Содержание
- Введение
- Глава I. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ О РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
- 1.1 Восстановление нарушенных прав невиновных в дореволюционном законодательстве
- 1.2. Становление уголовно-процессуального законодательства о реабилитации и компенсации морального вреда в период с 1917 по 2002 гг.
- 1.3. Современное развитие реабилитации в свете концепции УПК РФ
- Глава II. ПРАВОВАЯ ПРИРОДА РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
- 2.1. Понятие реабилитации как уголовно-процессуального института права
- 2.2. Основания возникновения права на реабилитацию
- 2.3. Конституционные принципы реабилитации
- 2.4. Ошибки органов предварительного следствия и суда, их виды и причины возникновения
- Глава III. КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА РЕАБИЛИТИРОВАННЫМ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
- 3.1. Понятие компенсации морального вреда реабилитированным в уголовном судопроизводстве
- 3.2. Порядок компенсации морального вреда реабилитированным в уголовном судопроизводстве
- 3.3. Критерии и принципы определения размера компенсации морального вреда реабилитированным в уголовном судопроизводстве
- Заключение
- Список использованной литературы
Введение
Актуальность темы исследования. Настоящий период — время критического переосмысления уголовно-процессуальной доктрины. В частности, вопрос о компенсации морального вреда при реабилитации находится в центре внимания юридической общественности. Связано это с кардинальными изменениями правового положения личности в государстве и обществе. На основании ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав, свобод человека и гражданина — обязанность государства.
В ст.ст. 21 и 23 Конституции РФ содержатся положения о том, что ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности, никто не должен подвергаться обращению, унижающему человеческое достоинство, каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени. Статья 53 Конституции РФ регламентирует право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти и их должностных лиц.
Одной из задач уголовно-процессуального законодательства является восстановление нарушенных прав, в том числе и компенсации морального вреда. Проблема компенсации морального вреда как процесса восстановления нарушенных прав человека не нашла своего логического завершения в законодательстве России. В УПК РФ не решены в достаточной мере некоторые вопросы реабилитации невиновных, что объясняет обращение к ним автора настоящего диссертационного исследования.
В большинстве научных работ реабилитация рассматривается с позиций: оснований, наличие которых позволяет признать за лицом право на реабилитацию; ответственности правоохранительных органов и суда; процедуры восстановления нарушенных прав в части компенсации морального вреда с учетом принципа уважения чести и достоинства личности. В настоящей диссертационной работе предпринята попытка исследования института реабилитации комплексно, на основе 18 главы УПК РФ. Кроме того, в ней проблемы реабилитации рассматриваются в свете принципов уголовного судопроизводства, что позволяет изучить реабилитационные правоотношения с разных сторон с учетом того, что они служат гарантией от привлечения к уголовной ответственности невиновных
Представляется, что нуждаются в совершенствовании понятия: реабилитирующих оснований, реабилитации, признания права и процедуры реабилитации лиц, обладающих этим правом, как и ряд иных вопросов. Требует улучшения и правовой механизм компенсации морального вреда при реабилитации в уголовном судопроизводстве.
Степень научной разработанности темы. Значительный вклад в исследование реабилитации в уголовном судопроизводстве внесли такие дореволюционные ученые, как А.Ф. Кони, Н.И. Лазаревский, А.Д. Любавский, П.И. Люблинский, Н.И. Миролюбов, Н.Н. Розин, И.Я. Фойницкий, а также такие современные представители уголовно-процессуальной науки, как Б.Т. Безлепкин, А.Д. Бойков, В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова, Ч.С. Касумов, П.А. Лупинская, О.Я. Мотовиловкер, И.Л. Петрухин, Р.Д. Рахунов, В.М. Савицкий, Ю.И. Стецовский, Н.Т. Ткачев и другие авторы. В аспекте компенсации морального вреда представляют интерес научные труды М.М. Агаркова, С.А. Белявского, С.А. Беляцкина, С.Н. Братуся, Е.М. Варпа-ховской, К.М. Варшавского, Н.П. Волошина, К.И. Голубева, В.П. Грибанова, П.Н. Гуссаковского, М.В. Духовского, А. Зейца, А.Г. Коваленко, Л.А. Майданик, Н.С. Малеина, М.Н. Малеиной, Е.Е. Мачульской, С.В. Нарижнего, И.А. Покровского, С.В. Потапенко, Н.Ю. Рассказовой, Н.Ю. Сергеевой, В.Т. Смирнова, А.А. Собчака, А.Я. Сухарева, Б.Т. Утевского, Г.Ф. Шершеневича, М.Я. Шиминовой, А.М. Эрделевского и других. Вместе с тем большинство работ, посвященных монографическим исследованиям рассматриваемого направления, опубликованы до принятия нового УПК РФ.
