СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………….…
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ ПРИНЦИПА ПОЛНОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ УБЫТКОВ В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ…
1.1 Природа и формирование принципа полного возмещения убытков в российском гражданском праве…………………………..……………………..
1.2. Понятие «убытки» в гражданском праве и содержание принципа полного их возмещения……………………………………………………………………..
1.3. Возмещение убытков и смежные правовые категории.…………………
ГЛАВА 2. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ПОЛНОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ УБЫТКОВ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ………………………………………….
2.1. Реализация принципа полного возмещения убытков в законодательстве
2.2. Сфера действия принципа полного возмещения убытков………………
2.3. Реализация принципа полного возмещения убытков в правоприменительной практике………………………………………………..
ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………………………………………..
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ…………
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы выпускной квалификационной работы. Законодательство практически любого государства (независимо от особенностей правовой системы) содержит нормы о возмещении убытков, о компенсации имущественных потерь.
Тем не менее, проблема возмещения убытков остается одной из острейших как в науке гражданского права, так и в правоприменительной деятельности. Из года в год уменьшается количество судебных споров, связанных с возмещением убытков, требования о возмещении убытков часто не удовлетворяются либо удовлетворяются в меньшем объеме; ряд норм о компенсации в случае причинения ущерба просто не применяется.
Таким образом, налицо значительное противоречие между установленными нормами о компенсации вреда и их фактической реализацией, противоречие между правовой идеей и ее воплощением.
Одной из важнейших задач правовой науки в настоящее время является максимальная поддержка национальной экономики, создание условий для ее возрождения и стабильного развития. Стабильность же экономики предопределена наличием надежных правовых механизмов, обеспечивающих договорную и иную правовую дисциплину, возможностью быстрого и адекватного восстановления имущественного положения в случае нарушений. Аналогично можно высказаться и относительно компенсации вреда гражданам, для которых этот вопрос может переходить в проблему самого обеспечения существования. Именно поэтому анализ современного законодательства о возмещении имущественных потерь, изучение практики применения соответствующих норм и выработка на этой основе рекомендаций является и актуальной и практически значимой научной задачей.
Вопрос о возмещении убытков, поскольку он сопряжен с фактом правонарушения, тесно связан и с такими существенными для правовой системы категориями как защита прав, санкция, гражданско-правовая ответственность прав и др. В силу этого вопрос о возмещении убытков всегда имеет особую остроту и значение для участников гражданских правоотношений.
Цель и задачи выпускной квалификационной работы. Целью настоящей работы является исследование возмещения убытков в качестве одного из принципов российского гражданского права, а также выяснение степени его отражения в новейшем гражданском законодательстве, правоприменительной практике.
Поэтому в рамках данной работы автор предприняла попытку ответить на следующие вопросы, которые могут быть определены как частные задачи:
рассмотреть природа и формирование принципа полного возмещения убытков в российском гражданском праве;
изучить понятие «убытки» в гражданском праве и содержание принципа полного их возмещения;
проанализировать возмещение убытков и смежные правовые категории;
рассмотреть реализацию принципа полного возмещения убытков в законодательстве;
выявить сферу действия принципа полного возмещения убытков;
изучить реализацию принципа полного возмещения убытков в правоприменительной практике.
Объектом работы являются правовые нормы о возмещении убытков как способе защиты имущественных прав кредитора и мере гражданско-правовой ответственности, применяемой к должнику.
Предмет работы — проблемы института о возмещении убытков как определенной совокупности гражданско-правовых норм, имеющих своей целью обеспечить реальную защиту имущественных прав субъектов гражданских правоотношений.
Теоретическую основу работы составили труды русских и советских цивилистов С. А. Беляцкина, Е. В. Васьковского, И. С. Вольмана, Н. Э. Маркова, М. О. Могилевского, Д. П. Никольского, Л. И. Петражицкого, А.. И. Покровского, В. И. Синайского, Г. Ф. Шершеневича, Т. М. Яблочкова, а также труды современных ученых М. М. Агаркова, А. М. Беляковой, Д. В. Бобровой, В. В. Васькина, В. П. Грибанова, В. В. Глянцева, С. Е. Донцова, О. С. Иоффе, А. Ю. Кабалкина, О. А. Красавчикова, Л. О. Красавчиковой, Л. А. Майданник, Н. С. Малеина, Г. К. Матвеева, Н. И. Maтузова, В. П. Мозолина, И. Б. Новицкого, В. Б. Овсиенко, А. Я. Пиндинга, И. В. Ростовщикова, А. Я. Рыженкова.
