2) Персидская культура. Персидский язык абсорбировал в себе множество диалектов племен, проживающих на Иранском плато, получилось единое образование, на котором потом строились культурно-лингвистическая идентичность персов. С пониманием общности единой иранской культуры, которая развивалась на протяжении столетий и достигала величия на мировой арене, разобщенные народы и племена начинают чувствовать межэтническое единение. Вследствие чего, осознание причастности к иранской нации закрепилось через единую культуру в иррациональных структурах коллективного и индивидуального сознания.
3) Доисламские традиции. Необходимо помнить древнюю политическую традицию персидских императоров, которые не производили полного уничтожения автономности локальных культур, они не занимались распространением своей религии и других институтов на новые, вошедшие в состав Персии, территории. Эта черта персидской экспансии всегда была отличительной особенностью по сравнению с другими империями, которые обращали подчиненные земли в свои религии, насаждали собственные институты и культуру. Еще император Дарий дал полную культурную и религиозную автономию еврейскому этносу в составе Персидской империи, вел толерантную политику в отношении разнообразия вероисповеданий на территории его империи. Эту традицию продолжали его последователи. Общественно-политическая система Персидской империи отличалась высокой толерантностью. При таком подходе, империя принимала и сохраняла в себе компоненты арамейской, греческой, семитской и множества других культур. Еще одной важной доисламской традицией стала господствующая религия – зороастризм как интегрирующий механизм. Но она объединяла собой в первую очередь потомков древних «ариев», именно персов. Персы стремились подчеркнуть свое арийское превосходство (свободных и достойных людей, исповедующих принципы зороастризма). В культ огнепоклонников допускались только персы, они становились единственной прослойкой общества, которая могла занимать высшие государственные должности и быть политической элитой. Такой подход обеспечивал легитимацию господствующего положения персидского этноса в государственных структурах, закреплял власть персов на данной территории.
4) Этническое разнообразие. Этнические группы населения перечислены в приложении А. Они сохранили свое этническое самосознание, язык, культуру и религию. Национальная политика при этом строится на интеграции/ассимиляции этнических групп вокруг основного этнополитического ядра – персов, которые в современном Иране они составляют большинство. Сам этноним «персы» в древности стало собирательным названием от многочисленных автохтонных племен, населявших западноиранские земли («арийский простор»). Этот феномен получил название Arya. Не известны изначальные коннотации этого феномена, но во вторичной интерпретации Arya означает «гордый», «свободный». Такой дефиниции послужили социальные условия, которые наслоились на этнические различия. Многие исследователи отрицают персов как действительно цельный автохтонный этнос, ссылаясь на сильнейшие этнические и лингвистические различия в древности на территории «Арийского простора». Например, автор Гарник Асатриян, исследователь азербайджанского национализма, считает что понятие «этнос» сконструировано в целях лишь аргументации национальной независимости различных этносов. Он показывает «абсурдность» этих идей и «бессмысленность», оспаривая идеологов азербайджанского национализма. Но в данной работе мы исходим из официальной статистики этнической структуры общества, где обозначено иранское большинство (т.е. арии) как 58%, а помимо него – все остальные – самобытные этнические группы, многие из которых являются коренными народами, и в пределах ареалов своего проживания они составляют большинство. В истории сложились предпосылки для их сильного этнического самосознания, которое мы видим в современном Иране.
- Лингвистическое разнообразие. С точки зрения символического интеракционизма, люди обретают свою социальную природу благодаря тому, что взаимодействуют с помощью символов, важнейшие из которых представлены в языке. «Все люди создаются в разговорах», говорит Дж. Мид. При общении индивиды обмениваются символами, и чтобы интеракция продолжалась, каждый вовлеченный в общение (интеракцию) должен интерпретировать намерения других. Таким образом, общение есть обмен взаимопонятных символов. Через язык формируется сознание, культура, институты поведения в социуме. Для этнических групп язык становится механизмом сохранения и передачи через поколения специфической культуры и самобытности. Поэтому одной из мер национальной политики в XX и XXI вв. являлась абсолютизация персидского языка.
- Роль локальных творческих/научных интеллигенций и элит. Творчество интеллектуалов и элит внутри этнических групп способно усиливать локальное коллективное этническое самосознание. Внутри племен выстраиваются плотные связи на основе крепких традиций, что можно назвать феноменом трайбализма. Происходит укрепление и рассвет локальных культур, общественное развитие каждого племени, в значительной степени зависит от этнической интеллигенции.