Необходимость анализа норм, регламентирующих компенсацию морального вреда при реабилитации наряду с отмеченными ранее обстоятельствами, свидетельствуют об актуальности темы диссертационной работы и ее практическом значении.
Концепции указанных авторов заняли достойное место в истории уголовно-процессуальной науки. Вместе с тем отдельные научные положения в современных общественно-экономических условиях и в процессе реализации правовой реформы в определенной степени утратили актуальность. Ряд вопросов, связанных с толкованием и правоприменением института реабилитации, остаются неразрешенными до настоящего времени, что также предопределило выбор автором темы диссертации.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются уголовно-процессуальные отношения, связанные с компенсацией морального вреда при реабилитации, которые возникают между правоохранительными органами и судом, осуществляющими производство по уголовному делу, а также лицами, нуждающимися в восстановлении своих нарушенных прав.
Предметом исследования выступают: правовые нормы, регламентирующие понятия «реабилитации» и «компенсации морального вреда», а также регулирующие механизм реализации права на компенсацию морального вреда, как результата незаконных деяний (в том числе и преступных) сотрудников правоохранительных органов и суда, правоприменительная практика.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексный системный анализ законодательства о компенсации морального вреда реабилитируемым лицам, правоприменительной практики и разработка предложений по совершенствованию законодательной регламентации конституционного права на восстановление государством нарушенных личных неимущественных прав невиновных.
Указанная цель может быть реализована посредством разрешения следующих:
— раскрыть содержание реабилитации как уголовно-процессуального института права, разработать определение реабилитации в уголовном судопроизводстве;
— детально рассмотреть реабилитирующие основания и дать им определение, предложить коррективы относительно истечения сроков давности, частичной реабилитации, самооговора;
— определить виды и специфику субъектов реабилитационных правоотношений;
— проанализировать социальное назначение реабилитации в уголовном процессе с учетом ошибок органов предварительного следствия и суда, идеи компромисса, юридической ответственности государства при компенсации морального вреда;
— аргументировать правильность применения термина «моральный вред», подвергнуть рассмотрению содержание компенсации морального вреда при реабилитации;
— обобщить законодательство о компенсации морального вреда;
— исследовать виды и условия компенсации морального вреда при реабилитации;
— предложить критерии и принципы определения размера компенсации морального вреда в реабилитационных правоотношениях.
Методологическую основу исследования составили общенаучные методы анализа, обобщения, индукции и дедукции, диалектики, а также исторический, сравнительный, социологический подходы. Поскольку предметом диссертационного исследования являются проблемы, находящиеся на границе таких отраслей права, как уголовный процесс, гражданское право и конституционное право, применяется комплексный подход и сравнительно-правовой метод анализа соответствующего законодательства.
По результатам диссертационного исследования на защиту выносятся следующие положения, выводы и рекомендации.
- В положениях статьи 5 УПК РФ следует закрепить определение понятия реабилитации как порядка восстановления прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступления, а также лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, возмещения причиненного им ущерба и компенсации морального вреда.
- Исходя из статьи 52 Конституции РФ об обеспечении потерпевшему компенсации причиненного ему ущерба и с целью восстановления его нарушенных прав и свобод предусмотреть в законе возможность любой формы компенсации морального вреда по согласованию с потерпевшим. Это диктуется и тем, что нередко компенсационная сумма не может быть взыскана в связи с несостоятельностью причинителя вреда.
- В УПК РФ определить презумпцию морального вреда потерпевшему: «Любой гражданин, в отношении которого совершено преступление, признается претерпевшим моральный вред, если совершивший данное деяние не докажет обратное».
- Теоретически обоснована необходимость предоставления потерпевшему возможности получения компенсации морального вреда в случае совершения в отношении него и преступления имущественного характера.
