В.М. Быков считает, что, устанавливая ответственность за координацию преступных действий, законодатель необоснованно расширяет действие уголовного закона за пределы ответственности преступного сообщества (преступной организации), объясняя это тем, что законодатель в ст. 210 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за создание и руководство преступным сообществом (преступной организацией), а установление только связи с другими организованными группами не должно подпадать под действие уголовного закона.
Нам представляется, что указанная позиция является отчасти верной, так как действительно ст. 210 УК РФ устанавливает уголовную ответственность именно за организацию преступной организации или участие в ней, а действия по координации выходят за ее пределы. Однако, декриминализовать координацию преступных действий было бы неверным. Рассматриваемое деяние является одним из многих, направленных на упорядочение деятельности преступного сообщества, о котором речь шла в рамках второй главы настоящего исследования. Такими действиями существенно повышается организованность в преступном сообществе, угрожающем безопасности общества. Их декриминализация обезоружит правоохранительную систему в борьбе с деструктивной деятельностью преступного мира.
В своем разъяснении Пленум Верховного суда РФ указывает, что под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами следует понимать, например, действия лица по объединению таких групп в целях осуществления совместных действий по планированию, совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений.
С.В. Петров под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами понимает установление каналов обмена информацией, использование которых способствует наращиванию криминального потенциала отдельных организованных групп.
Соглашаясь с данным определением, считаем необходимым отметить следующее. Во-первых, в рамках рассматриваемого положения также не понятны причины не криминализации создания устойчивых связей между различными преступными организациями. Думается, нужно внести соответствующие изменения в уголовное законодательство. Во-вторых, создание устойчивых связей, как нам видится, имеет своей целью установление сотрудничества организованных групп и преступных организаций.
С. Фридинский указывает, что понятие «разработка планов» может включать в себя такие составляющие как установление объекта или предмета посягательства, определение места, времени, способа, средств, используемых при совершении преступлений, распределение ролей, участников совершения преступления и т.д.; при этом под созданием условий будет пониматься иная деятельность, обеспечивающая совершение преступления. Аналогичной позиции придерживается и В. Тюнин.
В целом, в понимании такого действия, составляющего объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, какие-либо затруднения не испытываются. Позиции названных выше авторов совпадают и каких-либо особых нареканий не вызывают. Необходимо подчеркнуть, что создание условий это есть искусственное создание сопутствующих преступлению обстоятельств, облегчающих его совершение или позволяющих его совершить. Вместе с тем, думается, что исследователи упускают один важный момент. Создание условий они сводят лишь применительно к конкретному преступлению. Нам видится такая трактовка узкой и не следующей из диспозиции ст. 210 УК РФ. Условия могут создаваться и в целом для осуществления преступной деятельности как таковой.
В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 не содержится определение термина «раздел сфер преступного влияния и преступных доходов».
На наш взгляд, под разделом сфер преступного влияния между различными самостоятельно действующими организованными группами и (или) преступными организациями предлагается понимать распределение между такими группами и организациями определенных областей на зоны контроля, а также передел контролируемых областей.
Под разделом преступных доходов между различными самостоятельно действующими организованными группами и (или) преступными организациями следует понимать распределение между такими группами и организациями денежных средств и иного имущества, получаемых от преступной деятельности, а также их передел.
С.В. Петров высказал позицию, согласно которой криминализация таких деяний как разработка планов, создание условий для совершения преступлений, раздел сфер преступного влияния и преступных доходов нецелесообразна, поскольку данные действия являются отдельными вариантами координации преступной деятельности. Не оспаривая положение о том, что такие действия входят в понятие «координация преступных действий», полагаем, что выделение их способствует более эффективной борьбе с организованной преступностью. В связи с трудностями доказывания дел данной категории и высокой латентностью организованной преступности позитивное направление в борьбе с ней усматривается в криминализации как можно большего числа деяний, которые совершаются для объединения преступной среды. Правоприменитель, обнаружив в действиях лица один из признаков объективной стороны, указанный в статье 210 УК РФ, который вследствие казуистинности интерпретируется однозначно, может без опасения последующей отмены его решения вменить ст. 210 УК РФ. Поэтому в рамках наиболее продуктивной борьбы с организованной преступностью такой подход считаем оправданным.
