Особенности регуляции границ личности у женщин с высоким уровнем созависимости

---

Страницы:   1   2   3

---

Содержание

• Введение
• Глава 1. Теоретическое исследование феномена созависимости и психологических границ
• 1.1. Созависимость – определение, характеристика, формы
• 1.2. Современные исследования созависимости
• 1.3. Этиология созависимого поведения
• 1.4. Психологические границы личности в психодинамической теории Г.Аммона
• 1.5. Выводы по теоретической части
• Глава 2. Эмпирическое исследование границ личности у женщин с высоким уровнем созависимости
• 2.1. Организация исследования
• 2.2. Материалы и методики исследования границ личности и выявления лиц с высоким уровнем созависимости
• 2.3. Статистическая обработка результатов
• 2.4. Интерпретация полученных результатов
• 2.5. Выводы эмпирической части
• Заключение
• Использованная литература

 

Введение

Актуальность исследования. Термин «созависимость» появился в конце 1970-х годов и первоначально использовался для описания лиц, у которых развились нездоровые способы преодоления жизненных трудностей в результате того, что они были вовлечены во взаимоотношения с химически зависимым человеком. Результаты исследований, проведенные по этому вопросу, показали, что у многих не злоупотребляющих химическими веществами, но близких, например, к алкоголику людей развиваются физические, психические, эмоциональные и духовные состояния, напоминающие похожие при алкоголизме [Обухова].

Созависимые стремятся управлять поведением другого человека, не заботясь при этом об удовлетворении своих собственных жизненно важных потребностей. И несмотря на кажущийся положительный образ созависимых, старающихся исправить своих зависимых мужей, исследования говорят о том, что внутрисемейные конфликты часто являются пусковым механизмом приобщения к алкоголю. В интервью с несколькими респондентами, злоупотребляющими на момент опроса алкогольными напитками, прозвучало единое для всех объяснение поведения жены: беспрерывные придирки, упреки, критика практически всех действий мужа. Нежелание участвовать в систематических скандалах часто вынуждает мужчин уходить из дома, сопровождая такой уход выпивкой. Таким образом, жена является в ряде случаев активным участником процесса хронической алкоголизации мужа, даже если она по своим убеждениям трезвенница [Потребление алкоголя в России].

И в настоящее время термин «созависимость» употребляют не только в связи с химическими зависимостями. Выделяют и другие проблемы, которые могут вызвать созависимость у близкого окружения, такие, как переедание и недоедание, игромания, инвалидность и некоторые виды сексуального поведения. При этом созависимость не только сама по себе является серьезным заболеванием, приводя к нарушениям на физическом, эмоциональном, поведенческом, социальном и духовном уровнях, но и способствует поддержанию зависимости значимого другого [Обухова].

Практическая значимость: полученные результаты позволят выделить точки психотерапевтического воздействия для проведения более эффективной коррекционной помощи и профилактики созависимого поведения.

Цель исследования: выявить особенности регуляции границ у женщин с высоким уровнем созависимости.

Объект исследования: созависимость.

Предмет исследования: границы у женщин с высоким уровнем созависимости.

Гипотезы исследования заключаются в предположении, что у женщин с высоким уровнем созависимости в сравнении с контрольной группой отмечается более выраженное нарушение границ личности:

1) в большей степени выражены дефицитарные внешние границы;

2) в большей степени выражены дефицитарные и деструктивные внутренние границы.

Задачи исследования.

1. Провести теоретическое исследование по проблеме созависимости.
2. Рассмотреть теорию динамической психиатрии Г. Амона в ее отношении к внутренним и внешним границам (бессознательное и сознательное).
3. Разработать программу экспериментального исследования взаимосвязи границ и склонности к созависимости.
4. Подобрать методики, адекватные поставленной цели.
5. Провести эмпирическое исследование по изученной взаимосвязи.
6. Проанализировать данные и сформулировать выводы.

Методы исследования: изучение учебной, научной и научно-исследовательской литературы по проблеме, анализ теоретических материалов, системный подход к исследованию объекта изучения, психодиагностическое тестирование, статистические методы обработки информации, анализ полученных данных.