- Роль государства и его стремление построения иранской нации. Еще во времена персидской империи сложился фундамент интеграционной политики – персидский национализм, он был обусловлен стремлением к расширению империи. Сформировалась этнополитическая система управления, ядром которой стали персы, населяющие Парс, в то время как этнические регионы возглавлялись традиционными вождями из национальных меньшинств в форме местного самоуправления. Происходит постепенное расширение империи в силу ее экономического могущества, активного развития и культурного влияния. Через оседание племен происходил процесс ассимиляции. За счет прекращения кочевнического образа жизни, кочевые племена становились уязвимы, в смысле сохранения собственной уникальности и растворялись в иранском пространстве. Переход кочевнических племен на оседлый образ жизни становился угрозой хозяйственной независимости этих племен. К таким кочевым племенам относятся в первую очередь луры, бахтиары, курды, кашкайцы. Таким образом, здесь мы видим два процесса формирования средневековой персидской идентичности. Во-первых, слияние воедино дверенперсидских автохтонных племен, которые получили этноним «Arya», а во-вторых, включение в это сообщество тюркоязычных и других культурно-лингвистических образований, не имеющих общих глубоких корней с народами Арийского простора.
В данном контексте раскрывается релевантность избранных нами подходов к изучению национальной политики. Через развитие культурного и лингвистического обмена, подкрепленного общим ценностным полем, которое создается государством и интеллектуальными слоями общества, образуется единая нация как «воображаемое сообщество», проживающая на данной территории сотни лет. Так, мы видим два параллельных длительных процесса в Иране – сохранение этносов на протяжении столетий, благодаря их языку, религии и культуре, и, вместе с тем, активное строительство гражданской нации, ядром которой являются персы.
В приложениях А, Б и В представлен этнический, конфессиональный и лингвистический состав иранского о общества, таким образом, мы видим, что личность в Иране получается многомерной в смысле набора идентификаторов: каждый иранский гражданин обладает особыми этническими, религиозными, лингвистическими и культурными характеристиками, поверх которых наслаивается общенациональная иранская идея, конструируемая официальной властью.
В следующей главе рассмотрим процесс развития национальной политики в Иране на концептуальном и практическом уровнях, начиная с периода правления династии Пехлеви, заканчивая сменой курса политики в результате Исламской революции.
Глава 2. НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ИРАНА В XX ВЕКЕ
Прежде чем перейти к рассмотрению политики шаха Реза Пехлеви и его сына Мухаммеда Реза Пехлеви в отношении национальных и религиозных меньшинств, обратимся к предпосылкам конца эпохи правления династии Каджаров. В начале XIX века иранские интеллектуалы, получившие образование на Западе, начали разработку единой национальной идеи. Фундаментальными основами для этих концепций стали работы времен средневековья. Прежде всего, это национально-патриотический эпос «Шахнаме», принадлежащий персидскому поэту Фирдоуси, а также «Зафар-наме» Казвини. Во второй половине XIX века в литературе появились такие категории, как «национальность» («меллат») и «национальный» («мелли»). А термин «родина» («ватан»), таким образом, поменял свое традиционное значение. Его содержание перестало сводиться к локальному образованию, он стал обозначать нечто более широкое, общеиранское. Первыми идеологами современного иранского национализма можно назвать таких просветителей, как Мирза Фатх-Али Ахундзаде (1812-1878), Джалал ад-дин Мирза Каджар, один из младших сыновей Фатх-Али-шаха, а также Мирза Ага Хан Кермани (1853-1896).
В первой иранской Конституции 1906 г. понятие «нация» определяется как конфессиональная общность населения («меллат»), а все немусульманские группы объявлялись национальными меньшинствами. В такой системе построения национальной идентичности полностью стирается этнический фактор, остается только религиозный. Уже тогда режим пытался, таким образом, сконструировать иранскую нацию, не учитывая фундаментальные различия этнокультурных групп населения; более того, не учитывая конфессиональных различий внутри самого ислама. В Конституции 1906 года произведена попытка унифицировать этносы, исторически проживающие не территории Ирана, в единую иранскую нацию на институциональном уровне. Но в основе этнических различий лежат глубокие конфессиональные, культурные и исторические корни. Поэтому, параллельно с процессом формирования национальной идентичности, происходит актуализация и укрепление этноконфессиональной идентичности. Отсюда вытекают проблемы сепаратизма, который особо обострился в н. 20 в., после конституционной революции 1905-1911 гг.
Таким образом, разработка идеи консолидированной нации была необходима, государство Иран нуждалось в то время в повышении национальной безопасности, целостности и стабильности. Также укрепление целостности государства было необходимо в условиях экономической и политической зависимости Ирана от Великобритании, для обретения полной самостоятельности и ведения собственной политики.
