2 ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СТИЛИСТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ В КОРОТКИХ РАССКАЗАХ ГЕНРИХА БЕЛЛЯ И ПЕТЕРА БИКСЕЛЯ
Художественная организация короткого рассказа далеко не простая. Ее отличительной особенностью является то, что у каждого автора она своя. Короткий рассказ — по большей части отражение субъективного видения мира: произведения каждого автора представляют особое художественное явление. Ведь писатель, создающий свое произведений в малой прозе, придумывает и собственную структуру этой формы.
Сборники коротких рассказов Г. Белля и П. Бикселя — особое явление малой прозы послевоенного времени.
Своеобразие коротких рассказов этих авторов в том, что в изображенных в их произведениях повседневных для читателя жизненных ситуациях присутствует какое-то обобщающее значение. Автор строит текст таким образом, что немногословное повествование, прямо не выражающее отношение к герою автора, его мнение о происходящем, рождает подтекст. То обстоятельство, что автор не находит нужным индивидуализировать характеры, обогащать деталями и незаметными на первый взгляд подробностями изображаемую картину, также придает ей обобщенный характер.
Для короткого рассказа, с одной стороны, характерна свойственная этому жанру простота, емкость, смысловая насыщенность, с другой — отсутствие авторского отношения к герою, его действиям или происходящим событиям. В конце произведения, как правило, скрыта мораль, но она направлена не на героя, а читателя. Ведь ему дается право додумать, домыслить, сделать вывод для себя.
Стилистические приемы выразительных средств языка, являясь опорным инструментом при создании художественного произведения, в жанре малой формы играют наибольшую роль, поскольку в коротком рассказе сложнее раскрыть как характер героев, так и сюжетную линию.
В данной работе мы будем указывать примеры стилистических средств в той форме, которая используется в произведениях анализируемых нами авторов.
2.1 Использование стилистических образных средств в коротких рассказах Генриха Белля
Путь Генриха Бёлля как художника-реалиста начинается в конце 1940‑х годов с жанра короткого рассказа (Kurzgeschichte), в границах которого формируется система ценностных ориентиров и в равной мере закладывается основание проблематики всего творчества писателя как наиболее показательного явления немецкой послевоенной литературы. Короткие рассказы составляют значительную часть его творческого наследия. Обращение Бёлля к малой эпической форме Kurzgeschichte вызвано рядом причин. Именно в переломный период конца 1940-50-х годов короткий рассказ, первоначально похожий «на бытовые зарисовки», активизировался в литературной жизни Германии, оказавшись созвучным идейным запросам послевоенного поколения. Действительность требовала лаконичной и мобильной формы повествования.
Главный герой рассказа «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen», повествование которого ведется от 3-го лица, и есть Doktor Murke – молодой, «стервозный» работник радио. Его композиционный оппонент – опытный общественный деятель, когда-то приверженец фашистской идеологии Bur-Malottke, который сейчас «подчищает» себя, потому что пересмотрел свои взгляды и сменил идеалы.
У Doktor Murke необычное хобби: он коллекционирует молчание, записывая его на магнитофон. Этот неглупый молодой человек настолько пресыщен, раздражен бесконечной пустой болтовней политиков, ученых, деятелей культуры об идеалах, новых и старых ценностях, что находит отдушину в простом молчании. Его так мало, что приходится искать…
Как и все рассказы Белля, это произведение очень ироничное, глубокое и совсем не веселое. В соответствии с жанром автор использует точечную композицию: в центре внимания один эпизод из жизни героев, в рамках которого раскрывается их сущность, характеры. Ограниченно и место действия: основные события происходят в радиоцентре. Четко прослеживается такой признак точечной композиции, как рисование большого через малое: Murke вымарывает из выступлений Bur-Malottke слово «Gott», а старый политический активист активно публично отрекается от своих прошлых идеалов и взглядов… Продает самого себя. Такое происходило в любом тоталитарном государстве в государственных же масштабах.
Повествование рассказа «Nicht nur zur Weihnachtszeit» ведется от 1-го лица, причем в довольно своеобразной форме, напоминающей объяснительную записку. Действие происходит в кругу нескольких родственных семей. Основной сюжет строится на том, что Tante Milla, испытав невзгоды войны (и то очень отдаленно), заболевает слабоумием. Ее успокаивает лишь ежедневное празднование Рождества, на котором она в обязательном порядке требует присутствия всех родственников.
Такой ежедневный Новый год требует немалых материальных затрат, доставляет много физических неудобств семье, а постепенно это переходит на более глубокий уровень – духовный. Даже приводит к тому, что одна из героинь (Lucie) тоже стала проявлять признаки расстройства психики. Onkel Franz («diesem herzensguten Menschen») завел себе женщину на стороне. Schwager Karl начал подыскивать другую страну проживания, где запрещено Рождество… А Vetter Franz, бывший боксер, вовсе заделался монахом!
По нашему мнению, главная мысль этого рассказа – нельзя сделать человека счастливым насильно, нельзя заставить всех плясать под одну музыку. Любое чрезмерное давление не может быть бесконечным и герои начинают сопротивляться, каждый по-своему.
Такое сюжетное действо внутри большой семьи является подобием тоталитарного государства, противником которого был Белль, сам прошедший войну.
Для рассказа «Nicht nur zur Weihnachtszeit» автор избрал прямоточную композицию. Строгая последовательность фактов: предыстория безумия тетушки, война и ее последствия, постепенное искажение человеческих, духовных качеств членов этой большой семьи – создает по сути очень грустную картину, которая создана с присущей автору филигранной иронией.
