Влияние торговой войны США и КНР на мировую экономику. Часть 2

Страницы 1 2

---

Глава 2. Потенциал влияния торговой войны США и КНР на мировую экономику

 

Вот уже третий год на наших глазах разворачивается торговая война между двумя крупнейшими экономиками мира – США и КНР, началом которой послужило введение правительством США в феврале 2018 года защитных тарифов на стиральные машины и солнечные батареи.

Для оценки перспектив влияния конфликта на мировую экономику в целом и, в частности, на экономики стран-участниц, следует прибегнуть к помощи математических моделей. Однако данная работа не подразумевает создание собственного математического методологического аппарата. Кроме того, разработка качественной модели влияния торговой войны на всю мировую экономику – финансово и интеллектуально затратный процесс.

В связи с этим обратимся к работе «Современные инструменты оценки последствий мировых торговых войн», описывающей количественные методы оценок торговых конфликтов, с упором на нынешнее столкновение. В статье обзорно разобрано несколько исследований по разработке количественных методов оценки последствий торговых войн. Рассмотрим особенности некоторых из них, а также результаты их оценки влияния торговой войны США и КНР на мировую экономику и экономики стран-участниц конфликта.

The Global Trade Analysis Project (GTAP). Проект глобального торгового анализа использует методологию общего равновесия (Computable General Equilibrium, CGE), что негативно отражается на реалистичности полученных результатов. Кроме того, модель рассматривает все сектора экономики, что является излишним ввиду необходимости анализа торговли, в связи с этим внимания заслуживают производные от GTAP модели, такие как WorldScan, MIRAGRODEP.

WorldScan. Посредством модели можно проводить анализ на различных уровнях экономики: от отраслевого до общемирового. В качестве недостатка можно отметить, что в рамках проекта отдельно исследуются страны с наибольшим весом в мировом ВВП, а оставшиеся субъекты мировой торговли объединены в укрупненные группы. В связи с этим нельзя получить точного результата по некоторым странам, в частности по Российской Федерации, рассматриваемой в одной группе с Белоруссией, Украиной, Молдавией и некоторыми другими странами Восточной Европы.

Исследование торговой войны США и КНР с использованием данной модели показало, что наиболее чувствительными к тарифам секторами экономики в США и КНР являются электронная промышленность, машиностроение и сельское хозяйство. В случае, если конфликт носит односторонний характер, то есть только США вводят тарифы в отношении Китая, то Соединенные Штаты выигрывают от торговой войны. При двустороннем характере конфликта проигрывают обе стороны, однако объемы потерь КНР оказываются больше. Кроме того, увеличение ущерба от повышения тарифных ставок для обеих сторон носит непропорциональный характер, так как страны-участницы по мере эскалации конфликта приспосабливаются к новым торговым реалиям (ищут новых партнеров, пути импортозамещения, развивают собственные производства).

MIRAGRODEP. Многосекторная модель Международного исследовательского института продовольственной политики (Вашингтон, США), основой которой помимо GTAP выступает модель MIRAGE (Modelling International Relationships under Applied General Equilibrium), рассматривает ситуацию, при которой Соединенные Штаты вводят 35% тарифы против Китая и Мексики. В результате подобных мер уровень благосостояния всех стран снижается: США в меньшей степени (снижение составит от 0,1 до 0,2% в зависимости от того, какие товары облагаются тарифами), КНР (от 0,3 до 1,0%), ущерб для Мексики будет самым значительным (от 0,3 до 3,2%).

Глобальная модель для оценки последствий торговой войны между США и КНР. Модель Института мировой экономики и политики Китайской академии общественных наук и Центра международной торговли и экономики, также построенная на основе общего равновесия, рассматривает 29 отдельных стран (среди которых в том числе РФ), оставшиеся объединены в группу «остальной мир». Преимущество модели заключается в возможности оценить влияние тарифов на конкретные наименования групп товаров. В ходе исследования с применением данной модели выяснено, что негативное влияние торговой войны в большей степени затрагивает КНР, нежели США. Более того, ВВП и объемы производства США растут даже при эскалации торгового конфликта (обе страны вводят 60% тарифы), однако уровень занятости, напротив, снижаются.

Глобальная модель KPMG—MACRO. На данный момент беспрепятственно можно ознакомиться только с прогнозом «В торговых войнах нет победителей», построенном Центром экономики и налогообложение австралийского филиала аудиторской компании KPMG, опубликованным в августе 2018 года. Доступ к текстам рассмотренных ранее работ ограничен, в связи с этим подробно рассмотрим результаты глобальной модели KPMG-MACRO. Следует сразу отметить, что недостатком исследования является тот факт, что, как и во многих других зарубежных математических работах, в исследовании компании KPMG Российская Федерация не рассматривается отдельно.

В исследовании рассматривается влияние трёх возможных сценариев торговой войны на объемы экономики в течение 11 лет. Основа прогноза – ежеквартальная макроэкономическая модель Национального Института Глобальной Эконометрической модели, существующая при поддержке Национального института экономических и социальных исследований Великобритании. Данная модель используется такими организациями как казначейство Великобритании, Международный валютный фонд, Банк Англии, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Европейский центральный банк.

Первый сценарий представляет ситуацию, когда обе страны вводят импортные пошлины в размере 15% на товары в объеме 200 миллиардов долларов США. В данном случае торговая война окажет лишь незначительное влияние на объемы ВВП стран-участниц столкновения и ещё меньшее влияние на экономику других стран (см. Рисунок 9).

Рис. 9. Динамика изменения ВВП при Сценарии 1 (США и КНР вводят 15% пошлины на импортные товары). Источник: Trade Wars: KPMG Economics & Tax Center (переведено автором).

На графике изображены кривые, иллюстрирующие изменение ВВП США, КНР, Австралии, Евросоюза и мира в целом. Вертикальная ось отображает процентное отклонение от базовой ситуации, когда страны не вступают в торговый конфликт, горизонтальная ось – десятилетний временной отрезок. Максимальные потери для КНР наблюдаются в четвёртый год конфликта: по прогнозам компании ВВП страны будет ниже на 0,61 процентный пункт (далее п.п), чем в случае, если бы торговой войны не было. В том же году ВВП США снизится на 0,58 п.п. Следует отметить, что первые три года урон, нанесенный торговый войной для США, несколько больше, чем для КНР, однако после ситуация меняется. Максимальное снижение ВВП стран Евросоюза составит 0,22 п.п, а совокупные мировые потери – 0,44 п.п от объемов ВВП.

Рис. 10. Динамика изменения ВВП при Сценарии 2 (США и КНР вводят 25% пошлины на импортные товары). Источник: Trade Wars: KPMG Economics & Tax Center (переведено автором).

 

Второй сценарий рассматривает ситуацию, когда страны одновременно повышают импортные тарифы до 25% на все торгуемые товары. Как видно из графика (см. Рисунок 10) эскалация торговой войны приведёт к увеличению потерь ВВП. Так ВВП КНР в 2021 году будет уже на 1 п.п ниже, чем это было бы при отсутствии войны. Максимальное снижение объемов экономики США будет достигнуто в третий год конфликта и составит 0,9 п.п. Негативные последствия для остального мира также усугубятся в сравнении с первым сценарием, однако объемы изменения ВВП стран-участниц по-прежнему больше общемировых. Максимальное снижение ВВП для Австралии составит 0,5 п.п, для ЕС – 0,37 п.п, а для остального мира – 0,6 п.п. Следует отметить, что даже в долгосрочной перспективе, спустя 11 лет, объемы экономик не восстановятся до «предвоенного» уровня.

Рис. 11. Динамика изменения ВВП при Сценарии 3 (весь мир вводит 15% пошлины на импортные товары). Источник: Trade Wars: KPMG Economics & Tax Center (переведено автором).

 

Третий сценарий подразумевает распространение конфликта на весь мир, все страны вводят тариф в размере 15% (см. Рисунок 11).

В данном случае модель показывает, что торговая война принесет значительные потери для мировой экономики: мировые объемы ВВП продолжительное время будут держаться на уровне 3,8 п.п ниже, чем в случае отсутствия торгового конфликта. Максимальные потери понесёт КНР: снижение объемов ВВП составит 6 п.п. Соединенные Штаты Америки также в значительной степени пострадают от эскалации торговой войны, наибольшие потери в объемах ВВП составят 5,3 п.п.

По результатам исследования KPMG Australia (см. Таблицу 1) можно сделать вывод, что весь мир понесет потери из-за торгового столкновения. Даже Соединенные Штаты Америки, выступившие инициатором торгового столкновения, оказываются в проигрыше ввиду того, что рост тарифов на импорт приводит к росту стоимости товаров для потребителей и импортного сырья для производителей.

