СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕЗАНИЗМА ПО ЗАЩИТЕ КОРПОРАТИВНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1.1. Корпоративные захваты и корпоративный шантаж как угроза устойчивости государственной политики
1.2. Обзор основных средств перехвата управления и захвата корпоративной собственности
1.3. Архитектура государственного механизма защиты корпоративной собственности
Глава 2. АНАЛИЗ СУЩЕСТВУЮЩЕГО МЕХАНИЗМА ЗАЩИТЫ КОРПОРАТИВНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РФ
2.1. Виндикация акций как способ противодействия корпоративным захватам
2.2. Обжалование действий и привлечение к ответственности реестродержателя акций
2.3. Признание недействительными решений общего собрания акционеров как способ защиты от корпоративных захватов
2.4. Встречное обеспечение предъявленного иска компании-агрессора в рамках арбитражного процесса
2.5. Использование возможностей нотариата для противодействия корпоративным захватам
2.6. Защита прав миноритарных акционеров при поглощениях
Глава 3. НАПРАВЛЕНИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕХАНИЗМА ПО ЗАЩИТЕ КОРПОРАТИВНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РФ
3.1. Направления совершенствования гражданского законодательства в сфере противодействия корпоративным захватам
3.2. Направления совершенствования уголовного законодательства в сфере противодействия корпоративным захватам
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы выпускной квалификационной работы. Проблема получения и перераспределения контроля над бизнесом при сохранении справедливого баланса интересов всех заинтересованных лиц является одной из наиболее дискуссионных в современной экономической науке и правоприменительной практике. Нередки случаи, когда недобросовестные участники предпринимательской деятельности, формально оставаясь в рамках закона, злоупотребляют предоставленными им правами, осуществляя так называемые корпоративные захваты. В результате корпоративный контроль за акционерной собственность оказывается безвозвратно утрачен. Даже вынесение в последующем судебного решения в пользу пострадавшего от компании-агрессора лица не способно эффективно защитить его права, поскольку активы организации оказываются к этому времени отчужденными третьим лицам.
При этом борьба с корпоративными захватами преследует цели охраны не только частных, но и публичных интересов. Как отмечают С. Е. Метелев и К. В. Храмцов, в ситуации корпоративного захвата, когда участники корпоративных отношений не могут эффективно защитить свои права, страдают не только они, страдает стабильность гражданского оборота в целом.
Необходимость улучшения инвестиционного климата в нашей стране, а также нерешенность проблемы защиты корпоративной собственности в России определили актуальность выбранной мною для выпускной квалификационный работы темы.
Целью настоящей выпускной квалификационной работы является на основе анализа существующих гражданско-правовых и уголовно-правовых элементов, образующих государственный механизм защиты корпоративной собственности в России обосновать состав рекомендаций по его совершенствованию.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих
частных задач:
- уточнение понятия и содержания категории «корпоративные захваты»;
- исследование правовых средств перехвата корпоративного управления и захвата акционерного общества;
- анализ основных гражданско-правовых способов противодействия перехвату корпоративного контроля в акционерном обществ в условиях начавшегося захвата;
- обоснование состава управленческих рекомендаций, адресованных органам государственной власти и менеджменту корпоративных организаций по совершенствованию механизма защиты корпоративной собственности.
Объектом выпускной квалификационной работы является государственный механизм защиты корпоративной собственности в Российской Федерации, реализуемый преимущественно правовыми средствами.
Предметом выпускной квалификационной работы является вопросы защиты корпоративной собственной в России от неправового перехвата контроля средствами гражданского, арбитражно-процессуального и уголовного права.
Теоретической основой исследования явились научные труды российских и зарубежных ученых, посвященные проблемам корпоративного управления, а также обеспечения экономической и правовой безопасности корпоративных организаций. Исследование соответствует современному состоянию законодательной и нормативной базы, относящейся к сфере государственного и корпоративного управления, гражданского и корпоративного права и арбитражного процесса.
Методическую основы исследования составили общие и специальные методы научного познания, а именно: методы научного обобщения, структурно-функционального, сравнительного анализа, системный подход и др.
Информационной основой исследования явились труды таких ученых в области государственного и корпоративного управления и права как А. И. Балашов, Д. В. Гололобов, В. В. Горбов, В. А. Гуреев, А. С. Гутин, В. И. Добровольский, Т. В. Кашанина, Е. Л. Логвин, О. А. Макарова, С. Е. Метелев, С. Д. Могилевский, А. Д. Осиновский, А. П. Сергеев, Д. И Степанов и др., нормативные и судебно-арбитражные акты, материалы периодической печати и ресурсы сети Интернет.