Название следующего рассказа этого сборника «Es wird etwas geschehen» наиболее полно отражает замысел автора. Повествование ведется от 1-го лица в манере исповеди. Герой рассказа работает на Alfred Wunsiedels Fabrik, даже не зная, что она производит. Сам хозяин фабрики проявляет завидную активность во всем, кроме самого дела. Он живет не сейчас, а завтра. Он думает лишь о том, что «Es wird etwas geschehen», а реально не делает ничего. Создается обманчивая картина деятельности всего управляющего персонала фабрики, который подчиняется правилам игры начальника. В результате все ничего не делают, а лишь создают видимость. И когда Wunsiedel внезапно умирает, главный герой, наконец, находит себе честное применение: он становится «trauernd» на похоронах, то есть действительно ничего не делает, играя очередную роль.
Строгая последовательность фактов, причины и следствия, которые привели героя на кладбище, где ему самое место (ведь он давно не живет), свидетельствуют об использовании Беллем прямоточной композиции.
Название следующего рассказа «Hauptstädtisches Journal» говорит само за себя: он написан в форме дневника. Взяты лишь четыре дня из жизни главного персонажа, от лица которого и ведется повествование. О нем, как обо все героях рассказов Белля, изначально мы знаем не очень много, но многое понимаем в процессе повествования.
В центре сюжета нацистский полковник Murcks-Maloche, которого буквально на днях произвели в чин генерала. Он «treulich» служит, ходатайствуя о создании «Hürlanger-Hiß-Akademie für militärische Erinnerungen» военного «Bedienster», который погубил большое количество солдат своей бездарностью. Murcks-Maloche по привычке делит людей на низшую и высшую расы. Он не изменился после войны и, судя по всему, не собирается меняться. И окружение ему под стать: карьерист-лицемер Murcks-Maloche, приспособленка Innigas… Все они насквозь пропитаны нацистскими взглядами, идеями шовинизма.
«Hauptstädtisches Journal» написан с использованием прямоточной композиции: сама форма дневника, где в хронологическом порядке описывается день за днем, предполагает именно такой выбор.
Повествование рассказа «Der Wegwerfer» также ведется от 1-го лица. Это лицо и является главным персонажем. Характер его раскрывается через изложение, похожее на дневниковые записи, которые напоминают «Bewusstseinsstrom». Причем уже со второго-третьего абзаца становится понятно, что с героем что-то не так: происходящее порой напоминает бред.
Подтверждение того, что рассказчик безумен, дает он сам в конце рассказа: «…hat meine Karte herausgesucht, festgestellt, daß sie nicht nur das Merkmal für «geisteskrank», sondern auch das zweite, gefährlichere für «asozial» enthält…» Ведь только нездоровый человек может стать «der Wegwerfer», сделать это своей профессией и ежеминутно оттачивать мастерство. Только не совсем здоровый человек может считать, что все достижения человеческого ума можно и нужно уничтожить, выбросить на свалку.
Раскрыть образ персонажа в большей степени позволяет использование автором именно точечной композиции: пристальное, детальное внимание к эпизоду из жизни человека, ограниченность во времени, сжатость сюжета до точки.
Не менее интересна и стилистическая структура языка всех этих рассказов.
По словам М.П. Брандес, изобразительно-выразительный потенциал любого языка кроется в его образных и экспрессивных средствах. Изобразительно-выразительные средства, используемые Генрихом Беллем в анализируемых нами коротких рассказах, наглядное тому подтверждение.
Довольно часто в целях создания речевой экспрессии Белль использует прием словообразования при помощи аффиксации.
«Da fand jenes Ereignis statt, das wir damals belächelten…» – в приведенном примере, используя глагол с разговорной окраской «belächelten», писатель пытается показать всю тяжесть последствий описываемого в рассказе события.
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
С целью усилить абсурдность совершаемых героями действий Белль нередко использует сравнительную и превосходную степени прилагательных, образованных с помощью приставок и суффиксов субъективной оценки:
«…als Zitrusfrüchte wieder auf und wurden Gegenstand des schärfsten Interesses…»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
«…war er heiter und gelassen…»
«…und er nahm sich diese Freiheit häufig…»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«…unterziehen wir leidenschaftlicher Betrachtung.»
(«Der Wegwerfer»)
«Die Süßichkeiten zeigen die verheerende Neigung, vom Baume schmelzend herunterzutropfen, schneller und endgültiger…». «Endgültiger» – окказионализм, сравнительная степень к прилагательному «endgültig», имеет значение «endlich», «unabänderlich» и в немецком языке не имеет сравнительной степени.
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Очень умело Белль использует и стилистические образные средства лексического уровня.
Стоит отметить, что для более эмоциональной передачи характера своего героя, живости обстановки и действий персонажа, писатель задействует богатый арсенал эпитетов, например:
«…liebenswürdig lächelnd…»
«…sagte Bur-Malottke wütend…»
«…tadelloser Bescheidenheit…»
«…sagte ruhig…»
«…die Nominative waren ausgezeichnet, auch der erste Genitiv…»
«…obwohl Bur-Malottke heftig den Kopf schüttelte…»
«Kalt wartete Murke…»
«…sanfte, liebenswürdige junge Stimme…»
«…sie ging energisch zum Mikrofon…»
«Das Bildchen war bunt, grell…»
«…getriebenes, originelles Meeresgewächs…»
«…ein Einfaches, nettes, ruhiges Mädchen mit Herz…»
«… aber die Stimme fuhr unerbittlich fort…»
«Und da drin liegen die beiden Vokative, in der rechten Ecke der gute, in der linken der schlechte.»