Ответственность по ч. 1 ст. 210 УК РФ за координацию преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработку планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, наступает с момента фактического установления контактов и взаимодействия в целях совершения указанных преступных действий.
В диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ предусмотрено еще одно уголовно-наказуемое деяние – участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений.
В начале необходимо обратить внимание, что законодатель установил уголовное наказание только за участие в собрании представителей организованных групп, обойдя стороной представителей преступных организаций. Причины такого решения непонятны. Думается, что это сделано необоснованно, в связи с чем необходимо дополнить данную норму указанием на участие в собрании и представителей преступных организаций.
Уголовная ответственность лица, принявшего участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп, наступает в тех случаях, когда на таком собрании совместно обсуждались вопросы, связанные с планированием или организацией совершения деяний, указанных в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ. Напрашивается вопрос: какая степень участия должна быть, чтобы лицо можно было признать участником такого преступного форума? В.М. Быков пишет, что к уголовной ответственности должны привлекаться только те лица, которые активно участвуют в обсуждении всех или хотя бы некоторых вопросов повестки дня такого собрания, а не просто на нем присутствуют. Думается, что указание автором на «активное участие» недостаточно обосновано. В данном контексте участие характеризуется обсуждением вопросов, голосованием, высказыванием своего видения ситуации и другими действиями. Возможна ситуация, когда лицо, не принимая какого-либо активного участия в обсуждении вопросов, просто голосует в пользу того или иного его разрешения.
Поэтому к уголовной ответственности должны привлекаться не только активные участники собрания, но и лица, выполняющие менее активную роль, но все же участвовавшие в обсуждении вопросов, решаемых на таком собрании, а не просто присутствовавших. К числу последних –присутствовавших – можно отнести, в частности, лиц, сопровождающих представителя организованной группы в качестве его охранников.
Объективную сторону деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 210 УК РФ, образует участие в преступном сообществе (преступной организации).
В п. 15 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 указано, что под участием в преступном сообществе (преступной организации) следует понимать вхождение в состав сообщества (организации), а также разработку планов по подготовке к совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений и (или) непосредственное совершение указанных преступлений либо выполнение лицом функциональных обязанностей по обеспечению деятельности такого сообщества (финансирование, снабжение информацией, ведение документации, подыскание жертв преступлений, установление в целях совершения преступных действий контактов с должностными лицами государственных органов, лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации, создание условий совершения преступлений и т.п.).
Преступление в форме участия лица в преступном сообществе (преступной организации) считается оконченным с момента совершения хотя бы одного из указанных преступлений или иных конкретных действий по обеспечению деятельности преступного сообщества (преступной организации).
Данное определение соответствует и судебной практике. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, оставляя приговор Тамбовского областного суда о признании С., Ч., Б. и К. виновными в участии в преступном сообществе (ч. 2 ст. 210 УК РФ) без изменений, указала, что указанные лица длительное время (более двух лет) принимали участие в преступной деятельности, ими была разработана четкая система действий, направленных на хищение нефтепродуктов в крупном размере: существовала жесткая схема, согласно которой регулярно изготавливались очередные врезки в нефтепровод, изыскивались специальные транспортные средства и места сбыта похищенного, разрабатывались способы конспирации, в том числе от правоохранительных органов.
Некоторые исследователи считают позицию Пленума Верховного суда РФ о том, что понимать под участием в преступном сообществе, не совсем корректной, указывая, что сам факт вхождения в состав преступного сообщества, не подкрепленный конкретной практической деятельностью не образует состав оконченного преступления, а лицо в данном случае может нести ответственность лишь за покушение на участие в преступном сообществе.
