1.3. Агрессивное поведение подростков
В контексте биосоциальной криминологии принято говорить о трех составляющих поведенческой генетики: наследуемости (она же менделевская генетика), общей среде (shared environment) и разной среде (nonshared environment). Сама по себе поведенческая генетика (behavioral genetics) ставит своей целью выявление генетических и средовых факторов (в том числе и их влияния друг на друга – т. н. эпигенетика) влияющих на поведение человека. Исследования в поведенческой генетике обычно бывают двух типов:
Первый тип исследований направлен на оценку скрытых генетических эффектов (в основном при изучении родственников). В том случае, если гипотетическая модель находит свое отражение в реальности, чаще всего ее проверяют на близнецах, поскольку у них практически идентичный генетический материал, в зависимости от того, являются ли они монозиготными (гомозиготные или однояйцевые – из одной яйцеклетки) близнецами и в таком случае они на 100% генетически идентичны или дизиготными (гетерозиготные, имеют различные генотипы и имеют около 50% идентичных генов).
Второй тип исследований изучает конкретные гены (т. н. молекулярно-генетически маркеры – molecular genetic markers) и их воздействие поведение.
Таким образом, поведенческая генетика позволяет проанализировать как генетическое, так и средовое влияние на поведение человека и других животных. Поведенческая генетика, является одной из центральных парадигм биосоциальной криминологии, где уделяется внимание как факторам окружающей среды, так и генетике.
В исследованиях поведенческой генетики оценивают уровень дисперсии (разброса) в том или ином признаке, который обусловлен тремя различными компонентами, указанными выше (наследуемость, общая и различная среда).
Наследуемость (в литературе обозначается как ) отражает предполагаемое количество отклонений в том или ином признаке, которое связано непосредственно с генетическими факторами, благодаря чему мы можем оценить генетическую дисперсию на групповом уровне, однако это не дает нам четкой информации о конкретном индивидууме. Иными словами, оценка наследуемости позволяет нам понять, насколько то или иное генетическое отклонение в популяции влияет на поведенческую вариативность. Тем не менее, не стоит рассматривать наследуемость как константу, потому что она может колебаться в зависимости от множества факторов, в том числе и от возраста. К примеру, наследуемость может оцениваться как относительно высокая в детстве, в подростковом возрасте это влияние относительно ниже, в то время как в зрелом возрасте наоборот опять возрастает. Следует также помнить, что наследуемость может колебаться на протяжении всей жизни, и поэтому нам необходимо учитывать возможные эффекты взаимодействия генов и средовых факторов (в литературе обозначается как (GxE) – gene x environment interactions). Ситуация в разы усложняется тем, что в оценку включается еще эффекты корреляции генов с окружающей средой (в литературе обозначается как (rGE) – gene x environment correlations). Иными словами, когда генетические факторы предшествуют воздействию окружающей среды.
К примеру, ранние работы по исследованию влияния семьи на посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР – тяжелое психическое состояние, которое возникает из-за психотравмирующей ситуации: военные действия, террористические акты, домашнее насилие и т. д.) было проведено более ста исследований детей и их родителей, которые испытали те или иные шокирующие события. Хотя направление таких исследований предполагает, что ПТСР («протекает в семьях» runs in families), тем не менее, ситуация в данных семьях осложняется общими генетическими и средовыми рисками. Исследования близнецов (twin studies) продемонстрировали, что у ПТСР существует умеренная генетическая наследуемость. Даже при учете влияния генетического фактора на проявление самого расстройства (ПТСР), т. е. корреляция между геном и окружающей средой (rGE).
Лучшие иллюстрации современных споров на тему «что же является отправной точкой в формировании поведения: гены или среда?» (nature-nurture) встречаются в двух книгах, одна из которых написана К. Лоренцом; а другая вышла из-под пера А. Бандуры. К трудам данных ученых мы обращались в предыдущих главах и параграфах.
По мнению К. Лоренца, люди, как и все другие животные унаследовали агрессивный инстинкт. В то время как А. Бандура проводил эксперименты с детьми в лабораторных условиях, где дети были свидетелями того, как взрослый человек бьет куклу Бобо, после чего начинали подражать взрослому проявляя агрессию к кукле (до этого дети агрессию по отношению к ней не проявляли). Из этого А. Бандура справедливо делает вывод, что «Люди не рождаются с заранее сформированными паттернами агрессивного поведения; так или иначе они должны их изучить» (People are not born with preformed repertories of aggressive behaviors; they must learn them in one way or another). Здесь мы вновь возвращаемся к извечному противостоянию Ж. Ж. Руссо и Т. Гоббса, ведь как справедливо отмечают авторы одного исследования, многие психологи, обучающихся на протяжении последних 30-и лет ХХ века были убеждены, что люди научаются агрессии благодаря окружающей среде, в то время как большинство биологов этого же периода были убеждены, что люди и другие животные инстинктивно используют агрессию.