Методология исследования. В данной работе использовались различные общенаучные и частноправовые методы исследования: диалектический (основной способ объективного познания действительности), логические (восхождения от частного к общему и др.), исторический, системно- функциональный анализ (для оценки соотношений правовых явлений и действия принципа полного возмещения убытков) и др.
Нормативной и эмпирической базой исследования послужили нормы российского законодательства, нормативные и нормативно-технические акты СССР и РСФСР.
Структура работы установлена целями и задачами исследования. Работа заключается из введения, двух глав, которые объединяют шесть параграфов, заключения и списка использованных источников.
ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ ПРИНЦИПА ПОЛНОГО ВОЗМЕЩЕНИЯ УБЫТКОВ В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
1.1. Природа и формирование принципа полного возмещения убытков в российском гражданском праве
В Любой национальной правовой системе, независимо от характерных для нее особенностей, имеется ряд правил о возмещении убытков. Вопросы о возмещении убытков предусматриваются законодательной базой практически любого государства мира. Помимо всего прочего, полнота и своевременность компенсации имущественного ущерба, наиболее эффективное восстановление в правах предусматриваются многочисленными международными источниками; таким образом указывается, что наряду с такими категориями глобальной природы, как право на свободу, на личную неприкосновенность и т.п., мировым сообществом в числе основополагающих ценностей общечеловеческого характера, нуждающихся в защите и повышенном внимании со стороны государства, рассматривается и право на возмещение вреда.
Историческое развитие установления данного положения знает самые различные отклонения, предопределенные воздействием факторов политического, экономического, конкретно-исторического и иного характера, но в целом подтверждается его всеобщностью, универсальностью и компенсационным характером.
Считается корректным сделать оценку положения о возмещении убытков в качестве автономного гражданско-правового принципа.
Изучение гражданско-правовых принципов имеет давнюю историю, и под ними можно было подразумевать самостоятельные объекты научного изучения, так и анализ смежных правовых процессов. Практически каждому исследователю, занимающемуся освещением вопроса о предмете гражданского права и о его системе, необходимо обращаться к проведению анализу факторов, обуславливающих содержание данной отрасли, а тем самым — и к гражданско-правовым принципам. Говоря об определении самой категории «принцип», особых противоречий среди исследователей не находится; традиционным образом под принципом можно понимать первоначальное, основополагающее начало соответствующей правовой отрасли. При этом обосновано подчеркивается, что в качестве принципов должны быть выделены только те положения, которые «необходимо постоянно иметь в виду, в ходе рассмотрения любого гражданского дела»[1].
Подобный подбор принципов подпадал и подпадает под критику регулярно. Специально подчеркивается необходимость установления принципа единства экономического оборота (как единства рынка)1. Считаем, что необходимость и основания для установления этого принципа имеются и на сегодняшний день.
Стоит подчеркнуть, что в ходе отбора принципов слишком часто авторы ссылаются на идеологические постулаты, что в результате влечет за собой необоснованное включение каких-либо малозначительных положений в количество принципов и, наоборот, идеи и положения, выступающие в качестве принципов, к их числу не причисляются. Причиной такой ситуации служит наличие субъективного характера отбора критериев для отнесения тех либо других положений к разряду принципов.
Принцип полного возмещения убытков, как правило, не относится к числу общепринятых гражданско-правовых принципов; одним из исключений является работа Б.М. Гонгало[2]. Но анализируя законодательство и контекст рассуждений самых разных исследователей, становится ясно, что в подавляющем числе случаев суть такого принципа как обеспечение восстановления нарушенных прав может быть дисперсировано, поделено на целый ряд достаточно автономных принципов (на признание субъективного права, права на справедливую и адекватную компенсацию, права на судебную защиту и пр.), а на практике в подавляющем числе случаев реализуется в виде именно возмещения убытков.
Предполагается, что выработка положений в качестве общепринятых подходов к правовой регламентации, т.е. формирование принципов, а не детализированных правил, глубоко созвучно самой сущности нормотворчества и по факту выражает его смысл.
Предполагается, что установление универсального правомочия на возмещение убытков в качестве общеправового принципа является результатом завоевания цивилизации. К примеру, римским правом — при всей его общей развитости — не установлено такой идеи в форме правового положения; были отдельно существующие разновидности требований из деликтов3 и ряд схожих с ними исковых заявлений — iniuria, к примеру, под ним подразумевалось преднамеренное нанесение вреда имуществу либо личности, a под mrtum изначально подразумевался не только деликт при краже и т.п.; наиболее масштабным по сфере действия постепенно стал закон Аквилия (lex Aquilia), который изначально использовался для получения штрафа с того, кто умышленным образом уничтожил чужое имущество (к примеру, раба, животное, товар и пр.), по истечению времени он применяется и при иных разновидностях ущерба, но все-таки не превратился в универсальный[3]. Иначе говоря, имел место быть конгломерат сформулированных для автономного использования приемов защиты интересов материального характера. Данное положение существовало продолжительный период времени, пока новые человеческие потребности и дальнейшее развитие мысли не повлекли за собой формирование наиболее универсального правила — «всякий виновно причинивший вред обязан его возместить».