Эмпирическая база исследования: женщины в возрасте от 25 до 55 лет.

 

Глава 1. Теоретическое исследование феномена созависимости и психологических границ

1.1. Созависимость – определение, характеристика, формы

В научной литературе еще около 50 лет назад были описаны реакции семьи на алкоголизм, как серия адаптационных стадий, соответствующих прогрессированию заболевания. Тогда же ввели термин «ко-алкоголизм», обозначающий состояние родственников, который затем стали называть созависимостью [Москаленко].

Существует множество определений созависимости, ниже приведены некоторые из них.

Американский исследователь Смоли: «Созависимость – это паттерн усвоенных форм поведения, чувств и верований, делающих жизнь болезненной. Это зависимость от людей и явлений внешнего мира, сопровождающаяся невниманием к себе до такой степени, что мало остается возможностей для самоидентификации» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Другой американский исследователь Уэкшайдер-Круз: «Это постоянная концентрация мысли на ком-то или на чем-то и зависимость (эмоциональная, социальная, иногда физическая) от человека или объекта. Иногда эта зависимость от другого человека становится патологическим состоянием, влияющим на все другие взаимоотношения» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Исследователь Янг: созависимость – это «плохое здоровье, нарушение адаптации и проблемы поведения, связанные с совместным проживанием с больным алкоголизмом» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Чермак считает, что созависимость – это «нарушение личности, основанное на: необходимости контроля ситуации во избежание неблагоприятных последствий; невнимании к своим собственным нуждам; нарушении границ в области интимных и духовных взаимоотношений; слиянии всех интересов с дисфункциональным лицом. Другие проявления – отрицание, депрессия, вызванные стрессом соматические заболевания» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Meнденгол определяет созависимость как «вызванную стрессом концентрацию мысли на чьей-либо жизни, что приводит к нарушению адаптации» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Сабби считает, что созависимость – «это эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, развившееся в результате подверженности длительному стрессу и использования набора подавляющих правил – правил, которые не позволяют открыто выражать свои чувства, а также прямо обсуждать личные и межличные проблемы» [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь].

Большинство исследователей сходятся во мнении, что созависимость, во-первых, является результатом адаптации к семейной проблеме – алкоголизму или другим формам зависимости одного из членов семьи [Запесоцкая; Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь]. А во-вторых, это болезненное состояние, сопровождающееся нарушениями в отношении к себе и в отношениях с другими людьми. Как пишет Москаленко В. Д., созависимый человек «полностью поглощен тем, чтобы управлять поведением другого человека и совершенно не заботится об удовлетворении собственных жизненно важных потребностей». [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь]

Однако, по мнению Емельяновой Е. В., созависимость в семье пристрастившегося к наркотикам или алкоголю, – это только частный случай созависимых отношений. «В широком смысле слова, созависимость – это эмоциональная зависимость одного человека от значимого для него Другого». [Емельянова]

Некоторая доля эмоциональной созависимости есть в любых значимых отношениях. Но в зрелых отношениях всегда остается достаточно пространства для удовлетворения своих собственных потребностей, для достижения собственных целей и индивидуального роста личности.

В созависимых же отношениях созависимый живет не своей жизнью, а жизнью Другого. Он перестает различать свои и Его потребности и цели. У него нет собственного развития. [Емельянова]

Москаленко В. Д. так же отмечает, что созависимыми являются не только лица, находящиеся в браке или в любовных взаимоотношениях с больным зависимостью, родственники больного, но и лица, выросшие в эмоционально репрессивных семьях [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь]

В книге «Освобождение от созависимости» Берри и Дженей Уайнхолдов [Уайнхолды] приводятся следующие симптомы созависимости:

— ощущение зависимости от людей;

— ощущение пребывания в ловушке унижающих, контролирующих взаимоотношений;

— низкая самооценка;

— потребность в постоянном одобрении и поддержке со стороны других, чтобы чувствовать, что все идет хорошо;

— ощущение собственного бессилия что-либо изменить в деструктивных отношениях;

— потребность в алкоголе, пище, работе, сексе или в каких-либо других внешних стимуляторах для отвлечения от своих переживаний;

— неопределенность психологических границ;

— ощущение себя в роли мученика;

— ощущение себя в роли шута;

— неспособность испытывать чувство истинной близости и любви.

