В любом обществе, наряду с политической культурой, существуют различные политические субкультуры. Анализ политической культуры молодых людей предоставляет уникальную возможность изучения политико-культурных норм, в значительной степени сформировавшихся в новых политико-институциональных условиях.
Молодежи в обществе принадлежало и принадлежит ключевое место. Это — возрастная группа, которая со временем занимает ведущие позиции в экономике и политике, социальной и духовной сферах общества, а в XXI в. будет решать задачи, контуры которых сейчас трудно различимы. Значительное внимание молодым поколениям уделяют страны мира, государственные, общественные и частные структуры и институты, международные организации. В Основном документе Конференции ООН по окружающей среде и развитию отмечено: «Молодежь составляет почти 30% численности населения мира. Вовлечение современной молодежи в процесс принятия решений по вопросам окружающей среды и развития имеет в долгосрочном плане чрезвычайно важное значение для осуществления Повестки дня на XXI век [31, c. 342].
Среди молодежи сегодня отчетливо выделяются несколько возрастных групп.
Младшая – это когорта 15-17-летних молодых людей, «чистая постсоветская» генерация юношества.
Средняя возрастная группа (18-24 года) – своего рода «переходный возраст» от юности к состоянию «молодых взрослых».
Старшая возрастная группа – 25-35-летние. Они уже принимают на себя удар последствий реформирования общества, и отражать его удается далеко не всем. Следует отметить, что в пределах групп существует определенный антагонизм и молодые люди с разницей в возрасте в 3 года часто говорят на разных языках (не только в переносном, но и в прямом смысле — их сленг и набор наиболее употребимой лексики могут заметно различаться) [30, с. 53-56].
Молодежь трезво оценивает отношение власти и общества к себе как безразличное или откровенно потребительское. Может быть, поэтому современное молодое поколение замкнулось в собственном мирке. Молодые люди поглощены внутренней проблематикой выживания в сложное и жестокое время. Они стремятся получить ту культуру и то образование, которые помогут выстоять и добиться успеха. Отсюда явно потребительское отношение к этим основополагающим ценностям
Рыночные отношения расширили возможности личности, подорвали власть традиции и дали простор широкому спектру идей и ценностных ориентации, обеспечив свободу их выбора. Но тут же возникло не для всех преодолимое препятствие в осуществлении предоставляемых рынком возможностей. Их реализация напрямую зависит от имеющихся материальных ресурсов. Это обстоятельство, как показывает анализ, еще не стало фактом сознания молодежи. Ведь большая их часть иждивенцы. Родители же зачастую становятся главными виновниками нереализованных рыночных притязаний и потребительских амбиций своих чад. Именно на этой почве, как представляется, возникают сейчас межпоколенческие противоречия [31, c. 211].
За последние годы в результате непродуманной молодежной политики государства произошло отторжение молодого поколения от тех культурно-исторических ценностей, которыми жил и благодаря которым еще живет более старшее поколение.
У молодежи уже нет той социально-нравственной настороженности к богатству вообще. Наметившиеся тенденции к социокультурному регрессу молодежи сегодня, к сожалению, не компенсируются государственными мерами по улучшению качества ее жизни. Отсутствие такового и приводит к кризису идентификации, когда человек, теряет осознание своего предназначения в обществе. Отсутствие в молодежном сознании идеала зачастую замещается поклонением кумирам шоу-бизнеса или спорта — своеобразной «идологизацией». Это сопровождается фетишизацией сферы потребления престижных товаров и услуг.
Из-за отсутствия у государства внятных и всеми поддерживаемых целей общественного развития, мобилизирующих ценностей и идеалов, молодежь теряет ощущение Родины.
Ценностные и идейные ориентации молодежи, конечно, в немалой степени производное от того системного кризиса, который существует в России [35, c. 12]. Очевидно, что происходит разрушение человеческого потенциала в таких жизненно важных сферах общества, как промышленное производство и наука.
Как утверждают некоторые авторы, сегодня пути решения проблем молодежи лежат в совершенствовании системы государственной молодежной политики, а также в решении фундаментальных вопросов развития российского общества.
Признаки деградации значительной части молодого поколения, только вступающего в жизнь, — тревожные симптомы свидетельствующие о наличии глубокой и системной социальной деградации как результата кризиса универсальных социальных ценностей, общезначимых идеалов, массового развития потребительских интересов.
Демократический выбор студентов отчетливо проявляется и в ответах на вопрос о том, какой политический режим необходим для вывода страны из кризиса, для наведения порядка.
Анализируя политические симпатии и антипатии студентов, следует в то же время обратить внимание, насколько известны партии и движения в студенческой среде. Проанализировав статью Колесникова Владимира Николаевича 2010 года, результат показал что в период перед думскими выборами студенты во время опроса были готовы голосовать в первую очередь за такие движения как «Яблоко», НДР, «Правое дело». Определенной поддержкой пользуются и «национал патриотические» силы: такие как ЛДПР, НРПР. РНЕ вообще не нашло поддержки у студентов [12, с. 53-54].