Но принятие попыток к установлению понятия «генерального деликта» в тот временной промежуток еще не приводило к конструкции единого принципа, с помощью которого производился охват собою и деликтов, и нанесение вреда при договоре. Право на возмещение убытков при нарушении договора в древние времена существовало всегда, но развивалось не в форме централизованной системы правил, а самостоятельных и разрозненных положений, которые касаются, в первую очередь, тех или иных договоров и обязательств из них — т.е. вне деликтного права.
Но возможно ли говорить о существовании общепринятого принципа возмещения убытков как для деликтной, так и для договорной сферы отношений ? В данной работе не устанавливается задачи по специальному анализу деликтных обязательств, сфера ее интересов оканчивается применением категории «убытки» в отечественной гражданско-правовой доктрине и практике по применению соответствующих положений, но в связи с существующим вопросом требуется ответить на следующее замечание.
Вопросы об историческом разделении ущерба на убытки в связи с неисполнением либо ненадлежащим выполнением договора, с одной стороны, и вреда из деликта, с другой, каких-либо противоречий обычно не вызывают, закреплены в законодательстве и обладают различной аргументации.
Нельзя согласиться с утверждением, что отличия между данными разновидностями ответственности сопряжено с различием объектов1, ведь совершение посягательств в отношении так называемых абсолютных прав (жизнь, здоровье и пр.) наблюдается и в ситуации с нарушением договоров; с иной стороны, при деликте речь может вестись о тех же самых объектах, на которые оказывается воздействие со стороны нарушений в связях договорного характера (имущество, имущественные права и пр.).
Вовсе неточной является и мысль о том, что подразделение на обязательства договорного и внедоговорного (деликтные) плана предопределено самой сущностью соответствующих связей: если договорные выступают в качестве формы нормальных жизненных отношений в результате сознательных целенаправленных отношений, то внедоговорные неожиданны. Ведь неожиданность может быть не у самого отношения, а правонарушения, которое также неожиданно и при наличии договора[4].
Ничего не дает и указание на незаконность (аномальность) деликта и законность (нормальность) договора; совершение нарушения договора столь же по себе аномально и столь же незаконно как и деликт.
Таким образом, в реальности существующее различие между договорной и внедоговорной ответственностью закладывается, скорее, в традициях, нежели в действительной потребности по разделению меры той и другой.
Одновременно необходимо сказать вместе с этим, что ст. 15 ГК РФ[5] универсальна по своей сути и в том смысле, что ее надлежит использовать и при деликтах. Вопросы о возмещении вреда в натуре не говорят о специфичности гл. 59 ГК РФ, так как ст. 1082 ГК РФ[6] не возлагается на судебный орган обязанности по вынесению возмещения вреда в натуре даже в том случае, когда такой возможностью обладает ответчик. Слова «в соответствии с обстоятельствами дела», предусмотренные данной статьей, нельзя истолковывать как требование российского законодателя по возмещению вреда в натуре всякий раз, когда существует для этого ряд предпосылок объективного характера. Если рассматривать это по другому, присутствие ст. 396 ГК РФ (как правило, в сочетании с иными статьями, к примеру, со ст. 453 ГК РФ), позволяет вести речь о том, что и сферой договорных отношений предусматривается процесс, адекватный возмещению в натуральной форме в ходе деликта[7].
И, самое главное, — возмещение убытков нельзя ставить в противовес возмещению вреда при деликте, поскольку на текущий момент законодателем под категорией «убытки» понимается всякий вред в ходе нарушения гражданских прав. Существует только привычка по использованию данного слова в области договорных обязательств, но отсутствуют какие-либо препятствия по применению его и в иных ситуациях. Еще более четко об этом было упомянуто в содержании параграфов 249, 250 Германского Гражданского Уложения, где можно увидеть, что существует общепринятое определение «возмещение убытков» и существуют самые различные формы (способы) реализации данного возмещения[8]. Статьей 393 ГК РФ не предусматривается каких-либо указаний на то, что возмещение убытков может обладать самыми разными формами, но это, наверно это можно понимать как юридико-техническую неточность (пробел).
В результате можно просмотреть в связи с этим преобладающую роль по возмещению убытков в виде денежного эквивалента в обеих сферах при гарантии сохранения возможности натуральной компенсации для ситуаций отдельного, частного, специального характера.