Концепция «научения агрессии» предполагает, что если ребенок никогда не видел физическую агрессию одного человека по отношению к другому, то он не сможет проявлять агрессию даже для того, чтобы защитить себя. Можно предположить, что приведенные выше примеры, позиций Ж. Ж. Руссо и А. Бандуры воспринимают данную концепцию именно в этом смысле. В свою очередь, те кто выступает за генетически-инстинктивную модель агрессии не отрицают, что у агрессии есть и фактор обучения. Очевидно, что для овладения такими навыками как прием пищи, прыжки, бег и прочее животным необходимо учиться эффективно использовать тот или иной навык. Этим, в частности, можно объяснить игровое поведение и игровые бои среди кошек, собак, приматов (в том числе людей).
В конце двадцатого века было запланировано проведение широкомасштабных исследований для изучения механизмов развития и обучения агрессии и у детей. Многие из данных исследований были частично обусловлены гипотезой, что дети становятся более агрессивными из-за телевидения. Еще в 1930-х годах была попытка определить механизм развития агрессии у детей, однако, ни одно из исследований не имело столь долгосрочного характер, чтобы запечатлеть развитие с самого раннего детства до подросткового периода, и наконец попытаться решить проблему «nature-nurture» раз и навсегда.
Первые долгосрочные исследования с ежегодной отчетностью сообщали о негативном влиянии телевизионного насилия на агрессивность детей дошкольного возраста. В таком случае если предположить, что наблюдение за агрессией, которую показывают по телевидению, увеличивает детскую агрессивность, то необходимо ожидать, что уровень физической агрессии будет возраста вместе с возрастом, поскольку жестокость телевизионных программ зависит от возрастного рейтинга (чем выше рейтинг, тем больше жестокости в том или ином фильме / передаче). Несмотря на это, результаты исследований в Северной Каролине и Канаде показывают, что частота случаев агрессивного поведения снижается у детей начиная со школьного возраста и до подросткового периода.
Чтобы исключить версию того, что в одной группе детей уровень агрессии увеличивался, а в большинстве других уменьшался, был проведен анализ данных траектории развития для выявления различий. По результатам данных, дети, которые были агрессивными не особо агрессивными в дошкольном возрасте, не проявляли агрессию в подростковом. И наоборот, те дети, которые были агрессивны в детстве, в результате вели себя агрессивно и в подростковом возрасте. Результаты данных исследований были успешно воспроизведены в Италии, Новой Зеландии и США.
В связи с этим, возникает разумное предположение, что если дети и учатся агрессии из своего окружения (читай – среды), то это должно происходить до поступления в школу. Таким образом, долгосрочные исследования решили проводить непосредственно с момента рождения.
Результатом таких исследований стало открытие того, что физическая агрессия чаще всего проявляется уже на первом году жизни.
Уровень агрессии увеличивается в соответствии с физическим развитием до 3-4 лет, а затем начинает снижаться.
Данные исследования агрессии в подростковом периоде и раннем взрослом периоде показывают, что частота случаев возникновения физической агрессии для большинства детей с возрастом снижается. Тем не менее, среди наиболее физически агрессивных индивидуумов, наблюдается увеличение в середине подросткового периода, а затем идет на спад.
Данные долгосрочных исследований развития агрессии от подросткового периода до зрелого возраста, полученные на основе судебных протоколов о несовершеннолетних правонарушителях, живших в Бостоне 1940 года, показывают следующий результат: начиная от раннего взрослого периода и до старости заметно явное снижение числа арестов за насильственные преступления. Аналогичные результаты были получены в результате пересекающихся исследований.
Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:
— физическая агрессия появляется до конца первого года жизни ребенка;
— частота агрессии достигает своего пика в течение первых 3-4 лет, а затем идет на спад практически до старости;
— небольшая часть индивидуумов (преимущественно мужского пола) склонна использовать агрессию на протяжении своей жизни чаще, чем остальное большинство. Они с больше вероятностью будут более агрессивны в подростковом возрасте. Таким образом, с точки зрения обучения необходимо учить детей не проявлять физическую агрессию по отношению к другим.
