Содержание
Введение
1 Становление института Императора Японии
1.1 История становления института Императора с древнейших времен
1.2 Церемониальные функции императора в эпоху Эдо (период с 1600 по 1868 гг.)
1.3 Реставрация императорского правления в эпоху Мэйдзи, возвращение полноты властных функций Императору (период с 1867 по 1889 гг.)
2 Институт Императора и его роль в государственной системе Японии
2.1 Конституционный и правовой статус Императора Японской Империи в результате реставрации Мэйдзи (период с 1889 по начало XX в.)
2.2 Изменения в институте Императора во времена принятия Конституции Японии в период Второй мировой войны
2.3 Изменения и роль института Императора в государственной системе современной Японии
Заключение
Cписок использованных источников
Приложение А
Приложение Б
Введение
Институт императора играет значительную роль в государственной системе Японии. Императорский статус в Японии на протяжении долгих веков является предметом споров и борьбы за власть над страной. В тоже время уникальность института императорской власти в Японии заключается в том, что император не обладает реальной властью и является фигурой символического характера. Раскрыть причину такого явления помогает изучение истоков и исторических мифов о становлении института императора на японском архипелаге.
По древним мифам Японии происхождение императорского титула связано с японской религией синто. В религиозных верованиях императоры считались прямыми потомками богини солнца Аматэрасу. Это сказалось на вере древних японцев в императора, который оказывает благоприятное воздействие на страну и приносит удачу в делах.
Но исторически также указывается на то, что император обладал властью только исключительно сакральной, не обладая при этом властью реальной.
Также необходимо отметить, что японская правящая династия является одной из самых древних в мире, она насчитывает 125 императоров – от легендарных потомков богини солнца Аматэрасу до правящего сегодня Акихито – и не прерывалась приблизительно с VI в. На протяжении почти двухтысячелетней истории правления японской династии насчитывается 58 случаев отречения императора от престола. Учитывая этот исторический опыт, отречение императора от престола в итоге приводило к узурпации власти военными домами. В тоже время в истории Японии были случаи, когда экс-император руководил императорским двором и де-факто осуществлял управление страной.
Отсюда возникает необходимость изучение истоков, которые позволят выявить механизмы, исторические основы института императора, связь его с традиционными устоями японского общества. Это в свою очередь даст возможность провести анализ современных отношений императора с государственной системой Японии, выявить особенности института императора и его роль в японском менталитете.
В современной Японии институт императора носит символический характер, при котором император не обладает реальной властью. В тоже время обращение императора, сделанное в 2016 году, вызвало широкий резонанс в японском обществе.
В августе 2016 г. действующий император Акихито выступил с обращением к нации, в котором выразил беспокойство в отношении будущего императорской династии. Прежде всего, беспокойство императора было связано с отсутствием процедуры отречения. Выступление императора стало предметом широкой дискуссии не только в Японии, но и за рубежом. Учитывая исключительно представительский статус императора, изменение законодательства по его желанию может быть истолковано как антиконституционное действие.
Таким образом, становится актуальным вопрос об институте императора в современной Японии. Проблема гармонизации действующего статуса императора с национальными интересами Японии носит весьма тонкий международный характер.
Исследовательских трудов, посвященных институту императора Японии, достаточно большое количество. Однако все они носят аналитический характер, нежели характер комплексности изучения рассмотренной выше проблемы. Это позволяет понять, что проблема института императора в контексте изучаемой темы работы в научных кругах не достаточно изучена. Что подтверждает ее актуальность.
Целью выпускной квалификационной работы является изучение института императора и его роли в государственной системе Японии.
Цели работы определили следующие задачи:
- рассмотреть историю становления института Императора с древнейших времен;
- изучить церемониальные функции императора в эпоху Эдо (период с 1600 по 1868 гг.);
- провести исследование возвращения полноты властных функций Императору в период с 1867 по 1889 гг. в эпоху реставрации императорского правления Мэйдзи;
- провести анализ конституционного и правового статуса Императора Японской империи в результате реставрации Мэйдзи в период с 1889 по начало XX в.;
- проанализировать изменения в институте Императора после Второй мировой войны во времена принятия Конституции Японии 1947 г.;
- изучить роль института Императора в государственной системе современной Японии.
Объектом исследования является сущность и содержание института императора Японии и его роль в государственной системе Японии.
Предметом исследования являются проблема гармонизации национальных интересов Японии в международном сообществе в современном мире, связанные с институтом императора и его ролью в государственной системе Японии.
