Квалификация преступлений с применением огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Часть 3.

Страницы:   1   2   3 

---

Глава 3. Анализ отдельных преступлений, совершаемых с применением оружия

3.1. Причинение вреда здоровью с применением оружия в свете изменений УК РФ

 

Одним из особо броских и энергично обговариваемых в СМИ течений законотворческой деятельности Государственной Думы РФ 6-ого созыва считается создание законных основ противодействия вооруженной преступности. Главным шагом в осуществлении этого плана стало установление Федерального закона от 21.07.2014 N 227-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с улучшением законодательства об обороте оружия».

Статьи 111, 112 и 115 УК РФ были увеличены квалифицированным составом — выполнение правонарушения с использованием оружия и предметов, используемых в качестве оружия, а ст. 224 УК РФ «Неаккуратное хранение оружия» была изложена в принципиально новой редакции.

Так как установление истинного Закона совершалось в критериях осложнения возражений меж приверженцами и противниками легализации оружия, неоднозначная реакция на него была предвидима. Приверженцы легализации короткоствольного оружия сочли внесенные исправления шагом обратно в деле популяризации идеи распространения оружия самообороны, а соперники оказали поддержку единую установку государственной политики, хотя и огласили сомнения в эффективности предлагаемых мер.

Хотелось бы привести доводы, удостоверяющие о спешки вступления в ст. 111, 112 и 115 УК РФ квалифицированных составов — «выполнение правонарушения с использованием оружия или предметов, применяемых в качестве оружия».

Как известно, в концепции уголовного права изобретен список аспектов дифференциации уголовной ответственности. Событие, замахивающееся на вложение в состав привилегирующих, квалифицирующих или особо квалифицирующих признаков состава, обязано удовлетворять вытекающим потребностям:

1) юридико-криминологическим обстоятельствам: оно обязано указывать о значимом пороге в стандартной ступени общественной опасности действия и личности преступника; владеть обобщенностью (характерностью) для конкретных вариантов преступлений, но не быть часто встречаемым настолько, чтобы уравнять отличия меж криминообразующими и дифференцирующими признаками;

2) внутрисистемным соглашениям разделения уголовной ответственности. Положение обязано отвечать нормам УК РФ и прочим областям законодательства, а еще законам юридической техники (четкость и вескость изложения материала, слаженность терминологии, нехватка разночтений, пробелов и коллизий).

Осмотрим записанные в УК РФ изменения с позиции их соотношения обозначенным повыше потребностям.

Усиление уголовной ответственности за вооруженное принесение тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, создатели законопроекта разъясняют ростом вооруженного насилия. И с данным аргументом невозможно не достичь согласия.

По информации официальной статистики, свежий период (1997 — 2013 гг.) квалифицируется поочередным уменьшением численности вооруженных преступлений. Но эти известие трудно принять объективными. Колебания активизирует, во-первых, сомнительно острое понижение вооруженной преступности на фоне роста незаконного оборота оружия. За 10 лет она уменьшилась в 7,5 раза, в то время как степень сопряженного с ней хищения оружия возрос на 55%, а незаконного ношения, хранения, сбыта оружия — на 40%.

Во-вторых, на высшую скрытность вооруженной преступности показывает и тот прецедент, что на фоне понижения ее характеристик замечается подъем главных криминогенных факторов насилия. Размеров употребления алкоголя (15,48 литра и больше на душу населения) и расхождения в распределении доходов (близкий к российскому показатель Джини замечен в Никарагуа и Нигерии).

Нескольким лучше положение вооруженной преступности в экономически благоприятных государствах. Как замечается в отчете Управления ООН по наркотикам и преступности, предназначенном изучению убийств, в 2011 г. они собрали 41% (или 177 миллионов. человек.) от общего количества убийств в мире. При данном в Соединенных штатов Америки с использованием огнестрельного оружия каждый год совершается 60% убийств, в Великобритании — 7% и др.

Всё же непрерывно возрастающее количество вооруженных убийств исключительно на 1-ый взгляд имеет возможность появиться веским доводом в пользу дифференциации уголовной ответственности за принесение тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью. Если отклониться от официальной статистики тяжких насильственных преступлений и устремиться к оценке взаимосвязанных связей меж насильственными и вооруженными правонарушениями, разрешено увидеть, что системные взаимосвязи меж вооруженным насилием и принесением средней тяжести и легкого вреда здоровья фактически вполне отсутствуют.

А это значит, что, в различие от убийств, эти правонарушения не уязвимы к популяризации оружия. Характер противозаконных мотивов и механизм их выполнения говорят о том, что присутствие оружия не оказывает большое влияние на возникновение противозаконного мотива. Злоумышленник, как правило, употребляет то, что оказывается перед рукой, и поэтому использование оружия не имеет возможность рассматриваться как момент, доказывающего качественно наиболее высокой опасности такого деяния.

