2.2. Отличие задержания лица, совершившего преступление, от крайней необходимости
Ещё одним обстоятельством, исключающим преступность деяния, является крайняя необходимость, предусмотренная ст. 39 УК рФ. Крайняя необходимость – это устранение опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости. Данное определение позволяет выделить ряд критериев, объединяющих крайнюю необходимость и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, как самостоятельные обстоятельства, исключающие преступность деяния.
Среди таких критериев в первую очередь необходимо отметить общую правовую природу указанных обстоятельств, а также общность их социальной значимости и целей. Социальная значимость крайней необходимости связана с защитой охраняемых законом интересов. В большей степени мы здесь найдем схожесть с социальной значимостью необходимой обороны. но, по большому счету, на наш взгляд, социальная значимость крайней необходимости также связана с защитой – защитой интересов правосудия, а также иных интересов, если задержание осуществлено в момент совершения преступления, посягающего на данные интересы. Общими являются и цели указанных обстоятельств.
Однако между крайней необходимостью и задержанием лица, совершившего преступление, существуют кардинальные отличия. Так, необходимо отметить, что основанием задержания лица является факт совершения им преступления и уклонение от уголовной ответственности. При крайней необходимости – не только общественно опасные действия человека, но и такие обстоятельства, как: стихийные силы природы, создающие опасность для жизни или здоровья людей или их имущества (землетрясение); нападение животных; физиологические процессы в организме человека (болезнь, голод); коллизия двух обязанностей (например, врач одновременно вызван к двум пациентам); неисправность техники. Как мы видим, данные основания совершенно разной природы, нередко даже не связанной с действиями человека, что делает применение указанного уголовно-правового института более универсальным.
Очень четко разграничила крайнюю необходимость от необходимой обороны и задержания лица С.Г. Келина, указав, что при крайней необходимости «нет нападения, нет, как правило, никакого противоправного поведения со стороны потерпевшего, а есть объективное стечение обстоятельств, столкновение двух правоохраняемых интересов – лица, попавшего в состояние крайней необходимости и вышедшего из этого состояния путем причинения вреда интересам другого лица, хотя оно не было виновато в возникновении опасности».
Очень важным критерием разграничения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимости, нашедшим отражение в Пленуме Верховного Суда рФ от 27 сентября 2012 г., является то обстоятельство, что при задержании лица вред причиняется только лицу, совершившему преступление, а при крайней необходимости возможно причинение вреда не только лицу, создавшему опасность, но и третьим лицам, не связанным с созданием опасности. Таким образом, следует отметить более сложную обстановку причинения вреда при крайней необходимости, включающей в том числе и поведение лиц, не связанных с опасностью.
Вообще, когда источником опасности являются действия факторов, не связанных с поведением человека (механизмов, сил природы, животных и т.п.), оценка характера и степени опасности ещё более усложняется. В этом случае соотносятся внешние признаки последствий действий лица, основанных на невозможности иными средствами устранить грозящую опасность, и признаки последствий, которые наступили бы в случае реализации возникшей опасности. Эта оценка достаточно условна и осуществляется практически, исходя из правосознания оценивающих субъектов и с учетом важности объектов уголовно-правовой охраны, косвенно отраженной в очередности расположения разделов и глав Особенной части Уголовного кодекса российской Федерации. При задержании же обстановка причинения вреда более конкретная и связана с выказыванием лицом, совершившим преступление, своего нежелания самостоятельно проследовать в органы власти.
Еще одним интересным критерием, разграничивающим причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайнюю необходимость, является возможность выбирать средства, необходимые для задержания преступника. Так, например, ст. 20, 21 и 23 Федерального закона «О полиции» при перечислении случаев возможного применения физической силы, специальных средств или оружия в основном подразумевают ситуацию задержания преступника. При крайней необходимости используется, как правило, крайнее средство, когда другими способами невозможно устранить опасность. Правда, следует отметить, что тот же Федеральный закон «О полиции» допускает сотрудникам полиции применять физическую силу, специальные средства и оружие в случае крайней необходимости.
Еще одним признаком, позволяющим отграничить уголовно-правовой институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от института крайней необходимости, является степень причиняемого вреда. Как мы уже ранее отмечали, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, правомерно, если причиненный вред меньше, равен или даже несколько больше причиненного преступником. Из положений уголовного закона о крайней необходимости однозначно следует, что предотвращенный вред должен быть меньше вреда причиненного: «Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный» (ч. 2 ст. 39 УК рФ), поэтому такой вред не должен явно превосходить угрожавшую опасность по характеру и степени.