Москаленко В. Д. тоже пишет, что проявления созависимости касаются всех сторон психической жизни, мировоззрения, поведения человека, системы верований и ценностей, а также физического здоровья [Москаленко – Зависимость. Семейная болезнь]. И описывает следующие характеристики созависимости:

— страдания, высокий накал негативных эмоций и частые психосоматические болезни;

— отказ от себя, как защитная реакция, чтобы не соприкасаться с болезненной проблемой;

— искажение чувств, разрешение испытывать лишь приемлемые, «разрешенные» чувства, сокрытие негативных чувств – стыда за собственное поведение и поведение близких, гнева и ненависти;

— психологические защиты в виде рационализации, минимизации, вытеснения, отрицания (игнорирование проблемы – «ничего серьезного не происходит»);

— различные страхи — боязнь неудачи, провала, ошибок, страх своей слабости, страх, что подумают другие, страх успеха, страх остаться наедине с самой собой (и наедине со своими страхами);

— затянувшееся отчаяние;

— навязчивые мысли – ситуация не меняется, а постоянный поток мыслей на тему о ситуации как бы замещает движение;

— склонность к резким суждениям, дихотомичному мышлению.

Емельянова Е. В. описывает четыре формы созависимых отношений в терминах Другой, Родитель, Сверх-Я, Идеальное Я, наполненность Я [Емельянова].

• Любовь через отказ от собственного суверенитета и растворение своей психологической территории в территории партнера.

В этом случае человек живет интересами партнера, перенимает его взгляды, вкусы, систему ценностей и систему представлений о себе без критики и осмысления. При этом партнер играет роль Родителя, полностью ответственного за жизнь созависимого. Партнер используется как материнская утроба, среда обитания, источник всего необходимого, как способ выживать.

• Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета.

Здесь уже партнер выступает в роли ребенка, а созависимый – в роли Родителя, и его поведение управляется его собственным Сверх-Я с помощью долженствований. Он считает себя полностью ответственным за жизнь партнера и собственные желания, цели, стремления рассматривает только через призму их полезности для партнера. Любая самостоятельность партнера опасна, поскольку может разрушить сооруженное Я.

• Любовь через абсолютное владение и разрушение психологической территории объекта любви.

Это может производиться двумя способами.

1) Желая наполнить собственное Я, он проецирует это желание на партнера. И начинает заполнять партнера собственными представлениями о своем Идеальном Я. А так как структура Я партнера занята, то созависимый разрушает, опустошает ее, чтобы увидеть в партнере возможного себя.

2) Человек способен только разрушать, как когда-то это делали с ним. При этом он испытывает некоторое удовлетворение, поскольку получает подтверждение того, что: во-первых, он не единственный, кто пережил такие страдания, во вторых, он имеет власть и может контролировать окружающее, в-третьих, он получает представление о себе как о человеке сильном, самостоятельном и значимом, поскольку партнер продолжает слушаться его и демонстрировать свою покорность и любовь.

• Любовь через отражение в значимом Другом.

Созависимый перекладывает на партнера ответственность за собственное благополучие и заполнение опустошенного Я его любовью. Партнер является зеркалом, которое должно отражать портрет Идеального Я и при этом сопровождать это отражение словами любви и действиями, доказывающими преданность. Если этого не происходит, то возможно четыре варианта действий:

1) партнер может быть покинут ради поиска нового «зеркала»;

2) поиск одновременно развивающихся нескольких отношений, либо постоянная смена партнеров (чаще противоположного пола), которые могли бы взять на себя функцию заполнения пустующего Я;

3) на партнера усиливается давление с помощью различных манипуляций – взывание к жалости, демонстрация беспомощности, призывы к справедливости, шантаж или прямые мольбы о любви;

4) предпринимаются попытки заслужить любовь и внимание партнера ценой любых жертв и унижений.

Сверх-Я в данном случае не столько карает, сколько бесстрастно холодно. Оно наполнено уничтожающим презрением, спастись от которого можно только заглушив голос Сверх-Я восхищением и знаками обожания окружающих.