Не считая этого, невозможно не учесть и тот факт, что в подавляющем большинстве случаев злоумышленники используют не оружие, а вещи, используемые в качестве оружия (камни, кухонную утварь, строительные инструменты и др.), и в этих вариантах отличия меж принесением вреда «голыми руками» и предметами, используемыми в качестве оружия, весьма несерьезны. С данных точка зрений ясно, что вступление свежего квалифицирующего обстоятельства в ч. 2 ст. 111, 112 и 115 УК РФ не считается криминологически аргументированной мерой противодействия вооруженному насилию.

Невозможно сознать доказательным вступление квалифицирующих признаков в ст. 111, 112 и 115 УК РФ и с точки зрения их соотношения внутрисистемным потребностям дифференциации уголовной ответственности.

Необходимо приступить с того, что отнесение употребления оружия к отягчающим признакам нанесения средней тяжести и легкого вреда здоровью не состыкуется с классической критикой вооруженного насилия.

При установлении его социальной угрозы эксперты, как правило, следуют советами, созданными для квалификации разбоя. По логике законодателя, использование оружия в ст. 162 УК РФ считается личным случаем насилия, опасного для жизни и здоровья. Не случайно вооруженный метод сознается характеризующим показателем разбоя, а не грабежа. Как замечается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» , «если лицо лишь показывало оружие или угрожало заранее непригодным или незаряженным оружием либо имитированием оружия… не собираясь применять эти вещи для принесения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его деяния (при отсутствии иных отягчающих факторов) с учетом определенных событий положение надлежит квалифицировать как… грабеж, если потерпевший понимал, что ему угрожают непригодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия» (п. 23).

На то, что использование оружия расценивается как насилие, небезопасное для жизни и здоровья, свидетельствуетип.2Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 N 19 «О использовании судами законодательства о важной защите и принесенье вреда при задержании лица, совершившего преступление».

В нем,в тонкости, означается, что «общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, небезопасным для жизни защищающегося или иного лица, рекомендует из себя деяние, каковое вначале его выполнения творило истинную угрозу для жизни защищающегося или иного лица. О присутствии такого посягательства смогут свидетельствовать, в частности… использование метода посягательства, основывающего настоящую угрозу для жизни защищающегося или иного лица (использование оружия или объектов, применяемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.)».

Расхождения в оценке вооруженного насилия неоспоримы. С одной стороны, наука и практика идут по пути признания употребления оружия насилием, опасным для жизни (квалификация вооруженного захвата и анализ социально опасного посягательства в условия нужной защиты). С иной — законодатель допускает его свойством средней тяжести и легкого вреда здоровью и тем самым низлагает оснащенные деяния до уровня насилия, не рискованного для жизни и здоровья.

Это кардинально усложняет квалификацию важной защиты и разбоя. В частности, неясно, как надлежит квалифицировать принесение тяжкого вреда здоровью, атакующему в случае вооруженного причинения легкого вреда здоровью. Пока судебная практика не дает ответ на этот вопрос. Но, принимая во внимание ее осуждающий уклон, несложно допустить, что государственное обвинение будет добровольно опираться на исправления в ст. 112 и 115 УК РФ для того, чтобы обосновать отсутствие покушения, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с конкретной угрозой применения такого насилия.

Знаменуя об общественной опасности внедрения оружия, нельзя терять со счетов и его полезное направление (ст. 1 Федерального закона «Об оружии»). По смыслу закона, оружие специализировано для поражения живой или иной цели и, следственно, его использование говорит о плане преступника убить потерпевшего. Собственно этот довод находится в базе оценки изготовления выстрела либо построения ножевого ранения в корпус тела как деяния, направленного на вызывание смерти человеку.

К сожалению, сейчас огромный риск того, что занесенные в ст. 112 и 115 УК РФ исправления полностью поменяют имеющийся практику. Следовательно-судебные органы будут обязаны ориентироваться не на конкретные данные, удостоверяющие об установки умысла, а на сведения самого преступника. И квалификация деяний в этом варианте будет исполняться по реально свершенному. К примеру, если в итоге употребления оружия установится смерть потерпевшего, деяние станет квалифицироваться по ст. 105 УК РФ, а если будет причинен тяжкий, средней тяжести или легкий вред здоровью — по ст. 111, 112 или 115 УК РФ соответственно. Но при таковом раскладе переводится на нет миссия записанных в УК РФ изменений, а конкретно оптимизация практики обструкции вооруженной преступности, так как «обесценивается» сама угроза вооруженного насилия и увеличивается скрытность трудных насильственных преступлений.

 

3.2. Проблемы квалификации бандитизма и незаконного вооруженного формирования

 

В ст. 209 УК РФ подмечено установление бандитизма, и он звучит так — бандой признается стабильная вооруженная группа, возникшая для нападения на граждан и организации. Часть 1 ст. 209 УК РФ учитывает ответственность за создание и управление бандой, ч. 2 — за роль в банде и в совершаемых ею нападениях. В свойстве отягчающего показателя бандитизма ч. 3 ст. 209 УК РФ затрагивает действия, предустановленные ч. ч. 1 и 2, свершенные лицом с применением личного служебного положения.