Также, в процессе формирования иранской нации в первой половине 20 в., после Конституционной революции (1906-1911), в процессе развития парламентаризма в Иране, значительную роль сыграла борьба «снизу» за конституционные права, она стала мощным катализатором, как общеиранской национальной интеграции, так и активизации национальных движений этнических меньшинств. Началось активное формирование политических партий. Революция и нефтяная зависимость от Великобритании дали толчок формированию движений разного толка, в том числе националистических, как по этническому признаку, так и по иранскому национальному. Национальный фронт за национализацию нефтяной промышленности объединил почти все политические силы Ирана в 1949 году, эта проблема дала почувствовать национальное единство иранцев. И оформилось это единение в организации Национальный фронт, лидером которого был д-р Мухаммед Моссадык, его в 1954 году отстранили от власти проанглийские элиты. Но заграницей продолжает действовать Второй Национальный фронт. Помимо Национального фронта, имевшего огромный успех в качестве националистического объединения, стоит отметить другие важные относительно темы исследования партии, которые начали свое становление после революции и развивались далее. В первую очередь, религиозные. И, разумеется, религиозная принадлежность сопровождается определенной локальной/этнической спецификой. Партия «Хезбе Саадат» («Партия Счастья») в Хузистане. «Хезбе Фананапазир» («Нетленная Партия») в Баболе. Партия «Ислам» в Шахруде. «Партия веры» в Кермане. «Партия братьев» в Ширазе. «Партия Аллаха» или «Хезболла» в Ширазе. и др. Все эти партии были направлены на распространение религиозности в повседневной жизни, а также против светских институтов и западных феноменов в Иране, то есть против разврата, торговли алкоголем и т.п., за ношение религиозной одежды, против коррупции, ростовщичества, мошенничества, атеизма и Народной партии, которая поддерживалась со стороны СССР. В 40-х появляются два масштабных движения: «Поборники ислама» и «Общество верующих социалистов», обе организации хотели прекратить деисламизацию общества, которую активно развернул шах.
Кроме того, были развиты социалистические и марксистские движения. Эти идеи разделяли несколько партий, они, как правило, поддерживались Советским Союзом. Самая крупная из них – коммунистическая партия «Туде». В Иранском Азербайджане она выступила как главный механизм аккумулирования интересов азербайджанцев и выражения их этнической идентичности через выражение солидарности Советскому Азербайджану. Благодаря поддержке со стороны СССР, партия имела неплохие возможности для объединения иранских азербайджанцев. Также есть другие партии, сформированные по этническому принципу – Демократическая партия Азербайджана, Демократическая партия Курдистана. В 20-е годы не без влияния советского фактора были провозглашены Азербайджанская и Курдская автономии. Но позже, под давлением шахского режима, и левые, и национальные движения постепенно теряют свою силу. С подобными движениями власть боролась через подавление их деятельности, обвинения в шпионаже и сотрудничестве с СССР и другими странами, партию «Туде» обвиняли в попытке заложить процесс раздела государства Иран. Эффективным механизмом для борьбы с этими движениями являлась организация безопасности при шахе – САВАК. Также существовал ряд консервативных партий, которые были направлены на сохранение статус-кво и поддержку влияния британского правительства в Иране. Но не будем на них останавливаться.
Таким образом, в Иране на протяжении всей первой половины 20 века сосуществовали мощные процессы как укрепления национального единства через проводимую государством политику интеграции, подкрепленную некоторыми общественными движениями и партиями, но они в основном были аффилированы с центральной властью, так и процессы дезинтеграции, с другой стороны, «снизу».
Уже более интенсивные попытки со стороны государства по созданию единой гомогенной нации продолжаются с приходом к власти в 1925 г. Реза шаха Пехлеви, его политика была продолжена сыном Мухаммедом Реза Пехлеви.
2.1. Особенности национальной политики периода правления династии Пехлеви в 1925-1979 гг. Общие принципы новой концепции этнополитики и практика ее реализации
В данный период, с приходом к власти первого представителя династии Пехлеви — Реза шаха, в 1925 году, начинаются процессы общественной модернизации в Иране по западной модели социальных и политических взаимоотношений. Происходит некоторое оттеснение из общественно-политических отношений шиитского ислама. С началом правления Р. Пехлеви объединение этноконфесиональных групп осуществляется под эгидой персидской нации на следующих концептуальных основаниях: центральное место занимают идея объединения нации на древнеперсидской культуре, персидском языке и имперских традициях, ядром объединения становится персидская элита. Складывается концепция персидского национализма.
Происходит стандартизация иранского общества, национальная политика характеризуется ассимиляторскими механизмами, не удалось сгладить межнациональных обострений, усилилось этническое самосознание. Несмотря на номинальную унификацию, прослеживается неравномерность экономического и общественного развития в различных провинциях, по сравнению с положением доминирующего этноса, появляются некоторые дискриминационные черты в политике.