На наш взгляд, указанная позиция высшего судебного органа является небезосновательной. Преступная организация является самой опасной из групповых объединений, и то, что законодатель выделяет ее в самостоятельный состав преступления, лишний раз подтверждает это. По этой причине сам факт вхождения в состав такой организации необходимо рассматривать как оконченное преступление, так как лицо осознано вступает в такую организацию для оказания содействия в достижении ее преступных целей, тем самым, удовлетворяя свои различные потребности. Кроме того, состав преступления, сформулированный в ст. 210 УК РФ, относится к числу усеченных составов преступлений и ч. 2 этой статьи не исключение. По сути, выражая согласие на вступление в преступную организацию, лицо осуществляет подбор соучастников, то есть имеет место приготовление к преступлению – стадия, которая криминализирована в ст. 210 УК РФ. Таким образом, простое вхождение в преступную организацию образует оконченный состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 210 УК РФ.
В уголовно-правовой науке была высказана позиция, согласно которой по ч. 2 ст. 210 УК РФ ответственность несут только те, кто в рамках функционирования преступной организации совершают деяния, подпадающие под признаки конкретного состава преступления.
Такое положение вызывает некоторые замечания. Во-первых, повышенная общественная опасность тех, кто выполняет своими действиями конкретный состав преступления, будучи участником преступной организации, отражается тем, что его действия квалифицируются по совокупности соответствующих статей Особенной части УК РФ с ч. 2 ст. 210 УК РФ. Во-вторых, несовершение лицом конкретных преступлений не есть свидетельство того, что данное лицо не является участником преступной организации и не должно нести ответственность по ст. 210 УК РФ. Возможна, например, ситуация, что нахождение в составе преступной организации некоего особо влиятельного лица, сохраняющего при этом пассивность в ее деятельности, само по себе влечет признание данной организации в преступном мире и установление с ней контактов для сотрудничества, повышая тем самым степень ее общественной опасности. Более того, иногда участник преступной организации мог просто еще не успеть совершить преступление. В-третьих, некоторые лица, выполняющие лишь функциональные обязанности, направленные на обеспечение деятельности преступной организации, могут быть более значимы для такой организации, чем те, кто совершают конкретные преступления. К тому же, если лицо вступило в преступную организацию, то оно понимает, что своими действиями, текущими или будущими, оказывает ей содействие, признает ее деятельность и цели и объективно соглашается с ними. В таком случае, виновный, безусловно, должен нести уголовную ответственность за участие в преступной организации, то есть по ч. 2 ст. 210 УК РФ.
Уголовная ответственность участника преступного сообщества (преступной организации) за действия, предусмотренные ч. 2 ст. 210 УК РФ, наступает независимо от его осведомленности о действиях других участников сообщества (организации), а также о времени, месте, способе и иных обстоятельствах планируемых и совершаемых преступлений. Данное разъяснение Пленума Верховного суда РФ, по мнению некоторых ученых, допускает объективное вменение. Мы не согласны с такой точкой зрения, так как Пленум Верховного суда РФ указал лишь, что ответственность участника преступного сообщества по ч. 2 ст. 210 УК РФ наступает, главным образом, за осознание им принадлежности себя к такому сообществу и за оказание содействия преступному сообществу в достижении преступных результатов, вне зависимости от того осведомлен ли он о действиях других членов преступного сообщества.
В заключение настоящего параграфа отметим следующее. Объективную сторону ч. 1 ст. 210 УК РФ образуют следующие виды действий: создание преступного сообщества (преступной организации); руководство преступным сообществом (преступной организацией); руководство входящими в преступное сообщество (преступную организацию) структурными подразделениями; координация преступных действий между различными самостоятельно действующими организованными группами; создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами; разработка планов и создание условий для совершения преступлений различными самостоятельно действующими организованными группами; раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между различными самостоятельно действующими организованными группами; участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений. Как ни странно ч. 1 ст. 210 УК РФ, предусматривая уголовную ответственность за участие в собрании представителей организованных групп, не называет представителей преступных организаций. Причины такого решения непонятны. Думается, что это сделано необоснованно, в связи с чем необходимо дополнить данную норму указанием на участие в собрании и представителей преступных организаций.