«Der Intendant las gewissenhaft jeden Hörerbrief.»
«…leckte sich über die vitalen Lippen…»
«…und machte eine großartige, vitale Geste…»
«…sagte er sauer…»
(«Dorktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«Mein sehr geschickter Onkel…»
«…ein derart finsteres Gesicht…»
«…mit trauriger Stimme…»
«…mit Schrecken mußte man feststellen…»
«…unter verlegenem Räuspern…»
«…mit klerikaler Albernheit …»
«…dieser reizende alte Herr…»
«…mit liebenswürdiger Selbstverständlichkeit…»
«…mein findiger Vetter…»
«In weihnachtlicher Starre…»
«…sonstigen gesundheitlichen Störungen…»
«…eine temperamentvolle Frau…»
«…übelmeinender Verwandter…»
«…ersten gesellschaftsfeindlichen Bestrebung…»
«Die gräßliche Idee…»
«…für den armen Künstler…»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit!»)
«…in der hellen, fröhlich ausgemalten Kantine…»
«…vitaminreiche Speise…»
(«Es wird etwas geschehen»)
«…von einem tiefen Glücksgefühl…»
«…modischen Imponderabilien…»
«Diese bezaubernde Stadt…»
«…studierte flüchtig…»
«…auf das zerwühlte Bett…»
«…mit der kriegsgeschichtlichen Abteilung des Ministeriums…»
«…mit beispielloser Tapferkeit…»
«…einen kurzen, scharfen Umtrunk…»
(«Hauptstädtisches Journal»)
«…ein zerschlissener Kragen…»
«…mißtrauischer Händler…»
«…der morgendliche Ärger die Zeitgenossen…»
«…zuverlässigen Flamme…»
«…in einem angenehm altmodischen Kontor…»
«…seiner scheinbar leidenschaftslosen Stimme…»
(«Der Wegwerfer»)
Особое место, по нашему мнению, среди них занимают лексические повторы, создающие дополнительную эмоциональность и экспрессивность, нередко служащие важным средством связи между предложениями.
Мы находим большое количество повторов, выполняющих в основном экспрессивную и эмоциональную функции, что очень важно именно для короткого рассказа. Ряд лексических повторов чередуется в тексте, причем каждый из них передает определенный эмоциональный фон.
Так, в рассказе «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen» существительное «Kunst» встречается в одном абзаце 7 раз подряд, чем автор подчеркивает обесценивание понятия «искусство» бесполезными рассуждениями на тему искусства.
В рассказе «Es wird etwas geschehen» 25 раз в различных формах повторяются глаголы действия.
«Es hätte etwas geschehen müssen.», «Es wird etwas geschehen!» «Es ist etwas geschehen!», «Es sollte etwas geschehen!», «Es ist etwas gesche!», «Was ist denn geschehen?», «Es muß etwas geschehen», «Das hätte nicht geschehen dürfen.»
Для того, чтобы усилить интерес читателя и задержать его внимание, автор использует прием двойного, а порой и тройного повтора:
«Er war, was er noch nie gewesen war: er war…»
«Murke dachte an Schmierseife, an Treppen, steile Treppen und Rutschbahnen, er dachte an die Vitalität des Intendanten, dachte an Bur-Malottke und erschrak, als er Schwendling in die Kantine kommen sah.»
«Weggucht macht ein Feature über mich, und später mache ich eines über ihn nach dem Wahlspruch: Verfeature du mich; dann verfeature ich dich…»
«Es waren schöne Teppiche, schöne Flure, schöne Möbel …»
«…eine rote Vier, ein Schrörschnauzaschenbecher, eine rote Drei, ein Schrörschnauzaschenbecher, eine rote Zwei, ein Schrörschnauzaschenbecher…»
«Schweigen», sagte Murke, «ich sammle Schweigen.»
«Die drei Männer hatten zusammen eine Hörfolge: Die Lunge, Organ des Menschen, verfasst, hatten zusammen ihr Honorar abgeholt zusammen gefrühstückt…»
«Die drei Männer hatten zusammen eine Hörfolge: Die Lunge, Organ des Menschen verfaßt, hatten zusammen ihr Honorar abgeholt, zusammen gefrühstückt, tranken jetzt einen Schnaps miteinander und knobelten um den Steuerbeleg.»
«– Na», sagte Schwendling, «es nutzt nichts, geh.»
–«Nein», sagte Murke, «es nutzt nichts.»
(«Dorktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«Ich rief in die Muscheln der Hörer: «Handeln Sie sofort!» oder: «Tun Sie etwas! – Es muß etwas geschehen – Es wird etwas geschehen – Es ist etwas geschehen – Es sollte etwas geschehen.»
«Wunsiedel selbst war einer von den Leuten, die morgens, kaum erwacht, schon entschlossen sind, zu handeln. «ich muß handeln», denken sie, während sie energisch den Gürtel des Bademantels zuschnüren. «Ich muß handeln.»
«Wenn er sein Büro betrat, rief er seiner Sekretärin als Gruß zu: «Es muß etwas geschehen!» Und diese rief frohen Mutes: «Es wird etwas geschehen!» Wunsiedel ging dann von Abteilung zu Abteilung, rief sein fröhliches: «Es muß etwas geschehen!» Alle antworteten: «Es wird etwas geschehen!» Und auch ich rief ihm, wenn er mein Zimmer betrat, strahlend zu: «Es wird etwas geschehen!»