Когда в 1941 году к власти приходит второй шах из династии Пехлеви, он дополняет концепцию власти укреплением самодержавного правления. Мухаммед Реза Пехлеви объявил себя «шахиншахом», то есть «церем царей», подобно древнеперсидским императорам. Особенно, укрепление шахской власти проявляется после политических кризисов 50-х годов, когда происходит политический кризис и возвышение популярности премьер-министра д-ра Моссадыка, который стремился к нефтяной национализации и пытался сделать страну независимой от Великобритании.
Что касается выражения его новой магистральной идеи интеграционной политики, то это хорошо иллюстрируют его работы «К великой цивилизации» и «Белая революция». Данные работы монарха можно назвать манифестом национальной политики, где выражено цивилизационное и культурное величие нации и ценности, к которым необходимо стремится всему населению Ирана. В 1963 шах начинает масштабные социальные и экономические реформы внутри сраны, этот процесс получил название «Белая революция шаха и народа» и продлился вплоть до революции 1979 года.
Преобразования начались с того, что в 1961 году шах пишет работу «Мое служение народу». В данном тексте он, прежде всего, обосновывает аргументы, которые избавят его от репутации ставленника Великобритании. Он ее заработал после смещения, уважаемого народом, премьер–министра д-ра Моссадыка, который провел национализацию нефтегазовой промышленности Ирана и, таким образом, на время снизил влияние англичан, которые имели доход от иранской нефти и газа в разы больше, чем Иран. Шах, соответственно, был зависим от Великобритании. Переворот и смещение д-ра Моссадыка с поста премьер-министра был совершен с помощью английских спецслужб, как пишут многие авторы. Но, не смотря на политическую зависимость от американцев и англичан, шах все равно стремится к самодостаточности и укреплению Ирана как суверенного аткора международных отношений, поэтому он начал реформы и определил курс социально-экономической модернизации страны и объединения нации.
Итак, вначале 60-х г. шах встает на путь проведения новых широких реформ. После текста «Мое служение народу», в работах шаха «Белая революция» и «К великой цивилизации» происходит обоснование необходимости и мессианского характера монархического шахиншахского строя. Согласно этому тексту, государственная единоличная власть в лице шаха выступает мощным национальным интегратором всех «иранцев», то есть всех этносов, которые проживают на территории Ирана. Это попытка концептуального обоснования строительства нации в гражданственном ее понимании. И тут мы видим две новые «скрепы» — единый сакральный монарх и стремление к национальной независимости Ирана. Сильная монархическая власть, по словам шаха, — это неотъемлемая часть доисламкого периода, она – духовный, моральный стержень нации. Также, базой аргументации шаха служат отсылки к величию персидской цивилизации доисламских времен, акцент на достижения науки, философии и литературы, единый культурно–лингвистический фундамент, вобравший в себя остальные этнические группы. Пехлеви в свих текстах отказывается от акцента мусульманского освещения монархической власти, ислам больше использован как дополнительный скрепляющий символ нации, подчеркивающий особое происхождение персов как шиитов от Али и Фатимы, что демонстрирует их некую аристократичность. Но в целом, акцент сделан именно на величии ариев как свободных и достойных зороастрийцев доисламкого периода великой империи. Он пытается возродить именно эти ценности и объединить под эгидой ариев все население Ирана, это показывает стремление минимизировать этнические различия стране. Кстати, вторая жена Мухаммеда Реза Пехлеви была из племени бахтиари, возможно женитьба на ней выглядела как символ, показывающий объединение нации и сигнал об отсутствии дискриминации.
Что касается вопроса религии в данном контексте правления шахиншаха, то исламская шиитская религия носила скорее инструментальную вспомогательную функцию для политики. Правление шаха было де-факто светским, хотя и соблюдался мусульманский церемониал как часть культурного фона. Шах противопоставлял свое светское правление духовенству в вопросах духовного развития иранцев. Работа «Призыв к великому джихаду» М. Пехлеви, опубликованная в 1977 г. в журнале «Растахиз» призывал к объединению всех шиитов мира под эгидой иранского шахиншаха, а духовенство там названо «черной реакцией», борьба с духовенством была организованной. Шах глубоко симпатизирует в своих текстах правителям Персидской империи доисламкого периода Ксерксу, Дарию, Киру Великому, а арабское нашествие и распространение ислама считает вредным для персидского величия. Таким образом, центральной линией концепции национальной политики шаха можно назвать персидским национализмом с попыткой возвращения имперского величия.
В качестве одной из практических мер по укреплению самодержавного правления и сохранения единства страны стало окончательное утверждение монополии национальной партии «Растахиз» в 1976 г. Она стала политическим и идейным фундаментом иранского национального единства. Тем самым, удалось претворить в жизнь одну из целей «Белой революции» — формально сплотить иранскую нацию на политическом уровне, хоть и формально, поверхностно. Но единства не было даже в самой партии, она развалилась незадолго до Исламской революции. Помимо, «Растахиз» были другие механизмы по политическому укреплению иранского единства. В 1971 году создана партия «Ираниан» и «Паниранисты», они контролировались шахом, эти партии были упомянуты в программе «Белой революции», они позже вошли в состав единственной легальной партии — «Растахиз».