Структура работы включает в себя три главы и двенадцать параграфов основной части, введение, заключение, список литературы (из 62 источников, в том числе одного на иностранном языке.
Глава 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕЗАНИЗМА ПО ЗАЩИТЕ КОРПОРАТИВНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1.1. Корпоративные захваты и корпоративный шантаж как угроза устойчивости государственной политики
Наиболее распространенной формой коллективного ведения предпринимательской деятельности в современных условиях является акционерное общество, нормативное определение которого содержится в п. 1 ст. 2 Федерального закона «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО) – «акционерным обществом (далее — общество) признается коммерческая организация, уставный капитал которой разделен на определенное число акций, удостоверяющих обязательственные права участников общества (акционеров) по отношению к обществу. Акционеры не отвечают по обязательствам общества и несут риск убытков, связанных с его деятельностью, в пределах стоимости принадлежащих им акций».
К числу основных достоинств конструкции акционерного общества ученые традиционно относят возможность аккумулирования значительных денежных средств от широкого круга лиц путем их подписки на акции, закрепление внесенных акционерами взносов особым видом ценных бумаг – акциями, которые могут свободно отчуждаться акционерами, стабильность акционерного капитала, который, по общему правилу, не может быть востребован акционерами. Указанные достоинства акционерного общества являются одновременно и его главной проблемой: многочисленность и разобщенность участников АО предопределяет повышенную вероятность нарушения их прав.
Акционерные общества относятся к юридическим лицам, в отношении которых их участники, в связи с участием в образовании имущества, имеют обязательственные права (п. 2 ст. 48 ГК РФ). Основные права участников АО определены в п. 1 ст. 67 ГК РФ и не зависят от размера доли в уставном капитале. При этом право участвовать в управлении делами общества при незначительной доли участия носит формальный характер, поскольку реально влиять на управление организацией такой участник не может. Лишь при наличии известной доли участия у акционеров появляется реальная возможность влиять на осуществление хозяйственной деятельности корпоративной организации, избирать ее органы управления и распоряжаться имуществом. Участие в уставном капитале акционерного общества удостоверяется акциями, которые отражают степень участия акционера и являются инструментами корпоративного контроля.
Проблеме корпоративного контроля посвящена многочисленная литература по вопросам корпоративного права и управления.
Так, в посвященном корпоративному контролю исследовании А. С. Гутина, автор предлагает понимать под корпоративным контролем возможность субъектов корпоративных правоотношений непосредственно или опосредованно определять, формулировать, принимать решения, связанные с тактикой и стратегией развития акционерного общества или влиять на их принятие. Более полное определение понятия «корпоративный контроль» содержится в работе С. Е. Метелева и К. В. Храмцов, по мнению которых, корпоративный контроль – это возможность субъектов корпоративных отношений прямо или косвенно влиять на принятие решений, связанных с выбором экономической стратегии развития бизнеса, назначением управляющих (менеджеров), а также распоряжением принадлежащим организации имуществом. В настоящей работе данное понятие будет использоваться нами именно в этом значении.
В литературе принято различать две формы корпоративного контроля: управленческий контроль и акционерный контроль. Под управленческим контролем понимается обычно возможность влияния на текущую деятельность и стратегию развития компании, проявляющаяся в выработке ее экономической политики, получении достоверной и своевременной информации о текущей деятельности организации, о ее планах, перспективах, угрозах. С известными оговорками, можно считать, что данная форма корпоративного контроля есть прерогатива не только собственников компании (акционеров), но и топ-менеджмента АО. Акционерный контроль осуществляется через реализацию права собственности акционеров на долю в уставном капитале акционерного общества.
Столкновение интересов различных участников корпоративных отношений (менеджеров, мажоритарных и миноритарных акционеров, кредиторов, хозяйственных партнеров компании) приводит к возникновению корпоративных конфликтов и провоцирует корпоративные захваты.
Несмотря на отсутствие в законодательстве РФ определений понятий «корпоративный захват» или «недружественное поглощение», в хозяйственной практике нередки случаи перехвата корпоративного контроля, характеризуемые, как правило, через указанные понятия. В специальной литературе, посвященной данной проблеме, предприняты попытки сформулировать соответствующие определения. Так, применительно к акционерному обществу В. В. Горбов отмечает, что под недружественным поглощением акционерного общества следует понимать получение над акционерным обществом и/или его имуществом и имущественными правами юридического и фактического контроля вопреки воле его основных акционеров путем использования несовершенства правового регулирования акционерных отношений и/или путем нарушения действующего законодательства.