Общепризнано, что самцы проявляют агрессию куда чаще чем самки. Половой диморфизм среди людей является одним из наиболее надежных результатов исследований агрессии. Мужчины чаще используют именно физическую (или словесную) агрессию открыто. В то время как женщины чаще используют косвенную форму агрессии (сплетни, распространение слухов, психологическая агрессия).
Эти факты понятны даже на интуитивном уровне, тем не менее, происхождение таких различий было изучено сравнительно недавно на большой выборке канадских детей от 2 до 8 лет, где наблюдались значительные различия в выражении агрессии, основанные на родительских отчетах. Высокая физическая агрессия проявлялась больше у мальчиков, чем у девочек (53,6% против 46,4%), низкая физическая агрессивность имеет противоположную оценку (57,2% девочек против 42,7% мальчиков). Другая выборка показывает, что 5% 17-и месячных мальчиков проявляют агрессию физического характера чаще по сравнению с девочками того же возраста (1%). И наконец, при сравнении с другими долгосрочными исследованиями, исследования из Канады, Новой Зеландии и США показывают схожие результаты (в этом случае они основаны на отчетах учителей школ, начиная с поступления в школу и до подросткового периода).
Тем не менее, тот факт, что люди начинают использовать агрессию еще до своего первого дня рождения, говорит о том, что ребенку не нужно наблюдать агрессию со стороны других людей, чтобы инициировать агрессию самостоятельно. Это также говорит нам о том, что существует генетически-инстинктивная основа агрессии и агрессивного поведения. Для того, чтобы определить траектории, по которым развивается агрессивное поведение нам необходимо понимать механизм развития такого поведения в самые разные периоды жизни индивидуума, на которые в том числе влияют определенные гены, среда, а также фактор случая.
Мета-анализы исследований близнецов и усыновленных детей, включая исследования, опубликованные до июня 2007 года, показывают 65% наследуемость агрессивного поведения (по различным шкалам оценивания). Общая среда дает около 5% вариабельности фенотипа, а различная среда – около 30%. У детей дошкольного возраста наследуемость проявлялась ниже (55%), в отличие от детей в подростковом возрасте, где наследуемость увеличивалась (63%). Что интересно, оценки генетических и средовых факторов аналогичны как для мальчиков, так и для девочек, несмотря на то что у мальчиков выше средние показатели агрессии. Следует иметь в виду и значительные различия показателей у разных исследователей. Все это показывает, насколько важен выбор методов генетических исследований.
Исследования близнецов, опубликованные после июля 2007 года направлены на выявление доминантных генетических эффектов, где сообщается об оценках наследуемости для различных подтипов агрессивного поведения. Кроме того, изучались долгосрочное влияние генетических и средовых факторов. В последних исследованиях изучались половые различия: мальчики показывали более высокий процент генетической наследуемости чем девочки, особенно в период подросткового возраста и после. Из различных форм агрессивного поведения изучалась физическая агрессия, проактивная (инструментальная, упреждающая) и ответная агрессия. Проактивная агрессия имеет более высокий процент наследуемости (32-48%) в отличие от ответно-импульсивной (20-43%).
Близнецовые исследования, проведенные на учениках школ, подростках и взрослых людях показывают, что действительно в проявлении агрессивного поведения есть весомый генетический фактор. Исследования также показывают, что генетические факторы зачастую опосредованы развитием мозга. Например, в выборке близнецов с относительно высоким уровнем использования инструментальной агрессии были обнаружены связи между частотой агрессии и слабой восприимчивость к страху.
Вместе с тем был обнаружен ряд морфологических особенностей мозга, преимущественно в фронтально–лимбическо-стриатальной структуре (fronto-limbic-striatal circuit), а также изменение толщины коры в лобных долях.
Для того чтобы определить, насколько генетически детерминировано такое развитие было принято решение исследовать близнецов с самого рождения. Родители сообщали об уровнях физической агрессии новорожденных в 20 месяцев, 36 и 50 соответственно. В 20 месяцев, наследуемость физической агрессии сравнивалась с наследуемостью языкового развития. Поразительно, что сила влияние генетики на индивидуальное развития было выше для склонности к физической агрессии (58%) чем для языкового развития (39%), в то время как влияние факторов общей среды была высока для лингвистического развития (51%), а вот для физической агрессии равнялась практически нулю.