В распространении идеи величия арийской цивилизации наблюдается большое влияние немецких нацистов на личность шаха и его желания возрождения великой империи. Кроме того, между Германией и Ираном были тесные торгово-экономические связи, это даже повлияло на то, что Иран воздержался от присоединения к антигитлеровской коалиции, провозгласив нейтралитет. В Иране было сильно влияние правительства Третьего рейха. Мухаммед Реза Пехлеви воспринял от немецких нацистов идею распространения арийского мифа. На фоне политического кризиса в стране и нестабильности государства, шах перенимает меры по возрождению арийской идеи, которая широко пропагандировался в Германии в 30-40-е годы. Нацисты, в свою очередь, признали географическое значение Ирана на Ближнем Востоке, и сформировали идеологический альянс с Ираном, основанный на культурном обмене в силу «расовой идентичности с иранцами». Со стороны нацистов, как качественного проводника «мягкой силы», в Иране происходила мощная пропаганда арийской идеи. Стоит добавить, что современным научным сообществом, особенно иранским, конечно, не признается, что немцы принадлежат к арийским народам. Арии – это представители индоиранской группы языков, к которым, на самом деле, принадлежат только иранские народы и индоарийские (в основном — Индия). Но в те годы идея арийской исключительности и единого происхождения с арийскими немцами преподавалась широко в школах Ирана в 30-е гг. Применялись многие механизмы распространения этого мифа, которые сейчас можно назвать инструментами «мягкой силы». Происходила подготовка сознания населения к арийской самоидентификации, затем политика идентичности, проводимая шахом, хорошо наслаивалась на эти основы. Когда нацисты пришли к власти, они еще более укрепили связи с Ираном уже на официальном уровне и усилили арийскую пропаганду. Правительство Германии создало в 1934 году германо-персидского общество (Deutsch-Persische Gesellschaft), оно спонсировало различные публикации, организовывало лекционные туры, способствовало культурному обмену между двумя странами. Таким образом, масштабная кампания по распространению в Иране идей о великом арийском прошлом, через мощные немецкие каналы пропаганды и культурного обмена, была проведена успешно. Это способствовало подготовке сознания иранцев к тому, чтобы воспринять принципы шахиншахской интеграционной политики, основанной на персидском национализме.
Факт влияния немцев интересен также тем, что уже позже, труды таких немецких философов, как Мартин Хайдегер и Эрнтс Юрген тоже повлияли на сознание иранской интеллигенции, но уже в контексте другого направления мысли. Ими вдохновились революционеры 1979 г. при обосновании своих анти-модернистских и антишахских идей, такие мыслители как Джалал-аль-и-Ахмад и Али Шариати зародили в Иране антилиберальные и антизападные стремления в среде интеллектуалов и движущих сил революции, эти идеи были направлены против Пехлевийского курса модернизации по западному типу.
Тут также прослеживается роль второго внешнего автора – Советского Союза, но уже с другой стороны. СССР постоянно, еще с 20-х годов, оказывал поддержку национальным движениям меньшинств в Иране, особенно иранским азербайджанцам, что вызывало необходимость противостояния центробежным силам со стороны власти шахиншаха.
Итак, мы наметили общий фон и тенденцию развития иранского общества и национальной политики в период правления династии Пехлеви. Таким образом, главными принципами новой концепции объединения нации стали: шахиншахское самодержавие, определяющая роль персидской культуры доисламского периода стремление возродить этические принципы зороастрийзма, возвращение к упоминанию «Шахнаме», объединение иранских этносов под эгидой персов как потомков свободных и достойных ариев, персидский государственный национализм, шиитский ислам как дополнительный символ объединения нации, отделяющий персов от внешнего арабского мира. В целом, данное направление политики предполагает в основном ассимиляцию, чем гармоничную интеграцию этнических меньшинств. Кроме того, мы видим, что интеграционная политика шаха направлена в основном на этнический аспект, религиозный уходит на второй план.
Далее рассмотрим национальную политику через анализ другой стороны этнополитического процесса, а именно, процесса активизации национальных движений по этноконфессиональному признаку и причин их активности.
Как уже говорилось, начало 20 века ознаменовалось установлением парламентаризма, Конституционной революцией 1906-1911 гг. и приходом к власти новой династии Пехлеви в 1925 году. В Иране сохранилась классически пестрая этническая палитра. В этих условиях появляются новые возможности для выражения народом своего мнения, для образования новых партий и движений, появляются законные институты для выражения интересов. Вместе с тем, главной угрозой для нового правительства становится назревающий сепаратизм и угроза целостности государства. Этой проблемой озабочена династия Пехлеви на протяжении всего своего правления.