Из состава ст. 209 УК РФ можно сделать вывод, что родовым объектом бандитизма будет — общественная безопасность. Она же в конкретном случае считается ключевым конкретным объектом. Ну а в качестве дополнительного объекта имеют все шансы выступать отдельные взаимоотношения, характеризуемые нравом непосредственно исполняемых правонарушений в ходе бандитских атак, к примеру, жизнь и здоровье граждан, собственность и т.п.

Для осмысления объективной стороны бандитизма будет нужно, вначале всего, без ошибок определить само понятие — банда. В соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» В соответствии с этим постановлением возможно отметить само представление банды , под бандой понимают организованную устойчивую вооруженную группу из 2 или наиболее лиц, заранее соединившихся для выполнения налета на граждан или же организации. Банда может быть создана и для свершения 1-го, но призывающего копотливой подготовки налета.

Свыше описанного мы можем свершить вывод, что главным составляющим исследования состава бандитизма будет проявление признаков санкционированной преступной группы, так как она замышлена законодателем в базу выражения мнения бандитизма. К признакам, о которых сообщится в ст. 35 УК РФ признакам стабильности и цели выполнения 1-го или некоторых преступлений, прибавляется признак вооруженности, а также так нарекаемые криминологические признаки, комплекс которых разрешает наречь санкционированную группу бандой.

К этим признакам можно отнести : целостность интересов целей, и целостность действий, подготовительное проектирование беззаконных деяний, сборы средств для осуществления криминального замысла, отбор и вербование соучастников, снабжение мер по сокрытию злодеяний, присутствие руководителя, повиновение групповой дисциплине и указаниям зачинщика, соподчиненность (иерархию) в недрах группы и разделение ролей среди участниками. Также факт «общака» — особенного фонда для такой группы; удержание кольцевой ответственности, внутригрупповые нормы поведения и т.п.

Ясно, то, что особо немаловажным признаком, который будет отличать банду от любой организованной группы, будет, считается ее миссия – то есть нападение на граждан или организации и так же вооруженность.

Противозаконное вооруженное формирование — это не бандитская группа, а объединение, отряд, дружина или иная организованная группа. Криминологи ориентируют на чрезвычайно свободную трактовку убеждения преступного вооруженного формирования: «Выходит, что преступным вооруженным формированием, с одной сторонки, сознаются и сотни боевиков, вооруженные наиболее современным оружием, вплотную до артиллерии, каковые исполняют нацеленную на овладение власти беззаконную деятельность, делают убийства, проявляют жестокое противодействие федеральным силам и т.п. С иной стороны, таковым же преступным вооруженным формированием сознается группа без каких-либо прямых противозаконных целей, заключающаяся из лиц, обладающих на законном основании охотничьим, газовым и пневматическим оружием, сделанная для обеспечения перевоспитания «трудных» молодых людей (хотя, бесспорно, и беззаконными способами)».

Уголовно-правовая норма об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем не включает установки на мотивы и (или) цели, поэтому они не влияют на квалификацию предоставленного преступления, но предусматриваются судом при назначении наказания.

Такая трактовка субъективной стороны преступления, которая предусмотренного ст. 208 УК РФ, соответствует законодательной трактовке. Впрочем, ряд экспертов находит это законодательным пробелом.

Мотивы и цели порядка противозаконного вооруженного формирования или роли в нем делятся на преступные, неприступные. Неприступные в свою часть имеют все шансы обладать в неких вариантах общеполезную направленность такую как: охрана общественного порядка, охрана от атак бандитов, борьба с наркоманией и алкоголизмом, и др.сопротивление беззаконности, охрана физических и юридических лиц). Упорядочение преступного вооруженного воспитания иначе роль в нем в целях охраны независимости, отражения агрессии, обеспеченья защищенности населения и т.п. имеет возможность обладать местом в критериях нужной защиты или последней надобности, каковые будут рассматривается как обстоятельства, исключающие преступность деяния и уголовную ответственность за его свершение при соблюдении признаков правомерности.

Позиция ученых о том, что противозаконные вооруженные формирования организовываются предпочтительно с криминальными целями и в другом варианте втянуть к ответственности зачинщиков и соучастников преступного вооруженного формирования достаточно проблемно, доставляется ограничительным объяснением. Не считая этого, в этих вариантах навык деяний обязана существовать по совокупности ст. ст. 208 и 209 УК РФ.

На практике данные обстоятельства оцениваются весьма неоднозначно. К примеру, Действия подсудимых Р. и К., которые свершили на территории Чеченской Республики атака на военных Федеральной пограничной службы РФ, в связи, с чем они были характеризованы органами предварительного следствия и на равных правах с другими составами по ч. 2 ст. 208 и ч. 2 ст. 209 УК РФ. Данный опыт поддерживал и выступавший в судебном заседании государственный обвинитель. Среди тем определено, что обвиняемые были членами вооруженной организованной банды. Эта группа была основанная умышленно для налета на сотрудников федеральных сил и правоохранительных органов, а также действующих с ними местных жителей, т.е. банды. У Членов этой банды было в наличии лучшее современное оружие и еще боеприпасы, Такэе они изучили спец. подготовку по подрывному и снайперскому делу. И если учесть данные факторы (первоначально всего, цели работы санкционированной вооруженной группы) то суд весьма доказательно характеризовал поступки обвиняемых только по ч. 2 ст. 209 . И исключил ссылку на ч. 2 ст. 208 УК РФ. Эту правовую оценку деяния утвердила верной и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, которая рассмотревала данное дело в кассационном порядке.