Базой для написания работы выступили:
По анализу различных исторических периодов Японии с древнейших времен: труды отечественных исследователей, таких как Периханян А.Г., Воробьев М.В., Бичурин Н.Я., Корецкий В.М., Жуков А.Е., а также труды зарубежных исследователей Сигрейв С., Ниида Нобору Webb Н., анализ которых позволил проследить истоки верховной власти Японии, этапы становления института императора через анализ исторических памятников.
По изучению периода во времена сёгуната Токугава и реконструкции Мэйдзи – эпохам Эдо и Мэйдзи: труды исследователей, таких как Подгорный А.В., Сафронов Б.В., Мещеряков А.Н., Сила-Новицкая Т. Г., Лих М. А., Стрельцов Д.В., а также труды зарубежных исследователей Фредерик Луи, Earl D.M., Бенедикт. Р. Анализ данных источников позволил изучить проблемы института императора, возникшие в результате отсутствия реальной власти императора, и последующем ее восстановлении.
На современном этапе – по эпохам Сёва и Хэйсэй: исследовательские труды и публикации по изучаемой теме ученых-современников, таких как: Юдакова О. В., Горячева Е. А., Кожевников В. В., Николаев А. Н., Труш О. С., Гейн М., Ясуда Цунэо, Такахаси Коитиро, Тасэ Ясухиро, а также официальных публикаций по обращениям официальных лиц Японии к обществу нормативных актов Японии на японском языке в переводе. Анализ данных источников позволил провести анализ изменений в институте императора и его роли в современной Японии, который возник в результате пересмотра конституции Японии после Второй мировой войны.
Методологической основой исследования являются системный научный подход и принципы, используемые в международных исследованиях, объективная оценка традиций, интерпретация исторических явлений, сравнительный анализ историко-политических национальных особенностей изучаемого региона.
Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использования источников и приложений.
1 Становление института Императора Японии
1.1 История становления института Императора с древнейших времен
Происхождение верховной власти
Понятие верховной власти – это концентрированное выражение сущности любого политического образования. Оно выступает в качестве важного внешнего признака преобладания тех, или иных социальных структур, в том числе формационных. У отношения права к этой проблеме особое значение.
Поскольку право является набором определенных норм, которые создало государство для нужд управления, оно должно прямым или косвенным образом «узаконить» самую верховную власть. Оттого, как в древности решалась эта задача, зависело многое – то, как осмыслялись истоки верховной власти, формировалось ее теоретическое обоснование, понимались главные функции и пределы верховной власти, наконец, определялось место самого права по отношению к этой власти. Особенный интерес стал представлять этот вопрос с ходе изучения VI-VII вв., которые для большого количества народов и стран служат временем первых государственных образований. К таким странам можно отнести и Японию.
Процесс становления института Императора Японии и проблема верховной власти в рамках гражданского кодекса Японии «Тайхоёро рё» (718 г.) осмысляются полнее, если посмотреть на то, как происходит процесс «узаконивания» правом верховной власти в других странах, которые относятся к дальневосточной системе права в таких странах, как Китай, Корея, Вьетнам.
Род японского императора – носителя верховной власти – возводился к богине Аматэрасу, и сам император выступал в качестве первосвященника национальной религии синто. Местный титул японского государя определяют как «Император Японии, воплотившийся бог, правящий Поднебесной». Другие семь титулов, каждый из которых применительно к конкретной ситуации, являются более китаизированными, например, «Сын Неба» и т. п. Обращаясь к императору мужчины должны именовать себя как «вассалы» (син), а женщины – «наложницы» (сё). В результате воцарения императором приобретались священные регалии синто, представленные яшмой, мечом и зеркалом, а также совершалось «великое жертвоприношение». Он стоял во главе войска страны: выступление воинских частей допускалось лишь после того, как военачальник получит императорский указ и меч. Император – это также высшая апелляционная инстанция, им утверждались приговоры к смертной казни. Кроме того, им возглавлялась законодательная и исполнительная власть. Вся информация на имя государя («докладные трону») проходила путь с низу вверх через каждую инстанцию. Все, что выходило за пределы текущего, предусмотренного функционирования аппарата управления должно было быть утверждено императорским указом, обсужденным, подготовленным и подписанным сановниками, законно зарегистрированным в столице и проводимым в жизнь сановниками в столице и чиновниками на местах. Ведомствами не принимались к исполнению указы, которые не прошли через Министерство центральных дел; некоторые личные устные указания императора исполняли, но о них так же должен был быть уведомлен Государственный совет. Указы, оформленные в соответствии со всеми необходимыми законам, исполняли немедленно и доводили до самых низших заинтересованных инстанций, к примеру, до деревни. Кодексом прямо не ограничивалось волеизъявление суверена, но в рамках специальной статьи отстаивалась мысль, что лишь сами кодексы (уголовный и гражданский) выступают в качестве залога правильного и справедливого решения любых дел [1].