Необходимо также добавить, что институт свободных рыночных отношений и доступности товаров на данную проблему оказывает воздействие обоюдоостро: возможность причинителя вреда в данных условиях по возмещению его в натуральной форме (дать схожую вещь) можно уравновесить точно такой же возможностью пострадавшего самому купить имущество с повреждениями на сумму выплаченных ему средств.
Говоря о вопросе, связанном с природой возмещения убытков, необходимо учесть два самых различных аспекта: «объективный» и «субъективный».
Первый аспект увязывается с экономической сущностью принципа полного возмещения убытков; в данном контексте основа его появления и существования объективна, поскольку умаление имущественной сферы потерпевшего лица можно нейтрализовать при помощи одного лишь единственного способа — наделения равноценным эквивалентом. Использование изучаемой санкции, конечно же, обладает самыми разными функциями: стимулирующей, превентивной, функцией по соизмерению затрат и результатов (т.е. оценочную) и другие; но данные функции сопровождают в ходе различных этапов акт возмещения, наделяют его дополнительными характеристиками, вовсе не подменяя самой сущности компенсации.
Второй имеющийся аспект условным образом можно было назвать субъективным, поскольку обуславливающие его факторы преступают границы собственно экономической системы. Так, природу (сущность) возмещения убытков можно объяснить товарной стороной гражданских правоотношений , что обоснованно только в части. Ведь сам по себе признак товарности понимается как следствие, а не причину наличия оборота экономического или гражданского характера. Настоящая причина таких отношений, а отсюда и возмещения убытков, состоит в наделении субъектов гражданско-правовых отношений возможностью по автономному и свободному существованию, в закреплении за каждым из них права на проявление своей воли к актам присвоения и отчуждения, в признании у участников этих отношений равных прав. Данное обстоятельство устанавливалось в работах различных исследователей феномена собственности и процесса обмена товарами, огромную роль в вопросы разработки этой проблемы сыграли и отечественные правоведы[9].
Следовательно, в «субъективном» плане природу возмещения убытков можно объяснить при помощи категории «правовая самоценность» участников гражданских отношений и для нее характерен соответствующий юридически закрепленный режим: право на собственность, возможность самостоятельно проявить волю, право по восстановлению своего статуса при ситуации нарушения субъективных прав и т.д.
По этой причине вопросы, касающиеся возмещения вреда (убытков) и его полноты, сопряжены только с признанием (или непризнанием) со стороны государства данной «правовой самоценности» участников отношений правового характера. Можно упомянуть в связи с этим об известной дискуссии В.А. Рясанцева о возможности по наделению эквивалентным возмещением в ходе лишения имущества (речь в споре велась о раскулачиваемых крестьянах)[10]. Если П.И. Стучка даже в условиях классовой борьбы придерживался необходимости прибегнуть к принципу эквивалентности, то А. Кранихфельд, допуская существование частного оборота, жестким образом говорил буквально следующее: «но возможность существования частных прав мы не признаем, никаких jus utendi et abutendi мы не признаем, не даем гарантии никакой бессрочной неприкосновенности»[11].
Производя оценку положения принципа полного возмещения убытков в системе гражданско-правовых принципов и права в целом, нельзя возможным признать его универсальным началом у всей правовой системы. В данном контексте можно согласиться с позицией Н.Н. Агафонова, говорящего о том, что «равновесность» правовых положений субъектов, их независимость, диспозитивный характер регламентации и др. принципы (очевидно, и принцип полного возмещения убытков) можно отнести только к частно — правовой области, тогда как «публичное право с анализируемых позиций — это кардинально иное правовое измерение, другая «юридическая галактика»[12]. По этой причине было бы корректно причислить принцип полного возмещения убытков лишь к частно-правовой области, выступающей по смыслу С.С. Алексеева, в качестве «первородной обители» для таких явлений, как «договор», «диспозитивность», «защита», «реституция».
Принцип полного возмещения убытков обладает прямым отношением к самым разным категориям гражданско-правовой сферы, права в целом, а также иных наук социального и экономического свойства. По своей сущности им выражается наделение любого правового субъекта возможностью по автономному (свободному) существованию, угроза которого нуждается в утверждении наиболее адекватных восстановительных мер, в том числе и компенсационных мер. В данном контексте нельзя сводить область действия этого принципа лишь и только к проблеме гражданско-правовой ответственности и кругу гражданских правонарушений.
Что же касается вопросов о соотношении этого принципа с иными гражданско-правовыми принципами, то с большинством из них он располагается в отношениях координации, увязан с ними на уровне определенных положений и вытекающих из них прав и обязанностей субъектов отношений правового характера. К примеру, наделение каждого возможностью по восстановлению своей имущественной сферы обладает прямым отношением к собственности этого субъекта и занимается обеспечением реализации соответствующего принципа в результате компенсационных актов. Стоит сказать, что правовые приемы, отвечающие за обеспечение реализации обоих принципов, часто имеются в одних и тех же статьях — т.е. используются по согласованию (см., к примеру, ст. 303 ГК РФ).