Следует также заметить, что во всех трех случаях потери для Китайской Народной Республики в долгосрочной перспективе оказываются больше, чем для Соединенных Штатов Америки. Данная динамика вполне объяснима: Китай – экспортер товаров, а значит импортные ограничения, введенные Дональдом Трампом, повлияют на его экономику в большей степени, чем китайские пошлины повлияют на американскую экономику.

 

Таблица 1. Результаты исследования KPMG Australia: совокупные потери ВВП от американо-китайской торговой войны в процентном отклонении от базовой ситуации, когда страны не вступают в торговый конфликт. Источник: Trade Wars: KPMG Economics & Tax Center (переведено автором).

 

Все рассмотренные работы приходят к выводу, что страна-инициатор торгового конфликта обычно несет меньшие потери ВВП, нежели страна, в отношении которой были введены тарифы. Так, потенциальные объемы потерь КНР в моделях в случае эскалации торгового конфликта оказываются больше, чем объемы потерь США, что подтверждает гипотезу о неравных потерях от торгового конфликта. Но главный вывод всех исследований заключается в следующем: в торговой войне не может быть победителей. От введения тарифов пострадают все субъекты мировой экономки: и страны-участницы, и их торговые партнеры. Именно поэтому группа авторитетных экономистов из США и Китая, среди которых лауреаты нобелевских премий Джозеф Стиглиц и Майкл Спенс (Michael Spence), призвала две крупнейшие экономики мира прекратить торговую войну.

 

Хронология торговой войны США и КНР

 

Как было сказано ранее, победа Дональда Трампа на выборах Президента в 2018 году ознаменовала смену ориентиров внешней торговой политики Соединенных Штатов Америки. Став лидером страны, Дональд Трамп незамедлительно приступил к выполнению предвыборных протекционистских обещаний, которые заключались в защите секторов производства, в наибольшей степени страдающих от глобализации и либерализации международной торговли.

Так, 22 января 2018 года со стороны США были введены 30% тарифы на импортные стиральные машины и 20% тарифы на солнечные батареи. Ограничения распространились на все страны кроме Канады. Позже, 23 марта 2018 года, введены тарифы на весь импорт стали в размере 25% (кроме Аргентины, Австралии, Бразилии и Южной Кореи) и алюминия 10% (кроме Аргентины и Австралии). Таким образом, политика Дональда Трампа привела к ряду торговых споров, однако лишь конфликт с КНР превратился в полномасштабную торговую войну, причины которой были описаны в предыдущей главе.

Подписание 22 марта 2018 года Дональдом Трампом меморандума «О борьбе с экономической агрессией КНР», а также принятие решения о применении Раздела 301 Закона о торговле 1974 года, по сути, положило начало торговой войне США и КНР.

За все время торговых разногласий КНР и США в общей сложности было осуществлено тринадцать раундов торговых переговоров и две личные встречи лидеров государств на саммитах G20 в Аргентине зимой 2018 года и в Осаке летом 2019 года. Еще две личных встречи состоялись до начала конфликта, в 2017 году, в апреле во Флориде и в ноябре в Пекине.

В течение двух лет торговой войны обеими сторонами было осуществлено большое количество мер и контрмер, описать которые в полной мере в рамках работы не представляется возможным. В связи с этим, была составлена хронологическая таблица (см. Приложение 4), позволяющая подробно ознакомиться с ходом войны. Однако анализ торговой войны требует понимания последовательности действий стран-участниц. Порядок введения тарифных мер обеими сторонами конфликта можно условно разделить на пять этапов (см. Таблицу 2).

 

 

Таблица 2. Этапы введения тарифов в ходе торговой войны США и КНР.

 

Первый этап характеризовался умеренным повышением тарифов. Так, в ответ на введенные США тарифы на сталь, алюминий, стиральные машин и солнечные батареи, а также на подписанный Дональдом Трампом меморандум, КНР ответила введением 15-25% тарифов на 128 наименований товаров стоимостью 3 миллиарда долларов США (среди которых самолеты, соевые бобы, свинина, фрукты, медицинское и теле-оборудование).

Второму этапу соответствовало усиление тарифных мер обеими сторонами конфликта. 6 июля Дональдом Трампом были введены 25% тарифы на импорт из КНР, стоимостью 34 миллиарда долларов США. 23 августа Соединенные Штаты ввели дополнительные тарифы на 16 миллиардов долларов китайских товаров, на что Китай сразу ответил зеркальными мерами. Позже, 24 сентября, последовало новое ужесточение тарифных мер США, – введены 10% пошлины на китайский импорт объемом 200 миллиардов долларов США. Соединенные Штаты также заявили о повышении данных тарифов до 25% с 1 января 2019 года. КНР, в свою очередь, вводит 10% тарифы на товары суммой 60 миллиардов долларов США.

Третий этап продлился с октября 2018 года по май 2019 года. Период характеризовался многочисленными раундами переговоров и взаимными уступками. Так, США приняли решение не повышать тарифы на китайские товары с 1 января 2019 года, а также не вводить дополнительные пошлины. Китай же согласился закупать большее количество сельскохозяйственной и энергетической американской продукции, а также временно снять дополнительные 25% тарифы на американские автомобили и 5% тарифы на некоторые автозапчасти, импортируемые из США.

Четвертый этап торговой войны начался 10 мая, когда США, не сумев прийти к договоренности с КНР, повысили тарифы на китайские товары на сумму 200 миллиардов долларов США с 10% до 25%. В свою очередь, Китай с 1 июня ввел зеркальные меры на товары стоимостью 60 миллиардов долларов. Позже, 1 сентября, США ввели тарифы на китайский импорт на сумму более 125 миллиардов долларов США, а КНР, увеличили тарифы на американские товары общей стоимостью 75 миллиардов долларов США.

В течение пятого этапа страны ослабляли торговые пошлины и вели активные переговоры, которые завершились подписанием, 15 января 2020 года в Белом доме, соглашения по первой фазе торговой войны. Однако, несмотря на договор, тарифы между двумя странами остаются завышенными. По данным Института Международной экономики Петерсона на данный момент среднее значение тарифов США составляет 19,3%, КНР – 20,3% (значения до конфликта составляли 3,1% и 8,0% соответственно).

Условия заключенного договора необходимо рассмотреть подробнее. Следует заметить, что соглашение коснулось в большей степени КНР, нежели США. Согласно документу, Китай обязан усовершенствовать процесс защиты прав интеллектуальной собственности, в первую очередь в отношении американских компаний. Также США призывает КНР не прибегать к валютным манипуляциям, а именно не использовать процесс конкурентной девальвации с целью увеличения объемов китайского экспорта.

Кроме того, в течение двух лет Китай обязан увеличить импорт американских товаров на 200 миллиардов долларов США по сравнению с объемами, зафиксированными до начала конфликта. Увеличение будет достигнуто за счет дополнительной закупки:

• производственных товаров на сумму 78 миллиардов долларов США (33 миллиарда в 2020 году и 45 миллиардов в 2021 году),
• источников энергии на сумму 52 миллиарда долларов США (18 миллиардов в 2020 году и 34 миллиарда в 2021 году),
• сельскохозяйственной продукции на сумму 32 миллиардов долларов США (12 миллиардов в 2020 году и 20 миллиардов в 2021 году),
• услуг на сумму 38 миллиардов долларов США (13 миллиардов в 2021 году и 25 миллиардов в 2021 году).

Таким образом, если учитывать, что в 2017 году США экспортировал в КНР товары на сумму 130 миллиардов долларов США и услуги на сумму 56 миллиардов, то в 2020 году планируемая минимальная сумма экспорта товаров в КНР составит 193 миллиарда долларов США, а услуг – 69 миллиардов. Объем экспорта товаров в 2021 году должен составить как минимум 229 миллиардов долларов США, а услуг – 81 миллиард.

Согласно документу, будут снижены тарифные ограничения. США должны уменьшить размер тарифной ставки на товары общей стоимостью 120 миллиардов долларов США с 15% до 7,5%. Однако 25% тариф на товары суммой 250 миллиардов долларов США остаются в силе до подписания соглашения по второй фазе войны. Тарифы, введение которых планировалось на 15 декабря, по соглашению откладываются на неопределенный срок. Китайская народная Республика уже снизила в 2 раза размер пошлин на американские товары общей суммой 75 миллиардов долларов США. Таким образом, товары, тарифы на которые были повышены 1 сентября 2019 года до 10% и 5%, теперь облагаются 5% и 2,5% пошлинами соответственно. Снижение тарифов затронуло такие товары как сырая нефть (тариф снизится с 5% до 2,5%), мясные продукты (свинина, говядина и курица, тариф снизится с 35 до 30%) и соевые бобы (с 30% до 27,5%).

Следует отметить, что несмотря на приостановку торговой войны в связи с заключением торгового соглашения «Фаза-1», нельзя сказать, что конфликт полностью исчерпан. Так, в соглашении нет четких сроков, когда будут снижены оставшиеся тарифные ставки.