2.3 Субъективные признаки состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ
Субъектами преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, могут быть лица, достигшие 16-летнего возраста.
Как отмечает А.Н. Мондохонов, используя грамматический способ толкования, можно допустить возможность того, что все указанные в ч. 1 ст. 210 УК РФ альтернативные действия могут быть совершены только «лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп». Однако системное толкование нормы позволяет сделать другой, более правильный вывод.
В ст. 210 УК РФ предусмотрено три вида специальных субъектов: лицо, имеющее влияние на участников организованных групп (ч. 1 ст. 210 УК РФ); лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии (ч. 4 ст. 210 УК РФ); лицо, использующее свое служебное положение (ч. 3 ст. 210 УК РФ).
Согласно п. 23 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 к лицам, совершившим деяние, предусмотренное ч. 1 или ч. 2 ст. 210 УК РФ, с использованием своего служебного положения, следует относить как должностных лиц, так и государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не относящихся к числу должностных лиц, а также лиц, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в коммерческой организации независимо от формы собственности или в некоммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным учреждением.
Так, например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, оставляя приговор Саратовского областного суда о признании К. виновным в преступлении, предусмотренном ч. 3 ст. 210 УК РФ, без изменения, указала, что деятельность преступного сообщества осуществлялась на протяжении длительного времени; она была организована таким образом, чтобы воспрепятствовать вмешательству правоохранительных органов в его преступную деятельность, для чего в преступное сообщество был привлечен действующий сотрудник милиции К., выполнявший функции осведомителя-информатора.
Что касается двух других специальных субъектов, указанных в ч. 1 и ч. 4 ст. 210 УК РФ, то их признаки вызывают серьезные научные дискуссии.
Н.Ф. Кузнецова, размышляя о специальных субъектах, речь о которых идет в ч. 1 и ч. 4 ст. 210 УК РФ, указывает: «Разрешение коллизии между ч. 1 и ч. 4 ст. 210 УК в части квалификации субъектов, а именно организаторов и руководителей ОПС и его структурных подразделений, как представляется, оказалось возможным в единственном варианте. Создатели и руководители (субъекты по ч. 1 ст. 210 УК), образовав ОПС и его подсистемы, затем были убиты или исчезли. Пришедшие на их место лица, как раз, и стали занимать высшее положение в преступной иерархии. Их действия квалифицируются по ч. 4 ст. 210 УК и наказываются вплоть до пожизненного лишения свободы». Однако, на наш взгляд, с такой позицией вряд ли можно согласиться.
Пленум Верховного суда РФ не прокомментировал признаки указанных субъектов. В своем постановлении от 10.06.2010 г. № 12 он разъяснил только лишь, что, решая вопрос о субъекте преступления, указанного в ч. 4 ст. 210 УК РФ, судам надлежит устанавливать занимаемое этим лицом положение в преступной иерархии, в чем конкретно выразились действия такого лица по созданию или по руководству преступным сообществом либо по координации преступных действий, созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами либо по разделу сфер преступного влияния и преступных доходов, а также другие преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве в преступном сообществе.
Прейдем к рассмотрению субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ.
Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, выражается в наличии прямого умысла и специальной цели.
С учетом усеченного состава преступления прямой умысел выражается только в осознании общественной опасности всех объективных признаков деяния, указанного в диспозиции ст. 210 УК РФ, и желании его совершить.
Здесь уместно задаться следующим вопросом: необходимо ли для вменения ст. 210 УК РФ устанавливать факт осведомленности участника преступной организации о существовании других соучастников. Ответ на данный вопрос, по мнению ряда ученых, может быть найден только в рамках дискуссии о том, какая должна быть субъективная связь между соучастниками: односторонней или двусторонней.