Аналогично и соотношение с принципом недопустимости произвольного вмешательства в частные дела; установление запрета на вторжение в область частной жизни, включая и ее имущественную основу, нес бы декларативный характер без специализированных положений, помогающих реально обеспечить восстановление результатов такого вмешательства. По другому говоря, гражданско-правовые принципы на функциональной основе взаимно дополняют друг друга и имеют место быть в качестве сбалансированной системы идей (имеющихся в правовых положениях), ставящих целью наиболее успешно развивать гражданские правоотношения.
По итогам данного параграфа необходимо сделать следующие выводы.
Право на возмещение убытков есть не только и не столько теоретическая (доктринальная) идея, сколько и прежде всего общий принцип современного частного права. В наиболее четком виде он закреплен в нормах гражданского законодательства, где получил иное нормативное выражение (ст. 15 ГК РФ). Это позволяет говорить о норме-принципе с признаками регулирующей силы, универсальности применения, полноты возмещения причиненного вреда. С точки зрения логической структуры правовых норм правило ст. 15 ГК РФ представляет собою санкцию.
Данная санкция одинаково применима как к договорным, так и внедоговорным обязательствам, к иным гражданским правоотношениям, а также к отношениям в других отраслях права в случае возникновенияубытков (вреда) при нарушении гражданских прав.
1.2. Понятие «убытки» в гражданском праве и содержание принципа полного их возмещения
Сегодняшним законодателем был провозглашен отказ от предыдущего (ГК 1964 г.) определения убытков, когда в качестве главенствующей задачи было установление фактов расходов, утраты, повреждения имущества либо какой-то упущенной материальной выгоды. К ним было добавлено принципиально значимое указание о том, что несение расходов должно быть сопряжено с восстановлением нарушенного права. Соответственно, в процессе установления материальных убытков необходимо изучить саму суть нарушенного гражданского субъективного права и уяснить величину расходов для его восстановления. Данные расходы могут быть отнесены как к наличным, так и будущим . Но в такой ситуации во многом стирается довольно-таки условно проведенная черта между реально нанесенным ущербом и упущенной выгодой, в основе которой лежит, в первую очередь, различие во времени их формирования (проявления)[13].
Законодательством вовсе не определяются убытки в качестве денежной формы ущерба либо других последствий имущественного характера. Им говорится только о возмещении убытков, состоящих в категориях п. 2 ст. 15 ГК РФ. Убытки представляют собой сами последствия, а не форму (способ) их возмещения. Осуществить возмещение расходов, утраты, повреждения имущества, а равно упущенной денежной выгоды можно различно, в том числе и посредством предоставления аналога, передачи равноценного блага (имущества), при помощи осуществления действий, признаваемых управомоченным лицом в качестве достаточного эквивалента утраченного и т.п. Если говорить по-другому, законодателем не полагается необходимым под убытками подразумевать лишь и исключительно денежный эквивалент. По этой причине не имеет под собой каких-либо обоснований отождествление самих убытков и того денежного эквивалента, который следует в их возмещение. Литературными источниками уже устанавливалось, что сами по себе под убытками понимаются объективно имеющиеся изменения негативного характера в имущественной сфере кредитора (другого уполномоченного лица) и в принципе не возмещаются, только из-за этого и ставится вопрос об отыскании разумного и объяснимого их денежного эквивалента. Вот почему можно и необходимо различать собственно убытки и то, из чего формируется экономическая суть гражданско-правовой санкции под наименованием «возмещение убытков».
Соответственно, под убытками подразумеваются обусловленные правонарушением отрицательные имущественные изменения в сфере лица, право которого нарушено. Прямым указанием на правонарушение производится отграничение их от убытков в экономическом контексте. Под убытками же, формирующими финансово- экономическую область акта возмещения, подразумеваются особые правовые фикции, которые являются обоснованными и достаточным эквивалентом объективно и фактически сформировавшихся убытков (в ряде ситуаций — тех, которые появятся). Величина данных убытков (суммы возмещения) может быть отличной от убытков-факта, так как законом предусматривается разного рода ограничения относительно величины взыскания, иногда в нем устанавливаются некоторые методики расчета, применение которых влечет за собой возмещение суммы денежных средств, объективно не совпадающей с действительно имеющимися убытками и т.п.[14]
Касаемо соотношения слов «убытки», «потери», «вред» и «ущерб», то здесь необходимо принимать во внимание и мнение законодателя, так и давно сформировавшееся применение данных слов в научной сфере и обычном разговоре. К примеру, слово «потери» явно уже по логическому объему понятия «вред», так как им выражается умаление только наличного имущества.