Интересно в связи с этим отметить позицию В.А. Бикмашева, предлагавшему не ограничивать пределы вреда как при крайней необходимости, так и при задержании лица. Автор отмечал, что принципиально важным явилось бы закрепление положения, согласно которому уголовный законодатель признал бы правомерным причинение не только просто «вреда», а причинение «любого вреда» посягающему лицу: в состоянии необходимой обороны, в состоянии причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и в состоянии крайней необходимости». Вряд ли можно согласиться с подобным предложением, поскольку в таком случае будет отвергнута основная идея института крайней необходимости, заключающаяся в том, что причиненный вред должен быть обязательно меньше предотвращенного. Если допустить возможность причинения большего вреда, то правомерен вопрос о нужности самого института крайней необходимости. Ведь в данном случае мы скорее согласимся с тем вредом, который может быть причинен источником опасности, чем с, тем, что будет получен в результате действий при устранении этой опасности.
Еще одним различием крайней необходимости и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, является то, что задержание можно осуществить только активными действиями – преодолев сопротивление, захватив и удерживая, сопроводив задерживаемое лицо в органы власти. Крайняя необходимость может осуществляться как действиями, так и бездействием.
невозможность устранить опасность другими средствами или невозможность устранить опасность без причинения вреда является еще одним критерием, разграничивающим крайнюю необходимость и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. При задержании лица оправдывается активное силовое воздействие на преступника, несмотря на то, что у задерживающего была возможность (за исключением сотрудников правоохранительных органов) не осуществлять задержание. При крайней необходимости вопрос решается однозначно: причинение вреда – единственная возможность предупредить наступление более значительного вреда. Если же у человека есть возможность предупредить наступление ущерба без причинения вреда источнику опасности, и он не воспользовался ею, то в таких случаях не может идти речь о состоянии крайней необходимости.
Следующим критерием разграничения крайней необходимости и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, является возмещение причиненного вреда. Так, вред, причиненный при задержании, не порождает гражданско-правовой ответственности, а при крайней необходимости гражданско-правовая ответственность согласно ст. 1067 ГК рФ не исключается. В данных случаях ответственность несет либо лицо, причинившее вред, либо лицо, в чьих интересах был причинен вред (когда лицо, причинившее вред, защищало не свои интересы, а другого лица).
наконец, существует разный законодательный подход к установлению уголовной ответственности за деяния, совершенные при задержании и пределов крайней необходимости. В частности, если при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, было совершено убийство, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, действия виновного квалифицируются по специальным, смягчающим статьям Уголовного кодекса (ст. 108, 114 УК рФ). За те же деяния при превышении пределов крайней необходимости ответственность наступает на общих основаниях с учетом последней как смягчающего обстоятельства.
Таким образом, следует отметить, что между уголовно-правовыми институтами причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимости имеется ряд существенных различий. Основанием для причинения вреда при задержании лица является факт совершения им преступления и уклонения от уголовной ответственности, а основанием для крайней необходимости являются различные обстоятельства, в том числе и действие сил природы. При задержании лица вред причиняется только лицу, совершившему преступление, а при крайней необходимости возможно причинение вреда не только лицу, создавшему опасность, но и третьим лицам, не связанным с созданием опасности. При задержании лица ему может быть причинен вред равный тому, который он причинил при совершении преступления, при крайней необходимости предотвращенный вред должен быть меньше вреда причиненного.
2.3. Отличие задержания лица, совершившего преступление, от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния
В действующем уголовном законе институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, представлен шестью различными видами: необходимая оборона (ст. 37), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), крайняя необходимость (ст. 39), физическое или психическое принуждение (ст. 40), обоснованный риск (ст. 41), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42). Следует отметить, что в уголовно-правовой литературе встречаются предложения расширить перечень данных обстоятельств, включив в него такие обстоятельства, как, например, «согласие на причинение вреда». Однако подобные предложения вызывают закономерную критику. Так, например, А.В. Савицкий указывает, что расширение списка обстоятельств, исключающих преступность деяния, создаст обременительную и неоправданную во всех отношениях необходимость процессуальной проверки каждой, даже самой заведомо правомерной ситуации, связанной с данными обстоятельствами. Безусловна данная дискуссия требует всестороннего исследования и мы, будучи ограниченны рамками нашей работы, не станем заострять на ней внимание. В рамках предмета нашего исследования необходимо рассмотреть уголовно-правовой институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в соотношении с другими институтами, нами еще не рассмотренными – уголовно-правовыми институтами физического или психического принуждения, обоснованного риска и исполнения приказа или распоряжения.