Так, P.P. Галиакбаров обосновывает необходимость установления между участниками преступной организации двусторонней субъективной связи. Л.В. Глазкова пишет о достаточности взаимной осведомленности хотя бы двух звеньев из преступной организации.
Согласно Постановлению Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 г. № 12, уголовная ответственность по ст. 210 УК РФ за создание преступного сообщества или за участие в нем наступает в случаях, когда руководители (организаторы) и участники этого сообщества объединены умыслом на совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений при осознании ими общих целей функционирования такого сообщества и своей принадлежности к нему.
Как видно, Пленум Верховного суда РФ о необходимости устанавливать осведомленность участника преступной организации о наличии других соучастников не упоминает: достаточно простое осознание общих целей функционирования преступной организации и своей принадлежности к ней. Нам такая позиция видится рациональной и весьма обоснованной. Дело в том, что если член преступной организации осознает свою принадлежность к ней, то он одновременно осознает и то, что преступную деятельность осуществляет не в одиночку: его сознанием полностью охватывается то обстоятельство, что помимо него в преступной организации существуют и другие участники. Данное обстоятельство, безусловно, повышает его решимость совершить то или иное преступление, степень опасности которого вследствие этого повышается. Вдобавок, с учетом того, что все члены преступной организации, с некоторыми оговорками, считаются соисполнителями преступления, то де-юре и де-факто существует и двусторонняя субъективная связь: руководитель (как минимум, одного уровня) знает о действиях исполнителя, а исполнитель, как минимум, знает о действиях руководителя.
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, оставляя приговор Санкт-Петербургского городского суда об отсутствии в действиях Б., Р., К., П., Т., Пр., Ц., Ш., Шт. и М. признаков состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, без изменения, указала, что судом правильно установлено, что у участников преступной группы отсутствовало осознание общности целей, для достижения которых должно создаваться преступное сообщество и фактически целью Б. было создание организованной преступной группы в интересах личного обогащения, а не в интересах сообщества в целом; Р., К., П., Т., Пр., Ц., Ш, Шт. и М., совершившие приготовление и покушение на незаконный сбыт наркотических средств, также действовали в своих личных интересах и имели своей целью достижение собственного материального благополучия.
Обязательным признаком субъективной стороны выступает также наличие у руководителей, организаторов и участников специальной цели функционирования преступного сообщества. В ст. 210 УК РФ законодатель не назвал дополнительную цель деятельности преступного сообщества, а именно получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. Часть научного сообщества относит это к недостаткам юридической техники. Однако другая часть говорит о том, что при квалификации действий членов преступного сообщества исходить надо только из того, что указано в ст. 210 УК РФ, то есть доказывать необходимо исключительно то, что преступное сообщество действует в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений. Нам видится, что правы первые, так положения Общей части уголовного закона являются базовыми для построения его Особенной части.
В заключение настоящего параграфа отметим следующее. Объективную сторону ч. 1 ст. 210 УК РФ может выполнить как общий, так и специальный субъект. При этом общий субъект может выполнить лишь следующие виды действий: создание преступного сообщества (преступной организации); руководство преступным сообществом (преступной организацией); руководство входящими в преступное сообщество (преступную организацию) структурными подразделениями; участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп. В ст. 210 УК РФ предусмотрено три вида специальных субъектов: лицо, имеющее влияние на участников организованных групп (ч. 1 ст. 210 УК РФ); лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии (ч. 4 ст. 210 УК РФ); лицо, использующее свое служебное положение (ч. 3 ст. 210 УК РФ). Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, выражается в наличии прямого умысла и специальной цели. С учетом усеченного состава преступления прямой умысел выражается только в осознании общественной опасности всех объективных признаков деяния, указанного в диспозиции ст. 210 УК РФ, и желании его совершить. Обязательным признаком субъективной стороны выступает также наличие у руководителей, организаторов и участников специальных целей функционирования преступного сообщества: совместное совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
3 Актуальные вопросы квалификации состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ
3.1 Отграничение состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, от смежных составов
В Особенной части УК РФ предусмотрен целый ряд статей, в которых ответственность установлена за организационную деятельность. Часть из этих статей связывается с организацией тех или иных объединений.