Поскольку кодекс династии Тан в Китае («Тан лин», около 651 г.) – это прототип для кодекса Японии того времени, неудивительно наличие аналогий, как в положениях, так и в тексте статей. Обнаруживается наличие определенных сходств в титулатуре государя, в том числе касаемо конкретных ситуаций (в Китае их было пять вместо семи японских), манеры обращения к государю. В Китае государем тоже возглавлялась армия, утверждались смертные приговоры. Императорский указ также выступал в качестве единственного законодательного и правительственного акта, хотя «Тан лин» сохранил нам меньшее разнообразие этой формы, равно как и форм докладных государю [2]. Примечательно, что не было (или не сохранилось) никаких аналогов японским статьям, которыми ограничивалась бы воля суверена.
Неполная сохранность «Тан лин» вынуждает заниматься поисками сведений относительно верховной власти в Китае в рамках уголовного кодекса династии Тан – «Тан люй шу и» (653 г.): «Тот, кто является государем людей, обладает благой силой дэ, равной силам дэ Неба и Земли… Свыше он почтен драгоценным мандатом Неба, а, оборотись вниз, лично наблюдает за всем, что на Земле». Из десятка тяжелейших преступлений три считались самыми тяжелыми, которые касались государственного святотатства; бунта против сакральной природы императора, разрушения храмов и мавзолеев предков (за это отвечали по общесемейной ответственности); измены государю или государству [3].
Аналогичная картина рисуется в японском уголовном кодексе «Тайхо ёро рицу» (718 г.) 21. В Когурё и Пэкче – государствах на Корейском полуострове – в первой половине 1 тысячелетия бунт против короля обозначал китайский термин и наказание за него назначал аналогичное танскому [4]. Эти положения могут быть найдены и в рамках кодекса Вьетнама династии Ле «Ле триё хинь луат» (конец. XV в.), который также ориентировался на танский [5]. В «Ле триё хинь луат» упоминают и ряд других преступлений, аналогичных тем, что содержит танский кодекс, которые касаются самовольного проникновения в резиденцию, подделки императорской печати, разрушения императорских мавзолеев. В нем лишь немного смягчалось наказание за перечисленные преступления. Эти наблюдения дают основания для выводов о том, что в Корее и Вьетнаме в раннем средневековье существовали представления о функциях верховной власти, сходные с китайскими и японскими.
И наконец, японское решение проблемы сопоставляется с решениями, предлагаемыми правовыми памятниками, относящимися к другим системам права. Такое расширение рамок сравнения является вполне оправданным, во-первых, потому, что мы имеем дело с памятниками одной формации, во-вторых, по той причине, что все эти памятники так или иначе созданы в раннем средневековье (или на материале, дошедшем до раннего средневековья).
По индийскому судебнику «Нарада» (IV-VI вв.), царь – существо божественной природы. Все, что делает царь, справедливо, так как ему вверена защита мира.
По индонезийскому судебнику «Агама» (середина XV в.), суверен – номинальный собственник всей земли, верховный судья и единственный судья.
В халифате, согласно «Фикх ал-аквару» (около 767 г.) Абу Ханифа и «Рисала фи узул ал-фикху» (около 820 г.) Шафии, халиф – это прежде всего глава правоверных, а потом уже государь империи, пестрой в этническом отношении. Ему надлежало охранять веру, управлять государством, осуществлять правосудие, вести священную войну против неверных [6].
В сасанидском Иране, согласно судебнику «Матакдан» (620 г.), лишь санкция правителя придавала юридическую силу решениям глав сословий, и приказ правителя в светских делах был непререкаемым даже для жрецов [7].
По «Дигестам» (533 г.), в Византии имело силу закона все, что угодно принцепсу; византийский император сам был «живым законом» [8].
Говоря о славянских, германских, англосаксонских, скандинавских юридических памятниках раннего средневековья, проблема верховной власти сведено к персоне государя. [9].
В «Ютском судебнике» (1241 г.), точнее, в «Предуведомлении» к нему говорится, что никто в Дании не смеет выступать против закона, который король дал, а страна приняла, если этот закон «не противен богу» [10].
Истоки верховной власти, в разбираемых представительных памятниках права чаще выводятся опосредованно, из происхождения государя.
Японский государь – император представлен в качестве потомка главной богини синто – Аматэрасу, а также сакрального повелителя китайского толка. Для китайского императора эта последняя характеристика, само собой, была первоочередная (и единственная), а непосредственная связь с божеством несколько ослабевало. Правом признавалась сакральность китайского типа и за правителями Когурё, Пэкче в Корее, а также за королями Вьетнама. Индийским правом прямо считался царь, как божественный по природе. Мусульманскими судебниками, по причине их частного происхождения, не рассматривалась глубоко эта проблема, однако не оставлялись сомнения относительно «священного» характера особы халифа – преемника пророка. Мысль относительно священного характера персоны государя приводят византийские памятники права, а также судебники остготов (Италия).