Общим критерием разграничения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от физического или психического принуждения, обоснованного риска и исполнения приказа или распоряжения является указанное в постановлении Пленума Верховного Суда рФ от 27 сентября 2012 года № 19 условие того, что в рамках задержания лица вред причиняется только этому лицу, совершившему преступление, а при указанных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, вред может причиняться третьим лицам, не связанным ни с совершением преступления, ни с созданием какой-либо опасности вообще.
Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния, представляет собой внешнее воздействие на организм человека с целью подавления его воли и принуждения его к бездействию или к совершению противоправных действий либо создание обстановки, в которой человек лишается возможности выполнить возложенные на него обязанности по пресечению общественно опасных посягательств, в результате чего причиняется вред охраняемым уголовным законом интересам.
Физическое воздействие на организм человека может осуществляться механическим путем и (или) с помощью одурманивающих и сильнодействующих ядовитых веществ, и иных средств, подавляющих волю человека. Механическое воздействие на организм человека как средство подавления его воли может осуществляться путем связывания или привязывания к трубам и батареям парового отопления (например, приковывание наручниками, нанесение побоев и телесных повреждений, пыток, истязаний и т.п.). Психическое принуждение представляет собой воздействие на психику человека с целью подавления его воли и принуждения к бездействию или совершению действий, причиняющих вред охраняемым уголовным законом интересам, с помощью гипноза или угрозы: применения физического насилия (членовредительства, побоев, истязания, пыток, изнасилования и т.п.) к принуждаемому или его близким; уничтожения или повреждения имущества принуждаемого или его близких; разглашения сведений, которые принуждаемый или его близкие желают сохранить в тайне; причинения иного вреда правоохраняемым интересам принуждаемого или его близких (например, похищение ребенка и т.д.). Такое воздействие на человека лишает его свободы выбора и возможности действовать по своему усмотрению.
По мнению некоторых исследователей, физическое и психическое принуждение возникло из такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как крайняя необходимость. Как мы помним, происхождение уголовно-правового института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, традиционно связывают с необходимой обороной.
Одним из основных различий между указанными институтами, на наш взгляд, является именно наличие свободной воли на совершение действий. При задержании лица, совершившего преступление, задерживающее лицо самостоятельно принимает решение о совершении им действий по задержанию преступника и доставлению его в органы власти. Даже в том случае, когда задержание преступника является обязанностью лица, являющегося, например, сотрудником полиции, то данное лицо все равно имеет свободу выбора и может отказаться от задержания лица, если не в состоянии преодолеть его сопротивление (в случае оказания группового вооруженного сопротивления).
Эта разница связана и с целью рассматриваемых обстоятельств, исключающих преступность деяния. Целью задержания, как мы уже отмечали, является пресечение преступной деятельности лица и доставление его в органы власти для привлечения к уголовной ответственности. Цель причинения вреда при задержании связана с преодолением сопротивления задерживаемого и обеспечение целей задержания. Цель же лица, действующего в состоянии физического и психического принуждения, связана со стремлением избавиться от воздействия и по отношению к причинению вреда имеет второстепенное значение.
наконец, еще одно различие сравниваемых уголовно-правовых институтов связано с тем, что при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, уголовная ответственность наступает по специальным нормам – привилегированным составам, закрепленным в ст. 108 и 114 УК рФ, а в случае преодолимости физического или психического принуждения вопрос об уголовной ответственности лиц решается с учетом правил, распространяемых на крайнюю необходимость.
Под обоснованным риском понимается предусмотренное ст. 41 УК рФ достижение общественно полезной цели лицом, допустившим риск в профессиональной деятельности и предпринявшим достаточные меры для предотвращения вреда интересам, охраняемым законом, но влекущее причинение такого вреда, если данную цель нельзя достичь поведением, не связанным с риском.
