либо вещи в природе, а только в нашей душе, поскольку мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас и тем самым над природой вне нас. Все, что вызывает в нас это чувство — а сюда мы должны включить и силу природы, — называется поэтому возвышенным»[2].

Во второй части книги, «Критика телеологической способности суждения», анализируется применение принципа целесообразности к рассмотрению творений природы. Проблема для Канта заключалась не в том, чтобы объяснить, что законы природы подчиняются трансцендентальным условиям, установленным разумом (поскольку это уже было показано в «Критике чистого разума»), а в том, чтобы объяснить, как одни эмпирические законы природы соотносятся с другими ее эмпирическими законами; как один конкретный закон соотносится с другим конкретным законом и есть ли в этом соотношении нечто необходимое, нечто всеобщее, нечто единое для любого рассуждающего субъекта? Кант начинает подходить к решению этой проблемы с разъяснения того, что сила суждения, будучи применена к всеобщим законам природы, действует схематически, то есть выступает как определяющая сила суждения. И только когда речь идет об эмпирических законах (не всеобщих, а частных), тогда способность суждения может действовать так называемым рефлексивным способом. Но его действие было бы совершенно слепым, если бы в этом рефлективном движении он вообще не руководствовался никаким принципом. Кант намеревался открыть такой трансцендентальный принцип рефлектирующей способности суждения. Буквально, Кант утверждает, что «способность суждения нуждается в отличительном, также трансцендентальном принципе своей рефлексивности». Каков же этот трансцендентальный принцип рефлектирующей способности суждения по отношению к объектам природы? Он заключается в том, что природа на эмпирическом уровне (т.е. на уровне своих эмпирических законов) проявляет некую рациональность, доступную нашему (человеческому) постижению.

Описывая эту рациональность природы, Кант использует довольно примечательный термин, говоря о «бережливости» природы: Sparsamkeit, что в переводе на русский язык означает «бережливость». Эта самая «бережливость» в определенном смысле выступает как трансцендентальный принцип, или, скорее, как трансцендентальное допущение способности суждения, которым он руководствуется в своих размышлениях об объектах природы. Говоря более академическим языком, природа на эмпирическом уровне (на уровне ее эмпирических законов) может быть постигнута нами, что подразумевает, что она каким-то образом рассчитана на наше (человеческое) восприятие ее. [5]

Кант приводит в пример дерево: рост каждой из его частей зависит от роста других частей и дерева в целом. Части организма можно понять только по их отношению к целому. Организм отличается от машины тем, что в нем есть внутренняя сила, которая может воздействовать на материю, «организуя» ее. Человеческий разум, отмечает Кант в «Критике способности суждения», должен отказаться от всякой надежды понять существование и развитие даже самой маленькой травинки, исходя только из механических причин. Постичь связь и взаимодействие частей целого возможно только на основе понятия цели. Это, во-первых, внутренняя цель каждого организма и, во-вторых, общая цель всей природы как единства.

Учение о культуре и природе в «Критике способности суждения»

Культуре и ее природе уделяется особое внимание в «Критике способности суждения».

В «Критике способности суждения» Кант различает внутри культуры «культуру воспитания» и «культуру умения». Культура воспитания направлена на освобождение человеческой воли от чувственности, от естественных влечений и похотей, от партикуляризма и возвышение ее до «всеобщего». Культура воспитания негативна, она не определяет цель и лишь снимает внешнюю зависимость человека от его чувственности. Культура мастерства охватывает средства достижения целей человека безотносительно к самим целям. Наука, искусство и культура общения делают человека более цивилизованным. Но не эти формы культуры, а только состояние отношений между людьми, называемое гражданским обществом, то есть правовое государство и мировое гражданство как система всех государств, могут полностью реализовать последнюю цель природы по отношению к человеку и человеческому роду. Включать ли все это в понятие «культура» — вопрос терминологии, а не сути. Если обобщить высказывания Канта о культуре и привести их в определенную систему, то получится то, что с известной долей условности можно назвать кантовской философией культуры.

Культура искусственна, создана людьми, результат их действий и поступков, но она остается внутри «природы» (в кантовской интерпретации). И дело не только в том, что не все действия человека мотивированы нравственным выбором, коренящимся в его свободной воле, — даже свободные действия в их реализации, в процессе объективации и в результатах принадлежат миру явлений, природе.

Высшим проявлением и последним словом человеческой культуры является идея «нравственности», считает Кант, но признает, что культура как «нравственность» реальна только в правовом государстве. Следовательно, конечная цель культуры осуществима только в этой модели общества. Кант считает ее идеальной, поскольку она обеспечивает утверждение нравственного закона.