- Необходимо устанавливать весь вероятный круг потерпевших по уголовным делам о преступлениях, в результате которых наступила смерть потерпевшего, извещая их надлежащим образом о возбуждении уголовного дела, с вынесением в отношении них постановления о признании потерпевшим и разъясняя им права и обязанности.
- В части 1 статьи 42 УПК РФ понятие морального вреда для юридического лица определить как «неимущественный вред, причиняемый юридическому лицу».
Глава I. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ О РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
1.1. Восстановление нарушенных прав невиновных в дореволюционном законодательстве
Вопросы, связанные с возмещением ущерба лицам, незаконно привлеченным к уголовному преследованию, рассматривались еще с древних времен. В афинском законодательстве эпохи Перикла (445-430 гг. до н.э.) было предусмотрено: «Возбуждение государственного процесса налагало на обвинителя особую ответственность за обоснованность обвинения. Он подвергался штрафу в 1000 драхм, если по рассмотрении дела на его стороне оказывалось менее одной пятой части голосов судей, а в случае троекратного повторения неудачных обвинений – лишался права возбуждать их в дальнейшем. В частном процессе ответственность обвинителя, не собравшего одной пятой части голосов судей, ограничивалась штрафом в пользу обвиняемого в размере одной шестой доли суммы иска (обол с драхмы). Каждое оправдание могло, в свою очередь, послужить поводом к началу процесса против заведомо несправедливого обвинения».
В феодальной Франции было предусмотрено обязательное постановление обвинительного приговора в отношении обвинителя, если он не смог доказать выдвинутого обвинения, таким образом пытался оговорить невиновного. «При осуждении наказывается обвиняемый, при оправдании наказание, грозившее обвиняемому, применяется к обвинителю. Он не мог доказать обвинения, значит он сам виновен». Понятием реабилитации юристы пользуются уже несколько столетий. Как утверждает Н.И. Миролюбов, впервые его употребил средневековый французский легист Bleynianus для обозначения древнейшего института помилования осужденного с восстановлением всех его прежних прав. Первоначально право рассматривало уголовное наказание как возмездие преступнику за совершённое им преступление. Наказание использовалось с целью навсегда изъять преступника из общества. Когда к власти пришла буржуазия начали появляться и прочно закрепились взгляды на наказание как на способ перевоспитать преступника. Соответственно лишение прав приобрело временный характер. Лицо, подвергнутое уголовному наказанию, получило возможность с течением времени при определённых условиях восстановить свои права и общественное положение. Такое восстановление и стали называть реабилитацией. Возникнув как способ помилования, реабилитация превратилась в самостоятельный правовой институт.
В качестве правового института реабилитация представляет собой «обособленную группу юридических норм, регулирующих однородные общественные отношения и входящих в соответствующую одну или несколько отраслей права».
Названным признакам отвечают нормы, определяющие порядок восстановления невиновных в правах, честном имени, возмещения им причиненного вреда. Они имеют четко обозначенный предмет правового регулирования – отношения, вытекающие из факта причинения вреда в результате незаконного или необоснованного уголовного преследования, то есть регулируют отношения по реабилитации.
«Трудно представить себе возможность осуществления идеи ответственности государства в средневековом уголовном судопроизводстве. В ранние периоды истории уголовного процесса обязанность возмещения вреда получила характер ответственности обвинителей, судей, чиновников, доносителей и свидетелей, по вине которых состоялось привлечение к суду или назначено наказание».
Под реабилитацией в западноевропейских странах во второй половине XVIII столетия и в России в XIX в. понималось прекращение на будущее время всех праволишений, связанных с осуждением. Она не имела обратной силы и была направлена на восстановление правоспособности исправившихся преступников досрочно, или же отбывших наказание граждан по истечении определенного срока.
Зарождение института реабилитации в России произошло в период царствования Петра I. Впервые в законодательстве России норма, содержащая некоторые признаки реабилитации (с позиций современного определения данного понятия) была закреплена в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года. В Артикуле 209 было закреплено: «Салдаты и офицеры в великих преступлениях, как и прочие злодеи, могут быть пытаны, в сем нет сомнения, ибо в то время не яко салдат или офицер, но яко злодей почитается. Ежелиж он на пытке явится невинен, или от его величества, или фелтмаршала весьма прощен будет, то для невинности своей высокоповеренный чин свой может конечно паки отправлять, хотя он и в палачевских руках и на пытке был. Однакож иногда в сем деле бывает не без трудности до тех мест, пока над ним публично знамя не возложится. И тако чрез сие паки за честного причтен, и всем всеконечно запрещено будет, дабы ему сим впредь не попрекать».