До вспыхнувшей пандемии нового вируса COVID-19, можно было предположить два возможных варианта развития событий. Первый – заключение еще одного соглашения вслед за «Фазой-1», второй – эскалация конфликта, по причине еще не решенных обоюдных торговых разногласий и несбалансированности условий подписанного соглашения.

Однако сегодня состояние мировой экономики находится под большой угрозой в связи с пандемией, которая уже обернулась огромными потерями (не только для США и КНР, но и для всего мира), на восполнение которых потребуется большое количество времени и ресурсов. Кроме того, последнее время США, обвиняя КНР в несвоевременном информировании мировой общественности об опасности вируса, все чаще угрожают требованиями возместить ущерб, причиненный COVID-19, вплоть до прощения Китаем американского долга. Возможно, разногласия по этой теме станут причиной нового витка торговой войны.

 

Влияние конфликта на взаимную торговлю США и КНР

 

По состоянию на конец 2019 года КНР является крупнейшим экспортером мира – за год общая стоимость экспортированных товаров составила 2,5 триллиона долларов США (см. Рисунок 12 и Приложение 5). На рисунке изображена комбинированная диаграмма: график (по левой оси) – объемы экспорта США и КНР в триллионах долларов США, гистограмма (по правой оси) – доли объемов экспорта стран в общем объеме мирового экспорта в процентном выражении.

Рис. 12. Статистика объемов экспорта США и КНР. Источник: рассчитано и составлено автором на основе данных сайта International Trade Center.

 

Несмотря на то, что экспорт обеих стран растет (если рассматривать общий тренд), очевидно, что темпы роста китайского экспорта значительно выше темпов роста экспорта американского. Доля китайских товаров в мировом экспорте неуклонно увеличивается: по данным на 2018 год, совокупный экспорт КНР составил почти 13% от всего мирового экспорта, это немного меньше, чем тремя годами ранее (в 2015 и 2016 годах, объём проданных за рубеж товаров превысил 13%, составив 13,86% и 13,21% соответственно). Свое лидерство КНР удерживает вот уже 13 лет, начиная с 2007 года, когда объем экспорта страны впервые превысил объемы аналогичного показателя США. Сейчас разница в объемах проданных товаров между странами составляет более 850 миллиардов долларов США.

Очевидно, что торговая война не оказала влияния на общие объемы экспорта и импорта США и КНР. Однако она повлияла на двустороннюю торговли. За два года конфликта совокупные объемы торговли стран сократились на 76,15 миллиардов долларов США в абсолютном и на 12% в относительном выражении, снизившись с 635,02 миллиардов долларов США в 2017 году до 558,87 миллиардов долларов США в 2019 году.

В связи с тем, что основной причиной торговой войны выступала проблема торгового дефицита, интересным представляется рассмотреть категории товаров, в которых наблюдаются наибольшие торговый дефицит и профицит. Для этого на основе данных об американском экспорте и импорте товаров были рассчитаны торговые балансы по каждой категории продуктов, а полученные значения отсортированы по возрастанию. Из 97 групп товаров были сформированы укрупненные группы по разделам классификации Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности (ТН ВЭД). Из 22 получившихся разделов лишь в трех наблюдается профицит торгового баланса, оставшиеся 19 разделов носят дефицитный характер.

На основе систематизированной информации (см. Приложение 6) построен график (см. Рисунок 13), наглядно показывающий масштабы разрыва между экспортом и импортом. На рисунке представлены четыре группы с наибольшим торговым дефицитом и единственные три группы с профицитом.

В первую очередь рассмотрим профицитные категории продуктов: они представлены разделами минеральные продукты; средства наземного транспорта, летательные аппараты, плавучие средства и относящиеся к транспорту устройства и оборудование, а также продукты растительного происхождения.

Наибольший торговый профицит перед началом войны, то есть в 2017 году, наблюдался в группе товаров продукты растительного происхождения и составлял 13,22 миллиарда долларов США. Главным образом профицит обеспечивался экспортом соевых бобов, по состоянию на 2017 год данная категория составляла 92,45% от общего объема профицита, рассматриваемой категории. В первый год войны из-за ответных тарифов, введенных китайской стороной, и как следствие снижения экспорта американской сои, профицит резко сократился, изменение составило 75,5%. За 2019 год наблюдался прирост торгового дефицита, однако прежних «довоенных» значений достигнуть не удалось.

Рис. 13. Основные профицитные и дефицитные категории товаров в период с 2017 по 2019 год (в миллиардах долларов США). Источник: составлено автором на основе данных о взаимной торговле США с КНР сайта International Trade Center.

 

Следующий раздел с профицитным торговым балансом, также пострадавший от торговой войны, – это транспортные средства. Из-за тарифов КНР на американские автомобили и малые самолеты объем профицита снизился с 12,38 миллиардов долларов США в 2017 году до 3,33 миллиардов в 2019 году.

И, наконец, третья профицитная группа товаров – это минеральные продукты. Большая часть общего объема профицита, 50,2%, обеспечивается сырой нефтью и нефтепродуктами. Как и предыдущие рассматриваемые товары, категория «минеральные продукты» также пострадала от торгового столкновения. За «военный» период наблюдается резкое снижение экспорта сырой нефти, на 31,2% в относительном выражении и на 1,47 миллиардов долларов США в абсолютном. Также резко снизились поставки нефтяных газов и углеводородов, на 93,2% в относительном выражении.

Учитывая дефицитный характер двустороннего торгового баланса США и КНР, особого внимания заслуживают те категории товаров, импорт которых превышает экспорт. Наибольший торговый дефицит, 273,19 миллиардов долларов США по состоянию на конец 2017 года и 196,13 миллиардов по состоянию на конец прошлого года, наблюдается в торговле товарами раздела машины, оборудование и механизмы; электротехническое оборудование; их части; звукозаписывающая и звуковоспроизводящая аппаратура, аппаратура для записи и воспроизведения телевизионного изображения и звука, их части и принадлежности. Основной категорией раздела, обеспечивающей такое значительное превышение экспорта над импортом, является телефонные аппараты и прочая аппаратура для приема и передачи голоса, изображений и других данных. Несмотря на то, что общий торговый дефицит по разделу снизился, торговый дефицит по рассматриваемой категории вырос с 24,7% в 2017 году, до 36,6% в 2019 году. Данное изменение обусловлено одновременным ростом импорта и снижением экспорта. Еще одна категория товаров – вычислительные машины и их блоки; магнитные или оптические считывающие устройства, машины для переноса данных на носители информации в кодированной форме, другими словами, всевозможные компьютерные системы. За период торговой войны наблюдается параллельный рост экспорта и импорта, но экспорта с большим темпом. Дефицит по вышеописанному разделу – наглядная иллюстрация особенности китайско-американской торговли, названной ранее. Превышение экспорта технической продукции над импортом объясняется тем, что подавляющее большинство производств американских брендов расположены на территории КНР.

Следующая дефицитная категория – разные промышленные товары. Это обширный раздел, включающий в себя такие товары как мебель, постельные принадлежности, осветительное оборудование, сборные строительные конструкции, игрушки, спортивный инвентарь, канцелярские товары и многое другое. Объем торгового дефицита по этим категориям товаров, как и по следующим двум разделам значительно меньше первой рассмотренной дефицитной категории, поэтому подобным анализом можно пренебречь. Оставшиеся две из отраженных на графике, категорий это текстильные материалы и изделия, а также недрагоценные металлы и изделия из них. Все четыре раздела объединяет общая тенденция: в первый год войны наблюдался рост дефицита, а во второй год – его снижение. Подобная динамика свойственна и для общего объема двустороннего дефицита, что было показано в работе ранее.

График наглядно показывает, что, развязав торговую войну, США не добились увеличения объемов профицитных категорий, а объемы дефицитных категорий хоть и сократились за весь период конфликта, в первый год столкновения, напротив, выросли.

Для оценки влияния конфликта на торговлю США и КНР продолжим анализ изменений в экспорте и импорте товаров, сгруппированных согласно классификации Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности (ТН ВЭД).

В таблице (см. Приложение 7) представлены рассчитанные в ходе исследования цепные и базисные темпы прироста, а также показатели абсолютного изменения экспортных объемов США за годы торговой войны для категорий товаров, наиболее пострадавших от торгового столкновения. Для непосредственного анализа влияния введенных тарифных мер на изменение объемов торговли, а также для понимания масштабов товарооборота до конфликта, был выбран четырехлетний временной промежуток: с 2016 по 2019 год.

За первый год столкновения объемы экспорта снизились на 7,5% в относительном выражении или на 9,65 миллиардов долларов США в абсолютном выражении. За второй год конфликта показатель снизился еще на 13,52 миллиарда долларов США и составил 106,63 миллиарда долларов США. Получается, что объемы экспорта США не только не увеличились в течение торговых разногласий, но и опустились до уровня девятилетней давности (в 2011 году объемы экспорта составили 104,12 миллиарда долларов США), что уже говорит о значительном влиянии, оказанном торговой войной.