Дальнейший анализ развития агрессивного поведения с использованием той же выборки показывает, что влияние генетических факторов меняется со временем. В возрасте 20-и месяцев генетическое влияние составляет порядка 60%, в том время как в возрасте 50-и месяцев, влияние снижается до 50%. Таким образом, генетические факторы могу объяснить существенные индивидуальные различия в частоте проявления агрессивного поведения. Тот факт, что гены, задействованные в развитии, по-видимому, меняются ежегодно, становится понятно, почему раннее детство является периодом наиболее активного роста и усвоения ключевых инструментов для использования и контроля агрессии (развитие конечностей и мышц, когнитивное и эмоциональное развитие).
Аналогичные оценки были получены входе продолжительного исследования с участием близнецов в возрасте 3, 7 и 10 лет. В данном исследовании агрессия оценивалась в широком спектр агрессивного поведения (не только сугубо физическая агрессия).
Несмотря на то, что эти два исследования оценивали различный спектр агрессивного поведения, у детей в возрасте от 20 месяцев до 12 лет, есть основания полагать, что результаты подтверждают гипотезу о том, что на развитие агрессивного поведения от младенчества и до подросткового возраста влияют как генетические факторы, так и факторы окружающей среды. Важно отметить, что генетические факторы в процентном соотношении больше воздействуют на мальчиков чем на девочек, в то время как воздействие факторов окружающей среды больше влияет на девочек (ссылка на само исследование).
Молекулярно-генетические исследования выявили множество генов, формирующих агрессивное поведение. Сравнение трех генотипов мышей было выявлена сеть из 14 генов, которые так или иначе связаны с агрессивным поведением. В другом исследовании на мышах было показано, что есть периоды в развитии, в которые мозг особенно чувствителен к воздействию серотонина и дофамина (которые, как мы указали в предыдущих главах также играют роль в агрессивном поведении). Гены, которые участвуют в метаболизме серотонина и дофамина, к примеру, моноаминокосидаза А (МАОА), дофаминовый рецептор второго типа (DRD2) и транспортеры серотонина (5-HTT, он же SLC6A4) связаны с агрессией у людей и других животных.
Тем не менее, как мы указывали ранее, гены, которые играют роль в развитии агрессивного поведения, в течение различных периодов жизни проявляются по-разному. Например, при моделировании влияния гена MAOA в развитии агрессивного поведения в возрасте от 6 до 12 лет было обнаружено, что влияние данного гена проявляется со временем. Используя ту же модель для оценки в позднем подростковом периоде и раннем взрослом периоде, было показано, что данный ген (MAOA) приводит к антисоциальному поведению не во всех случаях, а именно: все зависит от конкретной семьи, т. е. условий среды, ведь в неблагополучных семьях дети чаще всего подвергаются насилию и жестокости. Определенный тип гена или его мутации может в одних условиях приводить к формированию антисоциального и агрессивного поведения, а в других случаях нет.
Как видно, генетические исследования доказывают, что многочисленные гены, которые связаны с развитием мозга играют важную роль в агрессивном поведении. Тем не менее, данные гены меняются с возрастом и взаимодействуют с окружающей средой, в которой живет индивидуум. В виду чего влияние наследственности и генетических факторов всегда необходимо рассматривать в совокупности с факторами окружающей среды и др. Поэтому вопрос для изучения следует ставить так: «Что данный ген делает в данной среде?» Влияние генов и среды неразрывно связано. Невозможно рассматривать гены и их влияние на поведенческие признаки вне контекста среды и наоборот.
1.4. Школьный буллинг как форма проявления агрессии у подростков
Впервые проблема школьного насилия возникла еще в начале 20 века – в 1905 году, когда К. Дьюкс опубликовал свое исследование, но по настоящему системное исследование было проведено скандинавскими исследователями, таким как Д. Олвеус, П.П. Хайнеманн, А.Пикас, Е.Роланд [22]. Они разработали концепцию буллинга — (bullying, от анг. bully — хулиган), и определили это понятие как притеснение, дискриминацию, травлю. В дальнейших исследованиях этой проблемы разными исследователями выдвигались свои определения этого явления, но все они отражали наличие большой группы социальных, психологических и педагогических проблем, сопровождающих физическое, психическое насилие в отношении человека или группы людей, которое отличается длительностью, и неспособностью человека защититься перед агрессором. Исходя из этого видения проблемы, можно отметить, что буллинг не является поведением в классическом понимании, а представляет собой особенную форму деструктивного взаимодействия, включающего в себя множество специфических типов и подтипов агрессивного поведения [23]. В нашем исследовании за основу было принято определение буллинга, по С.В Кривцовой: «Буллингом называется агрессия одних детей против других, когда имеют место неравенство сил агрессора и жертвы, агрессия имеет тенденцию повторяться. Неравенство сил, повторяемость – два существенных признака буллинга» [29].