В данной норме содержалось указание на восстановление прежнего статуса военнослужащего, в случае, если он был признан невиновным в совершении преступления или прощен. Норма о возмещении причиненного вреда невиновному, в данном нормативно-правовом акте не рассматривалась. При царствовании Петра I впервые в российском законодательстве был утвержден принцип гражданской ответственности судей, высших чиновников по искам лиц, пострадавших от их служебных действий. Пострадавшим позволялось «в партикулярных обидах бить челом» на должностных лиц и «искать с них судом, где надлежит». Данное положение просуществовало недолго, и после смерти Петра I оно было отменено.
В понятие реабилитации русские юристы вкладывали несколько иной смысл, чем сейчас. Реабилитация приравнивалась к таким мерам предупреждения рецидива, как условное осуждение, условное освобождение, патронат.
В период начального развития человечества проблемы вмешательства государства в права и свободы человека не существовало, поскольку люди догосударственной и ранней государственной эпохи не были индивидуализированы и руководствовались вековыми традициями, не обособляя себя от рода, общины. Возникновение вопроса прав и свобод человека неразрывно связано с развитием государственной формы существования человеческого общества.
Обязанность возмещения ущерба на ранних этапах формирования уголовно-процессуального законодательства существовала в виде ответственности виновных должностных лиц.
Мысль о государственном вознаграждении невиновных впервые была высказана философом Пуффендорфом в XVII в. Эта идея получила широкое распространение в европейских странах. Некоторые авторы предлагали возлагать на оправданного белую ленту с крестом или медалью, на обратной стороне которой должны быть вычеканены пальмовые ветви и дата оправдания, а на лицевой — «Признанная невиновность». Другие, например, Бриссо, указывали на то, что недостаточно в торжественной форме символически заявить о признанной невиновности неправильно привлеченного к уголовному преследованию, но и необходимо установить обязанность государства имущественно вознаградить оправданного. Вслед за этим данную мысль развивал знаменитый в Италии Филанджьери, предлагавший учредить особую кассу, из которой выдавалось бы вознаграждение оправданным подсудимым.
Родоначальником законодательного закрепления и развития принципа компенсации морального вреда является Англия. Ее судебная система удивляла своей житейской гибкостью и глубоким практическим смыслом. Связано это с тем, что в 1679 г. в Англии произошло важное событие — был принят Habeas Corpus Act, что буквально означало «ты имеешь доставить тело арестованного». Habeas Corpus Act трактуется с точки зрения истории личной свободы, обеспечения неприкосновенности личности и является одним из основных законов по обеспечению индивидуальной свободы. Неуклонное стремление судей давать удовлетворение каждому пострадавшему за счет виновного, не упуская ни одного случая, постоянное присуждение денежных сумм взысканных с должностных лиц во многом содействовали в Англии выработке идеала гражданина и служителя государства, укрепляя уважение к чужому праву и чужой личности как в обывателе, так и в носителе власти.
В Германии развитие института нравственного, морального вреда было замедлено из-за господства мнения о том, что римское право совершенно не считалось с моральным вредом и моральными интересами, а принимало в соображение только вред и интересы, оцениваемые в деньгах
Романские страны (Франция, Италия) быстрее, чем Германия, освободились от подчинения римскому праву.
В отечественном уголовно-процессуальном законодательстве реабилитационные правоотношения известны также давно.
Применительно к данной теме интерес представляют исторические примеры по первому русскому судебнику — Правде Ярослава. Судьи устраивали поединки, в котором истина считалась на стороне победителя. Организовывали испытания огнем и водой, прав оставался тот, кто выдерживал эти испытания. Таким образом, жертва незаконных деяний становилась еще и жертвой правосудия, ибо она уравнивалась с обидчиком в возможности доказать свою вину или невиновность. В старину же на Руси слово чести было значительнее, весомее, чем документ. Человек боялся запятнать свою честь, еще в те времена честь была наиболее ярким показателем нравственности.