Учитывая общее сходство основных функций верховной власти заметно наличие различий в полноте и четкости определения этих функций в рамках конкретных памятников права. Наивысшей степени определения удалось достигнуть в праве Китая, Японии, Вьетнама и Византии. Выделяли религиозную, законодательную, судебную, правительственную, военную функции. Правом отдавалось суверенам руководство этими функциями. Эти руководства по своему характеру обычно оказывались либо исключительными (законодательная функция), либо конкретными (судебная апелляционная), либо распорядительными (правительственная, военная), либо представительными (религиозная функция). Японский император должен был действовать через правительственный аппарат.
Божественность и непрерывность императорской династии Японии
Институт императорской власти в Японии с начала его возникновения был непосредственно связан с японской религией синто. Согласно синтоистским верованиям, императоры считались прямыми потомками богини Солнца Аматэрасу, обладающими в силу своего происхождения рядом уникальных свойств (харизмой), которые они получали по наследству от своей прародительницы. При вступлении на престол совершалась церемония «великого вкушения» (Церемония «дайдзёсай». Данная церемония совершалась и при вступлении на престол императора Хирохито), призванная обеспечить распространение харизмы императора на общество. Приобретение харизмы сопровождалось получением трех регалий императорской власти – зеркала, магатамы (яшмы, ожерелья) и меча, которые, по синтоистской мифологии, Аматэрасу вручила своему внуку Ниниги-но микото, посылая его править на землю.
мифологии
Регалии тэнно осмысляются как имеющие автохтонное (коренное) происхождение. Хотя само представление о зеркале и мече как предметах, обладающих сверхъестественными свойствами, вряд ли может считаться целиком японским. Их культовое осмысление фиксируется и в Китае, и в Корее, откуда, по всей вероятности, они и были заимствованы в этом значении. Однако крайне резко выраженные тенденции изоляционизма диктовали потребность в поисках протоформ исключительно в своем прошлом – мифе.
Древние японцы верили, что поклонение Аматэрасу и осуществление богослужений в ее честь оказывает благоприятное воздействие на управление страной, приносит удачу в военных делах, сельскохозяйственных работах и т. п. и считали, что только кровный потомок богини Солнца обладает способностью вступать с нею в контакт, воспринимать ее указания и извлекать пользу из ее божественной силы. Именно в этом и проявлялась харизма императора. Человек, не связанный узами кровного родства с Аматэрасу и не получивший, следовательно, от нее харизму, но оказавшийся на престоле, мог лишь навлечь на страну несчастья.
В VIII в. император был верховным главнокомандующим, высшей апелляционной инстанцией, источником законодательных и исполнительных распоряжений, то есть в то время институт императорской власти объединял политические и религиозные функции [11].
В дальнейшем процессе исторического развития Японии император был отстранен от реальной политической власти, а представление о том, что синтоистские обряды, связанные с поклонением Аматэрасу, может осуществлять только император, привело к абсолютизации его сакральных функций.
Начало процесса отстранения императора от реальной политической власти можно отнести к IX в. Государственная власть постепенно сосредоточивалась в руках дома Фудзивара, и императоры должны были брать себе жен из этого дома. Лишая императоров реальной власти, Фудзивара правили в качестве канцлеров или регентов при малолетних императорах, которых, когда они достигали зрелого возраста, вынуждали отрекаться от престола и постригаться в монахи. В XI в. утвердилась новая форма правления – инсэй (система экс-императоров). Императоры отрекались от престола в пользу сыновей.
Управление страной переходило от одних правителей к другим, но император всегда оставался верховным синтоистским жрецом, своего рода сакральным символом государства. Акцент на важность наследования престола по линии кровного родства привел к формированию убеждения в том, что в Японии с незапамятных времен правит одна и та же династия императоров. Это сделало невозможным применение по отношению к японскому государю китайской концепции «Мандата Неба», предусматривавшей возможность перехода власти от одной династии к другой в том случае, если действия ее представителей приходили в несоответствие с «Волей Неба», то есть если они начинали править в своих корыстных целях и забывали об интересах народа и страны.