Само выражение «недружественное (или враждебное) поглощение» обязано своим происхождением английскому термину «hostile takeover», означающему скупку контрольного пакета голосующих акций компании без какого-либо согласования с акционерами и менеджментом компании. Представляется, что словосочетание «недружественное поглощение» является не вполне удачным для характеристики исследуемого явления. Используемое здесь прилагательное «недружественное (или враждебное)» какой-либо сущностной юридической характеристики не содержит и носит, в основном, эмоциональный характер, поскольку участники гражданского оборота, тем более, конкурирующие субъекты предпринимательской деятельности вовсе не обязаны быть друзьями. Что касается употребления слова «поглощение», то семантика данного термина предполагает реорганизацию юридического лица в форме слияния или присоединения (ст. 57 ГК РФ), при которой происходит включение юридического лица – объекта действий компании-агрессора, в состав последней. Однако последствием корпоративного захвата не всегда является проведение вышеуказанных форм реорганизации. Более удачным для характеристики рассматриваемого явления нам представляется использованное Д. И. Степановым выражение «неправовой передел (или перехват) корпоративного контроля», то есть перераспределение власти в юридическом лице, опосредуемое инструментами корпоративного контроля (акции, доли, паи).
Один из способов неправового перехвата корпоративного контроля, то есть осуществляемого без согласия внутренних инвесторов и/или выплаты им справедливой компенсации, являются корпоративные захваты. По мнению С. Е. Метелева и К. В. Храмцова, в отсутствие справедливой компенсации участникам юридического лица, утратившим контроль, в ситуации перехвата корпоративного контроля другим субъектом, такой перехват корпоративного контроля считается недобросовестным, и может характеризоваться как корпоративный захват. В качестве основной причины корпоративных захватов исследователи российской практики корпоративного управления А. Шихвердиев и Н. Басманов отмечают недооцененность активов значительной части коммерческих организаций, то есть несоответствие размера их уставного капитала реальной стоимости имущественного комплекса предприятия. Вследствие несопоставимости расходов на приобретение корпоративного контроля и стоимости полученного в результате имущества нередки ситуации, когда организация с весьма ликвидными активами приобретается «задешево». Образующаяся в этом случае разница составляет доход лица, получившего корпоративный контроль. В российских условиях предприятия зачастую захватываются не столько в производственных целях, сколько для овладения их недвижимостью. При этом производство обычно уничтожается. В итоге корпоративные захваты в России в их нынешнем виде снижают привлекательность страны для инвестиций. Как отмечает П. А. Астахов, коррупция, отсутствие сильной независимой судебной власти и несовершенство законодательной базы являются причиной того, что в России дешевле отнять бизнес, нежели приобрести его.
Корпоративные захваты, сопряженные с силовыми действиями компании-агрессора, в первую очередь с использованием так называемого «административного ресурса» (решений арбитражных судов, постановлений следственных органов о производстве обысков, исполнительных листов либо иных документов, дающих легальное право доступа на территорию предприятия), часто определяются через англоязычный термин «рейдерство» (от англ. raider – налетчик). В настоящей работе под рейдерством автором будет пониматься сопровождаемое силовыми действиями агрессора, неправовое поглощение компании-цели против воли ее доминирующего собственника, без выплаты ему справедливой компенсации за потерю контроля. Отметим, что хотя применение слова «рейдерство» к корпоративному захвату получило распространение недавно, сами захваты появились одновременно с акциями, которые дали возможность поглощать компании помимо воли ее собственников и менеджмента. Наиболее известным примером поглощений XVIII в. является попытка захвата Французской Ост-Индской компании Жаном де Батцем. Рейдерством успешно занимался в конце XIX в. Джон Рокфеллер, используя в качестве механизма принуждения льготные цены на транспортировку нефти. Активность рейдеров резко возросла в 1980-е гг., когда Майкл Милкен изобрёл использование «мусорных облигаций» для финансирования захватов. С 1974 по 1990 г. компания Милкена (Drexel Burnham Lambert) даже проводилa ежегодный многодневный «Бал хищников» (англ. Predator’s Ball) для развлечения рейдеров и их встреч с вкладчиками капитала. В континентальной Европе масштабное рейдерство появилось лишь в 1990-е гг.; до этого оно было крайне редким. Например, с 1945 до 1998 гг. в Германии произошло лишь три попытки недружественного поглощения компаний вне финансовой сферы.