Во всех рассмотренных способах взаимодействия проявляется отличительная черта созависимых отношений – это ненасыщаемая потребность в подтверждении своей целостности и значимости со стороны других людей.

В принципе любой человек испытывает базовые потребности в любви, уважении, значимости, контроле, необхдимые для выживания. Но в случае опустошенного Я потребность в непрерывном насыщении никогда не иссякает, поскольку такое Я не способно поддерживать свою структуру самостоятельно.

Созависимые люди не могут переживать одиночество, для них непереносима неопределенность в отношениях – им нужны гарантии того, что их Я будет непрерывно поддерживаться. И при этом они никогда не бывают удовлетворены.

Также для созависимых общим является обесценивание самого партнера, который по-настоящему полюбил их, или обесценивание его чувства [Емельянова].

1.2. Современные исследования созависимости

В современных исследованиях проблемы созависимости в основном дается объяснение механизмов, лежащих в основе созависимого поведения, а также производится поиск психологических мишеней, на которые может быть направлено терапевтическое воздействие.

Например, в [Мазурова] выявлено, что адаптивно-защитные стили у женщин с проявлениями семейной созависимости отличаются большей деструктивностью от показателей в норме. Для них характерны специфичные защитные комплексы, такие, как «реактивное образование», «регрессия», «интеллектуализация», что может быть связано с наличием большего эмоционального напряжения и тревоги в результате хронического стресса. Стереотипный защитный комплекс, становясь ригидным, а затем и патологизирующим, снижает возможность проявления более конструктивных способов совладания с реальностью.

Там же отмечено, что у лиц с проблемами семейной созависимости снижены компенсаторные возможности. Низкие показатели стратегии «альтруизм» у созависимых могут свидетельствовать о повышении эго-направленности. А сочетание с высокими показателями психологической защиты «реактивное образование» приводит к формированию черствости и бездушия.

В когнитивной сфере у созависимых женщин, по сравнению с нормой, выявлены более высокие показатели стратегии «игнорирование». В сочетании с «отрицанием» это свидетельствует о неэффективности адаптивно-защитного стиля, отсутствии уникальности каждого из уровней адаптивно-защитной системы и формировании дублирующих друг друга защитных механизмов.

Было выявлено, что в группе созависимых выражено стремление разрешать трудные ситуации, перекладывая ответственность на других или получая сочувствие от окружающих. Также созависимыми используется стратегия «подавление эмоций», приводящая к нарушению здоровья. И для них характерна позиция обвинения, направленного вовне: жизненные обстоятельства, окружение, делегирование другим разрешения собственных проблем и избегание собственного соучастия [Мазурова].

В другом исследовании [Стоянова] так же установлено, что у большинства женщин с проблемами созависимости адаптивно-защитный комплекс характеризуется неустойчивостью с переменным преобладанием невротических и психопатических форм реагирования.

В качестве психокоррекционной мишени определен дезинтегрированный образ «Я», который опосредованно проявляется в особенностях защитных стилей и копинг-стратегиях. Такой адаптивно-защитный комплекс авторы определили как «жертва-преследователь». Это «хождение по кругу» без разрешения личностных и межличностных, в первую очередь, семейных, проблем [Стоянова].

В [Запесоцкая] приведены результаты эмпирического исследования особенностей состояния созависимости как метаиндивидного уровня реализации состояния зависимости. Показано, что состояние зависимости не только изменяет самого «носителя», но и подстраивает под себя ближайшее социальное окружение. При этом состояние родственников зависимого представляет собой специфический симптомокомплекс, системообразующим компонентом которого является отношение к самому зависимому и объекту зависимости.

Для близких родственников характерно снижение эффективности психического реагирования и взаимодействия с окружающей средой, повышенная ригидность и диссоциативность, жестко фиксированные когнитивные установки, способы эмоционального реагирования, программы поведения. Выявлено, что эйфорические и рефрактерные эмоциональные реакции зависимых значимо связаны с отрицательными и дисфорическими реакциями их близких. Активность близких родственников зависимого направлена либо на него самого, либо на объект зависимости, либо на себя в контексте переживания данной ситуации. Автономность близких родственников зависимого и самих зависимых конструктивно схожа: все они демонстрируют жесткие внутренние границы, то есть закрываются от внешнего мира, однако у близких зависимых можно наблюдать выраженную конформность, ядром которой является ориентация на самого зависимого [Запесоцкая].