Идея божественности и непрерывности императорской династии стала, таким образом, «сквозной» идеей, пропагандировавшейся в сочинениях многих средневековых японских авторов. Так, она присутствует уже в древнейших памятниках японской письменности «Кодзики» («Записи о делах древности», 712 г.) и «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720 г.). Божественность и непрерывность императорской династии выдвигались в качестве одного из основных принципов японской истории в двух видных исторических сочинениях средневековья: «Гукан сё» («Записки глупца»), написанных священнослужителем секты тэндай Дзиэном (1155-1225) в 1219 г., и «Дзинно сётоки» («Записки о прямом наследовании богов и императоров»), созданных в 1339-1343 гг. политическим деятелем и ученым Ки-табатакэ Тикафуса (1293-1354). Японский ученый Цукамото Ясухико и американский ученый П. Варли отмечают, что оба сочинения появились в кризисные моменты японской истории – накануне смуты периода Дзёкю и реставрации Кэмму. Смута периода Дзёкю – попытка экс-императора Го-Тоба в 1221 г. вернуть себе реальную власть, окончившаяся неудачей. Реставрация Кэмму (1334-1336) – попытка императора Го-Дайго реставрировать власть императора [12]. Очевидно, Дзиэн и Китабатакэ Тикафуса видели в непрерывности императорской династии залог стабильности японского общества.
Становление императорской власти в Японии в различные исторические периоды
Период Кофун (эпоха Яёй).
О ранних этапах становления института императора приходится судить, прежде всего, по археологическим данным, далеко не всегда поддающимся однозначной интерпретации.
Наиболее ранний период появления сведений об императорах Японии — период Кофун. Период Кофун в рамках общеархеологической типологии соответствует железному веку. Он получил такое название благодаря масштабным погребальным сооружениям (курганы-кофун), которые в большом количестве строились в Японии в III-VII вв. В них хоронились государи Ямато (ранне-японского государства), которые в силу исторической традиции часто именовались «императорами», местные правители и родовая знать.
Первые сооружения курганного типа были построены в III в. на севере Кюсю. Обычно их возводили на холме или возвышенности, они обладали квадратной формой и окружались рвом. В ранних курганах захоронения осуществляли в деревянных гробах при почти полном отсутствии погребального инвентаря. Поэтому, если рассматривать не чисто археологические, а социальные критерии, то начало периода Кофун правильнее отсчитывать не с III, а IV в., когда началось строительство огромных «царских» курганов на равнине Нара.
Хотя строить курганы продолжили и в VII в., их размеры тогда были резко уменьшены и уже не ими одними определялось «лицо» эпохи. Поэтому верхняя граница периода логичнее должна быть отнесена к рубежу VI- VII вв., а для удобства принята за 592 г., когда в долине реки Асука (центр Хонсю) началось возведение дворцов правителей Ямато.
Сооружение курганов свидетельствует о развитии культа предков, типичного для этой стадии развития общества. Хотя идею строительства погребальных сооружений курганного типа была, возможно, заимствовали из Китая.
Термином «кофун» обозначался не просто «курган», а целая система погребения, эволюционировавшая во времени. Имеются «круглые» и «квадратные» курганы, а также различные их модификации, но наиболее специфический, «японский» тип кургана — «квадратно-круглый» (дзэмпо коэн фун) или – как его вариант – «квадратно-квадратный» (дзэмпо кохо фун) (обобщенное название в англоязычной терминологии — «курган в виде замочной скважины»). Все наиболее масштабные курганы обладал именно такой формой, что, возможно, указывает на ее престижность.
Один из примеров места захоронения императора представлен на рисунке 2.
Рисунок 2 – Кофун, место захоронения императора
Период Ямато.
Надежные письменные данные относительно формирования японской государственности в V в., и как следствие института император, практически отсутствуют. Данные китайских и корейских хроник не полны и не точны; свидетельства японских мифологическо-летописных сводов также заслуживают доверия далеко не всегда и потому могут считаться скорее источником по реконструкции картины мира и менталитета японцев VIII в., чем по восстановлению реальных исторических событий [13].
Данные эпиграфики курганного периода – надписи на бронзовых мечах и зеркалах – проливают свет на традиции и структуру управления в Ямато (Японии). В надписи на мече из Инарияма (471 или 531 гг.) упомянут правитель Вакатакэру, в котором исследователи видят правителя Юряку (456-479). Вакатакэру назван окими («великий ван»). Данным титулом именовались управители земель, подчиненные китайскому императору. Однако выводы о характере отношений между Китаем и Ямато из этих данных делать затруднительно – надпись изобилует также и кореизмами. Главным «героем» текста предстает некий Вовакэ-но Оми, чья семья многие поколения служила главой меченосцев. Сам же Вовакэ «помогал управлять Поднебесной (тэнка)» Вакатакэру, когда тот находился во дворце Сики. Примечательно использование китайского термина «Поднебесная» применительно к Ямато, что указывает на ориентированность протояпонской культуры на усвоение материковой культуры [13].