Наибольшие абсолютные снижения в объемах торговли зафиксированы в категориях топливо минеральное, нефть и продукты их перегонки (4,73 миллиард долларов США), а также масличные семена и плоды (4,31 миллиард долларов США).

Особый интерес вызывает вторая категория, ведь в ней наблюдается максимальный «разброс» в изменениях объемов экспорта: в первый год они сократились на 71,5%, а во второй год выросли на 133%. Это объяснимо резким сокращением спроса на американскую сою со стороны КНР. Забегая вперед, следует отметить, что именно эта категория товаров является наиболее пострадавшей из всех категорий (если рассматривать абсолютное и относительное снижение в совокупности), которыми торгуют страны, а потому анализ торговли соевыми бобами является наиболее актуальным.

Объемы проданных в Китай соевых бобов в 2018 году снизились в 3,5 раза и составили 3,66 миллиарда долларов США, что на 9,1 миллиард меньше, чем годом ранее. Следует отметить, что до начала торговой войны США в среднем экспортировали в КНР примерно половину идущей на экспорт сои, а значит можно сделать вывод, что санкции со стороны Китайской Народной Республики нанесли значительный ущерб американским производителям.

Проследим хронологически, как изменялись объемы поставок соевых бобов из США в ответ на тарифные ограничения, введенные китайской стороной. Однако сначала рассмотрим рынок сои в КНР: основных торговых партнеров и объемы импорта.

Неизменными поставщиками сои на рынок КНР вот уже 20 лет являются: Бразилия, США, Аргентина, Канада, Уругвай и Российская Федерация, крупнейшие из них – США и Бразилия. В последние три-четыре года Китай также закупает сою у Украины, Казахстана и Эфиопии. До 2012 года главным экспортёром соевых бобов были Соединённые Штаты Америки, однако за 2013 год объемы поставок бразильской сои в КНР выросли почти в полтора раза, превысив объемы сои из США на 8,6 миллионов тон (см. Рисунок 14).

Рис. 14. Динамика импорта сои Китайской Народной Республикой по странам-экспортёрам. Источник: составлено автором на основе данных сайта International Trade Center.

 

Как уже говорилось ранее, в ходе торговой войны со стороны Китая были введены ограничительные тарифы на импорт сои из США, в связи с этим объемы импорта значительно сократились, а КНР в свою очередь стала наращивать объемы импорта с другими торговыми партнерами. Как видно из графика, в значительной степени за счет диверсификации сети поставщиков в пользу фермеров Бразилии. Однако снижение импорта американской сои в абсолютных числах не компенсируется приростом импорта из Бразилии. Кроме того, в 2018 году также наблюдается снижение поставок соевых бобов из Аргентины. Возникает вопрос за счет чего КНР смог покрыть образовавшуюся дельту и удовлетворить внутренний спрос. По данным Национального Бюро Статистики КНР в период торговой войны в стране наблюдался рост собственных площадей сельскохозяйственных угодий.

Достаточно интересно и информативно будет проанализировать непосредственное влияние ограничительных мер КНР на объемы закупки сои из США, в связи с этим в работе был построен график экспорта сои из США в КНР за период с января 2014 года по декабрь 2019 года (см. Рисунок 15). Для визуализации этого влияния квартальные и годовые данные не подходят, поэтому были использованы месячные данные китайского импорта сои из США с сайта International Trade Center, а именно проекта Trade Map.

Рис. 15. Динамика экспорта сои из Соединенных Штатов Америки в Китайскую Народную Республику помесячно за период с 2014 по 2019 год. Источник: составлено автором на основе данных сайта International Trade Center Trade Map.

 

Для того, чтобы проследить закономерности динамики экспорта сои из США в КНР, следует сравнить период, когда действовали тарифные ограничения, с аналогичными периодами предыдущих лет, когда таких ограничений не было.

Итак, если рассматривать период до 2018 года, то динамика движения экспорта сохраняется из года в год: в летние месяцы продажи крайне небольшие, затем, начиная с августа-сентября, наблюдается рост продаж, который продолжается до конца года и достигает своего пика в декабре, после продажи идут на спад и снижение наблюдается вплоть до мая. По моему мнению, данная динамика объясняется сезонностью продаваемого продукта. Таким образом график американского экспорта сои в Китай ежегодно достигает пика в декабре на уровне от 6 до 8 миллионов тонн. Очевидно, что в 2018 году ситуация изменилась: часть графика за 2018 – 2019 годы значительно отличается от предыдущих лет. Это объясняется вводом тарифов на американскую сою со стороны Китайской Народной Республики.

Последовательно рассмотрим влияние ограничений, проследив хронологию введения тарифов на сельскохозяйственную продукцию (соевые бобы) и сопоставим их с изменениями, отраженными на графике (см. Рисунок 15).

4 апреля 2018 года правительство Китая анонсирует 25% тарифы на 106 наименований товаров (стоимостью 50 миллиардов долларов США), в числе которых такие товары, как соевые бобы, автомобили и химикаты (список товаров был пересмотрен 16 июня 2018 года). В июле Китай прекращает закупку производимых в США соевых бобов. Введение Пекином таможенного тарифа на американскую сельхозпродукцию стало контрмерой на обвинения Вашингтона в краже Китаем интеллектуальной собственности компаний США, а также на уже введенные ранее тарифы на стиральные машины, солнечные батареи, сталь и алюминий. Данные меры сразу же отразились на объемах импорта сои из США. «Привычный» летний спад торговли соей так и не обернулся подъемом, а экспорт к ноябрю 2018 года достиг нулевой отметки. 14 декабря 2018 года Китай принимает решение возобновить закупку соевых бобов в США, это приводит к небольшому росту: экспорт достигает отметки в 69,3 тысячи тонн в декабре, что на 98,8% меньше прошлогоднего показателя (6188,39 тысяч тонн) и на 99,9% меньше позапрошлогоднего значения (8111,45 тысяч тонн). За январь США продали в два раза больше сои, чем за декабрь, однако, в сравнении с пошлым годом, объем экспорта оказался в 42 раза меньше, что является весьма существенным снижением.

В конце января 2019 года страны проводят двухдневные торговые переговоры в Вашингтоне. В ходе переговоров Китай предлагает купить пять миллионов тонн американской сои (объемы поставок за следующие 4 месяца – около 5 миллионов тонн). 30-31 июля того же года, торговый представитель США Роберт Лайтхайзер (Robert Emmet Lighthizer), министр финансов США Стивен Мнучин (Steven Terner Mnuchin) и вице-премьер Государственного Совета КНР Лю Хэ (Liú Hè) встречаются в Шанхае с целью проведения двухдневных торговых переговоров. Переговоры сосредоточены вокруг «жестов доброй воли», таких как обязательства Китая приобрести американскую сою, свинину и другие сельскохозяйственные товары, а также обещания США ослабить санкции в отношении китайского гиганта телекоммуникационного оборудования Huawei. Поставки сои действительно немного увеличиваются, однако официальное соглашение достигнуто не было. 6 августа 2019 года США обвиняют КНР в валютных манипуляциях, Китай в свою очередь отказывается отменять импортные тарифы на недавно приобретенную сельскохозяйственную продукцию США, некоторые китайское компании приостанавливают её закупки. Позже, 23 августа, Китай заявляет, что с 1 сентября 2019 года, согласно опубликованному списку тарифов, произведенная в США соя будет облагаться дополнительным 5% тарифом. В сентябре китайское правительство принимает решение предоставить тарифные льготы некоторым американским импортерам сои. Как видно из графика, объемы импорта по-прежнему остаются нестабильными, но благодаря послаблениям наблюдается их рост. Однако объемы закупленной сои все еще меньше, чем двумя годами ранее, примерно в два раза. 15 января 2020 года США и КНР подписывают первую торговую сделку. 7 февраля Китай объявляет о сокращении тарифов на ряд таких американских товаров как сырая нефть, мясные продукты и соя. Этот шаг должен привести к снижению тарифов на сырую нефть с 5% до 2,5%, тарифов на сою с 30% до 27,5%, а тарифов на свинину, говядину и курицу – с 35% до 30%. 17 февраля 2020 года – Китай, стремясь выполнить обязательства, взятые на себя в рамках торговой сделки, предоставляет льготы по тарифам для 696 наименований товаров США, среди которых свинину, говядину, сою, пшеницу, кукурузу, сорго, этанол, сжиженный природный газ, сырую нефть, стальные рельсы и некоторое медицинское оборудование.

Хронологический анализ изменений в торговле соевыми бобами между странами показал всю степень влияния тарифных мер на объемы и направления товаропотоков, а графическое сопровождение наглядно продемонстрировало, как быстро реагируют объемы экспорта на введение новых пошлин

Теперь рассмотрим влияние торговой войны на экспортные потоки Китайской Народной Республики (см. Приложение 8). Абсолютное снижение объемов экспорта за весь период конфликта составило 13 миллиардов долларов США в абсолютном выражении или 3% в относительном. Подобная динамика объясняется значительным изменением в масштабах экспорта во второй год конфликта.