«So fing ich an, mich tatsächlich ausgelastet zu fühlen, als wirklich etwas geschah. An einem Dienstagmorgen – ich hatte mich noch gar nicht richtig zurechtgesetzt – stürzte Wunsiedel in mein Zimmer und rief sein «Es muß etwas geschehen!» Doch etwas Unerklärliches auf seinem Gesicht ließ mich zögern, fröhlich und munter, wie es vorgeschrieben war, zu antworten: «Es wird etwas geschehen!» Ich zögerte wohl zu lange, denn Wunsiedel, der sonst selten schrie, brüllte mich an: «Antworten Sie! Antworten Sie, wie es vorgeschrieben ist!» Und ich antwortete leise und widerstrebend wie ein Kind, das man zu sagen zwingt: ich bin ein böses Kind. Nur mit großer Anstrengung brachte ich den Satz heraus: «Es wird etwas geschehen»
«Nein», sagte er, als wir an Wunsiedels Leiche standen, «nein, nein!» Ich widersprach ihm nicht. Vorsichtig drehte ich Wunsiedel auf den Rücken, drückte ihm die Augen zu und betrachtete ihn nachdenklich.»
(«Es wird etwas geschehen»)
«Wir hätten früher auf die Idee kommen können, es stimme etwas nicht. Tatsächlich, es stimmt etwas nicht, und wenn überhaupt jemals irgend etwas gestimmt hat…»
«…so doch nicht außergewöhnlich. Außergewöhnlich war…»
«Neurologen wurden herbeitelegraphiert, Psychiater kamen in Taxen herangeras…»
«Karneval ist nahe: Masken und Pistolen, Cowboyhüte und verrückte Kopfbedeckungen für Czardasfürstinnen füllen die Schaufenster, in denen man sonst Engel und Engelhaar, Kerzen und Krippen hat bewundern können.»
«Auch diese Generation, die dort heranwächst, taugt nichts, und wenn je eine Generation etwas getaugt hat…»
«Was kein Test, kein tiefenpsychologisches Gutachten, kein fachmännisches Aufspüren verborgener Traumata vermocht hatte…»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Иногда Белль прибегает к приему повтора, чтобы показать динамичность и придать высказыванию еще большую эмоциональность:
«Beschweigen», sagte das Mädchen, und sie sagte es auf eine Weise, die man vor dreißig Jahren «unwirsch’ genannt hätte.» Beschweigen, das ist auch so eine Erfindung von dir. Ein Band besprechen würde ich mal gern — aber beschweigen…»
«Ich bin ja so froh, so froh, Macho»
«…aus ihrem zitronengelben Wagen winkte sie mir zu; zitronengelbes Haar, zitronengelbes Kleid…»
«Diese Christen», hätte er gesagt, «diese Christen – wer hätte da von ihnen erwarten können!»
«Merkwürdiger, sehr merkwürdiger Traum: Ich ging durch einen Wald von Denkmälern; regelmäßige Reihen; in kleinen Lichtungen waren zierliche Parks angelegt, in deren Mitte wiederum ein Denkmal stand, alle Denkmäler waren gleich; Hunderte, nein Tausende: ein Mann in Rührt-euch-Stellung, dem Faltenwurf seiner weichen Stiefel nach offenbar Offizier, doch waren Brust, Gesicht, Sockel an Denkmälern noch mit einem Tuch verhangen — plötzlich wurden alle Denkmäler gleichzeitig enthüllt, und ich erkannte, eigentlich ohne allzusehr überrascht zu sein, daß ich es war…»
(«Hauptstädtisches Journal»)
Использование глаголов действия, описывающих перемещение главного героя рассказа «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen» в лифте, позволяет передать его энергичность:
«…er sprang in den Paternosteraufzug…»
«…vom Aufzug absprang…»
«…er hatte schon um acht ins Funkhaus kommen…»
«…stieg in den Paternoster…»
«…stieg aus and ging auf das Studio zu…»
«…er sprang in den Paternosteraufzug…»
«…Murke sprang ab…»
Необычность героев Белль показывает через синтаксические конструкции, имеющие различные отступления от норм. Так, пытаясь показать свою интеллигентность, герой рассказа «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen» Bur-Malottke в разговоре использует напыщенные речевые обороты:
«…habe ich mich im Eifer des fünfundvierziger Jahres hinreißen lassen, zu Äußerungen, die micl heute mit starken Bedenken erfüllen und die ich nur auf das Konto jener Jugendlichkeit setzen kann…»
В речи героев нередко используются слова сниженной семантики (жаргонизмы, просторечия), которые придают диалогам жизненность и экспрессивность. Вот некоторые примеры:
«Du schwules Kamel.»
«Sie haben den Dreck also schon auseinandergeschnitten.»
«Verflucht»
«Es braucht nicht gleich eins von den Flittchen zu sein»
«…du schneidest den Käse von Bur-Malottke zurecht…»
«Er suchte nach den Manuskripten…»
«Ist der Kram fertig?»
«…die Ärzte schlugen in Lexika nach…»
Также в этом рассказе мы встречаем немало фразеологизмов разговорного стиля:
«…er hat seinen Verstand berührt…»
«…übertreiben Sie’s nicht…»
«…im schlimmsten Falle…»
«…schürzte den Mund…»
« Es fiel ihm ein…»
«…wo ich es nüchtern betrachte.»
«…deren Gefahr ins Auge zu blicken…»
«Sie sind doch eine Bestie!»