Одним из самых существенных моментов, разграничивающих причинение вреда при задержании лица и обоснованный риск, по нашему мнению, является то, что при задержании лица, совершившего преступление, существует опасность, исходящая от задерживаемого, связанная с возможностью продолжения совершения им преступных действий. Помимо этого, не привлечение лица к уголовной ответственности несет опасность для нормального функционирования всей системы правосудия. Обоснованный риск же не связан с опасностью. Опасность представляют сами действия лица, действующего в условиях обоснованного риска и намеренно уклоняющегося от требований безопасности, нарушающего правила предосторожности. Поэтому при задержании лица действия направлены на предотвращение возможного вреда, а при обоснованном риске – на достижение общественно полезного результата или улучшение имеющегося.
наконец, последним из обстоятельств, исключающих преступность деяния, является исполнение приказа или распоряжения, представляющее из себя предусмотренное ст. 42 УК рФ исполнение лицом обязательных для него предписаний путем причинения вреда охраняемым законом интересам. Приказ – это всегда акт управления, издаваемый руководителями министерств, отделов и управлений органов государственного управления, а также руководителями объединений, предприятий, учреждений, организаций. распоряжение – это акт управления государственного органа, имеющий властный характер, изданный в рамках присвоенной должностному лицу, государственному органу компетенции, имеющий силу для граждан и организаций, которым распоряжение адресовано. Обязанность лица следовать приказам и распоряжениям устанавливается федеральными, ведомственными и местными нормативными правовыми актами. При этом приказ или распоряжение должны иметь установленную законом форму.
Уголовный закон не содержит указаний, позволяющих ограничить круг лиц, на которых распространяются положения ст. 42 УК рФ. Так, обязательными для любого гражданина следует считать приказ или распоряжение представителя власти, отданные в пределах компетенции последнего (например, в соответствии с Правилами дорожного движения приказ сотрудника ДПС МВД рФ остановить транспортное средство является обязательным для водителя автотранспортного средства).
Таким образом, уголовно-правовой институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, имеет ряд существенных отличий от уголовно-правовых институтов физического или психического принуждения, обоснованного риска и исполнения приказа или распоряжения. Общим критерием разграничения является то, что при задержании вред причиняется только задерживаемому, а при указанных обстоятельствах, исключающих преступность деяния – третьим лицам. При задержании лица, совершившего преступление, вред причиняется задерживающим добровольно, а при физическом и психическом принуждении – при отсутствии свободной воли. При обоснованном риске опасность исходит от самого лица, причиняющего вред, а при задержании – от задерживаемого, который может продолжить совершать преступление или, уклоняясь от уголовной ответственности, негативно повлияет на правосудие. При исполнении приказа и распоряжения вред причиняется в силу незаконных требований руководителя, а при задержании лица вред причиняется в силу законных предписаний, приказов и распоряжений.
ГЛАВА 3. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ
3.1. Ответственность за убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК РФ)
Как мы уже отмечали, при задержании лица, совершившего преступление, задерживающий не должен превышать меры, необходимые для задержания лица, совершившего преступление. В случаях, когда задерживающий осознает, что для задержания лица, совершившего преступление, применяет меры, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред, и желает причинения такого вреда либо не желает, но сознательно допускает или относится безразлично к его причинению, то данное деяние следует квалифицировать как превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Особенная часть Уголовного кодекса рФ содержит две нормы, предусматривающие уголовную ответственность за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление – ч. 2 ст. 108 УК рФ (убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление) и ч. 2 ст. 114 УК рФ (умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.
В рамках настоящего параграфа мы рассмотрим особенности квалификации превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступления по ч. 2 ст. 108 УК рФ. напомним, что вопрос о том, что в рамках задержания лица, совершившего преступление, возможно причинение смерти задерживаемому, дискуссионен. нам наиболее близка позиция А.И. Бойко, который полагает, что причинение смерти при задержании неприемлемо. Оно может быть оправдано необходимой обороной или крайней необходимостью, поскольку причинение вреда подчинено цели задержания – обеспечению доставления преступника в органы власти для привлечения к уголовной ответственности. Вместе с тем, как мы уже отмечали, при задержании лица может возникнуть ситуация, когда задерживаемому приходится действовать в состоянии необходимой обороны, защищаясь от нападения задерживаемого. Быстротечность происходящего затрудняет разделение действий задерживаемого на действия, осуществляемые в порядке необходимой обороны, и действия по задержанию лица, что, по нашему мнению, вполне допускает возможность причинения смерти при задержании лица, совершившего преступление. То есть факт причинения смерти при задержании лица, совершившего преступление, не означает автоматическую квалификацию деяния по ч. 2 ст. 108 УК рФ.