Первый год торгового конфликта почти не оказал негативного воздействия на китайскую торговлю, напротив, экспорт товаров в США вырос на 11% в относительном выражении и достиг рекордных 479,7 миллиардов долларов США. В течение второго года торгового столкновения объемы экспорта не только сократились относительно 2018 года, но и упали ниже «предвоенного» уровня (431,66 миллиард долларов США).

Как было показано в части работы, рассматривающей хронологию конфликта, в 2019 году обе страны ужесточили тарифные меры, что привело к росту среднего значения тарифной ставки. Категория товаров, наиболее пострадавшая от торговой войны, — реакторы ядерные, котлы, оборудование, механические устройства и их части. Абсолютное снижение в объемах данной группы товаров за весь период составило 4,8 миллиардов долларов США (рост за 2018 год – 11,61 миллиард, снижение за 2019 – 16,41 миллиард долларов США), относительное снижение составило 5,3% (рост в 2018 году – 12,%, снижение в 019 году – 15,9%). Сокращение было достигнуто за счет снижения в объемах экспорта вычислительных машин и их блоков, считывающих устройств и машин для переноса данных на носители информации.

Масштабы потерь следующих категориях значительно меньше, объемы абсолютного снижения экспорта каждой группы товаров составляют примерно 1,5 миллиарда долларов США. Категория, занимающая второе место по объемам потерь, – всевозможные предметы мебели. Снижение в абсолютном выражении составило 1,81 миллиард долларов США (рост в 2018 году составил 3,9 миллиардов долларов США, снижение в 2019 году – 5,72 миллиарда). Третья группа товаров – изделия из кожи, дорожные принадлежности и другие подобные товары, абсолютное снижение составило 1,46 миллиард долларов США (рост в 2018 году – 0,27 миллиардов долларов США, снижение в 2019 году – 1,73 миллиарда). Ознакомиться с динамикой изменений остальных категорий товаров можно в Приложении 8.

Таким образом, за два года конфликта совокупные объемы торговли в значительной степени сократились, уменьшение было обеспечено снижением объемов экспорта и импорта во второй год конфликта, в связи с ужесточением тарифных мер. От введения пошлин в значительной степени пострадали американские фермеры – выросло число банкротств, на поддержку сельскохозяйственных производителей была выделена федеральная помощь в размере 28 миллиардов долларов США. Торговые потоки переместились в сторону стран-партнеров США и КНР: Бразилии, Вьетнама, Мексики и Тайваня. По оценкам экспертов, благодаря торговой войне были перенаправлены примерно 165 миллиардов долларов США. Более того, потери во взаимной торговле для США оказались больше, чем для КНР: снижение объемов экспорта США в КНР составило 23 миллиарда долларов США в абсолютном и 17,9% в относительном выражении, а снижение аналогичного показателя в КНР – 13,08 миллиардов долларов США и 3% соответственно. Что подтверждает поставленную в начале работы гипотезу. В долгосрочной перспективе, учитывая заключенное в январе соглашение, объемы взаимной торговли должны будут несколько стабилизироваться.

 

Влияние торговой войны США и КНР на экономику Российской Федерации

 

На протяжении последних десяти лет Китайская Народная Республика является крупнейшим экспортёром мира. Доля китайского экспорта в общемировом объеме по состоянию на 2019 год составляет 15,82%. Главным партнером Китая, несмотря на торговый конфликт, по-прежнему остаются США, второе место занимает Гонконг, тройку лидеров по импорту товаров из КНР замыкает Япония.

Россия находится на 13 месте среди стран-импортеров китайских товаров. По состоянию на 2019 год РФ импортирует 95 видов товаров (см. Рисунок 16) общей стоимостью 54,1 миллиард долларов США.

Рис. 16. Категории товаров, импортируемых Российской Федерацией из Китайской Народной Республики (в миллиардах долларов США) за 2019 год. Источник: составлено и рассчитано автором на основе данных сайта International Trade Center.

 

Первая по объемам импорта группа товаров, составляющая 26,55%, – электрические машины и оборудование, их части; звукозаписывающая и звуковоспроизводящая аппаратура, аппаратура для записи и воспроизведения телевизионного изображения и звука, их части и принадлежности. Следующая группа – ядерные реакторы, котлы, оборудование, механические устройства и их части, их доля составляет 22,98%. Третья по объему группа товаров значительно меньше первых двух, составляет всего 4,10% от общего объема импорта, это средства наземного транспорта, кроме железнодорожного или трамвайного подвижного состава, их части и принадлежности. Доли остальных групп товаров еще меньше, с ними можно ознакомиться посредством диаграммы (см. Рисунок 16).

Список экспортируемых товаров из РФ в КНР насчитывает 86 наименований групп на общую сумму в 56 миллиардов долларов США. Больше половины этой стоимости (69,71% или 39,5 миллиардов долларов США) составляет категория «минеральное топливо, нефть, продукты их перегонки, а также битуминозные вещества и минеральные воски» (см. Рисунок 17), что характерно для нефтяной экспортной ориентации РФ, которая проявляется не только в торговле с КНР, но и с другими странами-партнерами.

Рис. 17. Категории товаров Российской Федерации, экспортируемых в Китайскую Народную Республику (в миллиардах долларов США) за 2019 год. Источник: составлено и рассчитано автором на основе данных сайта International Trade Center.

 

Вопрос укрепления торговых взаимоотношений Российской Федерации с Китайской Народной Республикой в области энергетики рассматривается в статье доцента кафедры мировой экономики Экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидата экономических наук Чихун Людмилы Петровны «Новые реалии энергетической политики России: разворот на Восток». Автор отмечает, что Китайскую Народную Республику привлекает энергетический потенциал Российской Федерации (атомная энергетика, нефтегазовая отрасль, угольная промышленность). Страна заинтересована не только в покупке сырья, но и в совместных проектах по разработке месторождений («Ямал СПГ»), что подтверждает долгосрочный характер торговых взаимоотношений в области энергетики между Китаем и Россией.

Следующий по «популярности» российский экспортный товар занимает уже гораздо меньшую долю – 5,99%, это «древесина, изделия из дерева и древесный уголь». РФ также экспортирует в КНР «руды, шлак и золу», «ядерные реакторы, котлы, оборудование, механические устройства и их части» и многое другое. Однако их доли в общем объеме экспорта значительно меньше.

 

Стоит также рассмотреть показатели торговли между странами в динамике (см. Рисунок 18).

Рис. 18. Основные показатели торговли товарами Российской Федерации с Китаем. Источник: рассчитано и составлено автором на основе данных сайта International Trade Center.

 

На графике отражены изменения основных показателей торговли Российской Федерации с Китайской Народной Республикой в период с 2001 года по 2019 год: динамика экспорта РФ в КНР (красная кривая), импорта китайских товаров (синяя кривая), а также торгового баланса России с главным экспортером мира (серая столбчатая диаграмма).

Численные значения объемов экспорта и импорта были собраны на сайте Международного Торгового Центра (International Trade Center), по этим данным произведен расчет торгового баланса и построена диаграмма.

Значения экспорта и импорта в миллиардах долларов США отложены по левой оси, объемы торгового баланса в миллиардах долларов США – по правой оси. До 2006 года наблюдался профицит торгового баланса, который по большей части обуславливался большими экспортными объемами «минерального топлива, нефти, продуктов их перегонки, а также битуминозных веществ и минерального воска» и «древесины и изделий из нее; древесного угля» из Российской Федерации. Однако за 2007 год ситуация изменилась: импорт товаров из Китая превысил экспорт российских товаров. В первую очередь за счет ежегодно увеличивающихся темпов роста китайского экспорта (за 2007 год темп прироста составил 89%), а также по большей части за счет снижения экспорта из России таких торговых категорий как «железо и сталь» (на 0,47 миллиардов долларов) и «никель и изделия из него» (на 0,21 миллиард долларов). В дальнейшем, в период 2007 – 2017 годов сохранялся дефицит торгового баланса, динамика изменений экспорта и импорта была примерно одинаковой. Начиная с 2016 года темпы прироста экспорта РФ стали обгонять темпы прироста экспорта КНР. Причина заключается в том, что Китай стал в бо́льших объемах импортировать углеводороды. Увеличение по сравнению с прошлым годом составило 15,9 миллиардов долларов США. И, наконец, в 2018 году экспорт товаров из РФ превысил импорт.

По состоянию на 2018 и 2019 годы можно наблюдать профицит торгового баланса России с Китаем, он составил 3,82 и 2,66 миллиардов долларов США соответственно. В первую очередь это связано с особенностью экспортной структуры РФ, а именно с преимущественной продажей углеводородов.