«Die Weizen blüht…»
«…meine Hand ins Feuer gelegt hätte…»
«Heute noch wird das Baby getauft.»
И конечно, Белль не забывает и про такой художественный прием, как ирония:
«…die Kausalverschiebung machte ihm Kummer…»
«…und Murke beobachtete durch die Glaswand hindurch kaltblütig, wie Bur-Malottke sich quälte…»
«…kupfern waren sie, blank und immer leer…»
«…kommt der Vokativ; natürlich nehmen wir den schlechten.»
«Lieber Rundfunk, gewiß hast Du keine treuere Hörerin als mich. Ich bin eine alte Frau, ein Mütterchen von siebenundsiebzig Jahren, und höre ich Dich seit dreißig Jahren täglich. Ich bin nie sparsam mit meinem Lob gewesen. Vielleicht entsinnst Du Dich meines Briefes über die Sendung: «Die sieden Seelen der Kuh Kaweida». Es war eine großartige Sendung – aber nun muß ich böse mit Dir werden! Die Vernachlässigung, die die Hundeseele im Rundfunkt erfährt, wird allmählich empörend. Das nennst Du dann Humanismus. Hitler hatte bestimmt seine Nachteile: wenn man alles glauben kann, was man so hört, war Herz für Hunde und tat etwas für sie. Wann kommt der Hund endlich im deutschen Rundfunk wieder zu seinem Recht? So wie Du es in der Sendung «Wie Katz und Hund» versucht hast, geht es jedenfalls nicht: es war eine Beleidigung für jede Hundeseele. Wenn mein kleiner Lohengrin reden könnte, der würd’s Dir sagen! Und gebellt hat er, der Liebe, während Deine mißglückte Sendung ablief, gebellt hat er, daß einem’s Herz aufgehen konnte vor Scham. Ich zahle meine zwei Mark im Monat wie jeder andere Hörer und mache von meinem Recht Gebrauch und stelle die Frage: Wann kommt die Hundeseele endlich im Rundfunk wieder zu ihrem Recht?»
«Der Interdant wurde ernst, wie ein Satrap, der Provinzen verteilt.»
(«Dorktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«…wo er an einer Hummervergiftung starb…»
(«Hauptstädtisches Journal»)
Для создания яркого художественного образа писатель неоднократно применяет такие средства выразительности, как сравнение и метафора:
«…zum Stillstand und weidete sich daran, Bur-Malottke stumm wie einen dicken, sehr schönen Fisch hinter der Glaswand zu sehen…»
«Bur-Malottkes Lippen wölbten sich der Schnauze des Mikrofons zu, als ob er es küssen wollte …»
«…und Murke zuckte erschreckt zusammen, wie der Frosch, an dem man die Elektrizität entdeckte. »
«Murke duckte sich wie ein Soldat sich duckt, der im feindlichen Schützengraben die Abschüsse der Granatwerfer gehört hat…»
«…und er war an diesen Tagen gereizt und unzufrieden, wie Leute, die kein Frühstück gehabt haben. »
«…diese so junge, liebenswürdige, so maßlos intelligente Stimme…»
«…der Schnauze des Mikrofons…»
«… hatte er das harmlose Angstfrühstück…»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«…von lautloser Fröhlichkeit umgeben…»
«…wie Choleriker Wirtshausrechnungen zu sich hinziehen…»
«…so leicht wie die Lösung einer Gleichung ersten Grades…»
«Auf seinem Gesicht war etwas, wie es auf den Gesichtern der Kinder ist, die sich hartnäckig weigern, ihren Glauben an den Weihnachtsmann aufzugeben, obwohl die Argumente der Spielkameraden so überzeugend klingen.»
«Sie waren mit ungesungenen Liedern so angefüllt wie Hühner mit ungelegten Eiern.»
(«Es wird etwas geschehen»)
«Der kernige Geist des Volkes…»
«…dem Experiment Ehe…»
«Dessen aufrichtig-derbes Gesicht glänzte.»
(« Hauptstädtisches Journal»)
«…die harten Regeln…»
«…hier gehen Dinge vor sich, die mich mit Entsetzen erfüllen…»
«…die Familie war bestürzt über seine mittelalterlichen Anschauungen…»
«Aber meine Tante schien blind und taub zu sein…»
«…daß es fast zur Katastrophe gekommen wäre…»
«Die Marzipanfiguren und das Gebäck waren gierigen Enkeln zum Opfer gefallen.»
«…ihr rundliches Gesicht wurde hart und eckig…»
«…die Zwerge wie flinke kleine Teufelchen…»
«…als ein Muster an Vitalität…»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Анализ показывает, что одним из часто использующихся приемов в рассказах Белля является метонимия – перенос значения с целого на часть и наоборот.
Для усиления смыслового эффекта автор прибегает к замене слова «Schweigeband» на слово «Schweigen»: «Der Techniker lächelte, denn er freute sich auf die Schnippel Schweigen, die er Murke würde schenken können: es war viel Schweigen, im ganzen fast eine Minute: So viel Schweigen hatte er Murke noch nie schenken können, und er mochte den jungen Mann.»