Еще при Петре I «устыдительным и осрамительным» наказанием было «испрошение прощения», которое состояло в том, что на виновного судом налагалась обязанность гласно осознать свою вину и просить прощения у обиженного. Причем в качестве обиженного могло являться как частное лицо, так и юридическое. В первом случае имели место «испрошение прощения, выдача головою, обязанность взять назад свои слова» и тому подобные меры, во втором — «публичное покаяние». Защита неимущественных прав ограничивалась лишь нормой о вознаграждении за нравственный вред при защите чести и достоинства гражданина.
1.2. Становление уголовно-процессуального законодательства о реабилитации и компенсации морального вреда в период с 1917 по 2002 гг.
Советскому государству была свойственна идея общесоциального блага, но идея индивидуализации человека, в современном понимании, не признавалась. Поэтому реабилитационные правоотношения в советском уголовном процессе имеют определенную, вполне конкретную зависимость от исторического фона.
Декрет СНК РСФСР «О суде» № 1 от 24 ноября 1917 г. упразднил царскую систему суда. Члены нового суда руководствовались в первую очередь революционной совестью и революционным правосознанием. Отказ от исторически сложившихся принципов уголовного процесса повлек вытеснение революционным правосознанием революционной совести как понятия, этически окрашенного и поэтому казавшегося подозрительным как идеологический пережиток прежней правовой системы.
Законодательно закреплялось применение уголовной репрессии (Декрет СНК РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре»). Положения этого документа давали право Военной Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) изолировать лиц, выступающих против Советского государства, в концентрационный лагерь, а также расстреливать всех лиц, которые так или иначе имели отношение к белогвардейским организациям, заговорам, мятежам. По данному поводу ряд авторов отмечает, что закон был средством регламентации произвола, бесправия и несправедливости, революционное правотворчество судебных органов основывалось на революционном правосознании. Свидетельством применения революционного правосознания было наличие образных выражений в декретах, например, «по всей строгости законов» или «по всей строгости революционных законов», то есть без указания на конкретные, строго определенные виды наказания за отдельное преступление.
В принятых 12 декабря 1919 г. Руководящих началах по уголовному праву РСФСР (далее сокращенно – Руководящие начала) главное внимание акцентировалось в первую очередь на таком основании наказания, как социальная опасность личности преступника, причем вина и ее формы не были необходимым условием уголовной ответственности. Так, ст. 10 Руководящих начал гласила: «при выборе наказания следует иметь в виду, что преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в котором живет преступник». Из содержания этой нормы становится ясным применение такого вида наказания, как объявление врагом революции и народа.
Значительной вехой в развитии советского законодательства явилось принятие УПК РСФСР 1 июля 1922 г. Однако, несмотря на формирование демократических, гуманных норм и институтов, установленных данным кодексом (ст. ст. 4, 19, 113, 114), его введение не становилось самодостаточным для приведения в действие механизма судебной защиты нарушенных прав. Так, например, установленные УПК РСФСР гарантии неприкосновенности личности не распространялись на деятельность Объединенного Государственного Политического Управления (ОГПУ). Фактически, в борьбе с контрреволюционными преступлениями ОГПУ могло покушаться на любые права и свободы личности, презумпция невиновности во внимание не принималась.
Представителями судебной власти были суды, «тройки», военные трибуналы войск НКВД. Решения принимались без публичного судебного заседания и публичного провозглашения приговора (ст. ст. 19, 21), при этом отсутствовала защита (ст. 57), следствием не производилась экспертиза (ст. ст. 68, 69), вынесение приговора судом не основывалось на достаточной доказательственной базе, например, несмотря на то, что на основании ст. 62 УПК РСФСР 1922 г. доказательствами вины должны были быть не только показания свидетелей, но и вещественные доказательства, письменные документы и личные показания обвиняемых, в ходе следствия предпочтение отдавалось показаниям свидетелей. При производстве предварительного следствия следователь, как правило, выяснял лишь обстоятельства, которые уличали обвиняемых, в то время, как ст. ст. 113, 114 УПК РСФСР 1922 г. требовали наиболее полного объективного и всестороннего рассмотрения дела с выяснением, в том числе и, оправдывающих обвиняемого обстоятельств. Нарушалась ст. 125 УПК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой, обвиняемые могли использовать право отвода следователей. Следователи в ходе допросов обвиняемых, а также свидетелей, применяли угрозы, насилие для получения необходимых показаний и признаний, что являлось грубым нарушением ст. ст. 139, 168, 169 УПК РСФСР, запрещавших подобные действия.