Если посмотреть на диаграмму, то можно заметить восходящий тренд – объемы товаропотоков стран увеличиваются. Лидеры России и Китая настроены на долгосрочное и плодотворное сотрудничество, как политическое, так и экономическое. В планах России и Китая удвоить объем торговли в течение следующих четырех лет, достигнув 200 миллиардов долларов США к 2024 году (по сравнению с 107 миллиардами долларов США в 2018 году) за счет реализации совместных проектов в области энергетики, промышленности и сельского хозяйства.

В связи с этим, многие эксперты высказывали мнение, что именно Россия могла бы извлечь выгоду из развернувшегося конфликта, поскольку может в некоторой степени заменить Соединенные Штаты на китайском торговом рынке. Однако по словам министра финансов Антона Силуанова, «у российского правительства нет цели воспользоваться торговой напряженностью между США и Китаем в своих интересах, ведь Россия не формирует свою политику на основе проблем соседей, а проводит политику в интересах двусторонних отношений».

Несмотря на то, что торговая война не может оказать прямого влияния на экономику России, действия стран-участниц конфликта, впрочем, косвенно могут спровоцировать ряд изменений. Одним из таких действий являются введенные Китаем ограничительные тарифы на сою и свинину из США.

Как уже говорилось ранее, тремя крупнейшими экспортными категориями США в КНР (до 2018 года) являлись самолеты на сумму 16,3 миллиарда долларов США; соевые бобы – 12,8 миллиардов долларов США и транспортная продукция – 12 миллиардов долларов США. Ограничение поставок американской сои привело к смещению торговых путей, подробно описанному в предыдущем разделе данной работы. Учитывая, что экспорт сои в аналогичный период времени из России в Китай значительно увеличился (за 2018 год экспорт российской сои увеличился на 60,8%), некоторыми экспертами высказывалось мнение, что китайско-американская торговая война предоставила возможности для расширения объемов сбыта продукции российских компаний.

По словам министра финансов РФ Антона Силуанова, «ограничения, которые возникли между Китайской Народной Республикой и Соединенными Штатами Америки, действительно ведут к тому, что Китай ищет других поставщиков, и Россия готова участвовать в минимизации этих санкций». Ряд экспертов высказывал мнение, что Россия может заменить США на рынке сои в КНР. Забегая вперед, хочется сразу отметить, что статистика, к сожалению, опровергает данную гипотезу.

На построенном графике динамики импорта сои в КНР по странам-экспортёрам (см. Рисунок 14), наглядно видно, что объемы экспортируемой сои из США даже в годы торговой войны значительно превышают российские. Дальнейший анализ будет основываться на данных Таблицы 3.

Таблица 3. Значения объемов производства, экспорта и импорта сои РФ и США. Источник: составлено автором на основе данных Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации и International Trade Center Trade Map.

 

В 2018 году отношение общего объема экспорта сои из РФ к общему объему экспорта из США в процентах составило 10,5%, а в 2019 году 3,2%. Конечно, в сравнении с данными, зафиксированными до столкновения, нынешние показатели выглядят более оптимистично: в период 2016-2017 годов этот показатель был около полутора процентов, а до этого и вовсе колебался у отметки 0,3%. Однако резкий рост с 1,42% до 10,5% обусловлен не столько ростом экспорта российской сои (хотя объемы и выросли в сравнении с годами до торгового конфликта), сколько падением импорта американских соевых бобов.

В рамках рассматриваемого вопроса следует смоделировать гипотетическую ситуацию, в которой Российская Федерация экспортирует в Китайскую Народную Республику весь объем произведенных в стране соевых бобов. В период 2018-2019 годов Россия экспортировала в Китай порядка 0,8-0,9 миллионов тонн сои (в 2,5 раза больше, чем в 2015-2017 годах), что составило около 21,6% от общего объема произведенной сои в России (рассчитано на основе данных за 2018 год ежегодника Федеральной службы статистики «Россия в цифрах»). К сожалению, данные об объеме произведенной сои за 2019 год на Росстате отсутствуют.

Однако годовой объем потребления сои в Китае составляет около 100 миллионов тонн, учитывая этот факт, становится очевидно, что даже если бы Россия экспортировала в Китай всю производимую в стране сою (по состоянию на 2018 год валовой сбор сои в РФ составил 4 миллиона тонн (см. Таблицу 3), то годовой спрос КНР был бы удовлетворен только на 4 процента. Более того, до торгового конфликта Китай имел обыкновение импортировать в среднем около 30 миллионов тонн сои из США каждый год, что равняется более чем 7 годовым объемам собранных соевых бобов в Российской Федерации (если рассматривать производительность на уровне 2018 года). Кроме того, в отсутствии импортных тарифов Соединенные Штаты Америки покрывали от 30 до 40 процентов китайского импорта, Россия же сейчас покрывает чуть меньше одного процента. Это означает, что Россия в краткосрочной перспективе не сможет заменить США в качестве экспортера сои в Китай.

Аналогичная ситуация наблюдается по таким товарным категориям, как свинина и прочие сельскохозяйственные товары. К сожалению, на данный момент возможности российской экономики довольно ограничены. Однако есть и хорошие новости для российских компаний: китайско-американская торговая война вынуждает власти Китая действовать быстро и гибко, а значит, процесс принятия решений ускорится, что даст российским компаниям хороший шанс получить небольшую, но жизненно важную долю рынка КНР.

Еще один аспект косвенного влияния китайско-американской торговой войны на китайско-российские торговые отношения связан с платежами в китайской и российской валютах. Несмотря на то, что переговоры по данному вопросу продолжались в течение длительного времени, торговый конфликт подтолкнул проблему к более быстрому решению. В конце декабря 2018 года Китай официально отказался от межправительственного соглашения о переходе на расчеты в национальных валютах, которое должно было стать значительным шагом в процессе дедолларизации китайско-российской торговли. Однако уже в следующем году, между РФ и КНР было заключено соглашении о старте проведения платежей в рублях и юанях, подписанное министром финансов РФ Антоном Силуановым и председателем Народного Банка КНР И Ганом (Yì Gāng). Так, первыми, кто начал использовать платежи в национальных валютах, стали ВТБ и Торговый банк Китая.

По данным российского Центрального банка, объемы платежей в долларах США между Россией и Китаем снизились с 75,8 процентов в 2018 году до 54 процентов в первой половине 2019 года, а доля платежей в юанях и рублях, в свою очередь, выросли с 16,9 процентов в 2018 году до 22,5 процентов за тот же период.

Говоря о влиянии торговой войны на экономику РФ, стоит рассмотреть вопрос воздействия конфликта на китайские компании, ведущие бизнес в России. Вполне очевидно, что тарифы вынуждают китайские компании диверсифицировать выпуск своей продукции и искать новые рынки сбыта, а значит, в частности, продавать больше продукции на российском рынке. Впрочем, стоит отметить, что рынок РФ не сможет заменить рынок потребления США, ввиду значительного различия в покупательской способности населения.

Удачным примером китайской компании, расширяющей масштабы бизнеса в России, является Huawei, основанная в 1987 году. Спустя 10 лет Россия стала для нее первым зарубежным рынком. На данный момент смартфоны китайского высокотехнологичного гиганта Huawei занимают наибольшую долю по количеству проданных устройств на рынке РФ, обгоняя таких серьезных конкурентов, как Samsung и Apple. Совокупность таких факторов как ухудшение отношений России и США (нашедшее отражение в санкциях и в значительной степени подрывающее позиции американского бренда Apple на российском рынке), а также курс России на сближение с Китаем, повлияла на расстановку сил на рынке смартфонов в РФ.

Впервые телефоны компании Huawei стали самыми продаваемыми в России в 4 квартале 2018 года. По данным международной исследовательской фирмы, Counterpoint Technology Market Research, доля смартфонов китайской компании за октябрь-декабрь 2018 года составила 28%, годом ранее этот показатель за аналогичный период равнялся 13%. Второе место заняла южнокорейская компания SAMSUNG – 26% (30% в 4 квартале 2017 года), а третье – американская корпорация Apple с 11% (14% годом ранее). Еще одна китайская компания Xiaomi занимает 4 место (6% от общего объема продаж). Главное преимущество Huawei, благодаря которому компании удалось продать более 2,6 миллионов смартфонов за рассматриваемый период, а также захватить самую высокую долю рынка в России – это разнообразие линейки продуктов, заключающееся не только в стилистических и технических решениях, но и в ценовой политике. Смартфоны китайского гиганта присутствуют во всех ценовых диапазонах, это удается также за счет суббренда Honor, охватывающего премиум и средний ценовые сегменты.

Однако торговое столкновение КНР с США потенциально в состоянии подорвать позиции китайских смартфонов. Одним из витков торговой войны стало обострение конфликта США с корпорацией Huawei, ведь рынок технологий – одна из основных областей соперничества США и КНР. Так, в 2018 году, США и некоторые его союзники, такие как Австралия, Новая Зеландия, Япония и другие, запретили покупку оборудования Huawei для сетей 5G на территориях своих стран. Причиной запрета была названа угроза национальной безопасности США.