Поименное указание нескольких поколений родственников Вовакэ говорит о развитом культе предков, важности прецедента и традиции, направленной не на нововведение, но на воспроизведение. Также видно, что властные полномочия передавались от отца к сыну, а исполнение определенных обязанностей (в данном случае – военных) возлагалось на определенный род.
Кровнородственные образования, подобные меченосцам Вовакэ, служили основной организационной единицей управления Ямато почти вплоть до переименования государства в Японию, Нихон (Ниппон) в начале VIII в. (посольство, одной из целей которого было сообщить Китаю о переименовании страны, было направлено туда в 701 г.). Эти образования назывались удзи. Главам удзи присваивались наследственные титулы знатности кабанэ, ретранслировавшиеся ими на весь род и маркировавшие его положение в политическом пространстве Ямато и указывавшие на близость к роду государя. Система титулов, возможно, получает распространение с правления государя Юряку (456-479 гг.). Так, в тексте меча из Инарияма Вовакэ имеет кабанэ оми, а титул предков не указывается. Стройная система, упорядочивающая кабанэ и выстраивающая их иерархию, появляется лишь в 684 г. по указу государя Тэмму, ограничившего их восемью титулами (якуса-но кабанэ). До этого периода наиболее важными были кабанэ ооми («великий оми») и оомурадзи («великий мурадзи»). Эти титулы имели много общего с должностями и подлежали утверждению при восхождении на престол очередного государя. Анализ данных хроники «Нихон сёки» (720 г.) показывает, что титулами ооми и оомурадзи жаловались представители очень немногих родов (в особенности Оотомо и Мононобэ), выполнявшими военные функции при дворе. С середины V в. обе «должности» на сто лет становятся монопольным владением рода Coгa (возможно, корейского происхождения) [14].
Период Асука.
Период с 592 г. (начало правления Суйко) по 710 г. (переезд двора в столицу Нара) принято именовать Асука – по названию реки, в долине которой строились государевы дворцы. В это время императорское правление наряду с государственным образованием становится более похожим на материковые образцы (Китай, Корея). Среди погребального инвентаря данного периода обнаруживается меньше оружия, что может быть показателем постепенного перехода к «мирным» методам управления и ведения политической борьбы.
Распространение централизованной власти находит выражение в учреждении миякэ – земель с зависимыми крестьянами, подконтрольными Ямато. Управляли ими куни-но мияцуко – в тот период они не назначались из центра, но представляли собой местную знать, чьи полномочия подтверждались двором. Двор Ямато выступал арбитром в спорных вопросах, когда имелось несколько претендентов на эту должность.
Внешнеполитические амбиции не оставляли правителей Ямато, однако все большее внимание уделялось политике внутренней, преодолению разобщенности, достижению управляемости. Местные культы синтоизма не были унифицированы и закрепляли различия между родственными и территориальными объединениями. Большими склеивающими потенциями обладал буддизм, получивший распространение в VI в. благодаря поддержке императорского двора Ямато.
Согласно «Нихон сёки» в 645 г. от имени государя Котоку был введен первый в истории Ямато (Японии) девиз правления нэнго – «Тайка», «Великие перемены». Присвоение девизов правлению государей – китайская традиция и китайская же прерогатива – во всех странах, которые Китай считал своими данниками, обязаны были действовать девизы правления, имевшие в тот момент хождение в Китае. Ямато же выбрало собственный [15].
Вводится система надельного землепользования для чиновников и крестьян, проводится составление подворных реестров, что приводит к сглаживанию территориальных различий. Объединяющую функцию имело и развитие инфраструктуры – создание системы почтовых станций, строительство дорог. Разрабатывается система налогов и повинностей, получившая название со-ё-тё. Земли знати отныне жалует только государь – за особые заслуги, чиновникам были также положены ранговые земли, освобождавшиеся от налогов.
Стоит отметить, что данные времена реформ ознаменованы социальной напряженностью и мятежами. В этом времени при императоре Тэмму ведется усиленная работа по разработке идеологических основ государства. Особое внимание, уделяемое Тэмму разработке идеологической составляющей власти, может быть обусловлено недостаточной легитимностью самого правителя. Формально не было выработано правил передачи трона, восшествие на престол (брата, а не сына государя Тэнти). В исторической перспективе это воспринималось негативно.
Периоды Нара и Хэйан.