«das Schweigen ‘rauszuschneiden und zwölfmal Gott ‘reinzukleben»;
«…einige Schüsseln Gebäck geleert hatte…»;
«…allen Kreisen der Geschäftswelt…»;
«…schon begann sie aufzublühen…»;
«…war es ein großer Verlust, auf seinen Baß verzichten zu müssen…»;
«Intendant» вместо – «Chef»;
«das Wort Gott» вместо – «Gott»;
«…hatte Gott hinausgeschnitten…» или «Siebenundzwanzigmal Gott, von Ihnen gesprochen. Wollen Sie sie haben?»;
«jenem höheren Wesen, das wir verehren»;
«seine Genitive sprach»;
«zwei Genitive gesprochen hatte»;
«…die Nominative waren ausgezeichnet, auch der erste Genitiv, aber bitte, vom zweiten Genitiv ab noch einmal…»
«Sie haben den Vokativ vergessen»
«Ich habe für jeden Kasus einen Karton…»
«…und da drin liegen die beiden Vokative, in der rechten Ecke der gute, in der linken der schlechte.»
«Jetzt kommt der Vokativ…»
«…schlechten Vokativ …»
«eine halbe lokale und eine halbe Unterhaltungsminute …» — вместо «eine halbe Zeitminute»
Встречаются и метафорические эпитеты:
«…plötzlich angeklagt gefühlt, an der religiösen Überlagerung des Rundfunks mitschuldig zu sein…»
«…unterzog sich Murke einer existentiellen Turnübung …»
«…eine intellektuelle Bestie…»;
олицетворения как один из видов метафоры:
«…ächzendes Eisenwerk die Kabine …»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«…das Ende der Unbescholtenheit einer ganze Sippe…»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Белль мастерски умеет преднамеренно соединить логически несовместимые понятия и в этом ему помогает такой художественный прием, как оксюморон:
«in weihnachtlicher Starre»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
«…und er gab seinem jungen Gesicht den Ausdruck tadelloser Bescheidenheit …»
«Ein so empfindliches und kostspieliges Gewissen möcht’ ich auch mal haben»
«…aber es waren stumme Flüche…»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«…ungesungenen Liedern…»
(«Es wird etwas geschehen»)
Играя значениями или сочетаниями слов, для создания нужного образа Белль использует разные виды реминисценции. Например, использование «nach dem Wahlspruch», наводит на мысль о Священном писании, что говорит о пренебрежении:
«…nach dem Wahlspruch: Verfeature du mich; dann verfeature ich dich…»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
Употребление «erwacht» и «Handlung» также призвано вызвать у читателя интерес к литературе религиозного содержания.
«…kaum erwacht…»
«Die belangloseste Tätigkeit sah…wie eine Handlung aus…»
(«Es wird etwas geschehen»)
В повествование рассказа «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen» автор включает эвфемизм, звучащий более поэтично и благозвучно, чем выражение «als sterbe ich»:
«Wer denkt noch an mich, wenn ich der Würmer Raub geworden bin?»
«Wer wartet auf mich, wenn ich wieder zu Staub geworden bin?»
«Und wer denkt noch an mich, wenn ich wieder zu Laub geworden bin?»
Ежедневное перемещение главного героя рассказа «Doktor Murkes gesammeltes Schweigen» на лифте изображено через аллегорию:
«Nun hatte Murke seit zwei Tagen aus einem besonderen Grund auf sein Angstfrühstück verzichtet»
Так же, как «Kruste der Anständigkeit» и «Die Tannenbaumtherapie…»
«…unter der ebenso dicken wie harten Kruste der Anständigkeit …»
«Die Tannenbaumtherapie dieses herzensguten Menschen hatte die Situation gerettet.»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Рассмотрим примеры функционирования в коротких рассказах Генриха Белля стилистических образных средств синтаксического уровня.
Разнообразные стилистические средства служат синтаксической организации текста, Генрих Белль целенаправленно их использует именно в коротких рассказах. Синтаксические фигуры являются намеренным отступлением от языковой нормы, призванным выполнять различные функции, ключевой из которых является функция усиления выразительности.
Особенностью индивидуального стиля Генриха Белля является использование определенных стилистических приемов: некоторые специфические синтаксические конструкции и фигуры (односоставные и неполные предложения, вводные и вставные предложения, разные виды обособлений, синтаксический параллелизм, однородные члены), нарушение порядка слов, разнообразие типов синтаксической связи.
Для передачи мыслей персонажа и его впечатлений от происходящего используется также несобственно-прямая речь.
Сложные предложения – одна из неотъемлемых стилистических характеристик прозы Генриха Белля, особенно ярко проявившаяся в коротких рассказах. Во многом именно благодаря сложным предложениям писатель добивается разнообразия в передаче содержания. Союзное подчинение широко используется писателем в целях установления необходимой в контексте смысловой взаимосвязи между простыми предложениями. В коротких рассказах Белль использует все многообразие подчинительной связи.
Немаловажную роль в прозе Белля играет такой стилистический прием, как повтор, приведем примеры некоторых из них:
синтаксический повтор с элементами градации используется писателем для усиления эффекта цикличности, монотонности действия:
«Sie hatten noch mehr Schnaps getrunken, sprachen immer noch über Kunst, ihr Gespräch war ruhiger, aber nicht weniger leidenschaftlich geworden.»
«Es waren schöne Teppiche, schöne Flure, schöne Möbel…»
«Die drei Männer hatten zusammen eine Hörfolge: Die Lunge, Organ des Menschen verfaßt, hatten zusammen ihr Honorar abgeholt, zusammen gefrühstückt, tranken jetzt einen Schnaps miteinander und knobelten um den Steuerbeleg.»
«Murke dachte an Schmierseife, an Treppen, steile Treppen und Rutschbahnen, er dachte an die Vitalität des Intendanten, dachte an Bur-Malottke und erschrak, als er Schwendling in die Kantine kommen sah.»