Полномочия ОГПУ расширил ведомственный приказ № 44/21 от 2 февраля 1930 г., в котором указывалось: «… в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества, выселение кулаков и их семейств из Сибири должно составить 25 000 человек. Для непосредственного руководства операцией организовывались «оперативные тройки». Действия названных органов были направлены на раскулачивание, расстрел и высылку.
Очередной вехой развития советского законодательства было принятие 7 августа 1932 г. закона «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»[4]. Его положения распространялись вопреки его прямому смыслу на ряд действий, которые не являлись хищением социалистической собственности, то есть «на случаи, в нем не предусмотренные».
1 декабря 1934 г. был убит известный политический деятель С.М. Киров, что повлекло принятие ЦИКом СССР Постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Применение уголовно-процессуального законодательства стало еще более антигуманным к обвиняемым. Если УПК РСФСР 1922 г. в ст. 348 гарантировал право на кассационное обжалование и помилование, то внесенные в УПК изменения не гарантировали подачу ходатайства о помиловании и обжалование приговора. Допускавшееся ранее ст. 355 УПК РСФСР 1922 г. опротестование приговора в порядке надзора стало невозможным, поскольку приговор приводился в исполнение немедленно.
Последняя новелла была закреплена в Постановлении Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», согласно которому требовалось не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания и приводить исполнение немедленно по вынесении судебных приговоров.
Одним из наглядных исторических примеров действия этих законов, влекущих беззаконие и произвол государственных властей, является событие, произошедшее в 1937-–1938 гг., когда на Ленских приисках было умерщвлено 948 человек.
Советское законодательство продолжало развиваться в сторону усиления террора. Так, Постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 г. в уголовно-процессуальные кодексы союзных республик были внесены изменения по рассмотрению дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях. Сущность изменений сводилась к следующему: во-первых, обвинительное заключение должно было вручаться обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дел в суде, во-вторых, не допускалось кассационное обжалование, в-третьих, приговоры (расстрел) приводились в исполнение немедленно, в-четвертых, ходатайства осужденных о помиловании отклонялись. По этому поводу Т.Н. Москалькова справедливо замечает: «В период культа личности получили распространение аресты без санкции прокурора, более того, беззаконие и произвол получили такой размах, что в ряде случаев людей расстреливали в застенках НКВД вообще без всякого официального на этот счет решения».
Нельзя не остановиться и на том факте, что в период репрессий главным средством расследования преступлений были не навыки применения уголовно-процессуального закона и следственной тактики, а угрозы, насилие и различного рода пытки. Государственная политика проводилась в целях уничтожения, истребления народа, ни о каком уголовном процессе, в цивилизованном понимании этого слова, речи и быть не могло.
В свое время Ч. Беккариа писал: «Пытка обвиняемого во время суда является жестокостью. Обвиняемого пытают, чтобы вынудить его признание или потому, что в его показаниях имеются противоречия. Его пытают, чтобы обнаружить соучастников, наконец, с целью раскрытия других преступлений, в которых он и не обвиняется, но может быть виновным. Небезинтересно то, что римские законодатели применяли пытку только к рабам, которые были лишены каких бы то ни было прав личности». Очевидно, что при применении пыток решает дело не совесть судьи, а физическая выносливость подсудимого. Применение пыток имело место и в деятельности российских правоохранительных органов рассматриваемого периода. Такое положение А. Ф. Кони называл предвзятостью внутреннего убеждения.
Так, современник и жертва политических репрессий А.И. Солженицын рассказывает, что главным следовательским приемом был «наган на стол». Перечня пыток и издевательств в типографском отпечатанном виде не существовало. Просто требовалось, чтобы каждый следственный отдел в определенный срок поставлял трибуналу заданное число во всем сознавшихся «кроликов». Очень ярко отражены в материалах о фальсификации «ленинградского дела» в 1950-е гг. факты применения пыток и других насильственных мер к арестованным с целью добиться признаний в преступлениях, ими не совершенных.