Рассмотренные выше подходы специалистов по гражданскому и корпоративному праву совпадают с мнением ученых в области уголовного права. Так, например А. Э. Козловская выделяет среди корпоративных слияний и поглощений: безразличные для уголовного права «дружественные слияния и поглощения»; порождаемые различными, в том числе и криминогенными факторами, «недружественные поглощения» и криминологически значимые «незаконные корпоративные захваты». При этом под дружественным слиянием и поглощением ученый понимает любое объединение компаний, в результате которого образуется единая экономическая единица из двух и более ранее существовавших структур. Недружественное поглощение представляет собой, по ее мнению, установление контроля над предприятием вопреки воле его собственников и/или управляющих органов. Под незаконным же корпоративным захватом в рамках исследования механизма уголовно-правовой охраны имущества юридических лиц А. Э. Козловская предлагает понимать такой вид слияний и поглощений, которые, в отличие от недружественных поглощений, совершаются принудительно, часто силовыми методами, что передаётся понятием «захват» и не имеют под собой законных оснований, то есть являются незаконными. Незаконные корпоративные захваты происходят с явным нарушением положений Уголовного кодекса Российской Федерации.
От понятия корпоративного захвата принято отличать иные действия недобросовестных участников гражданского оборота, в первую очередь, корпоративный шантаж или «гринмейл» (от англ. – greenmail, дословно – «зеленая почта»). Гринмэйл, по-существу, представляет собой получение неосновательного обогащения либо отступных в имущественной или неимущественной форме за отказ от претензий, либо продажу своего пакета акций по завышенной цене, либо получение иных выгод и преимуществ, которые не могут быть получены законно при существующих условиях хозяйственного оборота.
Д. В. Гололобов выделяет целый ряд признаков, которые позволяют говорить о корпоративном шантаже (гринмейле) как о злоупотреблении правом:
- средством злоупотребления являются субъективные права, принадлежащие отдельным лицам;
- границей, за пределами которой непосредственно находятся действия, которые следует рассматривать как акты злоупотребления правом, является опасность этих действий для определенных отношений;
- злоупотребление акционером своим правом отличается тем, что оно обязательно нарушает те пределы своего субъективного права, которые установлены предписанием осуществлять право не только в своих собственных целях, но и в том числе в целях соблюдения и обеспечения надлежащей реализации прав других лиц;
- действия корпоративных шантажистов далеко не всегда наносят обществу прямой имущественный ущерб.
Факты злоупотребления правом могут иметь место как со стороны мелких (миноритарных), так и крупных акционеров, стремящихся либо упрочить свое корпоративное положение, либо установить полный контроль в АО. Так в информационном письме Президиума ВАС РФ «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» от 25 ноября 2008 г. № 127 рассмотрен следующий случай злоупотребления правом акционера на созыв общего собрания акционеров. Истец в порядке, предусмотренном ст. 55 Закона об АО, трижды выступал с инициативой о созыве внеочередного общего собрания акционеров банка в очной форме. В качестве повестки дня инициированных им внеочередных общих собраний им предлагался один и тот же вопрос: о внесении изменений в положение о наблюдательном совете банка. Предложения истца были удовлетворены, проведено три внеочередных общих собрания акционеров банка, на которых при голосовании по предложенному истцом вопросу против внесения изменений в положение о наблюдательном совете выступило на первом, втором и третьем собраниях соответственно 86,9, 87,4 и 87,7% акционеров – владельцев голосующих акций, принимавших участие в собрании. Расходы на организацию, подготовку и проведение собраний легли на ответчика. В этой ситуации суд счел, что предъявление истцом требования о созыве четвертого общего собрания акционеров по тому же вопросу является злоупотреблением правом со стороны истца, и отказал в удовлетворении заявленного требования, посчитав, что истец, предъявляя данное требование, действовал с намерением причинить вред банку.