Существуют также другие определения буллинга как явления, и другие основные подходы к этой проблеме представлены в таблице 1.
Таблица 1 — Основные подходы к определению понятия буллинг [22].
Указанные характеристики позволяют понять разницу между буллингом и случайными конфликтами, дракой или ссорой, которые иногда происходят между людьми. Нужно отметить, что хотя буллинг в некоторой степени схож по своей структуре с конфликтом, тем не менее, он отличается специфическими характеристиками: буллинг протяжен во времени, силы жертвы и обидчика ассиметричны по своему потенциалу, типы участников буллинга фиксированы (обидчик, жертва, свидетель, помощник, защитник жертвы), изза чего, сменить роль очень сложно в таком типе поведения. Кроме того, есть кардинальное отличие конфликта по своей сути, от буллинга. В конфликте обе стороны так или иначе могут отстаивать свою позицию, привлекая окружающих как ресурс, тогда как в буллинге только одна сторона «обладает» правами, в то время как другая сторона не имеет возможности вообще занимать какую-либо позицию и предпринимать какие-либо действия в свою защиту [32].
Поэтому, можно сделать следующий вывод: буллинг — это тип деструктивного поведения, содержащий в себе насильственные действия обидчика по отношению к жертве, не способной себя защитить, и действия направлены на причинение ущерба и вреда жертве, в течении длительного периода времени, для получения психологического или физического удовлетворения обидчиком. При возникновении ситуации буллинга в группе — такой, как например класс, создается структура — социальная система. И в эту структуру входят: агрессоры (преследователи), жертва, наблюдатели, и эта «система» способна вовлекать других людей [3].
Буллинг отличается тем, что он обладает несоразмерностью позиций обидчика и жертвы, когда обидчик обладает преимуществами физической или психологической природы, тогда как жертва не имеет способности к защите и возможностей это сделать, привлекая других людей. Кроме того, буллинг характеризуется: преднамеренностью нанесения вреда и страданий жертве; нацелен на лишение жертвы уверенности в себе; способности сопротивляться, направлен на унижение и уничтожение человеческого достоинства; и подрыв душевного, либо физического благополучия и здоровья. Кроме того, буллинг всегда возникает в группе, вовлекая и затрагивая окружающих людей (этим буллинг схож с конфликтом), буллинг никогда не может прекратиться сам — только после вмешательства третьей стороны, либо физического удаления жертвы или обидчика из пределов досягаемости друг друга [3]. Также буллинг обладает следующими характеристиками:
- Неоднократность и/или периодичность.
- Умысел.
- Нанесение вреда.
- Злоупотребление силой или влиянием [9].
Существует несколько взглядов на виды буллинга по его проявлениям и средствам реализации. В американском подходе виды буллинга разделяются следующим образом [34]:
- Перепалки (флеймннг) — обмен короткими эмоциональными репликами в Сети.
- Нападки — постоянные изнурительные атаки (harassment), повторяющиеся оскорбительные сообщения, направленные на жертву с перегрузкой персональных каналов коммуникации.
- Клевета (denigration)- размещение оскорбительной и ложной информации, через фото и т.п.
- Самозванство — перевоплощение в определенное лицо, используя возможности доступа жертвы в социальных сетях, в блоге, почте, и осуществляя от имени жертвы негативную коммуникацию.
- Обман, выманивание конфиденциальной информации и ее распространение — получение личных данных для публикации в интернете или распространению иным путем.
- Отчуждение (остракизм, изоляция) — из любой социальной группы (в том силе из социальных сетей), что жертвой воспринимается как социальная смерть, иногда провоцируя реальную смерть.
- Киберпреследование — скрытое выслеживание жертвы с целью организации нападения, избиения, изнасилования и т.д., с помощью электронных средств.
- Хеппислепннг (Happy Slapping — радостное избиение) — избиение на камеру телефона и размещение в социальных сетях. Все эти виды буллинга могут быть отнесены к наиболее общей классификации его видов:
Скрытый буллинг (игнорирование, бойкот, исключение из отношений, манипуляции, намеренное распускание негативных слухов и т.п.) более характерен для девочек [33].