Данные периоды ознаменованы первым японским сводом законов, названным «Тайхо рицурё», появившемся в 701-702 гг. Данные своды законов отражают общую ориентацию политических мер на реформирование японского государства в соответствии с китайскими образцами. На создание мощного центра во главе с «императором», со строго иерархичным обществом и разветвленным бюрократическим аппаратом. К концу X в. институты власти, закрепленные сводом, в значительной степени теряют свою эффективность, их функции переходят к новым ведомствам и службам. Придворная аристократия выказывает открытое пренебрежение и полное отсутствие интереса к положению дел в провинции, ограничивая сферу деятельности (часто и сферу передвижения) столицей Хэйан, в лучшем случае – центральным районом Кинай, что приводит к потере государством должной степени централизации и соподчиненности периферии центру.
Кодекс «Тайхо рицурё», в соответствии с которым выстраивалась деятельность японского государства, в большинстве положений опирался на китайское законодательство эпохи Тан, однако существовали и свои особенности. В кодексе окончательный вид приобретает система чиновничьих рангов (кати), формально существовавшая на протяжении всей истории традиционной Японии. Вводится система из девяти основных рангов, подразделенных на 30 ранговых степеней. Данная система распространялась уже на всех государственных чиновников, и даже члены государева рода имели свою особую шкалу из четырех рангов, что, с одной стороны, вписывало их в общую управленческую структуру государства, с другой – подчеркивало особое положение правящего рода [16].
Согласно законодательным сводам («Тайхо рицурё» и его поздней редакции «Ёро рицурё», составлен в 718 г., введен в действие в 757 г.), во главе государства стоял император, который обладал верховными правами в области административного управления, назначения и продвижения чиновников, ведения внешних сношений и управления войском. В реальности он этими правами практически никогда не пользовался. Непосредственно императору подчинялись три высших государственных учреждения – Палата большого государственного совета (Дадзёкан), Палата небесных и земных божеств (Дзингикан) и Ведомство инспекций цензоров (Дандзётай), основной функцией которых было проведение в жизнь указов тэнно.
Главным административным органом был Дадзёкан. Он ограничивал формальные полномочия правящего рода. Его возглавлял главный минйстр (дадзё дайдзин), считавшийся наставником тэнно в делах управления; ему полагалось, согласно кодексу, «…обеспечивать в стране следование путем морали и приводить в гармонию темные и светлые силы инь ж ян». Часто эта должность оставалась вакантной, тогда все полномочия распределялись между левым и правым министрами (садайдзин и удайдзин) [11].
На официальном уровне разделение родов по принципу знатности происхождения подкреплялось мифом о божественном происхождении государева рода от богини солнца Аматэрасу и возведением генеалогий знатных родов к тем или иным божествам синтоистского пантеона.
Государев род занимал особое положение в системе социальных отношений. Для принцев существовала собственная шкала рангов, сам же правитель был фактически выведен за пределы действия законов и социальной иерархии. Главный акцент в японской императорской идеологии делался на несменяемости и непрерывности правящего рода, поэтому одной из важнейших задач, ставившихся перед самим тэнно, было произведение на свет наследника, а род-поставщик невест обеспечивал бесконфликтность передачи власти.
Период сёгуната Камакура
Данный период характерен основанием первого сёгуната. Важнейшим фактором в этой связи была борьба в конце IX-X вв. с многочисленными шайками разбойников, представлявшими серьезную угрозу для населения и провинциальных властей. Отряды воинов привлекались провинциальными управами для усмирения разбойников и мятежников, функционируя в качестве составной части «придворного государства».
Система военного правления, установленная Ёритомо, не предполагала разрушения государственной структуры конца периода Хэйан и была в нее встроена, хотя процесс такой интеграции не был безболезненным. Власть бакуфу не в одинаковой степени охватывала территорию и население страны. Вторым политическим центром был императорский двор, который легитимировал существование бакуфу. Титул сёгуна глава бакуфу получал из Киото. В столице функционировал бюрократический механизм, сложившийся в период Хэйан, сохранялась система придворных рангов и должностей, которых домогались не только столичные аристократы, но и воины. Часть воинов (буси) относилась к самураям. В эпоху Камакура самураи стали отождествляться с представителями военно-служилого слоя, предпосылками становления класса профессиональных потомственных воинов [17].
Высший слой буен составляли отпрыски боковых ветвей императорской фамилии (Сэйва Гэндзи, Камму Хэйкэ) и аристократических родов. Они получали посты провинциальных управителей, чиновников кэбииситё, ведомств охраны императорского дворца, поступали на службу к столичным аристократам и владели обширными землями в сёэн. С ними выстраивали отношения личной зависимости-покровительства провинциальные воины, нередко занимавшие должности в провинциальных управах и обладавшие постами в сёэн и на государственных землях.