При гринмейле, в отличие от неправового перехвата корпоративного контроля, как правильно отмечает В. В. Горбов, целью является получение «отступных» за прекращение недружественных действий в отношении организации, а не получение контроля над ней. Действия корпоративного «агрессора» по отношению к организации – объекту корпоративного шантажа, часто прикрываются целями защиты прав акционеров (так называемые «иски давления») и формально соответствуют закону. Однако их реальная цель – получение вознаграждения за отказ от претензий. Показателен в этой связи пример, пожалуй, самого известного гринмейлера – американского портфельного инвестора Кеннета Дарта, который в 1992 г. выкупив около 4% внешнего долга Бразилии, спустя два года, когда эта страна договорилась со всеми 700 кредиторами о реструктуризации своего долга, не согласился с планом реструктуризации внешнего долга Бразилии, потребовав для себя особых условий. В итоге правительство Бразилии реструктурировало свой долг без участия К. Дарта, который подал в суд и получил более 800 млн. долл. компенсации, а затем еще и отомстил правительству Бразилии, сорвав подписку на государственные облигации этого государства, выпустив на продажу за бесценок собственные облигации, связанные с внешним долгом Бразилии. В середине 1990-х гг. Кеннет Дарт скупил через подставных лиц небольшие пакеты российских предприятий топливно-энергетического комплекса. После чего атаковал нефтяную компанию «Сибнефть», менеджмент которой намеревался перевести своих акционеров на единую акцию. Гринмейлер владел небольшим пакетом акций дочернего общества «Сибнефти», что позволяло ему блокировать процесс слияния. Противостояние продолжалось около года и, по некоторым данным, окончательное согласие К. Дарта обошлось компании «Сибнефти» в 200 млн. долл..
1.2. Обзор основных средств перехвата управления и захвата корпоративной собственности
В основе перехвата управления и захвата корпоративной собственности, в конечном счете, лежит вопрос о принадлежности инструментов корпоративного контроля, которыми могут выступать акции, доли в уставном капитале, паи и др.
В. В. Горбов, в своей работе, специально посвященной правовой защите акционерного общества от корпоративных захватов, приводит следующую классификацию методов перехвата инструментов корпоративного контроля:
- получение информации об объекте поглощения;
- создание препятствий при реализации права голоса владельца акций;
- создание параллельных органов управления акционерного общества;
- незаконное приобретение прав на ценные бумаги;
- использование процедуры банкротства;
- оспаривание сделок поглощаемого акционерного общества;
- оспаривание сделок с акциями и выпусков ценных бумаг;
- использование прав, предоставляемых привилегированными акциями.
В сообщениях средств массовой информации, посвященных исследуемой проблеме, приводится похожий перечень наиболее часто встречающихся способов перехвата корпоративного контроля. Это – скупка акций миноритариев, приобретение долговых обязательств предприятия, целенаправленное занижение стоимости предприятия для последующего приобретения его активов, преднамеренное доведение предприятия до банкротства, оспаривание прав собственности акционера, «покупка» менеджеров предприятия.
Проанализируем наиболее распространенные средства корпоративного захвата предприятий.
Создание препятствий в реализации прав, предоставляемых инструментами корпоративного контроля. В соответствии с п. 2 ст. 48 ГК РФ, в отношении хозяйственны товариществ и обществ, которые в наибольшей степени подвергаются опасности корпоративного захвата, их участники имеют обязательственные права. Указанные права, выраженные в акциях, долях, паях, помимо их имущественной составляющей (право на получение части прибыли, право на ликвидационную квоту) предоставляют их владельцам также возможность влиять на хозяйственную деятельность юридического лица, избирать его исполнительные органы (менеджеров), и как следствие — определять судьбу имущества юридического лица. Чем большей долей в уставном капитале АО обладает соответствующее лицо (либо группа лиц), тем больше у него возможностей влиять на процесс избрания исполнительных органов юридического лица и распоряжение его имуществом. При этом в конкретной ситуации для агрессора совсем не обязательно сосредотачивать в своих руках контрольный пакет акций (или иных инструментов корпоративного контроля).
Для компании-агрессора достаточно будет изменить в свою пользу соотношение голосов при голосовании на общих собраниях участников юридического лица. Указанная цель достигается, как правило, с помощью обеспечительных мер, возможность использования которых предусмотрена процессуальным законодательством. В случае наложения определением суда ареста на голосующие акции некоторых участников общего собрания, корпоративный контроль может быть сосредоточен в руках участника, обладающего сравнительно небольшим пакетом голосующих акций. Например, в соответствии со ст. 90 АПК РФ арбитражный суд по заявлению лица, участвующего в деле, а в ряде случаев – также и иного лица может принять срочные временные меры, направленные на обеспечение иска или имущественных интересов заявителя (обеспечительные меры).