например, в г. Москве при задержании сотрудниками полиции лиц, подозреваемых в сбыте наркотических средств и совершении разбоя, последние в момент их захвата активно сопротивлялись задержанию, применяя ножи и огнестрельное оружие, причинив телесные повреждения задерживающим. При этом сотрудники полиции применили табельное оружие и убили одного из задерживаемых.
Вообще в уголовно-правовом смысле понятие «убийство» неразрывно связано с понятием жизни и смерти человека. В ч. 1 ст. 105 УК российской Федерации убийство определяется как умышленное причинение смерти другому человеку. В данном случае диспозиция позволяет достаточно определенно установить все признаки состава данного преступления, которые мы рассмотрим чуть ниже.
Однако, прежде нам хотелось бы рассмотреть грамматическое толкование понятие «убийство», которое является синонимом понятию «причинение смерти». По словарю С.И. Ожегова «убить» значит лишить жизни, а «убийство» – преступное лишение жизни кого-нибудь.
По этому поводу н.И. Загородников отмечал, что «…глагол «убить» часто употребляется при любом насильственном причинении смерти, при этом имеется в виду как преступное, злонамеренное, так и неосмотрительное и даже случайное причинение смерти». Тем не менее, убийством по уголовному праву признается только умышленное деяние, посягающее на жизнь другого человека и причиняющее ему смерть.
Переходя к юридической характеристике преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 108 УК рФ, необходимо остановиться на объекте преступного посягательства. Под объектом преступления принято считать охраняемое законом общественное отношение. В теории уголовного права различают общий, родовой, видовой и непосредственный объект. Примерный круг этих объектов перечислен в ст. 2 УК российской Федерации, названиях всех разделов и всех глав, за исключением главы 26 Особенной части УК, а также в диспозициях отдельных статей.
Так, ст. 108 УК рФ «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление» располагается в главе 16 УК рФ «Преступления против жизни и здоровья», которая, в свою очередь, помещена в раздел VII «Преступления против личности». Таким образом, родовым объектом убийства при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, являются общественные отношения, охраняющие неотъемлемые права и свободы человека и гражданина (личности), а видовым – общественные отношения, охраняющие право на жизнь и здоровье.
непосредственным объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 108 УК рФ является общественные отношения, обеспечивающие жизнь человека. Уголовно-правовой охране подлежит жизнь любого человека, независимо от его возраста, физических и моральных качеств, от начала рождения и до момента смерти. При этом применительно к рассматриваемому составу преступления можно выделить два существенных момента: время начала жизни и её окончания и момент, связанный с возрастом потерпевшего.
По мнению Т.В. Кондрашовой и О. В. Лукичева, если преступление было направлено против еще не родившегося (плода), деяние рассматривается не как убийство, а как аборт, ибо началом самостоятельной жизни младенца следует считать наступление дыхания. Данную позицию развил А.н. Красиков, отметивший, что начальным моментом жизни человека следует считать момент, когда констатируется полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма беременной, т. е. когда плод отделился от утробы роженицы, за исключением пуповины, которая не перерезана, и у плода имеются дыхание или сердцебиение, пульсация пуповины либо произвольные движения мускулатуры. Свою точку зрения А.н. Красиков обосновывал действующим приказом Минздрава рФ «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения» от 4 декабря 1992 г., и постановлением Государственного комитета рФ по статистике, а также разработанной на его основе инструкцией «Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода».
С.В. Бородин придерживался несколько иной позиции, отмечая, что убийством следует признавать не только убийство новорожденного после отделения плода от утробы матери и начала самостоятельной жизни ребенка, но и убийство, совершенное во время родов, когда рождающийся ребенок еще не начал самостоятельной внеутробной жизни.
Ограниченные рамками работы, мы не будем подробно рассматривать данную дискуссию, а в рамках настоящего исследования будем придерживаться позиции Б. Сарыева, который считает, что началом жизни следует рассматривать не просто начало родов, а тот его момент, когда плод стал виден из утробы матери (и стал, таким образом, сам по себе доступен посягательствам). Именно с этого момента всякие попытки умертвить плод становятся убийством.