Следующие правовые акты, регламентирующие механизм реабилитации, к политическим репрессиям отношения не имеют, но разработаны они на основе исторического опыта и с позиции гуманного отношения к личности.
27 октября 1960 г. был принят УПК РСФСР 1960 г.[6], который действовал в нашем государстве более сорока лет. Примечательно, что слово «реабилитация» упоминалось лишь в трех статьях: п. 8 ст. 5, ст. 359, ст. 385, в которых речь шла о реабилитации умершего.
Однако следует отметить, что хотя остальные статьи УПК РСФСР 1960 г. и не содержали этот термин, из их анализа следовало признание права на реабилитацию. К ним относились нормы, например, которые предусматривали освобождение человека от уголовной ответственности в связи с прекращением уголовного дела за отсутствием события преступления (п. 1 ст. 5 УПК РСФСР), состава преступления (п. 2 ст. 5 УПК РСФСР) или за не доказанностью участия обвиняемого в совершенном преступлении (ст. 208 УПК РСФСР).
Одним из важнейших этапов в развитии советского уголовно-процессуального законодательства о реабилитации было принятие Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (далее сокращенно – Положение), утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей».
Во исполнение данного Положения 2 марта 1982 г. принимается Инструкция о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Безусловно, принятие этих нормативных актов свидетельствовало о прогрессивном развитии советского законодательства в области защиты прав человека, в частности, реабилитированных. Вместе с тем следует выделить очевидный недостаток этих актов, например, данной Инструкции – это ее внутриведомственный характер. Многие граждане не имели возможности ознакомиться с ее содержанием, поскольку распространялась она для служебного использования сотрудников правоохранительных органов и суда. В связи с чем некоторые авторы справедливо отмечают, что в первые годы после принятия Указа 1981 г. цели его не всегда были достигнуты, поскольку правоохранительные органы не выполняли своей обязанности разъяснять гражданам их права.
Возможно, в устранение этого недостатка 8 августа 1983 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» в УПК РСФСР была введена ст. 58 (1), которая предусматривала обязанность органа дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями. С введением ст. 58 (1) в УПК РСФСР впервые в отечественной истории сформировался и в течение 20 лет реально применялся на практике институт, который назывался то реабилитацией, то институтом возмещения вреда реабилитированному.
В дальнейшем Пленум Верховного Суда СССР 23 декабря 1988 г. принял Постановление «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», положения которого так же, как и предыдущих нормативных актов предусматривали в основном возмещение имущественного ущерба. Хотя, от незаконных деяний правоохранительных органов и суда в не меньшей, а то и в большей степени гражданам причинялся моральный вред.
Политические изменения в стране обусловили принятие ряда нормативных документов по вопросам защиты и восстановления прав жертв политических репрессий. Так, 16 января 1989 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов». 13 августа 1990 г. принимается другой Указ Президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20–50-х годов». Однако данные акты в большей степени носили декларативный характер, не раскрывали вопросы процедуры восстановления нарушенных прав.
Затем 26 апреля 1991 г. последовало принятие Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов». Следом 18 октября 1996 г. принимается еще один специальный закон № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», который стал правовой базой устранения последствий репрессий и депортаций более чем 10 народов. В соответствии с ч. 1 ст. 12 указанного закона реабилитированные лица восстанавливаются в утраченных ими в связи с репрессиями социально-политических и гражданских правах, воинских и специальных званиях, им возвращаются государственные награды, предоставляются льготы, выплачиваются компенсации.
Положения названного закона в дальнейшем были конкретизированы в следующих документах: Указ Президента РФ «О мерах по реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» в отношении казачества» от 15 июня 1992 г.; Указания Министерства социальной защиты населения РФ от 6 июля 1992 г.