«Neurologen wurden herbeitelegraphiert, Psychiater kamen in Taxen herangeras…»
«Karneval ist nahe: Masken und Pistolen, Cowboyhüte und verrückte Kopfbedeckungen für Czardasfürstinnen füllen die Schaufenster, in denen man sonst Engel und Engelhaar, Kerzen und Krippen hat bewundern können.»
«Was kein Test, kein tiefenpsychologisches Gutachten, kein fachmännisches Aufspüren verborgener Traumata vermocht hatte…»
анафорический повтор в начале предложений для усиления эмоциональности высказанной мысли:
«Es war für den Intendanten schwierig gewesen, jemanden zu finden, dem er diese Arbeit zumuten konnte; es fiel ihm zwar Murke ein, aber die Plötzlichkeit, mit der ihm Murke einfiel, machte ihn mißtrauisch — er war ein vitaler und gesunder Mann –, und so überlegte er fünf Minuten, dachte an Schwendling, an Humkoke, an Fräulein Broldin, kam aber doch wieder auf Murke. Der Intendant mochte Murke nicht; er hatte ihn zwar sofort engagiert, als man es ihm vorschlug, er hatte ihn engagiert, so wie ein Zoodirektor, dessen Liebe eigentlich den Kaninchen und Rehen gehört, natürlich auch Raubtiere anschafft, weil in einen Zoo eben Raubtiere gehören – aber die Liebe des Intendanten gehörte eben doch den Kaninchen und Rehen, und Murke war für ihn eine intellektuelle Bestie.»
«Nein, dachte der Intendant, ich kann wirklich keinem Menschen zumuten, einhundertzwanzig Stunden Bur-Malottke abzuhören. Nein , dachte der Intendant, es gibt Dinge, die man einfach nicht machen kann…»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»);
«lch muß handeln», denken sie, während sie energisch den Gürtel des Bademantels zu- schnüren. «lch muß handeln», denken sie, während sie sich rasie- ren, und sie blicken triumphierend auf die Barthaare, die sie mit dem Seifenschaum von ihrem Rasierapparat abspülen: Diese Reste der Behaarung sind die ersten Opfer ihres Tatendranges.»
(«Es wird etwas geschehen»);
эпифорическими повторами одних и тех же фраз писатель усиливает абсурдность действий героев:
«…rief er seiner Sekretärin als Gruß zu: «Es muß etwas geschehen!» Und diese rieffrohen Mutes: «Es wird etwas geschehen!» Wunsiedel ging dann von Abteilung zu Abteilung, riefsein fröhliches: «Es muß etwas geschehen!» Alle antworteten: «Es wird etwas geschehen!» Und auch ich rief ihm, wenn er mein Zimmer betrat, strahlend zu: «Es wird etwas geschehen!»
(«Es wird etwas geschehen»)
С целью придать речи интонационную экспрессию Белль нередко обращается к парцелляции:
«Eines Tages», sagte er – er fuhr sich über die Stirn und blickte schwermütig auf den echten Brüller, der über des Intendanten Schreibtisch hing –, «eines Tages werde ich» – er stockte, denn die Mitteilung, die er dem Intendanten zu machen hatte, war zu schmerzlich für die Nachwelt – «eines Tages werde ich – sterben werde ich –» und er machte wieder eine Pause und gab dem Intendanten Gelegenheit, bestürzt auszusehen und abwehrend mit der Hand zu winken – «und es ist mir unerträglich, daran zu denken, daß nach meinem Tode möglicherweise Bänder ablaufen, auf denen ich Dinge sage, von denen ich nicht mehr überzeugt war.»
«Ja», sagte Humkoke, «es ist großartig, aber Sie lernen es nie.» Murke sah ihn fragend an. «Sie lernen es nie, daß man großartige Bücher nicht auf dem Tisch herumliegen läßt, wenn Wanderburn erwartet wird, und Wanderburn wird immer erwartet.»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«Sein Bruder aber – mein Vetter Johannes –, ein Mensch, für den ich jederzeit meine Hand ins Feuer gelegt hätte, dieser erfolgreiche Rechtsanwalt, Lieblingssohn meines Onkel – Johannes soll sich die kommunistische Partei genähert haben, ein Gerücht, das zu glauben ich mich hartnäckig weigere.»
«Außerdem gab es am Tannenbaum meiner Tante natürlich Zuckerkringel, Gebäck, Engelhaar, Marzipanfiguren und – nicht zu vergessen – Lametta, und ich weiß noch, daß die sachgemäße Anbringung des vielfältigen Schmuckes erhebliche Mühe kostete, die Beteiligung aller erforderte und die ganze Familie am Weihnachtsabend vor Nervosität keinen Appetit hatte, die Stimmung dann – wie man so sagt — einfach gräßlich war, ausgenommen bei meinem Vetter Franz, der an diesen Vorbereitungen ja nicht teilgenommen hatte und sich als einziger Braten und Spargel, Sahne und Eis schmecken ließ.»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Для того, чтобы дать возможность и герою, и читателю собраться с мыслями, Белль переходит к ретардации – приостановке действия:
«Nein», sagte Murke, «noch nie, jedenfalls» – und er gab seinem jungen Gesicht den Ausdruck tadelloser Bescheidenheit – «jedenfalls noch nie, solange ich in diesem Hause arbeite».