Под «ущербом» лучше всего подразумевать лишь тот вред, состоящий в умалении роли свойств натуральных, вещественных объектов, хотя данного мнения придерживаются далеко не все ученые.
Категория же «вред» — если вести речь о профессиональном правовом терминологическом аппарате — было бы корректно применять только для сферы правоотношений деликатного характера. Но на сегодняшний момент это вовсе является неприемлемым из-за двух причин. В первую очередь, требуется обладать словом, чтобы обозначить любые негативные последствия в случае если гражданские права будут нарушены, ведь любое нарушение гражданских прав несет в себе вред, хотя вред может обладать самыми различными формами.
Во вторую очередь, если оставить слово «вред» для применения только при деликтах, появляется логическая несостыковка ст. 15 ГК РФ, применяющей слово «убытки» для прямого указания на последствия нарушения прав в любых отношениях гражданско-правового характера; в такой ситуации «вред» представлял бы частный случай убытков, что явно не соответствует действительности. В результате было бы корректным данное слово считать в качестве обозначения всяких вредных последствий, обусловленных нарушением гражданских прав.
Нечеткость в понятийном аппарате до известного уровня можно объяснить тем фактом, что продолжительный промежуток времени категория «убытки» применялась вместе со словом «возмещение» для области отношений договорного характера, а также при ситуациях, когда речь велась именно о возмещении деньгами.
Теперь о сути принципа полного возмещения убытков. Необходимо сказать, что оно должно быть раскрыто посредством определяющих, сущностных свойств, выражающих сущность и базовое назначение этого юридического начала, ибо с диалектической точки зрения проявление сущности и представляет собой содержание того либо другого процесса. К числу данных свойств принципа полного возмещения убытков необходимо отнести нормативность, универсальный и регулятивный характер, полноту возмещения, приоритет использования[15].
Ряд правовых принципов как основных идей обычно устанавливается в результате обобщений на высоком уровне и поэтому чаще всего под ними подразумевается доктринальный общенаучный вывод, хотя и несущий в себе весомый авторитет, но не получивший какого-либо прямого текстуального отображения в нормативной базе. По данном поводу В. А. Беловым (размышляя над высказываниями С.Н. Братуся по схожему проблемному вопросц) обосновано замечено, что в ходе решения вопроса о наличии либо отсутствия того либо другого принципа необходимо основываться не на томи, существует либо отсутствует их перечень непосредственно в законодательных источниках, а из того, проявляется ли этот принцип либо в тексте, либо из общего смысла законодательных положений[16].
Аналогичным образом высказывается точка зрения и известным исследователем Е.А. Сухановым, устанавливающим, что ряд общих принципов права может выражаться, а может и не выражаться в текстах, но в любой ситуации они должны использоваться в материальных судебной практики[17].
Однако имеют место быть ситуации, когда установленный в научной сфере и подкрепленный правоприменительной деятельностью юриспруденции правовой принцип находит свое закрепление прямо в законодательном источнике. В данных ситуациях принято вести речь о принципе-норме.
Выступая и в качестве нормы, и принципа, норма-принцип имеет регулирующие влияние. Это ее качество может проявляться различным образом, в том числе и посредством прямого использования к общественным связям. В качестве примера здесь может служить ситуация, где полностью отсутствует специальная регламентация некоторых отношений. Несколько другая модель действия нормы- принципа по отношению к связям общественного характера, уже урегулированным конкретным институтом, конкретным специализированным положением; эффект от регламентации здесь заключается, с одной стороны, в приоритете специализированного положения, а, с другой, в ее применении в соответствии со смыслом положения-принципа; в последней ситуации под нормой-принципом понимается восполняющее и корректирующее правило[18].
Исследуя вопрос об установлении норм-принципов в рамках современного права, исследователями из сферы сравнительного правоведения устанавливается, что данного рода «общие положения» являются итогом воздействия практической потребности юристов в универсальных установках, которые бы в процессе правоприменения обеспечили тождество права и справедливости; данные нормы-принципы могут лежать и вне права, но на сегодняшний момент законодателем все чаще они включаются в законы. Соответственно, занимаясь определением функций норм-принципов, необходимо принимать во внимание не только их регламентирующий характер в самом обычном понимании, но и саму задачу по их смысловой корректировки специализированных положений. По другому говоря, в ходе толкования специального положения и применения ее к ряду отношений в обществе ее можно изменить и дополнить, основываясь на общепринятых требований нормы-принципа.