Хочется обратить внимание на то, что в УК РФ существует как минимум восемь составов преступлений смежных с составом, предусмотренным ст. 210 УК РФ. К их числу относятся: ст. 205.4 (организация террористического сообщества и участие в нем), ст. 205.5 (организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации), ст. 208 (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем), ст. 209 (бандитизм), ст. 282.1 (организация экстремистского сообщества), ст. 282.2 (организация деятельности экстремистской организации). Объединяет все составы, как было сказано, то, что, так или иначе они являются проявлением организационной деятельности и предусматривают наступление уголовной ответственности за ее осуществление.
Считаем возможным начать с разграничения ст. 210 и ст. 209 УК РФ. Итак, банда с точки зрения законодателя всегда представляет собой разновидность организованной группы. К суждению такого рода приводит тот факт, что понятие банды раскрывается в ст. 209 УК РФ через «устойчивость» –признак, который согласно ст. 35 УК РФ характеризует организованную группу. К слову, судебная практика также идет по пути признания банды разновидностью организованной группы.
Поэтому следует рассматривать банду как видовое понятие по отношению к организованной группе. В связи с этим необходимо придерживаться следующих правил квалификации: в случае если объединение имеет признаки организованной группы, а также иные, указанные в ст. 209 УК РФ, то это будет влечь квалификацию по ст. 209 УК РФ. В случае если объединение представляет собой преступную организацию, которой свойственны признаки, указанные в ст. 209 уголовного закона, то квалификация должна производиться по ст. 210 УК РФ. Такая квалификация возможна только в случае, если вооруженная группа, нападая на граждан и организации, руководствуется также корыстным мотивом.
Необходимо также обратить внимание на п. 21 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 г. № 12, где сказано, что если участники преступного сообщества, наряду с участием в сообществе, создали устойчивую вооруженную группу (банду) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководили ею, содеянное образует реальную совокупность преступлений и подлежит квалификации по ст. 209 и ст. 210 УК РФ. При этом позиция Пленума Верховного суда РФ согласуется с мнением ученых, которые утверждают, что возможность идеальной совокупности указанных преступлений исключается, исходя из принципа справедливости, согласно которому никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. В связи с тем, что ст. 209 и ст. 210 УК РФ, как было установлено, предусматривают ответственность за два совершенно разных объединения, то такое разъяснение Пленума Верховного суда РФ, как и позиция некоторых ученых, нам видится бесспорным.
Так, например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, соглашаясь с Верховным судом Республики Татарстан в части квалификации действий осужденных К. и Г. по ч. 2 ст. 209 и ч. 2 ст. 210 УК РФ, указала, что из показаний свидетелей, на которые имеется ссылка в приговоре, усматривается, что в состав преступного сообщества входили вооружённые группы (банды), которые являлись его структурными подразделениями. Одной из таких групп (банд) была группа (банда), активными участниками которой были К. и Г.
Достаточно сложным вопросом является разграничение составов преступлений, предусмотренных ст. 210, ст. 205.4 и ст. 282.1 УК РФ.
Первая сложность заключается в необходимости отнесения террористического и экстремистского сообщества к подвиду преступного сообщества или организованной группы. Научное сообщество разделилось на тех, кто приравнивает экстремистское и террористическое сообщества к организованной группе, и тех, кто утверждает, что террористическое и экстремистское сообщества есть разновидности преступного сообщества (преступной организации).
В пользу отнесения рассматриваемых сообществ к подвидам организованной группы свидетельствует то, что в законе прямо говорится о том, что экстремистское сообщество это организованная группа, а понятие террористического сообщества раскрывается через признаки организованной группы. Также в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 28.06.2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» экстремистское сообщество рассматривается как организованная группа.