«Es war für den Intendanten schwierig gewesen, jemanden zu finden, dem er diese Arbeit zumuten konnte; es fiel ihm zwar Murke ein, aber die Plötzlichkeit, mit der ihm Murke einfiel, machte ihn mißtrauisch — er war ein vitaler und gesunder Mann -, und so überlegte er fünf Minuten, dachte an Schwendling, an Humkoke, an Fräulein Broldin, kam aber doch wieder auf Murke.»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«Meine Cousine Lucie, bisher eine normale Frau, soll sich nächtlicherweise in anrüchigen Lokalen, von ihrem hilflosen Gatten begleitet, Tänzen hingeben, für die ich kein anderes Beiwort als existentialistisch finden kann, Onkel Franz selbst, dieser herzensgute Mensch, soll geäußert haben, er sei lebensmüde, er, der in der gesamten Verwandtschaft als ein Muster an Vitalität galt und als ein Vorbild dessen, was man uns einen christlichen Kaufmann zu nennen gelehrt hat».
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Чтобы подчеркнуть высказанную героем мысль, Белль использует параллелизм — одинаковое построение расположенных рядом предложений.
«Auch diese Generation, die dort heranwächst, taugt nichts, und wenn je eine Generation etwas getaugt hat – ich zweifle daran –, so komme ich doch zu der Überzeugung, dass es die Generation unserer Väter war.»
«Dann tritt, meist pünktlich, der Prälat ein, ein milder alter Herr, den wir alle in unser Herz geschlossen haben, weil er seine Rolle vorzüglich spielt, wenn er überhaupt weiß, daß er eine und welche er spielt.»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Писатель часто использует такой прием, как эллипсис, при котором умышленный пропуск члена предложения ведет к усилению смыслового эффекта. Пропуск логически необходимых элементов высказывания принимает разные формы и выполняет разные стилистические функции:
«…noch nie hat die Abteilung Unterhaltung an die Kultur auch nur eine Fünftelminute abgetreten.»
«…Murke schaltete sich aus…»
«Wulla, ein Bier!»
«Ich habe», sagte der Techniker, «für jeden Kasus einen Karton – die Akkusative im ersten, im zweiten die Genitive, im dritten die Dative und in dem da.»
«Und da drin liegen die beiden Vokative, in der rechten Ecke der gute, in der linken der schlechte.»
«Inn stand in der Kirche neben mir, und es erheiterte mich, als sie mir zuflüsterte, daß sie in einem Oberst ihren zweiten, in einem Oberstleutnant ihren fünften und in einem Hauptmann ihren sechsten Mann erkannte…»
В следующих примерах под «Bur-Malottke» подразумевается «Bur-Malottkes Leistungsnachweis»:
«…waren einhundertzwanzig Stunden gesprochenen Bur-Malottkes…»
«Drei Stunden Bur-Malottke, das haut hin, das schmeißt den stärksten Mann um, und Sie sind nicht einmal ein starker Mann…»
«Bur-Malottkes Bänder übrigens gaben nicht eine Sekunde Schweigen her.»
Не является избыточным и такой используемый автором прием, как перифраз.
«…auf seine alte Pönite…»
«…in tropischen und subtropischen Ländern…»
«Sie schneiden uns» подразумевает «сокращают наши рукописи»:
«Sie schneiden uns», sagte Wanderburn, «zehren unsere Substanz auf, kleben uns, und wir alle werden es nicht aushalten. »
Довольно часто Белль использует риторический вопрос в качестве стилистического приема:
«9.56 Uhr – ob Heffling pünktlich sein würde?»
«Bin ich ein Idealist?»
«Nennst das Du dann Humanismus?»«Wann kommt die Hundeseele endlich im Rundfunk wieder zu ihrem Recht?»
(«Doktor Murkes gesammeltes Schweigen»)
«Glücklicherweise – oder soll ich sagen, unglücklicherweise? war dies fast einzige, was sie vom Krieg zu spüren bekam».
«Wenn sie unverschämt sind – und welcher Künstler wäre das nicht? – bedeutet dies eine erhebliche zusätzliche Verteuerung für meinen Onkel.»
(«Nicht nur zur Weihnachtszeit»)
Анализ коротких рассказов Генриха Белля показывает, что из образных средств фонографического и морфологического уровня писатель чаще использует аффиксацию, которая служит для усиления речевой экспрессии.
В ходе исследования были выявлены следующие лексические стилистические средства, используемые автором: лексический повтор, жаргонизмы, фразеологизмы, гипербола, ирония, метафора, эпитет, олицетворение, оксюморон, метонимия, реминисценция, аллегория, эвфемизм.
В коротких рассказах нами были выявлены такие синтаксические стилистическими средства, как: повтор, эпифора, анафора, хиазм, эллипсис, парцелляция, параллелизм, ретардация, перифраз.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что автор довольно часто прибегает к использованию разнообразных стилистических выразительных средств, но чаще использует стилистические образные средства лексического уровня.
Наиболее типичны такие стилистические средства, как лексический повтор, жаргонизмы, фразеологизмы, ирония, метафора, олицетворение, метонимия, риторический вопрос, анафора, парцелляция.
В связи с небольшим размером произведения для коротких рассказов Генриха Белля характерны:
непосредственное введение в происходящее;
открытый конец, который зачастую сопровождается неожиданным поворотом событий;
очень малый описываемый временной промежуток, хронологичность.
Главные действующие лица – простые люди, не герои. О них говорится очень мало, только указываются какие-то детали их жизни, которые важны для данного произведения. В центре рассказа стоит одно значительное событие в жизни главных героев. Чаще всего рассматриваются темы, связанные с повседневностью того времени. Читатель имеет возможность додумать некоторые эпизоды, основываясь на различных стилистических приемах.