Квалифицировать точно все мотивы и цели данного преступления и указать их в законе почти неосуществимо и нереально, впрочем, можно и нужно их классифицировать и дифференцировать по этим признакам уголовную ответственность.

Логичным видится позиция ученых о непреступном характере мотивов и целей незаконных вооруженных формирований. Направление на это в диспозиции ст. 208 дозволило бы отгородить незаконное вооруженное формирование от банды и дифференцировать ответственность.

Разбор составов притупления указанного в ст. 208 УК РФ создаёт к заключению о целесообразности уточнения субъективной стороны организации незаконного вооруженного формирования и роли в нем посредством установки на неимение цели осуществления иного преступления. Эти Формирование имеют своей целью охрану общественного порядка, их общественная опасность в первостепенной важности сопряжена с незаконностью создания. В варианте присутствия враждебных целей речь всегда может идти о бандитизме. Это не вызовет декриминализации каких-либо в настоящее время противоправных деяний, а лишь только внушит дополнительную очевидность в вопросы их квалификации.

Банда и противозаконное вооруженная организация располагают неотъемлемым личным признаком — вооруженность. При этом степень и характер вооруженности банды и незаконной вооруженной организации не походят друг на друга.

В России нет и не будет основного признака вооруженности банды существование в криминальной группе: только лишь его основных долей и комплектующих элементов . К таким можно отнести — огнестрельное оружие, боеприпасы или взрывчатые вв.; изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения а также спортивных снарядов, которые конструктивно будут схожих с оружием; сигнального оружия, иначе говоря оружия, которое конструктивно предназначено только для подачи сигналов (световых, дымовых или звуковых сигналов); не пригодного к целевому применению оружия или его макетов; имитационно-пиротехнических и осветительных средств.

Согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» «Если хоть у одного члена банды будет в наличии оружие о котором будет знать все члены банды то — банда признается вооруженной.» В противозаконном вооруженном организации признак вооруженности свойствен всему а точнее объединению или отряду или дружине или иной группе. Вооруженность формирования, как минимальное значение, обязана быть такой, чтобы хотя бы некоторое количество вооруженных его членов, пусть и при поддержке не имеющих оружия соучастников организации, были бы готовы принять боевую операцию. Например, ПО виду воинской, в том числе вероятно оружие, не запретное или не ограниченное в гражданском обороте, и благодаря этому не представляющее предметом преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 222 УК РФ (предположим, огнестрельное гражданское гладкоствольное оружие). Существование же в противозаконном организации пусть бы бы одной считанные единицы военной техники (бронетранспортера, танка, ракетной установки и т.п.) или оружия больше мощного, чем боевое стрелковое (артиллерийская пушка, миномет, гранатомет и др.), пригодных для применения по собственному предназначению, само по себе обязано тянуть признание формирования вооруженным.

Основными, по законодательной системе , являются Составы преступлений, которые представлены в п. п. «в», «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, Ради их описания законодателем используются таковые термины, как «сопровождающееся», «сопряженное», «связанное». При этом законодатель использует для их конструирования три приема юридической техники: вводит понятие «сопряженное», обозначая его этим словом; перечисляет преступления, входящие как часть наряду с убийством в составное преступление (убийство, предусмотренное п. п. «в», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ); обозначает обобщенным термином ряд преступлений, которые входят в объективную сторону составного преступления (ст. ст. 105, 126, 131, 132, 162, 163, 209 УК РФ).

Составы убийства сконструированы в качестве основного в названных нормах ввиду высокой ценности объекта этого преступления и с учетом того, что объекты других преступлений, входящих в составное преступление, оказываются незащищенными составом убийства, так как выходят за границы составов, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ, поэтому имеет место совокупность преступлений, а значит необходима самостоятельная квалификация каждого преступления, входящего в составное преступление. Некоторые объекты составов преступлений, входящих в состав в качестве их части, сохраняют самостоятельное значение, поэтому квалифицировать содеянное следует по правилам реальной совокупности преступлений.

Многие объекты составов преступлений (например, здоровье людей, собственность, общественный и международный порядок), когда они входят в составные преступления, утрачивают свойства самостоятельного объекта.