Прямой буллинг, подразумевает прямую физическую агрессию (умышленные толчки, побои и др.), сексуальное (действия сексуального характера) или психологическое насилие (действие на психику, наносящее психологическую травму, преследование, запугивание, эмоциональные страдания) [34].
Формы прямого буллинга: — вербальный буллинг (обидное имя, обзывания,распространен не слухов и т.д.); — обидные жесты или действия; — запугивание; — изоляция; — вымогательство; — кибербуллннг — как совокупность агрессивных действий в адрес конкретного человека через общение в интернете, посредством мобильной связи [52].
В отечественном подходе отмечают такие виды насилия [3]:
1) эмоциональное насилие — вызывает у жертвы эмоциональное напряжение, унижает его и снижает его самооценку, (распространены насмешки, клички, замечания, необъективные оценки, высмеивание, унижение в присутствии других детей и пр.). Этот вид ориентирован на детей, имеющих внешние физические отличия, акцент, особенности голоса и высокую или низкую успеваемость;
2) физическое насилие — для нанесения физической травмы. Считается, что такое поведение более характерно для мальчиков. Как правило, физическое и эмоциональное насилие сопровождают друг друга. [56,40].
3) сексуальное насилие или совращение — использование ребенка взрослым или другим ребенком для удовлетворения сексуальных потребностей или получения выгоды.
4) экономическое насилие — использование денег для контроля другого человека. Жертву могут принуждать воровать имущество, все это нужно для того, чтобы обвинить в этих действиях саму жертву. На возникновение буллингового поведения влияют несколько факторов [9]:
- Персональные факторы (плохое воспитание, заниженная/неадекватно завышенная самооценка, импульсивность).
- Поведенческие факторы (мешающее окружающим поведение, вандализм, прогулы и слабая успеваемость в школе, ранние сексуальные контакты, ранняя судимость).
- Социальные факторы (культ насилия в обществе, влияние СМИ, поведение родителей, друзья с отклоняющимся поведением).
- Внутрисемейные конфликты (развод родителей, появление другого воспитателя, второго ребенка в семье, завышенные требования к успеваемости, не совпадающие со способностями ребенка).
- Личные проблемы (наступление фазы полового созревания и связанные с этим проблемы физиологического и психологического характера). Кроме указанных факторов, буллинг может возникнуть по причинам: успеваемости, внешности, манеры одеваться, диалекта, физической силы, самооценки, страха и тревожности, депрессии, заболеваний опорно- двигательного аппарата, популярности. Проблема в том, что все эти причины, либо некоторые из них одновременно могут выступать также следствиями данного явления. [15].
С позиции личностных причин, мотивами возникновения буллинга могут быть: зависть; месть (когда бывшие жертвы переходят в разряд актуальных буллеров); чувство неприязни; борьба за власть и ряд других причин [15]. Таким образом, на основании проведенного анализа проблемы буллинга можно сделать вывод о том, что буллинг понимается как форма деструктивного межличностного взаимодействия, при которой один человек или группа осознано выступает обидчиком, а другой — жертвой, который заведомо слабее психологически, либо физически, длительно и систематично, подвергающейся физическому, психологическому, эмоциональному насилию, агрессии. Зарубежными исследователями предпринимались попытки воссоздания типологического портрета носителей ролей в ситуации буллинга. «Агрессоры» характеризуются тем, что четко структурируют свой круг комфортного общения, где их принимают, где они достаточно авторитетны. При этом, носители такой роли, обладают выраженной авторитарностью в своем круге общения, и в том числе, в группе участников буллинга. В результате они обладают персональной властью над своим окружением, что дает им возможность вербовать в окружающих его людях для себя «помощников». [9]. Эта же способность для агрессоров подчинять себе свое окружение, может становиться для него внутренним оправданием при осуществлении контроля над жертвой, создавая субъективное ощущения своей правоты. Кроме того, агрессоры не обладают терпимостью к жертве, но при этом имеют завышенную самооценку, и высокий уровень притязаний [21].
По буллингу используются методики оценок отношений подростков с классом:
- Опросник уровня агрессивности Басса-Дарки
- Изменение уровня тревожности Шкала Дж-Тейлора
- Опросник Л. Г. Почебут.
- Статический критерий для сравнения двух групп U критерий Манна-уитни.