В качестве обеспечительных мер, наиболее часто используемых при корпоративных захватах, Д. И. Степанов называет следующие:
- наложение ареста на акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов;
- запрещение органам управления и иным органам АО принимать решения по вопросам их компетенции либо совершать иные действия;
- запрещение хозяйственному обществу, их органам или участникам (учредителям, акционерам), а также иным лицам исполнять принятые органами управления и иными органами хозяйственного общества решения;
- запрещение участнику (учредителю, акционеру) хозяйственного общества осуществлять право голоса и иные права на общем собрании участников (учредителей, акционеров) хозяйственного общества;
- запрещение держателю реестра владельцев ценных бумаг и/или депозитарию совершать записи по учету прав на акции и иные ценные бумаги, а также совершать иные действия в связи с размещением и/или обращением ценных бумаг;
- запрещение регистрирующим органам совершать определенные действия, касающиеся предмета спора (например, регистрировать изменения, вносимые в учредительные документы, вносить записи в ЕГРЮЛ, связанные с изменением руководителя общества, осуществлять регистрацию каких либо сделок с недвижимостью).
Отметим, что совсем запретить возможность использования указанных обеспечительных мер в корпоративных спорах не представляется возможным, поскольку наличие такого процессуального института является необходимым элементом системы судопроизводства. Вопрос заключается в тех целях, которые преследуются отдельными участниками гражданского оборота при заявлении ходатайств о применении обеспечительных мер. Задача, следовательно, состоит в том, чтобы воспрепятствовать или в значительной степени затруднить возможность недобросовестным участникам корпоративного спора злоупотреблять своим правом на введение обеспечительных мер.
В общем виде указанная проблема урегулирована в действующем процессуальном законодательстве следующим образом. В соответствии с п. 3 ст. 140 ГПК РФ и п. 2 ст. 91 АПК РФ обеспечительные меры должны быть соразмерны заявленному требованию. Кроме того, как указал Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ «обеспечительные меры должны соответствовать заявленным требованиям, то есть быть непосредственно связанными с предметом спора, соразмерными заявленному требованию, необходимыми и достаточными для обеспечения исполнения судебного акта или предотвращения ущерба» (п. 1 постановления пленума ВАС РФ «О практике рассмотрения арбитражными судами заявлений о принятии обеспечительных мер, связанных с запретом проводить общие собрания акционеров» от 09.07.2003 г. № 11). Суд должен удостовериться в том, что в случае удовлетворения искового требования непринятие именно данной конкретной меры затруднит или сделает невозможным исполнение судебного акта. При этом если заявитель связывает с непринятием обеспечительных мер причинение ему значительного ущерба, он должен обосновать возможность причинения такого ущерба, его размер, связь возможного ущерба с предметом спора, а также необходимость и достаточность для его предотвращения именно данной обеспечительной меры. Указанная позиция высшей национальной судебно-арбитражной инстанции корреспондирует и положениям Заключения Консультативного совета европейских судей Совета Европы № 6 от 24 ноября 2004 г. «О справедливом судебном разбирательстве в разумные сроки и роли судьи в судебных процессах с учетом альтернативных способов разрешения споров».
Свое мнение по поводу возможности использования такой обеспечительной меры как запрет проводить общее собрание акционеров также высказали высшие судебные инстанции Российской Федерации. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2001 г. № 12 «О вопросе, возникшем при применении федерального закона “Об акционерных обществах» отмечается, что суд не вправе запрещать проведение общего собрания акционеров, поскольку это противоречит статье 31 Конституции РФ, гарантирующей гражданам Российской Федерации право собираться мирно, без оружия, проводить собрания и демонстрации, шествия и пикетирования, а также нарушает право акционеров, не обжалующих решений органов управления акционерного общества, на участие в общем собрании акционеров, предоставленное им Федеральным законом «Об акционерных обществах» (ст. ст. 31, 32). Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ также указал, что суд не вправе запрещать акционерному обществу, его органам или акционерам проводить годовое или внеочередное собрание акционеров, поскольку это фактически означает запрет акционерному обществу осуществлять свою деятельность в той части, в какой она осуществляется посредством принятия решений общим собранием. В тоже время суд вправе запретить годовому или внеочередному собранию акционеров принимать решения по отдельным вопросам, включенным в повестку дня, если эти вопросы являются предметом спора или непосредственно с ним связаны, а также в целях обеспечения иска запретить акционерному обществу, его органам или акционерам исполнять принятое общим собранием решение по определенному вопросу (п. 2 и 3 постановление Пленума ВАС РФ от 09.07.2003 г. № 11).