В [Нагорнова] явление созависимости рассматривается с социально-психологической точки зрения в ракурсе устойчивого развития, под которым авторы понимают процесс изменений, где развитие, ориентация, поведение личности и её психологические изменения согласованы друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал личности для удовлетворения её потребностей и устремлений.

Авторы говорят о понятии «мания»-структура созависимости и приводят схему ее возникновения, в которую входят зависимость одного из членов семьи, осознание себя зависимым, обращение к специалисту, лечение, здоровье семьи, воспринимаемое и желаемое здоровье семьи, а также положительные и отрицательные связи между этими конструктами. Как пишут авторы, «мания»-структура возникает, если проблема зависимости отрицается как нечто негативное для остальных членов семьи, или она считается преодолимой в рамках семьи. Это своеобразный «порочный круг» созависимости, выход из которого видится авторами в осознании «мании»-структуры своего поведения членами семьи зависимого при помощи практикующего психолога и последующем переходе к адаптивному кольцу.[Нагорнова мания]

В [Нагорнова исследование] приведены данные по эффективности социального консультирования, проведенного с членами семей алкоголиков. Значительную пользу такой работы отметили все категории респондентов (дочь – 77%, другие родственники – 66%, мать – 64%, жена – 57%, бабушка и отец – 53%, сын – 49%, дедушка – 43%, муж – 41%).

Социальное консультирование предполагает использование таких методов работы, как: наблюдение, тестирование, внушение, убеждение, информирование, метод художественных аналогий, мини-тренинг, консультационный инструктаж и др. Работа проводится согласно определенным этапам и на завершающей стадии обязательно включает мини-тренинг, позволяющий сформировать у членов семьи алкоголиков необходимые им навыки изменения поведенческих реакций путем кратковременных тренировок.

В другом исследовании [Николаев] для реабилитации созависимых рекомендуются групповые методы работы, в частности, психодрама. Сделан акцент на полном информировании родственников по вопросам созависимости на первых этапах работы с ними. И для достижения максимальных результатов рекомендуется участие всех членов семьи.

Там же приводятся результаты исследования дисфункциональных отношений в семьях больных алкогольной зависимостью и возможности их передачи последующим поколениям как через самих зависимых, так и совместно проживающих с ними созависимых. Авторы пришли к выводу, что основы алкогольной зависимости и созависимости закладываются в детстве в родительской семье, где усваиваются основные методы реагирования, например, запрет на выражение эмоций.

Также в семье больного алкогольной зависимостью часто используются негармоничные стили воспитания детей, которые вызывают у ребенка различного рода нарушения. Причем, со стороны зависимого и созависимого влияние на ребенка одинаково негативно. Данные дисфункциональные механизмы усваиваются ребенком и часто репродуцируются в собственной семье по отношению к собственным детям. А понятие дисфункциональной семьи используется для объяснения причин появления созависимости, о чем подробно будет сказано далее.

1.3. Этиология созависимого поведения

Как пишет Москаленко В. Д., созависимость является результатом жизни в дисфункциональной семье, признаками которой являются [Москаленко – Созависимость при алкоголизме и наркомании]:

1. Отрицание проблем и поддержание иллюзий.
2. Вакуум интимности.
3. Замороженные правила и роли.
4. Конфликтные взаимоотношения.
5. Недифферениированность «Я» каждого члена.
6. Смешанные либо слишком жесткие границы.
7. Все держат секрет семьи, поддерживая фасад псевдоблагополучия.
8. Склонность к полярности чувств и суждений.
9. Закрытость системы.
10. Абсолютизирование воли, контроля.

Воспитание в такой семье подчиняется определенным правилам:

1. Взрослые – хозяева ребенка.
2. Лишь взрослые определяют, что правильно, что неправильно.
3. Подразумевается, что ребенок отвечает за гнев взрослых.
4. Родители держат эмоциональную дистанцию.
5. Воля ребенка, расцениваемая как упрямство, должна быть сломлена и как можно скорее [Москаленко – Созависимость при алкоголизме и наркомании].