Императорский двор разбирал тяжбы между владельцами сёэн. Бакуфу первоначально рассматривало только те судебные дела, одной из сторон или обеими сторонами которых были вассалы сёгуна. При этом сфера действия права военного сословия и юрисдикции судов сёгуната неуклонно расширялась, что сужало компетенцию императорского двора. Конфликты между крупными святилищами и храмами постепенно перешли в ведение бакуфу. Тем не менее, на протяжении всего периода Камакура суд при императорском дворе в Киото сохранял свое значение, опираясь при этом на собственное законодательство.
Однако вассальная система, возглавляемая сёгуном, распространилась на всю страну. Гокэнин назначались на посты сюго и дзито по всей Японии, исполняя военно-полицейские функции и представляя бакуфу на местах. Тем самым власть бакуфу носила публично-государственный характер не только в восточных областях, но и во всей Японии. Но сёгунат не был единственным носителем такой власти, поскольку сохранялся императорский двор. В политической системе сосуществовали два центра, одновременно взаимодействовавших и соперничавших между собой. При этом важной тенденцией периода Камакура было постепенное присвоение прерогатив и функций императорского двора бакуфу, которое усилилось после победы над Киото в смуте годов Дзёюо (1221 г.).
Период Муромати
Эпоха Муромати хронологически охватывает период с 1333 г., когда после падения Камакурского сёгуната пришел к власти император Годайго (1288-1339), до 1573 г., когда Ода Нобунага изгнал последнего сёгуна династии Асикага. В то же время в ее рамках выделяют два периода:
1) период Намбокутё (1336-1392), характеризуемый расколом в императорском доме и противостоянием Южного и Северного дворов после основания в 1336 г. сёгуната Асикага (Муромати бакуфу);
2) период Сэнгоку («воюющих провинций»; 1467-1573).
После падения Камакурского сёгуната император Годайго начал создание новой политической системы, в рамках которой он стремился к обладанию единоличной властью над императорским двором и военными домами. Он пытался сделать свои указы риндзи – выражающие волю императора документы, издаваемые по его приказу приближенными, главным источником законодательства и административных распоряжений [13].
При Годайго сохранялся центральный административный аппарат, сформировавшийся в эпохи Нара и Хэйан. Одновременно действовали подчиненные императору ведомства кирокусё, дзассо кэцудансё, онсёката, муся докоро и ряд других. Их штат набирался не только из придворных, но и из воинов и чиновников, ранее служивших бакуфу.
Последующий за смертью Годайго раскол императорского дома послужил долговременному периоду воюющих провинций, в результате которого исчезло двоевластие в административно-политической системе, характерное для периода Камакура.
Постепенно почти все административно-политические и судебные прерогативы императорского двора были присвоены бакуфу, хотя сёгуны по-прежнему формально получали власть от императоров.
Между сёгуном и придворной аристократией, не исключая ее высшие слои, стали формироваться отношения покровительства и личной зависимости. Отвечая на прошения киотоской знати, сёгун издавал приказы о прекращении посягательств воинов на их земли, даровал иммунитетные привилегии их вотчинам, право создания частных таможенных застав, рекомендовал императору повысить их в ранге и должности и т.п. Он же утверждал права аристократов на владение клановым имуществом и вотчинами.
Высокопоставленные вассалы жили в своих замках, многие мелкие вассалы – в деревнях. Некоторые из них одновременно строили усадьбы в замке – резиденции даймё. Распад системы в период Сэнгоку достиг своего апогея. Земли и административные посты сёэн повсеместно переходили под контроль даймё и провинциальных воинов. Столичные патроны и владельцы сёэн не были в состоянии собрать нэнгу с тех земель, которые еще им принадлежали. Их управляющие не могли заставить крестьян исполнять повинности, а иногда сговаривались с ними для уклонения от выплаты нэнгу [14].
Таким образом, подводя некоторые итоги становления института императора можно отметить, что история достаточно многообразна и разнообразна. Наблюдаются истоки происхождения императорской династии как прямых потомков богини Солнца Аматэрасу по синтоистским верованиям. Также имеются множество сходств императорского двора в функциях верховной власти с китайскими, корейскими. Китаизировано много сакральных функций императора: такие как «мандат неба», погребальные курганы и т.п. Императорское правление наряду с государственным образованием похоже на материковые образцы.
В Японии за рассмотренные периоды институт императора постепенно утратил реальные функции управления страной за счет установленного режима военной феодальной диктатуры, который возник в результате постоянной раздробленности императорского двора. Фактическим верховным правителем страны стал сёгун. Сегунатское правление просуществовало более семи веков, и было временем постоянных войн между группировками феодальных князей даймё, опиравшихся на дружины воинов самураев.
В последствие этого, император стал рассматриваться как лицо, стоявшее во главе всего японского народа, но только номинально, сохраняя при этом своего рода сакральный символ государства.