Состав преступления, предусмотренный, в частности, в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом), включает в себя самостоятельные составы преступлений, которые предусмотрены в УК РФ в этом качестве, но в то же время признаны квалифицирующими признаками убийства, поэтому они с составом убийства образуют реальную совокупность. Это соответствует основному положению ст. 17 УК РФ, какая допускает совокупностью преступлений совершение двух или более преступлений, предусмотренных всевозможными статьями или частями статей. При проектировании составов преступлений с противоположной характеризующими признаками, к примеру, как в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, где они учтены в одном пункте, отмеченном одной буквой, зарождается вопрос о том, какое количество в данном пункте составов преступлений будет представлено. Это бесконечно значительно для квалификации определенных общественно опасных деяний. Бесспорно, что вопрос о совокупности сразу отпадает, если в нем описан только один состав преступления, Если же взамен законодательного технического приема буквенного обозначения имела бы место градация по частям статей, квалификация была бы явной — по совокупности. Приемы законодательной техники не должны предопределять задачи квалификации преступлений на практике. Наоборот, требуется быть слаженность в проектировании всех составов преступлений, предусмотренных в УК РФ, в том числе и противоположно предусмотренных в качестве квалифицирующих признаков. Основание законодателя, для использования буквенных обозначений альтернативных квалифицирующих признаков составов преступлений, ясен: очень много таковых признаков. Следственно, буквенное обозначение предпочитается в целях экономии законодательного текста, обеспечивания его компактности. Впрочем, одной буквой доли статьи смогут быть захвачены альтернативно разнохарактерные признаки составов. Возьмем, К примеру, п. «з» рассматриваемой статьи, где убийство из корыстных побуждений или по найму (может быть «а равно») сопряжено с разбоем, вымогательством или бандитизмом, обозначающим альтернативность квалифицирующих признаков составов, в действительности тождества или однородности нет. В вышеназванных пт ч. 2 ст. 105 УК РФ вмещаются 2 состава: 1 — с супротивными квалифицирующими признаками до фразы «а равно», а потом — с иными противоположными квалифицирующими признаками, любой из каковых считается самостоятельным преступлением. При этом оба состава тут совсем не альтернативны, друг друга не замещают и могут быть характеризованы по совокупности. Так из-за безуспешной системы составов преступлений в законе на практике появляются проблемы при квалификации реальных общественно опасных деяний.

Несколько смягчает, но не до конца, возникающую при квалификации проблему разъяснение, данное в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве», п. 11 какого оповещает: «Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом должно характеризовать убийство в ходе осуществления отмеченных правонарушений».

Сочетание слов «в процессе совершения» нападения, вымогательства или разбоя значит, что сначала беспристрастно и индивидуально лицо начало осуществлять объективную и субъективную сторону разбоя, вымогательства или бандитизма, а затем в процессе совершения одного из этих преступлений сформировался умысел на убийство. При этом мотивы, предшествующие ему, могут быть различны.

Это, например, упорное сопротивление жертвы, месть, злоба, для достижения цели разбоя и т.д. Содеянное при таких обстоятельствах следует квалифицировать по совокупности убийства и одного из названных преступлений. Убийство в процессе разбоя или вымогательства является реальной совокупностью преступлений, так как разбой и вымогательство являются преступлениями с формальными составами, считаются оконченными с момента физического или психического насилия в отношении потерпевшего или его близких, но не с момента убийства.

Убийство, совершенное бандой, если оно связано с совершением иных преступлений, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, должно быть квалифицировано по всем пунктам ч. 2 ст. 105 УК РФ. Такой позиции придерживается А.Н. Попов, который справедливо отмечает, что убийство, абсолютное бандой, ежели оно осуществлено в процессе совершения преступлений, сопряженность с которыми признана квалифицирующим признаком убийства, нужно определить с учетом всех наличествующих событий, отягчающих убийство.

Убедительный вывод о квалификации делает и Т.В. Кондрашова. коя считает, что если банда совершит разбойное атака или вымогательство, сопровождаемые убийством, то содеянное должно определить по п. «з» ч. 2 ст. 105 (убийство, сопряженное с бандитизмом и разбоем или вымогательством), ст. ст. 209 и 162 или 163 УК РФ, то есть по совокупности всех названных правонарушений.

Следует также рассмотреть разъяснение, содержащееся в п. 10 вышеназванного Постановления, о том, что «организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы». Данное Постановление не содержит положения, разъясняющего, что необходима квалификация совершенного бандой убийства по признаку «совершенное организованной группой» (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Т.В. Кондрашова и Л.В. Иногамова-Хегай отмечают, что в данном случае недопустим двоякий учет 1-го и того же происшествия при квалификации деяния. Банда дает собой усовершенствованный разряд санкционированной группы. В случае совершения убийства членами банды, по сужденью данных экспертов, не потребуется дополнительной квалификации по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как убийство, сопряженное с бандитизмом, имеется особый состав убийства, абсолютного санкционированной группой.

Подобной позиции держится и Н.Н. Салева, которая считает, будто в предоставленном случае квалификация по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ считается лишней, этак как признаки организованной группы, которыми обладает понятие банды, уже учтены этим понятием. Автор в свою очередь замечает, что не в силах учитывать принадлежащим с бандитизмом убийство, совершенное членом банды при эксцессе исполнителя, потому что оно не обуславливается работой банды, сможет течь вопреки ее заинтересованностями и благодаря этому обязано приниматься только сопряженным с тем правонарушением, в ходе которого имелось произведено.

Невозможно достичь согласия с тем, что убийство, сопряженное с бандитизмом, представляется особым составом убийства, содеянного санкционированной группой. Банда реально считается видом организованной группы. Но «убийство, сопряженное с бандитизмом» и «убийство, содеянное бандой» — это различные суждения. Отображающие разные свойства (признаки) убийства.