В [Уайнхолды] такая семья называется созависимой семьей, в которой каждая отдельная личность не в состоянии идентифицировать себя или заявить о своих правах. Созависимую семью создают родители, не испытавшие собственного психологического рождения. Такой тип симбиотической семейной системы поощряет убеждения, ценности, суждения и мифы, поддерживающие эту структуру, и обеспечивает внешнее впечатление, фасад. Бунт или другие попытки стать независимым от этой системы, как правило, пресекаются физическим наказанием, унижением, стыдом, угрозами отказа в любви и оставления [Уайнхолды].

Емельянова Е. В. пишет о том, что людей, строящих созависимые отношения, характеризуют понятия «обладание утратой», «сломанное Я», «фрагментарное Я», «опустошенное Я». При этом каждый созависимый пережил дефицит любви, слишком холодное и отчужденное, слишком контролирующее и доминирующее, слишком критическое и уничижительное или слишком непоследовательное отношение родителей. Это приводит к повреждению или опустошению системы представлений о себе, и затем бесконечным поискам любви, которая была необходима, но так и не была получена.

«Человек с опустошенным Я стремится его заполнить с помощью тех людей, с которыми он вступает в значимые отношения. Тревожность, неустойчивость, амбивалентность чувств, которые он испытывает благодаря непрерывному внутреннему конфликту между потребностью получить любовь и уверенностью, что он ее не стоит, делает его стремление к получению любви Другого и наполнению им своего Я главной и навязчивой целью его существования» [Емельянова].

С точки зрения Уайнхолдов причиной созависимости является незавершенность одной из наиболее важных стадий развития в раннем детстве – стадии установления психологической автономии, необходимой для развития собственного “Я”, отдельного от родителей [Уайнхолды].

Важность отделения от матери отмечает Маргарет Малер. Она предложила концепцию в терминах «сепарации-индивидуации», где отношения мать-дитя рассматриваются как динамическое единство противоположных стремлений – к тесной привязанности к матери, с одной стороны, и усилий ребенка по установлению четких разделений и границ своего Я в этих отношениях – с другой.

В процессе сепарации у ребенка развивается внутреннее чувство возможности нормального и полноценного психического функционирования независимо от матери. Индивидуация же означает усилия маленького ребенка по построению собственной уникальной идентичности. Отношения матери и ребенка проходят несколько стадий, каждая из которых обслуживает витальные потребности обоих. В терминологии Малер эти стадии называются аутизм, симбиоз, собственно сепарация и индивидуация с подфазами. Рассмотрим их далее.

• Аутистическая фаза длится с момента биологического рождения в течение 3-4 недель. Аутистичность младенца заключается в неспособности увидеть персонального другого. Младенец не осознает наличия внешнего мира и других людей вокруг себя, не дифференцирует Я и не-Я, хотя и жизненно нуждается в Другом. Мать и ребенок пребывают в глубоком единении друг с другом, но не тревожно-навязчивом. Если период аутизма спокойно прожит, мать предоставляет в распоряжение ребенка соответствующий образец отношений для интернализации, в котором присутствует дифференциация репрезентаций Я и объекта.
• В фазе нормального симбиоза, на которую мать и ребенок переходят приблизительно со второго по шестой месяц, в число нужд младенца все больше начинают включаться интерактивные элементы общения — материнская улыбка, звук материнского голоса, прикосновения и различные манипуляции с его телом. Малер описывала нормальный симбиоз как «иллюзорное переживание общих границ», в патологии доходящее до «галлюцинаторного, соматопсихического, основанного на всемогуществе, слиянии без границ» [Тайсон – С. 117].

Соколова добавляет в развитие идей М. Малер: для нормального формирования образа телесного Я младенца важно, чтобы материнское обращение с его телом, телесными отправлениями и органами как можно более точно совпадало с ее душевным отношением, буквально передавалось посредством ее рук и тела в целом, т.е. в том смысле, чтобы они были конгруэнтны. В исследованиях Соколовой удалось показать, к каким массивным искажениям образа телесного Я и самоидентичности в целом приводит дефицит или разрушение тесных эмоциональных связей между матерью и ребенком, в анамнезе имевшие место у пациентов с такими серьезными психическими расстройствами, как пищевые аддикции, аффективные и ипохондрические расстройства (Соколова Е.Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. – М., 1989.).