Более однозначным является вопрос о наступлении смерти. Традиционно в науке уголовного права считается, что моментом окончания жизни является биологическая смерть, связанная с возникновением необратимого распада клеток коры головного мозга. различаются клиническая и биологическая смерть. Клиническая смерть – обратимый процесс. Она связывается с прекращением сердцебиения и подачей крови в организм. Вслед за клинической смертью наступает биологическая. Она начинается со спонтанного разрушения клеток головного мозга, следующего после прекращения притока в них крови, то есть после прекращения обмена веществ в мозговом веществе. Смерть констатируется, как правило, судебно-медицинским или медицинским персоналом. Убийство считается оконченным с момента наступления биологической смерти.
Характеризуя возраст лица, погибшего при превышении мер, необходимых для задержания, необходимо обратиться к положениям постановления Пленума Верховного Суда рФ от 27 сентября 2012 г., ясно дающим понять, что правомерное задержание возможно только в отношении лиц, достигших возраста уголовной ответственности. Учитывая, что минимальный возраст уголовной ответственности в россии начинается с 14 лет (а по общему правилу – с 16), представляется, что оценивать момент начала жизни в рамках исследуемого состава преступления нецелесообразно. При этом следует отметить позицию Пленума Верховного Суда рФ, который указывает, что если задерживающий добросовестно заблуждался о возрасте задерживаемого, то его действия следует рассматривать как правомерные. Однако, в случае, когда лицо могло или должно было знать, что задерживаемое лицо не достигло возраста привлечения к уголовной ответственности, его действия, связанные с причинением смерти указанному лицу, следует квалифицировать по общим правилам, как умышленное или неосторожное преступление.
рассматривая объективную сторону ч. 2 ст. 108 УК рФ, следует отметить, что объективная сторона преступления – это совокупность реально существующих обстоятельств, которые в своем органическом единстве и взаимосвязи характеризуют «процесс общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые законом интересы, рассматриваемый с его внешней стороны, с точки зрения последовательного развития тех событий и явлений, которые начинаются с преступного действия (бездействия) субъекта и заканчиваются преступным результатом». Исходя из этого, очевидно, что объективная сторона убийства состоит в противоправном причинении смерти другому человеку. Противоправность в данном случае связана с превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.
различают две группы признаков объективной стороны: обязательные и факультативные. Поскольку убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, – преступление с материальным составом, к числу обязательных признаков относятся: общественно опасное деяние, общественно опасное последствие в виде наступления смерти другого лица (причем неважно, наступила ли смерть сразу же или спустя какое-то время) и причинная связь между действием и наступившими последствиями.
Деяние проявляется в виде действия либо бездействия. Стоит отметить, что убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, возможно только путем совершения активных действий, отразившихся в превышении мер, необходимых для задержания указанного лица. При этом действия могут быть абсолютно разные, нарушающие функции или анатомическую целостность жизненно важных органов человека.
Превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости умышленно причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Поскольку задержание лица существенно ограничивает способы причинения вреда здоровью человека (исключая, например, повешение, отравление ядом и пр.), следует отметить, что использование средств и методов, явно не позволяющих задержать лицо или доставить его к органы власти, например, связывание задерживаемого и последующее его сожжение, необходимо рассматривать не как превышающие меры, необходимые для задержания лица, а как умышленные действия, направленные на его простое или квалифицированное убийство.
Определить соответствие действий, направленных на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, условиям правомерности позволит обстановка задержания. Следует отметить, что обстановка совершения преступления относится к факультативным признакам состава преступления, которая в рассматриваемом составе преступления, предусмотренном ч. 2 ст. 108 УК рФ приобретает обязательный характер. Обстановка совершения преступления, как совокупность взаимодействующих объективных факторов, в условиях которых совершается посягательства, в нашем случае способных понижать общественную опасность деяния, связана с доставлением лица, совершившего преступление, в органы власти и предупреждением совершения им новых преступлений.