Так, убийство, сопряженное с бандитизмом — это связь убийства с творением банды, ее управлением, ролью в банде и в исполняемых ею преступлениях, то есть обусловленность убийства данными посягательствами. В этом состоит смысл понятия «сопряженность» и повышение степени общественной опасности такого убийства за взаимосвязь. Убийство, совершенное бандой, указывает о высочайшей ступени организации исполнителей убийства, что, со своей стороны и без взаимосвязи с вышеназванными посягательствами, считается отягчающим убийство обстоятельством. В варианте выполнения убийства, к примеру, членами банды при бандитском нападении станет бесспорно сплоченность убийства как самое малое с таковой формой разбоя, как участие в банде, так как, исполняя убийство в качестве члена банды, лицо заодно совершает преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 209 УК РФ.

Вышеизложенное подтверждается объяснением Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 июня 2010 г. N 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)». О том, что «при совершении участником преступного сообщества (преступной организации) либо участником объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп тяжкого или особо тяжкого преступления их действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» (например, по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ как разбой, совершенный организованной группой)», а также сложившейся судебной практикой.

Так, по вердикту Читинского областного суда от 3 августа 2012 г. Таскин осужден по ч. 3 ст. 30 и п. п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. п. «а», «б», «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ, ч. 2 ст. 209 УК РФ. Таскин признан виновным в участии в банде и совершенных ею нападениях на территории Читинской области.

Осужденный Таскин в надзорной жалобе просил об поправке состоявшихся в взаимоотношении его судебных распоряжений, полагая неверной адвокатскую отзыв его деяний по признаку свершения преступлений «организованной группой», так как этот признак уже предусмотрен при квалификации его деяний по ст. 209 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ 19 октября 2013 г. в этой части жалобу осужденного не удовлетворил по следующим основаниям.

По резону уголовного закона (ст. 35 УК РФ) выполнение правонарушений в составе организованной преступной группы (банды) тянет уголовную ответственность за участие не только в банде и бандитских нападениях, но и в определенных правонарушениях, предустановленных соответственными статьями Особенной части УК РФ. Выполнение правонарушения организованной группой влечет более серьезное наказание. Следственно, квалификация деяний Таскина по ч. 2 ст. 209 УК РФ не выключает квалификацию свершенных им в составе банды правонарушений по характеризующему признаку «организованной группой».

Таким образом, в соответствии с действующей практикой квалификации убийства, сопряженного с бандитизмом, членам банды, виновным в совершении тех или иных деяний, необходимо наряду с вменением убийства, связанного с бандитизмом, инкриминировать и совершение конкретных преступлений в составе организованной группы лиц.

При отграничении убийства, связанного с бандитизмом, от убийства, связанного с квалифицированным составом разбоя, наибольшую трудность при квалификации вызывают случаи совершения вооруженного группового разбоя. Запутанность заключается в том, что и бандитизм, и определенный разряд разбоя обладают многими гомогенных признаков, но есть и отличия. Необходимым отличием является то, что законодатель объединяет состав вооруженного захвата с неотъемлемым использованием оружия при атаке. тогда как присутствие разряда бандитизма базируется лишь на присутствии оружия хотя бы у 1-го из членов банды даже без его внедрения, если об этом было известно оставшимся соучастникам банды и они были готовы его употребить.

Разряд разбоя считается законченным с поры творения банды, тогда как разбой закончен с поры налета с целью хищения чужого имущества, свершенного с использованием силы, небезопасного для жизни или здоровья, либо с угрозой внедрения такого насилия.

Бандитизм и разбой делаются лишь с непосредственным замыслом, однако мотив выполнения правонарушения для этих составов может быть различным. Мотив захвата навсегда корыстный. При бандитизме вероятны как корыстный, так и другие низменные мотивы. Отличительным признаком данных составов преступлений является и цель посягательства. В вооруженном разбое, совершенном организованной группой, всегда присутствует цель хищения чужого имущества, то есть корыстная направленность. В составе бандитизма целью создания банды является нападение на граждан или организации, а цель нападения не конкретизируется.

Уголовной ответственности за бандитизм подлежат лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 16 лет. Лица, не достигшие этого возраста, не являются участниками банды, подлежат уголовной ответственности за участие в совершаемых бандой нападениях, если за фактически совершенное преступление установлена уголовная ответственность с 14-летнего возраста. Субъект разбоя — лицо, достигшее 14 лет.

 

Заключение

 

Преступность в России характеризуется многими качественными изменениями, одним из которых является достаточно частое использование оружия при совершении преступлений. Последствия таких преступлений носят особо тяжкий характер и вызывают большой общественный резонанс. Очень часто преступники действуют чрезвычайно дерзко: спокойно добивают жертву, не торопясь покидают место происшествия, не прячут лиц.

Основную массу таких преступлений составляют убийства, нанесение тяжкого вреда здоровью человека, разбойные нападения, вымогательства, терроризм, умышленное уничтожение имущества, бандитизм.

Согласно уголовному праву огнестрельное оружие само по себе (без патрона) может быть связано с незаконным его оборотом, использовано для психологического воздействия на жертву и т.п.