В целом, агрессоры часто характеризуются тем, что они воспитываются в неполных или неблагополучных семьях [21]. Со стороны агрессоры могут характеризоваться или производить впечатление активных детей, общительных, лидеров, но несмотря на внешне положительный имидж, для удерживания своих лидерских позиций в классе, и удержания внимания своего круга общения, им нужна жертва. Поэтому, агрессоры довольно высокомерны, делят окружающих людей на две категории — «свои» и «чужие» (что всегда проявляется как результат семейного воздействия). Это всегда максималисты, характеризующиеся как бескомпромиссные; но, несмотря на это, они обладают слабым самоконтролем, избегающие ответственности за результаты своего поведения; так как они часто не умеют вести себя как-то по-другому. Для буллеров часто свойственным является импульсивность, раздражительность, доминирование эмоций, агрессивность, неумение общаться вне своего круга по общепринятым правилам и нормам; они отличаются склонностью ко лжи и обману [26].
К категории агрессоров относится также класс так называемых «преследователей», категории подростков, действующих преимущественно по приказу наиболее сильного, по их мнению, агрессора в группе людей — это так называемые «люди — инструменты» для агрессора [26]. Часто преследователи отличаются: слабой успеваемостью; низкой дисциплиной; они избегают учебных занятий, часто прогуливают уроки; асоциальным поведением в виде драк, воровства; употреблением алкоголя и сигарет, наркотиков [26]. «Жертвы». Эта категория характеризуется тем, что они меньше всех удовлетворены своим общением с окружающими людьми, у них низкий статус в классе, они являются самыми слабыми и зависимыми от окружающими участниками всего процесса буллинга [21 ]. У жертв, самооценка отличается наиболее низким показателем по сравнению с самооценкой всего класса, но при этом очень завышен уровень притязаний, из-за чего жертвы чаще всего испытывают недовольство собой и окружающими людьми, они не принимают себя такими, какие они есть в действительности. Жертвы склонны поддерживать свой идеальный Я- образ в ущерб себе, из-за чего они сами могут провоцировать проблемы в общении, конфликтность, часто довольно тревожны, у них мало или вообще отсутствуют друзья [21].
Чаще всего, в статус жертвы попадают дети с рядом физических или психических особенностей, отличающих их от всех остальных детей в классе. Такими особенностями могут выступать, например, необычная внешность, эстетически неприятные для окружающих заболевания (дерматит, энурез и т.п.), физическая слабость, отличие в стиле одежды — от неопрятности до вызывающей роскоши [33]. Также, в статус жертв могу попасть дети, одаренные в какой-то сфере, но обычные в остальных сферах, либо могут попасть дети, привыкшие приписывать себе особые качества за счет достижений своих родителей. Это могут быть дети, не обладающие какими-то вещами, которые имеются у большинства детей в классе (например, электронные принадлежности), а также дети, стабильно не посещающие занятия, неуспешные в учебе, не умеющие общаться, с проблемами в речи, письме, и т.п., жалующиеся педагогам, замкнутые, чувствительные к неудачам[52]. Такие дети, часто бывают интровертами, представителями других национальностей, новички в классе, или же те, кого педагога ставят в пример. Исследование Ким (1997) и Шефер (1997) позволило выяснить, что «жертвы» буллинга чрезмерно хвастливы, склонны игнорировать окружающих людей [52]. Жертвы разделяются на категории — покорные и агрессивные. Агрессивная жертва имеет те же черты и поведение, что и обидчики, с той лишь разницей, что совершая агрессию, они становятся также и жертвой буллинга [52]. Покорные «жертвы» характеризуются как тревожные, часто неуверенные, сверхосторожные, даже пугливые, они очень чувствительны, у них доминирует направленность на уход в себя. Их типичная реакция на буллинг заключается в попытке его избежать [52].
Агрессивные «жертвы» могут быть представлены как максимально агрессивные, эмоционально неустойчивые, но при этом они организовывают сопротивление буллингу, вовлекая в этот процесс противостояния с обидчиком нейтральных по отношению к ним окружающих, применяя свою агрессивность как месть сверстникам за провокацию [52].
Рассмотрим категорию участников буллинг — «свидетели», роль которых состоит в том, чтобы зафиксировать ситуацию буллинга, закрепить ее факт в сознании окружающих людей. Свидетели характеризуются тем, что они выступают массовкой — «статистами», которые реально ни на что не влияют, их «роль» исключительно — зафиксировать факт буллинга, создать обратную связь для агрессора и жертвы о том, что их противостояние было замечено окружающими и приобрело статусность — то есть жертва и агрессор понимают, что их статусы уже нельзя так просто изменить. Как только появляются «свидетели», можно констатировать, что факт буллннговой структуры состоялся, и теперь он принят окружающими, и не может быть уже разрушен без серьезной смены поведения действующих лиц [21).