Система властных элит Ирана в начале 20-х гг. характеризовалась феодальной структурой, сильной племенной разобщенностью и конкуренцией за власть местных вождей. Племенные вожди стремились как можно больше расширить уровень своих полномочий в управлении подвластной территорией. Это усиливалось чувством религиозной и этнической идентичности, проживающих на различных территориях этносов и процессами этнополитической мобилизации со стороны локальных элит. В итоге, складывались центробежные силы. Такие регионы как Хузестан, Хорасан, Белуджистан, Лурестан, Гилян характеризовались сильной властью племенных вождей, которые стремились к автономии. Далее предлагается характеристика некоторых этнических групп, их положение в стране в контексте интеграционной политики династии Пехлеви, и некоторые этнические национальные движения как противовес политике шаха.
Курды. Иранский Курдистан включает в себя территорию площадью от 70 до 100 тыс. кв. км. на западе страны и порядка 80 тыс. в Хорасане, на востоке. В этих регионах проживает около 8 млн. человек. Большая часть иранских курдов придерживаются заветов суннитского ислама, и часть из них, в Керманшахе и Хорасане, исповедуют шиизм. Кроме того, среди иранских курдов имеются свои религиозные меньшинства. Так, некоторые курды являются членами религиозной общины «Ахли-хакк» («Люди истины»), которая базируется в основном в области Далаху. Иранские курды, в основном, разговаривают на суранском диалекте курдского языка. Исключением являются хорасанские курды и те из них, кто проживает вблизи турецкой границы: они пользуются диалектом курманджи. Что касается керманшахских курдов, то они, как правило, привыкли говорить на персидском языке со специфическим курдским акцентом.
В 1918 году на территории Иранского Курдистана прогремели восстания в западных районах от озера Урмия против Персидского правительства. Восставшим удалось захватить ряд городов под предводительством Шикака Симко, вождя курдского племени Шикак из города Урмия. Турецкие курды им оказывали помощь. Иранскому правительству удалось задержать Симко только в 1930 г., при правлении Р. Пехлеви, но это не стало решением проблемы. Иранские курды продолжали бороться за собственную автономию в 1941 — 1945 годах, то есть во время оккупации Ирана войсками Советского Союза и Великобритании. В 1945 году левая организация иранских курдов «Комала», пытаясь подражать Демократической партии Азербайджана, была переименована в Демократическую партию Курдистана и заручилась поддержкой СССР. Курдское движение усиливалось, и уже в 1946 г. им удалось провозгласить Курдскую народную республику (Мехабадскую республику), которая просуществовала около одного года. Одновременно с выводом из Ирана советских войск, пало и автономное курдское правительство. Впоследствии курды не предпринимали никаких существенных попыток добиться независимости или автономии. Только в 1978 году, незадолго до победы Исламской революции, движение за автономию активизировалось, когда курды вновь стали добиваться от центрального правительства права самим решать собственную судьбу, это было на волне всеобщей гражданской активности в стране. Курдами были проведены масштабные восстания 1967 и 1979, где погибло много людей.
В отличие от курдов Ирака, Турции и Сирии, иранские курды довольно разобщены. Большинство турецких курдов сплочены вокруг РПК, а в Ираке провозглашена официальная Курдская автономия со своим сильным президентом, в то время как в Иране за защиту прав курдского населения выступает целый ряд разобщенных политических партий, таких как ДПИК, ПСЖК, «Комала»,и др. объединения. Они менее успешны, чем в Турции и в Ираке, и более направлены на ненасильственную культурную борьбу за свои права. Возможно, это влияние иранской национальной политики XX в.
Азербайджанцы. Важнейшим очагом проблемы целостности страны при Пехлеви стал Иранский Азербайджан. Азербайджанцы исповедуют шиитский ислам, что совпадает с официальными требованиями центральной иранской власти. Но Азербайджанский язык не принадлежит к индо-иранской группе языков, он относится к тюркской лингвистической семье. Распространенным явлением в азербайджанской среде является смешенный брак с персами-шиитами, что показывает сильную приверженность религиозной идентификации, а не только этнической. И тут акцент на объединение общества под эгидой исламского шиизма в качестве элемента иранской национальной политики, работает. Таким образом, удается частично смягчать этнические противоречия. Но есть много других причин, по которым иранских азербайджанцев не устраивает настоящее положение вещей.