Кант придает решающее значение целеполаганию в культуре — процессу выбора одной или нескольких целей для идеологического осмысления или практического осуществления человеческой деятельности. Философ различает «культуру умения» и «культуру воспитания». Первая ориентирована на достижение цели, вторая — на выбор цели. Таким образом, человек способен преодолеть «деспотизм желаний», не стать рабом вещей, определить истинный смысл существования и отделить его от ложного. Заслуги Канта в трактовке человека в контексте культуры хорошо объясняет философ В. М. Мезуев: «Главное, что характеризует человека, — это способность действовать в силу тех целей, которые он ставит перед собой, то есть способность быть свободным существом. Эта способность свидетельствует о наличии в человеке разума, но сама по себе еще не означает, что человек правильно применяет свой разум, поступает разумно во всех отношениях. В любом случае, однако, эта способность делает возможным факт культуры. О чем, по мнению Канта, свидетельствует этот факт? О том, что человек не только приспосабливается к внешним обстоятельствам своей жизни (как и все другие живые организмы), но и приспосабливает их к себе, к своим различным потребностям и интересам, то есть действует как свободное существо. В результате таких действий он создает культуру. Отсюда знаменитое кантовское определение культуры:

«Обретение разумным существом способности ставить перед собой вообще любые цели (следовательно, в его свободе) есть культура»[4].

Задача культуры, по Канту, состоит в том, чтобы превратить человека из физического существа в нравственное.

«В этих границах развертывается вся работа культуры: подняв человека над «грубостью» и «зверством» его природы, развив его наклонности и способности (культура умения), она должна теперь привести его в согласие с видом, обуздать его эгоистический интерес, подчинить его моральному долгу, короче говоря, воспитать его нравственно (культура воспитания).

Аналитика прекрасного и возвышенного

Чтобы определить, прекрасно что-то или нет, мы не связываем представление с объектом посредством разума ради познания, а с субъектом и его чувством удовольствия или неудовольствия посредством воображения. Суждение вкуса, таким образом, не является познавательным суждением: это не логическое суждение, а эстетическое суждение, под которым понимается такое суждение, определяющее основание которого может быть только субъективным. Кант далее подчеркивает, что удовольствие, которое определяет эстетическое суждение вкуса, свободно от всякого интереса. Он пишет: «Все должны согласиться, что то суждение о красоте, к которому примешивается малейший интерес, очень пристрастно и не является чистым суждением вкуса. Поэтому для того, чтобы быть судьей вкуса, нельзя быть ни в малейшей степени заинтересованным в существовании вещи, в этом отношении нужно быть совершенно безразличным. Всякий интерес ведет не к эстетическому удовольствию, а к практическому удовольствию от приятной или хорошей вещи, отмечает далее Кант: «Через это ощущение он возбуждает желание обладать такими предметами….». Суждение о предмете удовольствия может быть совершенно бескорыстным и, тем не менее, очень интересным, то есть не основанным на интересе, но возбуждающим интерес: таковы все чисто моральные суждения, но суждения вкуса сами по себе не обосновывают никакого интереса вообще.

Суждение вкуса, очищенное от утилитаризма, является созерцательным суждением, то есть, будучи безразличным к существованию объекта, оно просто связывает его свойства с чувством удовольствия и неудовольствия.

Из трех видов удовольствия, означающих, следовательно, три различных отношения восприятия к чувствам удовольствия и неудовольствия, по которым мы отличаем объекты или способы представления друг от друга, первые два: приятное — то, что доставляет удовольствие, хорошее — то, что ценится, одобряется, не являются эстетическими, поскольку в первом случае заинтересованы внешние чувства, во втором — разум. И только третий вид удовольствия лишен всякого интереса — прекрасное — то, что только радует и потому свободно, а значит, эстетично.

Из этого определения можно сделать вывод, что суждение, свободное от всякого интереса, содержит в себе основания удовольствия для каждого. Следовательно, суждение вкуса, полностью отрешенное от всякого интереса, должно обладать присущей ему претензией на значимость для всех, но без универсальности, направленной на объекты, то есть с ним должна быть связана претензия на субъективную универсальность. Из трех видов удовольствия хорошее и приятное основаны на личных чувствах, поэтому субъект охотно соглашается с другими, не согласными с ним по поводу данного объекта. Но в прекрасном субъект пытается выдать свои собственные ощущения за универсальные и отстаивает свою точку зрения в споре с собеседником, требуя от него таких же эстетических суждений, как и он сам, но универсальность удовольствия в суждении вкуса представляется лишь как субъективная.

В суждении о прекрасном не может быть объективного правила вкуса. В самом деле, всякое эстетическое суждение есть чувство субъекта, а не понятие объекта, хотя эмпирический опыт народов во все времена создавал такие представления об идеале красоты, вернее, нормы своего рода красоты, но оно, представление, слабо, и вряд ли может претендовать на критерий красоты, хотя на некоторые произведения искусства смотрят как на образцовые. Как пишет далее Кант, идеалом красоты может быть только «то, что имеет цель существования в самом себе, а именно человек, который разумом может определить для себя свои цели, или, если он должен заимствовать их из внешнего восприятия, все же способен связать их с существенными и всеобщими целями и затем также эстетически судить о согласии с ними — только человек, следовательно, может быть идеалом красоты»[6].