• Фаза сепарации-индивидуации.

А. Началом подфазы дифференциации М. Малер считает возраст 6-10 месяцев, когда ребенок способен к перцептивному различению и усложнению дистантной сенсорики. Он начинает выделять материнское лицо, отличая его от незнакомых и чужих лиц, а также открывает различие между миром, доступным его протянутым ручкам, и миром недосягаемым, как к нему ни тянись.

Б. Подфаза практикования (10-11 месяцев – 1,5 года) отличается развитием локомоторных движений, активным освоением пространства посредством ползания и первых шагов. Этот период М. Малер называет началом «психологического рождения» ребенка. Ребенок начинает более активно вовлекаться в игры с другими детьми, он способен физически отдаляться и возвращаться к матери, пространство их взаимодействия за счет этого существенно расширяется. Ребенок пробует себя в самостоятельном управлении физической дистанцией, а мать получает большую свободу перемещения. При этом эмоционально ребенок остается очень зависимым, поддерживая уверенность сохранением зрительного контакта.

В. Ключевой и решающей, от которой зависит нормальное здоровое чувство уверенности, считается подфаза сближения, или фаза воссоединения (15-18 месяцев – 2,5 года). Жизненное пространство расширяется за счет овладения языком и членораздельной речью. В отношения матери и ребенка включаются третьи лица, при этом особо важно полноценное более активное участие отца. В результате всех этих изменений усиливается чувство уверенности в себе и настойчиво отстаивается желание существовать «отдельно», независимо и одновременно возникает, ясно оформляясь, острая потребность в сохранении поддержки и положительной эмоциональной связи с матерью. Мать должна обеспечить ребенку и инициацию автономии, и оказание поддержки в то время, когда ребенок и нуждается в поддержке, и отталкивает ее.

М. Малер привлекает внимание к важности наличия «либидного», а не отталкивающе-агрессивного, материнского отношения к детской потребности «возвращения к неизменно хорошей маме» на этом отрезке достижения взаимного взросления. Если же мать в своем реальном поведении или фантазии окажется не готовой принять ребенка вместе с его противоречивыми чувствами и отношениями в «свой дом», последствия для развития дефицитарного и нарциссически уязвимого образа Я будут весьма вероятны.

Подобные тупиковые паттерны фиксируются и воспроизводятся, особенно при встрече с неопределенностью или в ситуациях, генерализованно воспринимаемых как угроза потери самоуважения, независимости, привязанности и т. д.

Г. Последняя подфаза максимально связана с образованием внутреннего стабильного и позитивного образа самого себя и позитивного образа матери в их отдельности друг от друга. При условии, что эта важная задача развития успешно реализуется, ребенок оказывается способным переносить физическое отсутствие матери, внутренне ощущая ее поддерживающее отношение, сохраняя устойчивый и поддерживающий образ самого себя и паттерн стабильных надежных поддерживающих человеческих отношений.

Достижение «либидной константности» означает также, что достигнута и интеграция позитивных и негативных материнских интроектов, т.е. в значительной степени преодолено примитивное расщепление; если интеграция не полностью завершилась, велика вероятность, что взрослеющий ребенок сохраняет два прямо противоположных и чередующихся паттерна отношения к себе и другим – либо чрезмерно зависимый, нереалистический, идеализированный, либо столь же нереалистический, но враждебно-отвергающий, порицающий и карающий. Подобные паттерны Я- и объект-репрезентаций, фиксируясь, ведут к серьезным нарушениям объектных отношений во взрослом возрасте и увеличивают риск личностной психопатологии. [Соколова]

Проблема отделения ребенка от родителей, его автономия, подразумевает под собой проблему обозначения психологических границ у созависимой личности. Поэтому для объяснения причин возникновения созависимости важно рассмотреть вопрос нарушения формирования границ с теоретической точки зрения.

---

Страницы:   1   2   3

---