Под орудиями преступления, в отличие от средств совершения преступления, понимаются предметы, которые непосредственно используются в процессе насильственных посягательств в целях достижения преступного результата (оружие или иные предметы, используемые в качестве оружия — ч. 2 ст. 162, п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ).

В Уголовном кодексе РФ применение огнестрельного оружия упоминается в одном из трех значений: 1) обстоятельство, отягчающее наказание; 2) конститутивный признак состава преступления; 3) квалифицирующий признак состава преступления.

В Особенной части Уголовного кодекса РФ закреплены следующие квалифицирующие признаки преступлений, совершенных с применением оружия: «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» (ст. ст. 126, 127, 162, 206, 211, 213, 227, 313), «с применением оружия» (ст. ст. 333 — 335), «с применением огнестрельного оружия» (ст. ст. 205, 212), «с применением оружия или специальных средств» (ст. 286).

Использование оружия включает в себя как непосредственное применение оружия по назначению, т.е. для поражения цели (причинения вреда человеку), так и иные действия, в том числе осуществление угрозы насилием (при его демонстрации), подачу предупредительных сигналов, а также разрушение преград и т.п.

Использование непригодного оружия (имитация) признается применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, если потерпевший воспринимал этот предмет как настоящее оружие, а угрозу как реальную.

Угроза же применения оружия или предметов в качестве оружия может быть квалифицирована по ч. 2 ст. 162 УК РФ в том случае, если у потерпевшего имелись основания полагать, что с помощью данных предметов может быть осуществлено насилие, опасное для жизни и здоровья в силу характеристик этих предметов, например, таких, как острая форма, тяжелый вес и т.п.

Вопрос о вменении группового вооруженного разбоя, если некоторые из участников группы знали об имевшемся оружии, а другие не знали, решается дифференцированно. Лица, осведомленные о вооруженности и допускавшие возможность применения оружия, несут ответственность за вооруженный разбой. Другие участники группы — за групповой, но не обремененный признаком вооруженности разбой при условии, что сговор был направлен на совершение разбоя, а не грабежа.

Отсутствии вышеперечисленных условий применения оружия или предметов его заменяющих, рассматривается как эксцесс исполнителя (соисполнителя), за который другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат в силу ст.36 УК РФ.

Участие в устойчивой вооруженной группе (банде) или в совершаемых ею нападениях, образуют самостоятельные составы преступлений, различающиеся по объекту уголовно-правовой охраны, характеру посягательства, направленности умысла и степени опасности.

Если участники преступного сообщества создали устойчивую вооруженную группу (банду), а равно руководили такой группой (бандой), содеянное образует совокупность преступлений, предусмотренных ст.ст. 209 и 210 УК РФ, а также по соответствующим статьям УК РФ за участие в другом конкретном преступлении.

Оптимизация практики индивидуализации наказания за вооруженные преступления предполагает приведение содержания п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ в терминологическое соответствие с положениями Особенной части УК РФ за счет дополнения нормы указанием на предметы, используемые в качестве оружия. Следует также обратить внимание и на такие тревожные тенденции в практике назначения наказания, как ограничение возможных мер уголовно-правового принуждения лишением свободы, преобладание низких криминотропных рисков и наличие существенного разрыва между количеством выявленных и осужденных лиц.

 

Список использованных источников

 

Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. – 2009. – № 4. – Ст. 445.
2. Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН Резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г.) // Международная защита прав человека. Сборник. – М., 2006.
3. Международный пакт о гражданских и политических правах (принят Резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г.) // БВС РФ. – 1994. – № 12.
4. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изменениями от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января, ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // СЗ РФ. -2001. – № 2. – Ст. 163.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 21.12.2013) // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.; 2013. – №51. – Ст. 6687.
6. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 28.12.2013) // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2954; 2006. – № 31 (1 ч.). – Ст. 3452; 2007. – № 21. – Ст. 2456; 2012. – № 31. – Ст. 4330.
7. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 28.12.2013, с изм. и доп., вступ. в силу с 20.01.2014) // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 1 (ч. 1). – Ст. 1.
8. Федеральный закон от 13.12.1996 № 150-ФЗ “Об оружии” (ред. от 12.03.2014 № 27-ФЗ) // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 51. – Ст. 5681.; 2013. – № 27. – Ст. 3477.; 2014. – № 11. – Ст. 1092.
9. Федеральный закон от 30.12.2012 № 306-ФЗ “О внесении изменений в статьи 222 и 223 Уголовного кодекса Российской Федерации” // Собрание законодательства РФ. – 2012. – № 53 (ч. 1). – Ст. 7631.
10. Постановление Правительства РФ от 22.04.1997 № 460 “О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием” (ред. от 23.11.2012) // Собрание законодательства РФ. – 2012. – № 49. – Ст. 6860.
11. Постановление Правительства РФ от 22.04.1997 № 460 “О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием” (ред. от 23.11.2012) // Собрание законодательства РФ. – 1997. – № 17. – Ст. 2010.
12. Постановление Правительства РФ от 22.04.1997 № 460 “О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием” (ред. от 23.11.2012) // Собрание законодательства РФ. – 2012. – № 49. – Ст. 6860.
13. Постановление Правительства РФ от 17.07.1996 № 831 “О порядке выдачи оружия лицам, подлежащим государственной защите” (ред. от 17.11.2004) // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 31. – Ст. 3723.
14. Постановление Правительства РФ от 15.10.1997 № 1314 “Об утверждении Правил оборота боевого ручного стрелкового и иного оружия, боеприпасов и патронов к нему, а также холодного оружия в государственных военизированных организациях” (ред. от 11.10.2012) // Собрание законодательства РФ. -1997. – № 42. – Ст. 4790.
15. Постановление Правительства РФ от 18.12.1997 № 1575 “О Порядке выдачи органами внутренних дел Российской Федерации служебного оружия судьям” (ред. от 06.12.2012) // Собрание законодательства РФ. – 1997. – № 51. – Ст. 5818.
16. Постановление Правительства РФ от 21.07.1998 № 814 “О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации” (ред. от 28.02.2013) // Собрание законодательства РФ. -1998. – № 32. – Ст. 3878.
17. Постановление Правительства РФ от 26.01.2005 № 38 “Об обеспечении служебным и гражданским оружием, патронами к нему и специальными средствами работников организаций федеральной почтовой связи” (ред. от 04.09.2012) // Собрание законодательства РФ. – 2005. – № 5. – Ст. 388.
18. Постановление Правительства РФ от 30.12.2008 № 1079 “О совершенствовании государственного регулирования внешнеэкономической деятельности в отношении отдельных видов товаров и технологий в целях обеспечения национальной безопасности” (ред. от 22.12.2011) // Собрание законодательства РФ. – 2009. -№ 3. – Ст. 386.
19. Приказ МВД России от 12.04.1999 № 288 “О мерах по реализации Постановления Правительства Российской Федерации от 21 июля 1998 г. № 814” (вместе с “Инструкцией по организации работы органов внутренних дел по контролю за оборотом гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации”) (ред. от 15.07.2013) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 1999. -№ 32.
20. Агапов П. Преступления против общественной безопасности, сопряженные с организованной преступной деятельностью. – М.: Юристъ, 2014. – 423 с.
21. Артемов В.М. Правопорядок в современном российском обществе: Концептуальные обоснования и инновации. – М.: Норма, 2013. – 670 с.
22. Багмет А.М. Применение огнестрельного оружия как признак массовых беспорядков // Российский следователь. – 2012. – № 15. – С. 23-25.
23. Баев О.Я., Завидов Б.Д. Преступления в области незаконного оборота оружия (уголовно-правовой анализ ст. 222-226 УК РФ). – М.: Статут, 2013. – 211 с.
24. Белозеров Ю.Н., Нагаев Е.А. Незаконный оборот огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Научно-практическое пособие. – М.: Норма, 2013. – 437 с.
25. Гонтарь И.Я. Принцип справедливости и институт вины в уголовном праве // Lex russica. – 2013. – № 8. – С. 96 – 99.
26. Даньшин И.Н. Уголовно-правовая охрана общественного порядка. – М.: Проспект, 2012. – 590 с.
27. Задоян А.А. Незаконный оборот оружия: международно-правовой аспект // Юрист. – 2011. – № 14. – С. 41-46.
28. Иванов В.Д. Комментарий к Закону “Об оружии”. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2013. – 512 с.
29. Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. – М.: Норма, 2013. – 578 с.
30. Козаев Н.Ш. Современные производственные технологии и концепция неосторожного сопричинения в уголовном праве // Российский следователь. – 2013. – № 16. – С. 33-38.
31. Комиссаров В.С. Вооруженность как признак бандитизма // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2012. – № 10. – С. 54-59.
32. Комиссаров В.С. Незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств в практике Верховного Суда РФ // Современные разновидности российской и мировой преступности: состояние, тенденции, возможности и перспективы взаимодействия / Под ред. д-ра юрид. наук, проф. Н.А. Лопашенко. – Саратов: Сателлит, 2013. – С. 111-115.
33. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Т.К. Агузаров, А.А. Ашин, П.В. Головненков и др.; под ред. А.И. Чучаева. Испр., доп., перераб. – М.: КОНТРАКТ, 2013. – 908 с.
34. Косевич Н.Р. Иные меры уголовно-правового характера как проявление предупредительной и правозащитной направленности уголовной политики Российской Федерации в судебных решениях. – М.: Проспект, 2014. – 459 с.
35. Краткая характеристика состояния преступности в РФ за январь – декабрь 2013 года // Сайт МВД РФ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://mvd.ru/Deljatelnost/statistics/reports/item/1609734.
36. Кругликов Л. Тяжкие последствия в уголовном праве: объективные и субъективные признаки // Уголовное право. – 2010. – № 5. – С. 38-46.
37. Леонтьевский В.А. Освобождение от уголовной ответственности: проблемы обеспечения законности процессуальных решений. – Самара, 2012. 563 с.

---

Страницы:   1   2   3