В пользу признания экстремистского и террористического сообществ разновидностями преступного сообщества (преступной организации) свидетельствует такой главный признак последнего как наличие в их составе структурных подразделений.
Таким образом, можно сделать вывод, что ст. 205.4 и ст. 282.1 УК РФ являются примерами грубейшего нарушения правил законодательной техники, так как в них произошло полное смешение понятий, закрепленных в ст. 35 УК РФ.
На наш взгляд, создание организованной группы или преступной организации с целью осуществления террористической или экстремистской деятельности должно квалифицироваться по ст. 205.4 или ст. 282.1 УК РФ соответственно.
Смежным со ст. 210 УК РФ являются также составы преступлений, предусмотренных ст. 205.5 и ст. 282.2 УК РФ.
Важнейшим критерием отграничения рассматриваемых преступлений является юридическая природа закрепленных в них объединений. А.Н. Мондохонов, рассуждая о разграничении ст. 210 и ст. 282.2 УК РФ, верно замечает, что «изначально общественное или религиозное объединение либо иная организация носят легальный характер возникновения и пытаются достичь своих целей под видом законной деятельности, тогда как преступное сообщество (преступная организация) создается исключительно в целях совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Полагаем, что сказанное можно полностью распространить и на террористическую организацию, ответственность за организацию и участие в деятельности которой наступает по ст. 205.5 УК РФ.
Разграничение преступлений, предусмотренных ст. 210 и ст. 205.5, ст.
282.2 УК РФ, также проводится по двум дополнительным критериям.
Первый – различные цели функционирования данных объединений. Преступная организация создается в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. Экстремистская организация преследует цель осуществления экстремисткой деятельности.
Второй – либо признание в соответствии с законодательством Российской Федерации организации террористической (ст. 205.5 УК РФ), либо наличие в отношении общественного или религиозного объединения либо иной организации вступившего в законную силу судебного решения о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности (ст. 282.2 РФ).
Состав преступления, предусмотренный ст. 208 УК РФ, также необходимо разграничивать с составом, предусмотренным в ст. 210 УК РФ.
На наш взгляд, в связи с тем, что ст. 208 УК РФ наряду с другими статьями, однозначно предусматривающими ответственность за организацию и участие в организованной группе и преступном сообществе, указана в ч. 5 ст. 35 УК РФ, то, думается, что все же незаконное вооруженное формирование является одной из форм организованной преступности. Более того, ввиду того, что организация преступной организации криминализована в ст. 210 уголовного закона и признание незаконного вооруженного формирования ее разновидностью способствовало бы возникновению неразрешимых коллизий, то считаем, что в ст. 208 УК РФ уголовная ответственность наступает за организацию и участие в особом виде организованной группы.
Таким образом, понятием незаконное вооруженное формирование охватывается только организованная группа. При этом, под формированием (как и «иной группой») исследователи понимают воинскую часть, подразделение или близкую к ней по своим основным параметрам (количеству членов, вооруженности, дисциплине и подготовленности к ведению боевых операций) вооруженную организацию.
При таком подходе руководствоваться необходимо той же методологией, что и при разграничении с бандитизмом: если некоторое объединение представляет собой организованную группу и присутствуют иные признаки, указанные в ст. 208 УК РФ, то квалификация действий происходит по ст. 208 УК РФ. В случае признания объединения преступным сообществом, то безоговорочно вменяется ст. 210 УК РФ.
Резюмируя исследование, осуществленное в рамках настоящего параграфа, необходимо отметить, что в Особенной части УК РФ о понятии «преступное сообщество (преступная организация)» речь идет лишь в трех статьях: ст. 210, ст. 205.4 и ст. 282.1 УК РФ. При этом преступное сообщество (преступная организация) для составов, закрепленных в этих статьях, выступает конститутивным признаком. Как следствие, при их рассмотрении необходимо обращаться к положениям ст. 35 УК РФ. В других статьях Особенной части УК РФ преступная организация не предусмотрена ни как конститутивный признак состава, ни как квалифицирующий его признак.