По этой причине стоит считать, что нормы-принципы (в том числе принцип полного возмещения убытков) имеют нормативность и, как следствие, регулирующую силу, если они в результате деятельности законодателя переходят из сферы научных воззрений в число нормативных установлений, поддерживаемых государственными структурами и обеспечиваемых его сила государственного принуждения[19].
Правовые нормы обладают структурой. Обоснованной является точка зрения о том, нормы права состоят из гипотезы, диспозиции, санкции, и она не потеряла собственного значения и на сегодняшний момент. Под данной конструкцией подразумевается логическая структура и она должна отличаться от своей текстовой сути, а также от законодательных компонентов (статей, параграфов, абзацев). Под гипотезой нормы необходимо расценивать некий набор обстоятельств, при помощи которого определяются условия действия правила; диспозицию необходимо расценивать само правило поведения. Говоря о санкциях, то здесь необходимо отличать их в качестве способа охраны (защиты), как приема, используемого в связи с нарушением предусмотренного диспозицией правила. Каково же содержание логической структуры нормы, располагающейся в ст. 15 ГК РФ ? Здесь можно установить два подхода. В первую очередь, оперируя буквальным прочтением п. 1, под гипотезой можно было бы подразумевать обстоятельство нарушения права; тогда как под диспозицией нормы можно подразумевать наделение субъективным правом пострадавшего лица — правило поведения при такой ситуации является дозволением требовать компенсации убытков. Однако при данном раскладе отсутствуют санкции, не считать же в качестве санкции некую возможность по обращению в суд, если правонарушитель отказывается от возмещения убытков !? По этой причине правильно руководствоваться вторым подходом. Данный подход заключается в признании всех правил ст. 15 со стороны единой (хотя и сложной по составу) санкции. В таком случае под гипотезой данной нормы должно подразумеваться наличие самих отношений гражданско- правового характера, а под диспозицией должно пониматься общепринятое требование законодателя по осуществлению гражданско-правовых обязанностей, в том числе по не причинению убытков. Понятно, данная логически выведенная обязанность на уровне конкретных правоотношений обладает более определенной формулировкой, что не входит в противоречие с существованием общей диспозиции нормы ст. 15 ГК РФ[20].
Таким образом, изучаемое нами положение имеет в ст. 15 ГК РФ свой усеченный состав, она есть санкция, выступающая в качестве специальных правовых последствий, появляющихся из-за нарушений гражданских прав. Диспозицию необходимо отыскивать в содержании именно тех конкретных правоотношениях гражданского характера, из-за которых может быть поставлен вопрос об использовании ст. 15 ГК РФ.
Вопросы о значении, содержании и связи санкций с иными правовыми категориями очень продолжительное время исследуются в правовой науке, в том числе и цивилистами. Довольно часто можно увидеть, что санкция ставится на одно место с ответственностью. К примеру, исследователем М.И. Байтиным подчеркивается, что под санкцией подразумевается «разновидность и мера юридической ответственности правонарушителя» . Несколько по-иному, наделяя особым значением аспект принуждения и динамику регулирования, говорил о санкции проф. Е.В. Козырева[21]. Под ответственностью им понималась реализация санкции правовой нормы или исполнение обязанности принудительно. В такой ситуации санкция выступает в качестве заложенной в правовом виде возможности (угрозы) по принуждению по отношению к обязанному лицу в случае невыполнения им обязанности, т.е. санкция в конкретном примере выступает в качестве статичной основы ответственности.
Существующие отличия приведенных подходов весьма заметны, но в целом признается тождество содержания санкции и ответственности. Другое мнение основывается на более четком отграничении санкции от ответственности. Сторонниками данной концепции обоснованно отмечается, что далеко не во всех ситуациях использование санкции приводит к эффекту, признаваемому ответственностью (чтобы не подразумевать под нею); отечественным законодателем далеко не всегда устанавливается в санкциях ряд последствий за неисполнение обязанности, совпадающих с конкретизированными мерами ответственности (к примеру, реальное исполнение обязательства традиционно нельзя отнести к ответственности); по-другому говоря, институт санкции представлен более широким определением.
Вопросы, связанные с соотношением компенсации убытков с гражданско- правовой ответственностью, а также с другими схожими правовыми категориями наиболее подробным образом изучается в следующем параграфе.
Определяя в качестве гипотезы нормы наличие гражданско- правовых отношений, должны понимать, что под действие изучаемой нами санкции подпадает круг всех данных отношений. К ним необходимо отнести и те, которые появляются с нанесением вреда, лишь по этой причине действие принципа полного возмещение убытков распространяется не только на эквивалентно- стоимостные, горизонтальные, «типичные гражданско-правовые отношения», но и на те, где речь ведется о факте причинения убытков. Именно по этой причине ныне действующим гражданским законодательством предусматривается статья 16, регламентирующая вопросы о возмещении убытков, нанесенных со стороны государственных органов и местных органов самоуправления. С позиций иерархии и применения в практике указанная статья связана со ст. 15 субординационными отношениями и находится в ее подчинении.