Прекрасное всегда мыслится как имеющее необходимое отношение к удовольствию, но эта необходимость особого рода: нетеоретическая объективная необходимость и непрактическая необходимость.

Скорее, это необходимость образца, который основан на чувстве субъекта, но этот субъект представляет свое личное суждение о вкусе не как частное, а как общее, как чистую идеальную норму. Из этой нормы можно с полным правом вывести правило для каждого суждения, согласного с этой нормой, хотя эта норма более чем неопределенна. Так, суждение вкуса — это бескорыстное отношение субъекта к объекту, основанное на его чувстве — свободной игре воображения без привлечения каких-либо понятий или законов, только в этом случае переживание субъекта будет иметь эстетический характер.

Прекрасное имеет сходство с возвышенным в том, что оба они подобны себе, оба предполагают суждения рефлексии, не сущностно-определяющие и не логически определяющие суждения. В то же время эти категории имеют и существенные различия, например: прекрасное в природе касается формы предмета, возвышенное может быть и в безобразном состоянии.  Таким образом, как утверждает Кант, «прекрасное предстает как неопределенное понятие разума. Следовательно, там удовольствие связано с понятием качества, а здесь оно связано с понятием количества.

Мы должны искать прекрасное в природе вне себя, а возвышенное — только в себе и в том образе мышления, который привносит возвышенное в представление о природе.

Если прекрасное вызывает в человеке чувство удовольствия или неудовольствия, то возвышенное вызывает в человеке идею.

Возвышенное не следует искать ни в продуктах человеческой деятельности, ибо величие предопределено целью, ни в целесообразных продуктах природы, определяемых природой; возвышенное следует искать только в природе.

Возвышенное, как и прекрасное, следует искать не в объекте, а в самом человеке, в возможностях его души, только в первом случае его следует искать в идее, а во втором — в чувстве удовольствия или неудовольствия.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение можно сделать следующие выводы:

Природа у Канта не имеет нуменального существования, она есть не более чем совокупность всех явлений, «закономерность вещей в пространстве и времени». Это не означает, что законы природы субъективны и произвольны: напротив, Кант стремится обосновать объективность естественных законов, всеобщность и необходимость математического и естественнонаучного знания. Однако его метод обоснования отличается от рационализма XVII века: гарантом объективности естественных законов выступает не объект и не абсолютный Божественный Субъект, а трансцендентальный субъект.

Высшим проявлением и последним словом человеческой культуры является идея «нравственности», считает Кант, но признает, что культура как «нравственность» реальна только в правовом государстве. Следовательно, конечная цель культуры осуществима только в этой модели общества. Кант считает ее идеальной, поскольку она обеспечивает утверждение нравственного закона.

Кант придает решающее значение целеполаганию в культуре — процессу выбора одной или нескольких целей для идеологического осмысления или практического осуществления человеческой деятельности. Философ различает «культуру умения» и «культуру воспитания». Первая ориентирована на достижение цели, вторая — на выбор цели. Таким образом, человек способен преодолеть «деспотизм желаний», не стать рабом вещей, определить истинный смысл существования и отделить его от ложного.

Миссия культуры, по Канту, состоит в том, чтобы превратить человека из физического существа в нравственное.

Список использованной литературы

1. Злотникова, Т. С. Субъект культуры и субъект власти (русские творцы – интерпретаторы коллизий власти в России) [Текст] / Т. С. Злотникова // Вопросы культурологии. – № 9. – 2014. – С. 44–53.
2. Концепты культуры и концептосфера культурологии [Текст] : коллективная монография / Асоян Юлий Арамович и др. ; науч. ред. Л. В. Никифорова, А. В. Конева ; Российский гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена. – СПб. : Астерион, 2017. – 379 с.
3. Культурология: учебник для вузов / В. М. Соловьев. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва ; Берлин : Директ-Медиа, 2019 – 263 c.
4. Лекторский, В. А. Философия и социальные науки: ответы на вызовы времени [Текст] / В. А. Лекторский, Л. П. Киященко // Вестник российского гуманитарного научного фонда. – № 2. – 2012. – С. 19–25.
5. Kant, Immanuel. Kritik der Urteilskraft / Immanuel Kant. Hrsg. von Wilhelm Weischedel. Frankfurt am Main : Suhrkamp, 2004. 461 S.
6. Kant’s Theory of Judgment [Электронный ресурс], режим доступа: https://plato.stanford.edu/entries/kant-judgment/ (дата обращения 28.11.2021)
7. Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории // СПб.: Издательство «Лань», 2017
8. Спиркин А.Г. Философия. — М: УИЦ «Гардарики», 2019