например, сотрудники полиции А. и С. в г. Краснокамске Пермского края выехали по вызову в связи с сообщением о том, что г-н Ф. причинил побои малолетнему. Приехав на место, сотрудники полиции обнаружили, что Ф. забаррикадировался в бане. на требования выйти и проследовать в ОВД Ф. ответил отказом. Тогда сотрудники полиции выломали часть двери, после чего Ф. принялся в образовавшееся отверстие бросать в них кирпичи и бить металлической трубой, причиняя боль. После этого, сотрудники полиции, «не имея на то достаточных основании, превышая меры к задержанию Ф., поскольку он своими действиями не создавал непосредственной и реальной опасности жизни и здоровья окружающих, совершил преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 116 УК рФ и ч. 1 ст. 318 УК Ф, которые относятся к категории преступлений небольшой и средней тяжести, то есть действуя, явно не соответствуя характеру и степени общественной опасности совершенных им преступлений, обстоятельствам его задержания, совместно применили к нему физическую силу, в том числе приемы боевой борьбы, нанеся множественные удары Ф., в том числе и после падения Ф. на землю, после чего связали его и доставили в ОВД, где Ф. была оказана медицинская помощь, но, несмотря на это, от полученных телесных повреждений он скончался. А и С. были осуждены по ч. 2 ст. 108 УК рФ. Как мы видим, обстановка причинения вреда потерпевшему была связана с пресечением совершения им новых преступлений и доставления его в органы власти, однако, сотрудники полиции превысили меры, необходимые для задержания лица, продолжив наносить ему удары, имея при этом возможность прекратить сопротивление потерпевшего иным способом.
Следует отметить, что в соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда рФ от 27 сентября 2012 г. убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, подлежит квалификации по части 2 статьи 108 УК рФ и в тех случаях, когда оно сопряжено с обстоятельствами, предусмотренными в пунктах «а», «г», «е» части 2 статьи 105 УК рФ. например, убийство, совершенное при задержании лица, совершившего преступление, должно быть квалифицировано только по ч. 2 ст. 108 УК рФ и тогда, когда оно совершено при обстоятельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (например, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц). То есть иные факультативные признаки объективной стороны рассматриваемого состава преступления криминообразующего значения не имеют.
не менее важно при исследовании сущности преступления познание его субъективной стороны. Под субъективной стороной состава преступления принято считать психическую деятельность, связанную с совершением преступления. Субъективная сторона предполагает наличие как обязательных, так и факультативных признаков. Вина – обязательный признак субъективной стороны любого состава преступления. Вина определяется как психическое отношение лица к действию и его последствию. Вина представлена в двух формах: умысле и неосторожности. Умысел бывает прямым и косвенным, а неосторожность – в виде легкомыслия и небрежности.
Убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. При этом задерживающее лицо, исходя из положений постановления Пленума Верховного Суда рФ от 12 сентября 2012 г., должно осознавать, что причиняет вред, который не был необходим для задержания лица, совершившего преступление, и желать этого (при прямом умысле) или относиться к этому безразлично (при косвенном).
Последним элементом в конструкции состава преступления является субъект преступления. Субъект преступления – это лицо, совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность. Субъектом убийства могут быть только люди, обладающие способностью осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и руководить ими, то есть только вменяемые лица. Вина исключается в случаях, когда лицо в момент совершения общественно опасного деяния в силу своего психического состояния не осознавало характера своих действий (бездействия) или не могло ими осмысленно руководить. речь здесь идёт о вменяемости. Вменяемость – это такое состояние психики человека, при котором он в момент совершения общественно опасного деяния был способен осознавать характер своего поведения и руководить им. Имеется в ввиду не только понимание фактической значимости своих поступков, но и их социальную значимость и при этом сознательно руководить своими действиями, что свойственно только психически здоровым и умственно полноценным людям.
В соответствии со ст. 21 УК рФ не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т.е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства или иного болезненного состояния психики.
Способность осознавать свои действия и руководить ими возникает у психически здоровых людей не с момента рождения, а по достижении определенного возраста, оптимальной величиной которого является 16 лет. К этому возрасту у человека накапливается определенный жизненный опыт, определяются критерии восприятия окружающего мира, появляется способность осознавать характер своего поведения с точки зрения полезности для окружающих. Ответственность за убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, в соответствии со ст. 20 УК рФ возникает с 16 лет.
Таким образом, непосредственным объектом убийства при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, выступают общественные отношения, связанные с охраной права на жизнь и здоровье человека. Объективная сторона данного преступления может быть выражена только в активных действиях, выразившихся в превышении мер, необходимых для задержания лица. Моментом окончания преступления является наступление биологической смерти, т.е. с момента спонтанного разрушения клеток головного мозга. Обязательным признаком объективной стороны при этом является обстановка совершения преступления, выраженная в необходимости доставления лица в органы власти и пресечения им возможности совершения новых преступлений. Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК рФ, характеризуется наличием прямого либо косвенного умысла. Субъектом убийства является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.