В этой категории, могут находиться и дети, и окружающие взрослые, например: педагоги, персонал — непосредственные очевидцы буллинга, они чаще всего ощущают себя в такие моменты наблюдения беспомощными, так как уже не могут остановить процесс буллинга, из-за чего преимущественно подвержены чувству вины, либо из-за своего бездействия, либо из-за симпатии к агрессору [21]. В отношении взрослых, свидетелей буллинга, нужно говорить о их естественных реакциях на факты буллинга, в результате чего они испытывают ряд эмоций, отражающих также последовательность принятия ситуации буллинга:
- Они сначала возмущены, испытывают негодование, хотят вмешаться;
- Затем они начинают испытывать страх, отчаяние, ощущают свое собственное бессилие, из-за того, что они не знают и не понимают, как именно прекратить развитие такой ситуации буллинга;
- В результате они выбирают такую стратегию поведения, как защитное игнорирование фактов, которое можно описать как стремление ответить себе на факт буллинга словами — «Я это не вижу», «Меня это не касается», «Пусть разбираются сами и отвечают за них те, кому это положено»;
- После того, как защитное игнорирование было создано, происходит присоединение к агрессору, в виде морального принятия его действий. Очень часто в роли подобных свидетелей могут быть педагоги, утратившие свои профессиональные морально-нравственные позиции, из-за долговременного проблемного поведения своих учеников (то есть в какой-то степени они сами выполняют роль жертвы в прошлом) [21].
В основных типологиях буллннгового поведения как системы присутствуют несколько ролевых позиций — агрессор (обидчик), жертва (пассивная и агрессивная), свидетель и часто присутствует защитник. Все эти роли характеризуются тем, что они не являются жестко заданными, и могут меняться в зависимости от того, кто именно стал жертвой, а кто агрессором, и с учетом эмоционального отношения ко всем действующим лицам буллинга. Главным фактом можно отметить, что все указанные позиции, в рамках конкретного буллинга являются, как правило, жесткими, и выйти из каждой конкретной позиции очень сложно, но при возникновении новой ситуации буллинга прежняя система может разрушиться. В результате возникновения новой системы может произойти смена позиций, когда бывший агрессор может стать жертвой, зритель может стать жертвой и т.п. Большинство исследований [Жуйкова, 2014; Сухарева, Зуйкнна, 2013], направленных на изучение гендерных различий при агрессивном поведении подростков, указывают на преобладание физической и косвенной агрессии у мальчиков и вербальной агрессии, подозрительности, раздражения, негативизма и враждебности у девочек. Девочки-подростки выражают свою агрессию чаще в скрытой форме, а мальчики — в открытой. Предполагается, что это связано с общественным одобрением агрессивного поведения мальчиков и осуждением подобного поведения девочек. В целом, исследователи сходятся во мнении, что мальчики больше склонны к агрессивному поведению и насилию, чем девочки [33]. Несмотря на распространенное мнение, что агрессивность мальчиков выше, чем у девочек, многие практические психологи утверждают, что девочки в подростковом возрасте отличаются большей агрессивностью, чем мальчики. А. Маслоу и Э. Эриксон считают, что повышенная агрессивность девочек-подростков является своеобразным «бунтом» против уготованной для них роли матери и хозяйки [52]. Большинство исследований, направленных на изучение гендерных различий при агрессивном поведении подростков, указывают на преобладание физической и косвенной агрессии у мальчиков и вербальной агрессии, подозрительности, раздражения, негативизма и враждебности у девочек. Девочки-подростки выражают свою агрессию чаще в скрытой форме, а мальчики — в открытой. Предполагается, что это связано с общественным одобрением агрессивного поведения мальчиков и осуждением подобного поведения девочек. В целом, исследователи сходятся во мнении, что мальчики больше склонны к агрессивному поведению и насилию, чем девочки [33]. Несмотря на распространенное мнение, что агрессивность мальчиков выше, чем у девочек, многие практические психологи утверждают, что девочки в подростковом возрасте отличаются большей агрессивностью, чем мальчики. А. Маслоу и Э. Эриксон считают, что повышенная агрессивность девочек-подростков является своеобразным «бунтом» против уготованной для них роли матери и хозяйки.