В конце того же года, по запросу США в Канаде была арестована дочь руководителя компании Huawei, по совместительству финансовый директор Мэн Ваньчжоу (Meng Wanzhou). Компания Huawei получила обвинения в скрытом шпионаже и нарушении американских санкций против Ирана. Ряд политологов, впрочем, придерживается мнения, что арест — очередное проявление «нечестного» ведения торговой войны со стороны США и попытка вытеснить конкурента с рынка.

На арест Мэн Ваньчжоу Китай ответил симметрично – были задержаны два канадских гражданина, «выступающих угрозой безопасность КНР». Ваньчжоу провела в канадской тюрьме две недели и была выпущена под залог в 7,5 миллионов долларов США при условии круглосуточного наблюдения и ношения GPS-браслета.

Граждане КНР считают арест своей соотечественницы вопросом национальной гордости, китайские корпорации предложили своим сотрудникам, пользующимися смартфонами Huawei, субсидии и премии, при этом, обещая штрафовать владельцев продукции Apple.

Следует заметить, что Huawei уже прекратила использование американских чипов при производстве продукции, перейдя на чипы японской компании Murata, также были прекращены закупки комплектующих у компании Broadcom (США), заменой которым стала собственная продукция Huawei.

Впрочем, методы борьбы за технологическое лидерство не ограничивались одними лишь запретительными мерами. Китай также активно прибегает к методам в области рекламы и маркетинга, причем подходит к делу с иронией. Так, например, в Сингапуре граждане, выстроившиеся в длинную очередь за новым iPhone, бесплатно получили от рекламщиков Huawei две сотни аккумуляторов, подписанных провокационным «они вам понадобятся», намекая на недостаточно сильную батарею нового смартфона Apple. А ранее Huawei после презентации новой американской модели выпустил ролик: «Спасибо, что выпустили то же самое». Не отстают и китайские соцсети, в которых можно увидеть следующее: «У меня телефон Huawei, а у моего парня iPhone. Попросила его поменять телефон, он отказался – поменяла парня».

Торговая война Соединенных Штатов Америки и Китайской Народной Республики в значительной степени влияет на мировую экономику и торговлю. Для некоторых стран в краткосрочной перспективе это влияние может оказаться положительным. Однако нельзя с уверенностью заявить, что и в долгосрочной перспективе подобная динамика сохранится.

В случае эскалации конфликта мир понесет значительные потери, и Россия не станет исключением. Так, торговое столкновение двух первых экономик мира в значительной степени оказывает влияние на фондовые рынки и, в частности, цены на нефть. Учитывая нефтяную экспортную ориентацию Российской Федерации, это может представлять большой риск для российской экономики.

По мнению экспертов, несмотря на готовность китайской стороны продолжать увеличивать товарооборот с Россией, укреплять военное сотрудничество между странами и поддерживать инициативы РФ в рамках международных организаций, неопределённость политики РФ в отношении США вызывает опасения у Китайской Народной Республики. Что вполне логично, ведь нельзя забывать об антироссийских санкциях со стороны Соединенных Штатов, снижающих инвестиционную привлекательность страны для китайских компаний. Таким образом, важно понимать, что торговая война принесла российской экономике не только возможности для развития и укрепления отношений с КНР, но и способствовала возникновению серьезных рисков.

 

Заключение

 

В ходе историко-экономического анализа нынешнего торгового конфликта между Соединенными Штатами Америки и Китайской Народной Республикой было установлено, что данное столкновение может быть квалифицировано как «торговая война», в связи с тем, что ему присущи все характерные для этого явления признаки.

Опираясь на изученную литературу, статистические данные и построенные на их основе графики и диаграммы, в работе были сформулированы предпосылки, побудившие Соединенные Штаты Америки ввести торговые ограничения в отношении Китайской Народной Республики.

Так, первой предпосылкой конфликта послужил растущий торговый дефицит США, как общий, так и двусторонний с КНР. Решение именно этой проблемы было одним из основных тезисов предвыборной кампании Дональда Трампа в 2016 году. Непосредственно перед началом торгового столкновения объемы двустороннего торгового дефицита достигли исторического максимума в 375,42 миллиарда долларов США и составили почти половину общего дефицита страны.

Несбалансированный торговый баланс США и КНР – следствие многолетнего стремления американских компаний снизить издержки по производству продукции за счет дешевой рабочей силы Китая. Ввиду этого больша́я часть импорта США из КНР – это продукция американских брендов, произведенная на территории Китая, обладающего сравнительным преимуществом в производстве товаров по более низким ценам.

В работе показано, что проблеме торгового дефицита уже больше 30 лет, а ее обострение в настоящее время связано с борьбой стран-участниц конфликта за технологическое превосходство. До недавнего времени технологии КНР не могли составить конкуренцию американским товарам, однако сейчас ситуация в корне изменилась. В связи с этим со стороны американского правительства был наложен запрет на внедрение китайских сетей 5G, а также введены санкции в отношении таких технологических гигантов, как Huawei и ZTE.

Следующая предпосылка непосредственно связана с устройством политической системы США. Каждые два года, в начале ноября, в США проводятся промежуточные выборы, по результатам которых переизбираются члены Конгресса. Выборы 2018 года проходили как раз в середине президентского срока, поэтому, по сути, олицетворяли отношение электората к действующему президенту, выбранному ими два года назад. Так как в рамках предвыборной кампании Дональд Трамп обещал восстановить справедливость в торговле с КНР и снизить уровень безработицы посредством возвращения производств на территорию США, торговая война стала своевременным и логичным решением для обеспечения голосов за республиканскую политическую партию.

Заключительная причина, носящая геополитический характер, заключается в нежелании США уступать позиции лидера на мировой арене. В течение последних десятилетий Китайская Народная Республика показывает непрерывный экономический рост. Так, по масштабам производства сегодня страна занимает первое место в мире, а объемы китайского ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности, на данный момент превышают объемы аналогичного показателя США почти на шесть триллионов долларов США.

Вопрос о лидерстве на мировой арене – один из самых обсуждаемых аспектов торговой войны в изученных источниках. Одни исследователи считают, что современное столкновение можно рассматривать в качестве предвестника скорой смены лидера, другие, напротив, опровергают это заявление. Есть и еще одна позиция: так, некоторые эксперты придерживаются мнения, что мир становится многополярным. Однако следует заметить, что делать какие-либо выводы по данному вопросу пока рано.

Исследование показало, что Соединенные Штаты Америки зачастую используют торговые войны в качестве инструмента достижения своих целей, для этого обзорно были рассмотрены основные торговые столкновения с их участием. В работе сделана попытка провести исторические параллели между нынешним конфликтом и торговым столкновением США и Японии, разгоревшимся в конце XX века. Тогда, как и сейчас, в случае с КНР, США прибегли к политике протекционизма и развязали торговой войну, подтолкнувшую Японию к стагнации, периоду «потерянных десятилетий». Главное отличие сегодняшней ситуации от конфликта прошлого заключается в том, что страны-участницы находятся в состоянии тесной экономической созависимости: в частности, США являются главным экспортным рынком для КНР, а КНР в свою очередь – крупнейшим кредитором США. Кроме того, на момент японско-американского торгового конфликта Япония и США являлись союзниками, в отличие от ситуации с коммунистическим Китаем.

В рамках работы была составлена подробная хронологическая таблица хода торговой войны, которая показала весь спектр мер и контрмер, вводимых обеими сторонами конфликта, а также их влияние на экономики участников столкновения.

Статистический анализ, проведенный в работе, показал, что конфликт действительно способствовал сокращению торгового дефицита США с КНР (общее снижение за годы торговой войны составило 8%) за счет одновременного снижения экспорта и импорта, причем импорта в большем объеме (сокращение экспорта превышает сокращение импорта на 7,5 п.п.). Однако нельзя сказать, что США достигли намеченной «цели». Торговая война не привела к ожидаемому росту занятости и производства, а темпы роста ВВП обеих стран замедлились к концу 2019 года. Импортные ограничения США ударили по национальным экспортерам, приведя к повышению цен их продукции. Кроме того, значительные убытки понесли американские производители, особенно в области сельского хозяйства. В связи с этим фермеры сегодня требуют от Дональда Трампа государственные субсидии и компенсацию убытков. Тарифы оказали значительное влияние на взаимную торговлю стран, причем потери в объёмах эскорта для США оказались больше, чем для КНР.