Азербайджанское население сосредоточено на севере Ирана. Соседство этой области с Россией обеспечивает регулярную поддержку сначала с Закавказья Российской империи, населенного тюркоязычными азербайджанцами, а позже – помощь от СССР. В 1905-1911 гг. — первые проникновения на территорию Ирана революционных групп из России. Одновременно с этим в 1908 г. в Стамбуле возродилась на официальном уровне идеология пантюркизма, провозгласившая необходимость объединения всех тюркоязычных народов под эгидой Османской империи (Младотурцкая революция 1908). В 1918 – провозглашается Азербайджанская Демократическая Республика на территории Ирана, власть берет в руки националистическая партия «Мусават» («Равенство»). Когда Османская империя распалась, а Азербайджан вошел в состав СССР, в 1922 году, угроза распространения пантюркизма на иранских азербайджанцев значительно снизилась. Но позже, во время Второй мировой войны на территории Иранского Азербайджана развернулось присутствие СССР, что помогло усилению азербайджанского националистического движения, выступающего за широкую автономию. В сентябре 1945 году оформилась Азербайджанская демократическая партия, целью которой провозглашалось создание независимого демократического Южного Азербайджана. Позже она поддерживалась коммунистической организацией «Туде». 12 декабря 1945 года Азербайджанская Демократическая партия совершает восстание, следствием чего стало создание Национального меджлиса Южного Азербайджана в составе 101 депутата и правительства во главе с Сеийдом Джафаром Пишвари. Но уже через год эти институты были разгромлены, и центральное правительство вернуло себе власть.
Белуджи. Язык белуджей — белуджский (или балучу), он относится к северо-западным иранским языкам. В Иране проживают так называемые западные и южные белуджи (ок.0,8млн.), сосредоточены они, главным образом, в Систане и Белуджистане. Помимо Ирана, зоной их расселения являются Пакистан, Афганистан, Индия, Оман. Следуя общему мифу, в коллективном сознании белуджей, они происходят из Алеппо времен Али, двоюродного брата Пророка, он женился на фее, от которой и происходят потомки-белуджи. В Иране считается, что они перекочевали в V-VIII веке с берегов Каспийского моря. Они всегда являлись кочевым клановым образованием. Из-за нехватки пастбищ и других внутренних проблем Афганистана происходили массовые переселения белуджей из Афганистана в Иран. Самостоятельные попытки объединить белуджские кланы и племена под единым началом и сложить собственную, не менее сильную, чем у других, империю, не увенчались успехом, хотя такие попытки были (например, в XV в., Мир Чакара пытается создать единое государство Белуджистан). Но удержать межплеменное единство не удалось. В XVI в. было создано Калатское ханство, объединяющее афганских и иранских белуджей. Эта попытка государствогенеза стала уже более успешной. В 1839 Калатское ханство как самостоятельный субъект мировой политики даже подписало договор с Великобританией. Этот договор гарантировал суверенитет и независимость Белуджистана, признаваемый Великобританией, а Калатское ханство, в свою очередь, дало соглашение на полное обеспечение безопасности английских войск на пути к достижению ими Афганистана. Но Иран не хотел упускать из своего влияния белуджские земли, поэтому в конце XIX в. было подписано трехстороннее соглашение между Афганистаном, Ираном и Великобританией о разделении Белуджистана по зонам влияния – западный (британский) и восточный (иранский) Белуджистан.
При рассмотрении белуджского вопроса в рамках работы, как и курдского и азербайджанского, необходимо затронуть положение белуджей в Пакистане, в силу их сепаратисткой активности и влияния на иранских белуджей. В 1947 году Великобритания признала независимость Западного Белуджистана (в пределах Калатского ханства), Пакистан тоже признал, но через год ввел туда свои войска и включил в территорию Пакистана. В 50-е г. в Пакистане был создан Союз белуджских провинций, который вел активную борьбу с центральным правительством за независимость, удалось добиться установления белуджского языка в качестве официального на своей территории, и открытия белуджских школ и культурных центров. Белуджи в Пакистане до сих пор стремятся к независимости, а их земли богаты природными ресурсами, доход от которых идет в центральный бюджет Пакистана.
Аналогичный процесс происходил в Иране. Белуджи, в основном, сконцентрированы в провинцих Систан и Белуджистан. В Систане, в осноовном, белуджи-шииты, а в Белуджистане – сунниты. В ходе переписи населения, название присваивается, во-первых, по религиозной принадлежности, во-вторых по принадлежности к клану, дабы не обозначался единый белуджский этнос, происходит его расщепление. Это означает уменьшение процента «белуджей» в официальной статистике, так как клан или племя – более мелкие единицы, чем этнос (белужскими племенами под разными названиями). Кроме того, данный процесс легко организуется и легитимируется путем обозначения в научных работах «племени» как «этноса», или вообще стирания понятия «этноса», объявляя это все националистическими фальсификациями. Здесь встает значимость вопроса понятий, и того, что мы вкладываем в содержимое этих понятий. В итоге, статистические данные могут показывать 5 отдельных этносов и их проценты, которые, на самом деле, могли обозначать только один этнос.