Итак, анализируемый принцип в собственной основе обладает именно санкцией, а под его реализацией понимается реализация данной санкции. Теперь необходимо сказать о полном возмещении. В связи с этим, существует несколько аспектов.
В первую очередь, определение полноты возмещения в данной конкретной ситуации обладает юридическим, а вовсе не арифметическим характером и не представляет собой простое равенства убытков-факта и убытков возмещаемых. В ходе рассмотрения одного из судебных дел было установлено, что со стороны нижестоящих судебных инстанций был отказ истице по взысканию суммы пени, установленной за просрочку выплаты единовременного пособия на основании Правил компенсации работодателями вреда, нанесенного работникам из-за увечья, профессионального заболевания либо иного повреждения здоровья, связанного с соблюдением ими трудовых обязанностей (утв. Постановлением Верховного Совета РФ от 24.12.92 г.[22], ныне признаны недействующими). При этом были приведены следующие аргументы при вынесении данного решения: сумма единовременного пособия не входит в состав размера самого возмещения, а пени начисляются из невыплаты именно возмещения. Судебной Коллегией было разъяснено, что по замыслу данных Правил под выплатой единовременного пособия понимается часть возмещения вреда и в силу этого в ходе ее задержки также должно быть начисление предусмотренной в Правилах неустойки.
Во вторую очередь, под полным возмещением понимается предоставление блага, признаваемого только в качестве условного эквивалента определенной сумме, устанавливаемой только при помощи учетного способа. В особенности это можно увидеть на конкретных примерах, когда происходит взыскание убытков, фактически не понесенных уполномоченным лицом на дату взыскания. Под этим подразумевается как упущенная выгода, возможность по взысканию которой на сегодняшний момент под сомнение не ставится , так и расходы, которые пойдут в ходе восстановления права в будущем (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Нельзя признать уже произведенными и ряд других расходов, к примеру, часть расходов по выплате заработной платы, внесению платежей в бюджет и внебюджетные фонды устанавливается на основании учетных бухгалтерских данных, а вовсе не в момент их перечисления.
В третью очередь, полнота возмещения прямо обусловлено и их минимальной и максимальной величиной, связана с общим пониманием о том, каков идеал объема убытков и к чему необходимо стремиться в ходе установления их величины. Однако не корректным было бы полагать, что «принцип наиболее полной компенсации кредитора путем уплаты убытков выступает одновременно и в качестве ограничения их размера, поскольку нельзя требовать больше потерянного кредитором в результате неисполнения договора». Что в данном случаем может представлять собой величина превышения ? Если это убытки, и они были доказаны, то почему их нельзя (не стоит) взыскать ? А если это не убытки, то отсутствует возможность говорить и об их ограничении.
Англо-американским правом предусматриваются две парные категории, обладающие прямым отношением к убыткам и выражаемые посредством определений «положительный интерес» (expectancy interest) и «отрицательный интерес» (reliance interest). Стоит заранее сказать и о том, что обе данные категории применяются лишь на случай нарушения обязательств в договоре. Возмещение убытков при «положительном интересе» осуществлять, что бы потерпевшая сторона была в таком положении, в котором бы она находилась в ходе исполнения договора[23]. При «отрицательном интересе» возмещение расходов происходит именно так (в таком объеме), чтобы пострадавшая сторона получила компенсацию всех своих фактически произведенных затрат основываясь на факте именно неисполнения договора; тем самым кредитор как бы возвращается в положение, предшествующее оформлению соглашения.
С точки зрения теории при «положительном интересе» кредитор имеет лучшее положение, поскольку объем возмещении представляется рассчитываемым по оптимальной схеме (с учетом ожидаемой прибыли), но это вовсе не подразумевает под собой то, что в действительности он безусловно получит огромную сумму убытков, нежели при «отрицательном интересе».
Считаем, отечественным законодательством воплощена идея, близкая к категории «положительный интерес», но отсюда вовсе не устанавливается, что рассмотренные выше категории могут найти применение в рамках законодательства либо доктрины.
По итогам данного параграфа необходимо сделать следующие.
Понятие «убытки» выражает отрицательные имущественные последствия на стороне управомоченного лица и применительно к рассматриваемой санкции является особой правовой фикцией, позволяющей обеспечить комфортность и эффективность возмещения; последнее может иметь как денежную, так и иную форму.