№ 1-47-У «О некоторых вопросах, связанных с предоставлением льгот лицам, реабилитированным в соответствии с Законом РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий»; Указания Министерства социальной защиты населения РФ от 24 марта 1993 г. № 1-27-У «О практике применения законодательства при выплате денежных компенсаций и предоставлении пенсионных льгот»; Положение от 3 мая 1994 г. № 419 «Об утверждении Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанными пострадавшими от политических репрессий (в редакции постановления от 18 сентября 1995 г. № 927); Постановление Правительства РФ от 2 августа 1994 г. «Об утверждении Положения об условиях и порядке выплаты компенсации лицам, подвергшимся нацистским преследованиям»; Постановление Правительства РФ от 12 августа
1994 г. № 926 «Об утверждении положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возвращение его стоимости или выплаты денежной компенсации». Данный нормативно-правовой акт возлагает обязанность на Министерство финансов РФ осуществлять, начиная с 1994 г., финансирование расходов, связанных с возмещением имущественного ущерба жертвам политических репрессий.
Восстановление исторической справедливости требует больших сил и средств. Осудить на лишения и смерть в сталинские времена, как было сказано ранее, вполне хватало «тройки», а вот грамотно и в полной мере восстановить историческую справедливость – задача нелегкая. Так, в Иркутской области в порядке реализации Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» было пересмотрено около 19000 уголовных дел, по которым подлежали реабилитации около 40000 человек. К 1 января 1940 г. в тюрьмах СССР содержалось до 200 000 человек, ожидавших суда или отправки в лагерь.
18 000 комендатур НКВД управляло 1 200 000 спецпоселенцев. За 30 лет сталинского режима только за так называемую контрреволюционную деятельность было подвергнуто различным наказаниям, вплоть до расстрела, около 4 миллионов человек (в среднем 125–130 тысяч ежегодно).
Важным этапом в развитии отечественного законодательства в части восстановления нарушенных прав и компенсации причиненного вреда стало принятие 22 декабря 1995 г. части второй ГК РФ. Граждане получили конкретную и бесспорную законодательную базу для компенсации со стороны государства своих моральных переживаний, связанных с неправомерным уголовным преследованием. Впервые в гражданском законодательстве норма об ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, появилась в ст. ст. 1070, 1100 ГК РФ. Однако и эти нормы оказались небезупречными. Их недостатком стал отсылочный характер, в частности, по вопросам условий и порядка компенсации морального вреда. Следует отметить, что принятие таких норм связано в первую очередь с создавшейся обстановкой в стране. С начала 1990-х гг. в судах значительно выросло количество вынесенных оправдательных приговоров. Следовательно, стало больше лиц, которые могли бы претендовать на материальную компенсацию, перенесенных ими моральных страданий. Так, только в 1993–1994-х гг. в судах России было оправдано 6256 человек.
Значит, была очевидной необходимость в принятии такого закона, который комплексно регламентировал бы институт реабилитации, поскольку в российском уголовном законодательстве возмещение вреда является центральной проблемой.
1 июля 2002 г. вступил в действие УПК РФ, что являлось одним из результатов судебной реформы в России и процесса модернизации правовой системы. В этой связи А. Б. Венгеров рассматривает процесс модернизации общества и соответственно его правовой системы, как вопрос о выборе страной своего исторического пути развития. Процесс модернизации является переходом к цивилизации либерального типа, что привело к появлению в УПК РФ новой главы о реабилитации невиновных, значит, имеет место переход на новый этап развития действующего законодательства.
На основании изложенного, можно сделать выводы: нормативные источники советского периода предписывали судам руководствоваться в первую очередь революционным правосознанием, что было обусловлено социалистической идеологией государства. Важно было устанавливать социальную опасность личности преступника, а не его вину, презумпции невиновности практически не существовало, исполнение приговоров о высшей мере наказания приводилось немедленно. Уголовно-процессуальная деятельность правоохранительных органов и суда была бесчеловечной. Средствами расследования преступлений были угрозы и пытки.
Существенным этапом в развитии советского уголовно-процессуального законодательства о реабилитации было принятие Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей».
Недостатки этих правовых актов восполнила принятая 22 декабря 1995 г. часть вторая ГК РФ, предусматривающая возможность компенсации морального вреда, полученного в результате незаконных деяний сотрудников правоохранительных органов и суда.
Вместе с тем и часть вторая ГК РФ в рассматриваемом аспекте была не лишена недостатков, поэтому уголовно-процессуальное законодательство о реабилитации нуждалось в своей модернизации. В этой связи в современном УПК РФ содержится самостоятельная глава, посвященная реабилитации невиновных граждан (глава 18).