Следует сказать о факторах, которые оказывают влияние на формирование политических ориентаций студентов. Среди важнейших факторов, определяющих политические ориентации студентов, можно выделить, прежде всего, влияние СМИ. Был проведен опрос методом анкетирования среди студентов, который показал, что СМИ являются главным источником информации для студентов. Самый высокий рейтинг у телевидения, также половина опрошенных студентов черпают информацию из «Интернета», далее радио, газеты и журналы
Наряду с тем, что подавляющему большинству студентов близки западные ценности, две трети студентов выступают за реформирование России — без потрясений и революций.
В последние годы молодежь, в том числе и студенческая, чаще отдает предпочтение «национально-демократическим» идеям и политикам.
На первый взгляд, это вполне естественный процесс. Насколько осознают студенты весьма подвижную границу между национальными интересами и национализмом? Вполне очевидно, что не исключена коррекция политических взглядов студентов в сторону национализма, даже в его крайних выражениях. В постсоветской России исчезла монополия единого и единственного политического союза молодежи. После поражения августовского «путча» 1991 года, волна демократической эйфории резко повысила социально-политическую активность общества, в том числе и молодежи. Достигнув максимума, эта активность стала спадать, что сопровождалось исчезновением многих молодежных объединений, значительным уменьшением численности оставшихся. В настоящее время в Министерстве юстиции зарегистрировано 92 молодежные организации.
Сегодня среди российской молодежи нет жесткого политического размежевания, аполитичность выступает существенной чертой, характеризующей молодое поколение. Разуверившись во всех властных структурах, большинство молодых людей индифферентно относится к любым формам социально-политической деятельности. Молодежь раздроблена не только по возрастным, но и по социальным группам, сильно отличающимся по своим интересам [35, c. 56]
Можно отметить две активно действующие демократические либеральные молодежные организации: антифашистское молодежное действие и либеральный союз «Молодежная солидарность». Главной своей целью они ставят демилитаризацию общества, и в первую очередь, молодежи; активно поддерживают принятие закона об альтернативной службе.
В результате новой ситуации, возникшей вследствие запрета политической деятельности в трудовых и учебных коллективах, политика переместилась из производственной и учебной сферы в сферу свободного времени молодежи, и поставила новые молодежные организации в состояние конкуренции с традиционными досуговыми структурами. В конкретных российских условиях эта конкуренция оказалась неравной. Молодежные структуры не сумели завоевать ни признания, ни авторитета у широких слоев подрастающего поколения.
Чаще всего, с точки зрения программной деятельности, молодежные союзы идут по пути ухода от политики в сторону выражения профессиональных интересов различных категорий молодого поколения. Среди наиболее крупных — Российская ассоциация профсоюзных студенческих организаций, объединяющая студентов 250 вузов. Выявилась еще одна тенденция: стремление к объединению свойственно преимущественно учащейся (студенческой) молодежи и молодой интеллигенции. Работающие же в производстве молодые люди не проявляют даже слабой заинтересованности в создании собственных объединений.
Как показывают данные социологических исследований, чем масштабнее социальные преобразования, тем сильнее тенденция к образованию неформальных молодежных группировок. В условиях политической нестабильности подобные объединения представляют значительную опасность, поскольку являются достаточно пластичным материалом и в любой момент могут стать инструментом в деятельности политических организаций радикальной и экстремистской ориентаций.
Внимание к различным неформальным молодежным организациям явно преувеличено. Упускается из виду едва ли не большая часть современной молодежи, которая увлекается музыкой, «тусуется», но не это для нее выступает жизненной целью. Среди них – так называемые «яппи» и «неояппи». Это выходцы из средне- и малообеспеченных семей. Они ориентированы на обеспечение себе в будущем «нормальной жизни» (материального достатка) и на продвижение по социальной и служебной лестницам. Их интересы концентрируются в сфере образования как необходимой предпосылки достижения цели. При этом образование рассматривается не как способ самораскрытия, а как шанс успешного продвижения в жизни.
Описанные выше тенденции не являются исчерпывающим описанием современной молодежной среды. Ценностные ориентации перечисленных неформальных группировок нельзя назвать ни всеобщими, ни ведущими. Однако они являются отражением проблем общества и дают пищу для размышлений о том, каковы будут ценностные ориентации россиян ХХI столетия.