Конечно, проблема малочисленности не только в очень слабой, почти невероятной возможности получения национальной независимости, но и в том, что им уделяется все меньше внимания, по сравнению с крупными группами, такими как курды в Иране или азери.
По поводу процессов ассимиляции белуджей в Иране, В.А. Фролова отмечает различия между ассимиляцией в провинциях Систан и Белуджистан. В Систане нет компактности этнических поселений, и поэтому, там более ярко проявляются процессы ассимиляции. В иранском Белуджистане, наоборот, более компактное тесное проживание белуджей способно защитить от ассимиляции. В Иране, помимо этих двух белуджских провинций, есть малочисленные образования белуджей-шиитов, проживающих компактно в деревнях недалеко от Мешхеда, но, несмотря на приверженность шиизму, они очень преданы культурным этническим традициям и говорят на собственном языке. Стоит добавить, что на ассимиляцию также влияет городская среда. Белуджистан активно выступает за отделение на религиозном основании, так как большинство белуджей – сунниты, также перед белуджами стоит проблема преподавания на родном языке и крайняя бедность Белуджистана и Систана.
Луры. Луры проживают в юго-западной части Ирана, в провинциях Фарс и Луристан. Их численность – около 5 млн. человек.[1] Большинство из них исповедует шиизм, есть также мелкие религиозные секты. Луры, как и белуджи, имеют разветвленную клановую структуру и делятся на племена. Они считаются по преимуществу кочевыми племенами. Наиболее крупные из них: бахтияри, кохгилуйи, буерахмад, мамасанди, луристане. Еще при Каджарах луры активно выступали против иранской власти. С приходом к власти Реза шаха Пехлеви и началом борьбы с феодализмом, на их племенных вождей и общины оказывается сильное давление. С племен начали активно собираться налоги в центральный бюджет, наместники начали назначаться из центра. В 1928 происходит активный ассимиляторский процесс – насильственный переход на оседлость и национализация лурских земель. Многие из них в период шахского правления подверглись целенаправленному расселению по стране.
Арабы. В основном проживают на северо-западе страны, в провинции Хузестан. Их численность составляет около 2 млн. чел.[2] До прихода к власти Реза шаха Пехлеви Аль Афхаз был национальной автономией под протекторатом Великобритании. В 1925 г. вошел в состав Ирана. Активное национальное движение арабов зародилось в 50-х гг. 20 века. На волне политического кризиса 50-х гг. и тяжелого социально-экономического положения, был создан Фронт арабского освобождения. К 1959 г. происходит успешное объединение многих политических организаций на территории Хузестана. Они образовали Национальный Конгресс Арабистана. Их главной целью был выход из Ирана. Но ситуация для суннитского арабского населения стала еще острее сразу после революции 1979 года.
Туркмены. Считается одной из самых обособленных этнических групп в Иране. Их численность составляет примерно 1,5 млн. чел. Они сосредоточены в северо-восточной части Ирана, основным образом, в провинции Хорасан.[3] Туркмены всегда видели в персах шахиншахского периода угнетателей, лишивших их земель. В культурном отношении они слабо подверглись ассимиляции в иранскую нацию, только при полном оседании, что стало заметным только в современном Иране, кочующих туркмен почти не осталось. С распадом СССР и созданием независимого Туркменистана, в среде иранских туркмен активизировалось движение за культурно-языковую автономию, появились вывески листовки на туркменском языке за права народов Ирана на автономию.
Подводя итоги данного параграфа, можно выделить несколько основных мер национальной политики периода пятидесятичетырехлетнего периода правления династии Пехлеви. Происходит повсеместная борьба с феодализмом, а это значит, что племенные вожди оказались под давлением шахской власти, наместники стали назначаться из центра, повысился уровень налогообложения и усилилась экономическая зависимость провинций, некоторые из них — богаты ресурсами, вполне могли бы быть самодостаточны. С 1928 г. стала проводиться политика насильственного перевода на оседлость племен (бахтиари, кохгилуйи, буерахмад, мамасанди, луристане). Национализация земель национальных меньшинств, затем специальное их расселение по стране для ассимиляции, которая особенно эффективна при перемещении их в большие города. Перепись происходит по религиозной принадлежности, чтобы избежать дробления населения по этническому фактору. Также в официальной статистике переписи населения происходит деление этносов на более мелкие единицы измерения – на кланы и племена. От этого численность групп становится меньше.
Национальная политика шахиншахского периода имела определенный успех. Ему удалось в некоторой степени интегрировать нацию на базе светских начал и снизить активность национальных движений и сепаратистских настроений, хотя многие меры шахского правительства вызывали ряд недовольств со стороны национальных меньшинств, особенно в социально-экономическом смысле.