В работе показано, что в торговой войне КНР и США нет победителей. Более того, столкновение двух крупнейших экономик, так или иначе, оказывает влияние на весь мир. Этот факт подтверждают математические модели, без которых нельзя оценить потенциал влияния торгового конфликта на мировую экономику. Так, согласно исследованию австралийского филиала компании KPMG, при самом пессимистичном сценарии объемы мирового ВВП снизятся на 3,5 п.п. Кроме того, результаты математических моделей показывают, что потери ВВП Китая в долгосрочной перспективе окажутся больше потерь США, что вполне объяснимо. Китай экспортирует товары с высокой добавленной стоимостью, тогда как Соединенные Штаты, напротив, экспортирует товары с низкой добавленной стоимостью.

Хотя в долгосрочной перспективе влияние торговой войны однозначно можно оценить как негативное, в краткосрочной перспективе конфликт может косвенно оказать положительное влияние на третьи лица. Так, например, Бразилия, на фоне торговой войны, получила возможность в значительной степени увеличить поставки соевых бобов в КНР, а страны Юго-Восточной Азии начали размещать производства, переносимые с территории Китая.

Особое внимание в работе уделено влиянию торгового столкновения КНР и США на Российскую Федерацию. Торговая война предоставила российским сельскохозяйственным производителям возможности для расширения объемов поставок продукции в Китай – экспорт российской сои в период конфликта увеличился вдвое. Кроме того, конфликт подтолкнул китайскую сторону к ускорению принятия решения по заключению соглашения с РФ о начале проведения платежей в национальных валютах, что является важным шагом на пути к дедолларизации торговли. По данным российского Центрального банка, объемы платежей в долларах США между Россией и Китаем снизились с 75,8% в 2018 году до 54% в первой половине 2019 года, а доля платежей в юанях и рублях, в свою очередь, выросла с 16,9% в 2018 году до 22,5% за тот же период. Следует также отметить, что в первый год торговой войны в России значительно увеличились продажи китайских технологических компаний, так, например, компания Huawei по состоянию на конец 2019 года стала самым продаваемым брендом смартфонов на рынке РФ. Однако в долгосрочной перспективе нельзя с уверенностью утверждать, что Россия получит дополнительные экономические выгоды от затянувшегося тарифного конфликта. Уже сегодня очевидно, что торговая война оказывает значительное влияние на показатели мировых фондовых рынков, что негативно отражается на экономике РФ.

Таким образом, задачи, поставленные в начале исследования, решены в полном объеме, цель дипломной работы достигнута – проведен историко-экономический анализ торговой войны США и КНР. В ходе написания доказана гипотеза – объемы потерь, понесенных Соединенными Штатами Америки и Китайской Народной Республикой, не равны.

В заключение следует отметить, что несмотря на временное перемирие в конфликте, связанное с заключением соглашения по первой фазе столкновения, торговая война США и КНР по-прежнему не завершена. Предсказать ее дальнейшее развитие или итоги не представляется возможным, особенно сегодня, когда мировая экономика стоит на грани глобального кризиса из-за вспыхнувшей пандемии COVID-19. Так, нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц уже заявил, что политика нынешних властей США в отношении борьбы с пандемией может привести страну к «второй Великой депрессии». В связи с этим, можно с уверенностью заявить, что нельзя поставить точку в данном исследовании.

Список литературы

 

1. Bhandari R.S, Bansal S, Dhillon L.K. Understanding Sino–US trade war: An American government perspective // Management and Economics Research Journal. – 2019. – Vol. 5. – 12 р.
3. Ignatova O.V., Gorbunova O.A., Tereshina O.Yu. US-China Trade War: Russia’s interests // Management and Economics Research Journal. – 2019. – Vol. 5. – 10 р. DOI: 18639/MERJ.2019.939744
5. Jain M, Saraswat S. US-China Trade War: Chinese Perspective // Management and Economics Research Journal. – 2019. – Vol. 5. – 8 р. DOI: 18639/MERJ.2019.895478
6. National Institute Global Econometric Model (NiGEM) // National Institute of Economic and Social Research. – URL: https://nimodel.niesr.ac.uk/ (дата обращения: 18.04.2020)
8. Tao Liu, Wing Thye Woo. Understanding the US-China Trade War // China Economic Journal. – 2018. — №11:3. – P. 319-340.
9. Terence Tai-leung Chon, Xiaoyang Li. Understanding China-US Trade War: Causes, Economic Impact, and the Worst-Case Scenario // Lau Chor Tak Institute of Global Economics and Finance, The Chinese University of Hong Kong. – 2019. – №71. – 28 p.
13. Wu Shanlin. Mercantilist Origin of United States’ Trade Protectionism. China Economist. – 2019. – Vol.14. — №.5. – P. 31-40.
14. Арриги Дж. Адам Смит в Пекине: что получил в наследство XXI век / пер. с англ. Т. Б. Менская. – М.: Институт общественного проектирования, 2009. – 456 с.
15. Балацкий Е. В. Предпосылки глобальной геополитической инверсии // Пространство экономики. – 2014. – №3. – С. 15-28.
16. Дмитриев С.С. Протекционистский вектор торговой политики администрации Трампа // Мировая экономика и международные отношения. – 2020. – Т. 64, № 2. – С. 15-23.
17. Иванова Н. И. Современные тенденции развития мировой экономики: новые вызовы и проблемы // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017. — С. 8–16.
18. Исаченко Т.М. Свобода торговли или протекционизм: проблемы стратегического выбора. // Российский совет по международным делам. – 2014. – URL: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3032#top.
19. История Китая с древнейших времен до начала ХХI века: В 10 т. / Гл. ред. Акад. РАН С.Л. Тихвинский; Институт Дальнего Востока РАН. М.: Наука, 2016. — 996 с.
20. История США: В 4 т. / Гл. ред. Г.Н.Севостьянов. М.: Наука, 1983.
21. Кнобель А. Ю., Пыжиков Н. С. Торговые войны: первые эффекты // Экономическое развитие России. – 2019. – Т. 26, № 10. – С. 24-27.
22. Колесов В.П. Перемены в мировой экономике, меняющие ее ландшафт // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017. — С. 27–38.
23. Кулаков М.В. Латинская Америка: от Союза ради прогресса до взаимовыгодного сотрудничества с Китаем // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017.
24. Мазурова Е.К. Современный потенциал глобального регулирования экономики (решаема ли проблема глобального регулирования // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017. — С. 54–59. Сборник статей.
25. Манойло А.В. США и Китай в объятиях торговой войны: кто кого? // InfoSCO. — 2019. — № 15. — С. 54–57.
26. Мельянцев В. А. КНР и США, кто кого: сравнение основных параметров экономического развития // Азия и Африка сегодня. — 2019. — № 8. — С. 5–14.
27. Миловидов В.Д. Перформативная трампономика и финансовый рынок // Мировая экономика и международные отношения. – 2020. – Т. 64, № 2. – С. 24-33.
28. Мировая экономическая мысль: сквозь призму веков: В 5 т. / Сопред. Редкол. Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов.
29. Михеев В.В., Луконин С.А. Китай-США: многовекторность «торговой войны» // Мировая экономика и международные отношения. – 2019. – Т. 63, № 5. – С. 57-66.
30. Окунев В.И. Вперед к неопротекционизму // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017. — С. 154–168.
31. Райнерт. Э. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. / пер. с англ. Н. Автономовой; под ред. В. Автономова; Нац. Исслед. Ун-т «Высшая школа экономики». — 5-е изд.— М.: Изд. Дом Высшей школы экономики, 2017.—384 с.
32. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. Пер. с англ. / под ред. М.Н.Смит. М: Государственное издательство политической литературы, 1955. – 360 с.
33. Россия и мир: 2019 экономика и внешняя политика. Ежегодный прогноз ИМЭМО. // Мировая экономика и международные отношения. – 2019. – Т. 63, № 5. – С. 109-134.
34. Роуч, С. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая / пер. с англ. Ю. Каптуревского. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2019. – 520 с.
35. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов: [перевод с английского] / Адам Смит. – Москва: Эксмо, 2009. – 956 с.
36. Современные инструменты оценки последствий мировых торговых войн / В.Л. Макаров, Ц.Ву, З.Ву и др. // Вестник Российской академии наук (ранее: Вестник Академии наук СССР). — 2019. — Т. 89, № 7. — С. 745–754.
37. Темин, П., Вайнс, Д. Экономика без лидера. Почему рассыпалась мировая экономическая система и как ее собрать» / пер. с англ. О. Левченко; науч. Ред. Перевода Т. Дробышевская. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. – 464 с. – (Cерия «Стратегии экономического развития» под эгидой Министерства экономического развития Российской Федерации).
38. Чихун Л.П. Новые реалии энергетической политики России: разворот на Восток // Меняющийся ландшафт мировой экономики. Материалы Круглого стола кафедры мировой экономики, посвященного 75-летию Экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Под ред. В.П.Колесова, Л.Г.Беловой. — М.: Экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова Москва, 2017. — С. 117–124.
39. Экономические санкции против России: ожидания и реальность: монография / коллектив авторов; под ред. Р.М. Нуреева. — Москва: КНОРУС, 2017. — 194 с.

---

Страницы 1 2