Молодые люди с большей охотой вступают не в политические, а в общественные организации, которые могут защитить их законные интересы, помочь им в решении каких-то социальных проблем, организовать их досуг. Ярким примером тому могут являться профсоюзные студенческие организации, которые уже давно перешли рамки органа социальной защиты. Так, например, студенческий профсоюз не только занимается вопросами стипендиального обеспечения, решением проблем с общежитиями, предоставлением материальных пособий, но и организует спортивные соревнования, игры, факультетские вечера и многое другое. В области существует немало молодежных общественных организаций, возникших на базе клубов по интересам, особенно спортивных.
Однако многовековая культура России сложилась так, что всесилие государства, его вмешательство в личную жизнь и контроль над жизнью общественной привели к тому, что еще и сегодня россиянин, по существу, продолжает ощущать себя «винтиком», полагая, что от него «ничего не зависит». Это в свою очередь порождает недостаточную политико-правовую культуру человека, поддерживает представление о том, что права и свободы — это дар сверху  [29 , с. 9–15].
Выборы чаще всего омрачены нарушениями законодательства и фальсификациями, иногда невольно думаешь, что игнорирующая их молодежь в чем-то даже права. И может быть, ее пресловутая пассивность обусловлена не «пост советским культурным шоком», не отсутствием идеалов, а просто желанием играть по правилам.
Впрочем, часто все эти правила и идеалы для них стараются написать другие.
Российские политики наконец-то поняли, что лозунги уже не действуют, а обращениями и воззваниями с экранов телевизора молодежь не покоришь.
Пришлось признать, что новое поколение самостоятельнее, чем предыдущее, и, что самое главное, имеет возможность выбирать. Просто так голоса никто не отдаст — с молодежью надо работать.
Как оказалось, сама молодежь тоже может работать. Эту истину познали достаточно поздно: только во второй половине политические партии и объединения начали обрастать молодежными ячейками, отделами и, наконец, самостоятельными организациями с разветвленной структурой, филиалами в регионах. Возникают и неполитические молодежные организации, несущие между тем значительный «общественно полезный» (или, попросту говоря, положительный) заряд.
Выявленные культурно-политические ценности могут рассматриваться как продукт культурно-рациональной адаптации к постсоветскому политико-институциональному укладу.
Демократические установки молодежи видятся одним из продуктов социально-политической модернизации, имевшей место еще в советский период. Таким образом, приверженность идеям демократии сочетается с недоверием действующим политическим институтам, ощущением, что все устроено «как-то неправильно». Недоверие распространяется не только на действующих политиков (многими из них молодые люди, как и пожилые, недовольны), но и на саму институциональную систему.
Существующая система рассматривается молодежью как малоэффективная, не способная удовлетворить запросы молодых россиян. Однако было бы неправильным считать молодых людей эгоцентристами, озабоченными лишь собственным благополучием.
В целом молодые люди более политически пассивны. Можно выделить две условные категории молодых людей: к одной из них относятся те, кого можно признать политически пассивными. Если эта категория и участвует, то предпочитает конвенциональные формы политического участия (голосование). Неконвенциональные виды политической активности оказываются практически неприемлемыми. Другая категория включает тех, кто склонен к активному политическому участию. Зачастую эта категория в большей мере склонна к неконвенциональным действиям, считая, что они могут быть вполне эффективными. Правда, такие респонденты оказались в меньшинстве. Протестные формы участия не обязательно привлекают антилиберально мыслящих респондентов: в протестах участвуют также и те, кто разделяет демократические ценности. Думается, аполитичность и неконвенциональное поведение являются следствием низкой лояльности, характерной для политической культуры молодежи. Неэффективность системы снижает желание молодежи поддержать ее «конвенциональными» способами, т.е. голосуя на выборах. Низкий уровень доверия к существующим политическим институтам подталкивает к неконвенциональным формам деятельности. В демократическом государстве электоральная активность не может напрямую вознаграждаться «селективными» стимулами. Член либерального общества голосует потому, что ощущает ценность демократии, понимая, что массовая электоральная пассивность может привести к краху системы. Но при этом рационально мыслящий индивид осознает, что именно демократическое политическое устройство наилучшим образом способствует достижению его вполне материальных устремлений.
Демократические установки молодежи приходят в противоречие с политической пассивностью, нежеланием поддержать политическую систему, которая также создавалась по либеральному образцу. Схожая ситуация наблюдается и с интересом к политическим событиям. В отличие от представителей старшего поколения, современные молодые люди имеют мало стимулов к политической заинтересованности. Конечно, едва ли стоит отрицать то обстоятельство, что события «большой» политики в той или иной степени отражаются на жизни простых людей. Однако молодые люди зачастую не склонны считать, что их личное благополучие связано с политическими событиями, происходящими в стране и за рубежом [28, с. 58].
«Культурная рациональность» подсказывает молодым людям, что в рамках новой политико-институциональной системы интерес к политике не является необходимым атрибутом социальной жизни. Возможно, интерес к политике был бы более оправдан, если бы существующая политико-институциональная система предоставляла больше стимулов к подобному интересу.